Бехруз Курбанов
Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
– Ты пришёл под самый конец, – хмуро сказал Бузург. Он был одет в белые одеяния с золотистыми узорами. Пышная бело-золотистая чалма была украшена мелкими кусками Чёрного рубина, инкрустированных в серебряные булавки. – Держи, – он протянул зятю свёрток.
Юноша взял желтоватый свёрток, отошёл в сторону от трона и, пока он его читал, султан обратился к визирям и другим собравшимся людям.
– Всё, что вы не успели сделать, вы закончите в пути. Сейчас, идите домой. Проведите остаток дня со своей семьей. Завтра с рассветом мы выступаем на защиту Арружа.
Все снова встали с места, разом поклонились султану и, не спеша, начали покидать малый зал.
Тем временем, Азим с удивлением дочитал послание из Расулабада, в которой было сказано следующее:
«Пусть солнце озарит Ваше правление! Пусть Всевышний ниспошлёт Вам долгую жизнь! Я с сожалением вынужден сообщить Вам, что Расим продолжает очернять Ваше светлое имя перед народом Зебистана. Его цель – вызвать ненависть к Вам и Ахоруну. Он хочет породить вражду между двумя государствами.
Своим обманом он приказал воеводе копейщиков Расулабада напасть на Арруж, однако тот ослушался падишаха. Латиф ибн Маъруф связался с визирем внутренних дел Зебистана и ведьмой Нигорой.
Вместе они замыслили свергнуть падишаха, но их заговор потерпел неудачу. В итоге были убиты Орзу, две ведьмы подопечных Нигоры и гвардеец. Расим бросил Нигору в темницу, и под угрозой смерти заставил Латифа собрать войско.
Латиф и его копейщики не хотят войны, но у них нет выбора. К тому времени, когда вы прочтёте это письмо, пятьсот копейщиков выступят на Арруж.
Кроме того, падишах созвал срочный совет других военачальников, где он прикажет им собрать многотысячную армию, которую он отправит для поддержки Латифа.
Все эти годы я служил Расиму верой и правдой, но истинная цель колдуна пугает меня до дрожи. Его нужно скорее остановить, иначе весь Рахшонзамин сгинет от рук дэва.
Искренне уповаю на Вашу мудрость,
Одил».
Азим свернул письмо и потрясённо посмотрел на султана.
– Расим объявил нам войну, – негромко сказал Бузург.
Азим пришёл в полное замешательство. Если они проиграют, Зилоле конец.
– Копейщики уже на пути к Арружу, и совсем скоро к ним присоединятся тысячи других воинов, – встревоженно проговорил Азим.
– Не успеют! – уверенно заявил султан. – Мы разобьём копейщиков раньше, чем к ним подоспеет помощь.
– Как? – прошептал Азим.
Султан улыбнулся в ответ и спустился с трона.
– Узнав, что Расим объявил себя падишахом, я приказал мэру Арружа готовить своих воинов. Он встретит Латифа с пятьюстами лучников. Мы отправимся им на помощь с тысячью воинов.
– Успеем ли? – сомневался юноша.
– Мы должны, – с чувством долга ответил султан. – Ангуран в двое ближе к Арружу, чем Расулабад. Если копейщики отправятся верхом и галопом, они будут там через три или четыре дня. Столько же может занять пеший путь из Ангурана, если мы поспешим и будем устраивать меньше привалов. В любом случае Фотех сможет сдержать копейщиков на поступях к городу. Вопрос в том, к кому раньше подоспеет помощь?
– Без лошадей наши воины изрядно устанут в пути, – отметил Азим.
– Я выделил двести лошадей из своего табуна, визири добавят ещё триста, но их большая часть будут нести поклажу.
– Воины могут по очереди ехать на оставшихся лошадях, – предложил Азим.
– Разумная мысль, – подметил султан. – Однако я надеюсь, что у копейщиков нет лошадей и они прибудут в Арруж не раньше, чем через неделю.
– Вероятно, Расим прикажет им ждать подмоги, – предположил Азим.
– Поэтому я приказал собрать ещё большую армию. Завтра мы выступим с тысячей солдат, а через неделю твой отец отправит нам на подмогу пять тысяч, – заверил султан. – А теперь идём, нам нужно готовиться.
Бузург направился к выходу из зала, Азим последовал за ним. Они вошли в гардеробную, где Азим снова надел свои летние сапоги. Оттуда они вышли в большой вестибюль, и султан направился к парадным воротам.
– Зачем вам понадобился Чёрный рубин? – поинтересовался Азим, ещё раз посмотрев на кольцо на левом указательном пальце султана. Юноша хотел отбросить мысли, что его тесть всё-таки может быть колдуном.
Остановившись на пол пути, Бузург немного поразмышлял над вопросом и, наконец, ответил, повернувшись к зятю.
– После изгнания ведьм я опасался их мести. Я начал изучать все способы защиты от их нападения и узнал о Чёрном рубине. В теории он может служить щитом от ведьмовских чар и колдовства.
– А на практике? – юноша подошёл к тестю.
– На практике… неизвестно, – задумавшись, ответил Бузург. – Ведь доселе его никто не находил, – султан полюбовался своим кольцом. – О Чёрном рубине я узнал от Хранителей знаний, но даже им не было известно об его местонахождении.
– А как же Сохиб? – после слов Рудобы Азим думал, что этот путешественник тысячу лет назад нашёл её пещеру.
– Да-а, Дерево Сохиба, – протянул султан. – В тайне от Хранителей знаний я начал искать другие упоминания о Чёрном рубине и узнал о некой карте, вырезанной на макушке того самого дерева.
– Вы действительно залезли на него? – с восхищением спросил Азим.
– Это было в третий год правления в качестве султана. Под предлогом визита в Мирас я отправился к Дереву Сохиба. До этого я ни разу не видел его. Ох, как же я был впечатлён его размером. Пышная зелёная крона отбрасывала широкую тень, под которой я чувствовал себя муравьём. Все, кому не лень, тщетно пытались залезть на дерево, и я подумал, что легенда про карту может быть правдой. Я твёрдо решил залезть, но не представлял, как я это сделаю. Я был в отчаянии. Зелёная хворь унесла с собой мою жену. Всё ещё убитый горем, я, сломя голову, полез на Дерево Сохиба. В глубине души я желал сорваться вниз и разбиться насмерть. Мне было нечего терять…
– А как же Зилола?
Бузург виновато опустил глаза. Помедлив, он подошёл к парадному входу. Стражники открыли высокие двери, и во дворец влился свет. Султан вышел и остановился в нескольких шагах от лестницы, украшенных золотом.
– Я не обращал внимания на свою дочь, – вновь заговорил султан, когда стражники отдалились на почтительное расстояние. – Редко говорил с ней и, в основном, отвечал, а не спрашивал. Дольше пяти минут она стояла рядом со мной только во время собраний и разных мероприятий. Мне так жаль, что я упустил её детство… – султан отвернулся от Азима и томно посмотрел в сторону. – Зилолу воспитывали няни, а я был занят своей жадностью, – продолжил султан, упрекая себя. – Да так, что забыл про карту, на правом ответвлении. Мне так жаль, что я не был её хорошим отцом. Но её здесь нет, чтобы об этом сказать.
Азим подошёл и утешительно положил руку на плечо тестю.
– Мы вернём её, обещаю.
Султан покачал головой и повернулся к юноше.
– Я никогда не доверял Расиму, но из-за своей алчности я не заметил его коварства. Выходит, он вынашивал этот план годами. Он хотел получить мой трон, женившись на Зилоле, а затем предъявить право родства и получить трон Зебистана. Видимо, поэтому он отравил Нодира и медленно расправился с его сыновьями.
– Сколько же лет он вынашивал этот план? – изумился Азим.
– Ты не представляешь, насколько Расим хитёр, – сказал султан. – Моя алчность и тяга к богатству не сравнятся с его коварностью и жаждой власти.
– Я помню его желчный взгляд, когда вы мне поручили найти Чёрный рубин.
– Словами ему не удалось убедить меня, выдать за него дочь. Теперь он хочет получить желаемое кровью, – султан сердито сжал кулаки. – Гнусный шакал!
Вспомнив письмо Одила, Азим задумался и спросил:
– Если Расим смог одолеть ведьм, как вы собираетесь справиться с ним?
– Я созвал отряд изгнателей, – ответил султан. – Они присоединятся к нам в Расулабаде.
– В Расулабаде? – переспросил Азим.
– Члены отряда разъехались по городам всего Рахшонзамина. Получив моё письмо, они соберутся в обусловленном месте и направятся в столицу Зебистана, – пояснил Бузург. Однако этого ответа было недостаточно Азиму, и султан добавил, – Разбив отряд копейщиков, я намерен пойти на Расулабад. Нужно покончить с клеветой Расима и скинуть с трона этого ехидного узурпатора.
– Кто тогда займёт трон? – спросил Азим с опасением, что султан скажет «Я».
– Пусть народ Зебистана сам выберет нового падишаха, – не раздумывая, ответил султан. – Моя цель – вернуть дочь.
Азим согласно кивнул с чувством облегчения. Он убедился, что его тесть не жаждет власти.
Оба молчали, думая об одном. Султан спустился на несколько ступеней вниз и посмотрел на запад. Солнце уже склонялось к горизонту. Близился вечер. В садах-лабиринтах собирали ранний урожай винограда и срывали увядшие бутоны роз. В детстве Зилола любила прогуливаться и играть в этих лабиринтах и помогать слугам. Она часто звала его поиграть с ней, но, став постарше, перестала из-за его постоянных «в другой раз». Зная, что время не вернуть, Бузург с сожалением отвёл взгляд. Он посмотрел на зятя, который задумчиво смотрел вдаль. Они оба понимали, что могут не вернуться и не увидят больше ту, которую любят.
– Я вижу по твоим глазам, как сильно ты скучаешь по ней и… – султан повернулся и тоже посмотрел вдаль, – возможно, больше, чем я.
– Я отдам жизнь ради неё, – заявил Азим, посмотрев на тестя.
Султан озадаченно посмотрел на зятя и поднялся на одну ступень.
– Люди не враждовали между собой больше трёх тысяч лет после Великого конфликта. Казалось, между нами вновь воцарилась идиллия. Однако… ничто не вечно в этом мире, – слабо покачав головой, договорил султан и вновь посмотрел на запад. – Когда сядет солнце, миру настанет конец, – султан вернулся к зятю и положил руку ему на плечо. – Иди домой, Азим, – негромко попросил Бузург. – Проведи этот вечер со своей семьёй. Попрощайся с ними. Завтра мы идём на войну.
– А как же вы, мой господин? – спросил Азим.
– Обо мне не волнуйся, сынок, – улыбнулся в ответ султан. – Ко мне должен прийти ювелир, мой старый друг. Он должен принести мне кое-что. Мы с ним вспомним былые времена, когда детьми босиком бегали по этим лабиринтам, – Бузург с ностальгией посмотрел на живую изгородь, составляющую стены этих лабиринтов.
– Приятного вам вечера, отец, – Азим учтиво склонил голову, приставив руку к сердцу.
Повернувшись налево, юноша пошёл в сторону лабиринта. Султан же с недоумением смотрел ему вслед и спросил:
– Ты куда?
– Я не султанзаде, – ответил Азим, оглянувшись.
– Однако ты муж султанзаде! – с улыбкой заявил султан и поманил юношу к себе. – пойдём, – сказал он, когда зять подошёл к нему. – Слуги уже должны были привести твоего жеребца. Позволь мне проводить тебя.
– Спасибо, мой господин. Я буду очень рад.
Они спустились с лестницы на мраморную площадь и пошли вперёд. Глядя на фонтан, Азим вспоминал свадьбу, а Бузург, глядя на бежевый мрамор с золотыми прожилками, вспоминал своего отца.
– Когда-то эта площадь была вымощена золотыми плитами, но мой отец заменил их на мрамор, сказав, что золото в полдень бьёт в глаза, – поведал султан. – Мой отец очень любил прогуливаться по этой площади именно в полдень. Он хотел заменить и золотые ступени… но был постигнут Зелёной хворью, – с грустью договорил султан. – Сейчас это золото переплавлено в монеты с его профилем. Все они хранятся в казне, под дворцом и никто их не использует, – вздохнул султан.
– Я не знал об этом. Почему на нынешних золотых монетах нет вашего лица? – спросил Азим.
– На монетах никогда не высекали лица султанов, – ответил Бузург. – Мой отец хотел внести новшество, но перед смертью он отказался от своего решения.
– Мне жаль вашего отца, мой господин.
– Страшно посчитать сколько жизней унесла Зелёная хворь, – подумав, проговорил султан.
– В этом действительно виноваты ведьмы?
– Виновные не признаются в содеянном, – многозначительно ответил Бузург.
– Я слышал вы…
Бузург знал, что хотел сказать Азим, и перебил его:
– Мне пришлось. Я был зол, а когда ведьмы нагло приходили ко мне и предлагали помощь, я приходил в ярость.
– Зачем им помогать, если они сами и наслали на нас эту чуму? – недоумевал Азим.
Тем временем, они дошли до конца площади, где их ожидал слуга-конюх. Молодой человек в серых одеяниях с узорами виноградной лозы и зелёным распашным камзолом тоже с узорами лозы держал Катрона под узду. Он склонил голову, когда к нему подошли султан с зятем.
– Ваш жеребец накормлен и напоен, молодой господин, – доложил конюх.
– Спасибо, – сказал Азим и взял поводья с рук конюха, тот учтиво поклонился господам и удалился.
– Не забивай себе голову тем, на что нет ответа, – посоветовал султан. – Не на все вопросы есть ответы, – Бузург посмотрел Азиму в глаза. – Сейчас, чтобы спасти Зилолу, у тебя должна быть ясная голова. Езжай домой, Азим, и не проспи войну.
Азим коротко усмехнулся, попрощался с султаном и поехал домой. Его, правда, глодал ещё один вопрос – если Расим собирается развязать войну, причём тут дэв, которого упомянул в своём письме Одил? Юноша хотел уточнить, но после многих неудачных попыток он извлёк для себя урок и не стал расспрашивать про дэва. Он согласился с султаном – сейчас он должен сосредоточиться на победе над колдуном, чтобы спасти его любимую Зилолу…
Жеребец медленно шёл вверх по улице. Его наездник молчал всю дорогу. Оба, склонив головы, неторопливо возвращались домой. Азим был подавлен мыслями и бесцельно смотрел на скрывающееся за горизонтом солнце. Оно обрело жёлтый оттенок и окрасило западный горизонт жёлтыми и оранжевыми тонами. Этот день близится к концу, а грядущий волновал юношу. Катрон чувствовал это и вёл себя тихо, чтобы не беспокоить хозяина.
Ни соседей, ни пения птиц, ни шелеста листьев, лишь тишина сопутствовала им почти всю дорогу до их одинокого дома на северной окраине города. Доехав до дома, Азим спешился, открыл одну часть ворот и завёл жеребца во двор. Юноша привязал Катрона в стойле и погладил его за шею.
– Отдохни, мой друг, – обратился он к жеребцу. – Завтра мы едем на войну.
Катрон тихо фыркнул в ответ. Азим ещё раз погладил его по подбородку и пошёл закрывать ворота.
– Азим! – позвал его Рауф.
Выходя из ванны, он заметил брата и подбежал к нему. Азим остановился и крепко обнял его, скрыв свою подавленность под улыбкой.
– Прости меня, – негромко сказал Азим. – Я обещал покатать тебя на Катроне, но…
– Не волнуйся брат, – бодро сказал Рауф. – Я знаю, тебя вызывали во дворец.
Азим опустил брата и согласно кивнул.
– Мы можем покататься завтра, если ты не идёшь во дворец, – предложил Рауф.
У Азима сжалась грудь. Его брат ещё не знает. Чувствуя колючий ком в горле, Азим широко улыбнулся и покивал в ответ.
– «Как же сказать ему, что завтра всё измениться?» – озадачился юноша.
– Отец с матерью ждут тебя дома, – сообщил Рауф. – Матушка приготовила манту и напекла сладостей. Мы что-то празднуем? – с интересом спросил мальчишка.
– «Последний день мира», – не решился сказать Азим и посмотрел в сторону.
– Закрой, пожалуйста, ворота, – попросил он Рауфа. – Я умоюсь, и мы зайдём домой.
– Хорошо.
Рауф улыбнулся и побежал к воротам. Азим же пошёл в ванну. Умывшись, они с Рауфом, поджидавшим брата в веранде, вошли в дом. Им навстречу вышла Зарина из кухни, а затем Аъзам из своего рабочего кабинета, что напротив большой гостиной. Аъзам держался стойко, хотя его глаза выдавали то же самое беспокойство, что было у Азима. А вот по глазам Зарины было ясно, что она горько плакала тайком. Она уже знает, понял Азим и обнял мать. Зарина сдержала слёзы, чтобы не напугать Рауфа. Опустив мать, Азим молча обнял и отца. Приветственные слова в этот момент были не нужны.
– Помогите мне накрыть на стол, ребята, – сглотнув, сказала Зарина.
– С удовольствием, матушка, – улыбнулся Азим.
– Несите всё на террасу, – попросила Зарина, возвращаясь на кухню.
Вечером, когда проснулись первые звёзды, вся семья сидела вокруг низкого стола и молча ела. Зарина же почти не дотронулась до еды. Она смотрела на мужа и детей, скрывая грусть и тревогу под лёгкой улыбкой. Азим также смотрел на родителей, но чаще он смотрел на Рауфа, который ни о чём не подозревал. Азим вопросительно посмотрел на мать. Та, поняв намёк старшего сына, отрицательно покачала головой.
Нужно сказать Рауфу и, сделать это нужно как можно мягче. Смиренно вздохнув, Азим обратился к брату?
– Как идут подготовки к соревнованию, Рауф?
– Хорошо, – дожевав кусок фруктового пирога, ответил мальчишка. – В день осеннего равноденствия пройдут соревнования по борьбе имени султана Махмуда. Со всего Ахоруна приедут. Тренер говорит, у меня большие шансы на победу среди ровесников.
– Разумеется, – поддержал Азим. – У тебя такая крепкая хватка. Ты и меня легко одолеешь, – усмехнулся он.
– Азим, – Рауф с интересом и вопросительным взглядом посмотрел на брата, – раз ты теперь муж султанзаде, мы тоже хеш-султаны?
– Почему ты спрашиваешь? – удивился Азим.
– Меня начали звать «господином» в команде, – пояснил Рауф.
– Возможно, так и есть, – пожал плечами Азим. – Я не знаю ещё всех правил дворца.
– Да, мы теперь все хеш-султаны, – обведя рукой свою семью, сказал Аъзам.
Рауф довольно улыбнулся и взял ещё кусок пирога.
Возникло неловкое молчание. Аъзам и Зарина не решались сказать Рауфу, а Азим подбирал слова.
– Рауф, – наконец заговорил юноша. – Прости, но мы не сможем завтра покататься на Катроне.
– Почему? – расстроился Рауф.
– Я еду в Арруж, – ответил Азим.
– Зачем?
– На…
– На соревнования, – Зарина перебила старшего сына.
– Да, на соревнования, – подтвердил Азим, посмотрев на мать.
– Что за соревнования? – поинтересовался Рауф.
– Своего рода борьба, сынок, – обманул Аъзам. – Из Расулабада прибудут копейщики. Мы будем состязаться в силе и проворности.
Рауф с недоумением посмотрел на отца, а затем на мать, которая с трудом сдерживала слёзы.
– Почему вы опечалены, матушка? – осведомился Рауф.
– Я… Я… – Зарина попыталась улыбнуться, но вместо этого поднесла руку к лицу и тихо зарыдала.
– Новый падишах Зебистана объявил нам войну, – признался Азим. – Я еду защищать Арруж, – добавил он, посмотрев в потрясённые глаза брата.
– Во… вой… Вы тоже едете? – Рауф со страхом в глазах посмотрел на отца.
– Нет, – покачал головой Аъзам. – Мне поручено снабжение армии.
Слова отца были облегчением для Рауфа, но не достаточным. Осознав, что значит война, он встревоженно посмотрел на брата и к его глазам подступили слёзы.
– Вы будете сражаться насмерть?
Азим отвёл взгляд, сжал губы и молча кивнул в ответ.
Рауф пришёл в полное замешательство. У него надулись щёчки и начала подрагивать нижняя губа. Он смотрел то на брата, то на отца, то на мать и ему хотелось плакать. Остановив взгляд на брате, ему хотелось что-то сказать, но слова не связывались.
– Не расстраивайся, брат. Всё будет хорошо, – Азим прижал к себе Рауфа.
– Обещаешь? – дрожащим голосом спросил Рауф.
– Знаешь… у меня не выходит сдерживать обещания, – подумав, ответил Азим. – У нас будет численное преимущество, если мы прибудем в Арруж раньше. Тогда мы точно победим, – искренне надеясь на это, сказал юноша, чтобы приободрить брата и мать, на которую он смотрел.
– Давайте не будем говорить о грядущем дне. Давайте поговорим о хорошем, – вытерев слезу, предложила Зарина.
– А помнишь, что сказал Азим, когда впервые увидел Рауфа? – улыбнувшись, спросил Аъзам.
– Почему этот пирог живой? – рассмеявшись, ответила Зарина, и они все расхохотались.
– Я и в правду так сказал? – сквозь смех спросил Азим.
– Да-а, – протянул Аъзам. – Когда твоя мать была беременна Рауфом, ты спрашивал почему у неё растёт живот. Мы говорили тебе, что у неё пирог готовится в печи. Ты с интересом ждал, когда же испечётся пирог.
– Никогда не забуду твои удивлённые глаза в тот момент, – сказала Зарина, глядя на сына со смешанными чувствами.
Они ещё несколько часов провели вместе за столом, вспоминая смешные моменты из своей жизни. Затем они вместе убрали со стола и отправились спать. Пожелав брату спокойной ночи, Азим заснул почти сразу. Рауф же ещё долго думал и принял для себя смелое решение. В нетерпении исполнить его Рауф наконец-то уснул.
Ранним утром, когда солнце ещё не встало, Азим проснулся, встал с постели и подошёл к кровати брата. Рауф крепко спал. Азим осторожно поцеловал брата в лоб на прощание. Он переоделся и вышел из комнаты, забрал заранее подготовленные вещи и меч из своей спальни и вышел из дому.
На улице было прохладно и уже светало. Азим заметил, что ворота открыты, а рядом стоят семеро всадников. Шестеро из них, в зелёных расшитых халатах, были гвардейцами султана, седьмой был в белом кафтане с чёрным широким поясом и чёрно-белой чалмой на голове. Он и Мансур спешились и подошли к Азиму. Мансур вышел вперёд, приставил руку к сердцу и склонил голову перед Азимом.
– Пусть Всевышний хранит вас в грядущей битве и дарует вам победу над врагом, мой господин. Его светлость султан ожидает вас у западного въезда в город. Как только покажется диск солнца, мы выступим на защиту Арружа.
Доложив, Мансур ещё раз склонил голову и вернулся к соратникам. Настал черёд человека в белом. Он подошёл к Азиму и приставил руку к сердцу.
– Господин, – протянул он с улыбкой, криво склонив голову.
– Давно не виделись, Комил, – Азим протянул руку, положив мешок на землю.
– С тех пор как ты отказался брать меня с собой, – шутливо упрекнул Комил. – Давай помогу, – предложил он, когда Азим снова потянулся за мешком.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Азим, направляясь к стойлам.
– Дорогу показываю этим ребятам, – Комил озорно кивнул на всадников.
Азим с серьёзным видом оглянулся на Комила, ибо ему было не до шуток и кривляний.
– Меня тоже послали за тобой, – признался Комил.
– Кто? – осведомился Азим у стойла Катрона.
– Твой жеребец просто прекрасен, – увильнул от ответа Комил и протянул руку, чтобы погладить Катрона.
Жеребец благодарно фыркнул в ответ на восхищение незнакомца.
– Он сказал «спасибо», – перевёл Азим.
– Ты понимаешь его язык?! – изумился Комил.
– Нет, – расстроил его Азим и, развязав узду жеребца, выжидательно посмотрел на Комила.
Недолго смотрев на Азима взглядом, избегающим ответа, Комил всё же заговорил:
– Когда мы ехали в Мирас, твой отец попросил тебя приглядеть за мной. Теперь он попросил меня приглядеть за тобой.
– А твоя жена? – спросил Азим, положив седло на спину жеребца.
– Моя жена дома в полном здравии и вот с таким животом, – показав на себе, пошутил Комил.
– Поздравляю, – с толикой печали сказал Азим.
– Повитуха говорит, зимой у нас родится мальчик, – с радостной улыбкой сообщил Комил, передавая Азиму его мешок.
Азим повесил мешок на седло, с другой стороны повесил меч и, взяв поводья, вывел Катрона из стойла.
– Тебе нужно остаться с женой, а не ехать на…
– На войну? – уточнил Комил и Азим молча кивнул в ответ. – Как я и сказал, – продолжил Комил, – моя жена дома, попивает чаи с пирогами и ждёт ребёнка. Твоя жена… – Комил не договорил, чтобы не задеть чувства Азима. – Победив в этой войне, мы спасём её, ведь так?
– Я надеюсь, – неуверенно вздохнул Азим.
– А во-вторых! Знаешь, я просто мечтал умереть рядом с тобой, – Комил пошутил, чтобы приободрить друга.
Азим улыбнулся, удивляясь тому, как Комил остаётся бодрым и весёлым, зная, что они могут не вернуться.
Азим вывел жеребца на улицу, где гвардейцы почтительно поприветствовали Азима и выстроили своих лошадей позади Катрона. Комил сел на свою лошадь, а Азим решил вернуться в дом, попрощаться с матерью и отцом.
Закрывая ворота, Азим заметил, что Рауф спешит к нему с сумкой на плече, а за ним бежит мать в слезах.
– Что ты удумал, Рауф? – спросил в недоумении Азим.
– Я еду с тобой! – заявил Рауф.
– Что?
– Хоть ты и старше, я сильнее, – уверенно сказал Рауф. – Ты никогда не дрался, а я… – Рауф развёл руками. – Я защищу тебя, брат. Прикрою, – в голосе ребёнка слышалось отчаяние.
– Мы едем на войну, Рауф, – насупился Азим. – Там не место детям. Там везде будет кровь и смерть будет нависать над каждым…
– Я не боюсь смерти! – смело заявил Рауф.
Азим тихо вздохнул и сел на колени перед братом.
– Зато я боюсь, – признался он сквозь образовавшийся ком в горле. – Я боюсь, больше никогда не увидеть тебя, – он погладил брата по щеке, – нашу матушку, – Азим посмотрел на прослезившуюся мать и снова на брата. – Боюсь, не увидеть нашего отца и свою жену, – сама эта мысль была невыносима. – Останься, – прошептал он брату. – Останься здесь. Я знаю, ты сильнее меня. Защити наш дом. Защити нашу мать.
У обоих братьев глаза наполнились слезами. Оба понимали, что, возможно, это последний раз, когда они видят друг друга. Рауфу хотелось плакать, но он сдерживал свои слёзы, как настоящий мужчина. Он поджал дрожащие губы и согласно кивнул. Азим тоже кивнул и прикоснулся лбом ко лбу Рауфа.
– Прощай, – прошептал он брату. Азим встал, обнял мать и тихо сказал ей, – Не бойся, я…
– Береги себя, хорошо? – попросила Зарина, сильно обняв старшего сына.
Зарина не хотела отпускать Азима, но он медленно разжал свои объятия и тихо сказал матери, вытерев ей слёзы:
– Мне пора.
Зарина покивала и с огромной неохотой отпустила сына.
Азим пожал руку отцу, который подошёл к нему вслед за женой, и обнял на прощание.
– Пришлите нам подмогу поскорее, – попросил Азим у отца с обеспокоенным голосом.
– Обязательно, сынок, – сказал Аъзам и сопроводил сына до его жеребца.
Зарина и Рауф вышли вслед за ними. Она прижала к себе младшего сына и горько улыбнулась старшему на прощание.
Азим сел на Катрона и обернулся в сторону родных. Он мог бы сказать им тёплые слова на прощание или пожелать скорой встречи, но это было бы обещанием, а выполнять обещания, как оказалось, Азим не горазд. Он коротко помахал и кивнул им вместо слов. Посмотрев вперёд, Азим слегка пришпорил жеребца, и всадники поехали на войну.
– Представляешь, – вскоре нарушил молчание Комил, ехавший рядом с Азимом. – В нашем войске есть саруны! Самые настоящие свирепые белые львы, – он был в полном восторге.
Этот факт веял надежду Комилу и от его слов на хмуром лице Азима прорезалась улыбка.
* * *
«Былое не вернуть. Главное – не совершать те же ошибки. Но, к сожалению, мы не извлекаем уроки или попросту о них забываем».
Ардвисура
Из семи блоков, составлявших дворец, центральный являлся кухней с открытым огородом посередине. В том же блоке к кухне примыкают три столовых: одна для придворных слуг, вторая для визирей и чиновников, третья для падишаха и шахзаде. В этой третьей столовой было семь топчанов, расположенных преимущественно у высоких арочных окон с золотистыми тюлями. Падишах сидел на топчане у дальней стены и ел тыкву, запечённую мёдом. Вместо придворных кухарок Ахдия сама накрыла ему на скатерть. Вид у неё был расстроенным и даже огорченным. Каждый раз принося что-то из кухни и кладя это на скатерть, Ахдия хотела обратиться к падишаху, но, глядя на него, не решалась. Она либо отходила в сторону и опускала взгляд, либо возвращалась на кухню. Наблюдая за ней, Расим пришёл в недоумение.
– Вас что-нибудь тревожит? – осведомился падишах, когда Ахдия пришла забрать пустую посуду.
– Нет, – промолчав, покачала головой Ахдия.
– Нет? – усомнился Расим, смерив её пристальным взглядом.
– Я… – Ахдия нерешительно посмотрела на падишаха и снова опустила взгляд к долу. – Я хочу уйти, – тихо проговорила она.
– У тебя дела в городе? – уточнил падишах, с любопытством склонив голову набок.
– Я хочу оставить службу во дворце, – чуть громче пояснила Ахдия.
– В каком смысле? – выпрямившись, спросил Расим.
– Я столько лет работала на вас, заботилась и поддерживала во всём… Но в этом я не смогу вас поддержать.
После смерти гвардейца, ставшего на сторону Орзу, и слов Одила, которые потрясли Ахдию, её вера в Расима всё же пошатнулась. Намерения Расима ужаснули её. Она не может участвовать в том, что будет сеять зло.
–В чем? – уточнил Расим.
– Позавчера в аудиенц-зале я впервые увидела на что вы способны и чего хотите, – Ахдия отступила на шаг. – Позднее Одил раскрыл мне вашу истинную цель.
– Где сейчас Одил? – слегка насупился Расим. Он не видел своего нового главного писаря с тех пор, как он с гвардейцами отнесли Нигору в темницу. Он начал подозревать, что и он убежал, а теперь последствия его предательства тянули и Ахдию за собой.
– Не знаю, – повела рукой Ахдия. – Годами я считала вас добрейшей душой, ведь вы помогли стольким людям. Вы были амбициозным подростком, когда я к вам пришла. Теперь вы падишах. Под вашим началом Зебистан снова процветёт. Так зачем вам война? – Ахдия разочаровано смотрела на Расима. – Вы столького добились, неужели вы хотите омыть это всё кровью?
– Я хотел добиться всего мирно, но иногда мы не получаем того, чего хотим, – негромко проговорил Расим.
– Разве одного трона вам мало? – недоумевала Ахдия.
– Трон – лишь средство для достижения моей цели, – бесстрастно ответил падишах.
– Зачем вы это делаете?
– Ради отца, – негромко ответил Расим.
Ахдия разочаровано вздохнула и покачала головой.
– Ваш отец мёртв и месть не вернёт его, – она хотела воззвать его к здравому смыслу.
– Я знаю, – тихо вздохнул Расим и спустился с топчана. Он хотел подойти к Ахдие, но та отошла от него, опустив взгляд. – Я дал слово и сдержу его, – категорично заявил он.
– Простите меня, но в этом я не могу поддержать вас, – Ахдия всё же решилась и подошла к Расиму. Она подняла прослезившиеся глаза на падишаха и погладила его по щеке. – Прощай, сынок, – она опустила руку и направилась к выходу из столовой. Остановившись у широких резных дверей, она в последний раз оглянулась на Расима. – Я любила тебя.
Опустив голову, Ахдия ушла с разбитым сердцем. Расим пошёл за ней, но остановился возле террасы с внутренним пустым садом. Он не мог позволить себе остановить её. За эти двадцать лет Ахдия действительно заменила ему мать, а он так ранил её. Эта обида в её глазах… Может, стоило поделиться с ней своими планами с самого начала? Она всегда давала ему ценные советы и порой утешала, когда он терпел неудачу. Расим так хотел побежать за ней, вытереть её слёзы и крепко обнять, но память об отце сдерживала его. Отец делал всё ради него и даже пожертвовал собой. И если сейчас он отступится от своей цели, он предаст эту память об отце. Глядя, как Ахдия приближается к дальнему углу террасы, единственное, что он мог сделать – это нарушить одно из своих правил.
– Я тоже любил вас, матушка.
Вытерев слезу и проглотив горький ком, Расим с расширившейся пустотой в душе направился в свои покои…
После полудня Расим вернулся к себе домой, он хотел наведать своих пленников. Услышав его шаги, Мафтун вышел из кухни и, склонив голову, поприветствовал падишаха.
– Доброго дня, мой бесподобный падишах, – Мафтун опустил руку от сердца и посмотрел на Расима. Его смена закончилась утром, но он остался, чтобы высказать свое предложение.