Ираида Владимировна Дудко
Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси
Один родитель (летчик), придя за сыном в садик, начал буянить: бить, колотить, кричать, ломиться в двери. В первый раз удалось освободиться от него. Через день снова явился и снова то же буйство. Старшую группу удалось вывести, а младшая группа осталась забаррикадированная им. Паника была ужасная. Удалось няньке вылезти в окно и пригласить бойцов. Оказалось, что этот гранд – сумасшедший. И это в Киеве!
Внучка всё та же. Стараюсь приучить к хозяйству, например – убрать постель сейчас же, как встаёт. И что же? Раз убрала только в 5 часов дня. Во всём нужно каждый день, каждую минуту стоять над ней и ждать, когда она закончит. И то сомнительно, чтобы она приучилась к аккуратности.
Во лжи делается виртуозной: купила три красные конверта и старалась убедить меня, что в таких конвертах письма отправляют без марок.
04.06.46. 31 мая Воля приехал из Москвы с тётей Тамарой (сестра Нины). Возил для продажи семечки, чернику. В Астрахани купил селёдку, но прогорел так, что даже детям по конфетке не мог привезти. Но встряхнулся как следует. Ида просится отпустить её в Москву. Я протестую под видом своей болезни. Ну разве можно отпустить такого ребёнка и в такую семью.
10.06.46. Понедельник. Волин день рождения. Вчера Воля и Нина уехали в Астрахань через Москву, желая сделать некоторые афёры с селёдкой. Раз уже прогорел, что выйдет из второй поездки?
В субботу Милушку не хотели брать домой, но она, воспользовавшись тем, что пришли за её подружкой Галей, живущей рядом с нами, как снег на голову, явилась неожиданно домой.
Дома продолжает капризничать. Удивительнее всего, что и её Галя точно также ведёт себя дома: видимо так они наскучаются в саду по своим капризам, что здесь измудряются над всеми.
19.06.46. Наших всё нет. Я вся изнервничалась. Вчера целый день пролежала из-за мигрени. Лекарств от головной боли не было. Ида выручила: сбегала, купила в аптеке и я была спасена.
В субботу, например, она так провела день: встав утром, купила хлеба, сбегала на базар, продала его. Позавтракала, пошла на музыку, занеся посуду в столовую. Обратно прошла через базар, купила себе черешни и принесла обед домой. Вымыла после обеда посуду, вымыла везде полы (делает всё кое-как, грязно). Захотела расколоть косточку от черешни, окинула глазами, чем бы разбить её и не найдя ничего, она взяла непроливайку – чернильницу и раз! продырявила у неё дно, чернила на белой клеёнке, брызнули ей на платье… Ну что будешь тут говорить?!
Приехали к нам какие-то казанские супруги (я их совсем не знаю). Остались ночевать. Своим стуком в дверь они так испугали детей, что те прибежали ко мне, как сумасшедшие (Андреевские дети были у нас). Я перепугалась, спрашиваю, хотя никто и не пытался ломиться в дверь. Когда выяснили всё, дети ушли играть в залу, они стали воображать, что дядя опустил руку в карман, сейчас выстрелит в бабусю, дядя принёс какие-то пакеты, бомбы! Они раскрыли окна, чтобы в случае надобности бежать…
Ида совершенно держать себя при других не умеет. Гости принесли 3 витушки к чаю. Как я её не кормила, уверяет, что она не сыта. Успокоилась, когда всё-таки гостья всучила ей витушку. (А она скупая – ух!). Потом говорит: – "А мы все лучшее повесили в комнатах". Прямо голову сняла, у нас одни лохмотья.
14.07.46. Нина вернулась. Съездили в убыток: не хватает расплатиться с лицами, у которых занялась для поездки. В связи с отменой пропусков, цена селёдки в Астрахани поднялась, а здесь сильно снизилась. А я отдаю последние деньги на всякие афёры…
12 июля Воля уехал в Москву. 13-го уехала Ида в лагерь санаторного типа в Боярки. Я ей купила за 380 руб. путёвку. Она по настоящему счастлива. Но как продолжает меня расстраивать. Пролила чернила и залила салфетку, которую я хранила как реликвию и только что постелила её на столик. На другой день пролила снова, но уже на клеёнку. Потом она мыла её с содой и протёрла до дыр: вид у клеенки ужасный, а эта белая, как скатерть клеёнка придавала светлый вид комнате. Но, ни слезинки сожаления, ни тени сознания вины, ни просьбы о прощении. Как горько сознавать, что она может пойти по стопам некоторой родни.
Нина привезла дочку Тамары (1 год 3 месяца) в надежде, что Варсобины приедут и возьмут внучку. Отказались, и вот уже три недели ребёнок живет у нас. Я больна, мне не под силу уход, да ещё за чужим ребёнком. Во что это выльется?
Боря еле-еле остался до первого августа. Соскучился и не поддается ни на какие убеждения. – "Убегу!" – говорит. Сегодня мать поехала к ним обоим. Милушка оставлена на август (150 рублей в месяц). Она очень довольна. Я так рада за них: Что они могут дома? Что есть?… Ведь в столовой сейчас иногда бывает для чужих – не более пяти обедов. Я то одна как-нибудь и на чае проживу.
21.07.46. Какой я сон видела в ночь на 18.07. В комнате, где я лежу на кровати, на другой лежит Вася. Вдруг он вскакивает и говорит: – "До 5 часов не спал. Потом с 5 до 7 заснул". Он вытряхивает самовар и собирается его поставить. Потом говорит: – "У Бори жар. Сейчас поставим градусник. 38,1". Я вскочила и села на постели. А у моих подушек стоит Боря (внучек, а не сынок). Я щупаю голову, целую в лицо его, а оно красными пятнами. Я начинаю плакать, потом рыдать и просыпаюсь. Тяжёлое впечатление произвел на меня сон…
В пятницу прошел шторм: сначала пыльный, а потом разразился страшной грозой и ливнем. Вчера разнеслись слухи, что на Подоле молоком отравились несколько детей. А наша Милушка на Сталинке. Ида (по слухам) чувствует себя великолепно. Как я за неё рада!.
30.07.46. Вторник. Опять я заболела – 25. 07. А ведь только встала. Нина привезла из Москвы племянницу – 1 год и три месяца. И вот уже целый месяц живёт у нас. Наконец, с большими трудностями удалось договориться, чтобы отправить её в Москву с присланной женщиной, но пока никакого результата. Наверное, не отпустили. Говорят, решают 1 августа… Ида скучает на даче. Порядки невозможные. Воровство страшное.
19.08.46. Понедельник. Праздник преображенья. В субботу, наконец, привезли Борю. Я так себя плохо чувствую, что не в состоянии была даже заняться им, как бы хотелось, а радость моя была велика. Он сильно поправился, но за последний месяц опять скучал: просился домой, грозился разбить себе голову об стену, бросил есть и потерял сразу 600 грамм в весе. Врач сказала, что держать его дальше бесполезно. Отношение к нему в санатории было замечательное, его все любили, баловали. А его товарища, с которым он не расставался все шесть с половиной месяцев, врач продержала лишний месяц, специально, чтобы Боря не скучал. Вернувшись домой, Боря сразу заметил, что комнаты стали маленькими, что плита не белая, а чёрная… Заметит ли это Ида, когда приедет?
С 1-го по 15-ое августа у нас гостил Иван Петрович с Мишуткой (муж моей сестры Фани). Только Идочку взяли на три дня домой и она чудесно играла со своим девятилетним дядей. Мишутка ездил в Боярки, познакомится с Борей. Разговаривал с ним, но Боря упирался и разговор не получился. А с Идой Мишутка играл хорошо.
У Бори речь стала как будто лучше, особенно буква – Р, хотя по прежнему выговаривает её мягко.
Воля все в Москве. Вопрос с пропиской как будто закончен, теперь решается проблема службы… До чего все нервирует. А у нас все долги, долги… А Воля всё просит и просит денег. Отдала им всё. Остались последние 800 рублей, которые думаю тратить на масло Боре.
Среда. Успенье. Хотела вчера пойти с Идой в церковь, но почувствовала себя плохо и не решилась идти. Нового ничего.
Борю решили снова отдать в первый класс: всё перезабыл. Стала подтягивать, но поняла, что невозможно. Даже читать почему-то разучился. Чего мне это стоило, не пишу: всё совершенно тяжело переживается мною. Ида всё лето не занималась музыкой. С чем она придёт к новому году? Всё забыто… Горько! А рояль совсем разбит: играть нельзя… Как жаль её! Но она совершенно равнодушна…
В лагере такая жизнь была: воровство (украли у Иды носочки, рубашку – а у неё всего 2 – открытки новые, марки… Полуголодное питание, отсутствие надзора, никакого режима. Стирали бельё (кто как) за все время раза три. Обманывание порций, в особенности, это было заметно на хлебе. Из головы (волос) получилось что-то ужасное и это поголовно у всех. Жалобы родителей не приводили ни к чему.
Боря вспоминает о санатории с любовью. Один раз, увлекшись, рассказывал, как поймали зайчика, совушку, ужа и ежа. Но все эти зверушки почему то исчезли сейчас же. Лазали на деревья за яйцами. Конечно, всё это далеко не то, что говорят по радио.
01.09.46. Воскресенье. Завтра начинается ученье, но где будет учиться Ида, ещё неизвестно. Везде уже закончен приём, вывешены списки, а мы только начали бегать по школам… Грустно!
Боря снова заболел. Температура доходила до 41 градуса. Жаловался на горло. Вчера была уже нормальная, а сейчас бегает. Да и как не болеть, погода резко с пяти градусов тепла стала холодной, а он бегает босиком – нет обуви. Потом ложился у окна, покрытый слегка кое-чем, а много ли ему надо? Очень хрупкий организм…
Он мне кое-что рассказал про санаторные нравы. Одна из «воспитательниц» мило называла их сопляками, как клещами хватала их за руки повыше локтей, оставляя чуть не кровяные следы у больных ребятишек. А ночью за лёгкое «преступление» схватила его за ухо и так натёрла его, что он проплакал до утра под одеялом. Её манера схватить ребёнка и толкнуть – обычна. Дети привыкли и, видимо, уже никак не реагировали. Однажды оттолкнутый ею ребёнок упал и разбил в кровь лицо…
Занятия в школе были таковы: учительница выпускала целые страницы по задачнику и не обращала внимания на чтение.
Боря говорит, что, когда он прощался с врачом, то целовал и обнимал её, а «этой» показал бы кулак и дулю, даже готов был ударить… И такая горечь, обида звучала в его голосе, что жутко было слушать – ведь он не злобливый ребёнок.
А у Иды в её лагере сильно «сжимались» и без того невеликие порции: только раз попались ей свежие яйца, а то были все время тухлые, а их уже не меняли. А полагалось по два… А у Бори в супу часто попадались «гусеницы», как они называли червей. Их успокаивали, что ничего от них не будет. Неудивительно, что он возненавидел этот «санаторий» и перестал есть.
Из Москвы ни слуху, ни духу: что там? Дети все время спрашивают, приедет ли папа домой или мы поедем к нему в Москву?
24.09.46. За это время Воля у нас устроился на работу и выехал в Сызрань в командировку. Но у нас всё неопределенно…
Боря поступил во второй класс, но почувствовал, что он от всего отстал (подзабыл) и под разными предлогами стал оставаться дома. В 1-ый класс – ни за что! Нашли выход только такой: буду заниматься дома, безо всякой программы, а там видно будет.
Ида поступила в железнодорожную школу. Как будто обстановка недурная. Но она всё та же. Раз мне говорит: – "Вот сначала хочется, страшно хочется учиться, а потом всё надоедает". Записалась в кружок физкультуры. Работает с увлечением. Учитель говорит – "У тебя талант!" Каково! Еще маленькая она мечтала, что будет циркачкой, артисткой, а теперь говорит о балетном искусстве. Но смущается, когда говорю, что везде надо много и много работать, чтобы быть знаменитостью. Подтверждение моих слов она нашла в американском фильме – «Балерина», который она смотрела с восторгом.
25.09.46. Были у доктора ухо-горло-нос с Борей. Сказал, что пока серьёзного ничего нет. Но тоже советовал ехать в Евпаторию. Как у меня изболелось за него сердце. Какой он капризный! Аппетит неважный, всё время привередничает: никак к нему не подойдешь.
На дворе детвора невозможная. Его дразнят. Он сильно переживает. Я вступаюсь и получаются нелепые сцены, во вкусе рыночных торговок. Как мне жалко его! Все это озлобляет его и портит характер.
Милушка очаровательна. Очень любит наряжаться. Достаёт платья, косынки, воротнички, раздевается и облекается во все «новое», стоя перед зеркалом и не переставая разговаривать. Она сказала сегодня матери, когда та сказала одну и ту же фразу два раза: – "Мама, не надо повторять одно и то же сто раз".
06.10.46. Холода не прекращаются. Уже давно топим печи. Одели тёплые пальто.
Из Москвы ничего нового. Воля уже месяц не работает. Не удовлетворён.
Хлебный паек уменьшен мне – 250 грамм и детям. Чтобы хлеб подкупить – не хватает денег. Страшная нужда. Я забрала все деньги из кассы и теперь не могу купить Боре сливочного масла. Молоко ему достаётся очень редко. Начались страшные очереди за хлебом. За вчерашний день мы ещё получили хлеба, но могут и не дать.
Боря начал было увлекаться вязаньем на спицах. Раз так и уснул с рукодельем в руках. Сейчас охладел. Боря стал очень груб. Сегодня, доставая фанеру с окна, уронил банку. На моё замечание, как закричит: – "А я почём знал, что здесь стоит банка. Взяла бы и сказала!" Или как начнет без конца твердить с криком: – "Я не буду есть! Назло всем! Вот и буду хулиган!", но потом остывает и становится опять приличным во всем мальчиком. У Иды – все та же ложь во всём.
13.12.46. Почти два месяца не писала, но новостей мало. Москва всё в том же положении. Что-то не верится, чтобы мы уехали их Киева. Больше всех ждёт Боря: – "Когда же? Когда?" Ответа ребёнку нет. Занимается неважно, способности слабые. У него нет ни книжек для чтения, ни учебников для учения. Как же можно с ним заниматься? Никого этот вопрос не интересует. Что я ни делала, чтобы обеспечить ребенка учебными пособиями, библиотекой, всё безрезультатно. А сама я никуда уже не выхожу.
Было родительское собрание у Иды. Надо было взять табель. Немецким совсем бросили заниматься. Как тяжело это переживается мною. У Иды свободного времени ни минуты, у Бори – хоть отбавляй. Предлагала записаться в физкультурный кружок. Радости у него было без конца. Опять некому водить.
Так ли воспитывались мои дети: всё и вся для них! А у нас – капризы, дразнение друг друга, грубости, нежелание сделать что-нибудь для брата или сестры…
А дети, ведь не виноваты. На них тоже все кричат с утра и до ночи…
На этом месте бабусины дневники обрываются…
В дополнение к дневнику, который вела бабуся, хотелось бы переписать несколько небольших стихотворений, вернее, поздравлений, которые в детстве писал наш маленький – Воля и его братишка – Борис (бабусины детки). Эти стихи сохранились на пожелтевших листах бумаги. Меня они тронули своим слогом и содержанием. А, впрочем, судите сами.
Милому папе!
Кто мольбами начинает дело всякое с утра,
Бог тому сниспосылает помощь с неба для добра.
Так молись, молись со восходом,
С птицей утренней молись…
В Храме Божием с народом
Сердцем к Господу несись…
И душа твоя мольбами
Свяжет землю с небесами.
Воля. 1916 год. 7.10.
Дорогому папе.
В Рождество Христово дар Вам приношу,
Вас тепло поздравить, папочка, спешу.
Слов моих немного в этот день и час,
Помолюсь я Богу горячо за Вас.
Помолюсь, чтоб Вашим Бог помог делам,
Помолюсь, чтоб вырос я на пользу Вам.
Боря. Харабали. 1911 год. 25.12.
17 февраля 1923 года
Позволь-ка нам поздравить
Мамуля, с Ангелом тебя!
И как подарочек представить
Обет от Бори и меня.
Распространяться мы не будем
Про нашей лености дела,
Зато уж обещанья
Мы не забудем никогда.
Воля.
Милому папе!
Папа! Ангел Вас хранит.
Я вижу: машет он над Вами
Своими чудными крылами,
На Вас приветливо глядит
Он любит Вас, благословляет!
Он папу моего хранит!
И много лет он обещает
Его спокойствием дарить!
С какою радостью встречаю
Сей день прекрасный дорогой!
С днем юбилея поздравляю
Мой папа, милый, золотой!
Боря. 1916 год. 7.10.
Милому папе!
Оделась травкою зелененькой земля
И дымка легкая явилась уж над лесом.
Залиты солнышком озимые поля
И слышен звон… – Христос Воскресе!
Поют скворцы, летят к нам журавли,
А люди встретясь и поклон отвеся,
Целуются и радостный вдали
Все слышен звон… – Христос Воскресе!
Весна! Весна вернулась к нам опять.
Пасхальный звон гудит и хочется без спеси,
Без гордости, прощать, любить и всех обнять
И крикнуть всем:
– Христос Воскресе!
Борис Степанов. 1915 год.22.03.
* * *
В книге и на обложке используются Фотографии из личного архива автора.
