Ираида Владимировна Дудко
Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси
Ида пристает с чтением ей сказок, игрой этих сказок, стихами, разговорами по-немецки, а у меня нет времени с ней заниматься, а, главное, нет абсолютно никакого настроения. Как-то вечно расстроена! Не удивительно – сижу почти без денег и даже от Фани не получаю. А на наших смотрю как-то безнадёжно.
Ида с приходом квартирантки начинает разбираться в «своём» и «чужом». Начинает понимать, хотя и с трудом, что надо уйти, когда люди едят или отказываться, когда люди предлагают что-нибудь вкусное "от чистого сердца".
27.12.38. – "Бабуся, когда будет война?" – "Эх, плохо будет, если будет война!" – "А что такое война?" – "На войне стреляют и убивают друг друга". – "Значит, когда мы с Борькой побиваем друг друга, это война?"
Благодаря рассеянности, сосредоточенности на одной мысли, думая о другом, а не о том, что я говорю, я употребляю в разговоре не те слова, которые нужно. Ида сейчас же поправляет меня: – "Бабуся, ты сказала неправильно: – "Надень башмачки на ручки, надо на ножки сказать" или: – "Ты сказала – румяной зарёю проснулся восток! Надо сказать – покрылся… и т. д".
30.12.38. Только открыла Ида глазки, как говорит: – "Бабуся, какой сон я видела! На салазках я поехала туда, где помирают, а в салазках вода и я искупалась. Будь прабабушка здесь, как бы она истолковала сон?
Вечером Ида с Валей (квартирантка) пошли подстричься. Там все принимали Иду за дочку Вали. Несомненно, комплимент был и той и другой.
Боря, не осушая глаз, плакал до тех пор, пока Ида не пришла. Скучает. Борьке досталось от меня за ужасные капризы. – "Бабуся, ты меня любишь, а Боричку шлёпаешь…" Я объяснила ей, что люблю их обоих, но когда он капризничает, то нисколько не жалею". – "Боричка сегодня без тебя два раза упал!" Мораль, видимо, такова: надо пожалеть его. Возвратившись из парикмахерской, Валя начала одаривать гостинцами детей. Между прочим, разделила одно пирожное. С каким наслаждением съели оба!
Я уже и не протестовала.
Вечером они оба таскают её подушку, одеяло и простыню в её комнату. Только видеть их, с каким восторгом они "работают".
Капризы Бориски достигают крайних пределов: по временам я прихожу просто в отчаяние…
Добавляет Ираида…
Странные чувства овладевают мной, когда я читаю или переписываю дневник бабуси. Такое чувство, что я переживаю ещё раз детство, которого я не помню. Может быть, ещё всё это можно сравнить с просмотром фильма, в котором я играла главную роль, но это было так давно, что все забыто и только на экране оживают дни, люди и события тех давних дней.
Конечно, всех записанных в дневнике событий я не помню, но в памяти точно отпечатались предметы и события, которые произвели в своё время сильное впечатление.
По рассказам родителей, когда мама, папа и бабуся переехали в Казань, первоначально жили на другой улице – улице Куйбышева, где снимали квартиру. А потом уже получили квартиру в центре Казани, на улице Баумана, правда, в полуподвале. Окна нашей квартиры возвышались над тротуаром где-то на 30–40 см. Когда мы смотрели на улицу через окно, то в основном видели ноги и нижнюю половину туловища проходивших мимо людей.
Вход в квартиру был – со двора. Коридора не было, первая комната была узкой и длинной. Она служила – прихожей, кухней и столовой.
В столовой, кроме входной было ещё две двери. Одна дверь вела в залу, или, как её называли – гостиную. Вторая дверь – слева вела в третью, тоже узкую комнату, расположенную вдоль гостиной и столовой, как бы объединяя их. Эта комната была ещё ниже первых двух. Я помню, что в полу были вырезаны доски для подпола, где хранились иногда овощи, в основном – картошка. Если доски приподнять, там лаги были проложены прямо по земле.
В середине всех трёх комнат была печка, большая. Печка своими сторонами выходила во все три комнаты нашей квартиры. Левой стороной печка грела левую комнату. В гостиную выходили две её боковины. С одной стороны была – духовка, а с другой – топка, над которой располагалась плита с конфоркой, на которой не только готовили зимой пищу, но и по субботам грели вёдрами воду, когда все по очереди мылись в большом корыте.
Со стороны столовой была от потолка до пола печная стена, около которой стоял кованый сундук. Я точно помню, что большая часть нашего детства прошла на нём, особенно зимой – около тёплой печной стенки.
В столовой, в глубине комнаты стоял огромный, потемневший от времени – буфет. Как и всю мебель, его перевозили с места на место, из города в город и от этого он не только рассохся местами, но и растерял частично всю свою красоту. А красоты было достаточно: буфет был ручной работы и изготовлен в 188.. году. На его резных дверках были большие гербы из двуглавых орлов. Теперь они еле держались на гвоздиках, а часть из них была снята и где-то хранилась. Буфет был тёмного дерева и цвета, доходил до потолка и был сверху увенчан резной доской с изображением тех же орлов. Сейчас этому буфету не было бы цены, но, к сожалению, мы его в последствии просто оставили в квартире, в Шатуре, когда оттуда уезжали.
В большой комнате стояли: металлическая кровать с блестящими шарами – набалдашниками, оттоманка – низкая лежанка, без спинок, с валиком с одной стороны и комод. А в маленькой комнате стояло пианино, ещё одна кровать и стол с парой стульев. Когда мама с папой жили с нами в Казани, бабуся спала в маленькой комнате, но когда папа стал регулярно уезжать в другие города в поисках заработка, в маленькую комнату пустили квартирантку, чтобы бабусе с нами не было страшно…
Входная дверь выходила на небольшое крылечко с двумя ступеньками. На этих ступеньках часто мы сиживали с бабусей и смотрели на двор. Поскольку квартира была в полуподвале, ступеньки были и со стороны столовой. Получалось, что дверь специально была встроена выше цоколя.
Наш двор был двором в полном смысле этого слова. Это огромный квадрат, окружённый со всех сторон домами, старыми, из красного кирпича, в три – четыре этажа. Интересно, что только дом в глубине двора имел внутренние лестницы на этажи. В остальных трёх домах все лестницы были смонтированы снаружи. Это были лестницы из металлических решёток и таких же металлических поручней. Зимой все это обрастало снегом и льдом, которые периодически приходилось оббивать. А за поручни в морозы голыми руками нельзя было дотронуться – руки прилипали к поручням и было больно. Хорошо ещё мы сдуру не пробовали лизать поручни языком. А вот сосульки втихоря сосать любили…
Со стороны нашего окошка, которое выходило во двор, тоже начиналась такая лестница. В столовой, около окна стоял стол. Окно выходило на площадку этой железной решётчатой лестницы, которая вела на второй этаж дома, который стоял справа от нашего… Мы часто, забираясь на стол, прилипали носами к окошку и наблюдали оттуда за жизнью нашего кусочка двора, а иногда, открывая форточку, переговаривались со сверстниками – трёх – четырёхлетними малышами.
Как раз напротив нашего окна лестница поворачивала налево, доходила до второго этажа, поворачивала еще раз налево и тянулась вдоль всего дома, примыкающего к нашему. На площадку этой лестницы, как, впрочем, также, как и в других домах, выходили двери квартир верхних этажей. Только около нашего угла двор имел прямоугольное углубление.
Если, повернуть от нашего «дворика» налево, то надо было пройти мимо общественного туалета. Туалет был всегда грязный. Нам запрещали в него входить. Бабуся сама выносила туда помойные ведра. Зимой около него нарастали ледяные наросты из жёлтых неприятных горок.
Во дворе была колонка, которая, как правило, зимой промерзала. За туалетом открывался большой пустой двор, на котором всегда собирались кучками дети. Иногда играли в общие игры.
В доме справа от нас – внизу располагались двери в квартиры нижнего этажа, и затем – во множество сарайчиков. В них хранились дрова и всякий не нужный дома хлам. Интересно, когда возникла у человечества эта вредная привычка – не выкидывать, а копить ненужное барахло?…
Читая дневник, я испытываю огромное чувство благодарности к бабусе. Как только ей удавалось справляться с бездной дел и успевать нянчить и воспитывать двух, а потом – трёх малышей? Если учесть, что не было канализации, водопровода, газовых или электрических печей, надо было топить печку, готовить на керосинке, а керосин было трудно достать и т. д. и т. п. А если ещё представить шалости и истерики нас – малышей…!!!
И, конечно, основная её забота, внимание и ласка перепали мне. Наверное, то, что она старалась заложить в моё воспитание – не пропало даром и где-то в моих жизненных поступках отозвалось чём-то хорошим. По крайней мере мне так хочется верить. Но, при её жизни я мало чем отблагодарила её за всё хорошее, что она для меня сделала.
Я надеюсь, что она и после своей смерти, на протяжении всей моей жизни была и до сих пор остаётся моим добрым ангелом.
Спасибо ей за всё… Бабуся, я прошу меня простить…!
Особенно из моего детства мне запомнились все праздники, которые отмечались дома и которых мы всегда так ждали.
Надо сказать, что «светские» праздники у нас не признавались. Но христианские праздники у нас были всегда на высоте. Пасха с куличами, творожной пасхой и крашеными яичками… Рождество с пирогами, елкой, гостинцами и подарками… Дни рождения и, особенно, – именин и, конечно, тоже с подарками и мешочками с гостинцами. Эта семейная традиция сохранилась до сегодняшних дней.
Спустя определённое количество лет, когда уже наши дети были маленькими, в канун Рождества бабушка с дедушкой (бабушка Нина и дедушка Володя) забирали внучат ночевать к себе. Ночью «ворона» залетала через форточку и укладывала в детские башмачки подарки.
Сохранилась традиция собираться по большим праздникам всей семьей за праздничным столом. К чести женщин нашей семьи – готовить умеют все и поэтому праздничные застолья бывают отменными…
Еще мне запомнилось, что отца с нами никогда дома не было. Он всегда был в командировках или в разъездах по другим городам и республикам в поисках заработка. Почему нельзя было найти работу в городе, где жила вся семья?… Он окончил техникум и три курса строительного института. Но, когда женился, институт бросил. Неполное высшее образование, тем не менее, давало ему возможность работать в строительных организациях. В основном, он зарабатывал составлением строительных смет. Надо отметить, что он был красивым мужчиной и в каком-то смысле «свобода» его, видимо прельщала.
В те года он чаще всего уезжал в поисках работы в Среднюю Азию. Однажды даже взял с собой ненадолго маму. Но, в основном, мама жила с нами в длительном ожидании мужа или посылок и денег от него. Но это ожидание иногда было «вечным». Поскольку нам всем надо было на что-то жить, мама устраивалась на любую работу. Зарплаты были небольшие, но это нашу семью спасало. А бабуся, однажды взвалив на себя все домашние заботы, везла этот воз до конца жизни.
Учитывая, что детство и юность моих родителей была связана с Волгой, эта любовь к великой реке и пароходам была ими пронесена через всю их жизнь, потом привита и нам – детям.
Все свои отпуска они проводили в плавании на пароходах до Астрахани и обратно. И даже когда вышли на пенсию, они устроились на работу киоскерами на пароход. У них была служебная каюта. Плавали они от Москвы до Астрахани и обратно несколько сезонов подряд, пока не состарились совсем. Часто в рейсы брали с собой нашу дочку – Стэллу. В отличие, от меня она эти поездки запомнила на всю жизнь…
Часть 4
Дневник бабуси – 1939 год
Мой отец в Средней Азии на заработках
В воздухе пахло войной, несмотря на то, что в дипломатической политике страной были достигнуты определённые успехи.
Я специально привожу здесь коротко обстановку политической жизни страны тех лет. Люди не живут в вакууме. Их жизни являются отражением внешней и внутренней политики государства, а зачастую – её продолжением. Естественно, в 4 года я не знала и не понимала всего, что происходило у взрослых. Но взрослые-то знали и понимали. А события в стране и в мире разворачивались бурно и в одном направлении – в сторону войны.
А ведь молодой советской стране пошел только второй десяток лет.
Ещё в 1929–ом году были восстановлены дипломатические отношения с Англией и в 1932-ом году – с Китаем. Были заключены договора о ненападении с Финляндией, Эстонией, Польшей и Францией. Германские фашисты, используя недовольство народных масс в условиях мирового экономического кризиса 1929–1933 г.г., уверенно продвигались к власти. В январе 1933 года президент Германии П. Гиндербург назначил главой правительства (рейхсканцлером) нацистского фюрера А. Гитлера. Германия вооружалась.
К тому же военную напряжённость в Европе усиливала Япония, которая с 1931-го года вела захватническую войну против Китайской республики.
Ещё в декабре 1933-го года нарком иностранных дел СССР – М. М. Литвинов огласил новые цели советской дипломатии: осторожные, взвешенные действия по отношению к Германии и Японии, и призыв к участию в создании системы коллективной безопасности.
В 1934-ом году СССР вступило в авторитетную международную организацию – Лигу Наций.
В 1935 году Советский Союз подписал договоры с Францией и Чехословакией, предусматривающие помощь, в том числе и ограниченную военную, в случае нападения агрессора.
Москва осудила фашистскую Италию, начавшую в 1935-ом г. захватническую войну в Абессинии (современная Эфиопия), оказала поддержку – кредитами, боевой техникой, военными советниками и добровольцами – Китаю и антифашистским силам Испании, которая боролась с 1936-го по 1938-ой годы с армией мятежного генерала Ф. Франко.
Эти факты хорошо известны из истории России. Но это были внешние факторы. Но Москва вела ещё и закулисную политику. Доверенные лица И. В. Сталина, являвшиеся сотрудниками советских учреждений за рубежом преследовали цель – добиться на случай непреодолимых трудностей по формированию коллективной безопасности – определённых политических соглашений с нацистской Германией.
Политика Англии в отношении Германии была прямо противоположной. Англия хотела – направить гитлеровскую военную машину на Восток. Вскоре к этой задаче присоединяется и Франция.
Мюнхенский сговор Англии, Франции, Германии и Италии был направлен на расчленение Чехословакии. В 1938-ом году Германия получила Судетскую область, а в марте 1939-го года Чехия уже целиком перешла к Германии, а Словакия, сохранившая внешние атрибуты суверенности, была превращена в бесправную марионетку Берлина.
Одновременно происходило оформление блока государственных агрессоров. Оно завершилось в сентябре 1940-го года подписанием Германией, Италией и Японией Тройственного пакта. Цель его – создание нового порядка в Европе и в великом Восточноазиатском пространстве. В орбиту его влияния был втянут ещё ряд стран – Испания, Венгрия, Финляндия, Румыния и другие.
Начался 1939-ый год. Берлин планировал захватить Польшу, а затем выступить против Франции и Англии.
23 августа В. М. Молотов и министр иностранных дел германии И. Роббентроп подписали в Москве пакт о не нападении и секретный дополнительный протокол к нему о разделе «сфер влияния» в Восточной Европе. Согласно протокола Берлин признавал «сферой влияния» Советского Союза республики Балтии, Финляндию, восточную часть Польши и Бессарабию.
Существование секретного протокола долгое время отрицалось советской стороной, и только в конце 1980-х годов этот факт был признан и стал достоянием мировой общественности.
Следствием подписания СССР и нацистской Германией в августе 1939 года договора о ненападении между Германией и Советским Союзом и Договора о дружбе и границе, секретные протоколы которых зафиксировали разграничение сфер интересов этих двух держав в Восточной Европе произошло присоединение Прибалтики к СССР – включение независимых прибалтийских государств: – Эстонии, Латвии и Литвы – в состав СССР.
На Западе действия СССР оцениваются как оккупация.
Наши отношения сегодняшнего дня – известны всем, и комментариев не требуют…
Но вернёмся от изложения истории тех лет к бабусиному дневнику.
ДНЕВНИК БАБУСИ
1939 год
1.01.39 г. Ида умывается – «Можно, бабуся, мыло есть?» – «Нет, нельзя. Можно захворать." – "А умереть можно? Да? А вы будете тогда обо меня жалеть?"…
Я топила печку. Оба, конечно, возле меня. Мне пришлось встать с полной кастрюлей воды. Боря подставил как-то мне под ноги стульчик, как ни старалась я удержаться, но упала вместе с кастрюлей, ссадила очень больно руку, ушибла ногу и, в конце концов, я расплакалась.
Сказались просто нервы. Идка захлопоталась. – "Бабуся, помажешь йодом. Я сейчас достану из аптечки. Будь осторожнее!" А Боричка побежал и начал бить то место пола, где я упала.
07.01.39. Рождество. Грустно. За кофе получила письмо от своих. Нет никакого утешения и от писем: расстраиваюсь ещё больше… Ёлочку нам вчера не устроили. Идка чуть не плакала. Дело в том, что дворник сделал крест и обещал прийти и вставить в него ёлочку, но, видимо, напился и забыл. А мне эта работа не под силу.
Детям подарила коня на палочке и ружьё. Хватило на пять минут, а через пять минут Ида каталась на вальке, а Боря ехал верхом на сковороднике.
Шоколадную бомбу съели с удовольствием. В письме снова подтверждение о посылке. Должны бы скоро получить.
09.01.39. Убрали нашу стройную сосенку. Ида мечтает о настоящей ёлке, т. е. с девочками и танцами. К сожалению, мне даже подумать страшно о новом деле: устаю ужасно.
У Иды очень плохой аппетит: почти ничего не ест, а Боря наоборот житья не даёт мне с «ням-ням». Приходится каждый раз придумывать ему что-нибудь, т. к. что-нибудь – то он и не хочет. Любит тюрьку и творог. Испекла булку. Горячую они поели, а на другой день даю и в рот не берут. С аппетитом ест творог со сметаной.
Не может отвыкнуть от соска. Наконец, последний сосок пропал. И что же? Стала его обувать, а он запрятан в носочке ботинка.
11.01.39. Если я прилягу на сундук спиной к печке, Ида с Боричкой сейчас же забираются ко мне. Ида садится верхом на меня, а Боря умилительно заглядывает в глаза, целуя, прижимается ко мне, точно хочет спросить – люблю ли я его? Тобик залезает ко мне поближе. Оба прогоняют его, а он остервенело ворчит. Боря ковыряет мне глаза и нос – это мой "отдых".
13.01.39. Вчера получила по телеграфу деньги, высланные 11-го. Как скоро! Что значит хорошо давать чайные! И уже после получила телеграмму, уведомляющую о высылке денег и второй посылке, а мы ещё первую не получили. А как ждем! В какой-нибудь час я успела: выкупить облигации, положить деньги в кассу и дать ответную телеграмму.
Зажигали ёлочку. Повертелись немного. Пели. Конечно, всё не то: Идке определенно хочется подруг, игр, танцев. Ну а ёлка пустеет все больше. Украшения поднимаются выше, но и там не удерживаются, с такой богатырской силой отрясает их Боря.
20.01.39. Идка с нетерпением ждала посылки и своего дня рождения.
Наконец, когда терпение у нас истощилось, мы получили и едва дотащили посылку: такая тяжёлая! Выпроводив не совсем вежливым образом Галю. (сославшись на то, что сейчас все ляжем, а посылку распечатаем 19 – го, уложив Борю, мы с Идкой, как заговорщики, сели возле печки на сундук и начали распечатывать ящик, а потом и вытаскивать "сокровища."
Удалось спрятать книжки и «кое-что» (я догадалась, что игрушечная плита).
Валенки Ида натянула сейчас же и, странно откидывая ноги вбок, зашагала по комнате.
Попробовала конфет, фиников и кураги и уже около 11 часов уснула чуть не на ногах, видимо, вполне счастливая.
В крещенский сочельник, к вечеру начала жаловаться на головную боль, горлышко, зубки и т. д. Боря уже раньше чихал и кашлял. Температура – 38,5. Намазала обоих, дала каплей от кашля, капли в нос и уложила обоих.
На другой день новорождённая встала без температуры. Боря чувствует себя хуже. Но все-таки в последний раз зажгли ёлочку, пели, плясали, а потом угощали Галю до отвала всякими сладостями.
Вечером квартирантка Валя подарила ей автомобиль с конфетами. Страшно понравился Борюшке, а, ведь, у нас уже есть заводной автомобиль.
Ида «зачитывается» присланными книжками. Сегодня оба чувствуют себя неважно. Капризный и без болезни Боря делается ещё озорнее, когда болен. Чувствую себя плохо и я. Благодаря их болезни испорчено было всякое настроение и праздничное и "посылочное".
21.01.39. Морозы стали легче. В комнате стало свежее: окна оттаяли. Вот только бы погулять ребятишкам, а то они плохо выглядят, кашляют, чихают и ужасно, ужасно капризничают, ничего не едят. Увы! Гостинцам не оказывают должного внимания, просто наказание!
Температура – 37,2 у обоих. Дочка занялась обрисовыванием руки, а Боричка – футляром из-под термометра.
24.01.39. Кашель у нас не проходит. Насморк у детей – тоже. Канючат оба, в особенности, Боря. Опять начал просить – "ням-ням!" Но мной предложенное что-нибудь отвергает: весь затрясется, ногами затопает, задёргает руками, закричит, и так при каждом новом предложении.
Ида сегодня говорит: – "умираю, хочу на горшочек!" Почему-то стала коверкать язык: вместо «шум» – «сум», вместо – «сейчас» – «сейуас» и т. д. Заразиться не от кого было.
Как результат оставления ребят с Галей, являются постоянные ушибы Бори. Однажды был зашиблен даже глазок. Краснота белка держалась несколько дней и краснота под глазами.
Ида маленькими ножницам «прогрызла» рукав своего нового платьица. Доверять нельзя, хотя и большая особа. Вчера одна «тётя» (соседка) принесла ей чудесного зайчика, который сегодня уже брошен. А в ответ на подарок так "сомкнула уста" и не с места. Находит на неё?…
28.01.39. Получила телеграмму. Вчера отправила поздравление Нине: "Поздравляем и целуем крепко, крепко дорогую мамочку. Дочка и Боричка".
Ида говорит: – "Как я не могу болеть!" – " Ну и не надо болеть! Не особенно интересно принимать лекарства". А сама мешаю в печке и говорю – "Вот опять сломалась кочерга, не знаю, как я буду мешать, поправить сама не могу…"
– "Бабуся, ты говоришь по-своему про кочергу, а я по-своему…" Я ей объяснила и сказала про поговорку: "говоришь про Фому, а она мне про Ерёму".
– "Это всё равно, что один говорит про коня, а другой – про палку" – говорит моя именинница. Иногда на неё находит какой-то стих. Завели телефон.
Наша «тётя» взяла Борю на руки и начала с ним танцевать. Ида ревниво следила за ними. Попросилась и сама, но тяжела для рук – отказали. Видимо, не примерилась. Тётя просила поставить «Луну», Ида чуть не в истерику: поставить другую пластинку. Согласилась, но, «тронула» какую-то проволочку и сломала патефон. Добилась своего.
Боря начал есть самостоятельно кашу. Шепчет на ушко, преуморительно делая рожицы. Когда прихожу, бросается снимать с меня валенки и подаёт туфли. Заглядывает в кошель. «Язык» жестов увеличивается. Как обидно, что не говорит.
03.02.39. У Иды появилась какая-то мания говорить то, чего не было, попросту – врать. Артистически выходит. Рассказывает, как Галя залезла в комод, как рылась, что-то брала и т. д. Допытываясь правды, я незаметно для неё убеждаюсь, что это ложь. Приходится для пользы её делать faire bonne mine an manvais jen. Очень часты такие случаи.
Повторяем «Лошадку». Спотыкается на слове «когда» (кодга), уверяет, что она не может выговорить. Я оставляю её в покое.
Уже прошло много времени, и она, подходя ко мне, правильно выговаривает «когда» и говорит весь стих. Надеваю ей пояс с резинками для чулок. Она сидит на горшочке. Пояс туг, она говорит, что не может. Я отхожу от неё, и через некоторое время она добивается сама – застёгивает.
Видела сон: приехали папа и мама и складывали в буфет арбузы и дыни. Не ругаюсь, хотя и понимаю, что это из области фантазии.
Морозы лютуют и дети по прежнему дома. От Иды то и дело слышишь: – "Боричка «говорит», чтобы ему налили воды… Боричка велит поставить патефон… Боричка дерется и т. д." Иногда великолепно играют, увлекаются, хохочут.
Ида «узнает» время, показывая наклон часовых стрелок руками.
Интересно. Удивлена, что мама не пишет писем, а только присылает телеграммы…
07.02.39. Боричка опять кашляет и чихает. Несмотря на то, что оба чрезвычайно тепло одеты, ходят все время с холодными руками и посиневшими губами. Главное зло я видела в необитой двери, в которую ревёт ветер.
Хлопотала над тем, чтобы найти человека обить дверь: обращалась к дворникам – настоящим и бывшим, соседям, к пьяницам и трезвенникам – везде обещания, конечно, не исполненные, или прямые отказы. Тогда я (с этого надо было начать) решилась обивать сама. И вот, в сорокаградусный мороз, с не прошедшим ещё бронхитом, не сгибающимися от мороза и неумелыми руками, исполнила кое-как и эту работу… И все-таки холод. Боюсь за детей и ради них, готова идти на всё, даже бросила основательно мыться, боясь простуды (а для меня не мыться!…)
У Бориски всё больше «немеет» язык. У него особые «призывные» крики. Так прекрасно говорит иногда – «баба» и «мама» и «папа». Но употреблять эти слова не может. Беда с ним, как трудно!
Идка рассказала, как моя бабушка (бедная, бедная она была) поела, будучи маленькой, очень много мёду, хранившегося на подловке и, благодаря этому потеряла аппетит. И как только ее «малышка» узнала об этом.
Ида спрашивает: – "А сейчас есть богатые и бедные?" Отвечаю, что бедных нет теперь. – " Скажи, бабуся, а почему теперь нет бедных?" – Вот уже какие вопросы задаёт эта умненькая головка!
Вечером поехала достать колбасы. Пришлось добывать очень долго. Идка была очень довольна и говорит: – "Напиши, бабуся, и папе и маме, что мы достали колбаски и ели с большим аппетитом." – "Обязательно напишу об этом событии" – ответила я.
Как-то предлагаю ей манной каши. Она посмотрела и говорит: – "Я хотела поесть каши, но когда я посмотрела на неё, то мой аппетит не захотел её есть и ушел, пропал".
Вчера она попросила у меня монпансье. Я ей сказала, чтобы она отсчитала 10 штук и спросила, сколько у нее получилось. Тогда она на каждую конфетку положила по пальчику. Таким образом, она отсчитала правильно. Она не называет цифру – 3, а говорит – 2 и 1.
Сейчас она рассматривает книгу Байрона, иллюстрированное издание, и говорит, что она любит красивых и нарядных тёть. Обязательно ей надо называть их по имени. В особенности ей нравится портрет дочки Байрона – Ады.
09.02.39. Боря вдребезги разбил «Лилю», куклу с закрывающимися глазами. Доконал уже вторую, та была еще дороже. А Фанечке пробил голову. А сегодня уже самой Идочке закатил палкой по голове. Как – будто решительный молодой человек!
Когда он встал сегодня днем, Дочка ему говорит: – "Боричка! Сегодня к нам должен был придти радист, а пока ты спал, он должен был поправить радио, но он обманул и не пришёл». Боря выслушал чрезвычайно внимательно, как и всё, что говорит ему Ида.
Пришёл трубочист. Ида говорит ему: – "Меня зовут Идочкой. Папа с мамой у меня уехали. Мы с Боричкой живем с бабусей, а Борька ковыряет печку. Я рассмеялась и говорю трубочисту, что я сказала детям, что если они будут портить печку, то придет трубочист и проверит, не ковыряли ли дети печь. Он тогда накажет. Трубочист подтвердил. На Борю это едва ли произвело всё это впечатление, а Дочка уже теперь не будет больше рисовать на печке (о себе-то она забыла сказать!)
В свободную минутку я напевала марш, а ребятки, взявшись за руки, маршировали. Вдруг, Идка хлопнула в ладошки, закричав – "всё!" Я моментально прекратила музыку. Боря сейчас же в точности повторил всё, что и Идка. Восторгу не было конца, и готовы были повторять без конца, если бы я не охрипла.
13.02.39. Ложась спать, я кладу дрова, лежащие под столом на плиту. Дети помогают мне: я вынимаю их из-под стола, передаю Боре, а он – Иде, которая уже кладёт их на плиту. Остается сор от поленьев. Боря берёт веник и "подметает".
Дочка ждет, не дождется, когда я позволю ей убирать чайную посуду.
Случайно купила географическую карту Союза. Идка показывает указкой путь Волги от истока до её впадения. Указывает города: Горький, Казань, Астрахань… Знает Москву, Минск и Киев (по звездам) и Витебск, где живёт дядя Коля. С напряжённым вниманием слушала рассказ про Волгу и моря.
Как-то в одну из свободных минут спросила её: – "А ты знаешь, где живет – "Ой?" – «Нет». Я её слегка потянула за волосы. Она посмотрела на меня удивлёнными глазами и горько, горько заплакала. Самолюбивая! Не поняла. Я ей объяснила, но дело всё-таки кончилось "взяткой".
Вечером получили посылку. Сколько было радости! Идка только и повторяла: – "Ах, бабуся, как я рада! До чего я рада! Наверное, масса, масса книг будет! Вот сколько!" – говорит она, разводя широко руками. Наверху ящика лежали как раз книги: «Каштанка», "Наш отряд", "Красная шапочка" и "Слон"…
Схватила книжки, да так и не расставалась до самой постели. Дочка оторвалась только полюбоваться детскими платочками, попробовать конфетку или, желая скорей попробовать сыру, который она так долго ждала.
Напились мы с ней чаю с разными деликатесами и она, уткнувшись в подушку, уснула как убитая.
14.02.39. Проснулась Идка в 7 часов утра. Обычно в 9 вставала. Разбудила мысль о книжках. Сейчас она принялась за них. Целый день просила прочесть и я только к вечеру собралась это сделать.
Думала выйти с ними на двор, но началась такая гололёдка, что страшно высунуть нос из дома.
15.02.39. Занялась писанием писем. Дети играли. И что только за это время не настряпал Боря: вытащил и пролил касторку, высыпал все таблетки фитина, залез в оливу и вымазался, пролил воду, бросил в умывальник кукольную кастрюлю, в довершение разулся и прошёл босиком ко мне.
От Дочки только и слышишь жалобы на него. – "Бабуся, он заплакал, а я его пожалела, а он как меня руками схватит за нос и губы, и все мне расцарапал!" – сама заливается, плачет.
19.02.39. Галя и Ида играют в школу. Урок географии. Отвечает Дочка Степанова на «отлично». Идёт к карте Таня (Галя). Задает вопрос Ида (учительница). Таня не знает ничего. Я подсказываю Иде, что надо вызвать мать. Ида говорит Тане о вызове матери. Таня: – "А мамы-то у меня и нет…" – "Где же она?" – "Не – не знаю-ю-ю!" – плачет. Ида: – "Ну тогда папу". – "У меня и папы нет…" – "А где же ты живешь?" – "На улице…" Ида размышляет: – "Ну, тогда иди жить ко мне!" – неожиданно решает она. Ну что за сердечко! Я никак не ожидала такого выхода из этого диалога. – "Вот бы все были такие учительницы!" – прибавила Галя.
Досталось Боричке на орехи за его озорство. Она села утешать его: – "Бедненький ты, Боричка! Досталось тебе! Ну, не плачь, мой хороший!" Сколько материнского уже в её отношении к братишке.
