Павел Владимирович Лешинский
На горизонте Мраморного моря
Первое что требовалось – взять такси и направиться в отель. Чем Петр и занялся. При этом, он упустил из виду немаловажный момент: если привокзальные таксисты во всем мире жуликоваты, в Неаполе, они – жулики втройне. И хотя, ему сразу не понравился многословный парень с бегающими хитрыми глазами, он уселся в его машину.
– Ближайший к центру и морю приличный отель. Но умеренный по цене, – так прозвучал заказ.
Они проколесили по улицам города и набережной с полчаса, подозрительный водила начал не на шутку раздражать Петра. Наконец, они достигли первой гостиницы. Она оказалась полна. Следующая – та же история. Петр разозлившись, выплеснул:
– Что? В Неаполе мало гостиниц? Отвези нас в центр. В любую!
Парень почувствовал, что шутка затянулась. Надо было выправлять положение. Это оказалось не сложно. Уже через две минуты Петр с Лорой выгрузились у входа в миленький отель в старом квартале. Места, естественно, там имелись. В тот же вечер Петр выяснил, что их отель находился в двух шагах от площади Гарибальди, почти напротив вокзала.
Они прошли в фойе. Таксист спешно уехал. Здесь было уютно. Мягкий свет от бра, кожаная мебель, тишина. Петр увидел менеджера и официанта. Первый, солидного вида, со светлой бородкой и серыми глазами. На переносице – пенсне. Вежливо улыбнувшись, он заговорил:
– Синьор,… позвольте, угадаю, из Греции?
– Не угадали. Из России.
Он заметно стушевался, интуиция, которой он рассчитывал блеснуть, подвела:
– А. Очень приятно. Что изволите?
Номер стоил в 2 раза дороже, чем в Катании, при том, что был много проще. Единственное узкое окно, слабое освещение, стены давно не видели ремонта. Петр вымылся до пояса. Лора, тем временем, разобрала вещи. Он посмотрел на себя в зеркало. Лицо изрядно потемнело, черная щетина уже больше напоминала бороду. Неудивительно, что консьерж принял его за грека. Он сменил сорочку, надел легкий бежевый пиджак. Лора, между тем, занялась своим туалетом. Нагрузившись косметическими флаконами, она направилась в ванную комнату.
– Хочешь вздремнуть, после ванны? – кинул он ей.
– Да. Немного полежу.
– Тогда я спущусь ненадолго. Оглянусь – что есть вокруг.
В это утро он не хотел валяться в кровати. В отличие от Лоры, он прекрасно высыпался в поезде. А день сегодня обещал быть чудесным. За окнами солнечно и свежо. Наверное, только что прошел дождь. Улицы блестели от воды. Маленькие, словно игрушечные малолитражки, будто купались в утренней росе. Петр остановился посреди холла и молча смотрел сквозь стеклянные двери отеля. Спешить – некуда, да и вообще идти, куда-либо нужды не было. Отпуск. Тихое блаженство. Вокруг, старушка Европа. Она просыпалась в лучах июльского солнца, окатив свое вечно прекрасное лицо струями утреннего дождя. В холле не души, лишь бородатый менеджер отеля возится за своей стойкой. Петр бросил на него рассеянный взгляд. Тот, словно почувствовав, поднял глаза. Лицо расплылось в предупредительной улыбке.
– Что-нибудь изволите, синьор? Наверху есть бар. Завтрак уже закончился, но кофе можно попить.
– Нет спасибо. Знаете, мы впервые в Неаполе. Куда можно сходить за эти 4 дня? Не посоветуете?
– О! Куда угодно! Здесь множество интересных и красивых мест. Обязательно оцените нашу кухню. Это наша гордость. Она богатейшая, но, прежде всего, вы должны знать, что настоящая пицца готовиться только здесь. Съездите на острова, Капри, Искья, в Сорренто, в Помпеи, если хватит энергии. Если любите оперу, посетите Сан Карло. Неаполь –мой родной город и я, как настоящий неаполитанец убежден, что он – красивейший город Италии, а то и всего мира. А вы, из какого города, синьор?
– Мой город – Санкт-Петербург.
– О-о! – протянул мужчина. Он закатил свои серо-голубые глаза, выражая крайнюю степень восхищения. – Прекрасный город. Очень красивый. Знаете, ведь у меня там учится дочка.
– Нуда? – настала очередь удивиться Петру. Итальянка – питерская студентка? Что ни говори, – не самое заурядное явление. – И где же именно учится?
– В университете. Физико-математический факультет. Шлет мне открытки и фото, но я так и не собрался проведать ее. Вы напрасно удивляетесь. Мы южане, в отличии, от многих наших соотечественников с Севера любим учиться. Все лучшие специалисты на Севере – выходцы с Юга. Возможно из-за того, что здесь жизнь размеренная, ниже экономическая активность, у молодежи, мало шансов получить приличную работу. В общем, если хочешь добиться положения, благополучия и уважения надо учиться. Так нас воспитывали. Пока молод, время свободное есть – учись. Конечно же, для этого нужна материальная поддержка родителей. К сожалению, не все могут на нее рассчитывать, но наши родители стараются для своих детей. На Севере иначе. Молодежь из небогатых семей вынуждена работать, благо работы, там, вдоволь. А у вас как? Слышал, что в России много образованных людей?
Петр в очередной раз не хотел сгущать мрачные краски, но и давать лакированную картинку в духе соцреализма не желал также:
– Как сказать. Разные люди. Образованность ценится, хотя и плохо оплачивается. Вузов очень много…. А специалистов хороших очень мало.
– Отчего так?
– Отчего? Вот я, к примеру, инженер, по образованию. Но по специальности и дня не работал. Потому, что зарплата – мизер. Знания, что получал, теряются, обнуляются, практически. И я такой не один. Производство останавливается, даже люди с многолетним профессиональным опытом увольняются. Кризис.
– Да, синьор инженер, печально.
Петра задело такое обращение, но он не обиделся потому, что тут же вспомнил, что здесь оно в ходу и только подчеркивало уважение к собеседнику.
– Зовите меня Пьетро, – счел нужным представиться он.
– Очень приятно. Паоло Альфиери…Знаете, завтра к нам должна приехать группа из России. – Менеджер улыбнулся. Этим известием он рассчитывал порадовать Петра. Но эффект был обратным. Наверное, многим русским туристам, особенно в те времена известно чувство досады, которое порой возникало перед необходимостью находиться в обществе соотечественников. Ведь Петр не чувствовал себя одиноким. Скорее, счастливым. Он бежал от всего, что напоминало бы ему о жесткой действительности, оставленной им в отечестве. Кажется, я ошибся с отелем – промелькнуло у него. Но произнес лишь:
– Очень мило. В котором часу они прибывают?
– В 12.
Надо постараться отсутствовать днем, – снова подумал он про себя.
– Ну что ж, пойду, прогуляюсь вокруг. Спасибо, Паоло.
Петр толкнул стеклянную дверь и, очутившись на улице, неспешно направился к площади Гарибальди. Город давно проснулся. Петр, праздно шатающийся, то и дело оказывался на пути, куда-то спешащих прохожих. Улочки, преимущественно узкие, не позволяли полностью расслабиться ни пешеходам, ни транспорту. Чтобы не послужить препятствием движению, не следовало быть слишком беспечным. На площади и местном корсо публика уже не напоминала собрания земляков, знавших друг друга с пеленок, как в Катании. Толпа была неоднородна. Много иностранцев, приезжих из других мест Италии. Каждый занят самим собой, и не обращает внимания на окружающих. Громкая, но нечеткая речь неаполитанцев доносилась до уха Петра. Где-то рядом слышались английские слова. Клаксоны малолитражек разрывали пространство резкими гудками. Мотороллеры, скутеры, мотоциклы шныряли – только держись. Трамваи полны. Все пассажиры дисциплинированно заходили через заднюю дверь и выходили через переднюю. Недалеко от вокзала он заметил группу женщин сильно смахивающих на русских. Без сомнения, это были выходцы из бывшего союза. Их широкие грубоватые лица свидетельствовали о них лучше паспорта.
Петр не имел большого желания долго разгуливать в одиночку, но он знал наверняка, что Лора проспит еще часа 2 , поэтому имел время преспокойно отведать настоящий итальянский кофе. Он отыскал на корсо маленький уютный бар. Всего 3 столика. Один из них свободный. Эспрессо прибавит бодрости и сил. Кофе в Италии сильно отличается от того, что продукта с аналогичным именем в России. Крепкий, ароматный, настоящий допинг. Обычная порция в четверть чашечки способна поставить на ноги в 7 утра любого итальянца. Т.н. американо или русский вариант потребления кофе итальянцы не воспринимают и презирают. Тем, кто здесь не был, не судьба узнать вкус истинного итальянского кофе, илле, ристретто или капуччино. Может быть, он кому-то и не нужен. Но не исключено, что для кого-то он откроет новый мир вкусов. Возможно, придет день, когда и в России будут наслаждаться чем-то подобным.
Кроме Петра, в баре находилась молодая пара, а рядом, за соседним столиком, беседовали двое презентабельно одетых мужчин. Один маленький, с обеспокоенным лицом. Второй, напротив, с наружностью уверенного и благополучного человека. Лицо загорелое, открытое, почти красивое, длинные седые волосы забраны в хвост, черные солнцезащитные очки сдвинуты наверх.
– Марио, ты – прекрасный сотрудник и друг, но учти – нельзя так себя доводить. В чем твои проблемы? Ты нервничаешь слишком. Я дам тебе дружеский совет: ты должен разрубить этот гордиев узел. – мужчина с очками на голове говорил негромко, тембр его голоса был приятным, свою реплику он снабдил выразительной жестикуляцией.
– Я знаю, Тони, ты – друг. Но что я могу сделать? Моя жена…. Эта женщина, действительно, способна деморализовать меня. Признаюсь, уже которую неделю я не в состоянии выспаться… И почему? Ты не догадываешься? Мне кажется, что уже всем все известно. На работу прихожу шальной. Неужели, я это заслужил? – Выражение лица Марио стало в этот момент жалким. Его собачьи глаза уставились сквозь витрину бара, взгляд отсутствующий. Петру показалось, нет, не показалось, глаза затуманились, покраснели, на них появились слезы.
– Успокойся, Марио… Так нельзя. Я вижу, ситуация, на самом деле, выходит из под контроля. Но ты не должен поддаваться эмоциям, не должен позволить себя растоптать. Я не хочу видеть моего Марио таким… Да и напарник, в таком расположении духа, мало полезен. Так что же все-таки произошло? Неужели Анна Мария от тебя уходит? Ее поведение, это – правда, дает повод для сплетен, но как обстоят дела в действительности, боюсь, никто из нас не знает.
– Не знает… Тони, я делал и делаю для нее все. И домом и ребенком занимаюсь. Разве когда-нибудь жалел для нее подарков? Но знаешь, она уже открыто меня оскорбляет. Издевается, насмехается надо мной… И с кем?! На кого меня променяла?! На моего рабочего…
– Она уже не живет с тобой? Ушла?
– Нет. Но я с ужасом жду этого момента. Возьмет ребенка и уйдет к матери. Или того хуже, заставит продать квартиру и возьмет деньги.
– Дело серьезное. Так что же произошло? Уж не хочет ли уйти к нему?
– Трудно поверить, но вчера… говорила так: что с тобой делать, заморыш? Ни на что не способен, ни на ласки, ни на заботу… Впрочем, я это слышал от нее и раньше. Представляешь, это тому, кто полностью обеспечивал ее и семью! – когда он произнес эти слова, его трагические глаза стали еще больше и грустнее. Трепещущей рукой он извлек из кармана сигареты, закурил, но волнение не улеглось.
– И давно так плохо?
– Давно. А сейчас, с этим Рико, стало совсем невмоготу.
– Рико, значит, ей нравится?
– Она этого не скрывает. Она издевается надо мной. Не спит со мной уже два года. А вчера, сказала мне, что Рико – отличный любовник и мужчина.
Тони, едва заметно улыбнулся, но, смутившись своей реакции, постарался скрыть свои чувства. Он заерзал на стуле. Очки опустил на глаза.
– Марио, значит, что-то у вас не клеится. Может, вам, и впрямь, разойтись? А то ты совсем плох стал. Не горюй, найдем тебе другую. Это правда, все видят, что ты и Анна Мария не пара. Не отчаивайся, найдем тебе ту, которая сможет тебя оценить. А с ней – расстанься.
– Легко сказать. – Марио тяжело вздохнул. – Да я и сам, порой, думаю: может взяться, найти себе девушку, молодую, красивую. Пусть лопнет с досады! Пусть увидит, кого потеряла. Найду себе русскую, блондинку с голубыми глазами, высокую, стройную. – На мгновенье глаза Марио мечтательно закатились.
– Русскую?! Избави Бог! – встрепенулся Тони. – А хотя почему бы и нет? – вдруг, как будто о чем-то, вспомнив, согласился он. – На счет них, конечно, не всегда хорошо отзываются, но женщина женщине рознь. Главное сделать правильный выбор. Я немало приятелей знаю, кто с русскими живет.
– Я больше скажу: таких дур, как итальянки, наверное, нигде нет.
Тони в ответ рассмеялся.
– Может, слышал, у моего старика отца старшая сестра, земля ей пухом, сиделку держала. Толи русскую, толи польку. Тетка моя одна в старости осталась, так эта русская, как дочка ей стала. Отец мой долго помогал сестре материально, поэтому после того, как та продала свой большой старый дом, решила отдать ему 30 млн лир. Послала, по глупости, отнести ему эти деньги сиделку. Ну что? Ни сиделки, ни денег.
– …
– Это так. Случай. Обобщать, конечно, не стоит. Но я бы русских остерегался. Только мы итальянцы можем быть такими придурками. Наивная моя тетушка! А ведь она обещала этой русской новый дом оставить в наследство, все хозяйство. Видать, не поверила, предпочла деньги сразу. – Тони зло усмехнулся, лицо его слегка порозовело.
– Ты прав, друг. Заканчиваю историю с моей женой и начинаю новую жизнь.
Разговор за соседним столиком позабавил Петра. Но дальше слушать было неудобно. Перед ним расположилась вновь пришедшая молодая пара. Кофе допит, и пора возвращаться к Лоре.
Лора присела на лужайке и, умиляясь, глазела на крошечного козленка, который пасся в одиночестве. Поблизости не было видно ни пастуха, ни мамы. Он был так мал, словно котенок или щенок. Просто удивительно, что он был совсем один. Но нет. Лора заметила, приближающуюся к ней, женщину и мальчика. Они направлялись к козленку. Женщина что-то громко сказала Лоре. Лора, конечно, ничего не поняла, но дама смотрела на нее благожелательно и Лора не испугалась. Она сегодня впервые отошла от отеля так далеко, без сопровождения Петра. Ее спутник напился вчера с менеджером граппы и сегодня не пожелал вставать рано. Она давно не была так счастлива. Здесь в Неаполе она провела 5 чудесных дней. Длинные элегантные проспекты, залитые солнцем, ароматные дышащие природой Кампании блюда, недорогие восхитительные наряды, скалистый берег легендарного Капри. Все это окружало ее эти пять дней. Они с Петром почти каждый день совершали морские прогулки. Он любил ее. Она купалась в любви. Она любила. Она смеялась над миллионерами на пляжах Сорренто. Эти богачи, отгородившись от открытого моря, открытого мира, холили свои одряхлевшие тела в роскошных резортах. Но в их потускневших глазах не было и на йоту той радости, которая заполняла сердце Лоры. Как же они жалки, нелепы и смешны, несмотря на свои нешуточные состояния!
Только бы не ушло это удивительное чувство! – с придыханием произносила она про себя.
Женщина и мальчик подошли совсем близко. Дама продолжала что-то щебетать, мальчик заинтересованно наблюдал за Лорой. Лора поднялась с корточек и указала на козленка:
– Bello! – только и смогла она выдавить из себя.
Женщина сообразила, что перед ней иностранка, стала пуще прежнего стрекотать и улыбаться. Она объясняла что-то мальчику. Лора помахала рукой приветливому семейству. Она решила погреться на солнышке, усевшись на скамеечку. Благо скамейка, на краю лужайки, была свободна.
– Эй, Марко, глянь, какая красотка греет ноги, на скамейке слева! – крикнул молодой кучерявый велосипедист своему приятелю ехавшему сзади него.
– Гуидо, я всегда говорил, что вкус у тебя есть. Принцесса! Какие формы! Давай, причалим!
– Так запросто? А если пошлет нас?
– Не думаю. Печенкой чувствую, не пошлет, если за дело возьмусь я. Она – иностранка. Наверное, откуда-то из Восточной Европы.
Парни почти одновременно сбавили скорость и медленно подкатили по красной гаревой дорожке к месту, где сидела Лора.
– Привет! Можно, передохнуть рядом с тобой, а то мы так утомились?
Лора взглянула на молодых людей. Оба стройные, высокие. Один курчавый, второй с прямыми черными волосами, зачесанными ежиком вверх. Она беспомощно улыбнулась в ответ.
– По-моему, она по-итальянски не понимает. – Марко припарковал велосипед у скамейки. Тоже вслед за ним сделал Гуидо. Марко продолжил наступление:
– Красавица, по-итальянски не говоришь?
– Итальяно но, – только и смогла извлечь из себя Лора. Она едва заметно порозовела от смущения. Ребята показались ей милыми и симпатичными, их внимание ей польстило, но чувствовала она себя неуверенно.
– Как не говоришь? Говоришь ведь! – весело ввязался в соревнование по захвату сердца русской красавицы кучерявый Гуидо.
– Но, но – лепетала Лора.
– Э! Что значит нет-нет? – Марко осмелел. Он ткнул себя пальцем в грудь: Я – Марко, Италия. Ты? – спросил он указывая на Лору.
– Я – Россия, – сообразила она. – Лора.
– Лора! – с восторгом повторил Марко. – Россия! – Его лицо в этот момент лучилось искренним счастьем. Он спешно придвинулся к девушке.
– Русские женщины – мечта настоящего романтика. Но с ними надо проще и напрямик. Такой уж у них нрав – дети бескрайних лесов и полей. Дыхание природы… – Он произнес это, обращаясь к Гуидо, но глаза его не покидали глаз Лоры.
– Эй, Марко! Прекрати! Это я, ее первый приметил! – кучерявый засуетился, он почувствовал, что рыбку, к его досаде, зацепит его более шустрый приятель. И он, недолго думая, решил опередить друга, воспользовавшись его же тактическим приемом.
– Лора, тебе нравится танцевать? Танцы? Я и ты, клуб, ресторан, танцы? Ок?
– Ресторан? – удивилась Лора собственной смышлености.
– Да, ресторан! – радостно воскликнул Гуидо. Он тоже был восхищен понятливостью Лоры.
Однако смысл сказанного остался неведом девушке. Поразмыслив немного, она решила, что поскольку одно слово из сказанного она поняла, можно выразить свое отношение к ресторанам:
– Рестораны Ок! – Может быть, они спросили меня, нравятся ли мне итальянские рестораны? – подумала она и еще раз подивилась собственной находчивости.
– Эй, Марко, я иду с Лорой в ресторан! Действительно просто! Ха –ха! – Гуидо хрипло захохотал. – А ты покатишь за нами велосипеды! Не огорчайся, в этот раз я был первый. Хватит с тебя и тех румынок! Он осмелел от стремительного успеха, сделал движение на сближение с Лорой и фамильярно провел рукой по ее оголенному колену. Марко поморщился неотесанности товарища. Лора забеспокоилась, и оттолкнула кучерявого наглеца.
Но Гуидо это только раззадорило.
– Гуидо, тебе не кажется, что ты слишком настойчив? Сбавь обороты. Не надо понимать все так буквально, это тебе не румыночки.
– Ну да! Это только тебе можно! Но нет, дон Джованни, сегодня ты будешь в пролете, а я на коне! Какая разница, русские, румынки?
– Лора, ты – красивая. Очень красивая. Я тебя люблю, -он, снова было совсем прижался к девушке. Его колючий пиццетто едва не оцарапал Лорин подбородок. Он, нахально, пытался поцеловать ее.
– Какой кретин, – вполголоса выругался Марко.
Но развязка не заставила себя ждать. Лоре наскучил развязный Гуидо и она угостила его размашистой и смачной оплеухой. В глазах у молодого человека заискрило.
– Вот это по-русски! – Марко одобрительно засмеялся. – Теперь ты понял разницу?
Гуидо еще несколько минут сидел на скамейке с закрытыми глазами. Его товарищ с сожалением провожал взглядом удалявшуюся красавицу. Он сочувственно положил руку Гуидо на плечо:
– Ты слишком самоуверен, друг мой, это тебе не горы Калабрии, а эта девушка – настоящая синьорина. Как жаль, что я был не один.
**************************************************************************
Когда наша пара очутилась на вокзале, было совсем темно. Неоновая реклама и фонари пятнами освещали пространство перед поездом. Они должны были возвращаться в Катанию. Счастливые денечки в Неаполе закончились. Состав, на который Петр купил билеты, следовал из Рима. Пассажиры за черными стеклами окон уже мирно почили. Остановка в Неаполе была краткой. Казалось бы, ничего страшного – только то и дела, показать билеты проводнику и проследовать на предписанные места. Но тут наших путешественников ждала заминка. Билеты, которые Петр предъявил для контроля, по словам проводника, оказались не пробиты валидатором, а значит, не подтверждены. Эту процедуру, как выяснилось, необходимо было сделать, иначе они будут, якобы, не совсем действительны. Такое вот, подтверждение намерений воспользоваться, уже раз купленными, билетами. Петра это привело в некоторое замешательство. Ведь приехали сюда они с неподтвержденными билетами. Проводник, тогда, особо не возражал. А сейчас, времени было в обрез, да и где искать на ночном вокзале этот загадочный валидатор, он не знал. Пришлось бежать от вагона на станцию, в панике хватать на пустынном вокзале чудом попавшегося под руку уборщика и упрашивать его показать злополучный валидатор. Но успели. Успели, и пробить билеты и забраться в погрузившееся в глубокий сон купе. Купе, впрочем, также удивило наших путешественников. Оно хоть было и спальным, но шестиместным! Петру и Лоре достались третьи полки. Под потолком. Вот чего не ожидали от Италии. Петр мокрый от пота, забросил вещи на полки. Проводника пришлось побеспокоить – подушки не хватило. Но вот, вроде бы, устроились. Весь вагон уже спал мертвецким сном. Улеглась и наша парочка. Одна незадача – непонятно как закрывается дверь в купе. И тут, какая то незнакомая система! Но на эту проблему Петр уже плюнул. Хватит беготни! Он прикрыл дверь и велел Лоре держать сумочку с деньгами и документами под подушкой.
Стало совсем тихо. Поезд набрал скорость. Его плавно покачивало, и пассажиров обволакивал сон. Лора поправила неудобную сумочку у изголовья. Дегустационные бутылочки плотно давали о себе знать через мягкую кожаную поверхность редикюля. Они больно давили и мешали Лоре расслабиться.
– Вот черт! Придумает же! – выругалась она в сердцах. Она отодвинула злополучную сумку и тут же уснула.
Ей снилось море. Смеющиеся она и Петр, ее парикмахерская на Владимирском, свадьба подруги, Петина жена…. Что-то загремело, Лора увидела лицо цыганки. Цыганка немолодая. Ее черные глаза внимательно изучали Лору. Она испугалась. – Какое странное, недоброе лицо. Что ей от меня надо?… К чему все это? Что тебе надо? – прошептала она. Лицо постояло еще немного и пропало, словно и не было. Лора повернулась. Открыла глаза. Поезд стоял, но состав как будто содрогался, слышался странный грохот. Снаружи ярко светили фонари. Их белый свет падал на подушку, слепил глаза. Что это такое? Где мы? – подумала она в полудреме. И тут она вспомнила. – Петя говорил что-то о пароме. Наверное, это он и есть. Что только не приснится в поезде, да еще на пароме! Она отвернулась от окна и безмятежно заснула вновь.
Утром Петр первый пробудился и побежал в туалет. Чистый и отдохнувший после крепкого сна, вернувшись, он обнаружил, что двое их соседей по купе тоже проснулись. Это были полная женщина с девочкой подростком, мама с дочкой. Они разговаривали между собой на сербско-хорватском. Другая пара, ехавшая на вторых полках, сошла где-то среди ночи. Увидев Петра, девочка благожелательно приветствовала его по-итальянски. Девочка поведала ему, что они едут в гости к подруге. Он вступил с ней в вежливую беседу. Но мягкая утренняя идиллия очень быстро разрушилась вмешательством Лоры.
– Петя, я не могу найти наших паспортов и денег. Они, случайно, не у тебя?
Этот вопрос Петра ошарашил. Он возмутился и попросил подругу просмотреть свои вещи внимательнее.
Лора выпотрошила все содержимое сумочки на койку. Бутылочки со звоном покатились.
– И футляр с очками забрали гады проклятые!
– Черт нас дери! Я же тебя просил держать сумку под подушкой! Что за наказание! – с досады выругался он.
Пассажиры напротив замерли, открыв рот, наблюдая за бурной сценой. Им хотелось узнать, в чем ее причина.
– Ни документов, ни денег. Отлично. Что же теперь делать? Ведь здесь в Катании даже консульства нет. – Петр пошарил по карманам. Извлек оттуда две зеленые банкноты по 100 долларов и билеты на самолет. – Слава Богу, хоть билеты у меня.
– Что ты раскричался! Сам виноват! Напихал мне этих бутылок! Как я должна была спать на них! И деньги у себя надо было держать! – Лора вышла из себя.
Петр ничего не ответил. Возражать было нечего, да и бессмысленно. Постояв секунд десять в нерешительности, он метнулся в купе проводника.
Проводник, без лишних эмоций, встретил разволновавшегося Петра. После сбивчивого рассказа о краже, он как будто насторожился, лицо его изобразило беспомощную обеспокоенность. Явно не хотелось участвовать в этом, ему ничего хорошего не сулящем, деле. Но Петр был слишком возбужден, он не хотел удовлетворяться сожалениями. Он требовал помощи. Он иностранец, документы и деньги похищены, положение отчаянное, кто-то же должен оказать помощь туристам в таком положении! Проводник неохотно последовал за Петром в купе. Там ему еще раз поведали о злополучной краже. В деталях. Тот, наконец, нашелся:
– Вам надо в квестуру обратиться. Только они смогут помочь. Я, в любом случае, ничего не видел. Они вас оформят, выдадут необходимые бумаги. Я сожалею.
Проводник наотрез отказался идти в эту самую квестуру для того, чтоб подтвердить слова Петра. Однако, неожиданно для всех, на это согласилась хорватская девочка, соседка Лоры и Петра по купе. Она, в отличии, от мамы, говорила по-итальянски, и не поскупилась протянуть руку помощи. Он был готов расцеловать девчонку. Ей было всего, каких то 12-13 лет. Пепельные волосы забраны в косички. Добрый взгляд задумчивых карих глаз.
– Как хорошо, что есть такие люди как вы!
Через полчаса все очутились в приемной привокзальной квестуры города Катания. Карабинеры, все, как один – в синих сорочках с белыми портупеями через плечо мелькали в коридорах. Петр попросил ребенка, как свидетельницу и незаинтересованную сторону подтвердить факт ограбления. Он переживал, что ему могут не поверить, ведь русские не всегда пользуются доверием в благополучных буржуазных странах. Иностранцы из третьего мира вообще, часто связываются, в сознании рядовых европейцев, с криминалом и нелегальной иммиграцией.
– Синьор карабинер, мы – пассажиры поезда Рим-Катания, мы из Хорватии. Наших соседей ночью обворовали в купе. Мы пришли это подтвердить. Теперь, у них нет документов и денег. Они хотели бы получить какой-нибудь документ, который позволил бы им вернуться домой.
Капитан с лицом испанского гранда, внимательно изучил визитеров. Трогательная девочка, молодая пара, женщина средних лет. Все приличной наружности. Но он не спешил ободрить компанию. Лишь кинул: – Один момент! Он исчез за белой, рифленого стекла, дверью. Через пару минут он вернулся с еще одним представителем закона, но более опытным и старше по званию. Весомость и значительность офицера, читалась по его вальяжной осанке и выражению цепких глаз. Он, как индюк в курятнике обследовал цыплят. Но не долго.
– Э, нет, синьоры. Все не так просто. Вы говорите, что из Югославии и у вас украли документы? – словно раскаты грома, звучал его хорошо поставленный голос.
– Да, нет же, синьор, мы из России, – вмешался Петр, – из Югославии девочка и ее мама. Они ехали с нами в одном купе, и мы привели их, как свидетелей.
– Ах, из России… Тем лучше для вас. Мы решили, что вы из Югославии. Там ситуация, сами знаете, не стабильная. А из России… Кармелло, возьми показания, составь протокол, как полагается. В общем, окажи содействие.
После этих слов, важная персона удалилась.
– Девочка, как же тебя зовут? – не сдержался Петр. – Хочется знать имя нашей спасительницы?
– Зоя.
Зоя и ее мама попрощались с нашими незадачливыми туристами и покинули офис квестуры. Лора и Петр остались в комнате с Кармелло, полицейским с лицом, будто списанным с полотен Веласкеса, и еще двумя карабинерами. Общими усилиями им предстояло состряпать протокол и оформить, взамен украденных документов, сопроводительное письмо.
Наверное, впервые, за границей, Петру выпал случай порадоваться, что он гражданин России. Ведь будь он уроженцем несчастной, раздираемой войной Югославии, их разговор с итальянской полицией осложнился бы.
**************************************************************************
Отлету из Италии, также как и прибытию в Санкт Петербург, сопутствовал ряд сумбурных почти мистических событий. Объяснить их и логически связать вряд ли кому под силу, но Петр всегда подсознательно чувствовал, что их соединяет какая-то неосязаемая нить. Результатом этой психологической встряски стал для Петра стресс, следы которого тянулись еще через многие годы.
Оставшиеся до рейса два дня Лора и Петр провели в тревоге. Почти все деньги были отданы за гостиницу, и влюбленная парочка не могла даже позволить себе прилично пообедать. Но самым неприятным было не отсутствие денег, но отсутствие какой бы то ни было уверенности в благополучном возвращении домой. Беспокойство не покидало Петра. Единственное, на что должны они были полагаться – лист бумаги с печатью, выданный в привокзальном отделении полиции. Насколько может этот документ гарантировать им прохождение границы и таможни? Все зависит от чиновников. Они в полной их власти. До российского консульства в Риме не добраться. Нет денег, документов, да и виза истекает. Ведь если, по какой-то причине их не выпустят, маячит перспектива остаться без гроша на улице. Подобные мысли не способствовали улучшению настроения. Оставалось молить об удачном исходе и надеяться на волю Всевышнего. В такие минуты Петр готов был уже точно стать верующим. Он пытался подбодрить Лору, обещая ей, что местная полиция, несомненно, поможет им. Ведь так пообещали в квестуре. Жалкие лиры в кармане заставили Петра вспомнить об оставленном в квартире товаре. Это были дорогостоящие кожаные изделия, закупленные им в Турции до начала сезона. Почти все деньги были вложены в него. На этот товар были возложены большие надежды на будущий год. Теперь, Петру показалось, что он слишком опрометчиво и беспечно оставил товар в одинокой квартире. Ведь если что-нибудь недоброе произойдет с кожей, они останутся без гроша уже и на родине. Он решил позвонить домой.
Светлана Анатольевна, мать Лоры, суетливо заверила Петра, что все в порядке. Охнула, узнав о краже. Петр, тут же, однако, заверил ее, что это не беда, скоро они будут дома, и самое главное, чтобы все было хорошо в Питере.
Так они дотянули до дня отлета. За полчаса до начала регистрации они уже были в аэропорту. Ожидание регистрации становилось томительным. Время текло как загустевший мед. Но странно. Уже как сорок минут должны были регистрировать их рейс на Питер, а регистрации не было и в помине. На табло номер их чартера даже не высвечен. Что еще больше смутило Петра – полное отсутствие российских туристов, прибывших вместе с ним из Питера и отправившихся отдыхать в клубные отели. Они ведь должны были возвращаться все вместе! Лора, измученная нервозной обстановкой последних двух суток заскулила: