Бехруз Курбанов
Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Пусть и не в изобилии, но еды, угощений и напитков на столах было достаточно. Благо, Чёрная напасть не затронула Шомабад.
Азим с улыбкой наблюдал за танцем Бузурга и Латифа посреди воинов и танцовщиц, и угощал жену красной айвой, которая растет только в здешних садах.
– Все вокруг весёлые и радостные, а вы кажетесь грустным, – как-то вечером сказала Зилола.
– Я бы хотел, чтобы мои родители и Рауф были здесь и разделили со мной эту радость, – Азим с толикой печали в голосе ответил и кивнул на улыбчивого Бузурга на другой стороне шатра.
– Отец изменился, с тех пор как вы появились в нашей жизни, – Зилола нежно взяла Азима за руку.
– Я тоже, – Азим со скромной улыбкой указал на корону на своей голове.
Шахиншах заметил, как его тесть уходит за слугой. Он проводил его взглядом и присоединился с женой к следующему танцу…
Своим присутствием симурги изумляли и даже пугали жителей и гостей Шомабада. Больше внимания им уделяли поэты и художники, а дети бегали вокруг птенцов. В первый день, когда во дворце шла коронация, Акобир приземлился за стеной, недалеко от места, где устанавливали шатры. Он широко распахнул свои крылья и с высока посмотрел на пораженных людей. Один из художников запечатлел этот момент на холсте и, закончив работу на третий день, вручил картину шахиншаху. В тот же день другой художник попросил шахиншаха с олималикой – так теперь обращались к Зилоле, попозировать рядом с симургами. Сделав наброски, художник поблагодарил их и удалился придавать краски своей картине.
Азим подошёл к темно-синему птенцу с серебристым отблеском, тот опустил шею и Азим погладил его по затылку.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Азим. – Не могу представить как вы счастливы сейчас, – Азим посмотрел на Рудобу и Акобира. – Вы столько ждали и вот они вылупились… ваши дети, – подумав, сказал он и к нему за лаской подошла огненно-красная и шахиншах тоже погладил её.
– «Всё это благодаря тебе», – сказала Рудоба, посмотрев на птенцов, окруживших Азима, и на торжество в тридцати газах от них.
– «Рудоба рассказала мне о тебе», – к Азиму обратился Акобир. – «Ты проделал огромный путь до этого величия. Расим хотел объединить народы кровью, а ты сделал это верой в доброту. Не теряй этой веры и, несмотря на корону, всегда оставайся собой».
– «В трудный час ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь», – пообещала Рудоба.
– «Пусть пир продолжается, покуда царит мир», – сказал Акобир. – «Мы же должны вернуться и продолжить свой…»
– Страж? – спросил Азим. – После всего, что произошло, после вашей помощи я снова озадачен одним вопросом в последние дни.
– «Какой вопрос?» – поинтересовался Акобир.
– Все эти тела на Тропе мертвых – это ведь… не ваших рук дело? – подумав и посмотрев на старших симургов, спросил Азим. – В их лицах застыл страх, смертельный ужас… А узнав вас, я понял, что вы не способны внушать подобный ужас, – тихо проговорил Азим, покачав головой.
Своими словами шахиншах не хотел оскорбить или унизить достоинства симургов, он лишь желал узнать ответ.
– Этот вопрос вызывает во мне опасения, – продолжал Азим. – Я слышал его, – выждав паузу, признался он, – и чуть было не поддался его зову. Кто он? – тихо спросил Азим. – Что кроется в пустыне?
Зилола была удивлена словам мужа, а Рудоба сделала короткий шаг в его сторону и опустила голову.
– «Ты благородный и проницательный молодой человек, Азим ибн Аъзам», – похвалила Рудоба. – «Ты станешь мудрым правителем. Благодаря тебе, я вернула и своих птенцов и Акобира. Мы снова вместе. В признательность я раскрою тебе одну нашу тайну», – Рудоба высоко подняла голову, расправила крылья и в ней появилось внутреннее свечение. Оно прошло по всему её телу и крыльям и по шее направилось к клюву. Рудоба опустила голову и дыхнула на Азима светящимся сгустком энергии, который проник в тело шахиншаха. – Аль-Бузург сотворил нас и одарил способностью. Мы можем делиться ею лишь с самыми достойными людьми. Эта благодать продлит тебе и твоим детям жизнь, – объяснила Рудоба и взлетела. – «Твой народ будет жить в мире, пока мы несём свой страж», – заверила она. – «Прощай».
Рудоба поднялась ещё выше, и её птенцы взлетели вслед за ней.
– «Не стоит волноваться о том, что кроется в пустыне. Он не потревожит вас», – обнадёжил Акобир. – «Возможно, однажды мы раскроем тебе и эту тайну. А пока, правь достойно, Азим Благословлённый».
Акобир взлетел и полетел за Рудобой и птенцами на север к горам Катрон.
Азим в трепете смотрел, как симурги улетают. У него было странное, но приятное ощущение внутри после подарка Рудобы.
– Мы их еще увидим? – к Азиму и Зилоле подошёл Бузург.
– Надеюсь при хороших обстоятельствах, – ответил Азим.
– Вас ждут в шатре, – доложил Бузург. – Завтра люди разъедутся по своим городам. Наибы хотели бы узнать, что им делать.
– Хорошо, – кивнул Азим. – Мы сейчас придём, господин.
Бузург с улыбкой помотал головой.
– Теперь, это я должен называть вас господином, великим господином.
Бузург склонил голову с рукой у сердца и направился к большому шатру. Азим с Зилолой последовали за ним.
Перед последним торжественным ужином Азим провел заседание чиновников. Он поручил отправить весть о его объявлении шахиншахом во все другие города и государства Рахшонзамина, а также шах-султану Бахрияна по совету наиба Джоду. Самим наибам Чехры и Джоду шахиншах поручил восстановить торговые отношения с соседними государствами. Мэров Арружа, Мираса и Фалида он также переименовал в наибов и назначил своего тестя наибом Расулабада. Латифа он назначил военным визирем. Что до остальных визирей, шахиншах обещал, что решит их проблемы уже в Расулабаде…
Новое утро встретило людей прохладой. Однако у них на душе было тепло. Они покидали Шомабад с надеждой, что теперь всё будет хорошо. Шахиншах позаботится о них и Зебистан будет снова процветать.
Делегация, прибывшая на коронацию, теперь разделилась. Одни возвращались в Расулабад, другие в Чехру, Джоду или в Арруж. Шахиншах со своей новой свитой направлялся в столицу Зебистана. Он обещал помочь с восстановлением дворца и назначить новых визирей, которые будут уполномочены как в Зебистане, так и в Ахоруне.
Шахиншах выехал из Шомабада ближе к полудню, когда большая часть делегации уже покинула город. Азим проводил чуть ли не всех, помахав рукой и желая им удачи. Перед своим отъездом он ещё раз напомнил наибу Шомабада найти Амира, сына Мехри.
Свита шахиншаха выехала со свитой наиба Арружа. Они вместе ехали на восток, а на следующий вечер разделились: свита Азима держала путь на юго-восток в сторону Расулабада, а свита Фотеха повернула на северо-восток. Бузург ибн Махмуд кивнул наибу и продолжил путь рядом с шахиншахом и олималикой. У него был нерешительный и задумчивый вид, который не остался незамеченным.
– Вы обеспокоены чем-то, отец? – спросила Зилола и привлекла внимание Азима.
Бузург остановил коня и посмотрел на дочь, затем на зятя. Они тоже остановили своих лошадей.
– Я не верил в вас, – признался Бузург, глядя на Азима. – Но что-то подсказало мне дать вам шанс. Это было голосом твоей матери, – он посмотрел на дочь. – Я до сих пор скучаю по ней. Утратив её, я утратил цель в этой жизни и не уделял тебе должного внимания, – Бузург многозначительно вздохнул и спустился с коня.
Зилола и Азим тоже спешились.
– Прости меня, я не был хорошим отцом, но Азим будет тебе лучшим мужем, – сказал Бузург, посмотрев на них.
Зилола обняла отца и поцеловала его за щёку.
– Я люблю вас, отец, и всегда любила, – сказала она.
Бузург погладил дочь по лицу и посмотрел на Азима.
– С вашего позволения, великий господин, я бы хотел предложить Фотеха на своё место и занять его.
– Почему? – удивился Азим.
– Я хочу вернуться в Арруж, – ответил Бузург. – Я хочу отдохнуть от государственных дел и написать мемуары, включая о твоей матери, – он с улыбкой посмотрел на дочь. – Не волнуйтесь, я буду часто навещать вас и давать советы, – обещал Бузург.
– Я не в праве отказать вам, отец, – Азим подошёл и пожал руку тестю. – Я не ожидал всего этого, и благодарю вас за этот шанс. Вы изменили мою жизнь.
– А вы вернули мою, – с улыбкой сказал Бузург. – До скорых встреч.
Он поклонился шахиншаху, поцеловал Зилолу в лоб, сел на коня и погнал его к свите Арружа.
Азим и Зилола продолжили свой путь на Расулабад уже вместе с новым наибом…
После нескольких дней в пути Бузург со свитой вернулись в Арруж. Их встретили с почестями и устроили праздник. Бузург разделил с ними трапезу и порадовал горожан пару танцами. После праздника он вернулся в свою старую приёмную, где у подножия трона его ждал подарок. Бузург положил его на трон и снял тканевую обёртку – эта была картина с изображением Нисо, наблюдавшей за звёздами с балкона. Бузург поднёс руку к её лицу и улыбнулся. Затем он вышел на балкон и посмотрел на звёзды.
– Ты всегда мечтала быть среди этих звёзд, – обратился он к воспоминаниям о своей жене, – а я даже не представлял, что ты окажешься среди них так рано, – его горло сдавливал ком, а тоска теснила в груди. – Прости меня, – Бузург не успел извиниться за свою измену при жизни Нисо. – Наша дочь так похожа на тебя, – улыбнулся он, глядя на мириады звёзд на ночном небе. – Я сдержал своё слово. Я не выдал её за тех, кто желал моего трона… Азим – хороший человек, благородный, – помедлив, продолжил Бузург. – Он любит Зилолу и позаботится о ней лучше, чем я, – Бузург опустил взгляд на спящий город и задумался. Как бы невероятным это ни было, он признал, что предсказания Арогин сбылись – он выдал свою дочь за того, кто полюбил её; Азим стал его наследником, собрал несокрушимую армию и сверг колдуна, возомнившего себя богом; Теперь, его наследник правит империей. – Шахиншах позаботиться и о двух государствах, – уверенно добавил он и, вздохнув с умиротворением, ощутил, как вокруг него воцарились тишина и покой.
* * *
ЭПИЛОГ
Глубокой прохладной ночью убывающая луна, недавно полная, молча наблюдала за спящими над юго-западным хребтом Катрона. Ее серый свет освещал плоские и куполообразные крыши домов, создавая таинственную атмосферу.
Насмешливый ветер тревожил серп золотой луны с тремя волнистыми линиями, изображённых на реющем прапоре с тремя хвостами (средний короче крайних) на вершине куполов. Его изменчивые порывы хлыстом вытягивали к перилам каменного балкона, горделиво возвышавшегося над крышами, и парусом надували тонкие золотые шелковые занавески, впуская прохладный воздух внутрь просторной спальни.
Высокие железные окна пропускали лунный свет внутрь, но легкие серебряные шторы приглушали его. В нишах, в противоположных от окон стен, горели толстые свечи грязно-желтого и молочно-белого цветов, наполняя воздух нежным ароматом.
Посреди спальни, под балдахином на низкой кровати, устланной молочно-розовой шелковой простынёй, спали муж и жена. Тюль под цвет простыни с узорами золотого серпа луны с тремя волнистыми линиями с трех сторон балдахина берегла их покой.
Передние занавески были привязаны к коричнево-алым резным колоннам балдахина, позволяя луне бесстыдно подсматривать за супругами через прореху между золотыми занавесками.
Муж, молодой человек с крепким телосложением, вытянулся в постели, и шелковая простыня укрывала его лишь от колен до пупка. Ветер робко касался его голой широкой груди, но прохлада не тревожила его сон. Он крепко спал на спине, а голова его лежала на мягкой подушке. Его лева я рука невольно тянулась к прикроватной тумбе, за балдахином – она тянулась к золотому венку, которую этот молодой человек недавно обрёл.
Не достигнув цели, ладонь его вытянутой руки свалилась за край кровати. Едва сжатые пальцы со светлыми полосками, которые днём скрываются под кольцами, напоминали полудохлого паука.
Другая рука лежала на груди.
Молодой шах уже давно блуждал в царстве сновидений. Улыбка, словно солнце в облачный день, то скрывалась, то появлялась на его чисто выбритом лице. Ласкающий ветер, как его улыбка, тоже иногда пропадал и молодой шах ощущал тепло, исходящее совсем рядом. Однако, это тепло медленно переходило в жар.
Ничто, казалось бы, не нарушало его покой, но вскоре он начал слышать слабый стон. Нехотя он вернулся из царствия сновидений, его слух пробудился первым. Тяжелые вдохи и выдохи щекотали его ухо, требуя полного пробуждения. Это было беспокойным дыханием его жены.
Шах повернулся на бок и сонным взглядом посмотрел на жену. Она то ли застонала, то ли вскрикнула во сне, и он сразу же сел, уперевшись на правую руку. Шах тревожно посмотрел на жену. Та спала на правом боку, и в отличие от него, который предпочитал спать лишь в нижнем белье, а иногда и вообще голым, была в тонкой сорочке из белого волнистого шёлка. Черные длинные распушенные волосы скрывали под собой тонкий золотой венок. Она скрутилась как плод в чреве матери и её руки до плеч, а ноги до начала её нежной части покрылись гусиной кожей, но вовсе не от холода было это.
– Милая? – позвал шах шепотом и осторожно прикоснулся к её плечу, но тут же убрал руку – её тело горело. – Дорогая! – забеспокоился он.
Жена не слышала. Она всё тяжело стонала и больно мычала. Она нервно терла колено о колено и сжатые кулаки, прижатые к груди. Молодая и прекрасная женщина подрагивала, вздыхала и снова стонала. Золотой венок скривился на её лбу от покачивания головой. Жар, исходивший от неё, становился всё сильней, но на ней не было ни капли пота.
– Любовь моя, проснись! – позвал шах ласковым голосом, и, невзирая на жар её тела, потряс за плечо. – Милая! Дорогая! Проснись!.. Очнись, это всего лишь сон, – он тряс всё сильнее и сильнее.
Жена все не просыпалась, а её тело уже обжигало. Шах вынужденно убрал руки и был в полном замешательстве.
Глаза его жены беспорядочно бегали под закрытыми веками. Кошмар полностью овладел ею, и она оказалась в кромешной пустоте. В этом непроглядном мраке она ощущала присутствие, и это присутствие вселяло в неё немыслимый ужас. Это нечто издавало волны и было всё ближе и ближе, тем самым сильнее становился её страх. Вдруг, вдалеке она заметила его глаза, полыхающие зелёным пламенем.
Она содрогнулась и резко встала, изумив и даже испугав мужа. Волосы скрыли её лицо, а тяжелое дыхание нарушало тишину. Вскоре оно стало более ровным, и она разжала пальцы, которыми вцепилась за простыню – от её ногтей остались дырки.
– Все в порядке, любовь моя, – сказал молодой шах. – Это был сон, и он ушёл. Я принесу тебе воды.
Он хотел было встать с кровати, но жена резко схватила его за руку. Он повернулся и снова сел рядом.
– Не волнуйся, я рядом, – заверил он.
Шах заботливо убрал волосы с её лица и вздрогнул. Её глаза были черным черны.
Приоткрыв свои нежные тонкие губки, негромким, но леденящим душу голосом она сказала:
– Он грядет…
ПРИЛОЖЕНИЕ
Ахорун – основан в седьмом веке Эпохи человека после долгих скитаний кочевых племён, которые были не согласны жить бок о бок с ведьмами и колдунами в Джоду.
Основатель: Хорун ибн Нур.
Столица: Ангуран; туда переехали все из близлежащих поселений.
Города Ахоруна:
Арруж – основан на месте села Гулистон Темуром ибн Масъудом в девятнадцатом веке.
Мирас – основан на месте стоянки караванов Асадом ибн Хушвахтом в шестнадцатом веке. Асад был единственным мужчиной, руководивший городом. После его трагической смерти городом руководили женщины. Их называли мэрессами. Им также подчинялись главы трёх сёл вблизи Мираса.
Фалид – основан в тринадцатом веке на восточной границе в результате объединения пяти сёл: Фурузон, Абар, Лабас, Ишрат и Дафина. Эти пять сёл были расположены на одинаковом расстоянии друг от друга вокруг чёрных болот – источников нефти.
Форма государственного правления Ахоруна – монархия, в которой правит султан. Городами, кроме столицы, руководят мэры. Должность мэра – пожизненна, либо до добровольной отставки; в таком случае новый мэр назначается султаном из числа султан-заде или хеш-султанов. Однако в Фалиде до сих пор действует иной порядок. Несмотря на то, что за всё это время все члены правящей знати Фалида успели сродниться с тем или иным султаном, титул мэра достаётся по очереди представителям пяти сёл, которые являются прямыми потомками предыдущих мэров из своих сёл.
Зебистан – основан в третьем веке Эпохи человека Расулом ибн Аббосом, которого объявили падишахом и назвали Расулом Первым.
Столица: Расулабад – назван в честь первого падишаха и построен на оставленном кочевниками месте в одной мархале от западного берега Зарафшана. Это самый первый город в Рахшонзамине, окружённый стеной.
Джоду – основан за двадцать лет до Расулабада у полноводного берега Дауфа.
Чехра – основана в середине четвёртого века Эпохи человека. Она расположена к югу от леса Мобаён, у берега реки Гурез.
Шомабад – город, построенный в ночи. Строительство началось в седьмом веке, а завершилось в девятом. Целью Расула Второго было воздвигнуть город, в котором будут покоиться отставные падишахи. Байзо ибн Умар хотел сделать из города и его дворцов обсерваторию. Для этого он даже изменил чертежи стеклянных куполов, которые нашёл в покоях своего деда. Однако после первого же открытия Шомабад снова стал тем, для чего был построен. Город расположен в двух мархалах к северу от Мобаён и, в отличие от других городов Зебистана, рядом с ним нет сёл.
Форма государственного правления Зебистана – монархия, в которой правит падишах. С законом Расула Второго о покое титул падишаха перестал быть пожизненным. С уходом на покой старого, новым падишахом становится наследный шахзаде. Городами, кроме столицы, руководят наибы падишаха – это назначаемая должность и редко переходит по наследству. Наибы докладывают падишаху обо всём происходящем в их городах на ежегодном Совете визирей, за исключением наиба Шомабада. О своей деятельности наиб Шомабада отчитывается отдельно.
ГЛОССАРИЙ
На-султан – наследный сын султана, претендент на трон.
Султанзаде – дети султана, может подразумеваться под единственным и множественными числами.
Султан-заде – дети и непосредственные родственники султана, подразумевается только в множественном числе.
Хеш-султан(ы) – родственник(и) султана, не имеющий(е) права на трон.
На-шахзаде – наследный сын падишаха, претендент на трон.
Шахзаде – дети и родственники падишаха.
Локоть – единица измерения длины/расстояния, равная примерно 46 сантиметрам.
Газ – единица измерения длины/расстояния, равная примерно 92 сантиметрам.
Джебель – единица измерения длины/расстояния, равная 28 газам.
Стадия – единица измерения длины/расстояния, равная среднему полёту стрелы или 210 газам.
Мил – единица измерения длины/расстояния, равная 4 тысячам газов.
Фарсанг – единица измерения длины/расстояния, равная 6 тысячам газов.
Мархала – единица измерения длины/расстояния, равная 6 фарсангам.
Соя – единица измерения времени, равная 60 минутам.
Аспгардон – должность в конюшнях, ответственная за возвращение арендованных лошадей или донесения соответствующего уведомления.
Болоабру – украшение из бисера или драгоценных металлов, водружаемое на лоб.
Бута – разновидность каплевидного узора с загнутым концом.
Вакил – представитель.
Вои – городская стража Зебистана.
Вофи – гвардейцы султана и султан-заде, к ним также относится городская стража.
Гардана – цепочка из бисера.
Дугоб (увулярное произношение «г») – сыворотка, вырабатываемая во время приготовления чакки.
Изгнатель – член одноимённого ордена, созданного Бузургом ибн Махмудом для изгнания ведьм из Ахоруна.
Кулча – разновидность лепёшки.
Кундал – разновидность цветной росписи на картинах и стенах.
Курпача – узкий, стёганный матрас.
Курут – солёные или перчённые шарики из сушёной чакки.
Курутоб – еда, приготавливаемая из разломленного фатира, разведённого курута и подогретого льняного масла, подаваемая на деревянной тарелке с небольшим углублением.
Манту – также известна как «Манты».
Мошкичири (с ударением на последнюю «и») – второе блюдо из маша и риса, иногда готовят и жидким.
Нишалло – варенье из яичного белка, приготавливаемое только в дни поста/рузы.
Отала – мучная каша, приправляемая по вкусу, либо вареньем, либо нашинкованным луком и льняным маслом.
Сиёалаф – суп из одноимённой травы и риса,
Фатир – разновидность лепёшки; бывают слоёные и твёрдые, с добавлением шкварок или лука, или того и другого.
Фатирмаска – еда, обычно приготавливаемая на завтрак из разломленного фатира, мелконарезанной дыни и подогретого или холодного сливочного масла, подаваемая на деревянной тарелке.
Хазориспанд (с гортанным произношением «х») – также известна как гармала или исрык; трава для окуривания с целью обеззараживания.
Халвайтар – мучной десерт.
Хатна-туй – церемония обрезания мальчика; рекомендовано проводится на третий, седьмой или двадцать первый день с рождения мальчика.
Чакка (катык) – густой кисломолочный продукт.
Яхчал – куполообразное сооружение для хранения льда и продуктов.
Месяца
Весна: Фарвардин, Ордибехешт и Хурдод
Лето: Тир, Мурдод и Шахривар
Осень: Мехр, Абан и Азар
Зима: Дей, Бахман и Эсфанд