Антон Тарабриков
ШИЛО_В
Матвей Сергеевич: Но ведь, при всем при этом, хоть на какие-то запросы общества надо отвечать, каким бы инертным оно не было, снести режим оно все еще может. Кто же созиданием будет заниматься? Кроме нас-то, по большому счету, некому, я имею в виду на государственном уровне. Видов? Но он все делает исключительно в пользу науки, некие блага обществу от этого перепадают в качестве побочных эффектов. Как наверху собираются решать вопрос с созидательным моментом, я не представляю.
Шилов: Матвей Сергеевич, то есть ты говоришь, что «без нас им никуда»?
Матвей Сергеевич: Я говорю, что они не ведают, что творят. Впрочем, как обычно. А значит для нас варианты остаются. Например, тот же самый независимый капитал, который, кстати, существенно подрос. Или новые общественные движения, возникающие на волне подъема общественной сознательности. Власть опасается, что ее станет меньше, причем во всех смыслах, оно и понятно. Ну а мы-то здесь причем?
Я: А при том, Матвей, что нас могут вообще стереть, в переносном смысле, как одни, так и другие. У меня, конечно, нет иллюзий и амбиций по этому поводу, но согласись, как минимум обидно, если все твои усилия пойдут прахом.
Шилов: Так, мы что-то в философствования ударились. Давайте ближе к конкретике. На сегодняшний день я вижу следующие решения: передаем ОАММ Управлению исключительно в виде программно-аппаратного комплекса, своих людей «отцепляем», пускай своих аппаратчиков туда направляют, у них их несчетное количество; Вадим Максимович, полностью переключайся на все выборные дела, будешь реальным лидером «ДВиК»; Матвей Сергеевич, официальные заявления делаешь только фактологические, проще говоря, изображаешь энциклопедию, пускай сами разбираются с информпотоками; Елена Федоровна, фильтры с информации сними для всех, кроме нас, оставь только компоновку и пакетирование, пускай сами все прочесывают; и заключительное, я перехожу снова в режим работы на местах. Всем все ясно? Тогда делаем, и ждем реакции…»
То есть с этой установки вы перестали иметь отношение к ОАММ, стали явными оппозиционерами всем верхам, да еще устроили небольшой саботаж?
Примерно так. Бесшабашно, да? Понимаю, это очень не похоже ни на нас, ни, тем более, на Авдея Наумовича. Но могу точно сказать, что эти решения не были эмоциональными. Нет, конечно, эмоции присутствовали, причем больше, чем обычно, но не было их преобладания. Да и в целом, если опираться исключительно на факты, то ОАММ и так была инструментом Управления, так как у нас была самостоятельность только в отношении низов; что касается оппозиционности, то мы всегда, волей или неволей, противопоставляли себя всему аппарату, включая верхи; а саботаж с нашей стороны уже давно назревал, нельзя же быть все время молчаливой скотиной, надо иногда и огрызаться, иначе тебя просто тихо перемолотят и не заметят. Правда, справедливости ради, надо заметить, что от наших огрызаний толку чуть, да и этим все не по чем, тем не менее, считаться с нами мы заставили всех, пусть и на непродолжительное время.
И я, исследуя биографию Авдея Наумовича, обратил на это внимание. Фактически, на какое-то время, вы стали главной исполнительной силой в государстве. Можно на этом чуть подробнее остановиться?
Разумеется. Но для начала, давайте все же закончим с нашим, так называемым, «демаршем». Который, как ты понял, принципиально, сводился к трем простым вещам: исключительно формальное исполнение обязанностей, поддержание и развитие активности на местах, придание серьезного политического веса «ДВиК». На счет последнего, у движения и так был очень приличный политический капитал и потенциал, просто он никогда не использовался. Во всяком случае, он не использовался, как рычаг давления или инструмент. Но, если «ДВиК» официально выдвигал какой-либо аргумент или контраргумент, то, как правило, его не мог оспорить никто. Фактически, основу политического капитала движения и составлял набор этих аргументов, из которых, впоследствии, мы собрали очень крепкую избирательную программу. Причем, что характерно, в этой программе не было ни одного лозунга. Я уж не говорю о том, что у политических партий и других объединений уже давно даже лозунгов не было, одни слоганы. Впрочем, чего можно хотеть от структур, которые в гораздо большей степени являются коммерческими, чем политическими. Сейчас не об этом. Я все это к тому, что как мы не дистанцировали «ДВиК» от политики, все равно пришлось движение делать политическим. Но, как выразился Шилов: «Если и делать его политическим, то политика должна быть исключительно практической. А это значит, что любое политическое действие должно приводить к конкретному осязаемому результату. Популизм и демагогия недопустимы.» Вот он и отбыл на места, чтобы подготовить почву. А мы втроем, в свою очередь, взялись за перенастройку движения под новые реалии.
Что касается того, что мы на время стали «главной исполнительной силой государства», то случилось это в связи с тем, что остальные исполнительные государственные структуры и ведомства вошли между собой в такой клинч, перекладывая запросы и требования граждан друг на друга, что работа их просто напросто застопорилась. А формально это произошло на генеральном госсовете, посвященном разрешению сложившегося кризиса. Примечательно, что заседание того госсовета получилось очень коротким, даже думаю, что рекордно коротким. И вот почему: «
Первый секретарь: Повестка ясна. И, в порядке исключения, первый доклад предоставляется руководителю аппарата правительства, так как он является ответственным за рассматриваемый вопрос. Пожалуйста, Авдей Наумович.
Шилов: Много времени не займу. Беру все бремя ответственности и исполнения на себя. Срок реализации десять месяцев. Никаких дополнений не требуется. Материалы разосланы. У меня все.
Первый секретарь: Признаться, мы готовились к серьезным прениям. Ну раз Вам все понятно и Вы за это отвечаете, то можем только сказать, что госсовет Вам в помощь. У кого-то есть вопросы?
Видов: А не надорветесь ли от взятого бремени?
Лобов: Да, и как конкретно ответите?
Шилов: А что, уже не терпится меня разорвать и потоптаться…
Первый секретарь: Господа, все, повестка исчерпана. Не надо этих неуместностей. Авдей Наумович, ждем результатов.»
Некоторое время госсовет еще погудел на предмет того, что «Зачем собирались, если все понятно?», или «В присланных материалах никакой конкретики.» и тому подобное, но продолжалось это не долго, где-то минут пятнадцать-двадцать. Главным же итогом для всех, кроме нас, было то, что подобный ход Авдея Наумовича был истолкован, как «публичное аппаратное самоубийство», ведь никто даже и допустить не мог, что у нас что-то получится, особенно в свете того, что нам никто помогать не собирался.
И не просто помогать не собирались, а даже усиленно мешали, впоследствии. Понятное ведь дело, что Авдей Наумович был всем в правительстве поперек всего, и все хотели его скорейшего ухода. Правда были и те, кто был заинтересован в том, чтобы такая ситуация длилась как можно дольше. По уже не раз озвученным причинам, в этом были заинтересованы президент, его администрация и Управление, так как Шилов был ну очень хорошим отвлекающим фактором от того, что делали они. И главное отвлечение состояло в том, что все с особым интересом наблюдали, как у Авдея Наумовича ничего не получиться. Но каждый раз, как и в этот раз, они забывали одну простую вещь – Шилов есть Шилов, пусть и очень уставший и замученный бесконечными нападками и пакостями со стороны госаппарата. В общем, вот как дальше развивались события. Получив формальное «добро» от администрации и первого министра, Авдей Наумович прыгнул в свою, ставшую уже родной, «жабу» и полетел разруливать сложившийся аппаратный кризис в ручную на местах. Но, что особенного и уникального он сделал на этот раз, так это то, что с помощью меня и Елены Федоровны он стал освещать свою деятельность публично, в круглосуточном режиме, причем распространялось все это по центральным информпотокам. И надо сказать, что он имел для этого не просто все основания и возможности, а даже обязан был это делать, так как в то время действовал закон, который обязывал придавать огласке и публичности любою деятельности чиновников на любом уровне, если она не связана с государственной тайной. Правда, там была еще куча исключений, которыми охотно пользовался весь аппарат, чтобы продолжать оставаться в тени. А вот Авдей Наумович решил воспользоваться этим законом по полной, чтобы стать самым открытым государственным функционером, и ни Управление, ни Администрация с этим ничего поделать не могли. «Теперь пускай попробуют что-нибудь переврать.», такой была главная причина для этого действия.
Юрий, я так понимаю, у Вас возникает вполне резонный вопрос – почему мы этим законом не воспользовались существенно раньше? Отвечаю. Когда мы работали по ГОИ, программе по малым землям, по «ДВиК» или ОАММ мы, в частности Авдей Наумович, чиновниками не являлись. При этом работали с государственной информацией, что накладывало существенную закрытость и дополнительные обязательства на нашу деятельность. Проще говоря, для публичности требовалось куча разрешений, которые бы нам никто, разумеется, не дал. Но даже не это главное, главное в другом. Вы уже хорошо поняли и осознали отношение Авдея Наумовича к публичности, по сути своей он был очень нелюдимым, не публичным и замкнутым человеком, и он всячески этому следовал. Теперь же сверхпубличность и открытость требовались для того, чтобы максимально усложнить возможный или потенциальный процесс против нас, и лично него, чтобы не было кривых интерпретаций и толкований.
Плюс не будем забывать, что «ДВиК» вступил на политическое поле и стал полноценным участником электоральных процессов. А ассоциативные связи между движением и Шиловым, так и не были разрушены, как мы не старались, подавляющее большинство сведущих людей воспринимали Авдея Наумовича, как некоего «тайного» лидера «ДВиК». По факту, оно может было и так, но никак не в политическом ключе. Но в тех условиях эта публичность деятельности Авдея Наумовича стала очень хорошим подспорьем для предвыборной деятельности движения. И это его постоянное противопоставление себя властям, ставшее к тому времени уже частью его образа жизни, играло только на благо и его публичному восприятию и позициям движения. Появившаяся же агрессия в его поведении и риторике, придавал даже ему и нам некой революционности. При этом, как мы уже неоднократно отмечали, мы были противниками всяческих революционных проявлений, особенно в государственных делах. Самым же серьезным публичным ходом Шилова, был, без сомнения, как мы уже говорили, «вынос сора из избы», в той части, где это было возможно. В частности, такие вещи, как: постоянная публикация реальных распорядков рабочего времени чиновников различного уровня, сопоставление публичных законов и законодательных актов с внутренними указаниями, ответы на различные обращения граждан и тому подобное.
«Веселая троица», по своей безмозглости, даже было хотела возбудить против Авдея Наумовича процесс о государственном вредительстве, но им быстро объяснили, что тем самым они только подтвердят и укрепят свидетельства Шилова. А это бы означало безоговорочное большинство «ДВиК» во всех представительных органах. Верхам это, как Вы понимаете, было совсем не к чему. Более того, как мы потом узнали, Наумовичу была поставлена прямая задача, избраться в представительстве от четверти до трети. Все, что больше они бы восприняли, как прямое покушение на их положение, и автоматически зачислили бы нас с Шиловым в главные враги. Это еще раз доказывает, что подавляющее большинство предыдущих правительств занималось политикой ради политики, иными словами, она была просто их способом и образом жизни. То есть их задача состояла не в том, чтобы что-то улучшить, а выиграть в политической борьбе ради самого выигрыша. К сожалению, на мой субъективный взгляд, это справедливо, и для подавляющего большинства будущих правительств.
Матвей, ну не уместна сейчас эта твоя философия о вредительстве политики ради политики. Тем более, что некоторых особо оголтелых политиканов Авдей Наумович вывел на чистую воду? И где они теперь? Тут же важнее рассказать, как он это сделал. Именно этого, как я понимаю, от нас хочет Юрий. Ведь именно эта часть биографии Шилова наиболее искажена и переврана, даже не смотря на то, что кучу его публичных выступлений того периода можно найти в свободном доступе. Вот, что значит сила обратного маркетинга и черные пиар-технологии, когда к ним прилагаются безразмерные ресурсы государственных корпораций. Но ничего, как сможем, исправим и эту несправедливость.
Глава 38.
В этой связи, хотелось попросить вас припомнить правительственное совещание о состоянии приграничных территорий. На сколько я знаю, с ним был связан какой-то скандал.
Помню-помню, запоминающееся мероприятие. Собственно, весь скандал был связан с тем, что министр, который отвечал за этот вопрос непосредственно, ни разу на этих территориях и не был, а основным докладчиком выступил Авдей Наумович, хотя это было не в его ведении. Вот и весь скандал. Сами судите: «
Председатель: Доклад профильного министра мы выслушали. Далее у нас глава аппарата, с места событий, так сказать. Пожалуйста, Авдей Наумович.
Шилов: Не дай Бог, чтобы здесь начались события, к которым может привести бездействие предыдущего докладчика. Тем более, что мне достоверно известно, что он ни на одной приграничной территории ни разу и не был. Видимо он думает, что достаточно картинок со спутников и дронов. Есть с этим одна проблема – Вам показывают ровно то, что хотели бы, чтобы Вы увидели, да и Вы сами видите только то, что сами хотите видеть.
Председатель: Господин Шилов, давайте конкретнее.
Шилов: Реальное состояние, практически по в сему периметру, подробным образом, я разослал вам специальным докладом. И он в корне не совпадает с выводами профильного министерства…
Профильный министр: А Вы собственно кто? Эксперт? У Вас есть компетенции для этого вопроса? Или Вы теперь вообще всеми вопросами будете заниматься?
Председатель: Господа, прошу не нарушать регламент. Все вопросы после доклада. А еще лучше, в рабочем режиме. Продолжайте, Авдей Наумович.
Шилов: На предыдущий выпад я отвечу, тем более, что ответ будет коротким. Да, мне приходится вникать во все вопросы и сферы, иначе я просто не смогу адекватно оценить деятельность правительства, а это моя основная задача. Вот я и даю эту оценку, так-что извольте ее выслушивать, как есть. Особенно, принимая во внимание то, что никакой особой работы лично Вами и не ведется. Главный же мой вывод по состоянию приграничный территорий, основанный на увиденном воочию, если вы также наплевательски будите относиться к жителям этих территорий, то ни спутниками, ни дронами, вы безопасность границы не компенсируете. И вообще, надо не противопоставлять себя соседям, а находит общие интересы, причем в каждом определенном районе. Да, это очень нудная, кропотливая работа на местах, но лучше тратить средства на это, чем на содержание бесчисленных дронов. При таком походе, нам соответствующее министерство вообще не нужно.
Председатель: Мда, радикальный вывод. Мы Вас услышали господин Шилов. Примем во внимание.»
Примечательно, что этот самый профильный министр был военным, как не сложно догадаться. В связи с этим у остального кабинета министров был просто тихий шок от того, что Авдей Наумович откровенно наехал на милитаристский блок правительства, этого себе вообще никто и никогда не позволял. А тут публичная «порка» генерала с большими звездами, да еще и от гражданского, просто сумасшествие. Вот с тех пор в правительстве и начали считать Шилова не просто «оппозиционером», а реальным сумасшедшим.
Я правильно понимаю, что с этого момента, можно считать, начался долгий уход Авдея Наумовича из правительства?
Да, можно сказать и так. Впрочем, уже давно и Управление, и Администрация считали непредсказуемость и своенравность Шилова опасной, точнее перешедшей черту дозволения. С другой стороны и реальную, ощутимую пользу он продолжал приносить. Но, как я понимаю, сложившиеся давно условия «управляемой бессистемности» были для них ценнее и важнее, чем локальные достижения, которые приносил им Шилов. Разумеется, мы не знаем достоверно, когда было принято решение о «списании» Авдея Наумовича, и вообще, принималось ли оно специально, но с определенного момента мы с Наумовичем лишились даже формальной и номинальной поддержки со стороны Управления. А проявилось это очень не двусмысленно тем, что главами всех подразделений в аппарате правительства были назначены люди Управления, до этого на них были люди Администрации, то есть обычные аппаратчики, а не спецслужбисты. Плюс в ОАММ, который был уже не наш, была выделена целая группа, которая занималась исключительно контролем нашей деятельности.
Примечательно, что ни меня, ни Матвея Сергеевича из правительства не убрали, и оставили на тех же должностях. Думаю, это связано с тем, что Управление до последнего рассчитывало на то, что мы переметнемся. Им в голову не могло прийти, что можно работать не на сугубо личные, субъектвиные хотелки, а на общий, даже внешний, результат, который выражается не в статусах ради статуса, и не во влиянии ради влияния, а в том, чем могут пользоваться другие, и что приносит реальную пользу и необходимо. Мы же в свою очередь, нисколько не отклонялись от того, как мы действовали до этого, тем более, что с перемещением Авдея Наумовича обратно в «жабу» работы у нас только добавилось. Связано это было с тем, что мне нужно было существенно ускорить информационной обмен, а Матвею Сергеевичу необходимо было справляться с еще более возросшим потоков запросов от информпотоков.
Это точно. Причем, ладно если бы вместе с количеством выросло и качество, а-то ведь они просто-напросто напридумывали себе чего-то, и давай официальные заявления подводить под свою логику. Например, одним из самых частых запросов был: «Правда ли, что Шилов отправился в поездку по стране для агитации за «ДВиК», и он будет один из новых руководителей парламента?» Ну вот что я мог на это ответить? Учите основы политологии? Как они до этого додумывались? Даже с учетом того, что им банально нужны были просмотры. Или еще один перл: «Правда ли, что мы являемся представителями крупного международного консервативного капитала?» Как такое вообще можно было сочинить? Эту бы креативность, да в созидательное русло. Вот так мне «весело» жилось в тот период. Я уж не говорю о ежедневных брифингах, которые проходили без выходных и дважды в день, так как вершуке нужно было создать видимость постоянной связи с обществом. И тут должность официального представителя правительства пришлась, как нельзя кстати. Тем более, что я был не из «них», соответственно, меня было не жалко, особенно, в свете того, что эти брифинги в конце концов превратились в международные мероприятия, так как на меня и Елену Федоровну замкнули вообще все информпотоки правительства.
И что, никто не опасался того, какой имидж и пиар вы могли создать для правительства, да и для всей власти?
Во-первых, я сомневаюсь, что об этом кто-то думал. Да и не было у нас такой возможности, фактически. Мало того, что весь исходящий поток очень серьезно цензурировался, так нам еще и скидывали обязательную порцию для опубликования, с четким указанием, чтобы мы акцентировали внимание именно на этом. В общем, все «в лучших традициях государственного управления». По сути, самое приближенное к действительности, чем мы тогда располагали, была информация и включения от Шилова, точнее это был непрерывный поток, который мы только и успевали «упаковывать» и распространять по ведомствам. И надо сказать, делали мы это без всякой фильтрации, строго выдерживания только адресность. За это мы получали в ответ дикое негодование всего госаппарата, в выражениях типа: «Какого черта вы нам это все шлете, нам достаточно своих данных?», или «Занимайтесь своими задачами, не мешайте нашей деятельности.», а вот еще «Все, что вы делаете абсолютно неуместно и дестабилизирует работу правительства». Поясню, все, что проходило или проходит по официальным правительственным каналам, будь-то внешние или внутренние, обязательно для реагирования соответствующими ведомствами. Пусть и формально, но даже если так, время и силы на «мотивированные» ответы потратить тоже нужно, вот они бесились от нашей постоянной «информационной бомбардировки». При этом, могу сказать достоверно, ничего из того, что присылал Авдей Наумович не было надумано или «притянуто за уши», все вопросы требовали решения, причем большинство из них требовали решения уже давно. И это он еще, на сколько я знаю, серьезно фильтровал поток от себя.
Подобное положение даже спровоцировало специальное внеплановое заседание правительства на тему, что-то типа «об оперативности реагирования», в общем, не суть. Гораздо существеннее фрагмент этого совещания с выступлением Авдея Наумовича, его содержание, примерно, такое: «
Председатель: Господин Шилов, тут у меня множество жалоб на то, что Вы и ваше ведомство заваливает все правительство ненужной информацией. Разумеется, с большей частью того, что мы присылаете, будучи на территориях, я внимательнейшим образом знакомлюсь, и не спорю со справедливостью того, на что Вы обращаете внимание, по большей части. Но Вы правда считаете, что это необходимо делать в таком объеме, и что соответствующие структуры не в курсе, что делается в их ведении?
Шилов: С Вашего позволения, начну в обратном порядке. Сам факт того, в курсе кто-то или нет, меня мало волнует, для меня принципиально, чтобы вопросы решались, а-то некоторые вопросы из присланного не решаются уже несколько десятков лет. Что касается объема, были бы хоть какие-то подвижки в решении, не присылал бы. В целом, могу сказать, что объем присылаемого мной, соответствует объему существующих задач, я даже отфильтровываю то, что можно решить на местах, эти вопросы я сам и решаю с местными. Проще говоря, не было бы предмета для информирования, не информировал бы.
Председатель: И в связи с этим считаю нужным напомнить Вам, что Вы, прежде всего, руководитель аппарата правительства, и Ваша главная задача – обеспечение стабильности и бесперебойности работы правительства. Подчеркиваю, стабильности и бесперебойности, а не нагнетание и расшатывание. С Вас был даже снят вопрос по курированию ОАММ, чтобы Вы больше сосредоточились именно на главных задачах. Вы же вместо этого устроили какой-то непонятный, ненужный вояж по стране, вмешиваетесь во все возможные вопросы и так далее. Как это расценивать?
Шилов: Расценивать это не требуется, так как я осуществляю этот, как вы выразились, «вояж» за свои средства. Что касается моей основной задачи, то она была несколько другой, когда я вступал в должность. Спасибо за информацию о том, что задачи изменились! Принял к сведению.»
Дальше, как обычно пошли нападки на Авдея Наумовича со стороны Ваксина, Лобова, Видова и далее по списку, на предмет того, что он «слишком много на себя берет». К тому моменту это уже стало не просто привычным делом, а даже рутиной. Ключевое на том заседании стало то, что статус Шилова «низвели» с того, кто должен разрешить организационный кризис, до командующего обслуживающим персоналом, в давние времена такая должность называлась завхозом. Вот и Авдею Наумовича хотели сделать этим самым завхозом. Причем речи об его исключении из правительства по прежнему не шло, так как верхам было нужно, чтобы он был под присмотром, особенно в свете того, что «ДВиК» становилось одной из лидирующих политических сил в стране.
Кстати, об этом. Ненависть к нам, и к Шилову в частности, со стороны представителей госаппарата и верхов нарастала еще и в связи с тем, что «ДВиК» наращивало свое влияние и активность в политическом поле, и заставляло тесниться многих со своих привычных позиций. И главным фактором этого продвижения была даже не ассоциация с Авдеем Наумовичем, а то, что это была единственная политическая сила, что называется «от земли», то есть инициированная не просто снизу, а еще и с малых территорий. Хотя все мы помним, что изначально это была просто инициатива Шилова с целью убрать ненужную политическую и общественную энергию от программы по территориям и ГОИ. В этой связи, самым проблемным для нас в «ДВиК» были остатки влияния Лобова и «веселой троицы». Приходилось быстро и жестко избавляться от этого влияния, путем исключения соответствующих персон, что также добавляло сопротивления деятельности движения, так как исключенные тут же примыкали к конкурирующим группам, что не удивительно. В конечном итоге это все вылилось в большую компанию по черному пиару под общим лозунгом – «ДВиК» инструмент удовлетворения политических амбиций Шилова. Для нас, знающих все изнутри, это даже звучит смешно, но когда начинают работать сообща госмедиа, госкорпорации и все провластные политические силы, становится очень не весело, так как получается ситуация «с ножиком против танка». Это бы единение, да на созидательные цели, но на тот момент это была утопия. Поэтому, единственное, что мы могли противопоставить это все те же нон-стоп трансляции Шилова, его публичные выступления и укрепление мифа о подконтрольности «ДВиК» ему. Как не «раскачивали» мы свой политический вес, я имею в виду себя, Матвея Сергеевича и Елену Федоровну, а масштаб личности Шилова всегда был больше и давал о себе знать.
Очень показательным в этой связи был один из разговоров Авдея Наумовича с руководителем Управления, который состоялся в нашем присутствии, так как речь в нем шла о ходе избирательного цикла. Конкретно о том, что мы очень перестарались в этом вопросе, по их мнению. Собственно, вот основная часть того разговора: «
Руководитель Управления: Авдей Наумович, мы Вам какую задачу поставили по вашему движению? Стать номером два. Вы что сделали? По нашим данным вы получаете большинство без всяких коалиций. Решили с нами поконкурировать?
Шилов: Ни в коем случае, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что это гиблое дело, причем в прямом смысле гиблое. Это во-первых. Во-вторых, в ходе этой избирательной кампании я только консультирую Вадима Максимовича, никакого моего интереса в прохождении в парламент нет, тем более, никаких политических амбиций у меня не появилось. Если выходит так, что меня по-прежнему ассоциируют с «ДВиК», то это как раз таки ваша недоработка, тратить время и усилия на развеивание этого мифа я не буду. Что же касается нынешних позиций движения, то это вам наглядная демонстрация того, как к вам относятся граждане, и надо сказать, абсолютно обоснованно.
Руководитель Управления: Опасный способ действий Вы избрали. На столько уверены в собственной надобности? Так вот, я Вас разочарую, мы прекрасно можем обойтись и без Вас…
Шилов: Не стоит в это углубляться, я прекрасно понимаю и осознаю свое текущее положение. И ваша ошибка в его оценке заключается в том, что единственными сдерживающими фактороми в отношении меня остались только репрессивные меры, другого вы ничего мне противопоставить не можете. Не буду храбриться, этот фактор для меня очень существенный, так как нести наказание просто по чей-то прихоти я не только не готов, но считаю это крайней глупостью. Но это все лирика. В чем конкретная цель разговора?
Руководитель Управления: Вижу должность руководителя аппарата правительства кратно добавила Вам самомнения, учтем. Но Вы правы, это действительно лирика. Цель разговора простая, как Вы уже догадались, сделайте все, чтобы вернуться в рамки наших договоренностей, а именно, «ДВиК» должен стать номером два в парламенте, не больше, ни меньше. В случае невыполнения, задействуем тот самый фактор.
Шилов: Принято…»
Такой вот вышел разговорчик. Это был первый раз на моей памяти, когда Управление перешло на прямые угрозы и ультиматумы, а никак по-другому это расценивать нельзя. В результате нам предстояла решить идиотическую задачу – подрезать свой собственный политический капитал.
Вадим, погоди, но ведь по результатам того разговора были еще и, скажем так, разъяснения Авдея Наумовича исключительно для нас. А их упомянуть обязательно стоит, так как они задают контекст дальнейшему развитию ситуации с «ДвиК». Собственно, вот основная часть этих разъяснений: «Подставил я вас, не доглядел, прошу снисхождения. Надо из этого всего выбираться. По прозвучавшему ультиматуму от Управления, если ориентироваться на наши данные, а только на них и надо ориентироваться, наш отрыв составляет жалкие три-четыре пункта, и образовался он исключительно из-за интереса к нам со стороны некоторой части жителей мегаполисов. Вот эту часть и надо отсечь, обратить против нас, тогда мы вернемся в рамки заданные сверху. Да, и все таки придется вам, конкретно тебе, Вадим Максимович, противопоставить в публичном поле «ДВиК» и меня. Контекст простой – «я лег под госаппарат», тем самым мы исключим неожиданности в момент самого голосования». В сущности, такая постановка от Шилова могла означать только одно – отныне он решил быть сам по себе, по многим, вполне понятным причинам. Лично я это воспринял именно так.
Не ты один. Ведь действительно, после того разговора, его общение с нами сократилось существенно, даже по сравнению с периодами, когда он брал паузы на продумывание. Фактически, с этого момента мы можем судить о его деятельности исключительно по его публичным выступлениям. Конечно, к нам продолжали поступать от него какие-то эксклюзивные и конфиденциальные материалы, но касались они исключительно профессиональной деятельности каждого из нас. В остальном же он совсем закрылся. Для нас, конечно, очевидно, что свел к минимуму общение с нами он для того, чтобы оградить нас от потенциального очень существенного негатива в отношении него, но признаюсь честно, лично меня это несколько обидело, так как я считал и считаю, что имея тот опыт, который у нас был на тот момент, мы вполне были способны противостоять всем возможным потенциальным угрозам. Проще говоря, я считаю, что именно в этом случае Авдей Наумович поступал неразумно. Ну тут уж, что произошло, то произошло. Даже мы не имели на него такого влияния, чтобы он пересмотрел свои подходы в разрешении той ситуации.
А ситуация продолжала развиваться, и даже усугубляться. Дело в том, что при выполнении условий: «ДВиК» – вторая политическая сила в стране; полная самостоятельность местных властей в решении «незначительных», с точки зрения верхов, вопросов; и в целом, стабилизация ситуации с госаппаратом; Шилов становился не просто не нужным, а даже лишним, так как мало того, что исчезал предмет деятельности, так он еще при этом по-прежнему оставался очень серьезным раздражителем. Что же касается текущей деятельности аппарата правительства, то с ней мог справиться любой заштатный аппаратчик. Вот, примерно, в тот период верхи и начали искать замену Авдею Наумовичу, ну уж очень неудобным он стал. Но главная дилемма для них состояла в том, как его «уйти». Вообще, игры в снятие с должности испокон века были одним из главных развлечений для любых правящих верхушек. Изощренность в этом вопросе дошла чуть ли не до совершенства, особенно, что касается формулировок и поводов. В отношении Авдея Наумовича, наверняка, готовилось что-то «шедевральное» в этом контексте. В последствие это оказалось именно так, но, с моей точки зрения, гораздо более интересен не сам момент отставки, а процесс ему предшествовавший. Тем более, что это была самая многоходовая комбинация в отношении одного человека со стороны верхов, на моей памяти.