Павел Владимирович Лешинский
На горизонте Мраморного моря
То же касается и постов. Просил Иисус, держащего пост, не делать этого, приняв унылый вид так, чтобы произвести впечатление на окружающих. Преступления и прегрешения других велел прощать, "ибо какой мерой мерите, такой и вам отмерено будет".
Учит Иисус сторониться земных благ и богатства, призывает собирать сокровища не на Земле, а на небесах, (понимай: в душе своей). Сокровища эти – добро и любовь к ближнему, выраженные в делах. "..ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше."
С обескураживающей правдивостью произносит Иисус затем: "Никто не может служить двум господам: или ибо одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне."
Необходимое для земной жизни, и так будет дано Господом, подобно тому, как дает Он пищу птицам и цветам.
К сожалению, мы слишком часто, были вынуждены убеждаться в том, что даже сама Церковь, на деле, крайне редко следовала и следует этим принципам.
Показательно, что Сам Иисус был упрекаем фарисеями за нарушение субботы. Он ответил на упрек тем, что привел пример из писания, где говорится, что Давид, как-то, нарушил ту же субботу. Давид, взалкав, вошел в храм и ел, там, со своими спутниками хлеба. А есть их позволено было только священникам. Свое тело, при этом, Иисус назвал храмом. Но мы знаем, что Иисус не только Бог, но и Сын Человеческий. И если мы искренне верим, то и в наших душах присутствует Иисус, а значит, и наше тело, в некоторой степени – храм, о котором Он говорил. Это перекликается со словами, что Царство Небесное – внутрь нас. Поэтому Он, затем, сказал, что суббота для человека, а не человек для субботы.
Все евангельское послание проникнуто мыслью о том, что путь к Богу это – путь души человека к совершенству. Путь этот, естественно, для каждой души свой. Земная церковь, ее атрибутика и иерархия, хоть и призваны, далеко не всегда способствуют продвижению по этому пути. Во всяком случае, многие действия, совершенные даже самыми высокопоставленными служителями церкви, часто являлись дурным примером для людей, и вовсе не способствовали уважению к церкви как организации и, тем самым, не помогали воспитанию паствы в христианском духе.
Иисус предупредил, чтобы слушали люди справедливые и добрые наставления священников, но не брали за образец их дурные поступки. Кто-то из священников, конечно, может возразить, что речь шла о фарисеях. Иисусом ведь была основана новая Церковь, на Петре. Но разве не справедливы эти слова, почти в той же мере, и в отношении двухтысячелетнего христианского священства? А если кто-то все же будет настаивать, то, как он отнесется к тому, что Христос наказывал делать, как говорят фарисеи?
Действительно, Церковь проповедует учение Христа, и с этой точки зрения, мы, как христиане, должны уважать ее и радеть за нее. Но за какую Церковь должны мы радеть? За политическую, полу светскую организацию, ищущую свой корыстный интерес, наравне с прочими светскими владыками, или за духовную миссию, направленную на нравственное совершенство человечества? К сожалению, существующую Христианскую Церковь можно разделить по такому принципу. И не надо ссылаться на то, что и Церковь на Земле нуждается для своего существования в мирских благах, как и каждый человек, потому, что сама состоит из живых людей. Никто и не говорит, что Церковь должна питаться манной небесной, но ее роскошь и богатства, притязания на светскую власть, – разве не есть оскорбительное противоречие между декларативной целью ее существования и реальностью? Разве не богатством, а верой и духом должна она быть крепка?
Может быть, подобные упреки более справедливы в адрес конкретных священнослужителей, а не Церкви вообще, но ведь они и создают лицо Церкви.
Ошибка, возможно, кроется в том, что путь к Богу, путь в высшей степени, личностный. Между тем, служители Церкви с настойчивым постоянством пытаются выстелить этот путь, порой, даже с применением насилия, подобно одной общей дороге.
Было и такое, что под знаменами духовного очищения, проводилась агрессивная политика, проливалась кровь. Не для Господа ловили они души, а овладевали несчастными телами для своей личной корысти, а значит, для дьявола. Не вынесли они искушения властью, попавшей им в руки. Видимо, плохими христианами оказались. Забыли, что, прежде всего, надо опасаться собственной гордыни.
Осмелюсь сказать, что, иногда, вспоминая известные исторические события, язык не поворачивается назвать официальные могущественные клерикальные организации истинной Церковью Христовой, а священников, порой, и первосвященников, попирающих сами основы учения Иисуса, христианами. Цель и идея христианского учения, в фактическом воплощении официальных служителей, переворачивались, порой, с точностью до наоборот. Показательно в этом смысле, заявление Игнасио Лойолы о том, что подчинение безгрешной воле папы и инквизиции должны быть вплоть до греха. При этом десятки тысяч человек, в том числе верующие христиане, были сожжены или подвергнуты отвратительным издевательствам. Низменные человеческие побуждения, зачастую, руководили ряжеными в сутаны людьми. На практике, получалось, что любить надо, как минимум, не всех ближних. И уж, конечно, никакой речи о любви к врагам, вопреки словам Иисуса. Буйствовали жестокость, злорадство, жажда власти, гордыня. Немудрено, что кое-кто, в средневековье отождествлял католические храмы с церковью Сатаны. Безусловное же подчинение Русской Православной Церкви кровавой советской власти и тирании некоторых царей, не свидетельствует ли о многократном нравственном предательстве и отречении от Христа? При этом, мы имеем постоянную возможность наблюдать претензии на непогрешимость, упорство в невежестве, лицемерное благочестие и стяжательство.
Не подвергается сомнению, с точки зрения верующих, тот факт, что Церковь Божия – духовная миссия, основанная Господом. В Ее главе был поставлен апостол Петр. Для христиан, Церковь – чиста и безгрешна, все же упомянутые грехи лежат полностью на плечах тех, кто их совершил, и грехи их тяжелы, поскольку связаны они с преступлениями против веры, а значит, против Самого Христа и человечества.
Что касается спасения душ людей после смерти их тел, это целиком зависит от Бога. Он, точнее Его Сын, в то же время, Сын Человеческий, абсолютное добро, возьмет Свое и отвергнет чуждое. Только Он знает наши души, до их глубины, и в праве судить каждого из нас. Если Бог – верховная истина и вселенская справедливость, Иисус – справедливость, ниспосланная Творцом, людям. Справедливость человеческая. Мы как христиане, верим в то, что единственно подлинно нравственный жизненный путь – тот, который нам указал Спаситель. Следующий по этому пути, конечно же, будет вознагражден. Христос учил нас любить людей, но не судить. Стремление к добру, или точнее, само добро исключает наказание. О наказание позаботится Сам Бог Отец. Брать же на себя Его роль на Земле есть отступление от справедливости Спасителя. Наказывая или обвиняя другого, из мести, из чувства справедливости, из-за обиды, в гневе, ты наказываешь, прежде всего, себя. Суть всех этих чувств – гордыня. Поэтому ты вредишь собственной душе, омрачая, и тем самым, уничтожая ее. Эти действия исходят от темной силы души. Совершая их, мы позволяем этой силе завладеть нашей душой. Ни один человек не обладает высшей справедливостью Бога Отца. Претендовать на нее – удел гордецов и безумцев. Человек не имеет и мизерной доли знаний о душах других людей, о вселенной. Как же он будет уверен, что сможет творить правый добрый справедливый суд, идущий на благо окружающему миру, и значит, собственной душе? Оттого-то и призывал Господь прощать провинившихся. Говорил: "Какой мерой мерите, такой и вам отмерено будет" – подразумевая, конечно, Суд Божий. Напоминал о грешности всех людей: "пусть первый, кто безгрешен бросит в нее камень."
Наши прародители, впали в грех, пожелав обладать знанием о добре и зле. Представление о них они получили, и таким образом, наказали себя и нас, обрекли человечество на смерть. При этом, стать, в этом смысле, подобными Богу им не удалось. Знание их оказалось ограничено. Однако этого знания вполне хватило, чтобы суметь постичь собственную греховность. Знание принесло им страдание, но отказаться от него они уже не могли. Так, они стали его рабами, рабами своего греха. Теперь, и мы, вслед за ними, не имея всеобъемлющего знания, никогда не представим вечности и бесконечности, нашему сознанию не избавиться от понятий времени и пространства. Но и лишиться того, что имеем, для того, чтоб вернуться в прежнее беспорочное состояние, уже не можем. Грех довлеет над всем человеческим родом.
Вследствие нашей человеческой слабости, размышляя и действуя, мы неизбежно будем ошибаться. Осознание этого, влечет за собой, если не страдания, то извечную неудовлетворенность. Еще в 6-5 веках до н.э. указывал на это Лао Цзы. В учении Будды также можно разглядеть сходную мысль. Лев Толстой считал, что учения их – истинны, как и учение Христа. И Будда и Лао подчеркивали неизбежность разочарования в результате любой деятельности и поэтому призывали уходить от внешней земной жизни во внутреннюю духовную, и таким образом, соединяться с Богом. Но Иисус учил творить добро, понимая, конечно, что люди, безусловно, будут ошибаться, но будучи живыми, совершенно бездействовать физически, они не смогут. В то же время, если мы вспомним слова Христа о том, что нельзя определенно сказать, где начинается Царство Божие, ибо оно внутрь нас, может быть, это в некоторой степени согласуется с буддистским понятием нирваны?
Я лично, допускаю, что учения Будды и Лао верны, но для моего восприятия, они не столь ясны, ибо в меньшей степени направлены к разуму.
Но, так, что же значит – жить по Христу? Думаю, это действовать так, что принимая решение, необходимо все время помнить, что ты желаешь добра всем тем, кого затронут твои поступки. Желание блага людям должно руководить тобой. Такая твоя воля – от Господа. Она не твоя собственная заслуга, но Божий дар, который должен послужить остальным. В этом случае, исполнять эту волю, которая стала, теперь, и твоей, для тебя самого, станет высшей наградой.
Апостол Павел говорил: "Что ты имеешь, чего бы ни получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?"(1Кор.4,7)
В соответствии с этой логикой, дабы не впасть в заблуждение и грех, честолюбивым устремлениям, воплощениям нашей гордыни, следует противиться.
А как, тогда, христианину относиться к власти и к власть имущим, на Земле? С одной стороны, апостолы, да и само Евангелие, учит покорности. Христианин не должен насилием отвечать на насилие и зло, не важно, исходят они от законной государственной власти или нет. Это так. Но с другой стороны, очевидно, что высшая инстанция, которой должен подчиняться христианин это – Бог. Но Бог не Отец, как было до прихода Иисуса, а Сын.
Он, Иисус, добро, ориентир для человека желающего обрести истинную жизнь. Подчиняясь и телом и душой правителям Земли, человек может рассчитывать на успешность в этом материальном мире, но никак не в духовном. Истинная жизнь, для христианина, это жизнь по Иисусу, а значит по совести. Отсюда следует, что выказывая покорность властям, человек не должен, при этом, идти на компромисс со своей совестью. Это она, совесть и есть часть Иисуса в человеке, а значит, и высший судья, и господин. Проще говоря, человек не должен творить злодеяний и несправедливости, по приказу властей, хотя и препятствовать им в этом, применяя насилие, он тоже не должен. Есть характерный эпизод, описанный в Евангелии, в котором Христос отвечает на провокационный вопрос фарисеев. Тем вопросом, лицемерные прихвостни власти хотели заманить Иисуса в ловушку, надеясь на то, что отвечая на него Он будет вынужден либо вызвать возмущение действующих властей, либо потерять авторитет среди иудеев. Они поинтересовались, должны ли они платить подать кесарю. Тут, надо принять во внимание, что власть римского кесаря – власть захватчика, на земле Израиля. Иисус ответил: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И это не просто ловкий ответ. За ним стоит, наставление не смешивать духовное с материальным. Важна победа духа. Надо следовать за правдой, а не держаться за земное. У земного – свои хозяева и свои ценности. К сожалению, приходится признать очевидное, практически любая власть на земле – держится на насилии, а Церковь ищет поддержки у светской власти. В этом некого винить, кроме нас самих. Но не будем забывать, что обо всем этом нам не раз говорил Иисус и пророки. Они ясно давали понять, что богачи и тысячаначальники подвергнуться суровому суду. Я отнюдь, не хочу сказать, что земные правители – худшие люди. Согласно известной поговорке, бодливой корове Бог рогов не дает, но то, что не лучшие, так это – точно. Действительно, кто из смертных вправе распоряжаться судьбами других людей на земле? Для кого, практически неизбежно, прибегать к насилию, ко лжи, обману, забывать о совести и поверить в собственную исключительность? Ведь только очень наивный усомнится в наличии этого букета пороков у земных правителей. Праведников же, которые не хотели власти и славы для себя, но, на самом деле, желали добра народам и знали, с Божьей помощью, как его донести, – единицы. Почему так? Остается только вспомнить, что мир – испытание для живущих в нем. Ведь если даже представить, что каким-то чудом, праведник окажется у власти, вероятнее всего, он, тут же, будет лишен ее. К этому приложат все усилия, заложившие душу дьяволу, стяжатели и честолюбцы. Но отчего люди позволяют этому произойти? Обман – излюбленное оружие политиков. Хорошее объяснение дал Макиавелли. Он сказал, и это остается верным до сих пор, что для того, чтобы успешно держаться у власти, следует казаться справедливым и добродетельным, но никак не быть таковым. Имея благопристойный облик, государь должен суметь, если потребуется, скрытно совершить любое преступление и подлость, иначе кто-нибудь другой опередит и отберет его полномочия. Свора рвущихся к власти никогда не постесняется в средствах, чтобы расчистить себе путь наверх. Единственно, им надо только не переусердствовать, чтобы не потерять в глазах народа свое благообразное лицо.
Но власть не только плоха тем, что в нее приходят не лучшие люди. Она, в принципе, губительно влияет на человеческую душу. Народ, который находится под фактической властью правителя или правящего класса, в массе своей, раздираем страстями и противоречивыми материальными интересами. Каждая группа людей имеет свои корпоративные взгляды на справедливость. Помимо этого, каждый человек персонально имеет в сознании свое собственное представление о справедливости, которое опирается на его личный опыт и условия жизни. Власть, для того, чтобы удержать свои позиции должна защищать наиболее общие явные интересы людей, а также интересы самого могущественного, в силовом и финансово-экономическом отношении, класса. Поэтому, каким бы не был до этого человек, вошедший во власть, желая остаться там, он вынужден будет лавировать. Ему придется удовлетворять потребности тех или иных влиятельных групп, а слабых кормить подачками, чтобы те не взбунтовались. Он может пойти и на то, что станет заложником только одной самой мощной партии. При определенных условиях, у него может получиться даже стать диктатором, а власть держать, пользуясь отсталостью и забитостью населения, опираясь на армию и идеологию. Понятно, что при таких условиях, оставаться совестливым, благородным и честным человеком затруднительно. Во всяком случае, такое положение дел, доставило бы страдания такому человеку. Необходимость постоянных нравственных компромиссов, ситуации, при которых приходится жертвовать одними людьми ради других, довольствоваться т. н. меньшим злом, не будет способствовать ни душевному покою, ни удовлетворенности от осознания собственных действий. Если власть получена кем-либо не по рождению, то вероятность того, что в ней окажется честный человек и вовсе мизерна. Каков должен был бы быть путь его, чтоб достигнуть заветной цели? Сколько лжи, лицемерия, сделок с совестью. Сколько сил должен будет потратить, скольких завистников должен будет обойти? Смог ли бы он это сделать чистыми руками, принимая во внимание то, что другие не стесняются утопить идущего рядом? Сложно представить, что он мог бы оказаться последователем Иисуса, а значит добра и человеческой справедливости. Но даже если гипотетически рассмотреть такой вариант, невозможно не заметить, как искушает власть человека. Роль руководителя, исполняемая им, день за днем будет соблазнять его мыслью, что он не такой, как остальные, но что именно он, тот, кто имеет право распоряжаться судьбами тысяч людей и многими благами мира. И все в мире будет только подтверждать эту мысль. Отказаться от нее покажется нелепым, да и не захочется. Он возжелает быть любимым и почитаемым. Ничего необычного. Эти желания очень скоро примут чудовищные масштабы и уродливые формы. Его значение, как личности, несоизмеримо, в его глазах, по сравнению с человеком простым. Почитатели и прихлебатели сделают из него идола. Так он еще больше убедится в собственной ценности и исключительности. Он уже не мыслит себя в отрыве от власти и привилегий. Он уже давно не Иван или Николай, он директор, генерал, министр, депутат, президент. Душевные качества, в этой иерархии, смотрятся, как нелепый атавизм. Трудно быть истинным во лжи.
Компромисс между гордыней и совестью, тяга человека к материальным благам, удовольствиям, но и такое же естественное чувство сострадания и справедливости, вынуждают людей строить государства и жить по их законам. Люди цепляются за свою земную жизнь. Ради нее, зачастую, идут даже на преступления, оправдывая себя тем, что это единственно возможный способ существования в мире. Но стоит ли жизнь земная того, что делают ради нее, иногда даже, те, кто назвал себя христианами? Конечно, чтобы быть истинным последователем Иисуса, нужно иметь огромное душевное мужество. Это мужество, как и истинная вера – редкий дар Господа. Единицы имеют их. И всякий человек слаб, но если его душа сделала выбор, он назвал себя христианином, неужели будет он жить вразрез с этим выбором?
Так скорей поступит притворщик и лицемер. Те, так называемые христиане, кто состоят на службе у государства, дорожат своим положением, соглашаются с насилием в отношении других, и есть эти лицемеры.
Понимая, что существующие государственные структуры есть зло, Церковь, называющая себя Божией, не должна компрометировать себя, как стремлением к материальному благополучию, так и связью с этими структурами. Сфера Церкви – духовное воспитание людей по Евангелию. Христос не требует от человека, безоговорочно, отвергнуть земные блага и взять на себя непосильный груз совершенства. Каждому дается духовный крест по силам его. Чтобы спасти свою душу, достаточно искренне принять идеалы веры, признать свои грехи и раскаяться в них.
Власть держащие прекрасно понимают роль Церкви, как института, традиционно оказывающего сильное влияние на сознание людей. Для того, чтобы спокойно себя чувствовать, правящему классу и чиновникам всегда необходимо иметь подходящую идеологию для внедрения ее в массы. Им хочется минимальными усилиями добиться лояльности народа. То, что упрочит их доминирующее положение. До недавних пор, какие только идеи не возводили в культ правители, в том числе, и самих себя, но вряд ли могла хоть одна из них успешно конкурировать с религией. Вера, в руках иерархов Церкви, ставших заложниками своей жадности, трусости, гордости превратилась в инструмент подчинения людей власти жестоких бессовестных самодуров. Ее смысл и идеи были извращены и способствовали лишь осознанию собственной ничтожности перед высшим классом. Истинные духовные ценности, такие, как любовь к ближнему, раскаяние, милосердие, понимание равенства людей перед Богом, были не в почете и даже осмеивались. Людей, бессовестным образом, обманывали прикрываясь именем Христа. Подлинное христианство противно любой государственной системе и оно, конечно никогда, по настоящему, не приветствовалось ей. Государственным мужам выгодно воспитать и поддерживать в людях сознание винтика, пешки, которая, однако, имеет право и даже должна гордиться своей принадлежностью державе и подчиненностью правительству. Мысль о том, что можно гордиться силой толпы, в которой находишься – подачка вожака этой толпы каждому из нее. Таким образом, воля каждого из толпы подчиняется воле одного, и, соответственно, сила каждого служит одному. Одному, но не Богу, а тому, видимо, кому хочется славы и власти для себя. За пафосными словами Родина, благо народа, патриотизм, на деле, стоит продажа собственной совести, забвение нравственности и добра. Человек покупает за них иллюзию собственной безопасности и тешит жалкое самолюбие, сознанием причастности к ложному величию. Самое дорогое, что было у него – совесть, частицу божественного добра, отдает он за фальшивую монету, с помощью которой он надеется купить благополучие и моральное удовлетворение.
Мы, конечно, помним главную заповедь Иисуса "возлюби ближнего как себя самого." Она и есть словесное воплощение Послания. Любовь ко всему живому, она же – божественное начало в человеке и любовь к Самому Богу. По настоящему, любить другого мы можем только, чувствуя его, как самого себя. Поэтому предмет нашей любви становиться частью нас самих. В этом смысле, можно сказать, что тот, кто имеет в душе любовь – имеет знание о Боге. Но любовь, о которой я говорю, – не любовь плотская, физическая привязанность к кому либо. Она не обусловлена ни кровными, ни никакими иными земными узами. Она – любовь к добру, к жизни, к мудрости, к справедливости, к истине. Она – любовь по Христу. Она – любовь к Богу. Предмет этой любви нельзя потрогать, но можно почувствовать. Для того, чтобы наполнить свою жизнь любовью, важно понять ограниченность собственного ума, бежать эгоистических желаний, пристрастий, злоупотреблений, неумеренности, гнева, зависти, гордости. Совершенство достичь по силам немногим, но Бог обещал помочь поверившим в Него. "Человеку это невозможно, но Богу возможно." Ни Иисус, ни Его Церковь не заставляют людей идти по этому пути, но зовут следовать за ними в меру душевных сил каждого. "Милости прошу, а не жертвы."
Если мы – христиане, разве можем мы усомниться в том, что в душах всех живущих на Земле людей имеется частичка Божьего Духа, духа добра? Разве не все мы – дети Господа, и разве не должны мы любить друг друга? Различие в традициях, привычках, темпераменте и обычаях, разве дает нам право судить друг друга, отрицать наличие добра в нас, наконец, убивать? Того, кто утвердительно ответит на эти вопросы невозможно назвать христианином.
"Возлюбите врагов своих"– говорил Иисус. Не зло учил любить Он, а людей, творящих его. Потому, что надо заботиться о душах заблудших много более, чем о праведных. Кто будет поступать так, сбережет и свою душу для истинной жизни. Для верующего, нет греха более тяжкого, чем убийство. Тяжесть его, главным образом, в том, что исправить его невозможно.
Любое зло, мало того, что калечит душу человека его совершившего, но и имеет свойство передаваться людям и живой природе, против которых оно было обращено. Оно может вырасти, как снежный ком и причинить непредсказуемые несчастья.
Несмотря на очевидность изложенного, почти во всех государствах мира, учат молодых людей убивать, прикрываясь национальной безопасностью и патриотизмом. Христианину легче умереть самому, чем совершить это самое страшное преступление против совести и Бога. Как сказано было: "если кто хочет идти за Мною, отвергни себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Мф 16:25,26. Христианин не ищет умереть, неся крест, данный ему, но жизнь его не больше жизней никого из живущих на земле. Те, кто осуждают человека на смерть, ссылаясь на государственный закон и безопасность остальных, думают, что не становятся убийцами. Между тем, они обрекают свои души на гораздо более суровый суд. Конечно, кое-кто на Земле натворил огромное количество чудовищных злодеяний, после которых и назвать их людьми затруднительно. Зло причиненное ими вопиет к мести, то есть ко злу, притаившемуся и в нас. Но надо понимать, что поддаться искушению мести, значит напоить и свою душу тем же ядом. Преодолеть же подобное искушение бывает слишком тяжело, но давайте хотя бы задумаемся о его опасности. Мы слабы, и из-за нашей слабости, часто, не можем терпеть зла, обрушившегося на нас. Но давайте хотя бы остережемся брать на себя ответственность наказывать смертью. Постараемся победить земное зло божественным добром, ведь именно этому учил Христос. Будем помнить, что любовь и милосердие – единственный путь к истинной жизни..
Глава 3 Метаморфозы
12 марта выдался по-настоящему весенний солнечный денек. По обочинам дорог, на тротуарах, газонах, лужи и мокрая грязь, весело искрились под первыми лучами. Воздух сырой, земля дышит перегноем. Скудная северная природа, просыпаясь, стаскивала с себя остатки зимнего покрывала. Петр, руки в брюки, мерил ровными шагами автомобильный рынок. Подумывал поменять машину, вот и заехал сюда, прицениться, посмотреть – чем люди богаты. Сегодня на Энергетиков людно и полно автомобилей. Глаза разбегаются. Петр искал приличный свеженький седан мидл класса. Вот 200 мерс СЕ. 6 лет. Черный. С виду не дурен, но дорог. Даже если он удачно загонит свою старенькую 320 BMW, добавить придется как минимум 8 тонн бакинских. А таких машин, как его трешка, он здесь заметил штук пять – конкуренция. Мужики вились вокруг лоснящихся полиролью иномарок, подобно тому, как кобели охаживают самок. Заглядывали под капот, ползали под днищем, садились в салон, заводили двигатели.
Вдоволь намотавшись по рынку, Петр уже подумывал брать курс на выход, когда со спины его остановил до боли знакомый голос:
– Петро! Притормози!
Он обернулся. В нагловатой улыбке пухлых губ, расплылось лицо его старинного кореша.
– Здорово, Санек. Тебя не узнать. Забурел, потяжелел. Но, теперь, я вижу, – ты. Какими судьбами, здесь?
– Да вот, тачку присматривал.
– Не ломай голову – бери мою. Подремонтируешь немного, – еще лет десять будешь ездить без проблем.
– Хитрый ты больно. Сам ремонтируй. В общем-то, мне не горит. Ты лучше скажи: чего не звонил так долго?
– А ты чего не звонил?
– Да я звонил. Так ты ж там больше не проживаешь. Мне твоя жена сказала.
– Это она тебе правду сказала. Уже давненько. Не живу и там, где жил после нее. В новое место переехал. Купил квартиру. Потом продал. Сейчас снимаю. Может, вскоре опять куплю. Пора стабильность обретать, как считаешь?
– Да, стабильность – дело хорошее, а стабильный прогресс еще лучше. Черт возьми, я рад тебя видеть. Ты как сегодня? Свободен? Заехали бы ко мне. Посидели б. Ты же знаешь, я недалеко отсюда обитаю.
– Отказываться грех. У тебя-то все в порядке? Более-менее?
– Приедем – расскажу все по порядку. В целом, очень даже ничего. И знаешь, интересный разговор к тебе есть. Может, приглянется тебе тема. Ну что? На выход?
– На выход.
– Одно не могу понять, как ты в таком темпе личную жизнь меняешь. Ты же еще два года назад с женой жил, потом ушел к другой. Как там бишь ее? Ну не важно.
– Лора, – подсказал Петр.
– Во-во. Теперь, значит, и без Лоры?
– Значит, без нее.
– Что так? По моему, слишком хлопотно.
– Ты прав, братишка. Но это уже не от меня зависит. Вернее от меня, но я с этим поделать ничего не могу. Помнишь, как в песне: загорелось и погасло? Сдержать бурю внутри себя ой как трудно. Да и надо ли? Перемены иногда необходимы. Это поиск, наверное. Вот, кажется, нашел. Потом, выясняется – не то. Так и мечешься… Ты – трижды прав, это очень хлопотно. А самое главное – большая нервотрепка.
– Вот-вот. Пора бы остепениться. – Они уселись в машину к Петру.
– Иногда, и я так думаю. Ну, зачем начинал? Куда влез? Но время проходит, и снова, как ничуть не бывало. Голос крови. Как у волков.
– Или кобелей.
– Или кобелей, спокойно согласился Петр. – Гормоны, сексуальная энергия просят половой жертвы.
– И самой большой жертвой оказываешься ты.
– И снова ты прав. А если серьезно, Лора мне очень нравилась. Можно даже сказать, что любил ее и люблю. Но наскучила она мне. Не исключено, что и я ей наскучил. Я думал, она не понимает меня. Но больше всего меня пугало, то, что она и не хотела меня понять. Ее и так все устраивало. Для нее, видимо, было бы лучше, чтобы я и вовсе не начинал с ней всякие глубокомысленные разговоры.
– А, в самом деле? Зачем ей твои заумные рассуждения? Она же не профессор философии, а всего лишь баба. Не забывай об этом.
– Вот именно. А я забывал. Я хотел это забыть. Увидеть в ней просто человека.
– Ты слишком много хочешь.
– Может, ты снова прав. Но, так или иначе, я устал от нее, и, я думаю, она от меня тоже.
– Прекрасно. Тогда отдыхайте.
– Этим мы и занимаемся.
Автомобиль Петра, наконец, причалил к одному из типовых памятников советского зодчества. Такие дома-коробки, относящиеся к эпохе развитого социализма, обыкновенно нагоняют тоску на людей с художественным вкусом. Здесь и проживал Саша со своей женой Мариной. Давненько Петр не был у них в гостях. В последний раз это случилось, когда родился их сынишка, тоже Сашка. Что-то изменилось в убранстве их жилища. То ли новая мебель, то ли ковры, то ли люстры. Петр никогда не обращал большого внимания на предметы интерьера. Но было мило. Очень даже мило. В маленькой комнате-детской стояла белая кроватка с решетками по бокам, на полу валялись плюшевые игрушки и машинки. Но мальчика дома не было. Не было и Марины. Тишиной и семейным уютом встретило Петра Сашино жилище.
– А где все твои?
– Марина на работе, а Саша – в садике. Гляди, какой пацан вымахал, – хозяин махнул рукой в сторону секретера. Там в рамочке стояла фотография малыша в морской форме.
– Время неумолимо. Ведь только-только я его видел новорожденным.
Маленький Саша улыбался с портрета теми же серо-голубыми глазами, какие имел его папаша. Петр проследовал в гостиную и уселся в мягкий диван. Через пять минут, туда вкатил передвижной столик Саша. На нем самом был фартук, а на подносе лежали бутерброды с салями и красной икрой. Рядом, горделиво стояла, запотевшая бутылка Смирнофф.