Елена Витальевна Пеньковская
Голубая лилия
8
– Так, значит, тебя зовут Лилия? Очень красивое имя.
Лилия увидела, как он улыбается и кивает девушке в ободранном платье. Ей.
– …и цвет волос…
– Как у лепестков белой лилии! – радостно выпалила девушка.
Лилия видела себя и Индила со стороны, как будто пряталась за деревом в роще. Это напомнило ей видения в изгороди.
– Ты можешь уйти.
Да, точно, он говорил так. Она правда могла уйти.
– Лорд Индил, я рад, что вы чувствуете себя лучше, чем выглядите!
А это Марли. Ой, он покраснел аж до кончиков ушей!
Вдруг всё потемнело. Лилия приглядывалась и поняла – это на запруде. Той, возле которой они с Эльдалином обошли все окрестные болота. Она увидела возле Индила Марли, опасливо поглядывающего куда-то влево.
– …Лично я бы даже будучи при смерти не доверил жизнь девчонке, которая не может следовать указаниям! Или мне сразу убить его, как думаешь? С твоей помощью он всё равно умрет.
И девушка увидела Имирина, почти кричавшего ей в лицо, и себя саму – побледневшую, мокрую, со слезами на глазах.
Вскрикнув, Лилия очнулась. Она заснула, сидя на стуле. Рука под повязками болела невыносимо; девушка подняла её и увидела, как сквозь ткань просачиваются кровавые пятнышки.
Взглянув на Индила и убедившись, что он ещё здесь, она задумалась.
Что всё это значит?
9
Марли вернулся один и застыл на пороге. Лилия улыбнулась ему и поднялась, чтобы он смог поухаживать за Индилом. Но эльф оставался стоять на месте.
– Марли?
Он даже не смотрел на неё.
– Марли, ты чего?
Лилия подошла к нему ближе; эльфа трясло, и Лилия всерьез испугалась.
– Что. Случилось. Марли? – Девушка взяла его за плечи – он единственный из эльфов был с нею одного роста – и, чеканя слова, немного встряхнула его.
Марли наконец взглянул ей в глаза.
– Он ещё жив, правда ведь?
Лилия кивнула (ещё бы я здесь так спокойно сидела…).
– А если он будет умирать… – «Когда», чуть не поправила его девушка, но вовремя прикусила язык; Марли договорил: – Он не очнётся?
Лилия открыла было рот, снова закрыла, обернулась на Индила. Несколько секунд присматривалась, чтобы уловить слабое дыхание. Когда она снова взглянула на Марли, то помотала головой.
Эльф заметно сник.
– А как ты думаешь… Он слышит, что говорят?
– Я не знаю, – ответила Лилия.
– А думаешь как?
В голосе Марли чувствовалась настойчивость. Какая-то… отчаянная.
– Думаю, слышит, – сказала она; по крайней мере, ей очень хотелось в это верить…
Марли покивал, задумался, снова покивал. Лилия ждала. Она не понимала, что он хочет.
Он поднял глаза и сразу же их опустил.
– Я просто… Мы ведь даже не поговорили. Не попрощались толком…
Она смотрела на него во все глаза.
– Да, я знаю, это очень глупо, но мне казалось… – он запнулся и посмотрел на неё. – Что всё не могло так закончиться.
– Нет, – Лилия закусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. – Нет, это… это не глупо…
Она вдруг поняла – Марли ведь прав. Это так странно – он жив, они видят его каждый день.
Но ничего не могут сказать друг другу.
Она отпустила Марли и пошла к двери. Остановившись, она обернулась: эльф стоял на том же месте.
– Я уверена, он тебя услышит…
Марли коротко кивнул.
– Если что, я здесь… позовёшь.
Лилия вышла, быстро закрыв за собой дверь и прижавшись к ней спиной. Она кусала губы и заламывала руки.
Как будто снова оказавшись в плену изгороди, в своей голове она различила шёпот:
– Почему… Почему… Почему?
Ткань на руке теперь почти вся была тёмной от крови – маленькие пятнышки продолжали расползаться. Лилия прижала её к груди и медленно пошла по коридорам.
10
Марли сделал всё, что нужно, в полном молчании. Он думал.
Присев на каменный подоконник, он некоторое время сидел с опущенной головой.
– Я уверена, он тебя услышит…
Марли поднял глаза.
Начинался день, и в комнате было светло. Камин почти погас – Лилия, кажется, пока закончила с отварами.
Или совсем закончила.
От этой мысли эльфа передёрнуло, и он начал методично выгребать золу. Просто так, руками, хотя рядом лежали и каминные щётки, и скребок. Сбрасывая кучку в плоский ящик, специально для этого приготовленный, он так яростно работал руками, что часть золы просыпалась на пол. Марли взял в руки щётку, собрал просыпанное в кучку возле ящика, а потом резким движением забросил щётку в камин, вскочил на ноги, метнулся к двери и обратно. Застыл возле кровати Индила, по-прежнему молча.
Если бы Эльдалин видел его сейчас, то точно изумился бы. Или даже забеспокоился.
Лилия бы точно забеспокоилась.
На лице эльфа застыло жёсткое, упрямое выражение. Сам он наверняка не знал об этом, но такое же выражение часто появлялось у Индила. Оно означало, что сдаваться он не намерен. Какими бы ни были ставки.
Кажется, впервые за долгие годы Марли проявил характер. Не присущий ему, не подходящий ему. Но в эти короткие моменты, что он провёл подле бледного, как полотно, друга, что-то у него внутри щёлкнуло.
– Я не знаю, слышишь ты меня или нет. Лилия говорит, что да. Я ей верю. – Марли замолчал. Он знал, чувствовал, что хочет сказать, но ему нужно было подумать… над тем, как это лучше сделать.
Слова внезапно полились сами собой.
– Вот что. Если ты решил, что хочешь умирать, – пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты страдал. Потому что очень тебя люблю, ты знаешь. Если ты умрёшь, я буду оплакивать тебя столько, сколько хватит сил, – Марли судорожно вздохнул, подавив подступившие к горлу рыдания. – Но если ты просто решил сдаться… Если так, то слушай. Да, я очень хочу верить в то, что ты слышишь меня. Если ты решил сдаться, то подумай ещё раз. Это очень похоже на шантаж… но я не смогу без тебя. Я умру без тебя. Ты должен это знать! Может, тебе кажется, что я смогу взять себя в руки, стать сильнее… Но я не такой. Я не смогу. Только благодаря тебе и ради тебя я всё ещё здесь – живой, хотя ни на что не годный.
Упрямое выражение никуда не ушло с лица Марли, но теперь он плакал. Ребёнок, которым он являлся, пусть не совсем по возрасту, никуда не пропал… Но Марли продолжил, взяв себя в руки.
– И если ты всё ещё не убедился, что нужен нам живым, то я ещё кое-что скажу. Лилия всё время сидит около тебя. Мы с Эльдалином спрашивали, почему. Она не говорит, просто улыбается. Она и спит, по-моему, тут же, хотя я звал её к себе. И послушай. Кажется, мы с ней подружились. Даже Эльдалин. И о тебе она горюет так же, как и мы, хотя знает тебя… мало. – Марли не стал прикидывать, сколько знакомы Лилия и Индил, особенно если учесть, что большую часть проведённого вместе времени последний был в бессознательном состоянии. – Так вот. Если ты умрёшь, она точно отсюда уйдёт. Я ей нравлюсь, она меня тоже любит, как тебя, но, кажется, она всё-таки уйдёт. Или король прогонит её.
«Или убьёт», – подсказал ему внутренний голос, изредка подающий здравые идеи.
Но Марли отмахнулся от него. Он никогда не хотел, чтобы Индил беспокоился, и если не нарочно так всё-таки получалось, очень переживал. И сейчас Марли вздрогнул – всё, что он тут наговорил, точно бы заставило его друга беспокоиться. Если он действительно слышал всё. Или хоть что-нибудь. И мог понять.
И вот теперь его решимость, даже злость (непонятно, на кого, но выместил он её частично на каминной щётке) мигнули и погасли, как догоревшая свечка.
– Я просто хочу сказать… Я люблю тебя. И она тоже. И Эльдалин. И…
Марли даже забыл, что хотел сказать. Его руки сами сжались в кулаки. Лицо уже было мокрым от слёз, но он не пытался сдерживаться. Как он устал от всего этого!
– Пожалуйста… только живи, – прошептал он и прижался губами к холодному лбу Индила.
Может быть, какая-то его часть надеялась, что его друг очнётся. Откроет глаза и скажет, что они так быстро от него не избавятся, и вообще с чего он, Марли, плачет.
Но Индил не шевельнулся.
11
Лилия сидела в широком проёме окна в конце коридора. Иногда поглядывала на дверь. Не хотела мешать Марли, но беспокоилась. Он знает Индила гораздо дольше её. Он его друг, учитель… защитник. Глядя на Марли, девушка иногда думала, что она не имеет права даже просто грустить. А уж плакать тем более.
Но странным образом Индил стал для неё очень важен. Может, потому, что они встретились в такой момент, когда и эльф, и она сама оказались в ужасном положении. Или просто им суждено было стать друзьями (Лилия никогда не отвергала подобные мысли). Но, как бы там ни было, она не желала Индилу смерти так же, как не желала бы её Ревеке. Или отцу и матери.
Лилия задумчиво подняла левую руку к глазам. Она стала болеть ещё сильнее. Воспаления не было, не могло быть. Но ранки словно открылись сами собой. Повязка уже почти вся пропиталась кровью. «Придётся просить помощи у Эльдалина, когда он придёт».
В голове у неё мелькнула странная мысль. Точнее, вопрос. Был ли дрозд, которого она прогнала, всё-таки тем же самым?
Но кто знает. Они действительно, на первый взгляд, все одинаковые.
Она немного вздрогнула, когда открылась дверь.
Марли вышел оттуда в состоянии даже более убитом, чем зашёл. Глаза у него немного покраснели, но не в этом было дело. А в его выражении лица. Оно казалось безмерно печальным и в то же время отрешённым. Лилия не думала, что такое выражение вообще может быть…
– Марли? – она позвала его, когда эльф поднял голову и начал искать её глазами.
Марли сразу обернулся к ней.
– Как дела? – спросила девушка, когда он подошёл и сел рядом на подоконник.
Марли тряхнул головой – волосы были убраны в косу на затылке – и кривовато усмехнулся. В этот момент его лицо приняло обычное добродушное и открытое выражение. Хотя печаль глубоко в глазах осталась.
– Даже не знаю, что сказать. Я словно… застрял где-то, понимаешь? Не в буквальном смысле, но…
Марли задумался, вопросительно посмотрел на девушку. Она уже поняла, о чем он говорит, но решила, что эльф должен сам оценить своё состояние.
– Ничего не происходит. Совсем ничего. Иногда я думаю – пусть уже что-нибудь случится.
«Пусть он или откроет глаза, или умрёт, наконец».
Да. Лилия тоже ловила себя на этой мысли. Понятное дело, что они не желали Индилу смерти и могли сидеть подле него столько, сколько потребуется. Но это было тяжело, и девушка понимала Марли. О чём ему и сказала.
– Это ужасная мысль, особенно если не забывать, что у сложившейся ситуации два выхода.
Марли отвернулся, поглядел в окно. На глаза навернулись слёзы.
– Но это не зазорная мысль. Она естественная.
Эльф опять посмотрел на девушку.
–Ты так считаешь?
– Я это знаю, – спокойно ответила она. – Я стала лекарем в пятнадцать лет. И видела людей, у которых умирали родственники. Кто-то умирал достаточно быстро, и это было даже проще. Но бывало, они долго лежали в постели. Или на лавке. Или просто на полу.
Марли внимательно слушал её. Он сидел так же, как Лилия, – забрался на подоконник и подтянул коленки к груди, положив на них подбородок. Из-за этого красивые зелёные глаза смотрели немного исподлобья.
– И часто со мной разговаривали… делились переживаниями, так скажем. Почти у всех возникало похожее чувство уже на второй день, – Лилия теперь тоже смотрела на Марли. – Однажды я почти две недели приходила к одной старушке. Ей было так много лет… по нашим меркам, естественно, и я удивлялась тому, что она ещё жива. Она очень сильно болела. Не ела, не двигалась, не разговаривала. А рядом всегда сидел её муж. Старик. Дряхлый старик. И однажды он сказал мне: «Я не могу больше. Я не хочу больше сидеть и ждать того, что произойдёт дальше».
– Она умирала? – спросил Марли.
Лилия на пару секунд задумалась.
– Да, – ответила она, – умирала. Он, наверное, чувствовал это, но не знал точно.
–Ты не сказала? – Марли немного удивлённо приподнял голову – теперь подбородок не лежал на коленях.
– Нет. Хотя знала, что помочь не могу.
– А зачем тогда ты ходила?
Лилия посмотрела в окно. День намечался прекрасный. В голубом, чистом небе не было ни облачка. Из леса долетал приятный прохладный ветерок.
– Моя обязанность. Я наблюдала за ней. Пыталась понять, что происходит. Но, наверное, я приходила и из-за того старика. Странно было оставлять его одного, наедине с умирающей женой. И когда в тот раз он сказал мне это, я спросила: «Неужели вы хотите, чтобы она умерла?»
– Но он же не хотел! – воскликнул Марли.
– Мне было шестнадцать, я ещё этого не понимала, – Лилия чуть улыбнулась искреннему возмущению Марли. – Но он так же посмотрел на меня. Как ты сейчас.
Эльф невольно выпрямился, снова упёрся подбородком в колени.
– Он сказал: «Ни за что я не пожелаю ей смерти! Никогда! Но если она умрёт, и ничему другому не суждено произойти… почему это не может произойти быстрее? Прямо сейчас? Как было бы легче…»
Некоторое время они молчали. Марли упорно о чем-то думал. Лилия видела, что ему не нравится всё это. Он не дурак, и обманывать самого себя не станет…
Марли действительно узнал свои мысли в том, что сказал, по словам его подруги, старик. И ему это совсем не нравилось, совсем…
– Он что-нибудь ещё сказал? – вдруг спросил её Марли.
Лилия даже вздохнула от облегчения. Эльф всё понял. Задал правильный вопрос.
– Да, – ответила она. – «Я только жалею, что не умру вместе с ней».
12
Марли не стал чувствовать себя лучше, но ему стало определённо немного спокойнее. Он ушёл, пообещав, что, когда сделает свою работу в конюшне, сразу вернётся.
Лилия вернулась в комнату, к Индилу. Убрала на место ящик, вытащила из камина щётку. Прикинула, когда снова разжечь камин и поставить воду. Понаблюдала за Индилом, пришла к выводу, что ему явно не хуже, чем было день, два назад. «Но, конечно, всё случится очень быстро, когда он перестанет сопротивляться».
Девушка не знала, что Марли сказал ему. Хотела спросить, но решила, что ей это ни к чему.
Она присела на свое место – стул возле кровати. На нём она сидела постоянно, когда никого больше не было. С Марли они иногда сидели на полу. Эльдалин предпочитал стоять у окна.
Марли всегда переплетал Индилу косу, так что сейчас она аккуратно, завязанная тёмно-зелёной, как у Марли, ленточкой, лежала на плече и груди эльфа. Длинная, тяжёлая.
– И цвет волос, как у лепестков белой водяной лилии, – улыбнулась Лилия. Взяла Индила за руку. Холодная.
– Я хотела бы узнать тебя лучше, – вдруг добавила девушка. – Хотя уже знаю, ты хороший. И ты нам нужен. И мне тоже, веришь, нет?
Прошлой ночью она видела в темном коридоре короля. Он стоял, прислонившись к стене меж двух окон, у дальнего конца, совсем рядом с лестницей. Сложив руки на груди и опустив голову, он, кажется, думал. Лилия, как всегда, оставила дверь открытой (так комната лучше проветривалась). Обычно она оставалась рядом, поглядывала за Индилом. Но в эту ночь что-то заставило её поступить по-другому.
Король её видел, совершенно точно. И мог догадаться, что и она заметила его, несмотря на темноту.
Лилия вышла и направилась к лестнице, которая была ближе к ней. К той, что вела вниз, к крыльцу, на площадь.
«Ну что? Может быть, вы зайдёте к нему? Хотя бы посмотрите, что случилось нашими стараниями…»
Так она думала, когда, не оборачиваясь, спускалась вниз. На один пролёт. Остановившись на первой площадке, Лилия прислушалась. Её слух старался зацепиться за малейший шорох. Может, шаги, голос. Что-нибудь, что сказало бы о том, что её просьба услышана.
Спустя пять минут она поднялась. Короля не было видно.
Но когда Лилия, стараясь не шуметь, подошла и заглянула в открытую дверь, его не оказалось и там.
Король ушёл.
Лилия до сих пор не могла понять, что за странная связь получается между отцом и сыном. Имирину явно было не всё равно, но… что он чувствовал?
Или… Неужели он боялся приходить? Или чувствовал себя виноватым? Или просто не хотел видеть сына в таком виде?
– Ничего не понятно, – пробормотала Лилия.
Вдруг левую руку пронзила острая боль, неприятная, словно что-то укололо её в нескольких местах. Девушка поморщилась, бросила взгляд на ладонь.
Повязка давно была вся испачкана, а теперь кровь медленно вытекала на пальцы, которые повязкой не закрывали.
– Та-ак, – протянула Лилия.
Это было уже нехорошо. Она ничего не делала, чтобы ранки так открылись. А даже если бы они открылись, откуда столько крови?
Девушка снова поднесла руку к глазам, внимательно осмотрела повязку. Развязала узел, когда услышала шаги в коридоре.
– Марли уже приходил? – заглянув в комнату, спросил Эльдалин.
– Да. Ушёл в конюшню, – ответила Лилия.
Эльф кивнул, прошёл в комнату, встал у изножья кровати. Бросил оценивающий взгляд на Индила.
– Ничего нового?
– Ну, не хуже.
Лилия машинально дергала повязку, которую только что собиралась снять. Эльдалин заметил это.
– Что у тебя с рукой?! – воскликнул он, опустив глаза на её ладони.
Девушка снова взглянула на свою руку, как будто впервые её увидела. Поморщилась, скорее, от неудовольствия, нежели от дискомфорта.
– Не знаю. Я ничего не делала, но это с самого утра продолжается.
Эльдалин взял стул, стоящий у стены, и сел рядом с ней.
– Там стоит вода, – Лилия указала на одну из полок, низко висящих рядом с камином.
Эльф дотянулся до одной из чашек, вымыл руки. Пока он проделывал это, Лилия разматывала намокшие повязки. Из-за пропитавшей их крови они немного прилипали друг к другу, но девушка быстро освободила от них сначала ладонь, потом предплечье. Кажется, если бы она не закатывала рукава платья, правый точно оказался бы в ржавых коричневых пятнах.
– Уже ведь неделя прошла? – Эльдалин хмурился, вытирая руки чистой тканью.
Лилия кивнула. Она поняла, о чем подумал эльф, – раны должны были начать затягиваться. Из-за боли Лилия ожидала, что они воспалились… изгородь, в конце концов, могла быть ядовитой, не так ли? Кстати, об этом она почему-то подумала впервые.
Но причина, кажется, была не настолько проста.
Рука не воспалилась, хоть и болела. Кожа была грязной, вся в кровавых разводах из-за пропитавшихся повязок. А ранки не просто не пытались затянуться – они выглядели так, словно шипы изгороди лишь минуту назад высвободили девушку из своих крепких объятий. Кровь медленно сочилась из каждой. Пока девушка изучала это интересное, на её взгляд, явление, на каменный пол упало несколько капель, расцветая маленькими красными цветочками.
Эльдалин пробормотал что-то нечленораздельное, но интонации были не слишком довольные. Взял изувеченную ладонь девушки в свои, тоже начал внимательно осматривать её. Слегка надавил пальцем между двумя ранками на предплечье. Лилия поморщилась, но промолчала.
– Ты не думаешь, что это…
Эльдалин вдруг замолчал, бросил взгляд в окно, нервно усмехнулся.
– Что? – Лилия не поняла его.
– Мне кажется, это из-за изгороди, – понизив голос, немного вопросительно сказал эльф.
– Естественно, это из-за изгороди, я же…
Лилия умолкла, увидев, как Эльдалин смотрит на неё. Взгляд эльфа говорил: «Подумай, я говорю не просто так».
– Когда это началось? – убедившись, что она его поняла, спросил Эльдалин. – Утром, но конкретно?
– Когда я прогнала птицу, – без запинки, сама себе удивившись, ответила девушка. Эльдалин удивленно вскинул брови.
– Рассказывай.
13
И Лилия рассказала всё, что случилось утром. Не упустила ни одного сказанного слова, рассказала, как вел себя дрозд и как она выгнала его. Эльдалин внимательно слушал. Он смывал кровь с её руки, и молочного цвета ткань постепенно становилась розово-коричневой.
– Это она, – уверенно сказал эльф, когда Лилия закончила.
– То есть ты хочешь сказать… – девушка задумалась, глядя, как Эльдалин пытается остановить кровь, зажимая её ладонь тканью. «Это очень странно, но не страннее, чем всё, что произошло», – рассудила Лилия, и закончила свою мысль: – Ты хочешь сказать, что она так злится на меня? Что дрозд, который прилетал, передал ей мои слова.
Эльдалин снова нервно усмехнулся, покачал головой.
– Я ничего не хочу сказать, но ты должна понимать, что эта изгородь не совсем обыкновенная…
– Спасибо, уж в обыкновенности я её не обвиняю, – перебила Лилия Эльдалина.
– Знаю, знаю, – немного раздражённо ответил эльф; он начинал нервничать, когда не мог объяснить что-то. Но всё-таки продолжил.
– Всё здесь уже не так. И я говорю не о том, что было ещё раньше. О том, что происходит сейчас. Мы уже многого не можем. У нас есть сила и знания, что-то ещё хранит нас, но всё идет… не в ту сторону. Нас стало меньше, многие, нет, почти никто не знает о том, что мы ещё здесь, прямо под носом у людей.
– Не совсем под носом, – уточнила девушка. Она вспомнила, как они подъезжали к крепости. Вспомнила, какие лица были у эльфов, когда они поняли, что их стена для неё не видима. – Я слышала о… забвении.
Эльдалин не удивился – он ведь тоже слышал их разговор на дороге. Но от сказанного поморщился.
– Можно сказать, это всё побочные эффекты одного и того же. Я не собираюсь рассказывать обо всём. – Эльдалин бросил на неё короткий, странный взгляд, но тут же продолжил свое занятие. – Но эта изгородь, возможно, самая сильная из всего, что здесь есть.
Лилия во все глаза смотрела на эльфа. Он ещё ни разу не говорил так много, и то, что говорил сейчас, было, несомненно, важно. Девушка по-прежнему понимала не всё, но кое-что стало проясняться у неё в голове.
Она взглянула на Индила, прежде чем продолжить. «И снова ничего нового», – со странным спокойствием подумала Лилия. Нервное беспокойство и печаль вдруг отпустили её. Наверное, временно.
– Изгородь магическая, всё ещё подчиняется королю, но обладает своим разумом, – подытожила девушка таким тоном, словно они говорили о погоде за окном. Кстати, как и обещало утро, она была великолепна. Настоящий летний день, не предвещающий ни дождя, ни урагана.
– Именно, – сказал Эльдалин. На самом деле он думал, что девушка начнёт убеждать его в том, что всё это – абсурд. Он сам так иногда считал.
– Но я всё-таки не понимаю, почему она делает… вот это. Если это она.
Лилия кивнула на свою руку. Как ни старался Эльадлин, кровь всё равно медленно сочилась из ран.
Эльф не ответил. У него были на этот счет кое-какие предположения, но не более того. Он совсем не думал о случившемся – по правде говоря, его мысли занимали Индил, обязанности командира…
И король.
Так что девушка, изгородь и много чего ещё выпало из его внимания, и Эльдалин решил исправить эту ошибку в ближайшее время. И сделать это было необходимо
