Евгений Николаевич Гусляров
Пётр Великий в жизни. Том первый
Макиавелли в юбке
[Тут] уместно показать, что смятения, которые произошли в этом государстве и которые последуют впредь, вызваны интригами царевны Софьи (она ужасно толстая, у неё голова размером с горшок, волосы на лице, волчанка на ногах, и ей по меньшей мере 40 лет). Её ум и достоинства вовсе не несут на себе отпечатка безобразия её тела, ибо насколько её талия коротка, широка и груба, настолько же ум её тонок, проницателен и искусен.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 160
Царевна София имела разум сколь высокий, столь опасный, весьма была далека от того, чтоб уединиться в монастырь, так как в тогдашнее время был обычай царским дщерям; желала восполъзоваться слабостию лет Петровых, и приняла намерение зделаться главною в государстве.
Аллец П.О. Сокращенное описание жизни Петра Великого, императора всея России / Пер. В. Вороблевского. – Спб.: Тип. Кадетского корпуса, 1771. С. 3
Ей было тогда за 25 лет. Иностранцам она казалась вовсе не красивою и отличалась тучностью; но последняя на Руси считалась красотою в женщине.
Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С. 475
Вопреки общему мнению, не красавица собой, нестройная станом от излишней тучности, с лицем суровым, она казалась несколькими годами старее, чемъ была действительно, и в 25 лет смотрела пожилою женщиною.
Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I. С.-Петербург, 1859–1862. С. 10
Но то, что она одарена высоким княжеским разумением, ясно, как день, и многим известно.
Шлейссингер Г. А. Полное описание России находящейся ныне под властью двух царей-соправителей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича. [Пер. по рукописи с нем. ] – Вопросы истории, 1970, № 1, с. 103–126 (в публ. Л. П. Лаптевой «Рассказ очевидца о жизни Московии конца XVII века»). С. 112
Красотою женщины считают они толстоту, juxta illud Italicum (Как и итальянцы), Dio mi faccia grassa, io mi faro bella (Дай мне Бог толстоту, а я себе дам красоту)… Худощавые женщины почитаются нездоровыми, и потому те, которые от природы не склонны к толстоте, предаются всякого рода эпикурейству с намерением растолстеть: лежат целый день в постели, пьют Русскую водку (Russian Brandy) (очень способствующую толстоте), потом спят, а потом опять пьют.
Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне. Текст воспроизведен по изданиям: Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне. Сочинение Самуила Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. М. 1846
Между прочими замечательными вещами в петровской зале, в Эрмитаже, сохраняется очень дорогой, из слоновой кости туалет царевны Софьи, с зеркалом, множеством ящиков и т. п. принадлежностей. Всё это показывает, что несмотря на свою наружность, более нежели некрасивую, правительница была щеголиха своего времени.
Семевский М.И. Современные портреты Софии и Голицына. Русское Слово 1859. XII. С. 452
Честолюбие царевны не позволило ей долго скрывать свою досаду. Она высказала её и публично воспротивилась венчанию Петра.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 133
Несогласия между мачих и падчериц на свете почти обыкновенны, а сия царевна была паче надлежащей меры любочестна, и, будучи красавицею, толико властолюбива, лукава и мстительна, колико прекрасна; так не удивительно, что она участницею престола родителя своего мачихи терпеть не могла и что к ней получила ненависть. Она была разумна и прекрасна, возросла в величестве, окружена ласкателями, и от воспитания не заимствуя просвещения, а от природы и породы была высокомерна, и не могла содержать себя во границах должности человеческой. В её обстоятельствах много требовалося добродетели, чтобы не свернуться от пути истины, и вместо действительного геройства не восприяти кажущегося, и вместо полезного нравоучения не последовати политике, которая начертана в испорченных сердцах наших, и по страстям нашим ими всякому целомудрию предпочитается, хотя истинная слава и истинное любочестие состоит только в добродетели: в ней только истинное любочестие; но сие философическое мнение не многими приемлется, а царевна София Алексеевна была не философка и сей системе не повиновалася, ибо таковые рассуждения страстям человеческим гораздо сухи.
Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт… С. 6–7
Царевна, при красоте и стройности тела, обогащена была не меньшими и душевными дарованиями: имела разум острый и проницательный, дух вознесённый и неустрашимый; была целомудренна и снисходительна и в делах неутомима… По несчастию была одного мнения с теми политиками, кои все способы почитают дозволенными к получению высочайшей власти…
Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранное из достоверных источников и расположенныя по годам. Сочинение И.И. Голикова. Издание второе. Том девятый. М. 1837. С. 155
…Не читая Маккиавелли и не учившись у него, она от природы знает все его правила, и в особенности то, что нет ничего такого, что не следовало бы предпринять и что нет такого преступления, которое невозможно было бы совершить, если речь идёт о власти. Если бы она удовольствовалась управлением государством и не имела намерения избавиться от своего брата Петра, то никогда никто не имел бы смелости сформировать в пользу этого юного принца партию против неё.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 197
Можно считать вероятным, что эпоха царствования Фёдора Алексеевича была полезной политической школой для царевны Софьи. Она имела возможность сблизиться с передовым, просвещённым и широко образованным русским человеком того времени, князем Василием Васильевичем Голицыным, которого страстно полюбила. Многому она могла научиться от князя Хованского и от своих родственников Милославских. Довольно важное значение в воспитании царевны имел известный богослов Симеон Полоцкий. Одним из самых ревностных приверженцев её был монах Сильвестр Медведев, считавшийся глубоко учёным человеком и бывший первым библиографом в России.
Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C.41
Она должна была, кажется, быть довольна успехом, с которым прошёл маневр, предпринятый ей, чтобы выйти из монастыря. Но, поскольку она надеялась никогда не возвращаться туда, то она решила, что для того, чтобы не опасаться того, что её однажды принудят к этому, ей придётся стать повелительницей. Поскольку подобный огромный замысел не может удастся без большой партии, то она решила сформировать её, и, изучив достоинство всех, она не сочла никого более достойного быть поставленным во главе, иначе как князя Голицына…
Де ла Невилль. С. 198
Короткое предгрозовое затишье
Кроме Софьи у [партии] Милославских был другой способный человек, И.М. Милославский, падкий на интригу, изворотливый и лишённый твёрдых нравственных понятий. За Иваном Милославским стоял родовитый князь И.А. Хованский, который не столько дружил с Милославскими, сколько не любил их противников. Но Хованский и Голицын не были деятельными участниками той политической интриги, которая была ведена в мае 1682 г. преимущественно Софьей и Милославскими против Нарышкиных.
С. Ф. Платонов. Полный курс по истории. Часть третья. С. 376
Имя Нарышкиных у черни, а особливо у стрельцов, было приведено ухищрением бывшего боярина Ивана Михайловича Милославского в ненависть, ибо всякое в народе огорчение, налоги, насилия, драки по улицам, замедления в выдаче стрельцам жалованья, в праздничные дни работы – всё то Нарышкиным приписывалося. И не только стрельцы, но жёны их и дети часто оным боярином Милославским были призываемы и оплакиваемы, а сии безрассудные люди оплакивали с ним и с его сообщниками прежнее своё и их Милославских состояние: всякое новое худо чувствительнее, нежели минувшее.
Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт бывший в Москве… С. 3
Один из современников говорит, что весть о стрелецких движениях была для царевны Софьи так же радостна, как для Ноя масличная ветвь, принесённая голубицею в ковчег; но можно сказать, что и внушения от царевны и её сообщников были для стрельцов также масличною ветвию.
Соловьев С.М. История России с древнейших времён. М.: «Мысль». 1988. Т. XIII. С. 347
И когда указы по слободам стрелецким явились о том (царевича Петра) избрании и целовании креста, тогда во многих приказах началось быть замешание, и многие полки креста не похотели целовать, объявя, что надлежит быть на царстве большему брату. И так продолжалось несколько недель. А между тем временем царевна Софья Алексеевна, отца и матери одной с царевичем Иоанном Алексеевичем, а с царевичем Петром Алексеевичем разных матерей, которая партия была брата своего царевича Иоанна Алексеевича, желая его на царство посадить и правление государства в руки свои взять, всячески трудилась в полках стрелецких возмущение учинить. И все те происходили интриги чрез боярина Ивана Милославскаго и двух его держальников, Ивана Цыклера и Петра Андреева сына Толстова, которые по приказам стрелецким скакали и к бунту склоняли.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 229
Может показаться странным, что Толстые займут много страниц в истории Петра Великаго, как верные и знаменитые сподвижники, в особенности Пётр Андреевич, возведённый в 1724 году при коронации Екатерины I за особенные заслуги в графское достоинство. Но Пётр помнил всё. «Случалось, когда государь Пётр Великий в компании подвеселится, – пишет современник, – то, снявши с Толстаго парик и колотя его по плеши, говаривал: “Голова, голова, как бы не так умна ты была, давно б я отрубить тебя велел”».
Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т.I. Примечания. С.-Петербург, 1859. С. 275
Иногда оный Милославской повязывал себе голову платком по-женски и садился на крыльцах, будто он боярыня какая и будто от Нарышкиных бита, приводя стрельцов ко сожалению. Сказывал он иногда, что от скорой езды молодых господ Нарышкиных тот-то и тот-то раздавлен и что кровь на них вопиёт на небо и ко иконе Знамения Богоматери, от которыя Иконы поручал он всей черни знамения падению их, Нарышкиных, ибо де Богоматерь и Заступница рода православных христиан такового утеснения православным долго терпеть не может. Надобно при сём ведати, что сия икона Знамения в соборной церкви Знаменского Монастыря, где он, Милославской, вкладчик, и церковь сия прежде того им, Милославским, поновлена. И хотя в царствование царя Алексея Михайловича время было и благоденственно, но он, Милославской, всякия малости чинимого народу худа возлагал на Нарышкиных, превращая и малейшее худо в великое, ибо на признаваемом общем худе было основано его участное благо. Все то было им вымышляемо, что хитрости человеческой при подлой душе свойственно. А по тому, что он имел дело с чернью, так и политика, на самой простоте основанная, была употребляема. Иная проповедь людям просвещённым, иная черни.
Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт бывший в Москве… С. 3–4
Cиe описание мне кажется быть сумнительным, как потому, что Милославский по описанию Никона и прочих, в то время будучи царский сродственник – и хитрец, столько быль знатен, что все начальники стрелецкие знали его в лицо; так по причине той, что он тогда имел около 50 лет, как то современные его писатели свидетельствуют, имел усы и бороду, которые признаки, кажется, довольно мужчину от женщины отличить могут. Наши же тогдашния боярыни не крыли лица своего под покрывало так, как делают азиатские женщины. Почему такая Милославскаго хитрость была неразумна и безполезна.
Эмин Ф. Приключения Фемистокла. Адская почта, или Переписка хромоногого беса с кривым. 1769. № 6. С. 34
Не имея прочной опоры, он хотел создать силу искусственную на раздражении стрельцов, и с этой целью подсылал подъячаго М. Шошина, одетаго Львом Нарышкиным, бить стрельцов по караулам ночью, чтобы озлобить их против Нарышкиных.
Аристов Н. Московския смуты в правление Царевны Софьи Алексеевны. Варшава. 1871. С. 148
Хотя многие бояре, как князь Никита Иванович Одоевской и другие, увидели интриги царевны Софьи Алексеевны, учинили себя неутральными и смотрели, что произойдёт, чая быть от того замешанию великому, что и учинилось.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 229
Так прошли первые две недели по наречении на царство Петра, а что делал он? Среди всех торжественных выходов, приёмов и прочих обрядов, у него не выходило из головы любезное Преображенское. Мысли разыгравались, и он думал только о том, как бы скорее вырваться Царём на свободу, потешиться с своими «робятками», и всякий день заготовлял себе новое оружие.
Мая 8-го [1682] «указал он взнесть к себе, великому Государю, в хоромы 12 тростей морских средней руки, а к Оружейной палате, донесено, «в государеве казне тростей нет». Последовало приказание: купить тотчас. Мая в 9-й день по сей помете куплено: в 10-й день те трости поданы к нему, великому Государю, в хоромы, принял боярин и оружничий Иван Кириллович Нарышкин. И того ж числа от великаго Государя из хором боярин и оружничий Иван Кириллович выдал 11 тростей, и приказал те трости стростить из трёх одну, а из осьми четыре трости, и приложить к ним копья железные наводныя и прибить прапорцы тафтяныя. Копья и тафты купить. Мая в 12-й день по сим указам торговым людям за трости, за копья, за тафту, за шитье денег 8 рублёв, 24 алтына, 2 деньги, дано с роспискою.
Мая 12-го, «великий Государь, Царь и Великий князь Пётр Алексеевич указал из Оружейныя палаты внесть к себе, великому Государю, в хоромы два лука малых… А в Оружейной палате в казне сыскан один малый лук без тетивы, а другаго лука в казне нет. Приказали купить. И того ж числа куплен малый лук, кибить писана по красной земли золотом, кости буиловыя, Турецкаго дела, да две тетивы простых с живцами».
Мая 12-го, Великий Государь, Царь и Великий Князь, Пётр Алексеевич указал в оружейной палате прибрать пятьдесят пищалей винтованных, сто пищалей завесных, пятьдесят карабинов, и к тем пищалям купить мошны, трещётки, заправы, да 20 натрусок корельчатых, и к ним снуры, да пуль разных снастей два пуда… И того ж числа по тому его, великому Государеву, указу, вышеписанное число ружья в Оружейной палате прибрано.
Мая 12-го Великий Государь, Царь и Великий князь, Пётр Алексеевич указал сделать в Оружейной палате шесть древок кленовых, на тростеной образец, с коленами длиною полу четверть аршина, да к тем древкам сделать шесть копей.
Пётр, на радостях, затевал, видно, по совету своих товарищей и любимцев, какую-нибудь большую потеху; для которой понадобилось такое большое количество копей и пищалей, но не удалось её исполнить, и надолго принужден он был отложить любимыя занятия.
Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. 1672–1789. Сочинение М.П. Погодина. М. 1875. С. 37–39
Призрак византийский
Попустительство стрельцам не замедлило повлечь за собою много дурных последствий. Стрельцы постоянно намекали в своих речах, что новый царь был избран незаконно, что они не верят, будто бы старший царевич Иван Алексеевич не способен был царствовать из-за болезней, ему приписываемых, и ещё менее верят, что он сам отказался от престола, а это было делом изменников, главными из которых были Нарышкины, отец и брат вдовствующей царицы, матери Петра I, которому в то время было 10 лет. Они даже говорили открыто, что не позволят править собою Нарышкиным и Артамону Сергеевичу Матвееву, который был возвращён из ссылки, и что скорее они их всех перебьют.
Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 135–136
Между тем у стрельцов шли речи, что при дворе решено казнить смертию зачинщиков добраго дела (так называли они своё дело), а большую часть прочих разослать по гарнизонам в дальние города. К тому присоединилось, что Иван Нарышкин, бывший всегда дерзким молодым человеком, не уважал старых бояр и драл иных за бороду (самое большое безчестье в здешней стороне), и они жаловались, будто, об этом стрельцам. Стрельцы разсказывали также публично на улицах, в воскресенье после обеда и в понедельник по утру, 14-го и 15-го мая, что упомянутый Иван Нарышкин надевал на себя царскую одежду и садился на царский престол, говоря, что ни к кому не пристал венец так, как к нему, за что младшая Царица-вдова и Царевна София Алексеевна, в присутствии Царевича Ивана Алексеевича, упрекали его жестокими словами, за которыя он разозлился, соскочил с престола, бросился на Царевича душить его, Царевны начали кричать, и караульные его удержали. Это считалось болтовнёю, но слух распущен был, чтобы сделать Нарышкиных ещё ненавистнее.
Розенбуш фон Бутенант. Верное объявление скорбной и страшной трагедии… С. 43
По обычаю, после погребения над царской постелью, на которой царь умер, в течение шести недель должны были совершаться панихиды на основании верования, что душа умершего шесть недель остаётся при ложе, пока не пройдёт мытарств, то есть чистилища. Поэтому в этих покоях царь Пётр ещё не жил, а [жил] у своей матери. Две недели уже царствовал Пётр; а царевна Софья в это время с преданными боярами Михаилом (?) Милославским, своим дядей, и князем Хованским лелеяла думу, как бы посадить на трон царевича Ивана. Тогда Иван Нарышкин, желая проникнуть в их тайные замыслы, стал напрашиваться к ним, говоря: «Я-де боярин да думный дворянин, мне пригоже быть там», – и желал управлять государством до совершеннолетия царя Петра, чему Софья противилась, и они сильно поссорились с матерью Петра: с обеих сторон предъявлялись чрезмерные и непригожие требования.
Дневник зверского избиения московских бояр в столице в 1682 году… С. 14
Царевна Софья не могла стерпеть, что её брат Иван отстранён от престола, и с помощью своих сторонников старалась разжечь дух возмущения среди стрельцов. Однако сначала она сочла нужным попытаться достичь своей цели не столь крутыми средствами. Она пригласила к себе царевен, патриарха, высшее духовенство, бояр, воевод, дворян и крупных купцов. Она объяснила собравшимся, что царевич Иван, как старший, безусловно, должен вступить на престол, что только это может предупредить смуты и междоусобицы. Все стрелецкие полки, – добавила она, – желают видеть на престоле царевича Ивана, который много старше царевича Петра, ещё отрока и потому неспособного управлять государством. При этом царевна Софья добивалась одной цели – встать у власти, которою бы она тогда завладела благодаря своему влиянию на царя Ивана и слабости его здоровья. Душою всего этого заговора был боярин Иван Михайлович Милославский, человек тонкий и хитрый, близкий родственник Софьи со стороны её матери. Патриарх объяснил царевне причины, заставившие царя Фёдора Алексеевича предпочесть царевича Петра, но она ему возразила, что этого недостаточно, что нужно спросить мнение стрельцов и народа и подчиниться их воле. Патриарх и духовенство ответили, что раз царевич Пётр уже взошёл на престол и признан государем, то у них нет власти лишить его престола. Потеряв надежду лишить престола Петра, царевна просила, чтобы по крайней мере его брат Иван был сделан соправителем. Патриарх возразил, что двоецарствие представляет много неудобств, что должен быть один царь и что так хочет бог. Затем он поклонился и вышел.
Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 137
Но как Патриарх и бояре не представляли ей всю неспособность Ивана, болезненного, слепого и наполовину парализованного, она продолжала стоять на своём, воспользовавшись для этого стрельцами (это видные жители этого великого города), большинство которых составляют крупные торговцы, очень богатые.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 133
Царевна немедленно послала Милославского к стрельцам с просьбой, чтобы они помогли возвести на престол царевича Ивана Алексеевича. Она обещала им прибавку жалованья и другие награды. Милославскому удалось своими происками полностью склонить стрельцов на сторону царевны. Но так как он, видимо, боялся, чтобы дело не обернулось против него самого, то он прикинулся больным и принял все меры, чтобы оказаться вне подозрений. Пока же всем этим заговором руководили трое царедворцев – Александр Милославский и два брата Толстых, а также два стрелецких полковника, Цыклер и Озеров, которые тайно и договорились со стрельцами о том, как им действовать.
Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 137
Главные сообщники Милославского были племянник его Александр, Щегловитый, Цыклер, Иван и Пётр Толстые, Озеров, Санбулов и главные из стрелецких начальников: Петров, Чермнов, Озеров и проч. Сумароков в числе приверженцев Софии именует и [патриарха] Иоакима.
Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 34
Из комнат царевниных тайным образом во все полки даваны были стрельцам деньги, руководствовала в сём бунте и постельница царевнина Федора Семёнова дочь по прозванию Казачка, родом малороссиянка, и после с великим богатством за преждеименованного Озерова выдана в замужество.
Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт бывший в Москве… С. 22
Мятеж вспыхнул в Москве через две недели после избрания Петра.
Брикнер А. Г. История Петра Великого. C.40
Пётр избран был 10 мая 1682 г. и в тот же день ему присягнули; царица Наталья Кириловна наречена была правительницею, но чрез три недели всё разрушилось. Боярин Милославский и царевна София произвели возмущение. План их был: 1) Истребить приверженцев Петра. 2) Возвести царём Иоанна. 3) Царя Петра лишить престола (?). (Знак вопроса стоит у Пушкина. – Е.Г.)
Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 345
Трудно решить, в какой степени сама Софья заправляла этим делом, но она, без сомнения, знала о замысле поднять стрельцов, составленном её благоприятелями.
Костомаров Н.И. Царевна Софья. С. 265
Не нужно было для устранения противников возбуждать бунт: оставалось лишь дать волнению уже и без этого раздражённого войска известное направление и указать на те жертвы, гибель которых могла казаться выгодной для ищущих власти.
Брикнер А. Г. История Петра Великого. C.42
Милославской был возмущения руководец, а подозрения на него не было ни малейшего. Во время притворныя его болезни не выезжал он и к себе никого не допускал. Но выборные им коварнейшие из стрельцов люди ходили к нему по ночам, донося ему о приуготовлениях и приемля от него наставления. К царевне стрельцы также по ночам ради наставления ходили, донося ей, что у них устроевается.
Сумароков А.П. Первый и главный стрелецкий бунт бывший в Москве… С. 21
Александр Милославский и Пётр Толстой [исподволь рассеивали в мятежной толпе] слухи, что Иоанн уже убит, и роздали стрельцам письменный список мнимым убийцам, приверженцам царицы Натальи Кириловны.
Пушкин А.С. История Петра. Подготовительные тексты. С. 126
В полночь 12 Мая сходятся к Милославскому сообщники его; тайно переговариваются с выборными стрельцами и учиняютъ убийственную роспись Боярам; имя Матвеева поставлено было в заглавии.
Глинка С. Н. Русская история, сочинённая Сергеем Глинкою. С. 172
Вопрошение было у мудрых сицево (таково): «Которым делом смута и мятеж в государстве делается?». Ему же ответование: «Егда честные люди и в государстве заслуженые от чинов великих и честных откиненые, а мелкие люди бывают подвзыщеныя (возвышеные)».
Медведев Симеон Агафонникович (Сильвестр). C. 70
Никто не отрицал в ней [Софье] дарований и вместе с тем честолюбия и властолюбия. Андрей Артамонович Матвеев замечает, что героиней её воображения была греческая царевна Пульхерия, которая, взявши власть из слабых рук брата своего Феодосия, так долго и славно царствовала в Византии.
Брикнер А. Г. История Петра Великого. C.40
Можно с большою основательностью думать, что в виду таких обстоятельств, ещё при жизни Фёдора по терему стала ходить византийская мысль о возможности при слабом и неспособном брате править государством способной сестре. Мысль очень смелая для Русской жизни, но она твёрдо опиралась на авторитет той же истории, которая укрепила в этой Русской жизни и самый идеал терема. При том знакомая история указывала превосходный образ для подражания, как нельзя лучше подходивший ко всем обстоятельствам дела, сохранявший в своих чертах всё то, чего требовали и ум, и нрав, и всё благоечестие века. Таков именно был образ византийской царевны Пульхерии.
Пульхерия была дочь императора Аркадия и Евдокии, гонительницы Иоанна Златоуста. По смерти отца она осталась с малолетним братом Феодосием и тремя сёстрами. В первое время государством управлял пестун царя-отрока, персиянин Антиох, который однакож по неизвестным причинам вскоре был удалён и правительницею явилась Пульхерия, девятнадцатилетняя девица, принявшая вместе с тем и титул Августы. Она управляла империею изящно, как свидетельствуют летописцы, и воспитывала брата в благочестии и во всяких добродетелях. Великая набожность и благочестие были наилучшими украшениями ея царственнаго сана.
Подражая идеалам иночества, она дала обет сохранить до конца дней свою девственность, чему последовали и ея сестры.
Царский дворец, таким образом, стал уподобляться монастырю. Царевна строила церкви, богадельни, больницы, монастыри, определяя им из царской казны пристойное и довольное содержание. Брат Феодосий, достигший уже возраста, был мало способен к царским делам и постоянно нуждался в опеке, а потому правление государством оставалось в руках Пульхерии почти во всё время его долгаго царствования. Она его женила на одной афинянке Евдокие. Наилучшая характеристика его царских дел заключается в следующем анекдоте. Он имел обычай подписывать свои указы, не читавши, от чего, конечно, людям много бед бывало. Сестра много раз вразумляла его, но напрасно. Чтобы нагляднее показать ему, к чему ведёт эта царская лень и небрежность, она однажды подала ему для подписи указ, в котором царь отдавал сестре в рабство свою жену – царицу. Указ, по обыкновению, был подписан. Пульхерия взяла к себе Евдокию, как рабу, «сребром купленную». Царь оскорбился и зело вознегодовал на такое насилие сестры. Но ему был подан им подписанный указ. С тех пор Феодосий оставил своё безумие, говорит летописец.
Впоследствии интриги евнухов, а вместе с ними и самой царицы Евдокии, успели поссорить брата с правительницею, и она была изгнана из царских чертогов; но это продолжалось недолго. Она снова возвратилась во дворец и управляла царством до самой кончины брата. После Феодосия царство уже по праву долгаго правительства принадлежало ей. Но в то время и в Византии ещё не было обычая, чтобы женщина, а темь более девица, прямо заступала место и лице императора. Опасаясь нарушением этого обычая возбудить толки и неудовольствие в народе и желая однакож сохранить за собою царственное положение, Пульхерия избрала в императоры, т. е. избрала себе в мужья одного из бояр, начальника императорской гвардии, Маркиша, человека простаго, но весьма достойнаго и благочестиваго. Она предложила ему императорский сан и свою руку под клятвою «соблюсти девственную чистоту неоскверненну». В то время ей было уже 54 года. Таким образом, до конца дней она осталась девою непорочною.
Обстоятельства этой византийской истории во многом сходствовали, как упомянуто, с обстоятельствами, в которых находилась в описываемое время история Московская, и идеал царевны Пульхерии должен был особенно привлекать умы московских царевен, точно также посвящавших дни свои благочестивым подвигам и иноческому безбрачию. Было очень много родственнаго в положениях лиц, отдалённых друг от друга слишком на двенадцать веков.
Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Сочинение Ивана Забелина. М.: Синодальная типография, 1915. Том II. С. 151–152
Только два раза до 1682 года женщины управляли государственными делами России. Добрую память по себе оставила великая княгиня Ольга, мудро царствовавшая в X веке. Зато регентство матери Ивана Грозного, Елены Глинской, было тяжёлым временем смут, придворных крамол, упорной борьбы боярских партий.
Брикнер А. Г. История Петра Великого. C.52
