Джейн Арэнвуд
Кир и его Белка

Пролог

– Разденьтесь, ложитесь на кушетку, раздвиньте ноги.

Прозвучал жесткий мужской голос за спиной и я поняла, что всё случится прямо сейчас. Стены вокруг давили, свет огромных хирургических  ламп заставлял жмуриться и морщиться от яркости лучей. Я, холодеющими руками, стащила с себя одежду и легла на белую простынь, постеленную на кушетке в центре операционной.

Операционная… Это слово пугало меня до дрожжи в коленках, до желтых точек перед глазами, до судорог в немеющих ногах. Но сопротивляться было поздно – я заключила сделку с дьяволом: моей покорностью оплачена жизнь Лары, а значит, я должна была идти до конца.

– Кто будет отцом? – Спросила я, осипшим голосом.

Короткий смешок и пронизывающий ужасом ответ:

– Я.

В этот момент я искренне пожалела, что всё ещё нахожусь в сознании, что мои руки способны двигаться, что я всё ещё жива. Нет… я бы стерпела всё – тюрьму, каторгу, пытки, чтобы никогда не увидеть бездушную машину, что лишит меня девственности, и трубку, что сделает меня инкубатором, носящем в себе детей, его детей…

С чего всё началось? С какого момента моя жизнь стремительно понеслась в бездну? После разрушения пластиковой статуи? После встречи с рыжим пиромантом? А, может, ещё раньше? В тот день, когда мать родила меня, лёжа в такой же стирильно чистой операционной?

Глава 1. Похищение. Белка

(Двумя неделями ранее).

– Ваша дочь сейчас дома? Мне нужно войти.

Этот голос разносится из-под лестницы в прихожей, и я тут же узнаю его. Это тот парень, что преследовал меня у ворот колледжа, тот самый, которого я встретила на дне Рождении у подруги, тот единственный, кто знает мою тайну. Как он узнал, где я живу? Неужели Ленка всё-таки проболталась? Чёрт, чёрт, чёрт!

Моя подруга любила говорить, что каждый человек хранит в шкафу собственный скелет, и отличаются они между собой лишь величиной и количеством: от маленькой косточки до останков мамонта, если, конечно, выражаться фигурально. В моём шкафу был всего один – я скрывала от друзей и родителей, что владею телепатией. Об этом не знал никто, никто кроме одного рыжего гада, который случайно узнал о моей тайне и теперь преследовал меня с целью похитить.

Из-под лестницы снова доносится трель старомодного звонка.

– Кто вы? – Строго спрашивает мать, открывая дверь на расстояние небольшой цепочки, висящей над замком.

– Сотрудник МВД, Сержант Симонов. Вот моё удостоверение и ордер на задержание вашей дочери.

Мама берёт из рук лжеца какие-то документы, внимательно вглядывается, а я выхожу из-за угла и пристально осматриваю фигуру человека, выдающего себя за уполномоченное государством лицо.

Сегодня Кир выглядит совсем иначе, не так как при нашей первой встрече – взрослое морщинистое лицо, реденькие усики над верхней губой и серая фуражка, плотно прижатая к голове, под которой, я уверенна, скрывается копна густых рыжих волос. Но, меня так просто не обмануть, я слышала его голос и теперь уверенна – это именно он.

Я узнала бы его из тысячи, я вижу рыжего подонка через мишуру дурацкого маскарада, под плотным слоем грима и маской бывалого вояки. Но какой, к чёрту, из него мвдшник? Сейчас я всё объясню маме и она вызовет полицию. В конце концов, я – её дочка и мои слова для неё имеют большую ценность, чем бумажки этого недосержанта.

– Мама, этот человек лжет, он не тот, за кого себя выдаёт, – Кричу я, спускаясь по лестнице.

Мама оборачивается и спокойно вглядывается мне в глаза. Иногда мне кажется, что когда она так смотрит, то пытается меня прочесть и отсканировать, словно студент, изучающий новый учебник.

– Мама, это – маньяк, он преследует меня. Пожалуйста, вызови полицию. – Говорю уже тише, стараясь, чтоб мой голос звучал спокойно и убедительно. – Он очень опасен…

Мама хмурится и решительно поворачивается к недавнему собеседнику, а я облегченно выдыхаю, решив, что мне удалось её убедить. Наивная…

Не дав Юлиане вставить ни одного слова, Кир протиснулся в дверную щель, а затем отодвинул рукав на кителе и просунул ладонь в отверстие двери, демонстрируя собеседнице небольшую татуировку в форме штрих-кода на запястье.

– Если вы помните о статье под номером 2.23, то обязаны знать, что передача объекта должна состояться по первому требованию компетентных органов… – Произносит фальшивый сержант.

«Что он такое говорит? Какая, к чёрту, статья?»

Я недоуменно перевожу взгляд с Кира на собственную мать, и с ужасом замечаю, что в карих глазах женщины проскакивает какая-то обречённость и узнавание. Но, этого просто не может быть. Власов никогда не был знаком с моей мамой, и у них не было, и нет общих тайн, ведь так?

Слышу шепот: «Извини».

Сердце устремляется куда-то в пятки.

Юлиана дёргает за цепочку, впуская самозванца в наш дом, а я всё ещё не могу поверить:

«Как она могла так со мной поступить? Что, вообще, происходит?»

Но, через мгновенье ступор проходит, и я опрометью бросаюсь вверх по лестнице, в свою комнату, которая расположена на втором этаже. С облегчением понимаю, что успела раньше преследователя и быстро запираю двери на железную щеколду.

Стою, чуть дыша, и одновременно прокручиваю в уме возможные варианты побега.

« Я думала, вы дождётесь её дня Рождения. Ей через неделю восемнадцать…» – Слышу из-за перегородки голос матери и быстрый ответ её собеседника «Нет».

Голова гудит от сотни мыслей, меня всю трясёт, словно в лихорадке. Сейчас самое время, чтобы задействовать способности, из-за которых у меня столько проблем… Только, основная загвоздка состоит в том, что это никогда не происходит по щелчку пальцев. И что, тогда, мне делать?

Напряглась до боли в суставах, до дрожжи в сжатых кулаках. Про себя молилась о том, чтобы режим «летяги» сработал хотя бы ещё один разок… Но – нет, всё бесполезно. Упрямая сила никак себя не проявляла.

– Настя, ты это серьёзно? – Раздался издевательский голос из-за дверей. – Неужели ты думаешь, что меня остановит дверная щеколда?

В одно мгновение дверная ручка и задвижка, покраснели и каплями расплавленного металла, стекли на пол. Я ойкнула, отскочила назад и, не дожидаясь следующего шага преследователя, выпрыгнула в распахнутое окно на улицу.

Думала, что упаду в кусты. Несколько раз, при других обстоятельствах, я удирала из дому, именно через окно и, каждый раз, мне удавалось отделаться парой мелких ссадин. Но, на этот раз, удача отвернулась и, вместо мягких листочков гортензий, я угодила в раскрытый кузов грузовика, стоящего прямо под нашими окнами. Впрочем, я упала на ворох каких-то тряпок и, потому, не ушиблась и, даже, не поцарапала ноги, а через пару секунд, рядом со мною на мягкую поверхность приземлился и Кир.

Плавно перекатившись через голову, самозванец крикнул водителю:

– Лесс, Двигай!

И машина, стоящая всё это время со включённым двигателем, тут же тронулась в путь.

Глава 2. Разговор по душам. Белка

– Крошка, ты чертовски предсказуема… – Произнёс Кир, срывая с себя полоску поддельных усов. Затем он стёр рукавом сеть силиконовых морщинок, которая была налеплена у него на лбу и под глазами. Без всех этих атрибутов, парень выглядел снова на свои 25 и был так же привлекателен, как и всегда, хоть выкладывай на обложку «Мэнс Хэлз». Карие глаза, густые тёмные брови, упрямый подбородок с ямочкой по центру, широкие плечи и спортивный торс, которому мог бы позавидовать сам Вин Дизель. О его острые скулы, казалось, можно было порезаться и, если бы не цвет волос, я бы смело причислила красавчика к гордым скандинавам.

Его лицо не портили даже рыжие волосы, которые я прежде считала атрибутом смешных и неловких парней, вроде Рона Уизли. Но на нём эта солнечная шевелюра выглядела ярко и органично, как вишенка на торте. Мои подруги таяли и прятали глаза, когда на них смотрел этот голливудский мачо, а затем провожали своего кумира томными и многообещающими взглядами.

Наверно, любая из них была бы счастлива оказаться на моём месте – рядом с этим самоуверенным и властным типом, но я, увы, не относилась к числу его поклонниц, и, в отличие от них, я знала, что за маской галантного, обходительного парня скрывается жесткий и опасный пиромант.

Кир стукнул в окошко, отделяющее нас от водителя, и его приятель тут же посмотрел в зеркало заднего вида, на секунду задержавшись взглядом на мне.

– Лесс, с тебя 10 баксов, я же говорил, что Белка сиганёт в окно.

– Твоя взяла, – Нехотя отозвался водитель.

«Этот мерзавец ещё на меня и поспорил – просто отлично. Кажется, эти уроды считают меня чем-то вроде мебели…»

– Ах ты, ублюдок, подонок, мерзавец!

Я набросилась на Кира с кулаками. Ну как с кулаками… Наверное, мои маленькие ладошки наносили ему такой же вред, как укусы комара огромному буйволу… Хотя, ведь, и комары бывают разными. Существуют, к примеру, малярийные…

– Ну, зачем ты привязался ко мне? Что я тебе сделала? Решил сдать на опыты или затащить в кровать? Грёбанный ты извращенец!

– У меня таких как ты – три на рубль, – Отозвался рыжий, вяленько отбиваясь от моих ударов. Кажется, эти побои его только веселили. В какой-то момент он просто схватил меня за руки, приблизился вплотную и заглянул в глаза так, что на душе всё похолодело. Но, через секунду, похититель снова вернул себе дурашливое выражение лица, а затем, сгрёб меня в охапку, обхватил двумя руками и прижал к себе.

– Успокойся, дурочка. Пока не угомонишься, будешь сидеть так, а мне нужно немного подумать…

Кир сжал меня в тисках, задумчиво опустил свою голову поверх моей, и замолчал, застыв в одной позе. Казалось, он вовсе позабыл о моём присутствии, погрузившись в свои «чертоги разума».

– Ты мне не нравишься, я домой хочу, к маме, пусти! – Простонала я, пытаясь вырваться из его объятий.

Бесполезно – рыжий никак не реагировал. Я ещё несколько раз предприняла попытки освободиться, но поняв безрезультатность этих действий, замерла в ожидании, ощущая спиной биение чужого сердца и жар сильных пальцев, согревающий кожу.

Парень тяжело и порывисто дышал и я, прислушиваясь к его дыханию, вдруг ощутила что-то странное… По коже пробежали мурашки, в животе болезненно заныло, а потом, моё тело обмякло и стало лёгким, как голубиное перо…

«Вот оно, снова…» – Мысленно простонала я. «Но, где ты была раньше, моя странная, волшебная сила? Теперь-то я вряд ли смогу от него сбежать…»

Затем, меня резко понесло вверх, словно гелиевый шарик, подхваченный порывом ветра. На несколько секунд мне, даже, удалось вырваться из рук похитителя, но затем, рыжий ловко ухватился руками за полы моего платья и потянул вниз, не давая ускользнуть.

Тряпки, лежащие на дне кузова, поднялись в воздух, а затем, рухнули обратно, вниз. Кир, быстро сообразив что происходит, вцепился в меня обеими руками, а затем потянулся за канатом и перемотал мои руки тугой верёвкой, которая крепилась к корпусу машины.

«Подготовился, урод, всё предусмотрел…»

– Всё хорошо, Белка, расслабься. Тебя сейчас отпустит, – Прошептал похититель, ухмыляясь своей фирменной улыбочкой.

И, будто повинуясь его словам, моё тело приобрело прежний вес и меня перестало подкидывать вверх, как баскетбольный мячик. Казалось, что этот рыжий гад имеет над моим даром какую-то особую, магическую власть, и это бесило ещё больше…

Кир замолчал. Усевшись напротив меня, он скрестил на груди жилистые руки. Его брови нахмурились, а на лбу образовалась глубокая складка.

Интересно, о чём сейчас думает этот рыжий лис – о том, как повыгодней продать мои органы? А, может, размышляет, куда спрятать мой труп, как чернокожий из «Криминального чтива»? Зачем я, вообще, ему понадобилась? Наверняка, всё дело в моём бесполезном даре, который вместо того, чтобы помогать мне, пока притягивает одни неприятности.

А, может, Кир заодно с тем злобным хмырём, что приходил к нам домой на прошлой неделе?

Доктор с американским именем – Майкл Стивенсон, кажется, так его звали, был строг и официален, как три тысячи Киселёвых из передачи «Слабое звено». Появление этого, с виду неприметного, мед.работника в нашем доме, вызывало не меньше вопросов, чем наша встреча с Власовым. Почему мама позволила Киру меня увезти?

Не по той ли причине, по которой она дважды убеждала меня раздеться перед «домашним доктором» для профилактического осмотра? Меня – девочку, которая за последний год даже насморком не болела и была абсолютно здорова на тот момент. Меня, девственницу, которая у гинеколога-то ещё ни разу не была… Мама сказала, что это – плановый осмотр, который проходят все подростки в моём возрасте, но я, после этого, расспросила подруг и они сказали, что ничего не слышали о таких осмотрах…

Когда этот Стивенсон ощупывал меня своими сухими костлявыми руками, было так жутко и гадко, будто я провалилась в яму, полную гнилого навоза. Его маленькие серые глазки смотрели на меня надменно, с превосходством. И под пристальным вниманием этих холодных омутов, я ощущала себя, словно мушка, под иголкой энтомолога. Казалось, он не просто смотрит, а приценивается, решает, с какой стороны лучше отрезать руку, как вынуть печень и сердце из моей разрезанной груди.

Он сканировал каждое движение, жест, фразу, что я произносила, а затем делал какие-то пометки в карточке, в которую мне смотреть не дозволялось.

Ещё в начале осмотра, когда снимала одежду, я очень перенервничала и, так случилось, что моя сила решила проявиться именно в тот неудачный момент.

– Не торопитесь, снимайте одежду медленно, – Сказал ледяным голосом доктор.

И это было странно – и его приказ и тихий, заинтересованный голос. Я не знаю, как это вышло, но я просто сдвинула глиняную миску на столе, переместила её телекинезом, не касаясь, так, как это иногда случалось со мной. Правда, в прошлые разы рядом не было ни одного свидетеля. Но, и в этот раз, доктор, вроде бы, не обратил внимания или не придал значения тому, что случилось. Однако, когда я думала об этом случае позже, то пришла к выводу, что он мог намеренно прикинуться, будто не догадался. Он ничего не говорил, но в тот день микро-мимика, жесты и уголки его губ выдавали в нём глубокую удовлетворённость от проделанной работы, в отличие от второго визита Стивенсона, когда ничего неординарного не произошло.

Спустя неделю, он пришел во второй раз, и хотя я умоляла родителей отменить унизительное мероприятие, но они и слышать ничего не хотели. В тот вечер мы с мамой так качественно поссорились, что весь пол в столовой был устелен осколками битой посуды и черенками ни в чём не повинных цветов.

Второй визит, был ещё хуже предыдущего. Потому что, на этот раз, Стивенсон не просто ощупывал меня, он пытался мне сделать массаж – водил костлявыми пальцами по шее, болезненно надавливал на груди и зачем-то задерживал руки на точке чуть ниже пупка.

На мои гневные вопросы, доктор отвечал, что у меня слишком зажатые мышцы и его долг помочь мне расслабиться, чтобы избежать болезней позвоночника и оперативного вмешательства. Его объяснения не выдерживали никакой критики, и мне было понятно, что доктор намеренно меня провоцировал. Вот только для чего? Может, на то чтобы я его ударила?

Я попыталась поднять руку для замаха, но она неожиданно перестала слушаться и плетью повисла на уровне груди.

– Вот видите, Васнецова. Это и есть первые симптомы вашей болезни. – Сказал тогда с усмешкой Стивенсон.

После этого он ушел, а меня продолжало трясти от страха и какого-то животного ужаса. Рука восстанавливалась ещё в течении трёх дней. И, в этот раз, я впервые поняла родителей, которые в присутствии мерзкого старикашки, вели себя как-то неестественно, натянуто. Они будто, пытались слиться с мебелью и, казалось, врастали ногами в пол.

Теперь мне кажется, что все они – Кир, Стивенсон, мои мама и папа, как-то связаны или объеденены одной общей тайной…

Я не стала долго терзаться домыслами и решила спросить напрямую:

– Кир, ты знаешь доктора Стивенсона?

Услышав мой голос, рыжий вздрогнул, сжал кулаки и тут же ответил вопросом на вопрос:

– Он уже приходил к тебе, да?

– Ты не ответил.

Я скрестила руки на груди, повторяя жест рыжего, и твёрдо решила, что не стану ничего говорить, пока он не ответит.

– Скажи, вы с ним заодно? Это он тебя подослал? – Спросила я, буравя похитителя взглядом.

Кир как-то невесело хмыкнул.

– Ты сделала неверные выводы, детка. Скажем так: мы знакомы. Я знаю этого отморозка, и, к сожалению, гораздо лучше, чем хотелось бы, но я ни за что не отдам ему тебя. И да, ты верно поняла, что если бы сегодня не забрал тебя я, то немного позже это сделал бы он…

– Родители бы не отдали меня… – Начала я, но Кир лишь иронично приподнял одну бровь.

– Разве? Не ври хотя бы сама себе. И не нужно мне говорить, что ты не замечала родительские недомолвки, шепотки, несостыковки…

Я промолчала. Отвернулась к стене, стараясь спрятать от насмешливых глаз своё нервозное состояние.

– Они не твои родители и никогда ими не были. Подумай об этом, Белка. Что бы ты там себе не вообразила, женщина, с которой ты прожила семнадцать лет, никогда не была твоей матерью. – Хладнокровно произнёс рыжий гад.

От его слов меня передёрнуло, по телу прошла неприятная дрожь. Хуже всего было то, что в свете последних событий, его слова могли, оказаться правдой. Я судорожно пыталась придумать оправдание поступку матери, искала все признаки нашего родства, от внешнего сходства и до общих привычек. Я – светло-русая, мать и отец – брюнеты. Отец – кареглазый, мы с матерью – голубоглазые. Характер у каждого из нас отличается. Я всегда удивлялась тому, что такие разные по характеру люди, как мои родители, могли создать семью. Но это не доказательство, совсем нет. Но, какого чёрта, я вообще должна оправдываться перед этим надменным снобом?

Развернулась, подняла высоко подбородок и чётко произнесла:

– Хватит уже называть меня Белкой! Откуда, вообще, эта кличка взялась?

– Почему, мне нравится, – Протянул Кир. – Белка-летяга – такая же красивая, пушистая и летает, как и ты…

Глава 3. Особняк. Белка

Дом Кира находился не далеко от Финского залива, практически на берегу. Из его окон можно было увидеть беснующиеся волны и стайки чаек, ныряющих в воду за рыбой. Особняк был без преувеличения огромен – просторные комнаты, высокие сводчатые потолки, длинные светлые окна, стены с отделкой под кирпич, мебель из дорогого дерева – всё в стиле лофт: просто, качественно и красиво. Никакой вычурности или ненужной роскоши.

Когда мы доехали до пункта назначения, Кир всё-таки соизволил развязать мне руки и провёл через центральный вход в гостиную. Двери открыл пожилой мужчина в сером деловом костюме, он улыбнулся хозяину и вежливо поздоровался с ним, а меня удостоил лишь вялого кивка головы.

За нами в дом вошел и Лесс – приятель и неизменный спутник рыжего. Лесс, он же Алистер, он же Ал (Рыжий называл его по-разному) был высоким широкоплечим парнем с длинными русыми волосами и красивой атлетической фигурой. Ал был немного младше Кира и казался мне более простым и лёгким в общении, чем его взрослый и деспотичный приятель.

– Привет, Белка, – Поздоровалась со мной груда накачанных мышц, именуемых Лессом.

– Ну, здравствуй, пособник похитителя, – Хмуро отозвалась я, потирая покрасневшие от нажима верёвок, запястья.

– Эй, ну, не злись. Тебе здесь понравится, правда, – Поведал мне улыбчивый качок, проваливаясь в мягкое замшевое кресло.

– Я перестану злиться, когда увижу вас обоих за решеткой или на лавке подсудимых, – Ответила я, заставив парней посмотреть на меня с укором.

– Сейчас, Анастасия, тебе покажут твою комнату. Там есть всё необходимое, включая ранозаживляющий крем. Его ты сможешь найти на полке у кровати. – Сказал Кир, никак не отреагировав на мой выпад. – У тебя будет час на то, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. К трём часам я жду тебя здесь, в гостиной. И давай обойдёмся без этих ваших женских истерик и соплей, мне бы не хотелось применять к тебе грубую силу.

Вот так, просто, мне напомнили, кто здесь имеет реальную власть и кого нужно слушать и опасаться.

Седоволосый мужчина, который, наверное, был здесь кем-то вроде дворецкого, коснулся моего плеча и жестом указал в направлении витой лестницы, ведущей на второй этаж.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – Сказал он и я пошла наверх. В глубине души, я мечтала о том, чтобы меня хотя бы ненадолго оставили в покое и позволили побыть наедине с собственными мыслями.

***

Моя комната оказалась гораздо больше той, что была в доме родителей, кроме того, в моём пользовании имелась ещё и личная душевая кабинка с туалетом. В центре помещения была большая двуспальная кровать, такая широкая, что на ней можно было бы уместить пятеро девчонок, моей комплекции. Хотя, возможно, он их здесь и размещал – по слухам, которые до меня доходили, в этом особняке побывало не менее четверти студенток из моего колледжа… Вот же, чертов бабник… Как подумаю, чем они тут занимались, после таких мыслей, мне даже касаться этой кровати не хочется, не то, чтобы в ней спать. Нет, решено, постелю себе под кроватью, а лучше – в шкафу, и буду там отсыпаться после дневной нервотрёпки.

Слева от окна располагался огромный шкаф из темного дерева, а в нём был целый ворох женской одежды – от шляпок до нижнего белья, и всё моего размера. Там были даже туфли, при чём именно такие, как я ношу, – размер 37 с половиной, для ноги с высоким подъемом. И когда он, только, успел всё это рассмотреть?

А, вот, бельё, лежавшее на нижней полке шкафа, было слишком откровенным. Похоже, что эти вещички Кир закупил партией, прямиком из ближайшего борделя: тонкие кружевные стринги, комбинация с вырезами на самых интересных местах, лифчик с пушком. Я такое не надену, даже под страхом пыток. Мои щёки залил румянец. «Да, он просто издевается!» Нет, решено – сделаю из этого порно-материала половую тряпку и буду здесь протирать полы… Вот же, чёртов извращенец…

Достала из шкафа ворох кружевного белья и презрительно бросила в угол, под кровать. Разберусь с этим всем позже.

На улице дул сильный ветер, из моего окна было видно, как море вспенилось, и на поверхности воды показались изменчивые белые буруны. Я села у окна и с силой потёрла виски, размышляя то о маме, то об отце, который настолько редко появлялся дома, что я его почти не видела. Папа был спецназовцем, работал в какой-то охранной организации, названия которой, он никогда не называл. Мама не раз говорила, что он женат не на ней, а на своей работе, но, при этом, воспитывала меня в уважении к отцу, объясняя его холодность издержками сложной профессии.

Если хорошенько подумать, у нас, действительно, была необычная семья, немного странная… Папа, который появлялся дома раз в три дня, мама, которая любила меня и проявляла заботу, но, при этом, позволила меня забрать абсолютно незнакомому человеку, практически ни о чём его не спросив. Ещё и эти визиты доктора… Могло ли это быть связано с моими паранормальными способностями? Могла ли мама догадаться о том, что я могу двигать предметы и подниматься в воздух, как птица? Я ничего ей не говорила о своих способностях, и она не могла ничего увидеть… Ну, или могла?

Я уже столько раз ошибалась в людях и в собственных суждениях он них, что не могу быть ни в чём абсолютно уверенна. К примеру, в тот день, когда я первый раз встретила Кира, я была о нём лучшего мнения, да что там, ведь, я в него почти влюбилась… Сейчас было стыдно об этом вспоминать, а ещё обидно, что я оказалась ничем не лучше других девушек, сраженных обаянием рыжего гада.