Елена Витальевна Пеньковская
Голубая лилия
22
Несколько недоумённо она взглянула на меч. Зачем-то она всё ещё крепко сжимала его в руках, словно намеревалась сразиться с чудовищем, стоящим напротив. Медленно она начала опускать клинок, в её руках ставший бесполезным. К тому же, зверски тяжёлым.
Как-то не подумала она, что не сможет сама себя защитить. Как тогда, в деревне.
«Я бы сам защищал тебя, если б мог. У меня к тебе одна просьба. Не отходи от Эльдалина ни на шаг. Пусть он всегда будет рядом с тобой».
Лилия вздрогнула и вскинула голову. Чем она занимается? Стоит и жалеет себя?! Её словно ударило громом, и безумное смирение разом исчезло. Должно быть, это как-то отразилось в её глазах – калиант перестал смеяться.
Не помня себя от ужаса, она снова подняла окровавленный меч Чесса и завопила изо всех сил, зовя на помощь.
23
Калиант двигался с ужасающей скоростью, Эльдалин никогда такого не видел. Они всегда нападали на них из засады, но продолжать сражаться… Нет, после убийства калианты сразу скрывались. Что-то изменилось. Но Эльдалину недоставало времени, чтобы подумать об этом.
Калиант не отрывал огромных глаз от девушки, пока Эльдалин не подскочил к нему вплотную. Тогда он развернулся и ударил – так, как только что убил лошадь другого эльфа. Но Эльдалин смог отразить удар. Калиант захрипел, видимо, в ярости от того, что ему помешали и дальше наслаждаться шуткой, и набросился на эльфа.
Удары его были неосторожны, он размахивал огромным мечом словно недоумок, не заботясь ни о защите, ни о самом сопернике. Но огромный размер и сила делали смертоносными и такие выпады.
Калиант мог махать мечом сколько угодно, не задумываясь. Эльдалин же был вынужден следить за всем и сразу – за своим конём, потому что он норовил наскочить на упряжных кобыл, за девушкой и самим калиантом, который мог в любой момент сделать то, чего от него не будет ожидать Эльдалин.
Эльф смог переключить внимание калианта на себя, но этого мало – нужно убить тварь. И быстро.
«Если мы сможем добраться до крепости хотя бы таким составом, я буду благодарен судьбе и оружию», – подумал он. Хотя уже не мог с полной уверенностью сказать, как обстоят дела с составом за его спиной.
Узкая дорога всё-таки сыграла с ним злую шутку. Один опасный выпад чудовища чуть не пришёлся на голову коню. Животное метнулось в сторону, чуть не сбив с ног кобылу, которая сразу же взбрыкнула, задними ногами угодив точно по телеге. Эльдалин краем глаза успел увидеть, как от этого удара девушка покачнулась, взмахнув рукой с мечом в воздухе.
А потом – удар клешнёй в грудь, и Эльдалин оказался на земле.
24
Ему удалось вскочить на ноги – дыхание не выбило из лёгких ни при ударе калианта, ни при падении. Однако теперь у него было гораздо меньше шансов.
Паук возвышался над ним на добрые полтора метра. Эльдалин сражался двумя мечами, но левая рука вдруг онемела. Кажется, он всё же повредил её при падении. Эльф забросил один из мечей в ножны и крепко сжал второй в правой руке.
Удар калианта был страшен. Эльдалин не знал этого, но именно так тварь минуту назад напала на Чесса. Они стали сражаться лучше, но разнообразием их атаки всё-таки не отличались. Клинок Эльдалина оказался всего в нескольких сантиметрах от его лица. «Я никогда не сражался с ними пешим», – вдруг подумал Эльдалин.
Но ни он, ни чудище не успели ничего предпринять – каждый в свою пользу.
25
Эльдалин вздрогнул, услышав совсем близко от себя удар. Так меч входит в спину, пробивая плотные мышцы и рёбра. Противный, чмокающий звук и хруст. «Неужели Алальме и остальные отступили так близко к телеге?» – вдруг подумал он.
И вдруг давление большого, в зазубринах, меча ослабело. Из горла твари вырвался, как показалось эльфу, возмущённый, негодующий хрип.
А потом он упал, чуть не придавив своей тушей Эльдалина.
На телеге, переступив через обезглавленное тело, стояла Лилия. Между лопаткой и позвоночником из спины чудовища торчал меч Чесса.
Она безумными глазами посмотрела на труп твари, на Эльдалина и, наконец, на свои окровавленные руки и платье.
– Молодец, – дрожащим голосом сказал Эльдалин.
После этого девушку вырвало.
26
У Лизеля и Алальме возникли сложности с оставшимися пауками, после того как убили эльфа, пришедшего им на выручку. Одного, чуть не отрубившего Алальме руку, застрелил кто-то из лучников Эльдалина. «Значит, вы живы, ребята!» – подумал Алальме.
Второго убил Лизель, за несколько секунд до того, как это же проделала и девушка. Так что они тоже видели, что случилось.
Но времени у них не было. Алальме поймал лошадь Эльдалина, Лизель взял к себе в седло эльфа, который пытался помочь Чессу. Из раны у него на голове хлестала кровь.
Эльдалин хотел крикнуть Лилии, что они должны уходить, но, обернувшись, увидел, что она уже заняла своё место и сдерживала лошадей, ожидая, когда все всадники окажутся верхом. Её лицо посерело, Эльдалин испугался, что её снова вырвет или она выпадет с козел. Стеклянными, широко открытыми глазами она смотрела на брыкающихся лошадей. Вся была в крови, но в основном это была кровь Чесса. Его труп и труп эльфа со свёрнутой шеей все ещё оставались в повозке.
«Куда мы её потащили!»
Однако она убила калианта. Одним ударом, пусть и со спины. Эта мысль почему-то пугала Эльдалина больше, чем её полуобморочное состояние.
Лучники действительно были живы – некоторые из них точно. Прямо над ними прогремели три коротких сигнала. Их бедам ещё не пришёл конец. Пятеро оставшихся лошадей рванули с места в карьер. Двое – увлекали за собой телегу. Остальные – четырёх эльфов.
Впереди они услышали один долгий сигнал. Рог крепости. К ним навстречу шла помощь.
27
Помощь на самом деле не шла – неслась во весь опор. Серые животные едва успевали за мощным, но легконогим жеребцом короля. Они не замедлили ход даже тогда, когда навстречу им пронеслась лошадь без всадника.
Однако бешеная скачка продолжалась меньше десяти минут. Впереди на тропе послышался грохот телеги и топот копыт. Через несколько секунд король и тридцать эльфов разведки, не считая Марли, увидели троих всадников и телегу, возникших из темноты. Мчались карьером, даже упряжные.
– Они живы! – воскликнул кто-то, когда король приказал остановиться.
«Только всадников было в два раза больше», – мрачно заметил про себя Имирин.
– Освободить дорогу! – проревел он.
Эльфы легко разошлись, образовав что-то вроде пятнадцатиметрового коридора из лошадей. Они должны были пропустить их. А потом, если будет такая возможность, уничтожить тех, кто придёт следом.
«Если телегой правит не девушка…»
Но маленькая группа быстро приближалась, не сбавляя хода, даже заметив их. Так что уже через несколько мгновений король увидел, что на козлах телеги по-прежнему девчонка.
А с ней два мертвеца.
28
Алальме немного отстал от Эльдалина и скакал теперь рядом с телегой.
– Ты цела?
Лилия на мгновение отвлеклась от дороги, взглянув на Алальме, коротко кивнула. Губы были плотно сжаты, глаза такие же бессмысленно-безумные. Но она сейчас не плакала, хотя светлые дорожки слёз были видны на размазанных по щекам следах крови.
«Потом будет, – подумал Алальме, – как только мы окажемся в безопасности, она всё поймёт. И одну её никто не оставит. Бедняга Чесс!»
Даже Алальме не мог смотреть на обезглавленный и, кажется, уже обескровленный труп. Что же касается девушки… То она уже всё поняла. В тот момент, когда её вырвало рядом с телегой. Но она не позволяла эмоциям разорвать её, пока нет. Могут появиться ещё пауки, и тогда…
– Не оборачивайтесь назад и не сдерживайте лошадей! – крикнул Эльдалин.
Конечно же, они все обернулись.
За ними – очень быстро для таких туш! – следовали калианты. Четверо, может, пятеро. Или больше. Не имело значения. Останавливаться не было смысла, сражаться они с ними не смогут – двое из них ранены. Оставалось только бежать, надеясь, что никто из лошадей не сломает ногу, а от телеги не оторвётся колесо.
Увидев впереди отряд, девушка решила сначала, что пауки поджидают их и там. Однако ржание лошадей и окрик с той стороны сразу позволили понять, в чём дело.
Им пришли на помощь.
А пауки, кажется, догоняли.
Она хлестнула лошадей, и без того почти летевших над землей. Увидела, как всадники впереди – никак не меньше двадцати, подумала она, – расступились. Они пропускали их. Те, кто был впереди, уже наложили стрелы, приготовившись встречать врага.
И самым первым был король. Лилия увидела не Имирина, а его красавца-жеребца, тёмно-игреневой масти, грива которого поблёскивала серебром в предрассветной темноте.
Всадники вырвались вперёд, входя в живой коридор. Телега проследовала точно по центру, не сбавляя хода. На мгновение взгляды карих и голубых глаз пересеклись. И впервые за всё время девушка увидела на лице короля не безразличие, не презрение.
«Он не волнуется ни о ком из нас», – сказал Эльдалин ранним утром, когда они выдвигались из крепости.
«Кажется, ты ошибся, – смутно расслышала девушка свои собственные мысли, – ведь именно это сейчас застыло на его лице. Волнение».
Лилия не знала, волнуется он о ком-то конкретно, или обо всех, или о том, что его долг, как короля, защищать своих подданных. Но это не имело особого значения. Он пришёл к ним на помощь.
Итог
1
Стражники из башен над воротами кричали:
– Они едут! Едут!
С натужным гудением открылись створки ворот, и в них буквально влетели трое лошадей с всадниками (одна несла двоих).
И телега.
Финель понял Индила, когда тот не успел даже слова произнести – подставил свою руку и сказал:
– Идём.
Они начали спускаться – как могли, быстро, хотя Индил неплохо справлялся с помощью твёрдой руки Финеля. Ужасная картина предстала их глазам (и слуху), когда они вышли и ещё не спустились по крыльцу.
Эльдалин спешился и помог эльфу с раной на голове, кровь из которой залила всё лицо и рубашку, спуститься с лошади. Протянул руку Лизелю. Эльф принял её и, побледнев, чуть не упал, когда оказался на ногах. Подоспевший к ним Алальме поддержал его. Все были в крови, в своей и чужой. Алальме немного хромал и нервно улыбался.
Эльфы, так и оставшиеся на площади после выезда отряда во главе с королём, сразу же подоспели к ним. Двое отвели эльфа с разбитой головой на крыльцо, усадили на ступени. Кто-то нёс приготовленную заранее воду, и они принялись смывать кровь с его лица.
Кто-то взял под руку Лизеля, но тот отмахнулся – он почти ровно стоял на ногах. Его ранили в голень – штанина на левой ноге ниже колена потемнела от крови. Эльф, хромая, пошёл к телеге.
Девушка слезла с козел почти сразу, как только лошади остановились. Платье порвано, лицо и руки в крови.
– О, нет, – выдохнул Индил. – Только не это.
В телеге было два трупа. Один, обезглавленный, полусидел-полулежал на скамье. Всё вокруг него было залито застывающей кровью. Она и сейчас капала на землю вязкими, тёмными каплями. Второй труп со свёрнутой шеей лежал среди мешков с зерном.
Индил и Финель начали спускаться с крыльца.
К девушке подошёл – приковылял – Лизель. Взял её под локоть.
– Лилия, пошли. Ты слышишь меня? Ты не ранена? Ну же, пойдём.
К нему присоединился Алальме. Но девушка словно не замечала их – её взгляд был прикован к тому, что ещё совсем недавно было Чессом.
– Он ему голову… отрубил, – севшим дрожащим голосом выговорила она.
Лизель и Алальме переглянулись. К телеге подошли другие эльфы. Кто-то уже признал в обезглавленном трупе мельника. В глазах появился ужас. Многие смотрели на тех, кто приехал, с явным страхом и жалостью.
– Пойдём, – Лизель потянул её за собой, намереваясь хотя бы увести с площади. Подальше от всего этого.
– У тебя кровь идёт. Из ноги, – высвободившись от него, сказала девушка.
– Всё нормально, потом разберёмся, только пошли! – уже умоляющим голосом воскликнул Лизель.
Она взглянула на него.
– Я думала, они нас убьют.
– Мы живы, ты тоже. Тебе даже удалось убить одного, ты спасла Эльдалина! – вкрадчиво, наклонившись к самому её лицу, сказал Алальме.
Лучше бы он промолчал.
– Он… голову ему… отрубил… – снова выдавила из себя девушка.
Она разрыдалась. Так сильно, как никогда в жизни. Опустилась на колени прямо там, где стояла, почувствовав, что ноги её больше не слушаются. «Они убили лошадей, убили эльфов, отрубили ему голову. Я убила одного. Боги, какой ужасный звук, какой ужасный запах!»
– Тихо, тихо, успокойся, – Эльдалин опустился рядом с ней, обхватил за руки. – Всё уже хорошо, ты справилась! Спасла мне жизнь, понимаешь? Успокойся!
– Он! Отрубил! Ему! Голову! – крикнула она куда-то, даже ни к кому не обращаясь, и буквально взвыла, закрывая лицо руками и размазывая кровь и слёзы по щекам.
Эльдалин крепко держал её, ловил за руки, зная, что пока больше ничего не может сделать. Увидеть, как твоему другу сносят голову одним ударом…
«А она ведь ехала в телеге рядом с ним. Как будто он живой», – с ужасом подумал Эльдалин, прижимая рыдающую девушку к себе.
Несколько эльфов с горестными возгласами снимали трупы с телеги. Кто-то принёс саваны. Их отнесли к лестнице, ведущей в лабиринт.
Рядом Манель тряс Алальме за плечи, наперебой задавая вопросы, на которые тот даже не успевал отвечать. Эльф, хотя был цел, всё же испытывал глубочайшее потрясение; лицо побледнело, кулаки сжимались и разжимались сами собой. Алальме тоже потерял друзей.
А Манель схватил его за ворот рубашки и кричал:
– Почему вы не бросили телегу?! Вы же знали, что это случится, почему не повернули назад, почему не позвали на помощь, когда было ещё не поздно?!
Вдруг Алальме закусил губу, кулаки окончательно сжались. Он оттолкнул Манеля и, кажется, если бы Лизель не удержал его руку, то ударил бы своего командира.
– Мы не знали, что случится! До последнего не знали! Да, ты говорил, да, предупреждал, я это прекрасно ПОМНЮ! – эльф повышал голос до тех пор, пока не перешёл на срывающийся крик. – Мы чуть не погибли там, а ты спрашиваешь про телегу?! ПРО ТЕЛЕГУ!
– Алальме, успокойся, – тихий голос Лизеля не перекрыл его ора, но, кажется, действовал на друга каким-то образом. – Он тоже ни в чем не виноват.
– Никто его не винит! Никто! Зато ОН винит ВСЕХ, ВСЕГДА И ВО ВСЁМ!
С этими словами он сбросил руки Лизеля, с размаху пнул ногой колесо телеги – ещё не распряжённые лошади взволнованно заржали.
– Мы выяснили, что хотели. Не наша вина, что на собственном опыте тоже. Такого никто не мог ожидать, – Лизель говорил спокойно, как всегда, но даже его голос подрагивал.
– Лилия! Лия!
К ним спешили Индил и Финель. Кузнец поддерживал принца, а тот – направлял.
К удивлению – и облегчению – Эльдалина рыдания словно оборвались. Лилия всё ещё дрожала, заламывала руки, но подняла голову, услышав знакомый голос. Индил что-то сказал Манелю, крепко обнял Лизеля. Опустился на колени, прежде чем Эльдалин успел возразить, – он видел расплывшееся пятно крови на его рубашке. «Лучше бы тебе оставаться у себя», – подумал он.
«Но ты ей нужен сейчас больше всех остальных», – такой была следующая мысль.
Индил взглянул ему в глаза, крепко сжал плечо ладонью. Эльдалин ответил тем же и кивнул. Даже попытался улыбнуться.
– Тебе ещё рано так много ходить, – сквозь слёзы сказала ему Лилия, когда он оказался на коленях напротив неё.
– Я знаю, – ответил он. – И мне очень жаль. С тобой всё хорошо?
Он смотрел ей в глаза. Протянул руку, заправил выбившиеся из косы волосы за уши. Он сам чуть не плакал, увидев её. В основном, от облегчения. Она жива, жива! И больше такого никогда не повторится.
У неё из глаз снова брызнули слёзы. Она яростно замотала головой. Индил поцеловал её в лоб, прижал к себе.
Теперь девушка тихо плакала, уткнувшись ему в плечо, а Индил что-то говорил, гладил её по голове, как ребёнка. Алальме, разбитый и злой, наблюдал за ними, сидя возле телеги, опираясь спиной о колесо. Лизель прихромал к нему, опустился рядом.
– Мои юные друзья, – к ним подошёл Финель. Бесцветные глаза смотрели мимо них, но Лизель взял его за руку. Кузнец опустился на колено перед ними и горячо обнял.
А Эльдалин стоял рядом, не слыша задаваемых ему вопросов. «Она ведь и правда спасла мне жизнь», – думал он, уронив руки, безвольно повисшие по бокам.
2
Отряд короля очень скоро вернулся. И не только он – пятеро лучников и четверо из пяти разведчиков были с ними. Эльф, который докладывал Эльдалину, остался жив. Как и Глирдан, чьей главной обязанностью был рог. Сейчас он висел у него на поясе, а сам эльф, кажется, получил ранение – рука болталась плетью. Были ранены и разведчики.
Остальные оказались целы и невредимы. Пауков-преследователей было шестеро. Всех застрелили ещё до того, как телега успела выехать из их живого коридора. Задержаться им пришлось, чтобы дождаться уцелевших.
Все уже знали, какие жертвы понесли. Всё видели. А потому обошлось без новых вопросов. Кто-то направился к лестнице – туда, где лежали лишь двое из тех, кто погиб этой ночью. Многие подходили, что-то говорили Алальме, Лизелю, которого никак не удавалось увести от друга, несмотря на раненую ногу.
Марли чуть не плакал. По широкой дуге обошёл залитую кровью телегу, увидел друзей и, для начала, чуть не сбил с ног Эльдалина.
– Я так рад, что ты жив, так рад! – говорил он, обнимая его. Эльдалин опешил, но поднял руку, похлопал юного друга по плечу.
– Заканчивай с приступами нежности.
Марли не обиделся, только улыбнулся. Присел рядом с Индилом и Лилией. Девушка почти успокоилась – по крайней мере, безумное выражение сменилось испугом и печалью, и сейчас она уже не плакала. Но всё ещё прижималась к Индилу, иногда вздрагивая.
Все старались поддержать друг друга, как могли. Финель и Марли поменялись местами. Финель ничего не говорил, только призрачно улыбался, что могло означать: «Вот вы и здесь, и я очень рад».
А ещё: «Я боялся, что теперь навсегда останусь один в кузнице».
Но если бы он сказал это вслух…
3
Король спешился последним. Он смотрел на всех и видел всех. Скорбящих и радующихся, испуганных и потерянных, тех, кто улыбался от облегчения, находя своих друзей живыми, и стоял с побледневшими лицами, не найдя их вовсе.
Передав коня в руки конюхов, он направился к телеге. Взглянул на окровавленные козлы и мешки. Алальме и Лизель всё ещё сидели возле телеги, пытаясь прийти в себя. Возле них – Марли.
«Юноша выстрелил первым,– подумал Имирин. – И попал точно в цель».
– Ни к чему, – остановил он эльфов, намеревавшихся подняться при его приближении. Он заметил, что Лизель был ранен. Но Марли уже успел вскочить на ноги.
– Молодец, мальчик, – рука короля тяжело легла на его плечо, сжала его. Марли залился краской.
Король посмотрел на Алальме и Лизеля. Эльфы не отрывали глаз от него. Ждали, зачем же он подошёл к ним. Если быть абсолютно честными, так близко они его не видели уже много лет…
И король сказал то, что потрясло всех до глубины души. Тон его был сух и холоден, но этих слов от него не ожидал никто.
– Я счастлив видеть вас живыми.
Глаза Алальме округлились, он даже покосился на Эльдалина. Тот был удивлен не меньше.
– Ваше величество, – Алальме склонил голову и больше не нашёл, что сказать.
Король повернулся к Эльдалину. Тот не отвел глаз. Король склонил голову, и Эльдалин, всё ещё не зная, как расценивать то, что происходит, повторил его жест.
– Благодарю за помощь.
Имирин вскинул брови. А затем, неожиданно для всех, губы его сложились в некоторое подобие улыбки.
– Меня не волновала ваша судьба, командир, так вы сказали. Но пресловутое чувство долга заставило проигнорировать это правило.
Видно было, что Эльдалин с трудом удерживает готовую отвиснуть челюсть. Как и все остальные.
А вот Лилии это не удалось. Она вместе с Индилом и Финелем уже стояла на ногах и теперь смотрела на короля с приоткрытым от удивления ртом.
Но как только Имирин взглянул на неё, улыбка сползла с его лица.
– Чья это кровь?
Девушка закрыла рот, снова открыла, но не смогла ничего сказать. Растерянно оглянулась на Индила, потом на Эльдалина. Она ожидала, что король потребует ответа, но он только нахмурился и обернулся к Эльдалину, который ещё не оправился от последних его слов.
– Чесса, лошадей… – не зная, для чего, начал эльф и, взглянув на девушку, добавил странным голосом: – Паука.
На мгновение глаза короля широко распахнулись.
– Вот как.
Он снова обернулся к девушке. Задумчиво оглядел её, взгляд зацепился и за сына. Увидел он и пятно крови, расползшееся на боку, хотя на рубахе у него сейчас было предостаточно других следов. Сын упрямо смотрел ему в лицо.
«Что выйдет из всего этого?» – подумал Имирин.
– Я хотел бы услышать от вас обо всём, что произошло. – Он смотрел на Лилию, но обращался ко всем, повысив голос. – Сразу, как только вы будете к этому готовы.
Не отрывая глаз от девушки, он ждал. Лилия взглянула на Лизеля, тот кивнул. Алальме повёл плечами, как бы говоря: «Я с тобой хоть сейчас». Эльдалин усмехнулся.
– К вечеру мы сможем рассказать вам, что вы хотите, – чуть склонив голову, сказала девушка. – Нам нужно помочь тем, кто ранен.
– Благодарю тебя.
Имирин приложил ладонь к груди, поклонился. А потом, помедлив, коротко обнял девушку. Она даже не ответила на этот жест – настолько он был… почти противоестественным.
– А тебе пора вернуться в постель, – хлопнув Индила по плечу, сказал король и пошёл прочь, оправляя и без того ровно лежащие манжеты.
Несколько секунд над площадью стояла тишина. А потом Алальме вдруг сказал:
– А теперь я согласен вернуться на проклятую дорогу и умереть с мечом в руке. Я увидел всё, что мог на этом свете.
Эльдалин переглянулся с Индилом, Лилией, оглянулся на остальных. И все рассмеялись, нервно, тихо, но рассмеялись.
