Леонид Резников
Зай по имени Шерлок
Врет, решил я. Этому известному на всю округу проходимцу выгоднее отдать бутыль, нежели деньги. Лишь бы народ шибче спивался и бизнес шел в гору. Даже не шел, а бежал семимильными шагами.
– Вполне. Благодарю вас! – произнес Шерлок Зай, отвернулся от песца и направился к выходу из кабака.
– Э, эй! – окликнул его хозяин забегаловки. – А как же насчет обещания сказать, кто преступник?
– Я помню о нем. И вы, разумеется, сможете с ним сполна расквитаться, когда его схватят.
– Вы обещаете?
– Обещаю, поскольку вы помогли мне, пусть и неохотно. Всего доброго, любезнейший!
Шерлок Зай толкнул створки дверей и вышел на улицу. Я, пробормотав неловкие извинения, хотя сам не понял, за что, вышел следом.
– Вот так, дорогой Уотерсон!
– Что вы имеете в виду? – Ход мыслей сыщика до сих пор оставался для меня туманным, даже более, чем нынешнее утро.
– Дело принимает весьма неприятный оборот, – нахмурился Шерлок Зай и поглядел в синее небо, по которому плыли легкие, словно пуховые, облачка.
– Простите, но я так и не понял, что происходит: самогон, мусорная куча, тряпки какие-то, кабак – объясните мне, наконец!
– Погодите-ка! – спохватился вдруг Шерлок Зай и припустил за кабак.
«Господи, неужели опять в мусоре примется копаться? – подумал я. – Верно, какой-нибудь осколок недоглядел или обрывок тряпки».
Но все оказалось совсем не так. Когда я нагнал Шерлока Зая, тот что-то высматривал на земле у самых дверей черного хода в кабак, постепенно отползая от стены в сторону почти вплотную примыкающего к рынку леса. Я только сейчас заметил, что внушительных размеров амбарный замок с раскрытой дужкой валяется в траве у самой двери. Осторожно подняв замок, я пригляделся к нему.
– Шерлок, взгляните! – воскликнул я. – Замок!
– Да-да, я уже видел его, – не отрываясь от своего занятия, несколько раздраженно бросил Шерлок Зай.
– Но здесь такие же царапины от отмычки, как и на том замке! – я был крайне горд тем, что заметил подобное сходство.
На этот раз Шерлок Зай все же поднял голову.
– Вы не могли бы, дорогой Уотерсон, не кричать о своей догадке?
Мне стало ужасно обидно, что сыщик столь холодно отнесся к моим изысканиям и выводам. Ведь мог же хотя бы сказать, что я прав, похвалить, наконец. Так ведь нет! Опять я ему чем-то не потрафил.
– Не огорчайтесь, Уотерсон, – произнес Шерлок Зай, заметив мгновенную перемену в моем настроении. – Вы правы, замок вскрыт тем же способом, но вам все же не мешает научиться думать о том, где и что можно говорить. И сколь громко, притом. Сдерживать эмоции в нашей работе отнюдь немаловажно.
– Да, конечно, – поджал я клюв.
Мне стало и вовсе горько, что я такой болван. Конечно же, не стоило кричать о своей догадке на весь свет. Мало ли, может, преступник совсем рядом, а может, его сообщник бродит где-то неподалеку, настороженно приглядываясь к нам и прислушиваясь к нашим беседам.
– Вот, нашел! – вдруг воскликнул Шерлок Зай.
– Что? Что вы нашли? – взволновался я. По его крайне довольной, лучащейся торжеством морде я уж думал, нашлись похищенные подвески, но это оказались не они, а так обожаемые моим другом улики, дающие повод к размышлению.
– Осторожно! Не затопчите ненароком! – Шерлок Зай предупредительно преградил мне путь, подняв трость, и я застыл с поднятой лапой. – Можете опустить, только вот сюда, в сторонку.
Я так и сделал.
– А теперь взгляните на следы, Уотерсон!
Я вгляделся во влажную глину. На ней, меж травяных кочек, отпечатался отличного качества след, показавшийся мне очень знакомым.
– Е!.. – хотел вскрикнуть я, но Шерлок Зай вовремя зажал мне клюв.
– Тиш-ше, вы! – зашипел он, оглядываясь. – Да, именно он! Но вы, коллега, слишком не сдержанны.
– Виноват! Но так неожиданно. Кто бы мог подумать! – Я все еще ощущал крайнее возбуждение и никак не мог с ним совладать.
Между тем рыночная площадь уже начинала оживать. Торговцы открывали лавки, первые посетители и праздные гуляки появились у лотков. На нас с Шерлоком Заем пока никто из них не обратил внимания, и слава богу. Не знаю, как моему другу, но мне вовсе не хотелось стать объектом свежих сплетен, и потому я скрылся за стеной кабака.
И тут задняя дверь зерновой лавки приоткрылась, из дверей осторожно высунулась голова сурка. Нос его к чему-то принюхался, но стоило хозяину лавки заметить нас, как он мгновенно скрылся, и дверь захлопнулась.
– Что вы собираетесь предпринять теперь? – понизив до полушепота голос, спросил я. Появлению сурка я не придал ни малейшего значения. И так было ясно, что после двух краж каждый будет держать ухо востро, особенно когда кто-то вертится у тебя на задах.
– Наша работа закончена, дорогой Уотерсон. Смело могу сказать, что дело раскрыто, и нам остается только оповестить заинтересованных лиц.
– Как? Неужели все? – не поверил я. – А где же… эти, которые… ну, вы понимаете, о чем я.
– Вы все скоро узнаете. А сейчас, прошу вас: оставайтесь здесь и внимательно наблюдайте за всем. Ситуация может накалиться, так что будьте бдительны, друг мой. Я отлучусь ненадолго.
– Слушаюсь! – вытянулся я. – А куда вы собрались, если не секрет?
– В полицию. Нужно вызвать сюда Листрейда, и как можно скорее.
Мое лицо приняло кислое выражение, что не укрылось от наблюдательного взора Шерлока Зая.
– Не отчаивайтесь, дорогой Уотерсон, но без него нам дальше не продвинуться. Да и нужен ли нам лишний риск?
– Совершенно не нужен, – вынужден был признать я.
– Вот и отлично!
Шерлок Зай быстро зашагал в сторону полицейского участка.
Он удалился, а я остался сторожить место… Место чего, собственно? То, что мы здесь обнаружили, и уликами-то не назовешь: бутылочные осколки, драное тряпье и след от ноги е… Молчу, молчу! После строгого выговора даже про себя страшно произносить. И вообще страшно, когда остаешься один на один с преступником, ведь он, возможно, вертится совсем рядом, прекрасно видит меня, а я даже не знаю, где он, о чем сейчас думает и какой фортель собирается выкинуть в следующий миг.
А может, его и нет вовсе поблизости, и я сам себя настраиваю на минорно-испуганный лад. Ну что преступнику здесь делать после ограбления ювелирной лавки и устроенного погрома в кабаке? И зачем, собственно, ему понадобилось громить кабак? Неужели так хотелось обмыть приобретение, что стало невтерпеж?
Размышляя, я побродил вдоль стен лавок, дошел до пруда, полюбовался восходящим над лесом солнцем, вдоволь наслушался кваканья лягушек и звона первых комаров и повернул назад.
Вдруг задняя дверь в зерновой лавке вновь отворилась, и из нее, как и в прошлый раз, высунулась голова сурка. Он повел носом, но меня не заметил.
«Чего это он?» – подумал я, наблюдая за странным поведением сурка.
Сурок приоткрыл дверь пошире, стремительно подхватил тряпье, которое совсем недавно с таким интересом разглядывал Шерлок Зай, и, быстро шмыгнув обратно в лавку, плотно, с хлопком, затворил дверь.
«Вот те на! – почесал я затылок. – С чего вдруг сурку приспичило какую-то рвань тащить к себе в лавку да еще словно вор какой».
Я неспешно вернулся на прежнее место у кабака и стал наблюдать за прохожими. И вот наконец из-за деревьев показался спешащий в мою сторону Шерлок Зай. Рядом с ним быстрым шагом, немного прихрамывая, шел Листрейд. Вид у инспектора был страшно серьезный, а походка – торопливо-деловой, и вообще всем своим видом он излучал решительную целеустремленность. За инспектором следовали два хорошо знакомых мне волка.
Заметив меня, топчущегося от нетерпения у кабака, Листрейд ускорил шаг и первым приблизился ко мне.
– Добрый день, господин Кряк! – поздоровался он. – Что тут у нас?
– У нас ничего, – честно ответил я. – За исключением того, что сурок спер тряпки.
– Какие такие тряпки? – Белесые брови Листрейда устремились вверх. – При чем здесь тряпки? – обернулся он к подоспевшему Шерлоку Заю.
– Значит, моя версия верна, – кивнул сыщик. – Я все объясню, инспектор, по ходу дела, а теперь прошу вас взглянуть на следы. – Шерлок Зай прошел к тому месту, где мы обнаружили следы ночного «посетителя» кабака. – Вот, взгляните.
– Следы! – несказанно обрадовался Листрейд, затем морда его вытянулась. – Но чьи?
– Енота, с вашего позволения.
– Енота? – уставился Листрейд рыжими, как и он сам, глазами на Шерлока Зая. – Опять енот?!
– Ну, я здесь совершенно ни при чем, – произнес Шерлок Зай, раскуривая трубку.
– Да-да, я понимаю. – Листрейд заметно нервничал. – А не тот ли это енот, которому удалось скрыться в прошлый раз?
– Вполне вероятно, хотя утверждать наверняка не берусь, – сказал Шерлок Зай, выпустив в небо струйку дыма. – Но это несложно проверить.
– Как? – подскочил Листрейд. – Вы знаете, где находится преступник?
– Скорее, догадываюсь.
– И тем не менее ваша версия требует незамедлительной проверки, – решительно заявил Листрейд, выпрямляясь.
– В таком случае пройдемте.
Идти пришлось совсем недалеко. Сделав шагов сто, Шерлок Зай остановился перед черным ходом лавки торговца зерном, приложил палец к губам и поманил когтем инспектора. Тот наклонил ухо к губам сыщика, вытянув короткую шею.
– Нужно, чтобы ваши звери на всякий случай заблокировали главный вход в лавку, – прошептал Шерлок Зай. – Так, на всякий случай, мало ли что.
Листрейд кивнул и подал безмолвный знак волкам. Те, отдав честь, побежали на другую сторону лавки. Когда стих топот их ног, Шерлок Зай приблизился к двери и постучал в нее набалдашником трости.
– Кто там? – раздался из-за двери голос. – Я сегодня не торгую.
– Открывайте, господин Сурик! – приказал Листрейд хриплым от охватившего его волнения голосом. – Полиция!
– Ах, полиция! Одну секундочку.
Но секунды шли одна за другой, слагаясь в тягучие минуты, за дверью все время слышались какая-то возня и невнятное бормотание, но дверь все не открывалась.
– Господин Сурик! – напомнил о себе Листрейд. – Вы ничего не забыли?
– Сейчас-сейчас, уже открываю!
– Немедленно! – рявкнул Листрейд.
Однако дверь все не открывалась, зато из трубы на крыше повалил вонючий черный дым.
– Скорее, инспектор, – взмолился Шерлок Зай. – Улики – они пытаются их сжечь!
Терпение Листрейда иссякло. Оттеснив лапой сыщика он схватился за дверную ручку и потянул, но дверь не поддалась, чего, собственно, и следовало ожидать. Тогда инспектор дернул сильнее – дверь затрещала. Зарычав, Листрейд уперся задней лапой в стену и рванул дверь на себя что было сил. Раздался оглушительный треск. Дверь, подавшись, рухнула плашмя на продолжавшего держаться за ее ручку инспектора.
– О-ох! – только и смог вымолвить Листрейд, распластавшись на земле, придавленный тяжестью выломанной двери.
Но сейчас было не до того, и Шерлок Зай бросился внутрь лавки, наступив на дверь.
– Ай! – донеслось возмущенное восклицание инспектора. – Ой! – А это уже я прошелся по двери, следуя за другом в тесное нутро лавки.
Что происходило внутри, мне удалось разглядеть не сразу. Подсобное помещение лавки было плохо освещено, солнечный свет проникал в нее лишь через небольшое оконце под самым потолком, а дверной проем загораживал я.
Небольшая комнатушка была сплошь забита пузатыми мешками, уложенными один на другой, а в левом углу возле потрескивающей «буржуйки» сидел сурок, ворочая в ее чреве металлическим прутом.
Шерлок Зай, недолго думая, отпихнул сурка от печки. Тот с визгом откатился мне под ноги и на четвереньках полез за мешки. Сыщик же тростью подцепил занявшиеся тряпки, вытащил из печи, бросил на пол и принялся приплясывать на них, затаптывая пламя. За тряпками из печи был выкинут отвратительно пахнущий, дымящийся комок резины.
Я схватил стоявшее рядом с дверью ведро, почти доверху наполненное водой, подбежал к «буржуйке» и выплеснул в ее нутро воду. Комнатушку заволокло паром, смешанным с пеплом, чем и решил воспользоваться хозяин лавки. Он стремглав выскочил из-за мешков, за которые с таким трудом протиснулся лишь наполовину, и сиганул к выломанной двери, из-под которой как раз выбрался хмурый и злой Листрейд. Одуревшего от страха сурка инспектор успел ухватить за хвост в самый последний момент.
– Стоять! Куда это вы собрались, господин Сурик? Мы к вам в гости, так сказать, а вы что вытворяете?
Ответа Листрейд так и не дождался. Сурок только истерично визжал и продолжал бесполезно бить лапами по земле. Тогда, не размениваясь на любезности, Листрейд поволок за собой несчастного, донельзя перепуганного зверя обратно в лавку.
– Вот! – сказал он, остановившись посреди комнатушки, и поднял за хвост все еще дрыгающего всеми четырьмя лапами сурка. – Хотел задать деру. Что, господин Сурик, холодно вам стало? Печку, я смотрю, разожгли. Решили погреться с утречка?
Сурок перестал дергаться и обвис, осознав бесполезность попытки улизнуть.
– Ну-ну, молчите. Мы и так все знаем, – хмыкнул Листрейд. – А, собственно, что мы знаем? – повернулся он к Шерлоку Заю, покрывшемуся с ног до головы медленно оседающим пеплом.
– Мы знаем, что господин Сурик, – Шерлок Зай тихонько ткнул сурка в бок тростью, но тот дернулся, словно от выстрела, – является сообщником похитителя драгоценностей.
– Ложь, гнусная ложь! – взвизгнул сурок. – Докажите!
– Вот улики, – указал Шерлок Зай на пол перед собой, где все еще чуть дымились обгорелые тряпки. – Инспектор, вы не устали его держать? А то бы приковали, что ли, налапниками хоть вон к тому столбу.
– И то верно, – согласился Листрейд. – Слишком много чести таскать его.
Инспектор приблизился к ближайшему из двух столбов, подпирающих свод крыши, и сноровисто защелкнул налапники на задних лапах сурка, предварительно обернув цепь вокруг столба.
– А что он жег? – спросил инспектор, вернувшись к печке, и склонился над горелым тряпьем.
– Тряпками были обернуты хвост и ступни преступника, похитившего подвески. Вот к той тряпице пристало немного знакомой вам шерсти, – охотно пояснил сыщик. – А вот это, – пихнул он почерневший комок паленой резины, – маска волка, вернее, то, что от нее осталось. Но общая форма в ней еще угадывается.
– Действительно! – восхищенно щелкнул зубами Листрейд, повнимательнее приглядевшись к бывшей маске. – Вот два глаза, а вот и нос. Злобная, однако, образина! – Листрейд потыкал маску когтем. – Но откуда вы о ней узнали? – В глазах инспектора застыли недоумение и восхищение одновременно.
– Я все, разумеется, расскажу, но сейчас важно схватить самого вора. – Шерлок Зай обернулся к понуро сидящему у столба сурку. – Ну так как, любезнейший, сами скажете, где обретается в данный момент ваш друг енот или нам самим поискать?
– Какой еще енот? – буркнул сурок, отвернулся к стене и сложил лапы на груди. – Не знаю я никаких енотов!
– В таком случае это ваше? – постучал Шерлок Зай тростью рядом с горелым тряпьем.
– Не мое. Я его на улице только что подобрал.
– Вместе с маской?
– Да.
– Врете. Всего полчаса назад там не было никакой маски.
– Вы сначала докажите, что ее не было.
– Предположим. А зачем сжечь пытались?
– Испугался вас. Кто ее знает, что за маска такая, и кто ее тут бросил.
– Тогда зачем же брали?
– А я барахольщик! – нашелся сурок. – Разве это преступление – брать никому ненужное?
– Неубедительно, – мотнул головой Листрейд. – Дорогой Шерлок, вы что-то говорили про ночной разбой, так вот, мне кажется, я знаю, кто за него ответит.
– Да вы что! – испуганно забился на цепи сурок. – Вы в своем уме? Я не громил кабак!
– Разве я упомянул кабак? – прищурился Листрейд. – Я сказал: «ночной разбой».
Сурок мгновенно заткнулся, глазки его забегали.
– Вы – пособник и укрыватель, господин Сурик, – презрительно скривил морду Листрейд. – А с такими закон не церемонится! Как говорится, де минимис нон курат лекс15! – изрек инспектор, стряхивая с шерсти на плечах покрывший ее пепел. – Кто-то должен за все ответить.
Хотя я не силен в юриспруденции, но даже на мой взгляд Листрейд слишком буквально понимал суть этого правового принципа, руководствуясь которым судилище отказывалось рассматривать такие пустяковые дела, как кража перепелиного яйца или недоплату в размере пары грошей. Но на сурка таинственная фраза подействовала, словно ушат ледяной воды.
– Нет, не надо меня минимис, и курат тоже не надо! – захныкал он, затравленно сжавшись в комок. – Я все скажу!
– Давно бы так! – похвалил сурка Листрейд. – Мы вас слушаем, господин Сурик.
– Что вы хотите знать?
– Первое – где скрывается настоящий преступник. Второе – где похищенные драгоценности.
– Я ничего не знаю про драгоценности, клянусь! Он их потерял и так и не нашел, – опять захныкал сурок, утирая мордочку мохнатой лапой.
– Опять лжете! – поморщился Листрейд.
– Нет, отчего же! Он говорит правду, – усмехнулся Шерлок Зай.
– Вы уверены? – воззрился на сыщика инспектор.
– Абсолютно.
– Предположим, – поколебавшись, согласился Листрейд и вновь обернулся к притихшему сурку. – А как же с первым вопросом?
– Вы на нем стоите, – тихо произнес тот.
– Что-что? – набычился Листрейд. – Опять ваши дурацкие шутки?!
– И в мыслях не было, инспектор! Вы действительно стоите у него на голове.
Листрейд медленно опустил глаза. Он стоял на квадратном люке, ведущем в подпол. Доски люка так хорошо были пригнаны друг к другу, что заметить его, специально не приглядываясь, было практически невозможно.
– М? – переспросил Листрейд.
– Угу, – быстро закивал сурок.
– Хорошо, сейчас проверим. Эй, где вы там? – крикнул Листрейд в дверной проем, и в нем почти мгновенно возникли волки. – Поднять и осмотреть, – приказал он, отодвинувшись к стене.
Волки ринулись к люку и, подцепив его когтями, потянули на себя, но крышка не поддавалась. Похоже, кто-то очень сильный удерживал ее или даже висел на ней. Но волки оказались настырными и сдаваться не собирались.
Безмолвная борьба продолжалась пару минут. Крышка люка то приподнималась, то вновь возвращалась на место, однако любому здравомыслящему зверю было понятно, что так не могло продолжаться вечно. Первым надоело Шерлоку Заю. Уловив нужный момент, он стремительно просунул трость в образовавшуюся щель и резко провел ей от одного края до другого. Из подпола раздался вскрик, и крышка люка неожиданно легко повернулась на петлях.
– У-ух! – выдохнули волки и покатились кубарем.
И в тот же миг из люка выскочил енот. Его стоявшая дыбом шерсть была сплошь покрыта пылью и паутиной, одно ухо сильно распухло (вероятно, именно по нему и попал Шерлок Зай тростью), а левый глаз окружал внушительный синяк (а это уже не иначе как работа гусей). Енот налетел на Листрейда, едва не вынеся его наружу через дверь, потом заметался в поисках пути к бегству. Пару раз он налетел на столбы, поддерживающие крышу, будто не видел их, и споткнулся о мешки, но подскочившие волки скрутили отчаянно сопротивляющегося енота и опрокинули на пол.
– Справились, да? – пыхтел енот, придавленный сидящими на его хребте волками. – Вдвоем на одного? Гады, ненавижу!
Внезапно в его левой лапе из ниоткуда возник нож, но Листрейд среагировал мгновенно и наступил на запястье. Енот вскрикнул, нож выпал из его когтей.
– Никак сам Мортиферо Проционе? – воскликнул Листрейд, отпихнув лапой оружие. – Да откуда же вас, дорогой мой, занесло к нам? Никак по братьям соскучились, а?
– Поиздевайся мне еще, полицейская харя! – натужно засопел енот.
– Ну-ну, зачем же так грубо? Я же всей душой к вам, встречу с семьей хотел организовать.
– Себе организуй, рыжая бестия!
– Вот так всегда, – печально вздохнул Листрейд. – Стараешься для них, а они тебе еще и хамят. Увести!
Волки приподняли енота над полом и потащили вон. Инспектор тем временем собрал улики, валявшиеся на полу, упаковал их в мешок и вернулся к Шерлоку Заю.
– Так что же с драгоценностями?
– Ах, с ними! – Сыщик сложил лапы на груди. – Проще простого, дорогой Листрейд. Не припомните, где вы вчера так неудачно упали, на чем-то таком поскользнувшись?
– У овощного ларька. Но я не совсем понимаю… – наморщил лоб Листрейд.
– Хе-хе, – гундосо закхекал сурок. – Зрелище было еще то!
– А ты помалкивай, – прорычал сквозь зубы Листрейд, и сурок испуганно затих. – Так что же? – вернулся инспектор к прерванной теме.
– Пойдемте вместе взглянем.
– Но какой в том смысл?
– Огромный, уверяю вас! – загадочно произнес Шерлок Зай, первым выходя в выломанную дверь.
– А я? – крикнул им вслед сурок.
– А вы пока посидите здесь, – холодно бросил инспектор и вышел вторым. Я заковылял следом за ними.
Овощная лавка располагалась в том же ряду между ювелирной и зерновой, ближе к последней. Давленые овощи уже успели убрать, хотя от них на земле до сих пор осталось обширное буро-зеленое пятно. Лоток был заменен или аккуратно починен, а тяжелый деревянный навес подпирала новая, более толстая палка.
Владелец овощной лавки по фамилии Папандоус любовно опрыскивал овощи из ручного пульверизатора, когда заметил шагающего в направлении его лавки инспектора в сопровождении еще двоих зверей. Торговец бросил пульверизатор и поспешил загородить прилавок своим тучным черно-белым телом.
– Что вашья йеще от меня нужно, инспьектор? – на ломанном зверином спросил перепуганный панда. – Вашья йявно мало того, что натворить вчьера?
– Успокойтесь, господин Папандоус, – вежливо ответил Листрейд. – Вы же знаете, я не был виноват в случившемся.
– Мойя не хочьет разбираться, кто виноват. Мойя хочьет спокойно торговать, а вы мне мешьять и портьить товар!
– Я не собираюсь ничего вам портить, господин Папандоус! – с нажимом произнес Листрейд, едва сдерживаясь. – Мы всего лишь хотим осмотреть место, где произошел вчерашний инцидент.
– Смотреть? – заколебался торговец. – Хорошьё, только прошью, ничьего не трогать, не ломать.
– Да не собираюсь я ничего ломать! – вскипел Листрейд, а белые пятна панды еще больше побелели при виде взбешенного инспектора.
– Успокойтесь, дорогой Листрейд! – Шерлок Зай насилу оттащил комиссара от торговца. – Давайте, наконец, займемся тем, для чего мы сюда пришли.
Листрейд гневно поджал челюсти, напоследок окатив притихшего бледного торговца ледяным взглядом, и чуть отодвинулся от лотка.
– Итак, я стоял здесь, а гнусные пропойцы – чтоб их черти побрали! – шли оттуда. – Листрейд ткнул когтем в сторону кабака.
– Понятно, – кивнул Шерлок Зай. – Насколько я припоминаю цепь событий, один из них упал и ухватил вас за заднюю ногу, отчего вы опрокинулись на лоток.
– Все именно так и было. Но я бы не упал, не подвернись мне под ногу проклятая бутыль! Кстати, вон и она, – указал Листрейд на бутыль желтоватого стекла, валявшуюся в траве у самой стены овощной лавки.
– Эта? – Шерлок Зай подошел к лавке, наклонился и поднял бутыль.
– Именно она, чтоб ей пусто было! – с чувством произнес Листрейд.
– В таком случае, дорогой Листрейд, взгляните, что в ней есть. – Шерлок Зай протянул бутыль инспектору.
– И не подумаю! Что в ней может быть, окромя остатков вонючего самогона?
– А вы все-таки приглядитесь повнимательнее, – продолжал настаивать Шерлок Зай и поднял бутыль так, что солнечный свет, пройдя сквозь нее, ярко сверкнул и отразился в глазах Листрейда.
– Бог мой! – Листрейд выхватил из лап Шерлока Зая бутыль и вгляделся в остатки мутной жидкости. На самом дне бутыли колыхались три золотые подвески, весело посверкивая ограненными алмазами. – Не может быть! Но как? Как такое возможно? – уставился инспектор на Шерлока Зая, пораженный до самых кончиков бакенбард. – Вы гений? Или провидец? Кто вы?
– Успокойтесь, дорогой Листрейд, – несколько смутился Шерлок Зай, – я всего лишь скромный сыщик, наделенный умением все подмечать и анализировать факты.
– Нет, вы именно гений! Подумать только, найти пропажу в течение нескольких часов и помочь схватить преступников!
– Ну-ну, будет вам, инспектор. Пойдемте, а то уже народ начинает собираться. Неудобно как-то…
– Да-да, конечно!
Листрейд крепко прижал к груди бутыль с сокровищами, словно дорогое дитя, и заспешил с площади в полицейский участок, на радостях совершенно позабыв про прикованного к столбу в собственной лавке сурка.
В кабинете Листрейда по случаю поимки опасного преступника и возвращения украденных драгоценностей нашелся стул даже для меня. Дождавшись, когда нам заварят чай, инспектор лично разлил его по чашкам, и мы приготовились услышать очередную захватывающую дух эпопею о торжестве разума над преступным гением. Шерлок Зай, однако, не слишком торопился. Он все помешивал серебряной ложечкой чай и своим молчанием подогревал наш всевозрастающий интерес.
– В общем, что бы вы ни думали, распутать кражу драгоценностей оказалось совсем не сложно, – скромно начал Шерлок Зай. – Дело, можно сказать, прояснялось по ходу расследования само собой, без особого моего участия. А началось все с сомнений насчет кражи в зерновой лавке. Мне сразу показалось необычным, что такие два совершенно не схожих между собой преступления произошли практически одновременно, вернее, одно за другим: сначала были украдены пара мешочков с зерном, а затем – дорогие украшения на очень значительную сумму. И мне пришло в голову, что первая кража могла быть отвлекающим маневром.
– Выходит, вор или его сообщник специально устроил первую кражу, чтобы отвлечь внимание присутствующих на рынке, включая и господина Микако, и совершить главную кражу, ради которой все и затевалось? – уточнил Листрейд, слишком громко гремя ложкой, что свидетельствовало о его сильном волнении.
– Именно, инспектор! Все было спланировано идеально, и преступление наверняка увенчалось бы успехом, не попадись навстречу вору братья Хуси.
– Ох уж мне эти веселые гуси, – удрученно покачал головой Листрейд. – Кстати, они так и не соизволили принести извинения за нанесенный мне ущерб!
– На вашем месте, – вставил я, откашлявшись, – я бы не держал на них зла. Насколько я понимаю, если бы не они, то драгоценности могли сгинуть в неизвестном направлении.
– Уотерсон прав, – сказал Шерлок Зай. – Братья Хуси невольно сыграли с вором злую шутку.
– Что вы имеете в виду? – удивился Листрейд, перестав греметь ложечкой, вытащил ее из чашки и зачем-то облизал.
– Вы в тот день оказались не единственным, кто понес моральный и физический урон от Белого и Серого. Енот, уносивший ноги с места преступления, наткнулся на гусей, когда те задами лавок несли ящик со спиртным в кабак. Налетев на братьев Хуси, Проционе обронил подвески, а гуси – ящик. Две бутыли разбились – их осколки мы с Уотерсоном обнаружили утром на месте стычки, – а подвески по чистой случайности угодили в одну из бутылей, что выяснилось гораздо позже. Вор, как рассказали братья Хуси, вместо того чтобы принести извинения, полез в ящик и начал копаться в нем. Гусям это не понравилось, и один из них попытался оттащить нахала от ящика за хвост, но Проционе решил оказать сопротивление, за что и заработал кулаком в глаз.
– Мда-а! – протянул инспектор, поглаживая забинтованное предплечье. – Хотя еноту, надо признать, тоже досталось… Значит, от Хуси вы и узнали о личности грабителя?
– Вовсе нет. Гуси сообщили мне, что морду нахала скрывала резиновая маска волка, а его ступни и хвост были замотаны тряпками. Оно и понятно: маска и замотанный хвост позволяли скрыть истинную внешность грабителя, а тряпки избавляли его от необходимости думать об оставленных на влажной глинистой почве следах. Теперь о заколке.
– Да-да, я слушаю! – Листрейд подался вперед вместе со стулом.
– На ней, как вы помните, остались клоки шерсти, выдранные слишком немилосердно. Странно, согласитесь: столь ловкий грабитель оказался настолько неаккуратен, что оставил собственную шерсть на заколке. А после он еще и теряет ее – это уж, простите, полнейший нонсенс. Ловкий жулик, разработавший идеальный план ограбления, оказывается недальновидным раззявой.
– Действительно, звучит глупо, – вынужден был признать Листрейд.
– Так вот, заколка была вовсе не утеряна, как мы полагали, а сорвана с хвоста грабителя могучим крылом одного из гусей во время стычки.
– Но почему преступник держал заколку на хвосте? Неужели не было другого места?
– А где, простите, еноту было держать ее, когда на хвосте оказалась самая длинная шерсть, и заколка не соскочила бы в самый неподходящий момент?
– Резонно, – согласился инспектор со столь веским доводом. – А как вы догадались, что драгоценности находятся в бутыли?
Бутыль стояла рядом с ним на столе, и Листрейд любовно погладил ее бок. Самогон и драгоценности все еще находились в ней – закон предписывал зафиксировать все как есть, а лапы у Листрейда до протокола еще не дошли.
– Поначалу я полагал, что драгоценности находятся в ящике, но братья Хуси обнаружили на его дне лишь битое стекло, которое позже вытряхнули в мусорную кучу позади кабака. Мы с господином Кряком обследовали ее и нашли осколки, однако драгоценностей среди них не оказалось. Тогда у меня родилось несколько версий: «а» – драгоценности взяли братья Хуси, но они, разумеется, не склонны сообщать о находке; «б» – драгоценностей в ящике не было, а это в свою очередь означало, что они упали в траву; «в» – драгоценности каким-то удивительным образом попали в одну из бутылей. Версию «а» я откинул сразу – слишком уж неподдельно наивными выглядели морды гусей, когда я их спросил насчет содержимого ящика. Версия «б» тоже отпала, поскольку я первым делом обшарил место стычки гусей с грабителем и ничего там не обнаружил. К тому же против второй версии говорил тот факт, что грабитель полез именно в ящик, значит, был уверен в местонахождении оброненных драгоценностей.
Шерлок Зай сделал паузу и пригубил чай, затем отставил чашку на стол и достал трубку.
– И вы склонились к варианту «в», – нетерпеливо подсказал Листрейд.
– Именно, инспектор. – Шерлок Зай набил трубку и раскурил. – Из версии «в» следовало, что преступник попытается завладеть утерянными драгоценностями ночью, вломившись в кабак, ведь днем ему никто не позволит шарить по ящикам. Так, собственно, и случилось. Хозяин кабака, придя утром, обнаружил разгром в своем заведении.
– Да-да, я слышал его крики сегодня утром, – подтвердил Листрейд. – Но почему вы решили, что грабитель не завладел подвесками, и они все еще находятся в одной из бутылей в кабаке?
– Представьте себя на месте грабителя. – Шерлок Зай выпустил облачко дыма в потолок. – Разве вы, Листрейд, будете крушить мебель, обнаружив пропажу?
– Разумеется, нет! Я постараюсь убраться по-тихому.
– В том-то и дело, – кивнул Шерлок Зай. – Разгром в кабаке говорит именно о неудаче, постигшей преступника в попытке отыскать подвески. Но его планы летят ко всем чертям, отчего он впадает в ярость и начинает крушить мебель, вымещая злость на ней.
– Звучит логично. Но все же я пока так и не понял, с чего вы взяли, будто подвески находятся именно в этой бутыли? – Листрейд постучал когтем по бутылке, и та тихонько звякнула.
