Евгений Николаевич Гусляров
Пётр Великий в жизни. Том первый
Да в нынешнем во 198 г. сент[ября] в 30 день полковник С[емён] Резанов в распросех сказал: в прошлом де во 197 г. авг[уста] против 8-го числа в ночи велел он Семён полку своего сто человек стрелцов привесть к нему и стать им у Житного двора, и пристав де сто человек стрелцов к нему привёл и поставил у Житного двора, постояв он же Семён сказал: тех де стрелцов от съезжей избы в Кремль привёл Фил[ип] Сапогов, а сколь человек привёл, того он не ведает, а приказал де ему Семён привесть явным лицем, а собраны де тe стрелцы в то время для того, шатаются де потешные конюхи и чтоб де чего не учинили, а пришед де стрелцы к Семёну и сказали ему, что им всем дано по 1 рублю, и говорил Семён им стрелцом, есть ли де какая хитрость будет, и вы де господа ради поберегите и то де Семён им стрелцом говорил же, что Ф. Шакловитой их жалует и за их службу пред лице в[еликого] г[осударя] их ставит, а постояв Семён же сказал: тех де стрелцов сто человек велел он Фил[ипу] Сапогову поставить на Житном дворе, а что де он выше сего сказал; что велел поставить у Житного двора, а не на Житном и то де он сказал безпамятством и в той де его вине волны в[еликие] государи. Пятидесятник Мик[ита] Фролов говорил, буде умыслу Шакловитова никакого не ведаете и вы де милости у государя попросите чтоб его пожаловал, а Федка сказывал: стрелцы де его поклепали, будто он хочет известь в[еликого] государя Петра Алексеевича и царицу Наталию Кириловну и будто де он собрався с стрелцами для такого умыслу хотел итти к ним в[еликим] государям в с[ело] Преображенское, те де слова Федка сказывал ему Семёну в дому его авг[уста] в 27 числе 197 г., да он же Сенка сказал и про царской венец, велел для возмущения сказывать он же Федка.
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 516–532.
Генерал Гордон в своих записках рассказывает, что Борис Голицын [который, как известно, был двоюродным братом фаворита царевны Софьи. – Е.Г.], принявши от Шакловитого последнее признание, не показал его тотчас Петру, чтоб уничтожить из признания то, что касалось Василия Голицына.
Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях… Книга II. С. 482
Достойно замечания, что хотя князь Вас. Вас. был главным столпом и опорой сторонников принцессы и, как прекрасно известно, обо всём осведомлён, если не зачинщик умысла на жизнь младшего царя, его всё же не осудили как изменника и не объявили виновным в измене, каковую он совершил в высшей степени – хотя бы путём сокрытия [заговора]. Сие было сделано властью и влиянием, что его кузен, князь Борис Алексеевич Голицын, имел в то время на царя и его совет. Между тем одно обстоятельство дало большой повод для подозрений, а именно: после того, как Шакловитого истязали и угрожали отвести на пытку вновь, он обещал дать царю правдиный отчёт обо всём, если ему позволят сделать это письменно. Посему князю Борису [Голицыну] было велено идти к нему и снабдить пером и чернилами, что тот и сделал. Итак, Шакловитый всё написал на 8 или 9 полулистах бумаги, что заняло несколько ночных часов, и царь отправился в постель. Князь Борис унёс документ к себе, намереваясь предъявить оный на другое утро. За это быстро ухватились его противники, и царю донесли, что князь Борис забрал с собой письмо или показания Шакловитого, дабы можно было прочесть, и если что-либо там касается его кузена – утаить оный лист. Тогда царь немедля послал к Шак. узнать, написал ли он, что обещал; тот подтвердил, что отдал [показания] князю Борису, как было велено. Тем временем князь Борис, предупреждённый другом, поспешил к царю с бумагой. Царь сперва был с ним весьма резок и спросил, почему он сразу же не принёс письмо Шак. к Его Величеству. Тот оправдывался поздним ночным часом, что едва ли сошло для всех, и ближайшие придворные лелеяли прежнее подозрение, что его ревностные усилия ради кузена не лишены таинственности; он по меньшей мере не может не знать обо всём, что замышлялось другой партией. Однако царь хранил к нему твёрдую приязнь, отчуждение было лишь со стороны матери и её родных.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. – М.: Наука, 2009. С. 210–211
И на крыльце у палаты царского величества пред всеми боярами были чтены ему (В.В. Голицыну) вины его, которые состоялись токмо в худом правлении государства и протчее, не упоминая ничего о бунте или каких замыслов противу персоны царского, и чин боярства его отнять, и добры его все взяты на государя. А ему сказано в ссылку со всеми его детьми и фамилией. И того ж дня отправлен в провинцию города Архангельскаго.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 239–240
Сентября 9, понед. Вечером было послано за кн. Вас. Вас. и другими. Сперва в монастырь вызвали князя Вас. Вас. с сыном, кн. Ал. Вас; взойдя на вершину лестницы через великое стечение народа, их встретил думный дьяк с небольшим свитком в руке и объявил: Их Ц. Величества, приняв во внимание великое разорение, что он, кн. Вас, навлёк на державу двумя большими походами, кои без какого-либо успеха совершил против крымских татар с большим ущербом для казны, а также, что его посредством принцесса София Алексеевна приняла титул и правление державой, и многие другие преступления его, как и его сына, указали конфисковать всё его имущество и земли, а его самого с сыном и их семьями отправить в ссылку на Кольский остров, дабы пребывали там, доколе Их Величествам угодно.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 209
Кто же был главным руководителем в этом великом по своим последствиям событии? Князь Борис Алексеевич Голицын! Самое твёрдое и верное свидетельство [об этом] принадлежит Гордону, который по своим связям в обеих партиях лучше всех знал тогдашние отношения. Он пишет в своём дневнике под 1-м сентября: «князь Борис Алексеевич Голицын распоряжался всеми делами у Троицы, ибо никто другой не осмелился вмешаться в такое отважное опасное дело каким оно сначала казалось». В другом месте, под 9-м сентября, он говорит: «князь Борис Алексеевич Голицын был до сих пор (то есть до совершенного окончания дела) главным и единственным орудием при этих переменах, и привёл дело на описанную дорогу». Предположение о князе Борисе Голицыне и Л.К. Нарышкине есть и в показании самого Шакловитого. «А Аброське де Петрову такие слова говорил, что государю к Троице иттить чаять наговорил боярин Л. К. Нарышкин да кравчей Б.А. Голицын». «Как де великий государь изволил из села Преображенского иттить скорым походом в Троицкой Сергиев монастырь на всё де его подбили кравчей князь Борис Алексеевич, да боярин Лев Кириллович». Заключаем: благополучным окончанием распри, победой над царевной Софией и её партией, предоставлением единодержавия Петру, основанием его царствования, Россия обязана князю Борису Алексеевичу Голицыну.
М. Погодин Как установилось единодержавие Петра. Русский Вестник С. 412–413
Князь Борис Ал. был доселе главным и единственным начальником всего этого дела и своим руководством привёл оное к такому исходу, а ревностными трудами и увещаниями добился, чтобы измена не вменялась в вину его [двоюродному] брату (так здесь называют кузенов). Он сделал это, дабы настолько не запятнать их род: ведь здесь не так, как в других странах, где карают только личность, а прочих из того же рода, кто не замешан, не обвиняют и не чернят; здесь же – вечное пятно на целом роде, если в оном есть хоть один изменник. Посему князь Борис не жалел трудов и средств, дабы приговор вынесли без упоминания об измене. Тем самым он навлёк на себя большую ненависть простого люда, а также родичей и союзников младшего царя, ибо теперь, когда всё приведено к желанной цели, они делали всё возможное, дабы от него избавиться.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 210
Именной указ, о лишении князей Василия и Алексея Голицыных чести боярства, о ссылке их в Каргополь, о назначении к ним пристава, об отписке поместий, вотчин и прочаго имущества их на царей, и об отпуске людей их, опричь крестьян и крестьянских детей, на волю. Сентября 9.
198 г., Сентября в 9-й д., великие государи цари и великие князи, Иоанн Алексеевич, Пётр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцы, указали у князь Василья и сына его князь Алексея Голицыных честь их боярство отнять эа то: как они, великие государи изволили содержать прародительский престол, и сестра их, великих государей, великая государыня благоверная и великая княжна Софья Алексеевна, без их великих государей совету, во всякое самодержавие вступила, и они, князь Василей и князь Алексей, отставив их, великих государей, и угождая сестре их государевой и доброхотствуя, о всяких делех мимо их великих государей докладывали сестре их; а им, великим государем, в то время было неведомо. И посылали они, князь Василей и князь Алексей, в малороссийские городы их великих государей грамоты, велели печатать в книгах имя сестры их великих государей, великия государыни благоверныя царевны без их великих государей указу. Да он же князь Василей прошлого 197 (1689) году, послан с их великих государей ратными людми в Крым и, дошед до Перекопи, промысла никакого не учинил и отступил прочь, и тем своим нерадением их государской казне учинил великие убытки, а государству разорение и людем великую тягость. И за то указали великие государи: отнять у них честь и боярство, а поместья их и вотчины отписать на себя великих государей, и послать их князь Василея и князь Алексея, в ссылку в Каргополь, а в приставах у них указали великие государи быть Фёдору Мартемьяновичу Бредихину.
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 3. СПб. 1884. Стлб. 3–6
Две старые женщины, кои прислуживали юному царю в детстве, обвинены, допрошены и пытаны и, сознавшись кое в чём, отправлены в ссылку.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 211
Сентября 11, среда. Прошлым вечером сбор и прошение дворян помешали казни Шакл. сегодня, но поскольку [ныне] всё спокойно, решено казнить его завтра.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 211
На следующий день Федька был казнён. Ему отрубили голову на плахе, таким же образом казнены были два стрельца, которые должны были стать исполнителями покушения. Полковник, который должен был командовать этим отрядом, был бит кнутом (les Knoufes) или плетью, ему отрезали язык и сослали до конца дней своих в Сибирь с одним су на пропитание в день. Пять других стрельцов также были биты кнутом и с отрезанными языками сосланы в Сибирь бить соболей.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 157–158
Сентября 12, четв. Около 10 часов Фед. Шакл., полковника Семена Резанова и нескольких стрельцов вывели под сильной охраной к месту казни, где сперва Фед., затем полк. и, наконец, стрельцам зачитали обвинение или приговор и так, безмолвно, они приняли страдание. Фед. Шак. и 2 стрельцам отсекли головы топором; полковник положил голову на плаху, но ему велели подняться, дали несколько ударов кнутом, отрезали часть языка и отправили в ссылку.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 212
И по многим розыскам Щегловитову и его собеседникам стрельцам тут же на площади, в слободе Клементъевской, головы были отсечены, а других в ссылку сослали. И тем всё то замешание окончалось.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. 1682–1695 гг. С. 246
Юного царя с великим трудом убедили согласиться на казнь этих людей и не прежде, чем его уговорил патриарх.
Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 212
Падение рода Голицыных
Князь Голицын, его сын и его друзья были приговорены к ссылке, приговор им был произнесён думным дьяком (par un secretaire d'etat) на ступенях лестницы. Он выслушал его, стоя внизу, окружённый стражей, которая привела его из его жилища. Вот в каких выражениях он был составлен: «Царь указал вам отправиться в полярный город Каргу (Karga, ville sous le Pole) и оставаться там до конца дней своих, в опале у его величества, чья доброта, тем не менее, такова, что на ваше пропитание вам выделено три су в день. Справедливость требует, чтобы все ваши имения были отписаны в казну». Несчастный князь поклонился и ответил только, что ему трудно оправдаться перед своим государем.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 157
Ему предлагали оправдаться «Если нет милости, мне нельзя оправдаться», сказал Голицын и безмолвно слушал приговор царский.
Полевой Н.А. История Петра Великаго. Т. 1. С. 133
С твёрдостию выслушал Князь Василий сей приговор и произнёс вслух: «мне трудно оправдаться перед Царём!»
Серчевский Е. Записки о роде князей Голицыных. Собранные и изданные Евг. Серчевским. С. Петербург. 1853. С. 35
При описи имения князя, рассказывает Невиль, нашли зарытых в погребах его дома 100 000 червонцев и 40 пудов серебряной посуды. (По некоторым сведениям, посуда эта принадлежала низвергнутому князем гетману Самойловичу. – Е.Г.) При этом обнаружилось, что знаменитый боярин, не довольствуясь милостью любившей его царевны, приобрёл богатство и другими ещё нечестными способами. Так, в числе разных описанных у него драгоценностей найдена была осыпанная бриллиантами булава, которая была отнята им у малороссийского гетмана Дорошенко, получившего её в подарок от турецкого султана Селима IV. Другая такая же драгоценная булава, находившаяся в числе сокровищ князя Голицына, вместе с торжественно освящённым мечом была собственноручно пожалована ему царями Иваном и Петром Алексеевичем при отправлении его в первый крымский поход.
Карнович Е.П. Собрание сочинений в четырёх томах. Т.I. С. 484–485
Грамота стольнику Фёдору Бредихину, о более строжайшем надзоре за князьями Василием и Алексеем Голицыными. Сентября в «…» день.
От великих государей царей и великих князей. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев, столнику нашему Фёдору Мартемьяновичю Бредихину. В нынешнем во 198-м году, Сентября в 9-й день, по нашему великих государей указу, посланы в Каргополь в ссылку князь Василей да князь Алексей Голицыны с товарыщи, а в пристовех до Каргополя и в Каргополе велено быть тебе, и о том дан тебе наказ из Мастерския полаты. А ныне мы, великие государи, указали, сверх прежняго нашего великого государя указу, у них, князь Василья князь Алексея, на станех на дворех, где они станут стоять, ставить караулы, и капитану, до тех мест, как к ним, князь Василью и князь Алексею, приедут жёны их, ночевать с ними в одной избе, а в городех ко властям, и в м[онасты]ри их не отпускать. И будут в дороге станут приезжать к ним с Москвы люди их, князь Васильевы и князь Алексея, или иные чьи люди и крестьяне, и буде те люди к тебе привезут наш великих государей указ, и тех приезжих людей к ним, о которых буде присланы к тебе будут наши, великих государей, грамоты, пропускать, и писма, роспечатав, осмотря, принимать. А будет те люди к ним учнут приезжать без наших, великих государей, грамот, и тех людей к ним не пропускать; а писма у них, потому ж, принимать и, роспечатав те писма, осмотря, присылать к нам великим государем в Мастерскую полату. А держалников Андрея Курбатова и иноземцов, которые и ныне при нём и впредь с ним похотят ехать, не пропускать, и в деревни свои им, князь Василью и князь Алексею, никуды не заезжать. А буде они людей своих похотят с дороги посылать к Москве с писмами или без писем, и о том указали мы, великие государи, чинить тебе по нашему великих государей указу и по наказу. И как к тебе сия наша, великих государей, грамота придёт, и ты б о всём чинил по прежнему и по сему нашему, великих государей указу, и по наказу, каков тебе дан из Мастерския полаты. Писан в нашем великих государей отъзде, в Троецком. Сергиеве монастыре, лете 7198-го, Сентября в «…» день.
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 3. СПб. 1884. Стлб. 13–16
Челобитныя князей Василия Васильевича и сына его князя Алексея Васильевича Голицыных о помиловании и о возврате их в Москву, не отписывая у них деревень, или об оставлении их на житьё в которой либо деревне: об отпуске находящихся при них людей в Москву и об оставлении при них только необходимых служителей. Сентября 14.
Великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Poccии сомодержцем, бьют челом ваши Васка да Алёшка Голицины. Излияся на нас гнев Божий и ваш государев: посланы мы в ссылку в Каргополь и деревнишки наши отписаны на вас, великих государей, и мы, холопья ваши, упадая к престолу вашему государеву и к вашим пресветлым ногам до лица земли, себя и подкладая главы наши под ваши просветлыя ноги, слёзно вопиём и просим милосердия вашего государева, аки Божия, да излиетца ваша государская превеликая и прещедрая милость на нас бедных и невинных; а всегда не можем оправдатца пред Господом Богом во гpесех, а пред вами, великими государи, в винах своих представляем во свидетельство Трисиятельное Божество самого Бога и Пресвятую Его Матерь Пресвятую Богородицу, помощницу человеческому роду, и всех небесных сил и всех святых, что и в мыслех своих имели какое зло к вашему, государеву, достоинству, но всегда простирались с приращением, с верною нашею службою и доброхотением вам, великим государем, как полководством, так и посолскими делами, и всегда со всяким усердием вам великие государей указ исполняли, аки Божии. Милосердые великие государи цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Пётр Алексеевич, всеа Великие и Малыя и Белыя Poccии самодержцы, пожалуйте нас, холопей своих, бедных и безпомощных и беззаступных, ради Спаса и Пречистыя Богородицы и своего государева здравия: не велите нас бедных и безвинных, ссылать в ссылку, но возвратить нас к Москве, и деревнишек наших не отписывать; или велите нас, холопей ваших, оставить жить в деревнишках наших, в ростовской или в ерославской, и о том послать к приставу свою, великих государей, грамоту. А окромя Бога и вас великих государей помощников и заступителей не имеем. Великие государи, смилуйтеся над бедными нами!
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Стлб. 17–18
В сентябре 1689 года, когда уже Голицын сослан был на отдалённый север России, страстно любившая его Софья, сама уже состоя под строгим надзором, нашла случай и успела обрадовать своего любимца собственноручным письмом, значительною суммою денег, до трёхсот шестидесяти червонных, и надеждою на скорую свободу. Письмо и деньги тайно передал в Вологде комнатный стольник Михайло Кропоткин, который пробрался к В.В. Голицыну, передал ему посылку и успел обмануть бдительного пристава.
Семевский М.И. Современные портреты Софии и Голицына. С. 433
Из допроса князя Михаила Кропоткина. Стольник кн. М. Кропоткин в расспросе показал, что сестра его Зюзина Парасвовья, говорила ему, что спрашивает его в. государыня София Ал. И по тем де словам он кн. Мнхайло к Воскресенской церкви к дверям пришёл, а она изволила в то время быть у обедни, и изволила де она в церковных дверех его кн. Михайла спросить: идёшь ты в деревню, и где у него далняя деревня? И Михайло ей известил, что у него деревни в 2-х городах: на Вологде да на Резани. И она изволила ему сказать: поезжай де ты в Вологоцкую дер.; а едучи будет мочно, посмотри как везут В. Голицына; а ведомо де ей в. государыне учинилось, что везут его скована в телеге, и сказывают де, которая у него была рухдедь, и то де взято на в. государя. И изволила ему говорить: отвези де ему милостыню. И он кн. Мнхайло ей в. государыне бил челом, чтоб его от того свободить: опасен де он Их государскаго гневу. И она де изволила ему сказать: «если де ты непослушен учинишся, и за Сибирью де места не сыщешь; ты де в комнат … у брата нашего в. государя Иoaнна Ал., и брат де наш с нами во всяком согласии – воля наша, и о чем мы станем бить ему челом, а он де слушает. Как де тебе нас не послушать. – И он Михайло опасался ея царевны гневу и всякой себе напасти; потому что и наперёд того многажды же от в. государыни всякое бедство терпел и из комнаты был отставлен, и велено было наказанье учинить безвинно; сказал ей: воля де твоя, в. государыня, и бил челом ей, чтоб ему какого бедства не было. И она де изволила ему сказать: не опасайся де, ничего не будет и переговорит-де о том она с братом своим Иоанном Ал. И изволила она в мешке отдать ему кн. Михаилу золотых, а много-ль – того не ведает. А по смете золотых, ста с два или 3 в сотном мешке менше половины мешка запечатав. И изволила ему Михаилу приказать те золотые отдать в милостыну В. Голицыну. И скажи ему, чтоб он не оскорблялся. Как она изволит видетсья с братом своим… Петром Ал., и она де станет ему челом бить, чтоб он над ним милость показал. И он кн. Михайло взяв те золотые, с Москвы, поехал сент. 15 или 16, и его де кн. Василья доехал на Вологде. Стоит на соловецком монаст. подворье. И не доходя до его Васильева двора, на дороге попался Михаилу кн. Васильева человек, а сказался Миткою или Микишкою, того не упомнить. И тот де человек спросил его Михаила в отдачу дневных часов: кто де едет? И он сказался именем своим и спросил его: к кн. Василью можно-ль ему дойти? И он ему сказал, что к кн. Василью ходят многие люди, и Михаила к Василью проводил через огород и через двор к палатам; а пристава, капитанов и стрелцов он не видал. А как де его проводил тот человек к палатам, Василей Голицын вышел к нему Михаилу на крыльцо и те золотые у него принял. И что Михаилу изволила в. государыня приказать, чтоб он не печалился, и что станет об нём брату своему бить челом ему, Василью сказал.
Из «Розыскного дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщников». Цит. по: Аристов Н. Московския смуты в правление Царевны Софьи Алексеевны. Варшава. 1871. Приложения. С. 80–81
Ещё одна челобитная князей Голицыных: «Великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великия и Малые и Белые России самодержцем, бьют челом холопи ваши бедные и беспомощные и неимущие помощи к вам, государем, ниоткуду, токмо от единого Бога, Васка и Алёшка Голицыны. По вашему, великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малые и Белые России самодержцев, указу велено нас, холопей ваших, везти из Яренска в Пустоозеро, а в приставех быть стольнику Павлу Михайловичу Скрябину. И в нынешнем в 199 году, от города Архангельского повезли нас к морскому устью, и из устья Двинского не пустила нас встрешная погода многое время, больше трёх недель, и в устье било сутки слишком, что насилу спаслись от смерти; и как погода противная престала, повезли нас бедных к морю и пришла погода встрешная с туманом и кинуло на песок, и било, и сопец переломило, и насилу спаслись и отошли назад к острову Третьякову. И как минулась погода противная и пошли морем, и будет у Золотицы, и волею Божиею пришла погода великая с великою бурею, и захватило парус и лодью стало грузить в море, и насилу от смерти спаслись и пришли в память. Работные люди насилу содрали парус и било нас великим боем, и вода морская на лодью взливалась многажды и до самой Метры урочища, а за Метрою разнесло нас, холопей ваших, врознь со стольником в розные места, и многое время мы его не ведали, а он про нас; и било нас у Моржевского острова и лодью на песок кинуло и раздробило, и милостию Божиею и заступлением Пресвятые Богородицы во отчаянии своём спаслися от смерти и насилу дошли реки Семжи, близ устья Мезенского, и ждали его, стольника, многое время, и приехал он к реке Семже также разбит морем. И от того бою нас, холопей ваших, и жён и детишек рвало кровью, а наипаче малых детей, и пришла опухоль и желчь, и по ся место лежат в великой болезни и живым быть не чаем, на что явное свидетельство, – в то время был у нас на ладье капитан Иван Бардадатов, и кормщик, и работные люди, – и за таким мучением нам бедным с жёнами и малыми детьми идти морем не лзя никоими делы, и в животе нашем, и в смерти буди воля Божия и ваша, великих государей. Милосердые, великие государи, цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Пётр Алексеевич, всеа Великия и Малые и Белые России самодержцы, пожалуйте нас, бедных, и сирых, и больных, и замученных холопей ваших, не дайте нас безгодною смертью уморить и бедных наших детишек, яко сущих младенцов, велите нас возвратить, как великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичу, Петру Алексеевичу, всеа Великия и Малые и Белые России самодержцем, об нас бедных, и сирых, и замученных Бог по сердцу вашему государскому известит; и паки, и паки, припадая ко пресветлым вашим государским ногам, милосердия вашего государского просим: призрите на нас бедных, и сирых, и изнищалых всеми потребами милостиво, не дайте… злою смертию помереть безвременно для своего государского здоровья, умилосердитеся над нами бедными, яко Бог; да и вашего государева указа такого нет, что нас везти морем; а как и зачались быть на море и ходы лодейные на промыслы, и никто того помнить не может, коли б кто теми месты ходили с женским полом и с малыми детьми, а и воеводы пустозерские морем не ходят, а в Пустоозеро ходят только лодьи с вашим, великих государей, хлебом и промышленники для звериные ловли, и часто те лодьи разбивает на море, и люди, и хлебные запасы, и промышленники пропадают. А какое было нам мучение, и о том взята сказка; и у вас, великих государей, милости просим истинною правдою, как вам, великим государем, крест целовали, совершенно убиты и замучены в конец и изнищали всеми потребы – пищею и одеждою, и в смертной болезни лежат жёны наши и дети малые, которым и живым быти не чаем. Великие государи, смилуйтеся!».
Челобитная В. И А. Голицыных. Цит. по: Востоков А. Пребывание ссыльных князей В.В. и А.В. Голицыных в Мезени // Исторический вестник, 1886. – Т. 25. – № 8. – С. 389–390
По этому челобитью в приказе Розыскных дел состоялся приговор: «200 года апреля в 1-й день великие государи, цари и великие князи Иоанн Адексеевич, Пётр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Pocии самодержцы, пожаловали князь Василья и сына его князь Алексея Голицыных – не велели их в Пустоозерской острог посылать, а велели им до своего, великих государей, указу быть в Кевроле и выдать их кеврольскому и мезенскому воеводе, и своё, великих государей, жалованье давать по-прежнему в Кевроле и на Мезени из таможенных и из кабацких доходов; а Ивану Неелову с Мезени ехать на Двину по-прежнему, и о том в Кевроль и на Мезень к воеводе и к Ивану Неелову послать свои, великих государей, грамоты».
Грамотами из приказа Розыскных дел от 27-го апреля приставу Ивану Неелову велено возвратиться на Двину (в Архангельск), а мезенскому воеводе – принять в своё заведование Голицыных, а когда он уедет в Кевроль, в пристава к ним вызывать двинскаго стрелецкаго голову, с возвращением же из Кевроля воеводы – голову отпускать на Двину. Бывший при Голицыных караул из 2-х капитанов и 18 стрельцов заменён «мезенскими всякими людьми», а капитаны отпущены в Москву, стрельцы же в свои города – Архангельск и Холмогоры. Относительно содержания Голицыным на время пребывания их в Мезени ещё в декабре 1691 года, когда им до весны позволено было остаться ва Мезени, в приказе Розыскных дел состоялся доклад: «Марта 7-го дня 199 года, по государеву указу велено князьям Голицыным с женами, детьми и людьми для пропитания выдавать жалованья подённаго корму по 13 алтын, по 2 деньги на день и давать в Пустоозерском остроге из тамошних доходов; а ныне Голицыным до весны велено быть в Мезени», и по докладу приговор: «200 года (1691 г.) декабря в 9-й день, великие государя, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Пётр Алексеевич, сей выписки слушав, пожаловали князя Василья и князя Алексея Голицыных – велели кормовыя деньги на прошлые месяцы выдать им марта с 17-го числа 199 года, по прежнему своему, великих государей, указу, по 13 алтын по 2 деньги на день и впредь до тех мест, как их повезут в Пустоозерской острог; кормовыя деньги им давать на Мезени ж из таможенных и из кабацких доходов, и о том на Мезень к воеводе послать свою, великих государей, грамоту из приказу Большия Казны».
Как видно из челобитной Голицывых, назначеннаго им «жалованья» было весьма недостаточво на прожитьё; но им дозволялось принимать пособие от родственников. Так, в марте 1693 года, в приказе Розыскных дел, вследствие челобитья боярыни Стрешневой, состоялся приговор: «201 года, марта в 18-й день, великие государи, цари и великие князья Иоанн Алексеевич, Пётр Адексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Pocии самодержцы, указали по челобитью боярина Ивана Фёдоровича Стрешнева жены его боярыни вдовы Настасья Ивановны послать ей на Мезень к зятю ея, ко князю Василью, и к сыну его, ко князю Алексею, Голицыным для пропитания на покупку хлебных и всяких запасов денег и мелкия рухляди, что она к нему послать похочет; а сколько денег и что чего мелкия рухляди послать похочет, о том взять у нея в Розряде роспись и с той росписи на Мезень к стольнику к воеводе к Мине Хомутову послать под их, великих государей, грамотой список и ту посылку, запечатав, послать с Москвы с мезенским приставом, который с Мезени прислан в Розряд с отписками».
«Роспись посылок, что посылано князь Василью Васильевичу.
Денег восемьдесят рублёв.
Два киндяка.
Три холстины.
Три крашенины.
Четыре сорочки мужеских с порты да маленьких четыре ж сорочки.
Два подубрусника, десять полотенец.
Два моточка ниток.
Детям двои сапоги с чулками да шолку всякаго.
Китайка чёрная.
Два полотна.
Сорочка женская с подубрусником.
Детиной кафтан.
Два кокошника.
Двои ножницы».
Посылка была послана из приказа Розыскных дел при грамоте в Мезень воеводе для выдачи Голицыным.
Голицын Н.Н. Материалы для полной родословной росписи князей Голицыных. Киев. 1880. С. 394–395
Лишенный всего своего имения, князь сперва в Сибири занимался ловлей соболей, теперь же, вследствие послабления со стороны государя и по состраданию некоторых значительных особ, князь Голицын переведен ближе к Москве. Он получает ежесуточно по одному алтыну кормовых денег, в последнее время прибавлено к этой даче еще несколько алтын. Для утешения князя Голицына прибыла к нему жена его делить с ним несчастье, как делила его благополучие.
Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. С. 240
Томясь в пустынной, полудикой Пинеге, двадцать четыре года, ему суждено было кончить там дни свои, на 70 году жизни. (1713 г.). – Тело его пгребено в красногорском монастыре, в 16 верстах от г. Холмогор.
