Леонид Резников
Зай по имени Шерлок
– В кабаке мне удалось осмотреть бутыли, принесенные братьями Хуси. Все они были заткнуты бумажными затычками, и ни в одной из них не было драгоценностей. Однако в ящике, за исключением двух разбитых, не хватало одной – ее хитрый песец всучил братьям Хуси в уплату за товар, как он утверждает. На самом деле, я полагаю, гуси неоднократно прикладывались к той самой бутыли, пока несли товар, и в ней не было бумажной затычки. Потому песец и вернул ее братьям. Выходило, драгоценности могли находиться только в ней. А поскольку самогон мутный, заметить их на дне достаточно проблематично. Тем более гуси были навеселе. После того, как они обронили бутыль, а вы наступили на нее, бутыль должна была куда-то откатиться. Разумеется, гусям не было никакого смысла искать пропажу – их в тот момент преследовала одна мысль: поскорее унести ноги, пока вы не выбрались из овощного завала, что они, собственно, и сделали. Из чего следовало, что бутыль все еще должна находиться в густой траве где-то рядом с овощным ларьком, поскольку вряд ли кого-то могла заинтересовать пустая тара. Ее, разумеется, могли выбросить вместе с мусором, но тогда она нашлась бы на свалке, а ее мы обследовали до того.
– Блестяще, дорогой Шерлок Зай! – воскликнул Листрейд, поднимаясь из-за стола. – И вам, господин Кряк, тоже огромное спасибо! – Инспектор пожал мне крыло.
– А мне-то за что? – оторопело пробормотал я.
– Лично вам – за помощь в сохранении важных улик. Если бы не ваша наблюдательность и находчивость…
– Пустяки, инспектор. Поверьте, в том нет ни малейшей моей заслуги, все произошло спонтанно.
– Не спорьте, – глаза Листрейда загорелись. – Да, и насчет гонорара: я уверен, мне удастся несколько опустошить карманы господина Микако, – хохотнул он, панибратски хлопнув по плечу Шерлока Зая.
– Бедный обезьян, – сказал я едва слышно.
– Ну, теперь они все получат по заслугам: и гнусный вор Проционе, и… Господь всемогущий! – Листрейд вдруг застыл на месте, глядя выпученными глазами в окно.
– Что, что там случилось? – Я рывком приподнялся со стула, едва не опрокинув на себя полчашки горячего чая.
– Вот голова садовая! – Инспектор звучно хлопнул себя по лбу. – Я ведь совсем позабыл про сурка!
Жил-был у бабушки…
Это расследование оставило неизгладимый след в моей душе и еще раз подкрепило мою уверенность в том, что не стоит роптать на судьбу – неизвестно еще, какой фортель она может выкинуть в отместку. Мы зачастую не ценим того, что имеем, и стремимся к чему-то, кажущемуся нам избавлением от серой прозы жизни. Особенно стоит быть осторожным, если речь идет о пресловутой свободе.
О, свобода! Свобода – это миф, мечта, химера, пожирающая умы и терзающая слабые души. Но кто-нибудь видел ее когда, ощущал, прикасался к ней? Каждый, разумеется, понимает ее по-своему. Для одних свобода – вседозволенность, для других – мечта переиначить собственную жизнь, вырваться из застойного болота обыденности, вознестись на крыльях в недостижимую призрачную высь. Но все это тлен и тщета, скажу я вам. Истинная свобода, как мне кажется, находится именно в нас, в нашем избавлении от ненужных, а порой и вредных устремлений и обретении душевного покоя и возможности радоваться простым и понятным всем вещам. Так что, господа хорошие, ищите, если вам так хочется, приключений на собственный огузок, а меня увольте. Я вполне счастлив и тем малым, что уже имею. А имею я на самом деле немало: хлеб насущный, крышу над головой и доброго, отзывчивого товарища.
Но ближе к делу!
Как сейчас помню, конец июля выдался не в меру жарким и сухим – хоть бы капля дождя упала на иссушенную землю. Но в полыхающем жидким свинцом небе, как назло, давно не появлялось ни облачка. Ослепительный диск солнца, казалось, задался целью спалить все вокруг. Раскаленная сухая земля обжигала лапы, трава, что еще так недавно радовала глаз и мой желудок своей нежностью, полегла и выгорела. Вдобавок ко всему устроенный моим другом огород постоянно требовал, чтобы его поливали, и нам с Шерлоком Заем целыми днями приходилось бегать с ведрами на близлежащее озерцо и обратно.
Огород – новая прихоть сыщика. Скрипка, с которой он так и не смог толком совладать, давно была заброшена на полку, и теперь Шерлок Зай целыми днями пропадал на грядках, где любовно расправлял листики у капусты, прореживал морковь и наматывал на веревочные растяжки усы буйно разросшегося гороха. Я же ограничился тем, что посадил ради интереса кукурузу, которая теперь бодро перла из земли, да пару грядок репы – уж больно у нее ботва вкусная. Впрочем, и сама ничего, если толком приготовить. Но, как я уже говорил, был в огороде и огромный жирный минус – непрестанная беготня с ведрами. Я уж было подумывал, а не проще ли провести воду во двор, прокопав от озера до нашего дома русло, но побаивался предложить эту идею Шерлоку Заю – потом ведь не отделаешься, и к ведрам прибавятся еще лопата и боли в спине. Да и сколько времени уйдет на реализацию идеи!
Но в один прекрасный день нам пришлось на время позабыть об огородничестве, поскольку к нам на огонек в один из вечеров заглянул Листрейд, решивший проведать нас и, разумеется, похвастаться своими достижениями. Вернее, второе, чем первое, хотя, разумеется, я могу судить и слишком предвзято об инспекторе, которого на дух не переношу за спесивость и излишнее самомнение, и которому ну никак не удавалось блеснуть отсутствующим талантом детектива на поприще расследований. Я понимал, что перегибаю палку в оценке характера и возможностей инспектора, но, как ни старался переиначить себя, ничего с собой поделать не мог. Вероятно, у меня к простоватому лису врожденная антипатия.
Инспектор появился как всегда неожиданно и не вовремя – был у него такой талант, чего греха таить. Мы как раз собирались отобедать, когда хитрый лис, делая вид, будто проходил мимо (хотя куда уж тут мимо проходить, не знаю, живем, почитай, на самой окраине леса!), толчком лапы отворил калитку и направился к нашему дому, топча мою любимую ботву. Признаюсь, это возмутило меня до глубины души, и я собрался было окатить Листрейда потоком витиеватых ругательств, как Шерлок Зай сжал мое плечо.
– Дорогой инспектор! – произнес мой друг, оттеснив меня от окна. – Вы не могли бы ступать несколько левее? Господин Кряк, знаете ли, может быть крайне недоволен тем, что вы изволите топтать труды его крыльев.
– Что такое? – замер Листрейд на полушаге, наконец-то бросив взгляд себе под лапы. – Ох, прошу меня простить! Я, знаете ли, не заметил.
– Да уже и смысла нет, – буркнул я, отходя от окна. В смысле, и прощать, и отходить. – Можете продолжать, изверг!
Инспектор либо не расслышал мое ворчливое замечание, либо сделал вид, но в морде особо не изменился, хотя и отодвинулся в сторонку, обходя грядку на приличном расстоянии.
– Чем обязаны, инспектор? – спросил Шерлок Зай, отворив дверь гостю.
– Да вот, шел мимо, решил заглянуть на огонек, – расплылся в широкой приветливой улыбке Листрейд.
«Ну, конечно! – хмыкнул я. – Вот и проходил бы… мимо, если уж шел. Сметану ему теперь выставляй…»
Но вслух я, разумеется, ничего не сказал. Польза, надо признать, от инспектора все же какая-никакая, а была. Он периодически снабжал моего друга интересными делами, не давая застаиваться его таланту сыщика, что само по себе немало, согласитесь?
– Проходите, дорогой Листрейд, – посторонился Шерлок Зай, приглашая инспектора войти.
– Благодарю. – Листрейд переступил порог, тщательно отерев лапы о давно не чищенный, пыльный коврик. – А у вас все по-старому, – оглядел он гостиную.
– Честно говоря, не вижу смысла менять привычную обстановку. Присаживайтесь к столу, прошу вас. Вы как раз вовремя, мы только что собрались обедать.
– Нет-нет, я недавно завтракал.
– Может, все-таки, немного сметанки? – с долей ехидства спросил я.
– Капельку, если вы так настаиваете, – пожал плечами инспектор.
Знаю я его капельку – как минимум полкрынки вылакает, сметанная душа! Но делать было нечего, и мне пришлось лезть в погреб за сметаной.
– Что у вас нового, инспектор? – между тем поинтересовался Шерлок Зай, присаживаясь за стол напротив гостя и разливая чай в чашки.
– Да так, ничего особенного, если честно. – Листрейд отстучал когтями дробь по столешнице. – Дело вот вчера закрыл, пустяковое. Но, надо признать, вытянуло оно из меня немало соков.
– Что так? – спросил я, появившись из кухни, и выставил на стол крынку сметаны, блюдце и еще одну чашку.
– Благодарю вас, Кряк! – учтиво произнес Листрейд, нацеживая в блюдце густую сметану. Белый потек на запотевшем боку жбана он отер пальцем и засунул его в пасть, закатив от удовольствия глаза. Затем продолжил: – Что же касается самого дела, то слишком много было работы для лап и слишком мало для ума.
– В чем же его суть? – спросил Шерлок Зай, налегая на морковные оладьи.
– Суть проста: от некой бабушки сбежал серенький козлик.
– Опять бабушка? – вздернул брови Шерлок Зай. – Та же самая?
– Нет, совсем другая, – любезно пояснил инспектор, с невероятной скоростью поглощая дармовую сметану.
– Ох уж мне эти человеки! – покачал головой Шерлок Зай. – Сколько же у них всяких бабушек и бабок? И почему, собственно, они называются по-разному?
– Действительно, странно, – рассеянно облизнулся инспектор.
– Так что же случилось с козликом? Его нашли?
– Разве может быть иначе! Но пришлось перевернуть весь лес с лап на уши. И как вы думаете, где его удалось обнаружить? – Листрейд сделал эффектную паузу и откинулся назад. – Беглец отыскался в заброшенной медвежьей берлоге, заваленной камнем!
– Убийство? – насторожился Шерлок Зай.
– Вовсе нет! Следствие квалифицировало происшедшее как смерть по неосторожности.
– Как так? – Шерлок Зай был настолько поражен, что застыл с оладьей в лапе, не донеся ее до пасти.
– Камень закупорил выход из берлоги изнутри, – усмехнулся Листрейд, подливая себе еще сметаны.
– Невероятно! – взмахнул оладьей Шерлок Зай.
В мою сторону полетели масло и тертая морковь и заляпали мне грудь. Сыщик ничего не заметил, а я решил его не тревожить из-за подобного пустяка.
– Вы меня заинтриговали, инспектор. Как же такое могло произойти?
– Следствие установило, что огромный круглый валун, вывалившись из дальней стены, покатился по наклонному полу берлоги, воткнулся точнехонько в дыру и закупорил собой выход. Сейчас трудно сказать, отчего конкретно наступила смерть, ведь пострадавший пролежал там почти три года.
– Три года! – воскликнул Шерлок Зай, сраженный наповал столь грозным ударом судьбы по бедному козлику. – Верно, вы обнаружили его скелет?
– Именно что! Скелет принадлежал пропавшему козлу.
– Вы уверены, инспектор?
– Абсолютно. Мои эксперты…
Ох, лучше бы он молчал насчет своих экспертов. У Шерлока Зая в тот же миг шерсть на загривке встала дыбом, а уши – торчком.
– Но дело даже не в них, – махнул лапой Листрейд, правильно интерпретировав реакцию сыщика на неосторожно оброненную фразу. – На рогах животного обнаружена отметина, в точности совпадающая с описанием, предоставленным бабушкой: на левом роге имеется небольшой косой пропил, полученный козликом еще в детстве при попытке боднуть работающий точильный круг.
– Какой ужас! – невольно воскликнул я, ярко представив себе картину. Каким же надо быть, простите, ослом (никого не хотел обидеть), чтобы кидаться на подобную штуковину головой? Впрочем, я не козел, и не мне судить об их пристрастиях и привычках. Вполне вероятно, для них в бодании точильных кругов есть некий высший смысл. Или они таким образом затачивают рога.
– Полностью с вами согласен, коллега, – обернулся ко мне Листрейд. – Но главное, мне наконец-то удалось сбросить с шеи ненавистное дело, тянувшее на дно нашу статистику раскрываемости, – закончил он, возвращаясь к прерванной трапезе.
– Я искренне рад за вас, инспектор, – сказал Шерлок Зай. – А скажите, не могли бы мы с моим другом взглянуть на останки козлика?
Фу, какая гадость! Мне сразу расхотелось есть, и я отодвинул от себя тарелку, полную ботвы, фаршированной отрубями. Нельзя же говорить о таких вещах за столом, в самом деле! Но сказанное сыщиком произвело отрицательное впечатление исключительно на меня. Листрейд и Шерлок Зай как ни в чем не бывало продолжали уплетать свой обед.
– Хм-м, – нахмурил лоб Листрейд, явно терзаемый сомнениями. – Дорогой Шерлок, меня пугает ваше выражение морды.
– Отчего же? – искренне удивился сыщик.
– Именно такое же было у вас в прошлый раз, когда вы разнесли в пух и прах одно из моих дел, не оставив от него камня на камне.
– Но ведь вы тогда, насколько мне помнится, даже в выигрыше остались? – Шерлок Зай изобразил на морде хитрющую улыбку.
– Да, но скольких нервов мне это стоило!
– Успокойтесь, инспектор. Я вовсе не собираюсь чинить разорение очередной воздвигнутой вами крепости, – заверил Шерлок Зай. – Дело замурованной изнутри берлоги вызывает у меня, так сказать, исключительно спортивный интерес. А к глупым козлам, сбегающим из дому, я, признаться, равнодушен.
– В таком случае, – произнес Листрейд, поразмыслив немного времени, – не вижу к тому препятствий. Если желаете, мы можем пройти в хранилище прямо сейчас.
– С превеликим удовольствием! – обрадовано воскликнул Шерлок Зай, по-быстрому разбираясь с остатками оладий.
Что же касается меня, так мне вовсе не улыбалось тащиться по жаре невесть куда и тем более пялиться на бренные останки какого-то паршивого, бестолкового козла. Но разве в силах кто-нибудь отговорить Шерлока Зая от какой затеи, коли та втемяшилась ему в голову?..
Помещение, в которое нас провел Листрейд, представляло собой подобие погреба, только огромных размеров. Было в нем прохладно, если не сказать морозно, что, впрочем, после нестерпимого уличного зноя могло показаться крайне приятным. Я говорю «могло», поскольку обстановка помещения нисколько не способствовала получению удовольствий. Мало того, что здесь отвратительно пахло, так еще нас окружало невообразимое количество крайне неприглядных останков зверей и птиц – зрелище, надо признать, не для слабонервных. Шерлоку Заю, как я отметил про себя, тоже было не по себе, но он мужественно держался. А вот Листрейд чувствовал себя здесь абсолютно непринужденно, вероятно, сказывалась привычка.
Пока мы с Шерлоком Заем топтались у самого входа, не решаясь пройти вглубь помещения, Листрейд под предводительством старого эксперта-скунса исчез где-то меж стеллажей и вскоре вернулся, таща в лапах огромный мешок. Подойдя к столу, установленному неподалеку от входа, инспектор водрузил на него свою ношу, развязал тесемку с номерной биркой и раскрыл мешок.
Мне стало еще более дурно, к горлу подкатила тошнота, но я попытался взять себя в крылья и глубоко вдохнул. Зря я, конечно, так поступил – сами понимаете, почему. Мне стало еще хуже, я сглотнул, прикрыв нос платком. Вроде бы помогло и даже немного отпустило. Хотелось бежать из этого страшного места без оглядки, но показывать слабость мне не хотелось, и я, вместе с заметно оживившимся Шерлоком Заем, проследовал к столу.
Увиденное меня не впечатлило: кости, потемневшие, без кусочка плоти – ребра, позвоночник, таз, копыта и… череп – длинный, с темными провалами глазниц, которыми тот слепо и как-то недобро взирал на потревоживших его покой пришельцев. Еще у черепа наличествовали страшные черные зубы, похожие на пеньки, и обломанные у самого его основания рога. Они лежали рядом, длинные, широкие, с неровными сколами внизу. Зрелище пугающее и завораживающее одновременно. А вот и отметина, о которой говорил Листрейд – не очень глубокий пропил наискось.
Вдоволь насмотревшись, я отошел к выходу и отвернулся, делая вид, будто разглядываю стеллаж с неведомыми мне инструментами. На самом деле мне не терпелось поскорее убраться из царства смерти на волю, туда, где царит жизнь, полная движения и дивных ароматов, и где можно сделать глоток свежего, пусть и обжигающего легкие раскаленного воздуха.
Мой друг, напротив, не особо торопился покинуть подвал. Он, воспользовавшись любезно предложенными ему огромными щипцами, долго ворочал кости, приглядываясь к ним, особо к черепу и рогам, хмурился, шевелил ушами, а верхняя губа Шерлока Зая подергивалась, демонстрируя крайнюю заинтересованность сыщика. Что в костях могло его так заинтересовать, я не в силах был понять. Зато скунс и Листрейд следили за действиями Шерлока Зая с некоторым подозрением и, как мне показалось, нервозностью и опаской. Было в глазах инспектора и эксперта что-то эдакое, наводящее именно на эту мысль.
Наконец кошмар закончился, и мы покинули подвал, поднявшись в кабинет инспектора, где я наконец вновь обрел душевное равновесие.
– Вы удовлетворены, дорогой Шерлок? – спросил Листрейд, присев на краешек стола и скрестив задние лапы.
– Вполне, – коротко отозвался сыщик, в непонятном мне волнении раскуривая трубку. – Инспектор, а где находится берлога, в которой был обнаружен козлик… вернее, то, что от него осталось?
– Хотите и ее осмотреть? – Листрейд, снедаемый неясными подозрением, скосил вбок нижнюю челюсть.
– Исключительно ради любопытства, – поспешно заверил сыщик.
– Ну что ж, – сдался после некоторых колебаний инспектор. – Берлога находится в юго-западном округе у подножия холмов. К ней почти вплотную примыкают моховые болота.
– Кажется, я знаю, где это.
Шерлок Зай вставил в пасть чубук и попыхал трубкой.
– Не ошибетесь. Рядом с берлогой растет преогромный куст колючки, а по обе ее стороны стоят две высокие сосны.
– Думаю, мы без труда отыщем ее. Спасибо, что позволили взглянуть на останки.
– Да было бы за что благодарить, – махнул лапой Листрейд. – Сущая безделица!
– Скажите, инспектор, – не вытерпел я, задав вопрос, который мучил меня уже довольно продолжительное время, – как ваш работник может находиться в подвале так долго без ущерба для здоровья?
– Вы имеете в виду дурной запах? – уставился на меня рыжими глазами Листрейд. – Дорогой Кряк, это его работа. Он ведь патологоанатом и уже порядком освоился с дурными запахами. К тому же сомневаюсь, будто подобное амбре может нанести какой-либо ущерб его нюху.
– Почему вы так считаете?
– Я, конечно, ничем не хочу его обидеть, но вы же видели, кто он.
До меня, признаюсь честно, не сразу дошло, что имеет в виду Листрейд – иногда со мной такое случается, прямо как у жирафа. Право, личность патологоанатома действительно как нельзя лучше подходила к амбре, царящему в склепе. Сам лично я со скунсами дела не имел, но те, кто попался им в самый неподходящий момент, уверяли, что никогда в жизни не обоняли ничего более омерзительного.
– Кхе! – кашлянул я в кулак, пряча улыбку. – Похоже, на этот раз вы правы, инспектор.
– На этот раз? – удивленно переспросил Листрейд. – Что вы имеете в виду, господин Кряк?
– Всего лишь оборот речи и ничего более, – после некоторой заминки нашелся я.
– Ах, оборот! – успокоился инспектор. – Я еще чем-то могу помочь господам?
– Нет, мы и так порядочно отняли у вас времени.
Шерлок Зай вынул трубку из пасти и протянул лапу, которую инспектор с удовольствием пожал.
– Какие пустяки, право! – довольно проурчал он на прощание. – Обращайтесь, если что.
Сыщик в почтении склонил голову и вышел. Я, пробормотав пожелание доброго дня, тоже покинул кабинет и поспешил нагнать друга. Шерлок Зай куда-то торопился, и я догадывался куда.
– Насколько я понимаю, вы собрались совершить паломничество в берлогу? В таком случае нам следовало бы нарвать цветов, –пошутил я, когда мы, покинув стены полицейского участка, вновь окунулись в июльский полуденный зной.
На улице было немногозверно, что вовсе не удивительно – в такую жару большинство зверей предпочитает отсиживаться дома, высовывая нос на улицу разве что по крайней нужде.
– Дорогой Уотерсон, – весело откликнулся Шерлок Зай, – ваше нежелание тащиться по жаре невесть куда можно выразить и без неловкой остроты.
Я невольно устыдился своего поступка. Шутка действительно вышла не совсем уместной в данном случае. И чтобы загладить свою вину, я сказал:
– Прошу прощения, и вправду звучит несколько глупо. Но что вы намереваетесь делать в берлоге, если не секрет?
– Осмотреть ее, разумеется!
– Вы что-то обнаружили? Что-то не так с костями?
– Скорее да, чем нет. – Шерлок Зай сошел с тропы и зашагал на юг. – Кое-что в них действительно смущает, и у меня родились предположения, которые, вероятно, нам удастся подтвердить или опровергнуть в берлоге.
– Но вы ведь обещали Листрейду не вмешиваться в расследование! – возмутился я.
– Я и не собираюсь этого делать, поверьте. Мне всего лишь хочется лично убедиться в его правильности.
– Зачем?
– Странный вы селезень, господин Кряк. Неужели вас вовсе не привлекает перспектива докопаться до истины? Какой же в таком случае из вас детектив?!
– Но, простите, я никогда и не утверждал себя на этом поприще, если вы хорошо помните.
– Все так, – вынужден был признать Шерлок Зай. – Но, если быть совсем точным, вы говорили об отсутствии у вас таланта, а не о том, что вас не увлекают расследования.
– О да, разумеется! Особенно когда нас пытаются укокошить на каждом шагу.
– Вечно вы во всем отыщете исключительно дурное, – мрачно заметил Шерлок Зай и замолк. А я решил, что действительно несколько перегнул палку со своим пессимистическим подходом ко всему.
Шли напрямик, срезая приличное расстояние. Дороги, сами знаете, как у нас прокладывают: то ли по наитию, то ли в невменяемом состоянии. Но всегда почему-то оказывается, что они не прямые, а вьются петлями и зигзагами. И ведут не всегда туда, куда требуется попасть. Но, как бы там ни было, а сейчас не зима, в сугроб не провалишься, разве что в яму какую, прикрытую ветками, угодить можно или зацепиться лапой за корень, скрытый моховой кочкой.
И все же нам повезло. Беды миновали нас, несмотря на мой пессимистичный настрой, и за час быстрой ходьбы мы с Шерлоком Заем наконец вышли к подножию холма, где начинался отлогий подъем. Этих мест я не знал вовсе, но Шерлок Зай, судя по всему, неплохо здесь ориентировался, поскольку, немного покружив на месте и что-то прикинув в уме, он свернул влево и быстрой целеустремленной походкой запетлял меж деревьев. Мне не осталось ничего другого, как поспешно нагнать его.
Вскоре перед нами открылась небольшая поляна. Все на ней выглядело именно так, как описывал Листрейд: две высокие сосны, бурно разросшийся дикорастущий боярышник, а прямо около него – зев берлоги в бархатистых наплывах тонких белесых корешков и выгоревшего мха. Еще рядом с дырой лаза лежали два огромных валуна в мой рост, на треть вросших в землю. Неподалеку от берлоги росла невысокая береза с немилосердно ободранной кем-то корой от земли до середины ствола.
– Чего мы ждем, Уотерсон? – спросил Шерлок Зай, заметив мою нерешительность.
– Я вот все думаю, а стоит ли лезть в берлогу? – с сомнением произнес я. – Случись что, так и не сыщет никто.
– Глупости! – заявил Шерлок Зай и направился к лазу, в который можно было пройти, не пригибаясь. – Что здесь может случиться, когда в берлоге уже побывал Листрейд со своими помощниками, и они перевернули здесь все вверх дном.
– Ну, мало ли, – пожал я крыльями.
Лезть в берлогу мне совсем не хотелось, но, с другой стороны, быстрее залезем – быстрее Шерлок Зай удовлетворит неуемное любопытство, и тем скорее мы уберемся отсюда. Разумеется, я так полагал, а на деле вышло совсем иначе, и даже хуже, чем можно было представить. Впрочем, не буду забегать вперед и расскажу обо всем по порядку.
В берлогу мы попали безо всяких проблем. Помещение, нужно сказать, оказалось просторным, с мою комнату. Высокий крепкий свод поддерживали стены, покрытые мицелием и более толстыми корешками. Наличествовал хорошо утоптанный пол, но у него был один серьезный недостаток – он почему-то от самого входа начинал круто уходить вверх. Наклон постепенно уменьшался, сходя на нет у дальней от входа стены, у которой находился небольшой ровный участок. Когда мои глаза немного освоились с темнотой, царившей в берлоге, я разглядел пару небольших ям на склоне, похожих на гнезда, в которых, с моей точки зрения, очень удобно было бы расположиться на ночь. Но медведь вряд ли смог бы здесь прилично выспаться. Возможно, именно из-за наклонного пола к берлоге никто и не проявлял интереса.
Пока я примеривал под себя лунки на склоне, Шерлок Зай успел обойти берлогу по кругу, всюду тыча тростью и к чему-то присматриваясь, потом остановился у огромного, почти круглого камня, притулившегося в правом углу берлоги на ровной поверхности верхней площадки. Осмотрев валун, сыщик переключил внимание на углубление в стене рядом с камнем.
– Уотерсон, взгляните, – позвал Шерлок Зай. – Что вы об этом думаете?
Я нехотя взобрался наверх и приблизился к моему другу, уступившему мне место около дыры, в которой некогда покоился валун.
Дыра оказалась глубокой. Ее края, основательно изрытые, вернее, истыканные каким-то острым предметом, частично обвалились. Я долго смотрел на дыру, не решаясь сказать то, что о ней думаю. Шерлок Зай терпеливо ждал, когда я соберусь с мыслями и наберусь смелости выдвинуть собственную версию.
– Мне кажется, вот здесь тыкали чем-то острым, – указал я крылом на рваные края дыры, неуверенно топчась на месте.
– Отлично, коллега! – похвалил Шерлок Зай, сложив лапы на набалдашнике трости. – Что же еще?
– Еще?
У меня голова от напряжения пошла кругом. Господи, ему вечно мало! Ну что может быть загадочного в какой-то дыре? Я напряг мозг в попытке придумать что-нибудь стоящее.
– Еще, мне кажется, из-за этого вон та каменюка и вывалилась, – показал я на прислоненный к стене валун.
– Верно, – согласился Шерлок Зай. – А еще?
– Ну, знаете! – вспылил я на пустом месте. – Вы требуете от меня невозможного, желая, чтобы я увидел то, чего не существует!
– Ох, Уотерсон. Видеть мало – нужно складывать факты, подобно элементам мозаики, чтобы получилась законченная картина.
– И что же вы сложили, если не секрет?
– Совсем не секрет, – ответил Шерлок Зай, недовольно поведя ушами. – Приглядитесь к дырам в стене, – указал он когтем. – Обратите внимание на вид их внутренней поверхности и форму отверстий. Видите?
Я пригляделся. Дыры были проделаны длинным, чуть изогнутым предметом, сужающимся к концу, но что из этого следует, я никак не мог сообразить.
– А! – Меня внезапно осенила догадка. – Отверстия проделаны рогами того козла!
– Отлично, Уотерсон! – вскинул подбородок Шерлок Зай. – Вы делаете заметные успехи. Лунки действительно оставлены рогами, и их форма совпадает с той, которую имеют осмотренные нами в склепе рога.
Да, все было именно так. Только вот я не совсем понимал, зачем козлу приспичило выковыривать из стены камень? Ведь не мог же он не догадываться о последствиях своей странной, если не сказать глупейшей, забавы!
– Получается, он все-таки сам себя укокошил? – несколько наивно спросил я.
– Разве способно животное в расцвете лет и здравом рассудке сотворить с собой подобное? – усомнился Шерлок Зай.
– А может, у него справка из психдиспансера? – пошутил я. – Мало ли что умственно неполноценному в голову взбредет.
Шерлок Зай как-то странно посмотрел на меня.
– Непохоже, что справка, – отрицательно покачал он головой.
– В таком случае, выходит, он самоубийца.
– Слишком экстравагантный способ покончить с собой, вы не находите, коллега?
– А может, он мазохист?
– Зачем строить фантастические предположения, когда существует более логичное и простое объяснение.
– И оно действительно у вас есть?
– Разумеется! Но для того, чтобы вам стало все понятно, я укажу еще на некоторые факты, на которые вы, вероятно, не обратили ни малейшего внимания.
– Показывайте, – вздохнул я обреченно. Возвращение домой откладывалось на неопределенный срок. Шерлоку Заю только дай войти в раж, и ничто его уже не остановит на пути к познанию истины.
– Во-первых, вы видите здесь где-нибудь столь банальную вещь, как козлиный помет?
– Что, простите? – Глаза мои округлились.
– Помет, – повторил Шерлок Зай. – Ведь, насколько мы знаем, животное не умерло сразу, а провело здесь несколько дней, не в силах выбраться отсюда, пока не скончалось от обезвоживания.
– Да, но его могло раздавить выкатившимся из стены камнем!
– Сомнительное заявление, учитывая вес камня и целость костей скелета.
– А отломанные рога? – никак не унимался я.
– Если бы камень прошелся по его рогам, то и от головы ничегошеньки не осталось бы. – В доказательство своих выводов Шерлок Зай постучал тростью по каменюке, и я невольно вздрогнул – а ну как покатится, и мы окажемся в западне, как тот ослоподобный козел.
– Вы бы поосторожнее с ним, мало ли что, – предупредил я Шерлока Зая.
– Не беспокойтесь, друг мой. Камень никуда не покатится. Его удерживает деревянная подпорка. Видите? – указал сыщик тростью.
Действительно, камень спереди подпирало замысловатое сооружение из круглых палок, собранных в нечто вроде треугольной ступеньки и скрепленных берестой. Так вот куда, оказывается, подевалась кора с дерева!
– Значит, мы выяснили и второй пункт, – продолжал размышлять Шерлок Зай, – что козла вовсе не задавило камнем, да и не могло, если честно, иначе камень просто не покатился бы вниз. И помета здесь нет. Какой отсюда следует вывод?
Мне захотелось пожать плечами, но я сдержался, поймав себя на том, что слишком часто делаю это в последнее время.
– Вывод напрашивается сам собой: никакого козла здесь и в помине не было.
Я ожидал услышать любую, даже самую фантастическую версию, но только не это. Как так, не было козла? А кости в закупоренной берлоге? А дыры в стене?
Видя мое крайнее замешательство, Шерлок Зай лишь усмехнулся.
– Дорогой Уотерсон, я склоняюсь к версии, что смерть «бедного» козлика не более чем хитро задуманная и мастерски исполненная инсценировка. Но я вижу, вы не верите мне.
– Ну, знаете! – выдавил я наконец, вновь обретя способность говорить. – Это уже вообще ни в какие ворота не лезет. Я, конечно, преклоняюсь перед вашими методами, но сейчас вы опровергаете очевидные факты!
– Факты, друг мой, вещь неопровержимая, как вы правильно усвоили. Только вот что считать таковыми?
– Как? А скелет?
– Скелет, к вашему сведению, принадлежит вовсе не козлу, а козе.
– Вы серьезно? – Глаза у меня полезли на лоб.
– Более чем. Возможно, я не достаточно хорошо знаю анатомические отличия скелета козла и козы, но уж поверьте мне, рога я у них видел.
– И что же?
– А то, что на черепе, который нам так любезно продемонстрировал Листрейд, имеются небольшие остатки рогов, пусть сколотые и короткие, но их вполне достаточно, чтобы утверждать наверняка: на нем никогда не росли рога, лежащие отдельно и действительно принадлежавшие козлу.
