Джейн Арэнвуд
Кира. Академия спектральной магии. Том 1
20. Исповедь артефактора. Кира
Мой мир затянулся густым и тягучим туманом, в котором не осталось ничего, кроме дикого желания обладать – быть единым целым с тем, кого любишь, и обжигающей нежности, наполняющей каждую клетку болезненным удовольствием.
Мокрые тряпки, засохшая кровь, холодный кафель, два горячих тела – всё смешалось воедино, путая реальность и сны, пермалывая прошлое с будущим, в котором был лишь один человек.
Кажется, я забыла как дышать, окунаясь в поток его прикосновений и такой долгожданной ласки, которой была лишена столько лет. Да, в моей жизни, вообще, после Алекса, не было ни одного мужчины, просто потому, что я не хотела этого. Могла себе позволить не хотеть…
Скромность, стыд – что это? И зачем это нужно, когда между нами двумя не стоит преградой смерть? Кажется, эти чувства мне отбили ещё в интернате, и я отбросила их, как ненужный рудимент.
– Кира, Кира… – Он снова и снова зовёт, повторяет пересохшими губами моё имя. Макс то шепчет нежности, то ругается. Но мне нравится абсолютно всё: каждая ласка и каждая грубость.
Он наматывает мои перепачканные пряди на руку – нежно гладит, проводит пальцами по оголённой коже и влажным волосам. И делает всё это так трепетно, будто касается какой-то великой драгоценности, а я думаю о том, что вообще не понимаю, как всё это время жила без тепла его рук и мягких касаний.
***
Стук в двери заставляет нас обоих на какое-то время вынырнуть из безумия и вернуться в реальность, в которой, как оказалось, существуют ещё какие-то люди кроме нас двоих.
– Адептка Малинина, у вас всё нормально? У вас на двери замок сломан, – Доносится из коридора грубый голос кастелянши.
Подбегаю к двери, на ходу заматываясь в простынь, высовываю в небольшой проём голову.
– Да-да. Извините, это я поломала. Сама не знаю, как это произошло, – Тут же тараторю, на ходу придумывая ответ.
– Вам придётся компенсировать полную стоимость. Утром зайдите в мой кабинет, – Менторским голосом предупреждает женщина.
– Разумеется, госпожа Брегиль.
Кастелянша недовольно качает головой, затем разворачивается и идёт дальше по коридору. А я вздыхаю от облегчения, радуясь, что не придется объяснять царящий вокруг хаос и наличие мужчины в моей комнате.
Прикрываю створку, снова активирую ректорскую защиту на входе, размышляя о том, что даже рада тому, что соседка проведёт ещё одну ночь в лазарете.
– Рука не болит? – Спрашивает рыжий, обжигая меня голодным взглядом.
Макс сидит на полу, поджав под себя поджарые ноги. Он ленив, расслаблен и совсем не скрывает шальную улыбку, блуждающую на загорелом лице.
Я ловлю его взгляд, пробирающий до желтых точек перед глазами, и сажусь у стены, чтобы немного отдышаться, после этого сумасшедшего шквала эмоций.
– Кира… – Низко и хрипло зовёт меня Макс, и от этого голоса тугой узел желания снова сворачивается дикой пружиной внизу живота.
– Нет, нет. Постой… Сегодня я точно свихнусь, если ты мне не ответишь. Давай немного поговорим. – Прошу я, стараясь выровнять сбитое дыхание. – Как мне теперь тебя называть?
– Называй – Макс, в этом мире у меня новое имя.
– Итак, Макс…
Рыжий придвинулся ближе и, разматывая налипшую на моё тело, влажную простыню, неспешно начал свой рассказ.
– Ты, должно быть, слышала, что в этом мире есть официальная религия? Здесь чтят богиню Орану и признают её культ практически во всех уголках Энора?
– Рыжий… Мне кажется, ты начал чересчур издалека. – Перебила я, пытаясь снова закутаться в простынь.
– Вовсе нет. Слушай дальше. – Продолжил артефактор, обнимая меня за холодные плечи, покрытые сетью старых рубцов. – Так вот, здесь не так, как у нас, на Земле. Я не скажу по поводу Христа, но Орана действительно существовала. И моя кровь – реальное тому доказательство.
– Только не говори мне, что ты – местный аналог Иисуса.
– Вовсе нет, Иисус был сыном Божьим, а я – так, седьмая вода на киселе, дальний потомок древней богини. Здесь таких, как я, называют «источниками».
– И много вас здесь, таких?
– Боюсь, что, скорее всего, я – последний. Хотя, говорят, что Уэстере был ещё один столетний отшельник, до которого не добрались длинные лапы драконьего племени. Но, с ним, увы, давно утеряна связь.
– Охренеть… Значит, Христово воскрешенье – не сказки? Значит, ты реально воскрес? Я, ведь, точно видела, что ты был мёртвым, я была там, когда тебя… закапывали в землю. Я… – Мой голос болезненно оборвался и к горлу подкатил предательский комок.
Я вдохнула и задержала дыхание, пытаясь унять нарастающую в теле дрожь…
– Вот, этого я и боялся… Макс прижал меня к своей, обжигающе горячей, груди и уложил рыжую голову мне на плечо.
– Не всё так просто, Кира. Чтобы воскресить меня здесь, одна из сильнейших опаловых ведьм провела ритуал призыва – она ходила за грань и, по сути, обменяла свою жизнь на мою. Ты хочешь спросить меня: зачем? – Макс невесело усмехнулся. – Потому, что я чертовски понадобился этому миру. Гельмена была прорицательницей. Она наблюдала картины будущего и увидела в мелком рыжем недоноске спасение для всего Кастера.
Я погрузила руку в его волосы и провела пальцами по взъерошенной рыжей шевелюре. Немного помолчала, успокаиваясь, и пытаясь переварить всё сказанное.
– И что дальше? Ты теперь будешь поднимать калек, превращать воду в винишко и ходить по воде, словно Дэвид Копперфльд?
Макс тихонечко рассмеялся.
– Не, винишко я делать не умею, да и в целительстве особо не силён. Я, вообще-то, как и ты, маг земли, только специализируюсь не на растениях, а на металлах, руде и камнях. Именно благодаря этому, в общем-то, и стал артефактором.
Я снова замолчала и подумала о превратностях стихийной магии. Почему-то, я никогда не задумывалась о направленности магии артефакторов, а, ведь, они тоже стихийники. Забавно, но камни я никогда не ощущала. Не могла не определить, не повлиять. Моя стихия – грунт и зелёные веники. И, скорее всего, основной специализацией станет зельеварение или аграрное ремесло.
– Ясно, – Ответила после раздумий, – Но, тогда, что именно даёт тебе эта божественная жилка? Бессмертие?
Макс тоже выдержал паузу, словно раздумывал – стоит ли мне о таком говорить.
Но, потом, всё-таки удостоил ответом:
– Управление источником магии. Перед смертью Гельмена рассказала, как именно перенастроить источник на себя. То есть, в случае опасности, я смогу выпить его, став при этом, полноценным переносным транслятором для всех окружающих магов.
Я кивнула и тут же переспросила:
– Но, как же бессмертие? И почему, чёрт возьми, ты сказал, что снова умрёшь?
Рыжий безразлично пожал плечами.
– Наверное, потому, что у каждого Иисуса свой крест.
– Но, Макс… – Я уже почти кричала.
– А воскресение – вообще понятие относительное, в общем-то, как и вечная жизнь. – Продолжил тем же спокойным голосом рыжий, – Возьмём, к примеру, меня. Теоретически, я бессмертен и даже неуязвим перед болезнями. Но, какие бонусы это даёт, если любой дурак может пырнуть меня ножиком под ребро? Да, и воскресить меня было под силу лишь ведьме, знания которой бесследно утеряны, благодаря стараниям чешуйчатых тварей, которые вырезали всех опаловых и спалили их святилище после моего ухода.
Макс замолчал, а я отчётливо поняла – больше ничего не скажет, и дальше любую информацию придется вытаскивать клещами.
– Ладно, – Ответила я, оборачиваясь. Тогда просто кивни, если я правильно тебя поняла. – Гельмена сделала предсказание, связанное с твоей скорой смертью, и ты мне его, конечно, не скажешь.
Макс неопределённо кивнул.
– Тогда ответь на другой вопрос: тот портал, что перенёс меня в Энор, – твоя работа?
Артефактор счастливо улыбнулся и поцеловал меня в мокрую макушку.
– Умница. Я всегда знал, что ты догадливая.
– Но, зачем? Ты же не думал ко мне подходить? Или ты планировал морочить мне голову этим дурацким спектаклем?
Рыжий приподнялся и торопливо заходил по комнате.
– Нет, нет. Всё пошло не по плану. Я не знал, что у тебя обнаружатся способности к магии. Я, вообще, не планировал, что тебя оставят здесь, в академии, просто хотел выдернуть тебя из того мерзкого мирка, в котором тебя не ждало бы ничего, кроме тюрьмы и вечного рабства в мире наркобаронов. Ты же понимаешь, что тебя бы из банды никто не выпустил? Тебе бы даже вышку не дали окончить.
Я молча кивнула, а рыжий быстро продолжил:
– Не имея возможности выбраться отсюда, я годами наблюдал за тобой. Я видел, как ты орала в темноте, наблюдал, как уродские воспитатели пытались успокоить тебя побоями и душем с ледяной водой, видел, как ты смирилась, а затем понял, что моя девочка выросла и стала совсем другой. Кира, я адски скучал, – Голос рыжего дрогнул, а в нотках появилась ощутимая хрипотца, – Я скучал и хотел забрать тебя. Возможно, именно это и помогло мне стать самым сильным артефактором на потоке, именно это дало силы не свихнуться от всего, что свалилось на мою голову.
Слова полоснули по нервам, и я, будто бы, снова ощутила и холодные струи воды, и удар металлической пряжки, висящей на жестком солдатском ремне. Вспомнила, поморщилась, но как всегда сделала вид, будто всё это было не в прошлом, а каком-то чужом и дурном сне.
– Как ты попал на землю? И почему в нашем мире нет магии, но при этом работают артефакты? – Спросила я, чтобы перевести разговор с неприятной для меня темы.
– Нет источников, – Просто ответил Макс. – А артефакты работают лишь до тех пор, пока в них теплится накопленный заряд.
Рыжий снова остановился рядом, а затем сел на кровать и легко перебросил меня к себе на колени.
– Касательно интерната – я не знаю, думаю, родители закинули меня на землю специально, рассчитывая, на то, что там у меня будет больше шансов выжить.
Макс грустно улыбнулся.
– Говорят, раньше потомков богини было достаточно много, до той поры, пока на трон не взошел Дрейк Железорождённый. Этот дракон правит Кассалией уже около трёхсот лет и за всё это время он уничтожил не только тех, в ком течет кровь богини, но и всех опаловых ведьм, их храмы и рукописи, в которых можно было бы хоть что-то прочесть о силе источников.
– Но, почему Кастер с Уэстером не объединятся? – Задала я резонный вопрос. – Неужели подобное положение дел всех устраивает? Если бы обе страны выступили единым фронтом, то вряд ли Кассалия смогла бы уцелеть.
Макс печально потряс головой.
– Невозможно. Драконы необычайно сильны, даже без силы холодного спектра. А на своей территории они ещё и практически неуязвимы. Это тебе не те романтичные рептилии из классических женских романов, местные ящеры – жестокие хищники,
чью ярость способны сдержать лишь альтернативные виды источников. Ты слышала о недавнем нападении на вечный лес? Ну, конечно же, слышала… Они способны изрыгать пламя, без какой-либо магической подпитки, даже на территории соседних государств, а в Кассалии чешуйчатые и вовсе всесильны. Поэтому, в истории Энора ещё не было ни одного успешного рейда в драконьи земли.
Макс тяжело вздохнул и прижал меня ближе к себе, по-хозяйски укладывая теплую руку мне на бедро.
И в этот неловкий момент, двери неспешно открылись, и на пороге показалась моя дорогая соседка.
– Мари?
Девушка мучительно покраснела, уставившись на нас двоих.
«Всё, кажется, я нанесла блондинке неизлечимую психологическую травму», – Подумала я.
– Я, наверное, зайду попозже, – Пролепетала Мари, спешно убираясь за двери.
Макс вскочил с кровати и одним движением натянул штаны на голое тело.
– До встречи, малышка, – Шепнул он мне на ухо, а затем скрылся в дверном проёме, пропуская внутрь пунцовую девушку.
«Кажется, мне предстоит очень неловкий разговор», – Подумала я, подходя к смущенной соседке.
21. О неблагодарном труде капитана команды. Кира
Мари отошла от двери и торопливо направилась к шкафу, старательно отводя от меня взгляд. Теперь у неё пылали не только щёки, но и уши.
– Осуждаешь? – Спросила я, неторопливо застёгивая пуговицы на новенькой блузке, которой ещё не коснулась лапа оголодавшего артефактора.
– Прости, Кира. Я, наверное, плохо о тебе подумала. Просто увидела вас двоих, на кровати и уже вообразила, не пойми что… – Затараторила эта пугливая лань, во взгляде которой читалась скрытая мольба о том, чтобы я тут же развеяла все её подозрения.
– Не пойми что? – Я усмехнулась, – Боюсь, соседка, что ты правильно всё поняла. И – да, если что – мне абсолютно не стыдно.
– Кира, но так же нельзя. Вы не женаты и, к тому же, у Макса есть законная невеста.
– Выпалила подруга, наконец-то набравшись храбрости.
– Правда? У Мартина – тоже, но, ведь, это не мешало вам целоваться, так, Мари?
Блондинка замерла, старательно таращась глазами в пол, и покраснела ещё больше, хотя казалось, что это в принципе не возможно.
– Но ведь мы не… – Начала Мари и тут же осеклась, под моим насмешливым взглядом.
– Знаешь, мой учитель любил говорить: не стоит всё мерять одним мерилом. Даже амфетамин и кокаин имеют разный удельный вес. А ты – не то, что мой вес, ты вообще ничего обо мне не знаешь, так что, не смей и осуждать. А хотя… – Я махнула рукой, – Осуждай, если очень хочется.
Мари вначале надулась и явно вознамерилась продолжить этот идеологический спор, но тут её взгляд упал на залитую кровью ванну, и она тут же передумала спорить. Не знаю, что уж там нарисовало её живое воображение, но соседка больше ни о чём не спрашивала и лишь изредка продолжала бросать на меня взгляды, полные неподдельной тревоги.
– Да, нормально со мной всё, нормально, – Решила я облегчить её муки. – Но, если ты жаждешь проявить акт милосердия – можешь помочь мне с уборкой в комнате.
Мари кивнула и принялась орудовать тряпкой наравне со мной.
***
Веки слипались, словно приклеенные, а горло мечтало о кружке горячего кофе, которое так же быстро закончилось, как и недавняя ночь. Неизбежное утро всё-таки наступило и мы с подругой, подбадривая друг друга дурацкими шуточками, поплелись на занятие к Джареду.
– Кира, ты бы хоть глаза подвела, а то боюсь, что учитель перепутает тебя с одним из свежих умертвий, – Искрила остроумием Мари, на ходу заплетая космы в тугую косичку.
– Ой, ну я хотя бы способна костяшками двигать. А, вот, ты так отощала на лазаретских щах, что, боюсь, и до занятия не доковыляешь – того и гляди ветром унесёт…
Мари сдавленно хихикнула.
– Кто бы говорил, да тебя же за шваброй можно упрятать…
– Ну да. Меня – за шваброй, тебя – за метлой. Короче, когда начнётся грёбанный турнир – так и сделаем, главное, чтобы по близости нашелся нужный инвентарь.
Подойдя к полигону, мы дружно пригнулись, пропустив летящее в воздухе увесистое бревно.
– Ой, смотри, сегодня разминка началась ещё на подступах к площадке, – Прокомментировала подруга, снова прогибаясь в пояснице.
– Угу, – Ответила я, опускаясь пониже к земле, – Пока ты болела, эти летающие брёвна у нас стали практически классикой. Это что-то на подобие: «Приветствую вас, дорогие адепты».
Слева раздался раскатистый грохот и вместо одного, по земле покатилась целая груда массивных брёвен.
Мари на секунду замерла, не понимая, как реагировать на новое препятствие.
– Прыгай наверх, – Крикнула я, цепляясь, за ветку с соседнего дерева.
Прыжок, мягкий толчок, перекат, и я уже мчусь, сверкая начищенной кожей сапог, по груде подвижных поленьев. Дерево хрустит, проворачиваясь под моим весом, но я продолжаю двигаться, пока до моих ушей не доносится сдавленный стон.
Поворачиваю голову и вижу блондинку, лежащую в нескольких метрах позади меня. Мари лежит на боку, прижимая к груди, ушибленную, только что, ногу, и, не моргая, таращится на гору из брёвен, летящую по воздуху на неё.
Кажется, на наших руках одновременно загораются сполохи магии – зелёной и красной, но ни одна из нас не успевает произнести заклинание, потому что брёвна, зависнув в метре над землёй, растворяются в воздухе, а со стороны полигона доносится недовольный голос учителя.
– Очень плохо, адептка Велесова, за разминку вы получаете низший балл.
После этих слов, силуэт магистра соткался из воздуха и материализовался рядом с оплошавшей ученицей.
– Но, учитель, – Тут же начала оправдываться блондинка, – Меня только сегодня выписали из лечебницы. Я ещё слаба и к тому же не привыкла к таким тренировкам.
– Мне интересно, адептка, а во время наступления ящеров, вы тоже попросите их подождать, пока вы оправитесь и станете достаточно здоровой для обороны? Боюсь, кассалийцы не оценят ваше искромётное чувство юмора.
– Но, Магистр, – Не унималась Мари, – Ведь, сейчас не война, а всего лишь разминка.
Джаред помрачнел, на его лбу пролегла глубокая складка.
– Война – ближе, чем вы могли бы подумать. И боюсь, она началась ещё задолго до вашего рождения, Мари. Она – не всегда очевидна, но всегда внезапна и смертоносна. Единственное, что мы можем сделать – это держать удар, в любой час и любое мгновенье, даже, когда вы больны и обессилены, особенно, когда больны. В опьянение и в трезвости, в бодрствовании и во сне. Это – не простые слова, это – основа вашего выживания, адептка. Но, если вы не способны понять столь простую истину, боюсь, мои уроки окажутся для вас бесполезными, ведь, как говорят мудрейшие: кто не желает – ищет оправдания, тот, кто желает – ищет возможности.
Мари стыдливо покраснела и опустила глаза, тихо прошептав:
– Простите, магистр. Вы правы, я проявила слабость. Прошу вас, позвольте мне продолжить занятия.
Джаред выдержал паузу и слегка кивнул, указывая нам обоим на полигон.
– Мари, подойдите к Эрику, пусть он подлечит вашу рану. Кира, соберите членов своей команды у входа в оранжерею. С сегодняшнего дня, вы, как капитан женской сборной, будете тренировать девочек по индивидуальному плану.
Я вяло кивнула, понимая, что препираться всё равно бесполезно, потому, что раз Джареду втемяшилось назначить капитаном самого слабого мага из сборной – значит, так тому и быть.
«Ну, капец, докатились. Теперь я ещё и тренер этого женского серпентария, в составе которого – стервозная эльфийка, желающая меня придушить, тупоголовая орчанка, больше смахивающая на мужика, калека-блондинка и я – цветовод-недоучка».
***
План из четырёх пунктов, уместился на тонком бумажном листе, лежащем передо мной на вытянутой ладони. В нём значились: тренировка выносливости; прохождение препятствий, укрепление боевого духа и магический спарринг, с подробным пояснением под каждым из пунктов. Я вздохнула, поморщилась и перевела взгляд на троих девиц, усевшихся на лавку передо мной.
Лианна осматривала безукоризненный маникюр на белоснежной ручке, Джинна колупалась пальцем в ботинке, а Мари печально вздыхала, поглядывая на хмурый небосвод.
– Ну, что, девушки, кто хочет сегодня поработать? – Спросила я, цитируя советскую классику.
Мари привстала, неопределённо хмыкнув, а две другие продолжили наводить марафет, напрочь игнорируя моё присутствие.
– Ты чё раскомандовалась, чернявая? Вообще-то, я занята. – Буркнула Джинна, не поднимая глаз от обуви.
– Отойди, ты мне свет заслоняешь, – Поддержала протест эльфийка, жеманно подёрнув плечиком.
– Вообще-то, меня зовут Кира, – Начала я, сдерживая нарастающее внутри раздражение, – И, я бы советовала тебе, Джинна, наведаться к мозгоправу. Если ты за два месяца не запомнила моёго имени – у тебя явные проблемы с головой.
Орчанка покраснела и спрыгнула с лавки, в один прыжок, оказавшись передо мною.
Я окинула её быстрым взглядом – огромная, почти на две головы выше меня, и широкая в плечах, словно мужик.
Джинна замахнулась огромной ручищей, и я тут же отскочила в сторону, чтобы не попасть под удар. Безусловно, эта гора накачанных мышц во многом превосходила меня по силе, но на моей стороне была маневренность и скорость реакций. Нет, я не питала надежд победить её в честном бою. Но, кто сказал, что я буду сражаться честно?
Орчанка махнула ногой, задев меня по касательной, и от этого удара ступня отозвалась ноющей болью, но я тут же перекатилась по земле и ответила хуком в жесткий, словно железо, живот.
Джинна удара будто и не заметила, медленно выгибаясь для нового броска, которому так и не суждено было случиться. С усилием уворачиваясь от железобетонных клешней, я поднырнула под руку орчанки, и вцепилась ногтями в её аккураные ушки.
До этого момента мы с Джинной ни разу не спаринговались, ведь учитель, как правило, ставил меня в пару с противниками, практически, равными по силе, однако это не мешало мне наблюдать бои между другими адептами, подмечая слабые и сильные стороны каждого из нападающих. Происходящий бой заставлял меня слегка нервничать, однако, как говорил Косой: «Глаза бояться, руки делают». Так что, не долго думая, я выбросила козырь из рукава, а точнее – воспользовалась плодами собственной наблюдательности. Если у древнегреческого Ахиллеса уязвимой была только пятка, то у нашей мужеподобной барышни слабостей было сразу две – красивые орочьи ушки, с парой золотистых серёжек в придачу, которые Джинна ни за что не хотела снимать, не смотря на все увещевания мастера.
Орчанка взревела громче сигнализации, силясь стащить меня с головы, но с каждым новым толчком, я лишь удваивала нажим, заставляя девушку выгибаться и кричать от нахлынувшей боли. Остроконечные и безумно дорогие украшения впивались иглами в нежную кожу, оставляя на мочках красные борозды.
– Хватит, – Подала голос Мари, встав где-то у меня за спиной.
«Защитница, чтоб её!»
– Хватит, – Эхом повторила Джинна, и только тогда я выпустила её из рук.
Должно быть, нужно добавить небольшое лирическе отступление и сказать несколько слов о любви степных женщин к украшениям. Эти, налитые мощью барышни любили золото, наверное, больше уэстерских гномов и отказывались расставаться с дорогими сердцу побрякушками, даже на смертном одре. Они считали потерю ювелирки, чем-то сродни поруганному достоинству. Но, к чести Джареда, нужно отметить, что тот заставил Джинну избавиться практически от всех безделушек и эти серёжки были последним оплотом дамской гордости, который оберегался орчанкой не хуже зеницы ока. Не многим удавалось коснуться заветных серёжек адептки Дигрэ, но не многие и пытались, ведь подобные прикосновения могли быть восприняты воительницей, как предложение руки и сердца. Мне же подобные мелочи не грозили и потому, я сделала то, что сочла нужным – напомнила своей подопечной, что цепляться за нелепые традиции – не лучшая тактика ведения боя.
Полюбовавшись увесистым плодом своего труда, раскинувшимся на грязной осенней полянке, я перевела взгляд на порхавшую над Джинной соседку, а затем, на Лианну, которая усердно пыталась скрыть следы удивления на лице. Не нужно быть провидицей, чтобы понять, на кого эльфийка ставила в недавней рукопашке. Но, всё же, я поднялась с земли и, не оправдав ожиданий остроухой, направилась прямиком к ней.
– Слушай, эльфиечка, я к тебе в няньки не нанималась и, если ты желаешь свалить – сделай милость, уходи прямо сейчас. Я буду рада, если Джаред подберёт на твоё место кого-то более способного.
Лианна тут же взвилась и заорала, поднимаясь с лавки:
– Ты, ты… грязная иномирянка. Да, что тебе вообще известно о способностях? У тебя и дара-то практически нет, так – лишь жалкие ошмётки…Я, вообще, не понимаю, зачем учитель включил тебя в состав команды и сделал капитаном. Да и чем ты лучше меня?
«Ну вот, купилась на детскую провокацию… Всегда знала, что эльфы умишком не блещут», – Подумала я, вороша ногою засохшую листву. «Теперь Лианна не сможет уйти, пока не докажет мне, что она самая-самая. А если не докажет – то прикроет свой рот, и хотя бы на время прекратит плеваться ядом».
– Ну, даже не знаю… – Протянула я, сбрасывая в центр полянки засохший хворост.
– Мари, будь так любезна, зажги огонёк, – Сказала я, обращаясь к соседке.
Подруга понятливо кивнула и подожгла хворост, который в мгновение ока вспыхнул яростным пламенем.
– Итак, девочки, пункт первый – тренировка выносливости, – Сказала я, усаживаясь поудобнее возле кострища, – Мари, ты не участвуешь, потому, что огонь для тебя -родная стихия. Зачтем тебе этот пункт за счёт утренней мойки полов. Всех остальных – милости просим, занимайте места, согласно купленным билетам.
Я закатала рукав и проследила за хмурыми лицами девчонок, которые тут же повторили мой жест, уже догадываясь, к чему я веду. Я просунула руку первой – и пламя тут же обдало её жаром, лизнув мою кисть стайкой сияющих искорок.
Орчанка с эльфийкой, морщась и кривясь от мгновенно вспыхнувшей боли, тоже засунули руки в огонь, и он жадно заклокотал, задымился, выплёвывая облачко серого дыма.
Джинна выдернула руку первой, вероятно, не видя смысла в подобных терзаниях, после недавнего проигрыша. А Лианна – напротив, она до последнего старалась удержать лицо и не кричать, даже тогда, когда её пальцы начали багроветь от ожогов.
– Всё, не могу, – Наконец-то сдалась она, с отчаяньем отдёргивая руку, и недоумевая, почему я до сих пор не ору и не корчусь от боли.
Я медленно вынула руку, осмотрела зону поражения и только тогда позволила себе тихо и беззвучно зашипеть, одновременно прикладывая пальцы к прохладной траве.
Нет, у меня не было никакой суперспособности или неуязвимости к огню, и на моей руке точно так же, как у Лианны, наливались маленькие красные волдыри. Однако было нечто другое…
Шесть лет назад, попав в руки к мерзкому садисту, что держал в страхе целый район, я познала бесчисленные грани страха и боли. Можно сказать, что я сотни раз умирала и возрождалась опять, мечтая по-прежнему сдохнуть. В те дни я ощутимо сдвинула доступный порог чувствительности, а ещё – мастерски научилась терпеть. Можно сказать, что в умении этом, мне не было равных. Я стала для Артура любимой и самой живучей игрушкой, потому что другие игрушки быстро ломались и выезжали из дома только вперёд ногами. Об этом совсем не хотелось думать и, тем более, вспоминать, но шрамы на теле всё равно не давали забыть о прошедшем. И, если так, то почему бы не использовать свой негативный опыт, превратив его в нечто полезное?
– Как ты… Как ты это делаешь? – Недоуменно спросила Лианна.
Я безразлично подёрнула плечами, не вдаваясь в объяснения.
– Кира, тебе нужно к целителю, – Возопила соседка, дернув меня за многострадальную кисть.
– После, – Отмахнулась я от неё, – Сейчас мы продолжим тренировку, а затем зайдём в лазарет. Время терпит.
Моя хмурая банда недовольно засопела и встала кругом, ожидая новых указаний от капитана.
