Леонид Резников
Зай по имени Шерлок
Спустя полдня, к вечеру, мимо потянулись деревушки, а на горизонте показался небольшой город, левым своим краем попиравший лес. Наконец-то! Я привык к жизни в окружении деревьев и на открытой местности чувствовал себя не совсем комфортно, а потому обрадовался девственному уголку природы, подобно ребенку, завидевшему на ярмарочной площади карусели.
Зверей между тем на дороге становилось все больше, и те сторонились повозки, с любопытством взирая на нас. Некоторые из них добродушно махали нам лапами. Город все приближался, раздаваясь вширь, и вскоре мы въехали в узкие невысокие ворота. Лошадиные копыта гулко застучали по мощеной булыжником мостовой.
Листрейд очнулся и повел носом, хлопая сонными глазами.
– Уже прибыли? – спросил он.
– Почти, – лаконично отозвалась пегая лошадь, качая головой. – Пара улиц – и мы на месте.
– Я сойду здесь! – встрепенулся инспектор и подхватил свою дорожную суму.
– Как пожелаете, – безразлично отозвалась лошадь в яблоках. Повозка, качнувшись на рессорах, остановилась.
– Куда вы, инспектор? – спросил Шерлок Зай.
– Отсюда до моего дома ближе, – пояснил Листрейд, спускаясь с повозки. – Позже я разыщу вас. – Он поднял лапу. – Проща…
Листрейд не смог закончить фразу, поскольку по улице стремглав пронесся серый, в белую полоску, очень пушистый кот, толкнул инспектора плечом, и они оба повалились на мостовую.
– Федамт нох маль! – вскричал Листрейд, что в переводе означало «черт возьми!», и проворно вскочил на задние ноги. – Вы что, глаза дома забыли? Носитесь, словно угорелый!
– Прошу простить меня, – помотав головой, прокряхтел кот, растянувшийся тремя метрами дальше от Листрейда, ухватил когтем откатившуюся в сторону широкополую шляпу, нахлобучил ее на голову и поднялся с мостовой. – Я очень спешил и не заметил вас.
– Но это не дает вам права толкать честных зверей! – Инспектор тяжело дышал от негодования.
– Я же извинился. Простите, я очень спешу, – попятился кот и припустил дальше по улице.
– Совершенно ненормальный тип! – буркнул Листрейд, глядя вслед удаляющемуся неуклюжему животному и поправил пояс. Лапы его застыли, а глаза округлились. – Карман… мой поясной карман!
– Что такое? – привстал Шерлок Зай с сиденья.
– Серый каналья украл мой карман. – Листрейд растерянно поглядел на Шерлока Зая. – Вы представляете? Мои деньги! Мой любимый платок, карандаши!..
– Что ж, боюсь, мы их уже не вернем, – нахмурился Шерлок Зай. И он был прав: вора и след простыл – тот давно затерялся в одной из узких подворотен. – В кармане были все ваши деньги?
– Нет, что вы! – махнул лапой Листрейд, понемногу приходя в себя. – Разве я похож на законченного болвана, держать, как говорится, все яйца в одной корзине?
– На законченного – нет, – тихонько буркнул я под нос, но Листрейд повернул голову в мою сторону.
– Да, – подумав, сказал он. – Но мой платок…
– Главное, ваш багаж на месте, – успокоил инспектора Шерлок Зай.
– Да-да, – спохватился Листрейд и поспешно поднял валявшуюся на дороге суму. – Здесь, похоже, следует держать ухо востро!
– Долго вы еще? – осведомилась пегая кобыла. – У нас график, между прочим!
– И премия, если прибудем раньше, – добавила та, что в яблоках.
– Едем! – ответил Шерлок Зай, опускаясь на сиденье. – Впредь будьте осторожны, инспектор.
– Постараюсь!
Повозка тронулась, и вскоре долговязая фигура Листрейда скрылась за изгибом дороги.
– Надо же, – нарушил я молчание, – не успели приехать – и такое!
– Странно, – пробормотал Шерлок Зай в ответ.
– Простите, вы о чем?
– О коте. Складывается впечатление, будто хитрец в шляпе нарочно поджидал нас. Не верю я в подобные совпадения.
– Вы полагаете, воришка специально украл карман инспектора?
– Все может быть. Но зачем – вот вопрос!
– Должно быть, какой-нибудь нищий нашел растяпу и решил поживиться.
– Непохоже, – покрутил головой Шерлок Зай и замолчал, не проронив больше ни слова до самого конца поездки.
Сошли мы у постоялого двора. Неподалеку от него стояло восемь повозок, рядом с которыми толпилось множество зверья. Одни отъезжали, другие же, подобно нам, только прибыли, третьи просто глазели на первых и вторых, то и дело прикладываясь к глиняным бутылкам. Последние настораживали, и я покрепче прижал к себе сумку. Шерлок Зай выглядел не в пример мне спокойным. Он спустился с повозки и устремился прочь с площади, размахивая саквояжем и стороня неподатливых зевак тростью:
– Прошу прощения, господа. Пропустите. Благодарю. Разрешите пройти… – и так без конца.
Выбравшись из толчеи, мы устремились вниз по узкой, почти беззверной и тихой улочке, сдавленной серыми боками домов. Шерлок Зай шел уверенно – он загодя выяснил маршрут до нашего жилища и теперь двигался к нему кратчайшей дорогой. Не прошло и получаса, как мы оказались на самой окраине города.
Улица была застроена лишь с одной стороны, другая обрывалась в лес. Чистейший воздух, напоенный душистым ароматом сосновой смолы и прелью, и родные, привычные глазу виды, отчего у меня сразу поднялось настроение. Вдохнув полной грудью лесную свежесть, я устремился за Шерлоком Заем и нагнал его в тот момент, когда он подходил к одному из выстроившихся в стройный ряд одинаковых домов.
Сыщик ступил на порог дома и постучал костяным набалдашником трости в дверь. За дверью раздались едва слышные шаги, и нам открыла престарелая полноватая курица в белом чепце и передничке с вышитым на нем забавным цыпленком.
– Фрау Хунсон? – спросил мой друг. – Добрый день. Меня зовут Шерлок Зай.
– Ох, это вы! – всплеснула курица крыльями. – И вам доброго дня. Но я полагала, вы будете только к вечеру, и еще не успела собрать на стол.
Она посторонилась.
– Наши лошади оказались проворны, так что мы прибыли несколько раньше, чем рассчитывали, – ответил Шерлок Зай, переступая через порог. – Насчет ужина не беспокойтесь, мы, конечно же, подождем.
– Может, в таком случае подать пиво? – осведомилась фрау Хунсон, теребя передник.
– Нет-нет, лучше чаю.
– Как пожелаете. Ваши комнаты наверху. Пойдемте, я провожу вас.
Миновав просторную гостиную с двумя светлыми окнами, камином, столом посередине и, к великой радости Шерлока Зая, креслом с высокой спинкой, мы поднялись на второй этаж. По левую сторону короткого коридора расположились три комнаты, правая стена смотрела окнами на город.
Фрау Хунсон распахнула первую и вторую двери и сделала приглашающий жест.
– Благодарю. – Шерлок Зай вошел в левую комнату, что была прямо напротив лестницы.
– Но я полагала, вас будет трое? – заглянула фрау Хунсон к Шерлоку Заю.
Сыщик остановился посреди комнаты, оглядел скромную обстановку, состоящую из кровати, стола, стула и небольшого комода, и опустил саквояж на стул.
– Возможно, третий прибудет чуть позже. А возможно, и нет, – обернулся Шерлок Зай к дверям. – Он решил снять жилье в другой части города.
– В таком случае… – заколебалась фрау Хунсон.
– О, не стоит беспокоиться о плате. Все остается в силе – мы оплачиваем все три комнаты.
– Но разумно ли это?
– Вполне! Нам вовсе не хотелось бы, чтобы нас тревожил некто посторонний. Он может оказаться кем угодно – от назойливого болтуна до… непутевого зверя.
– Дело ваше, – не стала спорить фрау Хунсон. – Располагайтесь, а я пойду приготовлю чай.
– Благодарю вас!
Фрау Хунсон оказалась вовсе не докучливой особой, как это зачастую случается со стариками. Она не приставала с житейскими расспросами, не допытывалась о цели нашего приезда и вообще вела себя достаточно незаметно. Расставив на столе фарфоровые чашки, пыхтящий высокий чайник с затейливым рисунком, которым я невольно залюбовался, и вазочку с печеньем, фрау Хунсон исчезла на кухне и принялась там тихонько греметь посудой.
Мы расселись за столом. Я налил чаю, и мы молча взялись морить червячка в ожидании ужина. Я сидел клювом к окну, а потому заметил знакомую фигуру кота, маячившую на другой стороне улицы у самого леса. Тот ли это был кот или мне просто так показалось, но внешнее сходство с воришкой имелось определенно: та же широкополая шляпа, те же белые полоски, чередующиеся с серыми, те же порывистые движения. Кот то крутился около окна, то вдруг исчезал из поля зрения или скрывался за деревьями, откуда подозрительно таращился на окна нашего дома. Меня он, разумеется, видеть не мог, но я-то его отлично видел!
– Наблюдаете за котом, Уотерсон? – спросил вдруг Шерлок Зай, сидевший спиной к окну, отчего я подавился печеньем и зашелся кашлем. Я мог поклясться, что сыщик ни разу не обернулся.
– Откуда… Откуда вы?..
– Разве вы не знали, что у зайцев есть глаза на затылке? – серьезно спросил Шерлок Зай.
– Шутите!
Шерлок Зай только хмыкнул в чашку.
– Нет, правда, откуда вы узнали про кота?
– Ох, Уотерсон, – покачал головой Шерлок Зай, – обойдите стол и станьте рядом со мной.
Я так и сделал.
– И что же?
– Вы еще не догадались?
– Н-нет, – не совсем уверенно произнес я, ощупывая взглядом стену и камин напротив.
– Вы меня удивляете, Уотерсон!
– И это говорите мне вы? Вы, видящий спиной!
– Прошу прощения, херр Уотерсон, – смущенно произнесла приблизившаяся к столу фрау Хунсон. В крыльях она держала поднос с легкой закуской из овощей, – но ваш друг видит отражение кота в зеркале керосиновой лампы, что стоит на столе. И если вы сдвинетесь чуть правее, то сами все увидите.
– Но… – ошеломленно пробормотал я, наконец заметив отражение окна и улицы в идеально отполированной поверхности зеркала лампы.
– Вы молодец, фрау Хунсон! – похвалил хозяйку Шерлок Зай. – А вы, Уотерсон, со своей привычкой во всем искать сверхъестественное, не замечаете очевидного.
Мне стало стыдно, я от огорчения повесил клюв.
– Не убивайтесь так, херр Кряк, – попыталась успокоить меня фрау Хунсон. – Дело в том, что не все постояльцы – честные звери, и мне нередко случалось недосчитаться после них столовых приборов, простыней, а один раз даже стульчика, что раньше стоял у кресла – на него очень удобно можно было вытянуть ноги. И тут уж поневоле станешь наблюдательным.
Фрау Хунсон расставила тарелки на столе и удалилась. Я вернулся на место.
– Будет вам, дорогой Уотерсон. Наша хозяйка права: необходимость – вот то, что подстегивает развитие в нас способностей. Что же касается кота, то нам, можно сказать, повезло.
– Повезло? Да ведь теперь нужен глаз да глаз за вещами.
– Сомневаюсь, что его интересуют наши вещи. Для столь ловкого воришки, каким он хотел бы казаться, кот слишком беспечен.
– Что вы имеете в виду?
– Вы видели хоть одного вора, который обращает на себя столько внимания.
– Действительно, странно. – Я задумчиво поковырял вилкой в тарелке. – По-вашему, ему нужно от нас нечто другое?
– Полагаю, что да. Он просто следит за нами, – сказал Шерлок Зай, налегая на салат. Стряпня фрау Хунсон, похоже, пришлась ему по вкусу, у меня же, напротив, пропал аппетит.
– И вы так спокойно об этом говорите? – Я положил вилку и откинулся на спинку стула.
– Да мы ему благодарны должны быть! – отозвался Шерлок Зай, жуя.
– Благодарны? Полосатому прохвосту, утроившему за нами слежку? – поразился я.
– Именно. Теперь мы хотя бы знаем, с кем имеем дело.
Я бросил взгляд в окно, но улица была пуста – кота и след простыл.
– Вы полагаете, он и есть тот самый кот?
– Скорее, да, чем нет. В противном случае не понимаю, чем мы так могли заинтересовать его. Сначала нападение на Листрейда, затем слежка за домом. Мы не столь богаты, чтобы воры проявляли к нам столько внимания. И не так доступны, как безалаберные растяпы. К тому же воровать гораздо проще там, где имеется большое скопление зверья.
– Все так, но зачем ему следить за домом?
– Вероятно, хочет быть в курсе всего, что связано с нами. Но, по правде сказать, я не понимаю, почему кот работает столь неаккуратно.
– Если вы все еще говорите о коте, – заглянула в гостиную фрау Хунсон, – то он вертится у дома уже второй день и даже пытался выяснить у меня, когда точно должны прибыть постояльцы, которым я сдала комнаты.
– Даже так? – вытянул уши Шерлок Зай. – И что же вы ему ответили?
– Я порекомендовала ему не совать нос в чужие дела! – Фрау Хунсон гордо вскинула клюв и скрылась в кухне.
– Видите, Уотерсон, я оказался прав – Шерлок Зай повертел в лапе вилку и спокойно продолжил прерванный ужин.
– Но зачем в таком случае кот спер кошелек Листрейда? – все никак не унимался я.
– Карман, – поправил меня сыщик.
– Да, карман, – несколько раздраженно согласился я. – Разве это что-то меняет?
– Вы правы, ничего. Но карман определенно ему зачем-то понадобился. Однако давайте отдадим должное еде – позже перекусить будет некогда.
– Мы куда-то собираемся? – Я взял вилку и нехотя поковырял ей в салате.
– Нам сегодня еще нужно кое-куда успеть.
Шерлок Зай уткнулся носом в тарелку и налег на еду. Мне не осталось ничего другого, как последовать примеру моего друга. Во время расследований Шерлок Зай всегда был неутомим и требовал того же от других, и действительно, нельзя было сказать наверняка, когда в следующий раз выпадет возможность перекусить или отдохнуть.
Покончив с обедом, сыщик пересел в кресло, неторопливо раскурил трубку и развернул газету, лежавшую на подлокотнике кресла. Он быстро просмотрел ее, задержавшись на развороте, затем сказал: «Даже так?» – и уставился на огонь, полыхавший в камине. Я не решился потревожить друга, но мне было скучно, поэтому я помог фрау Хунсон прибрать со стола и поднялся к себе наверх.
Приблизившись к неплотно зашторенному окну, я выглянул на улицу и еще раз хорошенько огляделся. Кота нигде не было видно, но это вовсе не означало, что его нет. Возможно, прятался где-нибудь, и стоило нам покинуть дом, как он незаметно увязался бы следом. Побродив по комнате, я вышел в коридор и спустился в гостиную. Шерлок Зай по-прежнему сидел в кресле, глядя на огонь.
– Никого не видать? – спросил сыщик, не оборачиваясь.
– Нет, – ответил я, даже не став уточнять, откуда он знает, что я смотрел в окно.
– Этот проныра может спутать нам все карты. Необходимо найти способ улизнуть от него.
– Если вам интересно, то нахальный тип ушел, – сказала фрау Хунсон, протиравшая салфеткой обеденный стол.
– Вы уверены? – выглянул Шерлок Зай из-за спинки кресла.
– На кухне тоже есть окно, и я видела, как к коту подошел некто, похожий на норку или хорька, они поговорили о чем-то, и кот ушел. А тот, второй, покрутился у дома и притаился за третьим деревом справа, если считать от дверей дома. По крайней мере, был там пару минут назад.
Мы с Шерлоком Заем переглянулись.
– Норка, вы сказали? – переспросил сыщик.
– Или хорек, – выпрямилась фрау Хунсон, сжав в крыльях салфетку. – Я не особо приглядывалась. Да и не разбираюсь я в них, если честно.
– Какого цвета он был?
– Сероватый такой. Уши черные, глаза маленькие, близко посаженные. Морда вытянутая, нос розовый и крупный, – выпалила хозяйка на одном дыхании. – Хвост лысый. Хорек подозрителен и, как мне показалось, чего-то опасается, потому что все время оглядывается и прислушивается.
– Хм-м. – Шерлок Зай попыхал трубкой. – Спасибо, фрау Хунсон. Вы удивительно наблюдательны.
– Будет вам, – смутилась старая клушка. – Прошу прощения, у меня там суп! – И она унеслась в кухню.
– Хорек? – переспросил я.
– Непохож на хорька. Лысый хвост – это, скорее, крыса или…
– Или? – напомнил я о себе, не дождавшись продолжения.
– Опоссум. – Шерлок Зай выпустил в потолок колечко дыма. – Больше всего по описанию неизвестный походит на него. Когда перед отъездом Листрейд упоминал об опоссуме, я специально посмотрел, как они выглядят. Так вот, знакомый кота по описанию как две капли воды походит на рисунок опоссума из книги.
– Вы хотите сказать?.. – От пришедшей мне на ум догадки у меня перехватило дыхание.
– Да, я полагаю, тот самый опоссум Гаунер, который пускается наутек от простого вопроса полицейского, и который, похоже, нечист на лапу.
– Но что ему-то понадобилось от нас?
– Трясется за собственную шкурку? – предположил Шерлок Зай.
– Неужели он решил, будто вы прибыли за тридевять земель с намерением раскрыть его махинации? Простите, но это смешно. Более того – нелепо!
– Его, похоже, в отличие от вас, наш приезд не очень развеселил, – нахмурился Шерлок Зай, разглядывая тающее под потолком облачко дыма.
– И кота, выходит, на барона натравил он?
– Дорогой Уотерсон, вы делаете слишком поспешные выводы. Кот начал досаждать барону гораздо раньше, нежели стало известно, что старый Гросер Люве попросил меня заняться его делом, и агенты Листрейда напугали Гаунера.
– Да, вы правы. Но, получается, кот замешан и в одной истории, и в другой. Мало походит на обычное совпадение, не правда ли?
– Вы правы. – Шерлок Зай поднялся из кресла, отложил трубку на каминную полку и направился к лестнице. – Пойдемте, Уотерсон. Нам нужно придумать, как покинуть дом незамеченными.
Наверху сыщик тщательно осмотрелся. Комнаты, включая и крайнюю, на которую он возлагал большие надежды, оказались бесполезны для нас: окна всех трех выходили на лес. Можно было воспользоваться окнами в коридоре, но под ними располагались ухоженные грядки фрау Хунсон, и вряд ли ей понравится, если кто-то станет их топтать. Оставалась лестница в конце коридора, ведущая на чердак. Поднявшись по ней, Шерлок Зай быстро пересек заваленный пыльным хламом чердак и осмотрел круглое окно, выходившее на боковую стену соседнего дома. Нижняя часть окна оказалась подвижной. Отодвинув щеколду, Шерлок Зай открыл створку, зацепил ее крючком и высунулся наружу.
– Осторожней! – предостерег я, опасаясь, как бы сыщик не вывалился из окна.
– Все в порядке, Уотерсон. – Шерлок Зай прижал уши к спине, выбрался из оконного проема и отряхнул лапы. – Если фрау Хунсон ничего не напутала и опоссум действительно скрывается за указанным ей деревом, то мы можем спуститься здесь, оставшись незамеченными. А вот, кстати, и веревка!
Шерлок Зай прошел в левый от окна угол чердака и потянул за конец старую бельевую веревку. Ворох серого пыльного тряпья зашевелился, из-под него выполз небрежно смотанный моток.
Мне веревка не внушала доверия, о чем я не преминул сказать Шерлоку Заю – слишком уж она выглядела старой и потрепанной.
– Должна выдержать, – отозвался сыщик, подергав ее.
Распутав кольца веревки, Шерлок Зай привязал один ее конец к потолочной балке, а другой спустил в окно, затем выбрался наружу и заскользил вниз, перебирая лапами. Веревка то и дело дергалась, гудя от натяжения и елозя по деревянной раме, и вдруг раздался треск.
– Шерлок!
Я бросился к окну в попытке перехватить веревку ниже протертого места, но не успел. С тихим хлопком она оборвалась, снаружи донесся глухой звук падения, и все стихло. Я поспешно высунулся в окно.
Шерлок Зай лежал на газоне, потирая зашибленный бок.
– Как вы?
– Я в порядке, – поморщился сыщик и отбросил веревку, конец которой все еще сжимал в лапе. – Черт бы побрал хваленое ейропейское качество!
– Ойропейское, – поправил я.
– Разве это так важно? – буркнул Шерлок Зай, поднимаясь на лапы. – Спускайтесь, Уотерсон – время не ждет.
Я вывалился из окна, расправил крылья и резко ушел влево за дом, чтобы не быть случайно замеченным притаившимся в лесу наблюдателем. Сделав небольшой круг, я плавно опустился возле друга. Сыщик как раз закончил чиститься, подобрал оброненную трость, сказал: «Идемте!» – и заспешил прочь от дома. Я нагнал его, и мы, достигнув перекрестка, свернули влево.
– Надеюсь, опоссум ничего не заметил. – Шерлок Зай повертел головой, но вокруг не было ни души. – Иначе все наши страдания окажутся бесполезными.
– Ваши страдания, если быть точным, – безжалостно поправил я. – Между прочим, я предупреждал вас насчет веревки.
– Неважно! – надул щеки Шерлок Зай и ускорил шаг, так как заметил вывернувший с параллельной улочки кабриолет с едва плетущейся лошадью. – Эй, постойте! – взмахнул сыщик тростью.
Кабриолет замер. Гнедая кобыла с печальными глазами и выпиравшими наружу ребрами вывернула голову назад.
– Благодарю вас, – сказал Шерлок Зай, приблизившись к кабриолету. Мы взобрались на сиденье.
– Куда изволят ехать господа? – меланхолично осведомилась кобыла.
– К дворцу барона фон Гросер Люве!
– Хорошо. – Кобыла качнула головой и двинулась вперед. Кабриолет дернулся, застучал деревянными колесами по булыжной мостовой.
– Побыстрее, если можно, – взмолился Шерлок Зай.
– Хорошо, – повторила кобыла и пошла чуть быстрее.
– Пять марок сверху! – не вытерпел Шерлок Зай, ерзавший как на иголках.
– Другое дело, – сказала лошадь и значительно прибавила ходу.
Шерлок Зай расслабился, откинулся назад и сложил лапы на набалдашнике трости, поставленной меж ног.
– Простите, Шерлок, – сказал я, переходя на среднелесский, – но не будет ли с нашей стороны несколько опрометчиво в открытую заявиться к барону во дворец?
– Я и не собирался так поступать. Мы незаметно пройдем через черный ход для прислуги, которым давно никто не пользуется. Барон в курсе и откроет его для нас, о чем не будет знать ни одна живая душа – об этом я просил его в ответном письме.
– Тогда другое дело, – кивнул я и уставился вперед.
Лошадь шла неторопливой рысью, что было вполне понятно: узкие городские улочки и слоняющееся туда-сюда прохожие никак не позволяли двигаться быстро. Но у меня еще оставалась надежда, что кабриолет разовьет приличную скорость за городом. В противном случае поездка грозила затянуться на очень долгий срок.
Дворец барона, мелькавший то и дело в стороне в просветах меж домов, казался с такого расстояния игрушечным. Его каменные стены расположились на самом краю утеса, правая, покрытая лесом, сторона которого плавно сбегала к раскинувшемуся у его подножия городу.
Лошадь внезапно свернула вправо. Дорога пошла под уклон, и дворец окончательно пропал из виду.
– С чего вы предполагаете начать? – спросил я.
– Первым делом, разумеется, мы переговорим с бароном. Далее тщательно осмотрим дворец. А там уж – по обстоятельствам.
– Но к чему такие предосторожности – я имею в виду черный ход?
– Чем меньше зверья будет знать, что мы посетили барона, тем лучше. Сейчас трудно сказать, кто может быть замешан в этом деле.
– Дорогой Шерлок, о нас, похоже, знает уже полгорода, а мы тайком пробираемся во дворец.
– Кот и опоссум – еще не полгорода, – хмыкнул Шерлок Зай. – Но вы правы: странно, что они пронюхали о нашем приезде. Переписка с бароном велась через проверенного зверя, и Гросер Люве должен был получить ответное письмо лично. Хотя, конечно, нельзя исключать возможность, что некто прочел письмо раньше, чем оно попало в лапы барону. Или после того. Но Гаунер едва ли не последний в списке тех, кто мог завладеть им.
– Почему вы так считаете?
– Он заправляет всем, кроме дворца. Во дворце же главный – дворецкий. И все-таки источник, из которого просочилась информация о нашем приезде, следует отыскать. До тех пор мы будем находиться в очень невыгодном положении.
– Полностью согласен с вами, – кивнул я. – Только вот как его найдешь?
– Терпение, друг мой. Все обязательно прояснится, – ответил Шерлок Зай и замолчал.
– Вы правы, – вдруг сказала лошадь.
– Простите? – уставился на нее Шерлок Зай.
– Я говорю: вы правы, – повторила лошадь и скосила правый глаз на сыщика. – Насчет дворецкого.
– Вы понимаете по-среднелесски?
– Что же здесь удивительного, – насмешливо фыркнула лошадь, – если я прожила там полжизни.
Мы с Шерлоком Заем переглянулись.
– Не бойтесь, за долгую жизнь я научилась держать язык за зубами. И еще не лезть в чужие дела.
– Положительное качество, фрау…
– Просто Ромашка. Вы не представляете, как приятно услышать родную речь.
– Да, – смешался Шерлок Зай. – Но вы что-то говорили про дворецкого?
– Он действительно заправляет всем во дворце. На то он и дворецкий, я полагаю.
– Откуда вы его знаете, если не секрет?
– Никакого секрета в том нет, – тряхнула головой лошадь. – Я некоторое время работала на барона, вернее, на Гаунера – мерзкий и скользкий тип. И жадный, – добавила она, подумав.
– Вы его хорошо знаете?
– Более чем.
Лошадь замолчала, так как мы проезжали через городские ворота, и гулкий стук копыт и грохот колес заглушили бы ее слова, а как только ворота остались позади, вновь продолжила:
– Он считает, будто все вокруг обирают его хозяина. Вернее, делает вид. На самом деле Гаунера интересует исключительно собственный карман. Он всегда находил причину, чтобы положить в него лишнюю монетку, недоплатив или удержав: этот не то сделал, тот не так понял, третий не так повез. Целыми днями я только и слышала от него одни жалобы. В конце концов, мне надоели его претензии и работа за гроши, и я уволилась.
– Вы неплохо изучили Гаунера.
– Очень хорошо, – подтвердила лошадь.
– И много знаете про его делишки.
– Знаю. Но с ними пусть разбирается барон. И полиция, если ей есть до того дело.
Я понял, что лошадь не хочет делиться с нами тем, что ей известно. Я ее понимал и не понимал одновременно: болтливость, как правило, не доводит до добра, но, если ты не собираешься рассказывать всего, зачем тогда вообще начинать разговор?
Шерлок Зай не стал настаивать и сменил тему.
– А что вы можете сказать про дворецкого? – спросил он.
– На самом деле немного, но мне он показался порядочным зверем. Ухаживать в одиночку за сварливым стариком и держать дворец на своих плечах, – согласитесь, нелегко. Но это не главное: я несколько раз слышала, как Пердье…
– Простите, кто?
– Пердье, дворецкий, – пояснила лошадь.
– Понятно, продолжайте, – кивнул Шерлок Зай.
– Так вот, Пердье не раз отчитывал и ставил на место Гаунера, грозя обо всем доложить барону, если управляющий не прекратит свои грязные делишки.
– А можно о них поподробнее?
– Простите, нет. Как я уже говорила…
– Да-да, я помню, – поерзал Шерлок Зай на жестком сиденье, – вы не имеете привычки совать нос в чужие дела.
– Именно.
– А не походили ли взбучки на некую игру?
– Не сказала бы. Гаунер после них становился шелковым на некоторое время – сама доброта, порядочность и любезность. Но хватало его не надолго и вскоре все начиналось по новой.
– Но почему барон до сих пор терпит его? Или Гросер Люве не в курсе делишек своего управляющего?
– Вот чего не знаю, того не знаю. Но думаю, барону все известно – не законченный же он, извиняюсь, болван!
– Маловероятно, – согласился Шерлок Зай, однако в его голосе мне послышалось сомнение.
– Полагаю, барон держит Гаунера за его пробивной характер, исполнительность и неутомимость. Что до жуликоватости, то, как мне кажется, мало кто сможет оставаться кристально честным, когда через его лапы проходят большие деньги. Очень большие. И еще неизвестно, как себя поведет другой на месте Гаунера. К тому же его можно нет-нет да и припугнуть.
– Возможно, вы правы, – потеребил усы Шерлок Зай.
– Вас интересует Гаунер?
– Вовсе нет! С чего вы взяли?
– Я поняла так, что барон нанял сыщика, чтобы вывести Гаунера на чистую воду. Вы ведь сыщик?
– Первое – нет; второе – да, – сдержанно отозвался мой друг.
Дорога пошла в гору, и лошадь замолчала, экономя силы. Ромашка была стара, возраст давал знать о себе. Худая, но жилистая и еще крепкая, она напрягала мышцы, буграми перекатывающиеся под ее шкурой. Повозка двигалась медленно, медленнее, чем в городе. Лошадь натужно дышала, сильно качая головой. Шерлок Зай не торопил ее. Тем более до дворца было уже рукой подать.
Когда уклон дороги пошел на убыль, лошадь вновь прибавила шаг, и деревянные колеса весело застучали по мелким камешкам. Дворец был уже совсем рядом, но его скрывали виноградники и яблоневый сад. Зверья нигде не было видно, только средь яблонь я заприметил сурка, занятого побелкой стволов деревьев. При приближении повозки сурок опустил кисть, стянул с головы панаму, но, приглядевшись к нам, вновь нахлобучил панаму на голову и продолжил прерванное занятие – вероятно, мы оказались недостойны его знаков внимания.
– Так вам надо к черному ходу? – спросила Ромашка, когда дорога сделала поворот влево и запетляла почти по самому краю утеса.
– Да, нам хотелось бы появиться во дворце незамеченными, – ответил Шерлок Зай напрямую, поскольку таиться уже не имело смысла.
– В таком случае я бы рекомендовала вам пройти через винные подвалы – там вы уж точно ни на кого не наткнетесь.
– А разве они еще используются? – заинтересовался Шерлок Зай.
– Нет, но подвалы имеют отдельных вход. Через них можно незаметно пройти во дворец.
– Но откуда вы знаете о потайном ходе?
– Давным-давно, в молодости, когда барон еще занимался виноделием, я подрабатывала на доставке бочек с вином вниз. Ход прятался меж деревьев, сплошь зарос кустарниками, и к нему очень неудобно было подъезжать. Думаю, сейчас он и вовсе скрыт от глаз.
– А Гаунер знает о потайном ходе?
– Чего не знаю, того не знаю. Я его ни разу туда не подвозила, а барон перестал торговать вином задолго до появления Гаунера у него на службе.
– Хорошо! – подумав, согласился Шерлок Зай. – Доставьте нас ко входу в подвалы.
Лошадь ничего не ответила, только резко свернула вправо, огибая дворец, и углубилась в молодую поросль сосен. Едва приметная, поросшая травой дорожка петляла меж деревьев, все углубляясь в лес. Здесь сосны были старше и выше, кое-где попадались поваленные. А вокруг царила удивительная тишина, если не считать шепота крон на слабом ветерке и трелей немногочисленных птиц. Вскоре тропинка и вовсе пропала из виду, но Ромашка уверенно продолжала двигаться вперед, потом вдруг остановилась.
– Мы прибыли? – спросил Шерлок Зай, привстав.
– Не совсем, – ответила Ромашка. – За вон той сосной ствол упавшего дерева перегородил дорогу, дальше не проехать. Но здесь недалеко, и вы за пять минут доберетесь пешком. Я подожду вас, если желаете.
– Это было бы замечательно! – Шерлок Зай спустился с кабриолета, за ним сошел я. – Полагаю, мы несильно задержимся.
– Не торопитесь, я подожду. Значит, запоминайте: переберетесь через упавшее дерево, затем пойдете прямо. Когда выйдете к просеке, свернете влево, к кустарникам, и за ними будет широкий вход. Надеюсь, его не заколотили.
– Если и так, то вернемся и войдем через черный ход. Спасибо вам, Ромашка, – поблагодарил Шерлок Зай и пошел первым. Я не отставал от него, все время оборачиваясь через плечо. Лошадь повесила голову и принялась щипать сочную траву.
– Скажите, Шерлок, – спросил я, когда мы отдалились от повозки на приличное расстояние, – вам не кажется, что нас сюда нарочно заманили? Не доверяю я скрытным лошадям.
– Глупости! – ответил Шерлок Зай, разглядывая что-то в траве. – Зачем кому-то заманивать нас в лес?
– Ну, мало ли, – пожал я плечами. – Хотят свести с нами счеты, например.
– Вы слишком мнительны, дорогой Уотерсон. Мы еще не успели никому насолить, к нам пока только приглядываются. К тому же здесь действительно давно никто не ходил. Трава и мох не примяты, опавшая листва рыхлая, и следов не видать.
