Евгений Николаевич Гусляров
Пётр Великий в жизни. Том первый
Несколько строк из написанного ею, царевной Софьей, мне найти всё-таки удалось. Вот что присочинила она к гербу своего любимца князя Василия Голицина после известного его дипломатического триумфа, приведшего к заключению Вечного мира с Польшей и возвращению России её исконных древних владений. На гербе том изображён был всадник, лихо устремившийся на поиски, надо думать, славы и чести. И вот как Софья прокомментировала это стремление:
Камо бежиши воин избранный,
Многажды славне честно венчанный?
Трудов сицевых и воинской брани
Вечной ты славы достигша, престани!
Не ты, но образ князя преславнаго,
Во всяких странах, зде начертаннаго,
Отныне будет славно сияти,
Честь Голицыных везде прославляти.
На мой взгляд, сочинение это ничуть не хуже признанных виршей главного краснослова той эпохи Симеона Полоцкого. И даже оды самого Михайлы Ломоносова, написанные «высоким штилем» гораздо позднее, не всегда превосходят эти начальные торжественные перлы русской словесности.
Птенец расправляет крылья
Теперь напомянем о другом дворе – царя Петра Алексеевича и матери его, царицы Натальи Кирилловны, коим образом проводили своё время во всё то правление царевны Софии Алексеевны. И именно, жили по вся лето в Преображенском своим двором, аж до самой зимы, а зимою жили на Москве. А двор их состоял из бояр, которые были их партии: князь Михайло Алегукович Черкаской, князь Иван Борисович Троекуров, князь Михаил Иванович Лыков, родом Урусов, родом Нарышкины, князь Борис Алексеевич Голицын кравчий, родом Стрешневы, да спальники, которые все привязаны по чину своему, и почитай, все молодые люди были первых домов. И царица Наталья Кирилловна, и сын ея ни в какое правление не вступали и жили тем, что давано было от рук царевны Софии Алексеевны. И во время нужды в деньгах ссужали тайно Иоаким патриарх, также Троице-Сергиева монастыря власти и митрополит Ростовский Иона, которой особливое почтение и склонность имел к его царскому величеству Петру Алексеевичу.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 238
Между тем, как старые ревнители хлопотали о просфорах с восьмиконечным крестом, Царевна София заботилась о венцах, цепях, кафтанах и украшениях всякаго рода, – что делал десятилетный Пётр? Пётр только то и делал, что думал о своих военных потехах: в Оружейной мастерской палате сохранилось сведение, что даже накануне царскаго венчания велено было сделать, по его указу, четыре лука с буйволовыми костьми, недомерки, к ним шесть гнёзд северег шафранных, два гнезда товаров, его государевой статьи, да два лука по 14 корков(?) мерных, два лука по 13 корков средних, два лука по 12 корков недомерков, да к ним 20 гнёзд северег простых, стольничей статьи. Великаго Государя указ приказал записать боярин Пётр большой Васильевич Шереметев.
Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. С. 69
Силой обстоятельств он [Пётр] слишком рано предоставлен был самому себе, с десяти лет перешёл из учебной комнаты прямо на задворки.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М. Т. IV. С. 265
Во время правления Софьи Пётр продолжал проживать с матерью в Преображенском селе. Его воспитание было совершенно заброшено. Учителя, Никиту Моисеевича Зотова, от него удалили; другого ему не дали; он проводил время в потехах, окружённый ровесниками, без всяких дельных занятий: такая жизнь, конечно, испортила бы и изуродовала всякую другую натуру, менее даровитую. На Петра она положила только тот отпечаток, что он, как сам после сознавался, не получил в отроческих летах тех сведений, которые необходимы для прочного образования. Через это небрежение Петру приходилось учиться многому уже в зрелом возрасте. Сверх того проведённое таким образом отрочество лишило его той выдержки характера в обращении с людьми, которая составляет признак образованного человека. Пётр с отроческих лет усвоил грубые привычки окружавшего его общества, крайнюю несдержанность, безобразный разгул.
Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях… С. 506
…Молодой царь выгнан был грустию и скукою из дворца и выбежал на улицу, где в потехах, столько соответствовавших его натуре, он расправил свои силы и получил те дружинные привычки, которые так соответствовали его деятельности, его историческому значению. Но дружинная жизнь, если, с одной стороны; предполагает сильную деятельность, подвиги, то, с другой, предполагает весёлую, разгульную жизнь, опять соответствующую природе людей, способных к дружинной жизни. Так жилось в старой Руси, где князь, прежде всего, был вождём дружины; поработать и потом сесть пить с дружиною – таков был день старого русского князя, который не мог принять магометанства, потому что «Руси есть веселие пити». Следовательно, нечему удивляться, если и новая дружина петровская не разнилась в этом отношении от старых дружин. Но здесь мы должны припомнить ещё и другие условия, которые нам объяснят дело во всех подробностях. Припомним, что для Петровых деда, отца и брата, кроме их природы, недоступный, окружённый священным величием и страхом дворец служил тем же, чем терем для древней русской женщины, – охранял нравственную чистоту, хотя мы знаем, что более живой по природе царь Алексей Михайлович любил иногда попировать, напоить бояр и духовника. Младший сын его, с пылкою, страстною природою, выбежал из дворца на улицу, а мы видели, как грязна была русская улица в конце XVII века; справимся с известиями о господствовавших пороках тогдашнего общества, и нам объяснятся привычки Петра, которые так нам в нём не нравятся.
Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. Т. XVI. С. 238
Известно, что по смерти старшего сводного брата Феодора, было прежде общее управление со вторым сводным братом его Иваном, и что царевна София, родная сестра Ивана, по особой любви к сему последнему и по своему непомерному желанию правительствовать, изыскивала всевозможные на свете средства к тому, чтобы совсем извести сводного брата своего, нынешнего царя Петра, или, по крайней мере, устроить дело так, чтобы тем или другим образом можно было устранить его от наследования престола.
Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872. Стлб. 1099
…Беспокоил её точию Пётр, котораго пылкая природа и дарования и в сих уже годах видны были; но как был он ещё десятилетний отрок, то и мнила или погрузить его в пороки, и, сделавши развращённым, отвратить от него сердца всех, и при помощи тех же Стрельцов исключить от правления; а буде того не удастся ей, то лишить его и жизни.
Голиков И.И. Историческое изображение жизни и всех дел славнаго женевца Ф.Я. Лефорта. М., 1800. С. 28
…Она полагала, что нет иного лучшего пути, как лишить юного царя Петра хорошего воспитания и оставить его расти в дикости, среди общества молодых, грубых людей, в надежде, что по неблаговидному образу жизни своей, он, без сомнения, сделается со временем ненавистным народу, и что его выдающийся великий дух и разум померкнут вследствие разврата и знакомства со всеми возможными пороками, и, следовательно, сделают его неспособным к правлению и предприятию великих дел.
Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872. Стлб. 1099
K нещастию Принцов они почти всегда окружаются людьми, имеющими пользу свою в том, чтобы ласкать их слабостям. София умножила ещё сии опасности в разсуждении младаго Государя. Она, ведая склонность Его от самаго детства заниматься с детьми в экзерцициях воинских по тогдашнему военному уставу, и относя то единственно к резвости и забавам детским, употребила всё своё старание и хитрости, определить к сей забаве его, под видом угождения ему, детей Сокольничих и других низких родов, но видных собою, без воспитания, избалованных и развращённых, и как выше сказано, чрез них погрузить, его в пороки. Средство сие казалось ей надежнейшим к истреблению в нём семян добродетели, воспитания и бодрственности, и, следовательно, к соделанию его неспособным к царствованию, и к удержанию навсегда в руках своих скипетра, похищеннаго ею.
Голиков И.И. Историческое изображение жизни Ф.Я. Лефорта. С. 29
Но Бог милостив. Преображенское сделается для даровитаго мальчика наилучшею школою, где он, на просторе, среди полей и рощей, вдали от придворнаго тунеядства, праздношатания, безпечности и закоснелых обычаев, выучится, разовьётся, познакомится с людьми, с нуждою и приготовится на царственное делание, по-своему, как на святой Руси никто прежде не думал, не гадал, и как во сне никому присниться никогда не могло. Птенец здесь оперится, заматереет, расправит крылья, и из Преображенскаго гнезда вылетит орлом на всю святую Русь.
Полевой М.П. Рождение и детство Петра Великаго до четырехлетняго возраста. Русский архив. 1872. Стлб. 2045–2061
Нечто из личной жизни царевны Софьи
По вступлении в правление, царевна Софья для своих плезиров, завела певчих из поляков, из черкас, также и сёстры ея по комнатам, как царевны: Екатерина, Марфа и другия, между которыми певчими избирали своих голантов и оных набогащали, которые явно от всех признаны были.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 240
Деятельная, предприимчивая, она соединяла с грациею и прелестями телесной красоты ум, способный к совершению великих дел, и честолюбие, которое преодолевало все препятствия к предположенной цели. Она управляла государственными делами с замечательной мудростью, и лица, знакомые с делами политическими, восхваляют ея управление. Она не только одарена была способностями правительственными, но любила литературу, которая почти неизвестна была в России, и сама занималась ею.
Левек. Русская история. Т IV. С. 166
Царевна Софья, с благородными и знатными девицами и мущинами, принимала живейшее участие в театральных представлениях. Она даже играла на нём, между прочими комедиями, переведённую ею самою с Французскаго: «Врач противу воли», соч. Мольера, и трагедию своего сочинения «Екатерина».
Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. Ч. 1. СПб. 1837. С. 120
Мы читали в рукописи одну из ея драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писательницами всех времён, если бы просвещённый вкус управлял ея воображением.
Карамзин Н. Пантеон русских авторов. Сочинения Николая Карамзина. 1820. Т. VII. С. 293
Полагают, что царевна и сама сочиняла стихи: достоверно, по крайней мере, что первые шаги её вне стези обыкновенных женщин того времени, имели литературное направление; казалось, она должна была стать Меценатом рождавшагося в России просвещения…
Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 11
Эта царевна сама писала трагедии и комедии, и после ея смерти осталась библиотечка драматических сочинений.
Шашков С.С. История русской женщины. Издание второе, исправленное и дополненное. С.-Петербург. 1879. С. 188
Вообще о театральных представлениях, бывших в комнатах Софьи и пиесах, ею сочинённых, почти нет никаких известий. Вот почему для нас важно и устное предание, сохранившееся в роде Головиных. Вот как передаёт это предание П. Казанский в описании села Новоспасскаго (Москва. 1847. Стр. 93–95). «Однажды, 17 сентября (как мы помним, в этот день отмечались именины царевны Софьи. – Е.Г.) Мария Васильевна Головина, бывшая ещё княжною, вместе с своей матерью, комнатною боярынею, княгинею Мещерскою, приехала во дворец поздравить царевну с днём её ангела. В это время в тереме царевны происходило представление «Обручение святыя Екатерины», которое, как говорят, сочинила сама царевна. Княжна Мария Васильевна, по молодости лет, лицедеяла одну из прислужниц Премудрой девы, озарившейся светом христианского богопознания. Во время представления царевна Мария Алексеевна, бывшая с ней почти одних лет, положила ей за манишку большого чёрнаго таракана, которого она до того испугалась, что во всю свою жизнь имела к ним сильное и непреодолимое отвращение, и даже под старость, лишившись умственных способностей, главным образом помешалась на чёрных тараканах: она их везде видела безпрестанно ползающими… Любопытно, что родной племянник М.В. Головиной, страдалицы за таракана, князь Иван Михайлович Мещерский, духовною грамотою от 7-го января 1718 года отказал большую часть своего громадного имения той самой царевне Марье Алексеевне, которая стала виновницей происшествия с тараканами, и сделал её душеприказчицею своего завещания ровно за месяц до арестования её по делу царевича Алексея Петровича.
Семевский М.И. Современные портреты Софии и Голицына. С. 424–425
Между тем и образ жизни царевны, естественно, должен был измениться с изменением ея привычек и занятий. Она позволила себе во многом преступать строгость теремных законов и принимала в своих покоях мужчин, которых общество ей было приятно. Милославский, родной ея дядя, без сомнния был один из людей, имевших к ней доступ. Вслед за ним и, вероятно, некоторыми другими, был ею принимаем и князь В. Голицын в минуты, которыя деятельная его служба на украинской границе позволяла ему проводить в Москве. Речи этих людей, посвятивших всю свою жизнь политической деятельности, должны были произвести большое впечатление на ум царевны, по природе своей более практический и положительный, чем созерцательный.
Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 11
Правду или неправду староверы втихомолку говаривали: «Царевна Софья была блудница и жила блудно с боярами, да и другая царевна, сестра ея… и бояре ходили к ним, и робят те царевны носили и душили, и иных на дому кормили…».
Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Том II. С. 183
Образ жизни царевен, действительно, мог давать поводы к злословию. Сёстры Софьи поспешили воспользоваться ея возвышением, чтобы покончить с остатками теремной неволи, тяготившими их ещё при жизни царя Феодора, и устроить жизнь по своему вкусу. Жили они широко, не встречая отказа в средствах, пока государственная казна была в руках сестры-правительницы, и очень вероятно, что в их теремах толпились придворные кавалеры, среди которых они могли вербовать фаворитов: свобода любви была главным атрибутом женской эмансипации не только в их время, бедное интересами иного порядка, но и в следующем, XVIII веке, когда условия воспитания русских царевен все-таки изменились к лучшему.
Три века. Россия от смуты до нашего времени. Исторический альманах под. Ред. В.В. Каллаша. М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина. 1913. Т.2. С. 160–161
И тогда ж она, царевна София Алексеевна, по своей особливой инклинации и амуру, князя Василия Васильевича Голицына назначила дворовым воеводою войски командировать и учинила его первым министром и судьёю Посольскаго приказу, которой вошёл в ту милость чрез амурные интриги. И почал быть фаворитом и первым министром и был своею персоною изрядной, и ума великаго, и любим от всех.
Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 229
Канцлер по ведомству любви
Младшим из предшественников Петра был князь В.В. Голицын, и он уходил от действительности гораздо дальше старших. Ещё молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе Фёдоре и стал одним из самых влиятельных людей при царевне Софье, когда она по смерти старшего брата сделалась правительницей государства. Властолюбивая и образованная царевна не могла не заметить умного и образованного боярина, и кн. Голицын личной дружбой связал свою политическую карьеру с этой царевной. Голицын был горячий поклонник Запада, для которого он отрешился от многих заветных преданий русской старины.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М.: «Мысль», 1989. Т. IV. С. 266
Князь Василий Васильевич Голицын, человек, замечательный умом, образованием и опытностью в делах, сторонник западноевропейской культуры, восхищавший иностранных дипломатов утончённостью и любезностью обращения с ними, может быть назван в отношении смелости своих намерений в духе реформы предшественником Петра. Хотя Голицын и не отличался особенной независимостью мнений или силой воли, но должен считаться одним из самых достойных представителей эпохи преобразования России.
Брикнер А.Г. История Петра Великого. C.66
…Многие господа [в России] ещё знают по-латыни, поскольку их этому учили. Особенно господин Голицын верховный канцлер, является большим любителем всех языков.
Шлейссингер Г. А. Полное описание России… С. 112
Ещё при царе Фёдоре он был председателем комиссии, которой поручено было составить план преобразования московского военного строя. Эта комиссия предложила ввести немецкий строй в русское войско и отменить местничество (закон 12 января 1682 г.).
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. М. Т. IV. С. 267
Этот князь Голицын, без сомнения, относится к самым умным, воспитанным и великолепным людям, которые когда бы то ни было, были в этой стране, которую он хотел поставить на ту же ступень, что и другие. Он хорошо говорит на латыни и очень любит бывать с иностранцами и принимать их, не принуждая напиваться, сам вовсе не пьёт водки, и единственное удовольствие находит в беседе. Так как он сильно презирает знать из-за её неспособности, то смотрит только на заслуги, а использует лишь тех, за кем он их знает и тех, кто может принести ему пользу.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 172
Преобразование государства Голицын думал начать освобождением крестьян, предоставив им обрабатываемые ими земли с выгодой для царя, т. е. казны, посредством ежегодной подати, что, по его расчёту, увеличивало доход казны более чем наполовину… При этом не стеснённый законом помещичий произвол в эксплуатации крепостного труда заменялся определённым поземельным казённым налогом. Подобные мысли о разрешении крепостного вопроса стали возвращаться в русские государственные умы не раньше как полтора века спустя после Голицына.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 254
У Голицына обычная поговорка: «Я уважаю русскую веру, немецкое благоразумие и турецкую верность»; он, очень усердный ревнитель русской веры, склонил многих иностранцев, прибывших в Россию, повторить крещение и по этой причине заслужил у простого народа название Иоанна Крестителя.
Корб И.-Г. Дневник путешествия в Московское государство. Цит. по: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 241
Если бы я захотел письменно изложить здесь всё, что я узнал об этом князе, то я никогда бы не смог сделать этого: достаточно сказать, что он хотел заселить пустыни, обогатить нищих, дикарей превратить в людей, трусов – в храбрецов, а пастушеские хижины – в каменные дворцы.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 166
Эти замыслы, переданные иностранцем отрывочно без внутренней связи, показывают, однако, что в основании их лежал широкий и, по-видимому, довольно обдуманный план реформ, касавшийся не только административного и экономического порядка, но и сословного устройства государства и даже народного просвещения. Конечно, это были мечты, домашние разговоры с близкими людьми, а не законодательные проекты. Личные отношения кн. Голицына не дали ему возможности даже начать практическую разработку своих преобразовательных замыслов: связав свою судьбу с царевной Софьей, он пал вместе с нею и не принимал участия в преобразовательной деятельности Петра, хотя был ближайшим его предшественником и мог бы быть хорошим его сотрудником, если не лучшим.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV. С. 255
За время разговора на латыни обо всём, что происходило в Европе, и о том, что я думал о войне, которую вели с Францией император (прусский) и столько князей, в особенности же о революции в Англии (он разбирался в новостях той страны), он предложил мне все виды водок и вин, советуя мне в то же время предупредительным (и учтивым) образом не пить вовсе.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 128
В его обширном московском доме, который иноземцы считали одним из великолепнейших в Европе, всё было устроено на европейский лад: в больших залах простенки между окнами были заставлены большими зеркалами, по стенам висели картины, портреты русских и иноземных государей и немецкие географические карты в золочёных рамах; на потолках нарисована была планетная система; множество часов и термометр художественной работы довершали убранство комнат. У Голицына была значительная и разнообразная библиотека из рукописных и печатных книг на русском, польском и немецком языках: здесь между грамматиками польского и латинского языков стояли киевский летописец, немецкая геометрия, Алкоран в переводе с польского, четыре рукописи о строении комедий, рукопись Юрия Сербенина (Крижанича).
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Т. IV С. 256
Его собственный дворец – один из самых великолепных в Европе, он покрыт медью, украшен богатейшими коврами и замечательными картинами.
Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 166
О размерах спроса на латинския и польския книги можно судить по случайно дошедшим до нас сведениям о составе нескольких московских библиотек того времени. У А.С Матвеева было 7 книг на латинском языке и 7 на польском, Ордин-Нащокин сразу выписал для себя из-за границы 82 латинских книги; в библиотеке патр. Никона нашлось 12 книг латинских, 2 польския и несколько изданий древних писателей, в том числе Аристотеля, Демосфена и Плутарха, в библиотеке Павла, епископа сарскаго и подонскаго, – 13 латинских книг и 6 польских; книги на обоих языках были и у кн. Вас. Вас. Голицына. Заиконо-Спасский монастырь к 1689 году успел скопить 414 латинских книг и 125 польских, что объясняется, конечно, тем, что в нём с начала десятилетия были училища, – школа Медведева, а потом Славяно-греко-латинская академия.
В. Нечаев. Малорусско-польское влияние в Москве и русская школа XVII века. В сб. Три века. Издание Т-ва И.Д. Сытина. М., 1912. Т. 2. С. 87
В осаду Чигирина кн. Голицын (бывший тогда главнокомандующим русского войска против мятежного атамана Дорошенки) явил достойный подражения пример человеколюбия. Соболезнуя о участи чигиринских жителей, из коих многие от пожаров лишились своих имуществ, он продал одну свою деревню, состоявшую из 60 дворов, и вырученныя за неё деньги, употребил на вспоможение разорённым.
Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников. С. 138
Его, правда, обвиняли в том, что, добившись при помощи притворного зелья благосклонности Софьи, он приказал сжечь человека, приготовившего его.
Славянская энциклопедия. XVII век. М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.
Разстрига Сенька (Сильвестр) Медведев в pacпpocе [после стрелецкого бунта] сказал и в письме своею рукою написал и с пытки говорил: князь В. Голицин велел в деревне своей, (в которой – не показал), в бане, мужика сжечь для того, чтоб проносу (молвы) от него не было, что он ему в ествах делал прилюбления, и те ествы отсылал он к царевне Софии, а то делал по повеленью князя В. Голицына; а ему Сеньке про то сказывал иконннк Васька Владимиров. А Васька сказал и с пытки говорил, что мужик в бане сожжён, и что он сыпал в ествы травы, а князь Голицын подносил их царевне. А слышал он про то от крестьянина Одоевских Васьки Иванова.
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 3. СПб. 1884. Стлб. 1132–1133
Да он же де Васка Иконник сказывал, что у Сенки (Сильвестра) Медведева призван был из Полши волхв, будто лечить очи вел[икому] государю царю и вел[икому] князю Иоанну Алексеевичу всея России самодержцу, и жил у того Сенки Медведева. А распоп Гришка сказал: Сенка де Медведев сказывал, что у него был полской породы человек и сматривал на солнце и видел в нём, от Бога назначено великое дело над московским государством, великое разорение и смущение приближается на царстве, великие де государи недолговечны, перво де один к Богу отидет, a после его и другой; а после их будет великое смущение, какое ещё на московское государство преж сего и не бывало, друг друга станут убивать, всяк захочет большой быть, и так де смятением бояр и думных и до последних подъячих всех переберут, так что и хватиться будет не за кого, и тогда встанут народом и выберут себе царя из народа. Тогда де будет благоденствие велие. И сказывает де тот мужик, что царём выберут его Сенку, а Сенка Медведев сказал, что у него иноземец поляк из-за полскаго рубежа был, Миткою зовут Силин, и такие слова ему, что государыня царевна после великих государей будет владетельница и чернеческое платье с него снимет и пойдёт за него Сенку, говорил.
И тот Митка, по посылке из стрелецкаго приказу из-за полскаго рубежа вызван на Луки Великия заводом, а с Лук Великих привезён к Москве в стрелецкой приказ и распрашиван, и в распросе меж иными делы сказал: тому шесть лет призван был из-за рубежа на Луки Великия и привезён к Москве в Спасской монастырь, что за иконным рядом, к бывшему строителю к Сенке Медведеву, и жил у него в келье три года; и в разговоре де он Митка ему Сенке говорил, что к нему Митке приезживали из Смоленска, из Полоцка, из Витебска многие люди для того, что он Митка узнавает в животе болезнь, от кого какая болезнь прилучится. И он де живота у многих щупал; да и в солнце де он смотрит и узнавает в солнце, кому что будет. Да он же Митка у младенцов уговаривает грыжи, и от ускопу, или будет меж мужа и жены совета не будет, пособляет. И Сенка де Медведев велел ему Митке посмотрить в солнце, каков де будет князь Василей Голицын, и будет ли он на Москве царём, также и Федка Шакловитой каким чином будет, и будет ли он великим князем, а он Сенка патриархом. А князь Василей де Голицын и Федка Шакловитой ему Сенке говорят: у них де мышлено то, что в московском государстве учинить бунт, великаго государя, царя и вел[икого] князя Петра Алексеевича всея России самодержца и государыню царицу и вел[икую] княгиню Наталью Кириловну и весь род их изгубить, а царь и вел[икий] князь Иоанн Алексеевич им и даром, а царевна де София Алексеевна за князь Василья хотела идтить замуж; а Федке б быть под царём первым князем, а патриархом бы быть ему Сенке, a патриарха б Иоакима сослать в ссылку. А он де Сенка смотрел по звёздам, и звёзды де значат, что быть на Москве кровопролитию великому. Бояря де за вел[иких] государей не стоят, а сложились они с князь Васильем за одно, а стрелцы де стоят за вел[иких] государей. И он де Митка по тем Сенкиным словам ходил на Ивановскую колокольню великого с чернцем Арсеньем, и в третье с Андрюшкою Бурмистровым, и в солнце сматривал: и в солнце де он видел на вел[иких] государех венцы по обыкновению на главах, а у князь Василья де Голицына венец мотался около грудей и назади и с сторон; а он стоял тёмен и ходил колесом, а царевна де Софья Алексеевна была печална и смутна, Сенка де Медведев тёмен, а Федка де Шакловитой стоял повся голову, и значило ему, что будет ему скорая смерть преж и Голицына. И смотря в солнце, пришед к Сенке Медведеву, сказывал, что по их замыслу не станется, чтоб они спасались. И он де ему говорил, что бредит. И для того де замыслу, у Сенки Медведева князь Василей быль дважды, а Федка Шакловитой бывал не много не по всякую ночь, а от Сенки де езживал перед утром; и о том о всём мыслили, и меж себя о том злом умысле говаривали; то он Митка слыхал; а сиживал в то время у Сенки в келье меж чулана и печи, и про государское здоровье как говаривали, о убивстве слышал же.
Сенка де Медвдев с Андрюшкою Бурмистровым посылал его к князь Василью Голицыну, будто смотреть в животе болезни. И он де к князь Василью пришёл, и князь Василей де спрашивал: будет ли де он на Москве великим человеком, и он де Митка ему сказал: «что ни затеял и тому не сбыться, болши де того ничего не будет». И князь Василей де, пожався, покачал головою и сказал ему, «что де ты дед бредишь». И смотря и говоря те слова от него пошёл прочь. И живучи де у Сенки Медведева у князь Василья в доме он Митка быль дважды, смотрел у него в животе болезни, щупал и сказал, что у него в животе болезни никакой нет, а любит де он князь Василей чужбину, а своей жены не любит. И он де ему сказал: «правда де, дедушко, будешь де ты за то пожалован». Как в первой крымской поход князь Василей пошёл, и Сенка де Медведев велел ему Митке посмотреть в солнце и гадать: в том походе князь Василью будет ли счастие или нет. И он де Митка в солнце смотрел с молитвою, а в той молитве говорил: «Боже мой и премилостивый, Мати Божия Богородица и Троица Живоначальная и Михайло архангел и вся силы небесныя, явите мне, что я задумал, над князь Васильем Голицыным что будет, будет ли ему какое добро, или нет, и в деле его будет ли какое счастье или нет». И в солнце значило, что князь Василью в том счастья никакого не будет, только что он государскую казну истратит и людей изомнёт. Про то де он Сенке Медведеву сказывал же. А князь Василей Голицын и Федка Шакловитой и Сенка Медведев все троя хотели московским государством завладеть, и того желали.
Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 112–114
Подарил как-то Мазепа младшему царю Петру двух Карлов (карликов) – их присвоил себе князь В.В. Голицын.
Шмурло Е.Ф. Падение царевны Софьи. Журнал министерства просвещения. СПб.1896, январь. С. 52
Хотя Голицын был по своему времени, отлично образованный, однако и он не мог освободиться от предразсудков: это была его слабость. Находившийся при нём дворянин, некто Бунаков, идучи за ним по улице, вдруг упал от болезни, называемой в простонародье утином, а пришед в себя, по суеверию взял с места падения своего, несколько горстей земли и завязал её в свой платок. Князь полагая, что Бунаков «вынимает след» его, для какой-то чародейной порчи, велел пытать несчастного.
Терещенко А. Опыт обозрения жизни сановников… С. 175–176
Чары на след употребляются едва ли не во всех селениях. Верование поселян так к ним безгранично, что никто не может их разуверить. Человек, подвергшийся этому чарованию, почитается от всех погибшим, недоступным ко всякому исцелению. Трудно решить: когда забрело на русскую землю это чарование? Что оно не русское создание, в этом нет сомнения. Люди, занимающиеся этим ремеслом, суть; цыгане, литовцы, татары, молдоване, сельские русские коновалы, бродящие по русским селениям с предложением услуг, всегда остающихся внаклад простодушным поселянам. Спрашивай бывалого – русское поверие – составляет причину всех сельских бедствий. Расспрашивая бывалого о чужеземных диковинках, поселяне всегда стараются выпытывать, всеми возможными средствами, об отвращении бедствий. И здесь-то бывалый, как опытный обманщик, научает глупостям всякого рода.
Чары на след есть не что другое, как обыкновенная болезнь, известная в медицине под именем старческого увядания – Marasmus. Человек сохнет, теряет с каждою минутою жизненные отправления, лишается умственных способностей и, в истощении постепенном, медленном, умирает. Поселяне, не понимающие свойства болезней, приписывают это болезненное состояние чарам на след.
