Ася Ливен
Чаги
– Я на улице, – ответила Аня на его звонок. – Обернись, я за твоей спиной.
Аня поднялась ему навстречу. Олег подошел, обвел взглядом представшую ему картину – коляску со спящим ребенком, виляющую хвостом пушистую собаку и молча стоящую девушку.
Анне показалось, что он хмыкнул; во всяком случае, губы его сложились в мимолетную усмешку.
– Я понял, – сказал он, усаживаясь на скамейку. – Но, кажется, не увидел ничего, о чем бы не знал.
Аня присела рядом. Олег повернулся и пристально посмотрел на нее.
– Думал поехать на выходных в Выборг. Там у меня дела, заодно бы и прогулялись. Хочешь поехать со мной?
– Нет! – быстро ответила Аня. – Это было бы неудобно, и потом – у меня собака.
– Что ж, к следующему разу решим эту проблему. А сейчас отведи собаку домой, и пойдем поужинаем. По дороге сюда я видел уютный ресторанчик. – С этими словами он встал.
Аня в растерянности смотрела на него.
– Не хочешь есть? – спросил он, глядя на нее сверху вниз, так как она все еще сидела на скамейке. – А я умираю с голоду.
– А как же Илюша?..
Олег бросил взгляд на ребенка.
– Бери его с собой, что за вопрос?
Аня встала, испытывая мучительную неловкость от всего происходящего. Неожиданно Олег взял ее за руку.
– Без перчаток. Ледяные руки. Поверь, это меня нервирует гораздо больше. Отведи собаку и возвращайся. Я подожду.
Пятничным вечером в ресторанчике оказалось довольно многолюдно. Им пришлось подождать, прежде чем освободился столик. Пока Олег делал заказ, Аня раздевала проснувшегося Илюшу. Затем она достала из объемной сумки бутылочку, слюнявчик и баночку с детским овощным пюре. Ощущая на себе взгляд Олега, Аня попросила официанта погреть на кухне пюре, вытащила Илюшку из коляски, посадила рядом с собой на диван и наконец взглянула на своего спутника. Тот задумчиво рассматривал ребенка. Аня почувствовала, что начинает нервничать. Ей совсем не хотелось отвечать на личные вопросы, но оттого, что у ее ребенка ярко выраженная азиатская внешность, такие вопросы возникали постоянно и неизбежно.
– Совершенно на тебя не похож, – наконец заключил Олег, – но симпатичный.
– Спасибо, – пробормотала Аня.
– Я не буду спрашивать о его отце. Меня это не касается. Если, конечно, ты сама не хочешь рассказать.
– Нет.
– Что ж, тогда давай поедим и обсудим наши планы.
***
В Выборг на выходные Аня все-таки поехала. Поздним вечером Олег сообщил, что не может отменить поездку, и настоятельно звал Аню с собой. Она согласилась – с условием, что молодой человек позаботится пристроить Локи на время ее отъезда. Олег приехал утром; в его машине оказалось детское автомобильное кресло. Взглянув на это кресло, Аня ничего не сказала, усадила Илюшку, и после того, как Олег сложил коляску в багажник, они двинулись в путь.
Аня наслаждалась поездкой. Было на удивление приятно ехать в машине, смотреть на заснеженные деревья, стоящие вдоль автотрассы, слушать спокойный блюз по радио. Время от времени она отвечала на реплики Олега. Ее ничуть не тревожило его соседство. Напротив, в какой-то момент, повернув голову, откинутую на спинку сиденья, она устремила взгляд на молодого человека. От него исходили спокойствие и уверенность, и сам он в свете яркого зимнего дня показался ей не лишенным привлекательности. Аня обратила внимание, как он ведет машину: чаще отчего-то одной рукой, положив широкую ладонь на руль. Аня смотрела на эту крепкую мужскую руку, а затем прикрыла глаза. На миг она вообразила, что едет с семьей за город. На заднем сиденье спит сын в детском кресле, а рядом любимый муж, такой земной и надежный. Аня открыла глаза и, повернув голову, вновь устремила взгляд за окно.
В Выборге оказалось намного холоднее, чем в Петербурге. Город стоял скованный снежными сугробами. Олег въехал во двор маленького отеля, где заранее забронировал номер. Он сообщил Анне, что ей придется пообедать одной, так как у него через полчаса назначена встреча, и, проследив, как она устроилась, уехал. Аня нисколько не огорчилась, ей почти не верилось, что они с Илюшей на час-два остались одни в прекрасном отеле, предоставленные самим себе. Это было приятным разнообразим в череде суетливых и, в общем-то, однообразных будней.
Торопливо пообедав, она собрала сына и вышла из отеля. Около часа они бродили по узким и крутым улочкам, разглядывали нарядные витрины, пока Илюшка не устал. Тогда они зашли в маленький уютный магазинчик, торгующий знаменитыми выборгскими кренделями, и, сидя там в ожидании горячей выпечки, смотрели в окно на гуляющую публику. Подкрепившись и отогревшись, они снова вышли под снег и скоро забрели в укромное местечко, откуда не было видно живописных и пугающих развалин – жалких остатков былой красоты средневекового города. Заснеженные ступени, длинные каменные ограды, булыжные стены старинных домов и красные черепичные крыши хранили отпечаток мирного покоя и редкой красоты, которые так согревают сердце. Увидев сувенирную лавку, Аня поднялась по узкой деревянной лестнице и открыла дверь с колокольчиком. Ее сейчас же оглушил гул голосов – торговля шла бойко. Повсюду были развешены декоративные кренделя, гирлянды и рождественские украшения, а полки и корзинки пестрели всякой всячиной – сувенирами различных форм и размеров, живописными картинами, часами и всевозможной мелочевкой. Внутри было тепло, пахло хвоей, корицей и старой древесиной. Аня с удовольствием разглядывала праздничное убранство лавки, пока не уловила, как продавщица – дородная женщина, одетая на старинный манер в длиннополое платье, – расхваливает чудодейственные свойства развешанных у прилавка талисманов. Аня подошла ближе и разглядела выгравированное на круглом латунном медальоне изображение какого-то фольклорного персонажа, напоминающего Бабу-ягу.
– Есть парные медальоны, девушка, для вас и вашего мужа, – обратилась к ней словоохотливая лавочница. – Берите, не пожалеете. Приносит удачу в любовных делах.
– Неужели? – удивилась Аня. Никогда она не слыхала, чтобы Бабе-яге приписывались такие поразительные способности.
– А вот хотите, возьмите куколку, смотрите, какие красавицы!
Вдоль стены в богатом разнообразии размещались куклы ручной работы – гламурная вариация героини медальонов – большеглазой румяной ведьмочки с длинным носом. Все куколки отличались миловидными личиками, нарисованными губками-бантиками и взбитыми кудрями золотых волос. Анне ужасно понравились эти куклы, особенно одна – одетая в белоснежное кружевное платьице. Ценник, однако, огорчал. Не то чтобы сувенир стоил запредельно дорого, но Аня могла позволить себе купить здесь только вязаного котенка из корзинки с мелочами, куда Илюшка уже запустил руки. Пока она разглядывала кукол, до нее долетела информация о том, что вовсе это не Баба-яга, а персонаж карело-финского эпоса с труднопроизносимым именем. Было сказано, что в эпосе персонаж представлен злой и коварной старухой, но в народе почитался как добрая покровительница женщин, исполняющая их желания.
– И ваше исполнит, – сказала лавочница, – подержитесь за прутик и загадайте как следует.
Едва войдя сюда, Аня сразу заприметила большую куклу, висящую у стены в пролете деревянной лестницы. В половину человеческого роста, она точно походила на Бабу-ягу – растрепанные космы, бородавчатый нос, одежда в заплатках. В скрюченных пальцах – длинный изогнутый прут, до кончика которого можно было дотянуться с лестницы. Именно этим сейчас были заняты две женщины довольно почтенного возраста, – стоя на середине марша, они хватались за прут и хихикали, как школьницы.
Заплатив за игрушку, которую Илюша крепко зажал в кулачке, Аня двинулась к выходу, но на пороге остановилась, секунду подумала и вернулась. За это время почтенные дамы ушли, и теперь по лестнице вприпрыжку спускались две маленькие девчушки с сестрой-подростком. Путь был свободен. Аня быстро поднялась по ступеням и дотронулась до ведьминого прутика. В это мгновение у нее зажужжал телефон.
– Где ты? – спросил Олег.
– Я… недалеко от отеля, – ответила Аня, торопливо спускаясь. – Скоро приду.
Когда она вышла на улицу, то увидела, что вокруг белым-бело. Снег, шедший с утра, к вечеру повалил с новой силой. Большие мокрые хлопья вьюжили на ветру, слепили глаза, забивались за воротник. Илюшка принялся хныкать. Аня взяла его на руки – в объемном зимнем комбинезоне он походил на большой кулек. Прижав сына к себе и осторожно ступая по рыхлому снегу, Аня лишь мельком обернулась на лавку и пошла вниз по улице.
***
День еще не закончился, но за окном мела метель, ребенок был сонным и капризным, и это заставило Олега пересмотреть планы на вечер. Он предложил поужинать в отеле, а после зайти в джаз-клуб, находящийся неподалеку. «За ребенка, – добавил он, – можешь не волноваться. За ним присмотрят и, если проснется, – сразу же позвонят». К его удивлению, Аня согласилась.
Задумывая эту поездку, Олег готовился проявлять упорство и настойчивость. Не в его правилах было затягивать сближение с понравившейся девушкой, он привык действовать решительно и быстро добиваться результата. Не думал он изменять своей тактике и в этот раз, но, размышляя об этой странной девушке, где-то в глубине души неожиданно усомнился в быстром успехе. Аня непринужденно чувствовала себя в его компании, поддерживала разговор, улыбалась спокойной, вежливой улыбкой. Она смотрела на него прямым и открытым взглядом, который необъяснимо волновал, но Олега не оставляло чувство эфемерности всего происходящего. Будто привычный ритуал взаимоотношений двух людей на этот раз дал сбой, пошел по новому сценарию, в котором он, Олег, не знал и не понимал своей роли.
Романтичная атмосфера клуба располагала к созерцанию, и, неспешно потягивая пиво, молодой человек не сводил с Анны изучающего взгляда. У нее было удивительное лицо, на котором красноречиво отражались все эмоции. Ей нравилась живая музыка, она слушала выступления джазменов с увлечением и радостью, хлопала с большой искренностью. В клубе можно было танцевать, и когда Олег положил ей ладонь на талию и взял за руку, она без жеманства приняла его близость. Она танцевала легко, говорила свободно, улыбалась, но ее прикосновение и ее улыбка были подобны летнему дождю, чей след иссушают солнечный свет и ветер. От нее исходил легкий, будоражащий аромат. Олег невольно склонил голову к ее волосам, но не получил ответного движения. Взгляд девушки блуждал по освещенному гирляндами залу, иногда скользил и по его лицу, но Олег не был уверен, что она действительно смотрит на него. Неожиданно для себя самого он усмехнулся – что ж, это было в первый раз, когда все оказалось непредсказуемым и зыбким, и каждый новый шаг ему предстояло делать будто в темноте, на ощупь.
Заказав еще один коктейль для Ани, он завел необременительный разговор о пустяках, время от времени задавая какой-нибудь вопрос о ней самой. Он узнал, где она училась и о чем мечтала в детстве. О том, что ее интерес к английскому языку возник после увиденного в юности какого-то эпичного британского сериала. О том, что больше всего ей нравятся собаки породы бордер-колли, а потому в день, когда ей подарили Локи, она чувствовала себя самой счастливой на свете. Он спрашивал о ее привычках, склонностях, симпатиях. Аня охотно рассказывала обо всем с такой радостью и увлечением, будто никогда раньше ни с кем этим в полной мере не делилась, и, поразмыслив, Олег пришел к выводу, что, возможно, так и есть. Гораздо позже, лежа на диване в гостиничном номере, он почти не смотрел на дверь комнаты, где спали Аня с ребенком. Он глядел в четко очерченный на стене квадрат окна, за которым все еще падал снег, и, кажется, впервые, размышляя о девушке, стал тщательно продумывать свои дальнейшие действия и поступки.
Следующий день прошел, как и намечалось, в совместных прогулках. Идти с коляской по заснеженным тротуарам, еще не до конца расчищенным к утру, было непросто. Видя, какие усилия Анне иногда приходится прикладывать, Олег попросил разрешения помочь и, когда повез детскую коляску перед собой, испытал смешанные чувства. Он не мог сказать, что ему нравится этот ребенок. По большому счету ему вообще не нравились дети – непонятные, пугающие, крикливые существа, с которыми прежде ему еще не доводилось взаимодействовать. Олег приготовился терпеть неизбежное присутствие этого карапуза, предполагая, что он станет досадной помехой. Так оно и оказалось, но сейчас, разглядывая мальчишку более внимательно, Олег не ощутил отвращения. Румяные щеки, быстрые любопытные глаза, непосредственная и невероятно очаровательная улыбка. Отец пацана был явно неевропейских кровей – азиат, темноволосый и кареглазый. Такие ей нравятся?
Аня не замечала пытливого интереса своего спутника. Ни разу ей не пришло в голову присмотреться к нему внимательнее. Она наслаждалась прогулкой по прекрасному городу, в котором давно не была. Парк Монрепо с его елями, старинными постройками, живописными скалами и белыми равнинами подействовал на нее умиротворяюще. Олег видел, что щеки ее разрумянились, глаза засияли внутренним теплым светом. Она, смеясь, бегала за сыном, играла с ним в снежки, лепила снеговика. Она тянула его за руку, увлекая на крутые подъемы, и там поворачивалась во все стороны, обозревая бескрайний снежный простор. Этим же вечером они возвращались домой, и она спокойно уснула, утомленная долгим днем, убаюканная плавным ходом автомобиля и тихой музыкой.
Последующие дни они виделись лишь урывками. Иногда Олег приезжал после работы, Аня спускалась к нему с коляской и Локи, и они гуляли по парку. Во время этих прогулок Аня замечала, что Олег чаще молчит и идет рядом, глубоко засунув руки в карманы. Иногда она незаметно разглядывала его, почти ожидая, что в какой-то момент он отвернется и уйдет, однако этого не происходило. Совместных поездок он больше не устраивал, но в выходные, за редким исключением, всегда старался появляться и несколько раз вывозил Аню в театр с неизменным ужином в конце вечера. В один из таких дней, в конце февраля он привел ее на встречу со своими друзьями. Аня не испытывала большого желания оказаться в компании незнакомцев, где ее, несомненно, примут как подружку Олега, но Настя обронила по этому поводу нечто непринужденное, добавив, что к дружеским посиделкам не стоит относиться серьезно. И Аня пошла в гости. На большой кухне за круглым столом собрались две супружеские пары, двое братьев-близнецов, один из которых пришел со своей девушкой, и двоюродная сестра Олега.
Вопреки Аниным тревожным ожиданиям, чувство неловкости быстро испарилось, и уже спустя час Аня принимала участие в оживленном разговоре, получая настоящее удовольствие от прекрасной еды и хорошего вина. Невольно она заметила, что в этом тесном кругу друзей и родни Олег держится и выглядит как-то иначе. Он казался смешливым, расслабленным и очень компанейским. Пристальный взгляд его серых глаз смягчился, лицо утратило привычную скованность и жесткость, а волосы, со смехом взъерошенные сестрой, придали ему неожиданно мальчишеский вид. Братья-близнецы и один из женатых парней оказались его школьными приятелями. Очень скоро Аня поняла, что любимым занятием бывших одноклассников было подтрунивать друг над другом, из чего она узнала, что близнецы учились из рук вон плохо, однако это не помешало одному из них получить степень по искусствоведению и где-то преподавать, а второму – открыть собственное дело. Другой парень, Аня тотчас же угадала в нем самого близкого друга Олега, всегда слыл заучкой, что служило поводом для бесконечных шуток. Олегу же прилетало за толстокожесть. Аню посвятили в истории о том, как в начальной школе он отверг сразу двух девочек, питавших к нему симпатию, а также поведали почти криминальный случай на выпускном, когда обиженная подружка запустила в него бутылкой шампанского и только чудом промахнулась. Все это было рассказано с таким юмором, что Аня не могла припомнить, когда в последний раз так искренне веселилась. Она оказалась прекрасным слушателем и была от души благодарна этим милым людям за то, что саму ее не угнетают расспросами и не разглядывают излишне пристально. Выйдя на улицу, она взяла Олега под руку, и они прогулялись неспешным шагом, пройдя почти целый квартал, пока Олег не вызвал такси и не отвез ее домой.
Аня стала замечать, что привыкает к нему. Невзирая на первое впечатление, он уже не казался жестким или грубым, скорее был подчеркнуто предупредительным и сдержанным. Однажды, когда они шли рядом, он взял ее за руку. Аня невольно удивилась этому движению – осторожному и робкому, как у школьника. Подняв на него глаза, она увидела напряженное лицо, улыбнулась и пожала его теплую крепкую ладонь. Когда он впервые поцеловал ее, со спокойным сердцем она приняла и это.
Но все чаще мысли ее улетали далеко от нового знакомого и от их странных, не до конца ясных отношений. Ее тревожили совсем другие заботы. Близилась весна, когда предсвадебная лихорадка ненадолго утихла, а Настя чуть успокоилась, и Анне стало понятно, что необходимо подумать и о себе. После достопамятного участия в русско-финской выставке новых больших проектов у нее так и не появилось. Несколько раз Евсей вдруг возникал из небытия, звонил ей и предлагал помочь кому-нибудь с переводом, но случаи эти были редки и не приносили много денег. Сам Евсей уже полгода как уехал в Москву и, судя их по последнему телефонному разговору, не собирался возвращаться. «И то верно, – думала Аня, – что ему здесь делать, на мелководье».
Между тем ее все чаще посещала мысль о необходимости искать работу. После выхода в декрет она очень скоро обнаружила, что вдвоем с Илюшей они не смогут прожить без дополнительных заработков. К сожалению, с идеей получить лицензию экскурсовода пришлось расстаться, а попытки заниматься репетиторством принесли только негативный опыт. Долго и кропотливо изучаемые методики преподавания оказались не так-то легко применимы на практике. Во всяком случае, Анне они совершенно не подходили. Выяснилось, что ей трудно найти контакт с учеником, выстроить систему взаимоотношений и подобрать универсальный ключ, прежде всего для самой себя, к этой ответственной и нелегкой работе.
Задумавшись о том, какие навыки и таланты могли бы обеспечить ей стабильный доход теперь, когда декретные выплаты подходили к концу, она с сожалением заключила, что таких совсем немного. К большому своему огорчению, она никогда не умела рукодельничать. Так сложилась жизнь, что в детстве некому было ее научить, а факультативные школьные уроки кройки, шитья и вязания обнаружили, что не очень-то она к этим занятиям склонна. Ее фартуки всегда получались кривыми, а вязаные шарфики – бесформенными. Да что там, даже школьные поделки из природных материалов, над которыми она, бывало, корпела несколько часов, в итоге имели самый непрезентабельный вид. Ни шить, ни вязать на продажу она не могла, даже для себя сварганить новую вещь была не способна. «Боже мой, – как-то сказала Настя, глядя на распашонку, сшитую Аней из случайно прожженной пеленки, – что ты будешь делать, когда бедный мальчик в садик пойдет? Там же к каждому утреннику нарядный костюм нужен. Разоришься их покупать». Оставалось одно: делать то, что она умела лучше всего, – переводить тексты. К счастью, у нее было несколько постоянных заказчиков, и со временем она надеялась найти кого-нибудь еще. Платили не так чтобы много, и порой выпадали недели, когда вообще не было предложений, и если бы не Настина мама, время от времени посылавшая ей через дочь что-нибудь из своих солений, да помощь друзей, пришлось бы совсем туго. Перед Новым годом Анне выпала удача получить несколько заказов, и еще парочку к Восьмому марта, но праздники закончились, и в перспективе не было никаких новых предложений. Иногда Настя намекала, что стоило бы перемолвиться по поводу безденежья с Олегом, но Аня в ответ на это всегда делала такое кислое лицо, что Настя оставила всякие попытки научить ее уму-разуму.
– Тебе надо как-то развивать ваши отношения, – сказала она однажды, сидя в пригородном автобусе, по пути из Ропши. Машина стояла в ремонте, и Настя пребывала в дурном настроении, которое только усугубила встреча с болезненной и переживающей за все на свете мамой.
– Отношения… – повторила Аня, поудобнее обхватив уснувшего у нее на руках Илюшку, – такое странное слово.
– Я тебя умоляю, не начинай умничать. Как еще назвать то, что происходит между двумя людьми? Отношения. Только над ними надо работать. Вот посмотри на меня. Думаешь, мне легко было заарканить такого, как Денис, еще и замуж за него пойти?
– Ой, не прибедняйся, – отозвалась Аня. – Мне отлично известно, что Денис от тебя без ума, и так было с самого начала. Ты яркая, неординарная девушка. Мне бы твой бойцовский характер – было бы и у меня все превосходно!
– Чтобы ты была как я? – усмехнулась Настя. – Ну уж нет, это все равно что пауки в банке. Да и потом, кто еще такую вынесет? Разве что Денис, а это товар штучный.
– Ты хочешь сказать, что между вами тоже отношения?
– А что же еще?
– Любовь.
Настя с сожалением посмотрела на Аню и покачала головой:
– Романтические бредни.
– Ты разве его не любишь? – удивленно спросила Аня.
– Конечно, люблю! Только это любовь земная и понятная, а не то, что ты там себе навоображала. Я бы никогда не стала гнаться за химерами… Вот скажи, что у тебя с Олегом? Я думаю, он именно то, что тебе надо. Смотри, сколько времени прошло, а он все не отстает. И терпеливый какой; честно скажу – я удивлена.
– Да, он хороший человек. Наверное, я смогла бы с ним жить. Изо дня в день… спокойные взаимоотношения, совместные поездки, налаженный быт, достаток. Звучит неплохо.
Настя оживилась.
– Ты думала об этом?
– Ну конечно, что же я, не живой человек? Только все это представляется мне безрадостным. Я ведь его не люблю.
– Знаешь, любовь – такое неопределенное понятие. Может, в тихой повседневности она способна проявиться в гораздо большей степени, чем в бурной недельной страсти. Извини. Но мне кажется, ты зациклилась.
– Наверное, – улыбнулась Аня.
– Поверь мне, никакая любовь не может длиться вечно.
– Раньше ты думала по-другому.
– Может быть. Когда мне было тринадцать лет. А теперь это просто смешно. Только не призывай на мою голову литературные шедевры! Посмотрела бы я на всех этих Ромео и Джульетт после десяти лет брака, с детьми и кредитами.
Аня улыбнулась и отвернулась к окну, за которым тянулся однообразный пейзаж из распаханных полей и унылых деревенек Ленинградской области. Вдруг она почувствовала, что Настя взяла ее за руку.
– Скажи честно – ты любишь не человека, не конкретного мужчину, а сумбурные воспоминания о нем. Свои яркие впечатления, эмоции, но это ведь не то же самое, что любовь.
– Ты думаешь? – задумчиво спросила Аня. – На самом деле, Настя, угадать любовь очень просто. Если тот, кого ты любишь, рядом – ты спокойна и счастлива, а если его нет – ты печальна и несчастна. Вот и все. – Она помолчала немного, глядя на недовольное Настино лицо, потом попросила с легкой улыбкой: – Расскажи, как он живет?
– Если ты такая преданная фанатка, почему сама этого узнаешь? – раздраженно проворчала Настя.
– Была бы фанаткой, наверное, бы узнала… На родине дела его пошли лучше?
– Свято место пусто не бывает. На сцене новые звезды, а он… ну, живет, работает. Хотя, по правде говоря, шансов вернуться на прежний уровень у него мало. Я провентилировала вопрос, и в основном прогнозы на его счет неутешительные. В этой маленькой Корее артистов до черта. Каждый год стартует коллективов сорок, представляешь? Где им там всем развернуться? Вот агентства и расчищают поляну от конкурентов, ничем не брезгуя. Наш парень хлебнул не просто так. Там сейчас ни один сколько-нибудь приличный айдол его поколения не может свободно выступать. Кого-то выдавили за пределы страны, кто-то простаивает. Если повезло и хватило таланта – ушли в киноиндустрию, где тоже жестко, но не до такой степени. А их места заняли андрогинные мальчики пятой-десятой волны пресловутой халлю – на одно лицо. Честное слово! Я вообще не могу их различить. Эти, «старички», которым сейчас по тридцатнику и выше, хоть на мужиков были похожи, каждый в своем роде, а теперь…
Минуту Настя помолчала, но было заметно, что она еще не до конца высказалась. Аня с любопытством посмотрела на нее.
– Что тебя так задевает?
– Людская тупость и неблагодарность, – ответила Настя с неожиданной злостью. – Зачем я во все это вникаю? Но у меня аж в глазах темнеет от возмущения. Вот тебе история. Жил-был молодой актер – как водится, красивый, популярный. Неожиданно в Сети повылезали невесть откуда его обиженные одноклассники (анонимные, само собой) и давай жаловаться направо и налево, как он в школе плохо себя вел. Пара-тройка возмутительных подробностей – и все. Дело сделано. Разумеется, что и как было на самом деле, разбираться не стали. Бедолагу турнули отовсюду, даже с главной роли, и пересняли фильм заново. Агентство что-то трусливо проблеяло, а по факту – бросило его на произвол судьбы. Короче, проделали с парнем почти то же самое, что с Дам Рёном. Настоящие спецы! Обычно у них в ходу беспроигрышный вариант – побитые бабенки, домогательства, еще какие-никакие грешки по мелочи откопают, раздуют, а там – обвинение, полицейские дознания и общественный остракизм, независимо от результатов расследования. Но нынче в моде школьный тренд. И ты бы видела, что они пишут! Чистая бесовщина. Вот честно скажу – чем больше я обо всем этом узнаю, тем больше диву даюсь. Так жалко парня! – в сердцах сказала Настя. – Ему конец.
Аня тяжело вздохнула. А Настя, разгорячившись, продолжила:
– Кстати, в свое время, будь Дам Рён поумнее, заранее бы смекнул, что к чему. Незадолго до развернутой против него кампании закрыли многообещающий проект с его участием. Официально из-за сцен насилия и жестокости (что-то там из времен японской оккупации по сюжету было). Ну, это, конечно, полная ерунда. У них полно фильмов, где и не такое увидишь. В общем, причина одна: в какой-то момент он стал сильно выделяться – популярные шоу, реклама, деньги… И явно кому-то перешел дорогу. А может, и отказал кому-нибудь в чем-нибудь… Всякое болтают. Сто процентов, прикрытый фильм и эта Юн – звенья одной цепи. Только идиот поверит, что нищая моделька, одна, без спонсоров, четыре года кряду раскручивала медийный скандал. К тому же в тот период проводили непопулярную социальную реформу. Так что подвернувшийся случай утопить Дам Рёна и переключить негативное внимание на него решил много проблем.
Аня снова вздохнула и несколько минут молча смотрела в окно. Потом повернулась к Насте.
– Ты сказала, у него все-таки есть работа?
– Есть, но уже вдали от широких магистралей кей-попа. В кино его, понятно, не снимают. Вроде прошел слух, что он рассматривает предложение одного из каналов, но в конце года стало известно, что на эту роль утвердили другого. Он продолжает вести канал на «Ютьюбе». Довольно забавные видео. Занимается сольной карьерой. В Сеуле было всего несколько концертов за два года и одна фан-встреча, да и та с японскими поклонниками. Зато много выступлений за рубежом, каждый год – туры по городам и весям, и, насколько я поняла, он полностью переориентировался на Японию. Его там боготворят. Последние два мини-диска вышли на японском, а летом у него намечается тур по стране. Японским айюлинкам, между прочим, к Новому году были подготовлены отличные подарки. Не поскупился и подошел с фантазией.
– Кому? Айюлинкам?
– А-а, ты не в курсе… на основе того небольшого агентства он основал собственный лейбл – стал независим от продюсеров и сам занимается своими делами. Был объявлен конкурс на название, фаны закидали его предложениями, в итоге выбрали слово INFINITEU, что означает infinite и unachievable9*.
– Бог ты мой! – удивилась Аня.
– Оценила, да? Это, наверное, такой перефраз «неудержимого Ти Ди». Я тебе больше скажу – имеется в виду на самом деле бессчетное U. В одной из групп сразу списком выписали все английские слова, начинающиеся на эту букву, с переводом – «безупречный», «непобедимый», «непревзойденный», «непредсказуемый», «непокоренный» и так далее. Теперь официальное название его лейбла INFINITEU, сокращенно IU. Мировой фандом назвался IUnsа, ну а наши девчонки зовут друг друга, понятно, айюлинками. Милота!
Аня несколько минут осмысливала информацию.
– Замечательные новости, – наконец произнесла она. – Раз у него теперь свое агентство и он сам себе хозяин, значит, у него все хорошо.
– Наверное, могло быть и лучше. На Корею, судя по всему, он забил, хотя финальные мероприятия всех туров проводит в Сеуле. Залы собирает, но нигде эти события не освещаются. Корейская пресса ничего о нем не пишет. Так, статейки из разряда «сплетни» да короткие фото-, видеорепортажи сетевых изданий из аэропортов – прилетел, улетел, куда-то приехал. Ничего особенного. В развлекательные и музыкальные шоу на ТВ его, конечно, тоже не зовут. Возможно, он в этом не особо и нуждается, кто разберет? Знаю, что он активно работает за границей, впрягся и пашет по полной.
– А-а… в личной жизни?
– Кто же тебе об этом напишет? – усмехнулась Настя. – Здесь полная неизвестность. Хотя его постоянно подозревают в отношениях то с одной, то с другой. Одно время муссировались слухи о том, что он встречается с певицей из какой-то там популярной группы, но всех улик – фото, где отчетливо видно, как он держит эту девушку за руку, когда та уходит со сцены. Даже вышла статья под названием «Дженни (так, кажется, ее зовут) и Дам Рён официально признались, что встречаются». Но раздуть новость не получилось: их агентства опровергли слухи, да и народ в целом отнесся скептически. Писали, мол, она запнулась, он ее поддержал и все дела. Была еще какая-то партнерша по клипу. Видать, так убедительно отсняли, что им тут же приписали роман. Были случаи преследования со стороны истеричных фанаток, какие-то сцены в ресторане, где он с друзьями обедал, и еще что-то, я подробностей так и не поняла – одни слухи. После этих фанатских выходок агентство выпустило официальное заявление, что, мол, артист готов общаться с поклонниками на официальных встречах, но частная жизнь – его сугубо личное дело, не говоря уже о том, что распространение злонамеренных слухов наносит вред и порочит репутацию. Фандом переполошился, а он закрылся полностью. Даже фотографии кота перестал выкладывать.
– У него есть кот?
– Да уж! С этим котом целая история. Подобрал где-то на гастролях. Потом была куча возни с документами, чтобы его через границу перевезти. Зовут кота Рюи, и теперь он звезда интернета, хотя и за кота тоже немало хейта прилетело. Я не поняла, котов они там не любят, что ли? Мол, лучше бы собаку завел. Кажется, у местных знаменитостей мода на потешных собак. Но Дам Рён остался при своем коте. Скажу честно, кот ничего особенного собой не представляет. Таких мурзиков у нас в каждой подворотне хоть отбавляй.
