Элтэнно. Хранимая Звездой
Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти
Глава 22. Желание не умирать всегда сильнее желания жить вечно
Несмотря на укоры совести, Мила втайне надеялась, что Вигор не выживет. Как бы эгоистично это ни звучало, но в таком случае у неё ещё имелся шанс избежать предъявления обвинения в умышленном причинении тяжёлого вреда здоровью слушателю Первой Королевской Академии магических наук. А Мила прекрасно знала, чем это может для неё закончиться. Собственно, именно из-за испытываемой ею тревоги, она ненадолго прикрыла глаза, чтобы более чётко вспомнить недавние события.
– Я прошу вас снова рассказать, что произошло в тот вечер, – не отрывая от неё цепкого взгляда, сказал следователь в строгом тоне.
– Я… Я вошла в комнату, как того потребовал лер Сайфер, – сбивчиво и тихо ответила Мила, прежде чем заставила себя посмотреть на допрашивающего её мужчину. Она старалась смотреть на его неприятно суровое лицо так, как некогда советовал ей шулер по имени Михей. Он говорил, что такая смелость первый шаг к получению чужого доверия.
– А дальше? Что было дальше?
– Неожиданно зажёгся яркий свет и я увидела разгневанного Вигора. То есть, лера Рейна, простите.
– И?
– И всё на этом. Больше я ничего не помню. Правда!
Она попыталась состроить жалобную мордашку, но следователь нисколько не изменился в лице, и это неподдельно напугало Милу. То, что он ушёл, ничего не сказав, до сих пор её тяготило и заставляло нервничать, так как молодая женщина нисколько не надеялась, что кого-либо тронут её эмоциональные заверения: «Ещё бы немного и убили меня саму».
Да, Миле очень хотелось знать, что по итогу сталось с её одногруппником Вигором Рейном, без этого она не могла сделать вывод насколько ещё достоверна её ложь. Но она ничего не знала о Вигоре. За два дня никто не ответил ей на вопросы о нём. Поэтому, даже если его тоже поместили в лазарет, то от Милы это держали в строжайшем секрете.
Было ли ей от этого жутко? Определённо, да.
«Из всего хорошего – здесь меня кормят», – без малейшего оптимизма рассудила Мила и, опустив ложку в жиденькое картофельное пюре с примесями волокон мяса, с грустью подумала, как бы эта трапеза не стала последней в её жизни.
Вот только даже поесть ей спокойно не удалось. За последние пару суток бедную Милу допросили все, кто только мог. Она невольно перезнакомилась, наверное, со всеми шишками королевства, а следователь – обладатель тысяча и одной регалии, вообще словно записной родственник сидел у неё в палате часами. И всё же, когда дверь без предупреждения открылась, Мила поняла, что на этот раз её визитёром стал кое-кто в разы проще.
– Добрый день, лер Свон.
– Угу, добрый, – буркнула она в ответ мэтру Ориону, так как ощущала, что в обществе куратора группы уж может позволить себе поворчать немного.
– Странно, что у вас плохое настроение. Мне сказали, вы быстро идёте на поправку.
– Наверное.
Сомнения в собственном быстром исцелении одолевали Милу не без причины. Для неё по‑прежнему сохранялась рекомендация как можно меньше напрягать конечности, кости которых пришлось сращивать. Оставленные Свеном порезы тоже не окончательно исчезли. Вероятнее всего, кое-где остались бы некрасивые шрамы.
– Не «наверное», а так и есть, – между тем бодро произнёс Люций Орион, и его слова так неудачно наложились на мысль о шрамах, что молодая женщина невольно поморщилась. – Вам очень повезло, что первым делом над вами поработал эльфийский целитель. Так бы вы ещё только пробовали вставать на ноги, а вы вон, вовсю ходите.
– Как-то сложно поверить в свою удачу, – кисло улыбнулась Мила и, подумав, добавила. – Скорее всего я расстроена, так как мне виделось другое. Я всегда считала, что настоящий мастер‑целитель способен мгновенно излечить абсолютно любую рану. А выходит, что нет. Процесс выздоровления всего лишь ускоряется.
– Всего лишь, – с возмущением фыркнул мэтр Орион. – Вообще-то, лер Свон, жизнь уберегла вас от сомнительного удовольствия месяца полтора не вставать с постели, всё время думая то о боли, то о том, как бы кто-нибудь всё же опорожнил ваш горшок.
От сказанного Миле сделалось до ужаса стыдно и вместе с тем неловко. В конце концов, тут бы действительно благодарить судьбу, что о ней сейчас заботятся, да ещё денег за это, вроде как, не требуют. Поэтому она виновато опустила взгляд к керамической белой тарелке и заскребла ложкой по её краям, надеясь так собрать со стенок остатки пюре.
– Я, собственно, пришёл сказать, что завтра вы можете приступать к занятиям.
– А как же моё отстранение?
– Ваше отстранение от учёбы было отменено и последствий за вынужденные пропуски вы не получите.
Сказанное прозвучало настолько хорошо, что Мила уверенно поставила пустую тарелку на прикроватный столик и с подозрением уставилась на Люция Ориона. Она вдруг почувствовала некий подвох и, кажется, не зря.
– Также, академия найдёт способ выразить вам свою благодарность, если вы нигде и никогда не будете упоминать имя Свена Сайфера. По официальной версии он был отчислен за проникновение в книгохранилище и порчу книг, вот пусть так и останется. Мы договорились?
– Пусть так и останется? Да о чём вы, мэтр? – вмиг взъелась Мила. – Он ведь едва не убил меня, а до этого расчленил Питрина. Мэтр Орион, да он же хладнокровный убийца!
– В таком случае, мне остаётся напомнить, что и вы тоже.
По Люцию Ориону было видно, как сильно он нервничает. Умение мастерски разыгрывать роли не было его талантом, а потому Мила влёт поняла – кто-то заставил этого человека прийти к ней. Сам старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий ни за что не проявил бы инициативу выступить вестником в таком вот. Не так и не такими угрозами он привык действовать. И это внезапное осознание враз заставило Милу прикусить язык. Не было смысла убеждать Люция Ориона в своей правоте, его мнение ни на что бы не повлияло. Ему всего лишь приказали донести до своенравной студентки, что той милостиво разрешили жить дальше… если она проявит покорность, конечно.
От гнева щёки Милы покраснели, а затем… затем её сердечко сжалось от резкой боли другого понимания.
– Так получается Вигор умер? – спросила она слабым голосом.
– Нет, и это хорошо. Суматоху, что началась в ночь с пятницы на субботу, вышло списать на его отсутствие. Леру Рейну предъявлены обвинения в самовольном уходе с территории академии в неположенное время и то, каков будет итог этого проступка, зависит только от него самого. Смотря, какое содействие он окажет.
В каждом предложении слышалось второе дно. Люций Орион определённо говорил не своими словами, но донести смысл ситуации у него получилось очень хорошо.
– Я буду молчать, – решила не лезть на рожон Мила, и ответ преподавателя прозвучал с неподдельным облегчением.
– Рад, что вы наконец-то решили показать себя благоразумным человеком, лер Свон, – довольно сказал он.
***
– Вы как? – с сочувствием глядя на декана факультета Чёрной Магии, осведомился Олаф фон Дали.
Выглядел последние три дня Найтэ Аллиэр так, что, как говорится, краше в гроб кладут. Чёрные тени под глазами у него не проходили, опухоль на скуле тоже. Красные глаза сделались ещё краснее, так как из-за лопнувших сосудов белки налились кровью. Пальцы его постоянно подрагивали. Даже волосы и те перестали лежать аккуратно, хотя было видно, что тёмный эльф их расчёсывал и явно не раз, уж если решился прилизать пробор яичным белком.
– Я в полном порядке, – процедил сквозь стиснутые зубы профессор.
– Быть может, вам всё же обратиться в лазарет? Или давайте я вам отгул дам до четверга. Чего вы там в субботу и воскресенье отдохнули после такого-то ритуала призыва духа? Не надо вам было и сегодня на работу выходить, лучше бы…
– Со мной всё в порядке я сказал!
То, что профессор Аллиэр посмел так рявкнуть, пробудило в Олафе фон Дали новые подозрения. Ох, не так всё хорошо было со здоровьем у Найтэ Аллиэра. Ох, не так. Глава академии кристально ясно видел, что ничего-то сидящий перед ним эльф не в порядке. Однако, что он мог противопоставить упрямству последнего из дроу?
– Ну, тогда присаживайтесь, – дозволил ректор мягким голосом и тут же позвонил в колокольчик. Секретарь, десяти секунд не прошло, переступил порог кабинета начальства. – Вильям, будь другом, принеси мне чашечку мятного чая. И профессору Аллиэру тоже. Вы ведь будете чай, да?
– Да не хочу я никакого чая!
– И сахара, Вильям. Тростниковый сахар обязательно подай.
Вильям Брук поспешно скрылся в приёмной в намерении выполнить данное ему поручение. Олаф фон Дали тем временем улыбнулся тёмному эльфу своей самой приветливой улыбкой.
– Как хорошо, что наступил октябрь. Новый месяц, новые планы…
– Новые убийства, – проскрипел Найтэ Аллиэр, и лицо ректора всё же перекосило.
– Первозданные стихии, да о чём это вы?
– О том, что вы не воспользовались отличным предлогом для отчисления лер Свон. Ваши студенты, да и преподаватели, вообще-то возмущены до крайности.
– Само собой мне это известно, – с обидой сообщил Олаф фон Дали. – Вообще-то именно ко мне пришёл наш новый библиотекарь с требованием уволить его по собственному желанию. На него началась настоящая травля. Этот Свен Сайфер, будь он проклят, чересчур умело находил себе друзей. Вот, полюбуйтесь. Это от Вильяма Далберга письмо, это от Антуана Грумберга, это вообще от преподавателей коллективное заявление… И хоть бы один из вас, деканов, помог мне унять этих деятелей. Нет, тащитесь с упрёками ко мне в кабинет один за другим! А как я вам должен был поступить? А? Как, демоны вас побери, если иначе никак не получалось скрыть то чудовище, что мы тут совместно взрастили!
Олаф фон Дали аж покраснел от гнева, и, когда Вильям Брук поставил на стол перед ним чайный набор, рывком взял себе чашку с чаем. В результате часть горячего напитка пролилась на бумаги, и это заставило ректора окончательно вспылить.
– Уж коли вы так полны сил, как говорите, так идите-ка и проконтролируйте своих студентов, чтобы они действительно некой расправы над лер Свон не устроили!
Оттолкнув от себя только что взятую им чашку чая, Найтэ Аллиэр поднялся с кресла и, не прощаясь, незамедлительно ушёл.
***
Сидеть напротив Саймона в этот раз было ещё хуже нежели летом, когда между ними впервые пробежала чёрная кошка. Тогда Мила хотя бы могла высказать ему все свои мысли, а сейчас… сейчас он ни в коем случае не должен был узнать о произошедшем с ней. Для всего мира, а, значит, и для Саймона, Мила всего-то провела несколько дней в Вирграде. С ней там ничего не случилось. Она переживала из-за своего отстранения от учёбы и только.
«О, если бы только это было так!» – хотелось воскликнуть Миле, но она не смела. И в результате у Саймона не возникло повода считать свою обиду чем-то второстепенным. Он продолжал сидеть напротив неё молча, а затем взял и ушёл к себе.
Это было более чем неприятно. Отчасти Мила понимала поведение друга, но ей всё равно было очень неприятно. А когда следующим вечером ситуация повторилась, и Саймон снова пришёл на кухню помолчать, ей уже захотелось рыдать. Другого близкого человека у Милы ведь не было.
– Подкинешь дрова в огонь?
– Угу.
Конечно, она согласилась, это же была его первая попытка заговорить с ней. И раз снова повисло молчание, то стоило бы нарушить его самой.
– У тебя чтение доклада по языкознанию без проблем прошло?
– Да, мне поставили хороший балл, так что я доволен.
«А мне балл поставили наивысший», – могла бы похвастаться Мила, но она прикусила язык. С этих слов могли начаться ненужные вопросы.
– И как ты в Вирграде время провела? Нашла как заработать деньги?
– Нашла, – посмотрев на Саймона, ответила Мила, и любой человек мог бы сказать, что глаза молодой женщины при этом сверкнули гневом. Но редко какой обиженный мужчина бывает внимательным. Саймон презрительно хмыкнул.
– Вот уж зря сомневался. И много получилось?
– Достаточно, чтобы без проблем жить как хочется.
Мила понимала, что её ответы злят Саймона, но она ничего не могла с собой поделать. Молодая женщина невольно провоцировала друга напрямую задать вопрос, как именно ей эти деньги достались. И да, невольно. Если бы она сначала подумала, а потом говорила, то сказала бы что-то совершенно другое.
– И как же… – не успел договорить Саймон, так как кто-то постучался во входную дверь.
Они в удивлении переглянулись. Обычно никакого стука в дверь не было. Люций Орион заходил в коридор когда ему вздумается и проявлял вежливость только перед входом в комнаты. Найтэ Аллиэр поступал ещё более уверенно. Он по-хозяйски едва ли не с ноги открывал все двери, что ему мешали. А больше никто к ним и не приходил.
– Кто это может быть? – ещё успела прошептать Мила, как со стороны ставен послышалось шкрябание и мужской голос.
– Эй, я смотрю здесь свет горит. Есть там кто?
Так как голос принадлежал Вигору, Мила уверенно подошла к ставням и, отодвинув задвижку, открыла их. Ей было сложно поверить, что она ещё когда-нибудь увидит одногруппника, но…
– Вигор, – тихонько воскликнула она с восторгом, едва увидела знакомую смуглую рожу. А затем вспомнила всё произошедшее между ними и перепугалась до смерти да так, что невольно на шаг назад отступила.
– Не боись, я не со злым умыслом. Поговорить вот пришёл. Выйдешь поболтать али застесняешься?
Вигор говорил с улыбкой и смешливым тоном, однако страх Милы всё-таки был сильнее. Она стояла, не смея пошевелиться, и по итогу Вигор решил её подзадорить.
– Ну же, Милка. Да после того, что между нами в Вирграде произошло, мы просто обязаны всё перетереть.
– А что между вами в Вирграде произошло? – холодно осведомился Саймон, и Вигор его наконец-то заметил. С того места, где бывший каторжник стоял, дальняя лавочка не особо обозревалась.
– О, здоров будь Саймон, – поприветствовал он, прежде чем пояснил. – Да ничего такого необычного у нас с Милкой не было. Просто, можно так сказать, мы крепче некуда сблизились.
Пожалуй, Вигор действительно не понял отчего Саймон вдруг встал и стремительно вышел с кухни. Всё-таки в стенах академии лер Сильвер держался поодаль от лер Свон, заподозрить его в симпатии к ней было невозможно. Но тут эмоции в Саймоне взяли верх, и Мила из-за этого была готова горько плакать. Ей, конечно, виделось необходимым отдалить от себя Саймона, но… но не таким же вот образом.
– Эй, Милка. Чего это он?
– Ничего. Жди, я сейчас поднимусь к тебе, – угрюмо буркнула она.
И да, не будет ложью признать, что в тот момент Миле было нисколько не страшно умереть от руки Вигора. Так было бы проще, нежели переживать всю ту боль, что нынче царила в ней. Молодая женщина буквально-таки плелась по коридору, и оттого от её слуха не ускользнула ругань Саймона. Он даже что-то швырнул об стену. Из-за этого грохота Мила вздрогнула и куда как быстрее поднялась по лестнице, чем могла бы. Вигор уже ждал её у входа.
– Короче, извини, если я вам в чём-то там помешал, но я бы это… вот.
Мила недоверчиво посмотрела на протянутый ей нож. Вигор держал его за лезвие, а потому рукоять узнать было легко. Именно этим ножом она едва не совершила убийство… своё второе убийство.
Воспоминание о докторе Адамсе оказалось сродни ведру ледяной воды. Мила вздрогнула и уверенно сказала:
– Мне этот нож нисколько не нужен.
– Нет уж, держи, – Вигор насильно всучил ей свой подарок. – И повторюсь, я зла не держу. Вот, чес-слово, будь я на твоём месте, то поступил бы ровно также. Разве что действовал бы смелее.
Тут он щёлкнул её по носу, и Мила вздрогнула. Она никак не ожидала, что Вигор так поступит. А он подмигнул, усмехнулся и, сунув руки в карманы брюк, пошёл прочь. В темноте, в которую была погружена уводящая от кафедры дорожка, его силуэт быстро скрылся из виду. Однако, одна Мила не осталась. Она сама не могла сказать, откуда здесь взялся профессор Аллиэр, но, покуда она смотрела Вигору вослед, тёмный эльф подошёл к ней и встал рядом.
– Адамантовый сплав, гномья заточка, защита от нежити в виде вставки заговорённого серебра вдоль лезвия. Заговор наложен столь умело, что даже для убийства вампира достаточно одного удара. Вам, лер Свон, достался на редкость славный боевой нож, я бы рекомендовал его беречь.
– Откуда вы столько подробностей разглядели? – неподдельно удивилась Мила. Те нюансы, что озвучил тёмный эльф, даже при свете дня было бы не так просто различить.
– Пару дней назад у меня было вдоволь времени рассмотреть это оружие. И скажу честно, я смотрел на него и никак не мог поверить, что кто-то способен действовать настолько непрофессионально, чтобы таким совершенным ножом взять и не нанести смертельной раны.
– Ну да, вам бы одного удара хватило, – съязвила Мила, и сама не поняла, как вдруг оказалась прижата к стене кафедре. Нож, что она держала в руках, при этом словно сам собой оказался в руках тёмного эльфа.
– Сегодня точно также хотел поступить не один я, – сказал профессор Аллиэр, без тени сомнений приставляя лезвие ножа к её горлу.
– Я заметила ненависть к себе. Её сложно, знаете ли, не заметить.
– От вас, лер Свон, можно ожидать чего угодно, с вас сталось бы и не заметить. Не коробит же вас от вони, которая вам всюду сопутствует. Только так, вечерами, к вам и можно подойти, чтобы поговорить, – после этих слов нож отодвинулся от её горла, но Мила нисколько не расслабилась. Кто знает, быть может профессор Аллиэр опустил руку, только чтобы ударить её исподтишка в живот?
– Так это вы сейчас разговариваете со мной, да?
– А разве я делаю что-то ещё? – притворно удивился тёмный эльф, и на миг Миле показалось, что она чувствует тепло чужой руки возле своей талии. Она не могла сказать наверняка, было ощущение правдивым или нет, но задышал профессор Аллиэр несколько чаще. – Или это вам хочется чего-то другого?
– Я всего лишь хочу вернуться к себе в комнату, – неподдельно испугалась Мила. Сердце её билось в груди как проклятое.
– Надо же, мне тоже хочется покоя. Но сегодня я был вынужден посвятить разговорам целый день. Уговорами и угрозами мне приходилось одёргивать студентов и преподавателей, останавливать их ненависть к вам. Я занимался абсолютно бессмысленным занятием, и понимание этого так злит меня в настоящий момент, что я намерен донести до вас следующее – если по окончании зимних каникул вы ещё хоть раз выйдете на улицу в том неприглядном виде, к которому привыкли, я этим ножом всё-таки воспользуюсь.
– Чистая одежда… она не остановит ненависть ко мне.
– Но хотя бы уменьшит глубокую брезгливость, что окружающие испытывают к вам. Глупее некуда страдать от дурного отношения к себе и при этом делать всё, чтобы оно не исчезало.
Сказав так, профессор Аллиэр бросил под ноги Миле нож и неторопливо направился к себе на кафедру. Молодая женщина не могла оторвать от него взгляда, покуда дверь за ним не закрылась. Ей чудилось, что если она отвернётся, то тёмный эльф в тот же миг окажется рядом. Она так и видела, как он зажимает ей своей ладонью рот, а после, словно дикий зверь, ловко утаскивает в свою нору глубоко под землю. Миле даже пришлось встряхнуть головой, чтобы неприятная мысль покинула её. Ей ведь нисколько не было известно, что именно что‑то такое и сидело в голове Найтэ Аллиэра. Всё то время, что он «разговаривал» с Милой, его аж трясло от желания стиснуть её в своих объятиях, ухватить за волосы так, чтобы она уже никуда не вырвалась из его хватки. Ему хотелось сорвать с её губ стон боли и прервать его поцелуем.
И да, Найтэ сам не мог внятно ответить, отчего это желание не просто подчиняло, а даже порабощало его волю. Оно неумолимо преследовало его, как зверь, уже на протяжении трёх суток. Слияние с духом Милы Свон всерьёз изменило и вместе с тем испугало Найтэ. Он ощущал свою одержимость этой женщиной и едва мог совладать с чувствами.
15/04/2022
