Елена Витальевна Пеньковская
Голубая лилия
9
Лилия проснулась, когда опустились сумерки. Она осторожно поднялась, стараясь не порвать траву, которая снова оплела её коконом во время сна.
Уже пора.
Девушка подошла к изгороди – прямо к тому месту, где кустарник образует арку. Она чувствовала себя немного глупо – не каждый день приходится общаться с кустарником… Хотя разговоры с дятлами и зайцами были очень полезны. Не зная, что собирается делать, она присела на траву, прислонившись к изгороди.
– Здравствуй, – полушёпотом сказала она. – Не знаю, понимаешь ли ты меня….
Лилия подняла глаза на высокую живую стену, ограждающую её от всего мира.
– Я благодарна тебе. За заботу, – девушка провела рукой по зеленым листьям. – Ты даже спрятала шипы.
Подул лёгкий ветерок, и кусты тихо зашелестели. Но Лилия не поняла, стоит ли считать это за осознанную реакцию… того, с чем она разговаривает.
Темнело быстро – на небе появились первые звезды. Несколько минут прошли в молчании. Лилия положила ладонь на изгородь и думала – понимает ли растение её слова? Не факт. Хотя неосторожную фразу Эльдалина про сорняк она явно услышала и незамедлительно отомстила.
Лилия села на колени, лицом к изгороди, не отрывая от неё руку.
– Мне нужна твоя помощь.
Она прислушалась. Ни звука. Ни движения.
В груди у девушки сердце предательски дрогнуло. Что если ничего не выйдет?
– Мне нужно выйти отсюда.
Тишина.
– Отпусти меня! – Лилия прижалась лбом к холодным листьям. – Пожалуйста… отпусти.
Да, это звучало глупо, очень глупо, но что было делать? Даже если они придумают другой способ, даже если чудом король согласиться на ещё одну попытку, будет уже поздно. И если сейчас у неё не выйдет…
– Ты слышишь меня? – громко позвала Лилия; ответа не последовало, и она с бешено колотящимся в груди сердцем воскликнула:
– Я должна выйти отсюда!
Лилия не успела отдернуть руку – тотчас же вокруг её запястья и предплечья обвилась внезапно ожившая ветка. Девушка в испуге дернулась, но хватка у изгороди оказалась железная. Её словно поймали в капкан.
– Почему?..
Шёпот, как ей показалось, доносился откуда-то сверху, и она задрала голову; но тотчас же услышала тихий, едва уловимый голос справа:
– Почему… почему… почему?..
И слева:
– Почему… почему… почему?..
Лилия вертела головой во все стороны, рука её по-прежнему была прикована к изгороди.
– Почему… почему… почему… почему… почему..? – доносилось теперь со всех сторон, и шёпот множества голосов начал оглушать девушку. Она не могла понять, были они мужскими или женскими, и был ли он вообще, или это у неё в голове…
Вдруг ветка сдавила руку девушки так сильно, будто хотела сломать. Лилия попыталась выдернуть её, но внезапно кожу пронзила острая боль.
Изгородь выпустила шипы, и они глубоко впились в руку.
Лилия вскрикнула от боли; с локтя на траву закапала кровь.
– Почему… почему… ПОЧЕМУ?
Шёпот теперь стал криком – свободной рукой девушка попыталась зажать уши, но громоподобные голоса просто сдавливали ей голову, а шипы всё глубже вонзались в плоть.
– ПОЧЕМУ?
Вдруг стало тихо. Так тихо, что эта мёртвая тишина давила на барабанные перепонки сильнее, чем хор голосов. Лилия дрожала и не могла отдышаться; опустив взгляд, она увидела испачканную в крови траву у своих колен – в сгущающейся темноте она казалась чёрной.
Кажется, она потеряла сознание
10
Сначала Лилия не видела ничего, а потом…
– А вы ей понравились….
Это же она! В доме, а рядом темноволосый человек, которого она привела в дом. А возле его ног белая кошечка…
Вдруг комната пропала, и Лилия увидела одинокую фигурку, спускающуюся с холма.
– Назовите ваше имя!
Фигурка обернулась, и Лилия снова узнала себя.
– Лилия… Моё имя – Лилия.
«Что происходит?..»
Но девушка не успела подумать: вдруг она словно полетела сквозь деревья, тёмные рощи сменялись полянами, потом мимо пронёсся зелёный сумрак – кленовая роща!
– Так ты эльф….
Лилия увидела, как она, бледная и потрясённая, протягивает руку к лежащему Индилу. А ведь сначала она и впрямь думала, что он человек…
– Кидаться чем-то тяжелым – это жестоко.
Индил лежал и посмеивался, глядя на неё, и Лилии показалось, что он вдруг оказался прямо здесь – только сделать шаг.
Вдруг мимо пронеслась кавалькада во главе с королём, и девушка увидела, как Марли улыбается и говорит ей:
– Я Марли. Приятно познакомиться, Лилия.
Девушка моргнула, и тут же Индил сказал:
– Он и от тебя, кажется, уже в восторге.
Вдруг всё потемнело, и…
– Довольно.
Лилия увидела, как она, разгорячённая, расстроенная, злая, со слезами на глазах, оборачивается и натыкается на меч Эльдалина. Король Имирин стоит позади и смотрит на неё… изумлённо.
Вдруг она почувствовала, как её ладонь кто-то крепко сжимает. И сразу же:
– Он сломает тебе пальцы!
– Не сломает…
Вмиг картинка их ночного обряда угасла, и перед глазами у неё возник ручей. Она и черноволосый эльф сидели на стволе мёртвого дерева и разговаривали. Но Лилия услышала только одну фразу:
– Не друг, будь уверена.
Лилия зажмурилась и почувствовала, как по щекам у неё текут слёзы.
– Почему?..
11
Она всё ещё тупо смотрела на кровь, измаравшую траву.
– Если ты ему поможешь…
– Что? – девушка подняла голову; она едва ли могла говорить, но голос, доносящийся непонятно откуда, был немногим громче.
– Если ты ему поможешь… Пути назад не будет… Он умрёт… А ты останешься здесь… В безопасности…
– Он не умрёт, если ты меня отпустишь, – просипела Лилия, крепко-крепко зажмурив глаза.
– Пути назад не будет…
Изгородь шелестела, и голос едва был слышен. Но Лилия слышала его прямо в своей голове. Ей казалось, шёпот замолк и больше не вернётся, но вдруг почувствовала боль в руке. Изгородь спрятала шипы, и теперь её кисть и предплечье были покрыты глубокими ранами.
– Девочка… С таким же именем… —зашептал ветер в листьях, – С таким же именем…Поможет принцу выжить… Девочка… С именем…
Шёпот затихал, повторяя одно и то же. Ветка вдруг ослабила хватку, и девушка вытащила израненную, кровоточащую руку.
– О чём ты говоришь? – не поднимая головы, спросила девушка. Но ответа не дождалась.
Ветви расступились, и прямо перед Лилией оказался проход.
12
– Глазам не верю. У тебя получилось.
Из темноты на лестницу ступил Эльдалин. Он высоко поднял фонарь со свечой, едва освещавшей пространство.
– Что с твоей рукой?
– Неважно. Пошли быстрее!
Эльдалин кивнул, и вдвоём они бесшумно начали подъём вверх.
– И, кстати, – вдруг сказала Лилия, шагая по ступеням, – я всё равно рада тебя видеть.
Эльф только покосился на неё. Промолчал.
– Пути назад не будет… —прошелестело над изгородью. Но никто не услышал.
Белые цветы в коридорах погасли.
Индил умирает
1
Вместе поднявшись к воротам, они почти что бегом пересекли двор – было темно, и Эльдалин вёл её за руку. Потом крыльцо, и коридор, и лестницы, и снова коридор.
– Лилия! – Марли поднялся ей навстречу; глаза у него были красные. – У вас получилось!
– У неё, – тихо поправил Эльдалин и, поставив на стол фонарь, начал быстро зажигать свечи, факелы и камин в покоях. – Надеюсь потом услышать, как.
На постели лежал Индил. Его страшно лихорадило – кожа блестела от пота, он метался, сгребая руками простыни.
– Марли, помоги подержать его!
Лилия с помощью эльфа повернула его на бок, лицом к себе. Повязка была вся чёрная и влажная. Девушка чертыхнулась и огляделась по сторонам.
– Где моя сумка?
Оттуда она достала маленький острый нож и принялась резать повязку. Получилось не сразу, Лилии мешала израненная рука, и Эльдалин помог ей. Повязка отошла легко, и комнату наполнил неописуемый болотный гнилостный смрад.
Ни слова не говоря, Эльдалин притащил ведро с тёплой водой. У них не было времени готовить что-то ещё – Индил уже умирал.
Лилия лихорадочно вычищала гной, и ей казалось, что ещё немного – и рана окажется дырой, которая откроет им внутренности . Но такого пока не случилось, хоть и без этого всё было плачевно – багровые и чёрные полосы расползались, будто сетью опутывая бок, живот, грудь и спину Индила. Воспаление и заражение уже овладели почти всем телом.
Девушка выбросила грязные лоскуты в камин вместе с повязкой. Огонь вспыхнул коричнево-зелёным пламенем.
Как она и подозревала, растение, завёрнутое в ткань, в сумке полностью засушилось; Лилия отрывала листья, укладывая их в рану.
– Ты сейчас будешь делать… то же самое? – дрожащим голосом спросил Марли.
Он и так знал, что сейчас будет, и Лилия это понимала, как понимала и то, что он не мог не спросить об этом. Девушка кивнула и сказала:
– Вам вдвоем придётся его подержать… может быть, сейчас он почувствует. – Почему-то она была почти уверена в этом. Сейчас всё будет сделано, как надо… К тому же, его состояние стало заметно хуже.
Марли болезненно поморщился; Эльдалин встал на одно колено напротив него.
Лилия глянула на Индила, без чувств метавшегося в бреду. Несколько прядей прилипли к мокрому от пота лбу, и девушка, как тогда в лесу, отвела их за уши. Лоб был очень горячим.
Лилия вдруг подумала – он не выдержит. Индил на грани, и эта последняя попытка может убить его. Но что же делать? Неужели всё должно закончиться вот так?
– Лилия?
Девушка подняла глаза на Эльдалина. До этого он был спокоен, но сейчас… Она поняла, что эльф думал примерно о том же, о чём и она. Выглядел он беспомощно – впрочем, они все выглядели так. Правда, один из них – хуже всех.
Лилия кивнула – себе, им и мысли о том, что «хуже всё равно некуда», и, взяв оставшуюся без листьев веточку болотника, подожгла её от свечи. Цвет огня и запах были ей уже знакомы, и она почти уверенно поднесла огонёк к листьям.
Кажется, она невольно зажмурилась, когда всё в ране заполыхало сначала оранжевым, а потом сине-зелёным пламенем. Сейчас листья горели ярче, гораздо ярче. Эльдалин и Марли держали Индила – его трясло, он бился в их руках, словно птица, угодившая в силки. Они почувствовали запах горелой плоти.
Не приходя в сознание (на секунду их это даже порадовало), Индил сдавленно вскрикнул – и замер.
2
Бледные, они сидели и смотрели друг на друга и на Индила.
Когда он вдруг перестал метаться, в голову им пришла самая страшная мысль. Но Марли, охнув, протянул руку и обхватил ладонью шею Индила.
– Живой, – выдохнул он. – Дышит. И сердце бьётся.
В комнате воцарилась тишина. Листья догорели, и в свете костра Лилия видела, как чёрные и багровые полосы тускнеют у Индила на груди. Кожа вокруг раны была обожжена. Рана теперь была чистая, но всё такая же глубокая.
– Индил?.. – тихо позвал Марли, всё ещё не решаясь отпустить его руки.
– Он не слышит, – резче, чем ему хотелось бы, сказал Эльдалин.
– Я бы не была так уверена, – промолвила девушка.
Некоторое время они молчали, стараясь избавиться от напряжения. Первым заговорил Эльдалин.
– Что дальше?
Лилия неуверенно повела плечами.
– Нужно лечить ожоги… и ухаживать за ним… – она опять посмотрела в лицо Индила. Если бы её рука не лежала у него на груди и она не чувствовала сердцебиения – слабого, но всё же, – то решила бы, что он и вправду мёртв.
– Он будет жить? – осторожно спросил Марли.
Лилия глянула на него.
– Надо ждать.
– Нечего ждать.
Все трое обернулись и увидели стоящего у дверей короля эльфов.
– Что? – Лилия вспомнила их последнюю беседу и то, чем она закончилась.
А также то, что она, по сути, сбежавшая пленница, и у неё сейчас могут возникнуть проблемы. Однако ей было почти всё равно до того момента, как Имирин снова заговорил.
– Индил умрёт утром. Или к завтрашнему вечеру, – он наклонил голову и взглянул на сына.
Надо ли говорить, что вся троица была изумлена до крайности. Король говорил о смерти сына и бровью не повел. На лице у него не было и тени сожаления или печали. После первого дня в лесу, когда эльфы нашли Индила, у него на лице вообще не было никакого выражения.
Лилия стала было подниматься на ноги, как вдруг Эльдалин крепко сжал её локоть и потянул вниз.
– Да, не вставайте, прошу вас, – ровным тоном продолжал Имирин. – Я лишь пришёл предупредить – не пристало в этой крепости тешить глупые надежды. Особенно эльфам.
С этими словами король пристально посмотрел Эльдалину в глаза. Взгляд короля он выдержал.
– Не пристало королю эльфов не знать о том, что пустых надежд не бывает.
Имирин взглянул на Лилию и улыбнулся.
– А, девочка. Тебя здесь быть не должно.
– Меня отпустили, – сквозь зубы выдавила она.
– Я вижу, – наконец разозлившись, сказал Имирин, и взгляд его упал на её окровавленную руку. – Тебя выпустили. Я взял тебя с собой. Но это всё ничего не значит!
Лилия смотрела на Имирина во все глаза и думала, что он, кажется, потерял рассудок. Хотя, если говорить прямо, она была не уверена, что он вообще был при нём.
– Это ваш сын.
Слова сами вырвались, и девушка не знала, почему сказала именно это. Они не были похожи на обвинение, хотя Лилии хотелось бы именно этого – обвинить его. Обвинить в жестокости и холодности.
Или нет?
Лилия уже ждала очередную вспышку ярости; рядом Эльдалин заметно напрягся.
Но ничего подобного не последовало.
Имирин ещё взглянул на Индила, и лицо его приняло обычное выражение. Казалось, все молчали целую вечность, но вдруг король заговорил – тихо, как будто издалека:
– Я помню. И тем печальнее будет его смерть.
3
Лилия лечила ожоги Индила, и накладывала и меняла повязки, старалась отпаивать эльфа всевозможными отварами; они добавляли туда мёд, чтобы поддержать его силы.
Но он угасал.
Страшнее всего было, когда Марли и Эльдалин уходили рано утром. Они возвращались через три часа – вместе или нет, но за это время девушка совершенно изводилась одна. Сколько раз ей казалось, что эльф не дышит, сколько раз она бросалась к нему, сколько раз убеждалась, что ошиблась. Сквозь окна пробивался яркий свет солнца, но от отчаяния не спасал, хоть и старался изо всех сил.
Девушка постоянно готовила отвары, постоянно листала книгу, хотя уже выучила её вдоль и поперек, – и ежеминутно поглядывала на Индила.
Он был неизменно бледен. Правда, довольно часто оставался в сознании, но из-за слабости почти постоянно спал. Индил был жив – пока.
И Лилия изводила себя этим «пока» и надеялась, постоянно думала о том, что ждать нечего, – и ждала.
Думала о том, что он не может умереть, и каждый раз опасалась, что это уже случилось.
4
В первый же день Эльдалин вернулся один, и Лилия вышла из покоев. Вернулась она через полчаса, когда Эльдалин позвал её.
Эльф убедил её в том, что руку нужно залечить. Она ужасно болела, и Лилия немного радовалась, что изгородь выбрала левую, – иначе делать что-либо было бы крайне проблематично.
Запястье и предплечье покрывало около тридцати маленьких, но глубоких ран. Почти все воспалились и некоторые ещё кровоточили.
Эльдалин помог ей перевязать руку.
– Как это всё-таки вышло? – тихо спросил он.
– Плата за свободу, – задумчиво сказала девушка. По крайней мере, сама она думала так.
Эльдалин покачал головой.
– Маловато. Здесь что-то другое.
Но Лилия не ответила, лишь отвернулась.
5
Так, в заботах и волнениях, прошел первый день. За ним второй. И третий.
Индил был жив. Но слабел с каждым днём. Эльдалин, Марли и Лилия почти не разговаривали между собой. Занимались делом, девушка изредка спала, но постоянно её будили кошмары. В конце концов, она почти бросила это занятие и всё время бдела подле Индила, периодически оставляя его, когда Марли или Эльдалин ухаживали за ним.
Оставалось только ждать – всё, что было возможно, они уже делали. И если это не поможет, то…
Лилия никогда в жизни искренне не желала кому-либо смерти; сама она боялась её до невозможности, хоть и была молода. Что там, дальше? Говорят, другая жизнь. А если это не так? Что если там нет ничего? Вот совсем. Пустота. И всё, что любишь, навсегда для тебя остается потеряно. А потом ты неизменно об этом забываешь…
Мысль о том, что Индила ждёт смерть, сжимала ей сердце…
Почему именно он? Индил добр, силён и смел. А ещё безмерно красив – об этом Лилия не могла периодически не думать и едва заметно улыбалась.
– У тебя волосы… цвета белой лилии, помнишь? – говорила она ему, когда оставалась одна.
Если Индил не спал, то находил в себе силы немного тоскливо улыбнуться. Однажды он открыл глаза и взглянул прямо на неё так ясно, что девушка удивилась.
– Пока помню… Когда напоминаешь, – Индил то ли усмехнулся, то ли поморщился. – Сидишь?
– Сижу, – кивнула девушка.
Индил прикрыл глаза – кажется, чувствовал он себя явно неважно.
– Я рад… почему-то.
– Отдыхай давай.
Девушка не могла поверить, что ему уготовано умереть и забыть обо всех, кому он дорог. Лилия вспоминала Марли.
– А как же я… без него?
Если бы Лилия была до конца честна с собой, то знала бы – ей он тоже стал дорог.
6
За окном смеркалось. Это был шестой вечер с того дня, как они попытались спасти Индилу жизнь.
И, кажется, у них ничего не вышло.
Всё время Лилия усиленно ухаживала за эльфом с помощью Марли и Эльдалина. Жар и страшные чёрные отметины прошли, но теперь кожа у него была холодной. К вечеру ему стало намного хуже, чем все прошлые дни, – он всё чаще терял сознание. И совсем не разговаривал, хоть девушка и видела, что он слышит, если его позвать. Но не находит сил открыть глаза.
Все трое молчали, глядя на закат. Лилия сидела на полу у стены, Марли у изножья кровати, а Эльдалин стоял, скрестив руки на груди, возле окна.
– Завтра к закату он умрёт.
Эльдалин не отрывал глаз от окна. Все молчали.
– У него есть ещё шанс, – сказала девушка, уставившись на свои руки – здоровую и перевязанную.
– У него был шанс. Индил прожил дольше, чем думал его отец, – Эльдалин опустил голову. – Завтра он умрёт. Больше не выдержит.
Лилия закусила губу и опёрлась затылком о каменную стену. Она знала, что Эльдалин прав. Теперь сомнений быть уже не может.
Индил умрёт.
Прикрыв глаза, она услышала приглушённые всхлипы.
Марли сидел, смотрел в окно и почти неслышно рыдал, прижав кулак ко рту.
Впервые Лилия увидела такой горький плач. Она и сама готова была плакать, глядя на угасающий закат, неподвижно стоящего Эльдалина и Индила. Как могло всё так случиться? Они действительно сделали всё, что могли? Или что-то было бессовестно упущено?
Девушка хотела бы сказать ему что-нибудь… Что всё будет хорошо, например. Но это неправда. Что он хороший друг. Это чистая правда, но разве она поможет?
Лилия судорожно вздохнула и опустила голову на колени. До наступления темноты никто не двигался с места.
7
Утром Эльдалин и Марли снова ушли.
Девушка, кстати, узнала у них, куда.
Они находились в крепости с военным гарнизоном. Все эльфы были воинами и каждое утро по три часа занимались, оттачивая боевые навыки и выносливость.
Резонно, думала девушка.
Вполне логично, думала она.
Почему так вышло, спрашивала себя Лилия.
Почему так вышло?
Она сняла воду с травами с огня и, набросив ткань на кувшин, процеживала отвар.
Почему так вышло?
Лилия отставила кувшин в сторону – остыть немного – и снова села на стул у постели.
– Почему так вышло? – глядя на Индила, тихо спросила она.
Зачем бы ей не оставить его одного? Он умирает, и умирает неотвратимо, – разве не разумнее бы было отступиться, раз уже всё решено? Почему она сидит здесь, смотрит на него и ждёт?
Лилия вздохнула и посмотрела в окно. Рассветало.
– Солнце восходит, – сказала девушка. – Сегодня будет хороший день. Тёплый.
Лилия осеклась. К чему теперь ему хорошие дни? Кому она это говорит?
Минуту она молчала, как вдруг услышала тихий шелест и трель. Повернув голову, девушка увидела дрозда. Он приземлился на каменный подоконник окна и взглянул на неё черными глазками. Дрозд застрекотал и принялся чистить пёрышки.
– Ты мой старый знакомый? – тихо спросила она, вспомнив птицу, что прилетела к ней, усевшись на забытый Манелем кувшин. – Жаль, вас очень трудно различать.
Дрозд покрутил головой и сделал пару прыжков по подоконнику. Туда – обратно.
– Если это ты, – продолжала Лилия, – то можешь передать… – Интересно, кому? Кустам? Но девушка не дала себе задуматься, и продолжала: – Что меня зря отпустили. Ничего путного из этого не вышло.
Девушка вздохнула, улыбнулась.
И заплакала.
Дрозд озадаченно смотрел на девушку, встряхивая хвостиком. Он вопросительно свистнул, подпрыгнул ближе, внутрь, и свистнул ещё раз.
Лилия шмыгнула носом и выдавила:
– Ты хоть понимаешь, что я говорю?
Дрозд покрутил головой и залетел в комнату, приземлившись на изголовье кровати. Сверху он ещё немного озадаченно повертел головой, и девушке показалось, будто дрозд рассматривает Индила. Его кожа и волосы сейчас сливались с простынями и одеялами. Он выглядел как призрак.
Дрозд свистнул. Раз, другой, перебегая по изголовью. И, наконец остановившись, он издал длинную и громкую трель.
Не будь это птица, Лилия подумала бы, что она тоже плачет. Дрозд поворачивал голову, смотрел на Индила и горестно при этом щебетал.
Девушка раскрыла рот, глядя на него.
Он ПРАВДА его оплакивал. По-своему.
– Лети, лети отсюда!
Лилия встала и, разрыдавшись, выгнала птицу. Та вылетела в окошко с громким и отчаянным свистом. Зажав рот ладонью, девушка смотрела дрозду вслед, пока свист не умолк где-то далеко. Возможно, в зарослях изгороди.
– Глупая, глупая птица! – в сердцах бросила Лилия, зашла вглубь комнаты и, отыскав чашку, стала наливать туда из кувшина. Приятно запахло травами.
Девушка не знала, почему прогнала дрозда и почему вдруг разрыдалась; точнее, знала, но не могла бы объяснить.
Индил был ещё жив, и хотя Лилия знала, что Эльдалин был прав минувшим вечером, ей казалось, что оплакивание только ускорит его гибель.
Хотя она и сама плакала по нему всю ночь.
Напоив – а точнее, влив в Индила отвар, – она снова села рядом и смотрела, как едва заметно поднимается его грудь.
