Элтэнно. Хранимая Звездой
Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти
Затем, желая разобраться в ситуации, Найтэ дотошно обыскал девушку. Вот только никакого артефакта, сбивающего течение энергий, при ней не оказалось. Тут он ошибся в предположении, как бы ни хотел верить в обратное.
– Бред! – даже выразил он вслух своё возмущение. – Подобное может совершить либо маг, находящийся в сознании, либо артефакт. И если никакого такого предмета при лер Свон нет, то он… то он в ней? – Найтэ задумчиво оглядел тело молодой женщины, но по итогу фыркнул. – Чушь, как этот артефакт может быть в ней, если я уже обследовал тело, но ничего такого даже близко не заметил?
То, что ничего такого господин Неодим не заметил тоже, позволяло не терять землю под ногами. В конце концов, год назад целая группа семикурсников во главе с преподавателем занимались Милой Свон и ничего-то им, как ему, не мешало.
«Сопротивление она оказывает именно мне?» – пришло предположение к Найтэ и в качестве эксперимента он тут же использовал одно из самых простых заклинаний белой магии, заключающееся в очистке пор кожи. Лицо его студентки вмиг приобрело более цветущий вид. Всё получилось элементарно просто.
Возникшая сумятица привела к целой череде экспериментов. Используя все доступные ему стихии, тёмный эльф принялся проводить исследование за исследованием и через пару часов опытным путём понял в чём дело. Чем ближе стихии были к исходной точке, чем менее ярко была выражена их направленность, тем сложнее оказывалось применять к лер Свон магию. Такие заклинания проходили сквозь женщину, никак не влияя на неё.
– Нет-нет, будь это природная невосприимчивость, то всё было бы не так, любая магия бы рассеивалась, – задумался Найтэ вслух, прежде чем сделал вывод. – Хорошо. Как бы это глупо сейчас ни звучало, но я должен принять факт – имеет место быть некая непонятная и никак не улавливаемая моим восприятием защита. Это раз. А два – вот оно, отчего лечивший лер Свон целитель не убрал осколки костей. У него такое воздействие просто‑напросто не получалось ровно так же, как ничего сейчас не сумел сделать я, – тут Найтэ хмыкнул и, желая поиздеваться, принялся поправлять волосы лежащей перед ним женщины. – Вот только есть кое-какой важный нюанс, моя хорошая. Если этот целитель не стал допытываться, что ему мешает, то мне этот момент очень даже интересен.
Сказав так, Найтэ хищно улыбнулся. Он действительно испытывал азарт, а потому укрепил сонные чары и, войдя в спрятанное за каменной панелью хранилище, принялся выискивать там предметы, способные помочь ему в детальной диагностике. Дроу брал их в руки один за другим, рассматривал, затем некоторые возвращал на место, другие складывал на столик в основном зале. А после этого он, стараясь выявить причину аномалии, принялся пробовать одну комбинацию артефактов за другой. И да, дело продвигалось туго. Было уже глубоко за полночь, когда Найтэ начало казаться, что загадка так загадкой и останется. Однако, тут он вдруг замер и, искоса посмотрев на лер Свон, задумчиво хмыкнул. К нему на ум пришло некое предположение, в которое он никак не мог поверить. И всё же остальное он, вроде как, уже отмёл в сторону, а потому Найтэ стремительно вернулся в хранилище артефактов и, отперев замки на пыльном сундучке, вытащил на свет шесть тусклых камней разного цвета. После этого тёмный эльф разложил их вокруг крепко спящей женщины и, сощурив глаза, соединил ладони.
Найтэ пропускал через древние камни свою силу, концентрируя её на определённое вмешательство. И да, оно принесло свои результаты. Тело молодой женщины внезапно засветилось нежным тёплым светом.
– Поверить своим глазам не могу, – прошептал изумлённый Найтэ, прежде чем испытал глубочайшее сожаление. Поделиться сделанным им открытием так, чтобы не выдать свою способность творить чары в противоположных направлениях магии, он, увы, никак не мог.
Глава 13. Эмоции редко бывают к месту
– Нет.
– Лер Сильвер…
– Нет. Мы договаривались на вещь конкретную и, раз нет результата, то нечего вам от меня чего-либо требовать. Я останусь непреклонен.
Доносящийся до неё разговор был очень любопытным, однако Мила не смогла дослушать его до конца. Она только-только настороженно приподнялась на локте, как всё интересное закончилось.
– Что же, я понимаю ваше решение. А сейчас отойдите от двери прочь, я намерен всё же войти в комнату лер Свон.
Молодая женщина едва успела удостовериться, что вид у неё приличный, как перед ней возник профессор Аллиэр. Одет он был, как и всегда, в чёрную мантию. При этом каждая складочка одежды лежала ровно, не было видно ни одного изъяна. Лицо тоже могло было быть примером идеальной симметрии и совершенства, если бы алые глаза смотрели на мир хоть чуточку добрее. Вот только выглядел тёмный эльф откровенно раздражённым, и речь его звучала также.
– Как вы себя чувствуете? – строго спросил он с порога.
– Эм-м, нормально, – попыталась разобраться в своих ощущениях Мила. – А что, у этого целителя получилось помочь мне?
– Нет, не получилось. И если вам интересна причина, то к концу этого курса обучения вы можете подойти ко мне и осведомиться о ней. Покамест у меня нет времени на объяснение того, что вы понять не в состоянии. Выучите сперва соответствующие термины.
На эту шпильку Мила никак не отреагировала. Она так расстроилась из-за сказанного, что ей даже стало трудно дышать. Надежда – чувство дурное. Когда она есть, тебе хорошо, но, если её утратить, то на месте сердца образуется дыра.
– Он не смог помочь? Это правда? – жалобно уточнила она.
– Истинная правда.
– Может, он плохо старался?
– Лер Свон, я пришёл сюда отнюдь не профессионализм господина Неодима обсуждать! – прикрикнул на неё раздражённый декан, и собравшая чувства в кулак Мила мрачно уставилась на дроу.
– А зачем же вы тогда пришли?
Ей виделось, что тёмный эльф вдруг захохочет и скажет: «Открыто посмеяться, так как жить тебе, тварь, осталось недолго!». Однако, профессор Аллиэр не стал глумиться. Вполне по‑человечески печально вздохнув, он сказал:
– Я пришёл сообщить, что вам необходима регулярная профилактика. И да, пользоваться услугами профанов для её совершения я бы вам не рекомендовал. Требуемая процедура достаточно сложная и энергозатратная. Я уже переговорил с мэтром Олленом, он обещал пересмотреть ближайшие занятия так, чтобы дать вам элементарное понимание происходящего с вами.
Мила поджала губы. Она прекрасно услышала за словами «сложная и энергозатратная» звон монет, которых у него просто-напросто не было.
– И сколько у меня времени до следующего приступа?
– Не больше полугода, – не отводил от неё цепкого взгляда профессор Аллиэр. – Но на вашем месте я бы не доводил дело до такого. Организм вам достался крепкий, раз вы столько приступов кряду пережили, но всему есть предел.
– Вы и жалеете меня? – не сдержалась она от фырканья.
– Отнюдь, лер Свон. Мне всего-то видится, что умереть вы можете куда как интереснее.
В искренность появившейся на лице профессора Аллиэра улыбки она поверила. Сложно было бы не поверить. А там, стоило ненавистному ей декану уйти, а Саймону, напротив, войти к ней в комнату, как Мила сосредоточила свой взгляд на окне. Солнышко за ним уверенно снижалось к горизонту, в свои права вступал вечер.
– Ого, долго же меня лечили, – удивилась молодая женщина.
– Не то слово, ты считай на целые сутки пропала.
– Как на сутки? – поразилась Мила так, что мигом нашла в себе силы сесть. – Какой сегодня день?
– Пятница уже.
– Брешешь!
– Не, пятница. С чего бы мне тебе врать?
Да, вряд ли у Саймона причина для такого имелась, а потому Мила постаралась унять частое сердцебиение. Ей следовало смириться с тем, что отныне день прогулов напротив её имени в журнале группы значиться будет и точка.
– Проклятье, – со злобой буркнула она, прежде чем осведомилась. – И долго я здесь, как спящая красавица, валяюсь?
– С самого утра, красавица, – мягко улыбнулся Саймон, но Мила сосредоточилась отнюдь не на его улыбке.
– Как с утра? Так чего ты меня не разбудил на занятия, зараза! – вмиг громко возмутилась она, и резко прекративший улыбаться друг виновато развёл руками.
– Да я хотел вообще-то, но мне наш декан запретил. Он сказал, что крепкий сон – это последствия длительного воздействия магией на твой организм и не дело мешать природному восстановлению ауры. Поэтому он меня за дверь вон выставил и приказал идти на занятия. Ну, я и пошёл, так как большего от него добиться не смог. Он сам на лекцию опаздывал, торопился.
Хоть как-то обвинить Саймона не получалось, но Мила всё равно насупилась. Вот ровно до того момента, как поняла – будучи во сне, самостоятельно добраться до своей комнаты она бы никогда не смогла.
– Эм-м, Саймон, а кто меня сюда принёс?
– Декан наш.
– Чего, правда? – никак не могла поверить она в услышанное.
– Да, на руках притащил. Я ещё крепко удивился, подумал сперва совсем неладное что-то с тобой.
– Мать моя, – побледнела от ужаса Мила. От того, что к ней могли прикасаться лапы мерзкого профессора Аллиэра, её покоробило. – Как хорошо, что я этого ни капельки не помню.
– Вот уж понимаю тебя, – усмехнулся Саймон, но как-то совсем невесело. А затем он вдруг сел рядом и, обняв Милу за плечи, негромко сказал с сочувствием. – Мне жаль, что ничего толкового с лечением не вышло.
Мила кивнула и после грустно опустила голову другу на плечо. Оказавшаяся порожней надежда, что хоть в чём-то её жизнь может измениться к лучшему, давила как камень. Неприятным Миле также вскоре показалось исходящее от Саймона тепло. Они слишком долго касались друг друга, а Миле не особо нравились такие вот прикосновения. Они всенепременно напоминали молодой женщине о докторе Адамсе, о том, что с ней произошло зимой на улице Вирграда…
– Может, тебя кое-какая сплетня развеселит?
Вряд ли Милу в настоящий момент хоть что-то развеселить могло, но она посмотрела на Саймона и уверенно сказала:
– Ну давай, говори.
– Как только твой сукин сын порвал с Катриной Флетчер, на него тут же началась охота. Леру Грумбергу девчонки сейчас проходу совсем не дают, так как кто-то пустил слух, что после встреч с Катриной жениться будущий граф Мейнецкий намерен исключительно по любви.
– Искренне сочувствую той дурочке, на которую падёт его выбор, – угрюмо буркнула Мила, но глаза Саймона сверкнули хитрым огоньком.
– А я искренне сочувствую его настоящей невесте. Тот ажиотаж, что царит, до неё обязательно дойдёт и до всей прочей аристократии он дойдёт тоже. Представляешь, сколько проблем с помолвкой у этого ублюдка возникнет?
– Знаешь, я даже думать о том не хочу. Личная жизнь всяких засранцев меня нисколько не интересует. Серьёзно, пусть Антуан Грумберг хоть со свиньями в хлеву целуется, мне плевать, – ничуть не развесилась Мила, а потому всё же отодвинулась от Саймона и встала. Её немного пошатывало, но она всё равно встала и после сказала. – Стоило про этого урода вспомнить, как мне сразу в уборную захотелось. Так что я сейчас туда, а потом дайка мне все конспекты за сегодня. Лучше сразу их перепишу.
Возражений от Саймона не последовало, хотя выглядеть он стал совсем хмуро. Друг отчего-то неподдельно расстроился, но Мила не сосредоточила на этом своё внимание. Она оправила платье и поспешно вышла в коридор – облегчиться ей действительно очень и очень хотелось. Вот только так просто молодая женщина справить природную нужду не смогла. Едва она подошла к нужному помещению, как через открытую на кухню дверь заприметила стоящего у очага профессора Аллиэра. Тёмный эльф внимательно смотрел на едва тлеющие угольки, но отчего-то резко обернулся, стоило Миле начать разглядывать его и заодно задаться вопросом: «А что он здесь делает?». Их взгляды столкнулись. Мила из-за этого вздрогнула, но сбежать в уборную постеснялась. Там, конечно, можно было бы скрыться от неприятного взгляда, но… Вместо этого Мила, напротив, вошла на кухню и спросила:
– Вы не ушли разве?
– Нет. Нет, так как давно уже хотел у вас кое о чём осведомиться, – негромко ответил на её вопрос профессор Аллиэр и, уверенным шагом подойдя ближе, продолжил говорить. – Скажите, лер Свон, отчего в том году вы смогли ответить на мой вопрос о Вир‑Дарийском круге? Откуда вам о нём известно?
– Эм-м, – неподдельно растерялась Мила, – просто вспомнила. Где-то читала про него, наверное.
– Очень сомнительно. В современных открытых источниках информацию про Вир‑Дарийский круг найти невозможно.
Профессор Аллиэр так требовательно смотрел на неё, что Миле вдруг показалось, будто он хочет вывести её на чистую воду. Вот только, несмотря на множество тайн, что за ней числились, заданный вопрос был не из тех, которых она по-настоящему боялась. Из-за этого лицо Милы ярко выразило испытываемое ею возмущение.
– Погодите, так вы что, хотите обвинить меня в том, что тогда мне кто-то подсказывал? – с неприкрытым недовольством осведомилась она, и, раздражая тем её ещё больше, профессор Аллиэр тихо хохотнул.
– Ха. Ну, думаю туз в рукаве у вас имелся. Сами понимаете, о чём я говорю.
– Не-а, что-то я совсем вас не понимаю, профессор.
Тёмный эльф задумчиво уставился на Милу, и по итогу по его лицу пробежала тень удивления. А затем он, казалось, начал размышлять над чем-то. Однако, над чем именно он размышлял, Мила так и не узнала. Едва профессор Аллиэр встрепенулся, чтобы что-то сказать, как в коридор из комнаты вышел Саймон. Это молодая женщина видела точно, так как на звук открывающейся двери она обернулась.
– Милка, ты тут разговариваешь с кем-то, что ли? – с удивлением спросил друг.
– Ну да, – не поняла она вопроса, а потому даже повернулась в сторону профессора Аллиэра, чтобы показать на него рукой. Вот только тёмного эльфа уже не было. Мила даже поспешно вошла на кухню, чтобы с подозрением оглядеть всё её пространство, но никого не увидела.
– А с кем ты разговариваешь? – подошёл к ней порядком встревожившийся Саймон.
– Судя по всему, сама с собой, – сглотнула слюну Мила и, чтобы скрыть испытываемый ею страх, всё же юркнула в уборную.
***
Мысли и усталость настолько поглотили Шао Хаотико, что он вздрогнул от шума, изданного открывающейся дверью. Звук застал его врасплох, и уже одно это было неприятно. И всё же ещё неприятнее Шао Хаотико стало, когда он увидел, что золотые врата, ведущие в приёмный зал, остались закрыты. Открылась боковая дверь, и это означало, что император не пожелал принять своего верного слугу.
«Или, скорее, не смог. Наш нынешний император ещё мальчишка, ему могло хватить неосторожности тайком отправиться на празднование Дня дракона», – вспомнив с каким трудом проезжал его паланкин через восторженно галдящую толпу, постарался унять возникшее в нём негодование Мастер, меняющий материю бытия.
Вернуть себе спокойствие у Шао Хаотико получилось, так как маг прекрасно знал, сколь сильно молодого правителя манит обычная жизнь его подданных. О чём говорить, будучи молодым и юным сам Шао Хаотико тоже променял бы тягостные обязанности на то, чтобы хотя бы чуть-чуть вкусить радость ярких шумных празднеств, приходящихся на середину сентября. Урожай к этому времени завсегда был собран, а потому простой народ наконец-то позволял себе веселиться от души. По всему городу были развешаны праздничные флаги, бессовестно танцевали танцовщицы, вовсю играли музыканты…
Вследствие таких размышлений Шао Хаотико расслабился и посмотрел на вошедшего через боковую дверь мужчину скорее с интересом. То, кем он был, с одной стороны, ещё больше успокоило мага. Если бы император всё же находился во дворце, он бы отправил вестника. Но у увиденного имелась другая сторона медали. Нехорошая. Судя по едкой улыбке мужчины, этот человек предвидел унижение своего врага. Увы, второй советник императора и Шао Хаотико ладили крайне плохо. И да, дурное предчувствие мага не обмануло, на этот раз без конфликта снова не обошлось.
– Император доверил мне выяснить, – с высокомерием начал говорить советник безо всяких приветствий, – насколько оправданна ваша глупая надежда связаться с советом магов варваров.
– Глупая надежда? – нахмурил кустистые брови Шао Хаотико, прежде чем с вызовом произнёс. – Слова ли императора вы сейчас доносите до меня? Недели не прошло, как император вопреки вашим нашёптываниям всецело поддержал мою мысль. Он согласился, что раз маги варваров хоть в чём-то не держатся разрозненно и сумели образовать силу, к которой правители их земель прислушиваются, то задача первостепенной важности донести до их совета весть о Погибели.
Обвинение было произнесено более чем серьёзное, а дворец всегда имел десятки, если не сотни ушей. Пусть Шао Хаотико никого не видел, зато прекрасно чувствовал какая атмосфера напряжения разлилась вокруг. Его разговор со вторым советником только начался, а уже привлёк к себе внимание. Понял это и второй советник. Не меняясь в лице, он вынужденно объяснился:
– Я не говорил, что в мои уста вложены слова императора. Упрёк был произнесён мной, а не им. Ради блага империи я должен был его произнести, так как мне видится, что, выражая свои мысли императору, вы могли ввести его в заблуждение.
– Неужели? – едко произнёс Шао Хаотико.
– Именно. Из-за ваших расчётов прежний император совершил ошибку и отправил наших лучших магов совершать призыв Путеводной Звезды вдали от родины. И что из этого вышло? Все они погибли, а последствия ошибки вашего доверчивого ученика мы пожинаем до сих пор. Поэтому я скажу так, в своей мудрости вы зачастую не видите элементарного – того, что может создать существенные проблемы.
Неудивительно, что Мастер, меняющий материю бытия, даже побледнел от злости. Он давно покинул пределы возраста, когда подобные речи ещё могут восприниматься как полезные нравоучения. Он десятки лет назад вырос из юности и далеко не просто так нынче считался лучшим имперским магом. Лучшим имперским магом, а не карнавальным фокусником в конце-то концов!
Да, по-хорошему, Шао Хаотико уже давно была пора вызвать наглеца на поединок чести, чтобы биться с ним до смерти, но он мог только скрипеть зубами от того, как несправедлива к нему судьба. Устраивать со вторым советником магическую дуэль Шао Хаотико мешало то, что не был его недоброжелатель магом. А достойно биться на оружии в силу калечной ноги не смог бы он сам. Шао Хаотико не мог даже долго ходить, он хромал уже более двадцати пяти лет. И по этой причине старый маг продолжил ту битву, что была ещё для него возможна. Едва сдержав себя от ярости, он перешёл к намерению во что бы то ни стало унизить своего собеседника словами.
– И какие же проблемы в настоящем я не замечаю? Поделитесь, советник, в этом же состоит ваш упрёк.
– Сомнительно, что мудрецы иноземцев так уж мудры, – с прежним высокомерием ответил мужчина. – Вы видели привезённых к нам варваров, и я тоже видел их лично. Я тоже посетил Башню Мудрецов. Такие люди вряд ли сберегли знания, что бережно хранят наши летописцы. В памяти их народа не остались скорбные события, когда Погибель пожирала не наши, а их земли. Поэтому что толку в вашем мероприятии? Пускай вы даже сумеете донести о нашей беде магам варваров, вряд ли они поверят вам. И уж тем более вряд ли помогут.
– Это всего лишь одна из вероятностей.
– Согласен, вот только зачем действовать в этом направлении в принципе? Ради того, чтобы вы проверили свою идею о том, что в некое варварское магическое братство вас примут? – с презрением фыркнул второй советник, прежде чем уверенно заявил. – Действуя в этом ключе, вы не думаете о благе империи.
– Неужели вы, советник императора, не видите смысла моего предприятия? – оказался искренне удивлён Шао Хаотико. Он никак не мог принять, что кто-то действительно считает его тяжёлый труд бессмысленным.
– Нет, не вижу, – без тени сомнений ответил второй советник. – Благодаря вашим изысканиям путь решения проблемы известен. Все мы рассматривали древние рукописи, в которых говорится – чтобы дотянуться до истоков стихий чужого мира и подпитать через них засыпающие наши, необходимо использовать Путеводную Звезду. И все мы знаем, ритуал для её призыва вы сумели придумать действенный…
– Вот только, чтобы Путеводную Звезду использовать, её сперва надо отыскать, и маги варваров могут помочь нам в этом! – с раздражением перебил Шао Хаотико. А после его буквально окунуло в ярость, так как в ответ на его горячие слова второй советник снисходительно улыбнулся.
– Но к чему вообще её искать, когда есть другой способ расправиться с Погибелью?
– Вы снова говорите о речах этого глупца, этого Мио Дзамото, – сходу понял маг.
– Да, но не его глупцом я считаю. На основе вашего изыскания Мио Дзамото высказывает действительно полезные мысли. Это вы заняли мудрецов кропотливым и муторным делом познания чужих языков, а зачем? Этот ресурс можно было бы задействовать для помощи армии. Сильное войско – вот что нам нужно! К чему распыляться на ваши сумасбродные идеи, когда доподлинно известно – если дойти до Лиадолла и разрушить священные врата эльфов, Погибель мы тоже остановим. И скажу вам прямо, вот на чём нужно сосредоточиться. Искать Путеводную Звезду нынче тоже самое, как искать алмаз в глиняных черепках – сущая глупость!
– Сущая глупость – это пройти войной через весь материк, чтобы разрушить то, что разрушать никак нельзя. Или вы думаете просто так, чисто за красоту, врата эльфов прозвали священными? – рявкнул лучший имперский маг, так как больше не смог себя сдерживать. – Врата Лиадолла – это последний шанс на жизнь, их стоит задействовать только ради одного – чтобы однажды уйти из гибнущего мира в другие миры. Если взять и разрушить их… такой возможности вы навсегда лишите всех живущих после вас!
– Наш мир не где-то в будущем, а прямо сейчас пожирает Погибель, – холодно напомнил второй советник. – Поэтому мысль разрушить эти врата и выпустить заключённую в них первозданную мощь видится мне более чем правильной. Подобное убережёт наш мир от саморазрушения.
– Всего ещё на две‑четыре тысячи лет, – со скорбью произнёс Шао Хаотико. – Мы выживем сами, но что будет с теми, кто продолжит жить после нас? Нет-нет, если уж продвигаться к вратам Лиадолла, то только ради того, чтобы пройти через них. Жизнь в некоем другом мире всяко лучше проклятий потомков, обречённых на жуткую и неизбежную смерть в случае, если у них произойдёт ситуация сродни нашей. Что если, когда Погибель вновь проснётся, наши потомки тоже утратят Путеводную Звезду?
– Тогда они получат по заслугам за то, как беспечны и бездеятельны они были, – противно улыбнулся второй советник. – Но, право, вы удивили меня. Неужели, если Путеводная Звезда не найдётся, вы готовы путешествовать не пойми куда? Неужели вам по душе стать нищенствующим бродягой? Вы думаете, в пространстве между мирами так просто выжить и тем более сохранить свой статус?
– Уверен, что это непросто. И уверен, в других мирах вряд ли кто-то назовёт меня лучшим из магов.
– Тогда оставим этот пустой разговор. Меня сейчас интересует другое – что я должен донести до императора?
– Передайте ему, что у меня есть опасение.
– Какое? – нахмурился советник.
– Что, выражая свои мысли, вы введёте его в заблуждение. Это вы ему передайте. И ещё то, что Шао Хаотико испрашивает высочайшей аудиенции. Ради этого я останусь в столице, доколе мой император не дозволит мне явиться к нему лично. Я готов ждать хоть две тысячи лет, лишь бы не вы были моими устами!
