полная версия

Ася Ливен
Чаги

– А почему ты меня позвал? У тебя же миллион знакомых и, помнится, была эффектная длинноногая подружка.

– Мы ведь давно не виделись, – несколько удивившись, ответил Евсей. – А что до подружек – я нахожусь в вечном поиске. – И засмеялся.

Спектакль произвел на Аню менее приятное впечатление. Это оказалась современная интерпретация классической пьесы, которую режиссер беспощадно прокрутил через свое художественное видение. Действие было разыграно с применением мультимедийных технологий в черном пространстве, почти лишенном декораций. Некоторые мужские роли исполняли женщины, включая короля Дункана и самого Макбета, причем Макбета играли сразу две актрисы. Одно было хорошо – длился этот экстравагантный перформанс полтора часа без антракта и завершился прежде, чем Аня успела по-настоящему отчаяться.

– Это всерьез на театральную премию выдвинули? – спросила она, когда они с Евсем вышли на улицу.

– Да, и сразу в двух номинациях, – с улыбкой отозвался он.

– И как тебе?

– Свежо.

– Свежо у кого-то в голове, честное слово. С этим режиссером явно что-то не в порядке.

– Публика аплодировала.

– Уверена, из чистой вежливости!

Они шли по набережной Фонтанки и смеялись. Садясь в машину, Евсей взглянул на часы:

– У меня свободного времени чуть больше часа, поехали ужинать.

Через несколько минут они сидели на веранде одного из уютных ресторанчиков в центре, и Аня с наслаждением потягивала вино.

– Никаких чачжанмёнов, – говорил Евсей, изучая меню. – Я помню твое страдальческое лицо. Готов поспорить, что с того дня ты больше не была в азиатском ресторане.

– Нет, как-то не довелось. Был у меня приятель, он не особенно любил экзотику.

– Скучный человек, – усмехнулся Евсей.

– Да я теперь вообще редко куда выбираюсь, если, конечно, не считать свадебного банкета. У меня все просто и банально. Даже стыдно перед тобой. У тебя, наверное, за это время произошла уйма интересных событий?

– Да живу как-то. Скучно точно не бывает. Кстати, почему бы тебе в Москву не переехать?

– Мне? – удивилась Аня.

– Не понимаю, чего тебе в Питере киснуть? Сюда хорошо приезжать на отдых, а так ловить тут нечего.

Аня засмеялась.

– Мы с тобой люди совершенно разного темперамента. Что я стала бы делать в Москве? Суета, беготня, кругом мир голого чистогана, выражаясь словами нашего старенького университетского профессора, ну и так далее.

– Ба! – с потешной драматичностью воскликнул Евсей. – Я же беседую с самой утонченной представительницей культурной столицы России. Ни-ни – больше никаких разговоров о презренной работе, отвлекающей от созерцания бытия.

– Перестань меня смешить!

– Я уже и забыл, что ты девушка мечтательная! И все же идея неплохая. Вполне прилично можешь со своей квалификацией зарабатывать. Если надумаешь, звони, помогу, чем смогу.

– Спасибо! Ты самый добрый человек на свете.

Они ужинали, смеялись и болтали гораздо больше часа – Евсей позвонил и отменил какие-то дела. Уже когда стемнело, он подвез ее до дома и, порывшись в визитнице, дал свою визитку.

– Здесь московский телефон и моя почта. Приезжай в августе. У меня кое-что планируется осенью, но свободное время еще более-менее есть. А сам не смогу – найду тебе кого-нибудь в компанию, если захочешь. Слышала, у нас большой парк развлечений открыли? Детские площадки, аттракционы, замки Снежной королевы и бог весть еще кого – будет где ребенка развлекать.

– Он у меня еще маленький.

– Сама повеселишься!

На прощание Евсей махнул ей рукой и уехал.

Аня непроизвольно улыбалась весь оставшийся вечер, и мысли о поездке в Москву не казались уже чем-то невозможным. «Но где выкроить лишних денег на эту поездку?» – размышляла она. Наконец Аня пришла к выводу, что в августе вряд ли может себе позволить такой вояж, а вот ближе к Новому году, подзаработав и кое-что скопив, пожалуй, и съездит. Идея же найти в Москве работу была не такой уж и плохой. Евсей прав, стоит об этом подумать.

***

Июль выдался дождливым. Во всяком случае, его первая половина. В городе было тепло и влажно. Открытые окна не спасали от духоты, и Аня подолгу гуляла с Илюшкой в парке. Дождь обычно пережидали под крышей старой, еще сохранившейся с советских времен, летней эстрады или под навесом летнего кафе.

После дождя в канавах, на тропинках и в траве стояли лужи, служившие источником живейшей радости ребенку и собаке. Илюшка, устав сидеть в коляске, прыгал и шлепал по лужам так активно, что вся его одежда после таких прогулок обычно сразу отправлялась в стирку.

Как-то утром он проявил особую прыть. Сначала бегал за Локи, а когда тот вильнул хвостом и исчез за кустами, выбежал на аллею и вдруг попал в историю – наткнулся на вставшего со скамейки человека и шлепнулся ему под ноги. Аня рванулась вперед, толкая перед собой коляску, но человек оказался проворнее – он наклонился и поднял малыша.

– Извините! – сказала Аня, подбегая.

– Ничего, ничего, – ответил незнакомец. Это был пожилой азиат, одетый неброско и скромно, зато ботинки его были вычищены до блеска. У него было широкое улыбчивое лицо и короткие седые волосы. Говорил он по-русски, но с сильным акцентом. Аня лишь мельком взглянула в лицо пожилого человека и быстро поймала ребенка за руку. Тот уже схватил с земли оброненное печенье, которое до этого мусолил, и попытался засунуть в рот.

– Илюша, нет! – сказала Аня. – Уже грязно.

С этими словами она отобрала печенье и бросила его в урну.

Мальчонка накуксился, намереваясь громко и требовательно разреветься.

– Илюша? – Незнакомец вдруг расплылся в улыбке и, наклонившись, протянул малышу меленького оранжевого динозавра, похожего на игрушку из киндер-сюрприза.

Илюша тут же решил попробовать динозавра на зуб.

– Эй! – воскликнула Аня, выхватывая у него и этот неожиданный подарок.

Илюша секунду смотрел на нее удивленно, а потом все-таки разразился криками.

– Я прошу прощения! – сказал пожилой человек.

– Разве можно что-то давать чужим детям на улице? Тем более такие мелкие игрушки! – с возмущением ответила Аня. – Они же могут их проглотить.

– Прошу прощения! – повторил мужчина, и искренность в его голосе немного охладила Анин пыл. Она посадила сына в коляску, протерла ему руки влажной салфеткой и дала новое круглое печенье из пачки.

– Я очень люблю детей. Ваш малыш такой красивый и похож на меня.

– Простите? – Аня с удивлением выпрямилась.

– О, уже плохо говорю по-русски. Я учился в Ленинградском университете, давно. Давно не был в России.

Аня рассеянно улыбнулась. Ей хотелось уйти, но мужчина, очевидно, был не прочь поговорить и все смотрел на Илюшку, который успокоился и сосредоточенно грыз печенье. В это время Локи, вынырнувший из кустов, приблизился к незнакомцу и осторожно его обнюхал. Мужчина наклонился к собаке и погладил ее, казалось не испытывая никакого опасения. При этом он почему-то согласно кивал. Потом он снова переключил внимание на ребенка, не переставая улыбаться:

– Я родом из Пусана, это Республика Корея. Ваш мальчик показался мне похож на корейца.

Аня почувствовала, как слабая улыбка сползает с ее лица. Она испуганно посмотрела на странного собеседника и непроизвольно крепче сжала ручку коляски.

– Вы ошибаетесь! У меня никогда не было знакомых корейцев. А отец моего сына… он родом из Хакасии.

– Хакасии? – удивился незнакомец.

– Да, – коротко ответила Аня. – Извините, нам пора.

Она развернула коляску и очень быстро пошла по аллее с тяжело и гулко бьющимся сердцем.

На выходе из парка Аня оглянулась, но пожилого корейца уже не было, и никаких других подозрительных людей она не заметила. По дороге домой Аня все время оборачивалась, пока не поймала себя на мысли, что ведет себя глупее некуда. Настя наверняка сказала бы, что так недалеко и до паранойи.

Дома, занимаясь Илюшей и домашними делами, Аня постоянно прокручивала в памяти неожиданную встречу. Чем больше она думала о пожилом корейце, тем подозрительнее он ей казался. Для этой подозрительности не было никаких объективных причин, хотя стоило признать, что подспудно любой человек азиатской внешности всегда представлялся ей потенциально опасным. Больше всего на свете Аню пугала мысль, что ее секрет будет раскрыт и существование Илюши свяжут с именем Дам Рёна. Настя убеждала подругу в необоснованности этих пустых страхов. «Ну сама подумай, кто о тебе знает? Кому ты сдалась? Три года прошло, все быльем поросло. Живи уже спокойно». Эти увещевания успокаивали Анну на время, но где-то в глубине души, вопреки всем доводам разума и логики, все равно ворочалась необъяснимая тревога, страх, что однажды ее найдут ненавистники или фанаты Дам Рёна и грубо вторгнутся в ее хрупкий мир.

Уже поздно вечером, долго лежа без сна, она все-таки убедила себя, что ничего страшного не произошло. Пожилой кореец на самом деле был обыкновенным заезжим туристом. Однако, едва уговорив себя на такой вывод, Аня вдруг осознала, что гулял он отнюдь не в туристическом месте. Эта пугающая мысль заставила ее сесть на постели. Сердце снова начало тревожно биться. Неужели это начало того, чего она так боялась? Не в силах оставаться на месте, Аня встала, взглянула на спящего в кроватке Илюшку и пошла на кухню кипятить чайник. Она стояла у плиты, слушала, как медленно закипает вода, и старалась успокоиться. По факту, убеждала она себя, ничего особенного не произошло. Незнакомец сказал, что Илюша похож на корейца, потому что он сам кореец. Возможно, китаец тоже нашел бы между собой и ее мальчиком что-то общее. В конце концов, русской крови в Илюше почти совсем не заметно – разве что кожа у него такая же светлая, как у Ани, но это все. Так ей казалось. Во всяком случае, в разговоре с незнакомцем она не произнесла ничего, что могло бы ее выдать или даже намекнуть на то, что она так тщательно оберегала. Вздыхая и хмурясь от этих назойливых мыслей, Аня выпила чай, почти не чувствуя его вкуса, и побрела обратно в комнату. Там она выглянула в окно, всматриваясь в августовскую ночь, но освещенная улица перед ее домом была пустынна, а за границей фонарного света можно было угадать лишь темные очертания деревьев и кустов. Аня задернула занавеску и несколько минут стояла опустив голову. Наконец она подошла к книжному шкафу и остановилась перед фотографией Дам Рёна. Некоторое время назад Аня распечатала эту фотографию из интернета и поставила в простой металлической рамке среди книг. Сейчас девушка несколько мгновений смотрела на снимок, потом, приняв решение, вынула его из рамки и засунула между стенкой шкафа и вторым рядом книг. «Паранойя…» – пробормотала она, но это действие немного ее успокоило.

Анины дни пролетели в заботах, но пожилой кореец по-прежнему не шел из ее головы. Он незримо присутствовал с ней, когда она сидела долгую очередь в роно за направлением в ясли, когда ездила в детский сад оформлять зачисление, когда заскочила в редакцию в преддверии своего скорого возвращения. Она возила Локи к ветеринару, Илюшку – в поликлинику, и ей нужно было купить хотя бы одну-две обновы к выходу на работу, но с мыслями обо этих и сотне других важных дел ее не оставляло и воспоминание о той мимолетной встрече.

Сложно было сказать, что тревожит Аню больше – ничем не оправданный страх быть обнаруженной пронырливыми репортерами (Настя нет-нет да рассказывала, что негативные публикации о Дам Рёне по-прежнему в топе горячих новостей, которыми пробавляется желтая пресса) или призрачная надежда на то, о чем она даже боялась думать. Раздраженная, недовольная собой, Аня стала замечать, что необъяснимое нервное напряжение последних нескольких недель перешло в следующую стадию – бестолковую суетливость. Она чувствовала себя не способной усидеть на месте – целыми днями крутилась как заведенная, а вечерами, уложив Илюшку, ходила по квартире, что-то двигала, переносила, переставляла предметы. Все вместе это грозило вылиться в нервный срыв, и точно – в один из дней у нее начал дергаться глаз. Аня закрыла его ладонью и засмеялась. Смех вырвался совершенно истеричный. Осознав это, девушка рассмеялась уже по-настоящему. Отсмеявшись, она долго сидела, недоумевая и потешаясь над собой, а затем встала, умылась, вернулась в комнату и достала из-за книг фотографию Дам Рёна. Фотография вернулась на законное место, а Аня уселась за ноутбук и забила в поисковик название одного из популярных русскоязычных порталов об азиатском шоу-бизнесе. Через полчаса она заварила себе чай, нарезала бутербродов, и пока за окном не забрезжил бледный рассвет, спать не легла.

Этот спонтанный марафон подействовал отрезвляюще. В последнее время Настя не часто снабжала ее новостями, а сама она не стремилась их узнать, так что теперь поток информации привел ее в смятение. Она подолгу читала цепочки комментариев и сообщений на одну и ту же тему или рассматривала картинки, по большей части фотографии последних концертов, прошедших в Японии. Новостям и фотографиям предшествовало сообщение, что к своему дню рождения Дам Рён выпустил фотобук «Everyday» – 160 страниц с фото и собственноручно написанными эссе. В комплект вошли альбом с фотографиями, охватывающий период с его дебюта по настоящее время, открытки, закладки и DVD с записью съемок последней фотоссесии. Презентация фотобука состоялась на популярной интернет-платформе. Кроме того, представители Дам Рёна анонсировали автографсессию, которая, начиная с ноября, пройдет в три этапа – в Бангкоке, Осаке и Сеуле.

Выплыла новость об интервью журналу «POSH Magazine Thailand» и фотосессии для этого журнала с использованием одежды популярной тайской марки из коллекции осень/зима. Статья содержала всего лишь несколько цитат, зато фотоматериал был представлен богатый. Скоро на глаза Анне попалось нечто по-настоящему интересное – новость почти годичной давности, но куда более содержательная.

«Дам Рён из 6BF – читала Аня, – вернулся в Корею после концерта в Канаде, где представил финальное мероприятие американского тура, проведенного в поддержку его предыдущего альбома, «Heavens Above Us» ¹⁰*, в нескольких городах США, Кубы, Мексики и Колумбии.

В эксклюзивном материале «The Korea Herald» бывший участник 6BF рассказал о своей карьере, а также впервые сделал откровенные признания о периоде судебных тяжб с бывшей девушкой, упомянув о сложностях того времени. Он откровенно признался, что был растерян и долго не знал, стоит ли ему продолжать бороться за свое будущее в профессии или лучше найти другую работу. К счастью, решение было принято благодаря любви и поддержке поклонников, которые не переставали верить в него и поддерживать. Дам Рён удивительно трогательно признался в сердечной благодарности всему многонациональному дому IUnsa. Он еще раз принес им извинения за то, что по его вине им пришлось пережить.

Продолжая разговор, Дам Рён отметил: избавиться от ярлыка «кей-поп-айдола» было непросто. Сейчас он считает себя больше похожим на обычного сонбэ¹¹** из колледжа, а не айдола. Он сказал: «Моим главным делом в жизни остается музыка. Я отдаю ей много сил. Мои мысли и чувства находят в ней полное выражение. Я счастлив делиться своими эмоциями с людьми. Делиться переживаниями и сомнениями, моей любовью и радостью от каждого нового прожитого дня, что бы он мне ни уготовил. Я счастлив возможности стоять на сцене. Оглядываясь назад, я не испытываю сожалений. Все, что мне нужно было делать, это продолжать прилагать усилия и жить полной жизнью. Так я и поступал. Были взлеты и падения, но я благодарен за то, что прошел через это».

Одетый в простую темно-синюю рубашку из последней коллекции «Juun. J», айдол, превратившийся в музыканта, выглядел расслабленным и спокойным. Он упомянул о собственном ютьюб-канале, где публикует видео, фиксирующие его повседневные занятия. Канал насчитывает большое число подписчиков, которые отмечают открытость и юмор своего кумира. Дам Рён не стесняется показывать фанатам свое лицо без грима и делиться личной информацией, по-прежнему оставляя закрытой от общественности только частную жизнь.

Выражая надежды на будущее, Дам Рён признался, что хочет выпускать больше новых песен и чаще бывать на фестивалях, поддерживая связь со своими фанатами через новые возможности и проекты. Певец также дал понять, что его давняя мечта выступить с симфоническим оркестром может скоро воплотиться в жизнь. Он просил следить за новостями и быть готовыми к приятным сюрпризам.

Говоря о запланированном на середину года туре по Японии, Дам Рён очень тепло отозвался о своих японских поклонниках. Певец выступал в Японии два года назад в рамках своего мирового тура «Flying»¹²* – в Токио и Осаке. На этот раз поклонников ждет полномасштабное шоу, которое охватит восемнадцать городов страны и завершится грандиозным мероприятием в зале Иокогамского национального университета в префектуре Канагава. Для этого концертного тура Дам Рён сам спродюсировал музыкальное видео, песни, различные визуальные эффекты и многое другое для фанатов, которые ждали его возвращения больше четырех лет. На вопрос о запланированных мероприятиях в Сеуле он поделился надеждой встретиться с корейскими поклонниками на двух концертах, которые пройдут в преддверии его дня рождения в зале YES24 в Кванджингу, а также на рождественском фанмите в одном из клубов Итэвона.

Рассказ о насыщенном графике позволил вспомнить о недавно облетевшей Сеть и вызвавшей много откликов фотографии. На ней артист запечатлен после выступления, уснувшим в неудобной позе на заднем сиденье машины. Смущаясь, Дам Рён сказал, что время от времени появляются такие фотографии, хотя он не может понять, зачем это снимают. «Данная фотография была сделала и размещена агентством, возможно для того, чтобы люди помнили, что я тоже живой человек, а не безупречный айдол, и, может быть, кто-то найдет в этом смысл».

Подводя итоги, Дам Рён выразил свою привязанность к бывшим участникам группы Six beautiful flowers. «Мы до сих пор поддерживаем связь, хотя видимся нечасто. Я рад успехам ребят, слежу за развитием их карьеры, и, конечно, я буду в числе тех, кто через восемь месяцев поздравит нашего макнэ¹³* Юнху с возвращением из армии. Я не уверен, что мы воссоединимся как 6BF, но у меня есть ощущение, что однажды мы обязательно соберемся вместе, вшестером», – сказал он.

Аня несколько минут сидела в задумчивости, хотя мысли ее не имели никакого определенного направления – они были разрозненны и хаотичны. Эмоции оказались более определенными – она испытывала удивление от прочитанного. И не только. Она испытывала тревогу и щемящее, совершенно иррациональное чувство потери. Память хранила образ Илюши, слишком далекий от образа Дам Рёна из этой статьи. Впервые Аня спросила себя: зачем и кого она продолжает ждать? А в том, что она именно ждет, не было сомнений. Никогда она не признавалась в этом Насте и даже самой себе, но упрямая и глупая вера в то, что однажды он вернется, жила и поддерживала ее силы. И вот теперь, случись такое, подумалось ей, кого она увидит? Кем он стал? Кем он был всегда? Ее ошеломила ужасная мысль, что Илюши не существует. Его нет в отмеренном ей судьбой пространстве и времени, а тот, кого она однажды видела и узнала, был всего лишь проявлением одной из сторон многогранной личности незнакомца Дам Рёна. Стороны тайной, слабой, уязвимой. Запрятанной глубоко от посторонних глаз.

Аня была далека от понимания вопросов аналитической психологии, но понимала очевидное: испытав серьезное потрясение в жизни, любой человек стремится найти тихую гавань и переждать бурю. Чистое небо над головой, покой и созерцание станут ему утешением, любовь, равная, а то и превосходящая по силе его горе, будет ему желанной отрадой. Но бури утихают, жизнь идет своим чередом, а мимолетные встречи остаются всего лишь тенью прошлого, пока под влиянием новых событий и впечатлений не поблекнут и память о них не исчезнет совсем. К ней наконец пришло осознание того, что она стала для этого человека давно истаявшим воспоминанием.

Аня остановилась у окна. Несколько раз она глубоко вздохнула, стараясь изгнать большую тяжесть из груди. Дождь, бесконечный холодный дождь, стучал по карнизу. За размытым стеклом не было ничего, кроме темноты. Даже окна соседних домов не светились привычным теплым светом. Аня взглянула на часы – слишком поздно. «Поздно…» – прошептала она и опять вернулась к ноутбуку.

Вслед за только что прочитанной статьей была размещена еще одна ссылка. Аня присела на стул и кликнула на нее.

Это был эмоциональный репортаж о концерте в Иокогаме – финальном и самом грандиозном мероприятии японского тура в июне этого года. Концерт транслировался на популярной интернет-платформе, привлек большую онлайн-аудиторию и, по словам автора, показал потрясающие изменения в мировоззрении музыканта, оставившего далеко позади зажигательные ритмы кей-попа. Было написано, что «Дам Рён подарил поклонникам со всего мира сказочные 120 минут, наполненные впечатляющими техническими эффектами и разнообразной музыкой – от лирических баллад, очень теплых и красивых, созданных в гармонии акустики и струнных, до рок-композиций и песен, глубоко пропитанных чувственными эмоциями соул и джазовой вокальной импровизацией». Не скупясь на эпитеты, репортер описывал удивительное единение музыканта и его поклонников, всей той огромной аудитории, которая имела возможность не только присутствовать на шоу, но и оставлять свои комментарии в открытом чате трансляции, выведенном на большом экране. «Сообщений, – читала Аня, – наполненных любовью, восхищением и благодарностью, было так много, что лента не останавливалась ни на секунду, и даже зрители в зале могли видеть, как много людей из других городов и стран мира приветствуют певца. Общему дому IUnsa, без преувеличения самому сплоченному и самому преданному, удалось выразить чувство удовлетворения, счастья и гармонии. Дам Рён вернулся с твердыми целями. Среди поклонников артиста много тех, кто сопровождает его на протяжении лет, и тех, кто узнал его позже. И причина верности такого множества людей – не только его музыкальное дарование, его внешность, его доброе сердце, отданное благотворительности, но прежде всего та магия, которой он делится с каждым. Эта магия вернулась вновь, понятная без перевода, которую все мы можем ощутить и по достоинству оценить».

***

– Что-то ты стала рассеянной, – как-то заметила Настя.

После почти трех месяцев семейной жизни и недавнего возвращения из свадебного путешествия она, казалось, пришла к своему обычному состоянию душевного покоя и несколько снисходительного взгляда на вещи. «Кипр, конечно, хорошо, – сказала она, вручая Анне презент из поездки. – Но по большому счету, все предсказуемо».

– Так и есть, – грустно улыбаясь, отвечала Аня.

Сегодня Настя забежала к ней передать гостинцы из Ропши – трехлитровую банку квашеной капусты и пару баночек варенья. Аня встретила ее вяло, нехотя поддерживала разговор, а теперь уже несколько минут, не поворачиваясь и не говоря ни слова, мыла посуду.

Настя стала замечать, что Аня в последнее слишком рассеянна – погружена в себя, не всегда отзывается и с первого раза понимает обращенные к ней слова. Нечто подобное уже происходило – вот так же вздыхала, маялась, блуждала окрест страдальческим взглядом или как будто полностью выключалась из действительности и смотрела в одну точку. В тот раз причиной такого поведения стала ошеломившая Настю новость о скором появлении ребенка. Надо признать, было от чего впасть в прострацию. А теперь-то что?

– Ты меня слышишь вообще?

Аня оглянулась на подругу и снова повернулась к мойке.

Настя недоуменно хмыкнула.

– Помнишь, ты как-то сказала, еще до свадьбы, что поедешь в Сеул?

Настя перестала качать ногой и насторожилась:

– Я такое сказала?

– Я спросила тебя про медовый месяц, а ты сказала: «Не поехать ли мне в Сеул?» Я удивилась тогда. У тебя это прозвучало так обыденно и просто. Поехать в Сеул – как будто на выходные в Москву или к маме в Ропшу.

– И что? К чему ты клонишь? Ты собралась ехать в Сеул?

– Нет, я не собралась, – поспешно ответила Аня, намыливая тарелку. – Но, может быть, мне стоит это сделать? Ты будешь смеяться или, наверное, ругаться, но ведь никто не запрещает мне поехать туда и сходить на концерт.

– Что с тобой?

– Почему ты спрашиваешь? – с неожиданным раздражением огрызнулась Аня. – Ты меня осуждаешь? Считаешь меня дурой?

– Конечно, нет, – серьезно сказала Настя. – Но я… немного удивлена.

– Неужели?

– Если ты хочешь мой совет, – начала Настя после минутного размышления, – нет… если ты прислушаешься к моему совету, я скажу тебе: лучше оставь эти мысли.

– Почему?

Настя недовольно поморщилась – верный признак того, что продолжать разговор не стоит. Но Аня выключила воду и, повернувшись, медленно и тщательно вытирала руки, явно в ожидании ответа.

– Ты ничего не знаешь? – наконец произнесла Настя, понимая, что Аня не отстанет.

– Что я должна знать?

На этот раз Настя нахмурилась, глядя на подругу исподлобья.

– Что-то с Илюшей… – Аня осеклась.

Настя увидела ее лицо и с досадой цокнула языком:

– Ну в самом деле, сколько это может продолжаться?! Теперь еще и Сеул ни с того ни с сего! Может, и правда лучше тебе все рассказать?..

– Что рассказать?.. Ты что-то знаешь? С ним все в порядке?

– Еще как! – презрительно бросила Настя. – У него кто-то есть.

– Что?

– Неужели ты так и не читаешь новости о нем?

– Нет, я… не читаю, – пробормотала Аня.

В растерянности она отложила полотенце и села на стул.

– Пожалуйста, расскажи, что тебе известно.

– Слушай, я не в курсе подробностей…

– Прошу тебя.

– Ну хорошо. Только обещай мне… Ладно! – с досадой процедила Настя. – Это произошло с месяц назад. Была какая-то большая тусовка, то ли награды раздавали, то ли еще что-то в этом роде, – короче, все в костюмах и вечерних платьях. И был там в составе суперпопулярной группы один паренек, о котором недавно стало известно, что у него имеется подружка, и даже будто он жениться собирается. Ну, для оголтелых фанатов такие новости – сама понимаешь… Они реально взъярились, стали его жестко троллить, объявлять бойкоты, писать гадости, вплоть до того, что потребовали от агентства вышвырнуть его из группы… Агентство бросилось оправдываться, обещало разобраться в ситуации. В общем, полный дурдом!

– А при чем здесь Илюша?

– Он подошел к этому бедолаге и сфоткался с ним, хотя они разве что шапочно знакомы. Потом выложил фотографию у себя на странице с поздравлениями и пожеланиями счастья, а также написал, что надеется получить от этого парня… как там его?.. поздравления и в свой адрес, потому что он тоже очень счастлив.

– Но ведь это не обязательно значит…

– Не будь дурочкой! Такие заявления просто так не делаются. Тем более зная, какие фанаты впечатлительные, и зная, насколько закрыт на эту тему Дам Рён. Его паблик чуть не лопнул от комментариев. Сыпались, как в онлайн-трансляции. Все и думать забыли про горе-жениха. Ленты таблоидов запестрели новыми заголовками. На следующий день его агентство выступило с официальным заявлением. Эффект был такой, будто небо на землю упало. Любопытное зрелище… Никогда мне не понять этих странных азиатов!

– И все-таки его слова…

– Аня, он публично признал отношения. Через какое-то время в Гонконге у него проходила пресс-конференция в связи с премьерой фильма. Народу набилось тьма-тьмущая. На «Ютьюбе» все выложено, можешь посмотреть. Там его прямо спросили, и он прямо ответил, дословно – есть девушка, мысль о которой делает его счастливым. И да, они в отношениях. При этом видела бы ты его лицо! Он просто лучился радостью.

– Она тоже актриса?

– Не знаю, – раздраженно бросила Настя, вдруг пожалев о сказанном. – Ее имени он не назвал. Да и какая тебе разница? Какая-нибудь Чон На, Хан Би, Сон Ми, или как там у них полагается… А может, в Китае кого присмотрел, пока снимался. Какую-нибудь актрисульку себе под стать.

Некоторое время Аня сидела молча, устремив взгляд за окно.

– Он сильно пострадал после этого?

– Пострадал? – изумилась Настя.

– Эти люди так жестоки к своим кумирам. Не могут принять того, что они тоже бывают одинокими и слабыми, что у них есть чувства. Не прощают любви…

Настя скосила на подругу подозрительный взгляд, но не заметила на ее лице сильных эмоций. Аня была спокойна и печальна.

– Знаешь, сейчас он достиг такого положения и возраста, что, мне кажется, ему это сойдет с рук. Тем более он мужчина с прошлым. Не желторотый мальчишка, от которого пищат экзальтированные девчонки-юниорки и которого агентство может дергать за ниточки. Его фандом многое с ним пережил. Они ему простят.

– Ты стала так хорошо в этом разбираться? – усмехнулась Аня.

– Большого ума здесь не надо.

Настя осторожно дотронулась до Аниного плеча:

– Отпусти его. Это действительно конец.

Аня вздохнула и, повернувшись к Насте, улыбнулась:

– Да, так и есть. Почему я вдруг опять задумалась об этом? Так глупо. Я желаю ему счастья. На самом деле, искренне… Хорошо, что ты все рассказала. Признаться, в глубине души оставалась крохотная надежда. Один день… Что он значит по сравнению с теми годами, что прошли? Глупая, глупая… – Из глаз полились слезы, но некоторое время Аня не замечала их. Потом утерла тыльной стороной ладони и снова улыбнулась.

– Вот честное слово, так хочется иногда тебя стукнуть! – сказала Настя.

– Не переехать ли мне в другой город?

– Что?

– Или квартиру поменять?

– Господи! Я тебе поражаюсь! От перемены места жительства тараканы из твоей головы не разбегутся.

– Нет, ты не права. Мне хочется перемен. Надо обязательно что-то сделать! – Аня встала и энергично заходила взад-вперед. – Может, волосы отрезать? Или перекраситься радикально. Ярко-рыжий? В блондинку?

– Прыгни с парашютом, – усмехнулась Настя и моментально пожалела о брошенной в сердцах фразе.

– Точно! – воскликнула Аня. – Какая хорошая идея! Именно это я и сделаю.

– Ты с ума сошла? – Настя тоже встала. – Ты же высоты боишься.

– С чего вдруг? – возразила Аня. – У меня вестибулярный аппарат слабый, укачивает быстро. Но к самолетам это не относится.

Настя посмотрела на нее недоверчиво, потом рассмеялась.

– Хочешь сказать, что подойдешь к открытой двери самолета и выпрыгнешь? Я скорее поверю, что этот твой балбес Илюша переедет в Россию и будет петь по кабакам, чем в такую чушь!

Аня вдруг тоже рассмеялась. Это был веселый и очень заразительный смех. Настя смотрела на нее со все возрастающим удивлением.

– Так. Это надо провернуть на каких-нибудь выходных. Можно и в рабочий день, пока Илюшка в садике, но хорошо бы тебе поехать со мной. Для моральной поддержки.

– Уж будь уверена, такой аттракцион я не пропущу, хотя все это бред. Ты сейчас не в себе.