Павел Владимирович Лешинский
На горизонте Мраморного моря
– За встречу! – провозгласил хозяин первый тост.
– Поддерживаю. Но предупреждаю – выпью только две рюмки. Еще машину вести.
– Вот так и живу. – Саша потянулся, включил музыкальный центр – полилась тихая ненавязчивая мелодия. – Музыку слушаю, работаю. Дома оттягиваюсь. Правда, все меньше. С Сашкой забот прибавилось… А спросишь, все ли в порядке было эти два года?
– Считай, что спросил.
– Э-э, брат. Такая была запара. Знаешь какая? Не поверишь. Жена от меня ушла. – Саша состроил такое лицо, как будто речь шла о чем-то в высшей степени смешном и нелепом одновременно.
– Да ну! – Петр из вежливости преувеличил удивление.
– Вот тебе и да ну! Ну, ругались то мы уже давно. Поругивались. Она на меня старательно бочку катила. Медведь, слон, бегемот неуклюжий – вот какие эпитеты я заслужил. Мятый, неаккуратный, непутевый. А, однажды, заявила, слышишь, – Вкуса у меня нет! Вкус ей подавай! Какого еще вкуса ей надо? Тоже мне, столбовая дворянка. Уж конечно, я не стилист какой-нибудь. Не педик, тот, что ей прически делает. Потом, деньги, мол, не отдаю папаше ейному, что в долг взял. Кутишь, мол, в дом не несешь, и с ним не рассчитываешься. Да чтоб она так кутила, как я с этими долбаными мешками, в Стамбуле.
– А на самом деле?
– На самом деле. Брак начали турки совать. На многих точках мой товар отказывались брать. В том числе и в магазины, коими ее батя заведует. В общем, чувствую, разонравился я ей. Раздражать стал. И папаше на меня всякую лажу нашептывает. Вижу, дрянь дело. Совсем дрянь. Один раз так зарвалась, свиньей ненасытной обозвала меня!
– Грубо, – подтвердил Петр. – И ты что же?
– А я ей по физии щелкнул. Так. Слегонца… Ты бы видел ее! Она принялась швырять в меня все, что под руку попадалось. Помнишь наш старый сервиз? Его больше нет. Перебила, перекидала все, что могла поднять. Я в другой комнате заперся. Во, дура! Ведь ребенок маленький переживает, рыдает! После этого приходить стала поздно. Спрошу – только огрызается. Веришь, несколько недель, вообще, не разговаривали. Я в доме один пахал. Сашку в ясли-из яслей. Кормил. Стирал. Гладил…
– Да, ты – отец герой.
– Да, что там. Ты, с твоим характером, давно слинял бы.
– Как пить дать. Хотя…
– Слинял бы, слинял. Не сомневайся, – безапелляционно отрезал Саша. – Я даже глаза закрывал на то, что какой-то гусь на 300 мерине повадился подвозить ее до дому. Как тебе такой факт?
Петр пожал плечами.
– Папаша ее и разные общие знакомые, как по волшебству, стали чураться меня. Игорь, например, вдруг, сразу долг попросил вернуть. Хотя еще неделю назад говорил, что месяца два спокойно подождет. Отец ее, тот, и вовсе оборзел. Заявил, что товар мой не продается, только площади занимает. Вспомнил о 50 баксах, что мне ссудил на прошлой неделе. Тучи сгустились надо мной, Петя! Небо показалось с овчинку. Ой, как не радостно стало мне житься! – Он тяжело вздохнул. – Я и сам уже обозлился на нее до невозможности. Еще пару слов против шерсти, и убил бы суку! Думал уйти, а напоследок, пока ее нет, переломать все двери и окна. Да сам ведь делал. И сына жалко невыносимо. Он-то в чем виноват? Тогда подумал: ну нет, стерва! Не добьешься своего. Никуда я отсюда не уйду. На-кась выкуси! Это мой дом, мой труд, мой сын. Я, слава Богу, к этому времени, уже прописан тут был. Сама скорее уберешься.
– Круто, – вставил Петр.
– Вот и я говорю, – приободренный продолжил Саша. – Но настал прекрасный день, точнее вечер. Она заявилась, и нарушила обет молчания. Я возликовал. Но не тут-то было. Она объявила, чуть ли не с порога, что уходит. Ребенка заберет через несколько дней. После того, как вещи перевезет. Эту квартиру будет менять. Потом, предупредила, чтоб я не мешкал и отдал долги – ей, ее папане и Игорю. И добавила, как-бы, между прочим, что если буду выступать, управу на меня найдет.
– Невероятно.
– Невероятно, но факт. Я ничего не ответил ей тогда. Уснуть не мог две ночи. Эта змея и Саньку вздумала отобрать! Но я-то допер, в чем секрет! Это, тот мудак, на черном мерсе. Я вспомнил его. Приходил, когда-то, к нам в гости. Ейного папаши кореш. У него ювелирный на Московском. Редкая гнида, Петя. Ты уж мне поверь. Зато прилизанный. Припудренный. Костюм Карден – ни Карден, часы – Картье, ни Картье. Весь благоухает, как косметичка. Охранник личный у него. Да! Что ты! Персона VIP! Чего интересно сразу за него не пошла? Аккуратненький, постриженный, побритый, худой, при бабках, да еще и излагает, как ей нравится! Короче, после этого, пропала. Дней пять о ней – ни слуху, ни духу. А через пять дней заваливается ко мне, угадай кто?
– Кто? Папа ее?
– Не угадал. Хлыщ этот.
– И зачем же?
– В жизни б не догадался. Приехал со своим охранником стиральную машинку забирать! Это ювелир-то! Во, люди! У меня, тогда Санька дома был, я его в комнату отправил, а этим говнюкам дал понять, что у меня к ювелиру приватный разговор имеется. Спокойно так сказал, даже с флегмой. Охранник, по началу, уходить не хотел, умней оказался начальника. Но, тот, дурашка, его отпустил – решил похорохориться. Ну, я ему, сначала, популярно объяснил, что у меня ребенок и мне ему стирать надо. А под занавес, сопелку разбил. Кровища, конечно. Я ему полотенце, и за дверь. Охранник, так без дела, на лестнице и промаялся.
– А с ребенком-то как?
– Через два дня, эта сука раньше меня в садик приехала. Ну и забрала Санька. С ювелиром была и охраной.
– Ну, думаю, дело мое – труба. Квартиру на продажу выставили. Мне с этого ничего не должно было обломиться. Мои долги и алименты вспомнили. Торговые дверцы передо мной все захлопнулись. Остался я, Петя, на бобах. Херово было. Не дай Бог!
– Да…, ну, а дальше?
– Дальше – лучше. Я все же оказался умнее, чем успел подумать про себя. Все вернулось на круги своя. Уже, было, веру в себя терять стал, вещички собирал, готовился съезжать. С расстройства похудел килограмм на 30. Сижу один дома, на тюках – выть хочется, Петя. – Давай, что ли , еще по одной, – Саша быстро наполнил еще 2 стопки. – За то, чтоб никогда не повторилось!
– Во истину, – поддержал с поповской интонацией Петр.
– Но ты не думай, я не пил. Держался. Как не туго было, старался убедить себя, что выкарабкаюсь. Что поделаешь, если судьбина зла. Но ей же хуже – думаю. Где она еще такого, как я найдет? Тот ювелир, конечно, мужик зажиточный. Но в сравнении со мной – чмо. Говно человек. За Саньку, вот только, тоска заедает. Как же он, сынок мой, с этой змеей и тем пидрилой жить будет? Раздумываю я над жизнью моей горемычной, гляжу с тоской на наличники, прибитые собственными руками. Тут – клацк! Дверь щелкнула! И, как в сказке, является передо мной моя жена-красавица с ребенком на руках. Сейчас, уже три месяца, как вернулась она. Первую минуту молчали, только Санек лопотал. Он меня узнал, и обниматься полез. Ну а я обрадовался! Сын мой вернулся! Чуть не расплакался. Без дураков! Она тоже не долго стояла в стороне. Как бросится мне на шею! Ну, думаю – вот оно счастье! Нежданно, негаданное. Прям, как в спектакле. Я, потихоньку, в руки себя взял. Не дело слюни распускать. Ребенка спать уложили. Сами пошли в постель. Разговор не клеился. Но просто так, без единого слова, я заснуть не мог. Хотелось выяснить, что произошло, и что у нее на уме. Говорю:
– Ну, Марина, рассказывай. Что стряслось? Почему вернулась, если вернулась, конечно? Ко мне, твоему идеологическому врагу, к занозе в пятке, к свинье, что жизнь тебе портила?
А она:
– Сашка, ладно тебе. Сам знаешь, что любила тебя всегда.
– И когда, уходя, плевала на меня, тоже любила?
– Наверное. Жизнь не простая, Сашенька. И у нас с тобой характеры не простые.
– Ну а зачем пришла? О чем думала?
– Думала – начнем сначала. Хоть и ругались мы, но любовь была.
– А как же элегантный миллионер? Может, он тебя выгнал?
– Зачем ты? Опять поссориться хочешь?
– Нет, конечно. Но, по-моему, мы еще и помириться не успели. Ты мне зубы не заговаривай. Что там у тебя с ним?
– Ничего. Он чужой человек мне. Да. Конечно, у него много положительных качеств. Вести себя умеет и в обществе, и с дамой.
– Понятно. Куда нам, лапотникам! Ясен перец!
– Да… Мне этого не хватало.
– Ну и проваливай в зад, – я, тут, чуть из себя не вышел, но вовремя опомнился.
– Ну, прекрати, Сашенька. Я же сказала – он чужой. Я только тебя люблю.
Я подумал про себя: наверное, этому хлыщу, ты сама, чересчур неотесанной показалась. Вот, он на тебя с прибором и положил.
А она, тем временем, продолжает:
– Это все самообман. Усталость. Ведь я же женщина. Я слабая, тонкая натура.
Это она та тонкая?!! Ха-ха – Саша жестикуляцией изобразил всю нелепость ее представлений о себе.
– Я, Сашенька, заблудилась. Но ты и сам во многом виноват. Друзья твои, алкаши, любой нормальной женщине осточертеют. Не прислушивался ко мне. Моим интересам, моей душе. Я, порой, совсем одинокой себя чувствовала.
– Ну, что? Помог тебе ювелир избавиться от одиночества? – тут, я подумал, раз он с рыжьем дело имеет, может, одарил ее какими погремушками, брюликами. Однако, она, в миг, рассеяла эти мои розовые мечты.
– Он хотел, но… Ничего не вышло. Любовь не картошка, не выкинешь в окошко. Мне не хватало тебя и когда с тобой жила, а когда ушла к нему, и вовсе, белый свет не мил стал. Я даже, и кольца, и серьги с камнями отдала ему, которые он мне дарил. Чтоб ты чего не подумал.
Мне словно лимон без сахара дали. – Вот, ведь дура!
– Отчего ж дура? Может, она действительно тебя любит? – вмешался Петр в Сашины воспоминания.
Саша посмотрел на него, как на неродного и продолжил:
– Проехали. Я больше разбираться не хотел. Хотел покоя и прежней жизни. Ночка, надо признать, отменная состоялась. Соскучились мы друг по дружке.
Она все спрашивала меня, люблю ли я ее. Не забыл ли. Ну, а я, естественно: – Бредил, грезил встречей.
– Сейчас-то все нормально?
– Да. Как ни странно. Живем, как жили. Во, как бывает, крутанет. Я уже попрощался с женой, сыном, квартирой, деньгами и работой. Ан, нет! Бог не фраер! Вернул мне причитающееся. Знаешь, я все-таки верю, что кому, что положено иметь в жизни, тот будет это иметь. Сколько знаю людей, столько подтверждений вижу этому моему наблюдению. Если, к примеру, один – делец с талантом и проныра, он даже после самой жуткой неудачи выплывет и займет полагающуюся ему нишу. Другой уголовник, – всю жизнь, из тюрьмы на волю, на воле на дело, и опять в зону. Третий работяга, или инженеришка какой. Всю дорогу – без навара и загара. Поэтому очень важно не прогадать и выбрать для себя достойное место с молода.
– Гладко стелешь. Целая философия получается. Выходит, ты веришь в то, что у тебя, по жизни, все в порядке должно быть? Такая вера, действительно, способна поддержать в перипетиях и добавить сил. А как я, по-твоему, стоять должен?
– Не хуже, а то и лучше. Ты не из простых. Хитрован. Расколоть тебя задачка не из легких. Такие, как ты, обычно, живучи.
– Прогноз комплементарный. Еще бы оправдался.
– Оправдается. Да и оправдывается все время. Зря только ты с бабами перетасовку колоды любишь. Это еще никому на пользу не шло.
– Как выяснилось, в этом вопросе, мы единодушия не найдем. Но если ты такой разумный, погадай мне на фарт.
– Не подкалывай. Я не гадалка, конечно. Но ты заикнулся кстати. Есть дело. Оно принесет барыш тебе не малый. Да и мне с него малость перепадет.
– Что еще? В какую авантюру ты снова меня втянуть собираешься?
По правде говоря, Саша еще ни разу не вовлекал Петра ни в какие предприятия. Не потому, что не пробовал. Прецедентов было достаточно. Просто, Петр, с завидным постоянством, отказывался от всех заманчивых коммерческих проектов друга. Заработок у Петра был высок и стабилен, и рисковать, идя на непродуманные и непроверенные варианты, он не хотел. Но ситуация, с тех пор, изрядно поменялась. Капитал Петра таял. Августовский кризис больно ударил по его бизнесу и благополучию. Положение дел было близким к катастрофическому. Поэтому, в этот раз, он с большим, чем обычно вниманием отнесся к словам Саши.
– Ладно, валяй. Может, и правда, что интересное.
– Интересное?! – воспрянул Саша, притворяясь задетым. – Толпы были бы рады внедриться в замес, о котором я тебе поведаю. Они бы мне попу целовали от счастья.
– Я от этого, пожалуй, воздержусь.
– Дело касается участия в постройке и в организации перспективного и престижного торгового центра у станции метро.
– Для начала, звучит заманчиво.
– Короче, есть мужик. Серьезный, солидный. Мой знакомый. Можно сказать, друг. Крупная фигура. Бизнесмен со связями. Занимается много чем. Но, что важно – имеет выход и на КУГИ, и на администрацию города, и в зак собрании своих людей имеет. Мы с ним как-то калякали. Он говорит, что существует ряд сладких мест возле метро, которые он мог бы заполучить, под застройку торгового комплекса, к примеру. Нужны только люди с головой, координаторы. Те, кто возьмется за это. Ни с улицы люди. Кто в деле этом что-нибудь да понимает. Ну, и финансирование, с их стороны, тоже надобно. Не потому, что денег нет, но чтоб иметь в их лице полноценного заинтересованного партнера. Все будет представлено под его уже раскрученным, брендом. « Карат». Слыхал?
– Ну, видел логотипы. По всему городу висят.
– Петро, ты смог бы получать сказочную прибыль. Здесь масштаб! Ты перейдешь на другой уровень! Организовать эту байду ты сможешь. Специалистов тебе дадут.
– Ну, а ты, каким боком тут втиснешься?
– Я, представлю тебя, как надежного и толкового человека. Компаньона, с большой буквы К. Мое посредничество между вами тоже чего-нибудь да стоит. Поэтому, рассчитываю, что и мне место найдете. Если процентик мне не выделит наш будущий босс, то премиальных отстегнет. Тебе с ним, по долям, вложениям и занятости самому, естественно, договариваться придется.
– А если я не потяну, материально? Насколько крупный проект?
– Потянешь. Затея может быть крупной, может, не очень. По началу. Ты нужен будешь главным образом, как консультант. Зря, что ли, столько лет торговле подарил? Не безуспешно ведь? Альберт, его Альберт зовут, может замутить сразу же строительство 2 объектов. Но это не предел. Тебе нужно будет обсудить это с ним. Деньги для твоего вхождения в дело скорее символические нужны. Но, думаю, не меньше 200 тыс бакинских.
– Ого. У тебя, как понял, такого символа нет. Думаешь меня нагрузить. И ты решил, что мне эта операция по карману?
– Понимаю, сумма не маленькая. Но она – ничто, в сравнении со стоимостью проекта и будущей прибылью. Надо только вложиться и заморочиться. А, там, пойдет такая капустострижка, – только успевай купюры резинкой обтягивать. И не говори, что денег тебе не вытащить. Откажешься – набитый дурак будешь. Ты, за год, крезом станешь! Это тебе не твоя торговля, сейчас. Да, вы только посмотрите! Я еще его уговариваю! Люди и больше принесут. К тебе обращаюсь, потому, что доверяю. Работать ты умеешь, да и знаю, что не подставишь. Твое вложение, просто, будет гарантией серьезности твоего участия. Представить тебя, хоть, не стыдно будет.
– Да. Торговля моя, сейчас, и впрямь, швах! – мрачно подтвердил Петр. Он поерзал в кресле, почесал голову. – Но денег таких, мне одолжить не у кого. Да и не в моих это привычках. Внести эту сумму, значило бы для меня свернуть мой бизнес. Распродавать все в срочном порядке, по самым низким ценам. Но, честно говоря, можно было бы и закрыться. Важно понять – ради чего. Мое дело забуксовало. Оно не дает мне нужного удовлетворения. Иногда, стоит проявить проворство и сесть в поезд идущий в нужном направлении. Но этот ли это поезд?
– Этот, Петя! Этот. И не дай ему отправиться без тебя. Второго не будет!
– Добро. Расскажи мне тогда, что за человек этот Альберт? Как понимаю, из новой элиты? Полу криминал, полу бизнесмен?
– В точку. Угадал.
– Было не трудно. Ничего оригинального.
– То, что надо. Он человек – легенда. 47 лет, бывший офицер афганец. В бизнесе с 88 года. Сразу как вернулся оттуда. Точно не знаю, но предполагаю, и рэкет был, по началу. Авторынок, опять же, держал. Владел двумя автосалонами. Один и сейчас на паях остался, другой продал. Рынок вещевой, у метро, тоже его. Казино. Ресторан. Я и сам всего не знаю. Зато, могу сказать, что если он за что возьмется, или пообещает – дело в шляпе! Верняк. Ни денег, ни слов на ветер не бросает. Сколько раз он меня выручал. Хотя, казалось бы, зачем это ему? Когда у меня кризис с Маринкой случился, он только посмеялся. Сказал: – Не дрейфь! Товар свой перекинешь, куда я скажу – уйдет еще лучше. А лавэ, на первое время одолжу. – Вот так!
– А на самом деле?
– Обижаешь. Сказал – сделал. Все, как по маслу. И магазины, и капусты ссудил. Часть денег, что взял у него – я сразу Игорю отдал. Остальные, даже не пригодились. Маринка вернулась. Мужик золотой. Не дешевый пустозвон. Такими, как он, дорожить надо. Познакомишься с ним, сам убедишься.
– А ты-то, откуда его знаешь?
– Старая история. Еще по армии. Он пол года преподавал в нашем училище. Ушел потом. Не выдержал. Не для него это. Он человек действия. Штаны протирать – не для него.
– Сказочка и складная и красивая. Но знаешь, денежки выкладывать страшновато.
– Не менжуйся, а то я мнение о тебе, в худшую сторону поменяю. Была б у меня капуста, вывалил бы, не задумываясь. Под такое то предприятие!
– Лады. Интересно, не скрою. Стоит об этом, по крайней мере, поговорить. Когда можно будет увидеть твоего Альберта?
– Проще простого. Сегодня я с ним созвонюсь, а завтра, если свободен, поедем к нему, в офис.
– ОК.
На следующее утро, Петр заехал за Сашей в назначенный час. Тот вышел, не заставив себя ждать. Друзья покатили по весеннему Питеру к Лиговке, где, по словам последнего, и располагался офис таинственного Альберта.
– Что кислый такой? – подбадривающим голосом окликнул приятеля Саша. – Не волнэ. Все будет чики-чики.
– Посмотрим.
– Посмотрим, – согласился он. – Я тебе еще об одной любопытной детали сказать позабыл. – У него в конторе, такая телочка приятная работает – пальчики оближешь.
– Я думал, мы не по этому вопросу, сейчас.
– Э-э – хрипловатым баритоном протянул Саша, – Не узнаю тебя, мой друг. Для этого вопроса всегда время найдется. По крайней мере, у тебя.
– Что это ты такой заботливый, сегодня?
– А ты, что такой хмурый? Едем то к друзьям. Осмотреться, поболтать. – Честное слово, будь я как ты поэт, помнишь у Пушкина, секретаршу эту, Ксюшу, не упустил бы.
– Поэт у нас, помниться, ты. И что бы ты с ней сделал? Съел бы?
– Это тебе лучше знать. Ты, у нас, донжуан.
– Что вы говорите.
– Не скромничай, Петро.
– Ну, хорошо. Поглядим… И какая она?
– Кто? Ага, интересно? То-то и оно. Но ты прав. Ей стоит заинтересоваться. Я, если честно, плохо ее знаю. Она, только полгода, в Карате. А я, вообще, там, только наездами бываю. Но девка потрясная. Лет 25-27. Стройная, высокая. И грудь, и попа… Ну, все, как полагается. Ухоженная. Пахнет какими-то французскими букетами. Я туго в этом разбираюсь. Когда, в первый раз ее увидел, сам чуть было не запал. Потом одумался. Сообразил, во-первых, что не по мне птичка. Во-вторых, предпочитаю с женой осложнений и многоходовых вариантов не иметь. Каюсь, на девок, иной раз тянет. И порой, случается перепихнуться на стороне. Но, тут, другой случай. Эта девчонка, не простая. Крепкий орешек. На манерах. К ней надо с подходцем. Мне, скажем, это затруднительно. Я, конечно, с ней за доброго приятеля, но, как забудусь, подкачу – она живо коготки наружу, шипит. Мол, знай свое место. Баба то шикарная, что говорить. С такой роман закрутить – в копеечку влетит. Как говорят, – тут уж денег не жалей! Это не по мне. Цену себе она знает. Всем видом демонстрирует – я, здесь, на работе, и без всяких там грязных намеков! Гордячка. Тут, тонкий подход нужен.
– А я, думаешь, справлюсь?
– Что тут думать? Я знаю. Тебе будет парой пустяков обработать эту красотку. Если уж не мне, так тебе. Мне будет приятно, что эту задаваку мой кореш поимел.
Петр засмеялся:
– Какое счастье – иметь такого друга!
– А мне не жалко. Это тебе в качестве шефской помощи. Ксения – фрукт не для меня. Слишком замысловатая и дорогая игрушка. Любка, ты ее знаешь, вот эта – по мне. Любовь и страсть без экивоков там разных и изысков. Когда хочу – приезжаю к ней в магазин. Может – не может, выясняю сразу. И не надо голову ломать. Простая русская баба, кровь с молоком. Ух!
– Я вижу, ты в фантазии ушел не по теме.
– Делу время, потехе час. Еще позанимаемся делами. Не оплошай, Петюля. Склеишь Ксюху, летом на природу вчетвером поедем.
– Я ж, летом, с твоей же подачи, на стройке погибать буду?
– Летом, уже первую капусту сострижешь. Эх, гульнем! Ты уж, постарайся, Петро, не затягивай. Включайся в процесс без проволочек.
– Терпение, мой друг. Терпение.
Машину пропустили во двор, только после того, как Саша засвидетельствовал свою физиономию в видеокамеру. Ее строгий глазок следил за прилегающей с улицы территорией. Во дворе их встретила тяжелая сейфовая дверь. Сбоку от нее, красовалась голограмма «Карата». Большим пальцем нажал на звонок. С металлическим журчанием дверь отворилась. Они очутились в просторном коридоре, освященном дневным светом, встроенных в потолок, плафонов. При входе, на стенах, заверенные гербовыми печатями, красовались всевозможные сертификаты и лицензии. Сразу же, у входа, справа, Петр заметил окошко, за которым, размещалась охрана. Дальше, в холле, уставленном претенциозной кожаной мебелью, виднелась картина, исполненная в стиле авангардизма. Охранник вышел наружу. Это был детина, исполинского роста, с флегматичным лицом. Форма, с надписью «security» сидела на нем мешковато. Амбал вяло улыбнулся Саше.
– Здорово, Толик. Как житуха? Шеф на месте? – бодро спросил он.
– Да, нет еще. Но только, что звонил, предупреждал, чтобы не беспокоились – скоро подъедет. Проходите, располагайтесь. – Он пригласил, движением головы, следовать за ним и тяжело зашагал, взяв курс на невразумительную живопись. Они пропетляли несколько десятков метров по коридорам, дышащим неестественной стерильностью, после чего, очутились в помещении, напоминающем приемную, перед кабинетом директора. Модный и богатый интерьер. Натуральное дерево и кожа, никелированная отделка, тонированное безупречной прозрачности стекло. Дизайн явно продуман профессионалом. Секретарь находился на месте. Она была прекрасна. Девушка напоминала букет изысканных цветов, среди нарочито деловой атмосферы. В первый момент, Петр словно забыл о своей первоначальной задаче. Ему уже не хотелось ждать неведомого Альберта. Неужели можно было надеяться на что-нибудь более достойное внимания, чем эта грация с глазами колдуньи?
– Здорово, Ксюха, едва увидев ее, развязно, выкрикнул Саша. – Ты, Толян, странный человек! Сидишь в своей стекляшке, когда такое чудо в двух шагах одна!
– А что? Я на работе. Не положено. И … я женат.
– Он женат! Несчастный! Бескрылый человек! – Саша плюхнулся на диван и закинул свою толстую правую ногу, на такую же левую.
Девушка встала из-за стола. Она первой хотела заговорить, но Саша ее опередил. Она спокойно смотрела то на Сашу, то на Петра. Ее бездонные, как море зеленые глаза способны были заворожить любого, обладающего воображением и неравнодушного к женской красоте. Лицо ее имело, в общем, правильные черты. Небольшой прямой нос, четко очерченные, слегка полные губы, излом тонких бровей, округлый подбородок. Кожа ровного белого цвета. Вьющиеся , густые черные волосы, средней длины. Фигура, и вовсе, сногсшибательная. Узкая талия, округлые волнующие формы бедер, грудь – два спелых плода, как будто просилась выпрыгнуть из пиджака-стрейч. Высокая. Движения легки и скользящи. Петр не мог рта раскрыть, он был сражен. Он почти не слышал, о чем болтал его товарищ.
– Кстати, Ксения, познакомьтесь. Это, тот самый, Петр.– Саша, по обыкновению, пошло улыбнулся.
Петр стрельнул в него глазами.
– Очень приятно, – девушка дотронулась до его руки.
– А это, Петр, та самая Ксения, как ты уже понял.
Теперь, настал черед Ксении бросить быстрый взгляд на Сашу.
– Ну, что вы так стушевались? Ксения, ты , Петя знать должен, можно сказать, правая рука Альберта. И сейчас, видишь? Пока тот дрыхнет, она пашет. У нее, все под контролем. Так, Ксюх?
– Нахальный у вас приятель, Петр. Я, всего лишь, секретарь. И не более.
Толик, между тем, по-английски, удалился на свой пост.
– С удовольствием, напою вас чаем с лимоном, – с этими словами, Ксения тоже удалилась. В соседней комнате, видимо, располагалась мини кухня.
– Ну, как краля? – прошептал Саша.
– Да. Девка видная. Но ты, я заметил, не очень-то церемонишься с ней. По тактичней нельзя?
– Вот, и ты туда же. Ей нравится! Брось! У нас свойские отношения. Только этим и ограничиваюсь.
Ксения вкатила столик на колесиках. Цитрусовый аромат горячего напитка разлился в воздухе. Румяное печенье в хрустальной вазочке смотрелось аппетитно.
– Ксюш? Это ты и мне что – ли? Нет, спасибо. Я же сказал, что ухожу. Пусть будет это вам с Петей, на двоих. Петрух! Альберт все знает. Поговорите без меня. Созвонимся. Пока, Ксюш. – Саша, расправил плечи и размашистыми шагами, руки в брюки, направился на выход.
– Во сколько же подъедет Альберт? – чтобы нарушить молчание, сказал Петр.
– Еще минут двадцать. Да, вы не волнуйтесь! Или вы спешите?
– Нет. Не очень.
– Я, у нас, никогда вас не видела. Вы давно Альберта знаете?
– Нет. Вовсе его не знаю. Саша порекомендовал. Может быть, теперь, будете меня видеть.
– Дела – дела, – протянула она. – Работать будете в Карате?
– Не исключено. А вам бы хотелось?
– Мне? Почему вы спрашиваете?
– Не знаю. Наверное, потому, что вдруг, мне захотелось, чтобы и вы захотели, чтоб я работал в вашей фирме.
– К счастью, или, к сожалению, такие вопросы от меня не зависят. Важнее, чтобы Вы и Альберт Николаевич нашли общий язык.
– Ловко вы выкрутились, Ксения. Но вы имеете полное право на подобные фокусы. За такими ослепительными красавицами, всегда, зарезервировано право понимать, что им хочется, а что не хочется, не понимать. Я счастлив, познакомиться с вами. И признаюсь, лелею надежду, на то, что эта наша нежданная встреча не станет последней.
– Это зачем же?
– Как зачем? Я же сказал, что собираюсь работать, в тесном сотрудничестве, с вашим Альбертом.
– В этом случае, вы не прогадаете. Альберт Николаевич – человек серьезный, по-настоящему, деловой. Спектр его деятельности настолько широк, что я, разрази меня гром, не понимаю, каким образом один человек держит в руках и контролирует эту махину. Поэтому не удивляйтесь, что не застали его в офисе. Ведь у него, и лес, и строительство, и казино, и рынок, и автомобильный салон. Практически, все это, на одних плечах держится.
– Так уж и на одних?
– Есть, конечно, и совладельцы. Помощники. Я, в их числе. Работаем, как проклятые. Но, убери его, все бы развалилось, не выгорела бы масса сделок. Это точно. Сколько раз случалось, когда его сотрудники, подельники или замы наворотят, в его отсутствие, бед! Все, слава богу, в итоге, обходилось. Но, только благодаря ему! Альберту. Что далеко ходить, рынок хотя бы взять. Усилиями Мякишева и Щеглова, на оплатах в КУГИ, уже бы несколько раз вылетели в трубу.
– Обнадеживающие сведения. Рад за вас и за себя…. Можно вопрос личного характера?
– Попробуйте.
– Я не вижу на вашем безымянном пальце кольца. Неужели Вы не замужем?
– Вас это удивляет?
– Поражает. Тут, вне сомнений, скрывается страшная тайна. Вы же – сама мадонна. Рафаэль или Леонардо мимо вас бы не прошли. Кто же ваш рыцарь?
– А Вы, как выясняется, бессовестный льстец. Рафаэли и Леонардо мне не попадались. И я не знаю, где мой рыцарь. Может быть, Вы? – Зеленое море ее глаз, готово было поглотить Петра, в этот момент.
Он сделал отчаянную попытку спастись:
– Не знаю, смею ли претендовать… Но, вот, хотя бы, ваш шеф? Чем не рыцарь или даже принц?
– Какие глупости! – Петру, показалось, что она смутилась. – Да, будет вам известно, что Альберт Николаевич женат. Я, здесь, – на работе, и смешивать две столь не сочетающиеся вещи никогда бы не стала. Да, он хороший начальник, находиться под его руководством, и помогать ему – мне нравится. Пожалуй, соглашусь, он – приятный мужчина. Но это – не для меня.
– Только потому, что женат?
– Это не мало. Но не только. Не знаю. Не могу объяснить. Я не воспринимаю его, как потенциального супруга.
– Ладно. Оставим в покое вашего глубокоуважаемого шефа. Но убей меня Бог! Не пойму, как такая Венера может оставаться ничьей? Неужели Вы холодна и неприступна, как снежная королева?
– Вот уж, никогда не думала об этом. Но меньше всего ожидала подобных вопросов от человека, хотя и милого, но которого вижу первый раз.
– Прошу прощения за бестактность, но любопытство заедает, а второго раза, как нам обоим известно, может и не быть. Тогда, мне останется долгие ночи томиться загадкой без сна и покоя. Кроме того, мне всегда казалось, что делиться мыслями определенного сорта гораздо проще, именно, с малознакомыми людьми. Таким, как я, например. Чем с давним знакомым или родственником. Тем более, можете быть спокойной, я, человек терпимый, разнообразие взглядов и точек зрения только радует меня.
– И что же вы хотите услышать от меня, терпимый человек? Почему не замужем? Да, если честно, сама не знаю. Встречалась с различными людьми. Кавалеры, как вы правильно предположили, имелись всегда. Но длительных и глубоких отношений не было. Я не задумывалась почему. Может быть, не везло. Еще маленькой мечтала встретить того единственного мужчину, который стал бы для меня всем. Того, который бы всей душой стремился ко мне. А я, к нему. Наверное, это глупо.
– Отчего же.
– Вы полагаете? – Ксения взглянула на Петра заинтересованно.
Он утвердительно кивнул, не желая ее прерывать.
– В поклонниках не было, и нет недостатка. Но все бесполезно. Среди них нет, и никогда не было того, кого ищу. Я начала думать, может его и вовсе не существует?
– Каким же он должен быть? – тихо спросил Петр.
– Быть? Да. Да, он непременно должен быть. И умным, и красивым. Он должен уметь чувствовать меня. Уметь радоваться. Уважать меня, как человека. Видеть во мне не только красивое тело, но и душу. А я хотела бы видеть в нем друга, того, с кем могла бы поделиться мыслями и сомнениями. Того, с кем не побоялась бы пойти по жизни вместе, родить и растить детей. Ты скажешь: не мало? – вдруг, почему-то на ты, обратилась она к Петру.
Он кивнул.
– Да. Я знаю, что не мало. Но на меньшее, я не согласна. Ведь мы говорим о счастье. Я его вижу таким. И не думайте, я полностью бы себя отдала ему. Что значит, для женщины, быть женой? Для нее – нет возврата назад. Ведь и дети, и ее я, все будет принадлежать единственному мужчине. Такая моя мечта. Не хотелось бы, чтобы она так и осталась мечтой, а я – старой девой. – ее глаза и губы улыбнулись. – Знаете, Петр, в последнее время, все чаще и чаще мне приходит в голову, что эти мои желания, фантазии – детская чепуха. Что ничего подобного от жизни и не следует ждать. Тогда, горьких разочарований будет меньше. Что надо жить, как живут тысячи, миллионы, не увлекаясь полетами во сне и наяву. Тем более, что, у меня они, только во сне. Я уже не так глупа, и высокий красавец в костюме от Кардена, на блестящей спортивной машине, не вызовет у меня радостного трепета и предвкушения необычайного. Но я думаю, я смогла бы узнать моего принца и, в человеке, на первый взгляд, самом заурядном. Я бы отличила его от других. Но сколько не смотрю вокруг себя, а мне, скажу по секрету, 28 стукнуло, пока – безрезультатно. – Ксения замолчала.