Дэн Пласкин
Лазерный гусь
А озорные глазки весело наблюдали с берега за всем происходящим.
Граф ревновал всех своих четырёх дочерей. То ли он привык уже, что они всегда рядом, то ли отцовская забота заставляла выбирать среди женихов только лучших из лучших. Тем не менее, он рьяно защищал неприкосновенность каждой из них. Если какой-либо гусак вдруг проявит интерес к молоденькой гусыне, то Граф тут как тут. Немедленно отгонит. Но я стал замечать, что Граф не ко всем относится отрицательно. Он уважает настойчивость. Если юноша вдруг проявит свой норов, то отпор папаши со временем ослабевает, и он начинает отпускать от себя дочку. Конечно же, последнее слово остаётся за ней. Если жених не по вкусу, то ничего уже не поможет, может быть, только время. В любом случае Граф же понимает, что через пару месяцев у него появятся новые птенцы, а с ними и новые заботы. А своих невест всю жизнь взаперти не удержишь, да и не за чем. Пусть плодятся. Думаю, что его молодость прошла в настоящих боях. Весь он какой-то собранный и спокойный. Всегда на страже не только своей семьи, но и всей стаи. Его пост всегда находился на возвышенности, либо там, откуда хорошо просматривалось поле или берега озера. Я ни разу не смог увидеть, когда же он спит. Он не спал и не ел. По крайней мере, мне так казалось.
Глава 2. Новая жизнь.
Сотрудник ДПС внимательно рассматривал документы.
– Борис Сергеевич, выйдите, пожалуйста, из машины, – сказал он.
Борька вышел. Владелец машины Васька, но документы оформлены на обоих, поэтому у Борьки не было проблем волноваться. Но всё же он разволновался. Он машинально сунул руку в карман и стал поглаживать Пеликена. Этот жест не ускользнул от внимания сотрудника.
– Документы не ваши, – продолжил сотрудник. – Оформлены на Волкова Василия Александровича.
"Начинается", – с досадой подумал Борька и мысленно добавил: "Спокойно ничего не произошло, обычный сотрудник, обычные вопросы". И вслух произнёс.
– Да, машина друга. Он попросил меня съездить домой, пока охотится, – "Ох, и зачем я ему про охоту сказал?" – начал злиться на себя Борька.
– А сам он почему не поехал?
– Так ведь охота же, сезон, – Борька старался поддерживать будничный тон. А рука предательски шарила в кармане, то сжимая, то разжимая статуэтку. Борька вынул руку из кармана. И тут же снова разозлился на себя: "Зачем я руку вынул? Да ещё так быстро! Ну, была она в кармане, кому мешала?"
– Откройте, пожалуйста, багажник, – высказал новую просьбу гаишник.
Борька распахнул дверь. Багажник по своему обыкновению был завален разным походным хламом. И сверху, как на зло, лежал чехол с ружьем.
– Ваше оружие?
– Д-да, – заикнувшись произнес Борька. И добавил, предупреждая следующий вопрос: – Разрешение с собой, всё в порядке.
Но бдительный сотрудник ДПС невозмутимо продолжал:
– Покажите разрешение.
Тут уже Борька заволновался всерьёз, но героически пытался сохранить спокойный вид, что у него не особо выходило. Он сунул руку в карман, сжал Пеликена, снова высунул, опять засунул. "Да что ж такое со мной?" – подумал он. "Если уж влип, то рассказывай, как есть, без ехидства, всё равно не поверят." Он вынул руку из кармана и решительно пошёл к своему рюкзаку, в котором лежали оставшиеся документы.
– Вот, – Борька развернул охотничий билет, взял из него голубую карточку разрешения и протянул инспектору.
Инспектор мельком взглянул и высказал очередную просьбу:
– Достаньте оружие из чехла, пожалуйста.
Борька взял чехол с ружьем и ужаснулся. Это было ружье Васьки. "Влип!" – лихорадочно пронеслось в голове. Майка тут же стала мокрой от внезапно выступившего пота.
– Понимаете, – начал Борька, – Это не мое ружье. Мое вот тут, – и он начал копаться в вещах.
– А это чье ружье?
– Это друга… Васьки… Ну, Василия, чья машина. Понимаете?
Но инспектор уже перестал что-либо понимать. Он махнул своему напарнику, подзывая к машине, а Борьку строго спросил:
– У вас есть разрешение на это ружье?
– Да, есть, но не мое, друга, – Борька хватался за последнюю надежду. – Вот его рюкзак, тут все документы. Сейчас я найду.
Инспектор был неумолим:
– Борис Сергеевич, я вынужден вас задержать. Пройдемте на пост для составления протокола. Возьмите с собой документы и оружие для сверки.
Борьку привели на пост и усадили в углу на стул. Рюкзаки с документами и ружья в чехлах лежали тут же, у его ног. Инспектора достаточно вежливо сообщили, что согласно какой-то там статье они должны привести понятых. Пока искали понятых, один из них начал составлять протокол. Борька всё думал, как же он умудрился оказаться в такой ситуации? Нужно было ружья спрятать поглубже! Почему же он раньше об этом не подумал? Так он себя винил и винил, а веселый Пеликен подставлял под Борькины пальцы то живот, то лысую голову. Сотрудник ГИБДД попался очень умелый в допросах, так что Борька очнулся, когда тот уже почти всё узнал. И Борька не понял, как же смог рассказать всё, что произошло, сам того не понимая. Хотел же сначала что-то приврать более естественное, но не получилось. Рассеянность.
А инспектор сидел с застывшей кривой усмешкой. Невозможно было догадаться, верит он или же просто всё записывает, потому что так необходимо по долгу службы.
Борька сидел с поникшей головой, постоянно лезли мысли о безысходности положения. Ввели понятых. Процедура досмотра личных вещей прошла для Борьки, как в тумане. Проверили оружие, личные вещи в обоих рюкзаках. Потом вышли на улицу к машине, чтобы дальше продолжить осмотр. А он всё думал только о том, что уже ничего не исправить. И даже Пеликен одиноко лежал в кармане, всё реже чувствуя прикосновения Борькиных пальцев. Досмотр закончился, понятых отпустили.
Инспектор захлопнул дверь Васькиной машины, и Борька увидел своё отражение в стекле двери. Борька посмотрел в свои поникшие глаза. Вдруг, за спиной появилось ещё одно отражение. Он перевел взгляд и увидел… О, боже! Он увидел того самого продавца статуэток с московского рынка! Борька молниеносно обернулся. Сзади стоял инспектор ГИБДД и больше никого не было. Борька метнулся в сторону, разыскивая промелькнувшего продавца. Он же здесь, где-то рядом, наверное, зашёл за машину! Инспектор движения Борьки понял по-своему и среагировал соответствующе. Ударил своей ногой по Борькиной ноге. Борька тут же споткнулся и растянулся на грязном асфальте, больно ударившись ладонями и поцарапав их до крови.
– Стоять! – одновременно с ударом громко крикнул инспектор и мощно навалился сверху.
Тут же подоспел напарник. Они вдвоём ловко завернули руки ему за спину и надели наручники. Впрочем, Борька и не сопротивлялся.
– Вызывай, пусть едут уже быстрее! – сказал инспектор, обращаясь к напарнику. И уже Борьке: – Куда ты дернулся? Ох и дурак же!
– Вы неправильно меня поняли, – невнятно затараторил Борька своё оправдание. – Я не хотел убегать. Мне нужен один человек, он тут стоял. Вот только что… За вами… Я хотел его догнать… Вы не поняли…
Но сотрудник даже не стал вникать в Борькину речь:
– Ага. Верю. Другим будешь объяснять. А этот случай мы в протокол сейчас с тобой занесём. – И повел Борьку опять на пост.
Борьку везли в полицейском "козлике". Был он тут не один. Непонятного вида человек в темной одежде спал в углу напротив, плотно надвинув на глаза до самого носа меховую шапку не по сезону. Из-под шапки были видны только черные усы и жиденькая острая бороденка, такая же темная. Борька старался не обращать на него внимания, но взгляд то и дело попадал на вынужденного попутчика. Борьке казалось, что лучше бы было ехать одному. Этот бродяга, как его окрестил Боря, не внушал никакого доверия. "Надеюсь, он хотя бы не бомж?" – мелькнула мысль, но он тут же устыдился своему предположению. "Не суди человека по первому впечатлению, но и не забывай этого впечатления. Оно многое тебе подскажет", – вспомнил он витиеватую фразу отца. Но спроси, и Борька не сможет дать внятный ответ, отталкивает этот человек или, наоборот, притягивает.
Внезапно Борьке захотелось его разбудить и поговорить. Рассказать всё, что произошло, посетовать на свою неудавшуюся жизнь. О научных подвигах, которые вдруг обернулись бедой. Что он хотел сделать открытие, но события против него. Словом, Борька хотел поплакаться в жилетку. Но сам одернул себя:
– Так, погодь, каждому встречному-поперечному будешь ныть? – похоже, он это произнёс вслух, потому что человек проснулся, зевнул, но шапку не снял, а надвинул ещё глубже до самых усов.
"Козлик" остановился. Двери тут же открылись и строгий голос произнёс:
– Выходи!
Борька выглянул из машины. На улице была ночь, площадка перед изолятором освещалась уличными фонарями. Полицейский включил свой фонарик и направил сначала на Борьку, потом посветил в угол, где сидел второй задержанный. Борька проследил за лучом. Наконец-таки, он увидит его лицо. Но человек никак не отреагировал. Казалось, он опять заснул. Борьке, почему-то, стало досадно.
– Руки за спину! – вновь произнес команду конвойный.
Борька повиновался.
– Иди вперёд! – сказал тот же конвойный и повёл его ко входу. Боря услышал скрип закрывающейся двери "козлика", и решился спросить:
– А тот второй, его разве не со мной?
– Не разговаривать! – опять строго, но все же с будничной интонацией произнес конвойный и легонько подтолкнул Борьку в спину.
Боря только успел кинуть последний взгляд на закрывающуюся дверь. Дверь уже почти закрылась, но в последний момент она остановилась, и из-за двери выглянул попутчик. Шапка уже не была надвинута на лицо, и Боря не поверил своим глазам, это был тот продавец с рынка! Чукча-китаец! Борька хотел снова дёрнуться ему навстречу, но вспомнил, чем это может обернуться, и вовремя взял себя в руки. Но конвойные всё же заметили и приняли меры.
– Мы слышали, что ты тихий, но с чертями в омуте. Руки за спину, держать ровно!
Наручники быстро защелкнулись на запястьях.
Борька бросил последний взгляд на машину. Чукча смотрел на него спокойно и улыбался. Потом подмигнул, спрятался опять в «козлике», дверь за ним захлопнулась. А самого Борьку уже более грубо ввели в камеру, сняли наручники и предоставили самому себе.
В камере он был один. Борька сел на нары и начал рассуждать о своем нелегком положении и о последних днях, перенасыщенных необычайными событиями. Уезжая с севера, с места охоты, он думал, что это самое лучшее решение – быстрее приехать в лабораторию и всё исправить. То есть, как следует подготовиться к новым испытаниям, провести ряд опытов и уже готовым возвращаться назад, помогать Ваське вернуться в прежний облик. Но первый же пост ГИБДД, на котором его проверили, всё изменил. Только сейчас до него стал доходить истинный масштаб бедствия. Только сейчас он понял, в какую историю вляпался. А ведь все из-за своей же гордости. Он рассказывал матери, что скоро будет величайшее открытие, за которое он, скорее всего, получит нобелевскую премию. Она же, мудрая женщина, только улыбалась и говорила, что занесет тебя твоя похвальба в неведомые дали. "Ага, на Колыму!" – заключил Борька, вспоминая ее слова. Безрассудство, неосторожность и просто нарушение элементарных требований безопасности при проведении экспериментов привели к печальным последствиям. Борька винил в этом только свою рассеянность. Впрочем, рассеянность не причем. Виноват только он сам и никакие оправдания не помогут.
Что же теперь делать? Никто же не поверит случившемуся. Ему даже не дадут шанса исправить. Даже страшно представить, что подумают остальные следователи и прочие лица. "Наверное, начнут с медицинского обследования", – подумал он и горько вообразил себе эту процедуру. – «Кстати, гаишник, вроде что-то говорил, что сообщит обо мне родственникам. Потом меня увезли. Интересно, сообщил ли? И кому тот сможет позвонить? Только матери. А что она сможет? Только посочувствовать и поплакать. А с другой стороны, отчаянное материнское сердце способно на многое.»
Борька поднялся и стал ходить по камере. Рука опустилась в карман и нащупала Пеликена. Каким-то чудом его не отобрали. Он внимательно взглянул на вечно веселую фигурку. И мысль пришла! Чтобы ее не отпустить и обдумать до конца, он стал двигаться еще быстрее. Три шага в одну сторону – решетка, три шага в другую – стена. Разворот, и опять все снова. И так почти час. В итоге, силы иссякли и Боря повалился на нары. Выход есть! Не факт, что получится, но нужно пробовать.
На этом он нежно погладил лысину своему талисману, положил в карман и уснул.
Утром Борьку ввели в кабинет. В почти пустой комнате за столом сидел грузный следователь, попивающий чай из стакана и закусывая огромным бутербродом. Борьке он сразу не понравился. Тот кивнул головой, и Борьку усадили на специально приготовленный для этого стул напротив стола. И наступил тягучий допрос. Следователь что-то записывал, при этом спрашивал у Борьки те же вопросы, что и сотрудник ГИБДД на посту. Имя, фамилия, профессия, кто родители и всё в этом роде. Борька ждал, когда же перейдут к сути, но следователь топтался на месте.
– Вы скажите, в чем меня обвиняют? – не вытерпел он.
– Молодой человек, не мешайте своими вопросами, только отвечайте. У меня таких, как вы, знаете сколько за день проходит? Вот то-то и оно, что не знаете. А ваши вопросы неуместные. Вам и самому лучше меня известно, за что вы тут оказались, – назидательно ответил следователь. Он откусил очередной кусок и, не прожевав, добавил: – У меня нет времени, чтобы еще выслушивать человека, который нарушает закон.
Боря не ожидал такого резкого заявления и слегка опешил. А допрос продолжался всё в том же монотонном духе. Правда, следователь всё же спросил, в какой день Борька уехал на охоту, с кем и когда вернулся. Но даже не поинтересовался, куда делся Вася.
– Достаточно, – заключил он. – На этом закончим, тут все ясно.
– Что ясно? – искренне не понял Боря.
– Молодой человек, не прикидывайтесь простачком, – следователь скривил неприятную гримасу, которая должны была означать улыбку. – Вы уехали на охоту вдвоем?
– Да, вдвоем.
– Возвращались один?
– Один.
– У вас было обнаружено оружие ваше и вашего приятеля. Так?
– Да, но я же объяснял…
– Не перебивать! – брызнул слюной следователь. – Что ты тут комедию ломаешь? Всё, что ты натрепал инспектору, я прочитал. Это полная чушь, годная, разве что, для бульварных детективов. Ученый он, видишь ли! Такими учеными тюрьмы забиты! А-ну, признавайся, где тот, второй, чье ружье у тебя нашли?
Борька онемел. От таких слов у него не нашлось, что ответить. Пульс участился. А следователь поднялся со стула. Стоя он выглядел еще более неопрятно и неприятно. С брюшка посыпались крошки. Нижняя пуговица у рубашки расстегнулась на животе в самом его широком месте. И Борька мог созерцать открывшийся пупок.
– Что? Задергался? – при этих словах следователь подался вперед и живот оказался на столе. Следующая по порядку пуговица приняла на себя весь вес напирающего живота.
Борька ничего не отвечал, он даже не вникал в суть криков следователя. Он смотрел только на живот и думал, выдержит или не выдержит пуговица? Еще мгновение и пуговица не выдержала и с треском отлетела от рубашки, при этом звонко стукнувшись о рядом стоящий стакан. Борька невольно улыбнулся выкатившемуся брюху. Следователь внезапно стих. Теперь он был занят застегиванием пиджака на голом животе. По всему было видно, что для него это впервые. И пока следователь занимался спасение остальных пуговиц, Борька думал, что нужно попросту поменьше есть.
– Ну? Что? – следователь привел свой живот в относительный порядок, спрятав за полами пиджака, но улетевшая пуговица еще пуще его разозлила. Он взял недопитый чай, одни махом вылили его себе в рот, шумно сглотнул, и выпалил: – Тебя раскусили! Скажи, за что ты кончил своего дружка?
– Вы о чем? – Борька совсем был обезоружен.
– Он опять прикидывается дурачком, – хмыкнул взбешенный следователь. – Я устал с тобой. Здесь всё как на ладони. Думал, все остальные глупцы? Ружье чужое с собой прихватил, документы, даже вещи! Даже портки, и теми не побрезговал! Да кто ты вообще такой? Начинающий киллер? Ха! Ну, докладывай, что ты с ним не поделил?
При этих словах Борька украдкой достал из кармана Пеликена, посмотрел в его смеющиеся раскосые глаза. И подумал, что это какой-то неправильный следователь. Что он так на него взъелся? Либо у него всегда такая манера разговаривать с подозреваемыми, вроде "плохого полицейского", либо что-то случилось в жизни. Причем аккурат перед тем, как Борьке оказаться в КПЗ. В любом случае нужно что-то делать. Если уж следователь сам первый начал, то Борьке ничего не остается, как тоже пойти на конфликт, но только другим оружием. Он улыбнулся, вспомнив ночные думы, и решил, что пора бы уже начать осуществлять свой план.
– Что ты лыбишься? – спросил следователь, увидев довольную гримасу на Борькином лице.
– Во-первых, не ты, а вы, – спокойно начал Борька. – Во-вторых, не грубите мне.
– Да, как ты смеешь… – начал возражать следователь.
– Не перебивайте! – здесь Борька был вынужден повысить голос. – Это, в-третьих. А в-четвертых, мне нужно позвонить.
– Да кто тебе позволит!.. – опять начал следователь, но Боря на этом месте внезапно рассмеялся. Следователь замешкался, он не знал, как реагировать. Судя по всему, все в этом кабинете при таком напоре реагируют одинаково. А Боря, увидев его замешательство, внутренне заликовал: "Не так-то он и крут, как хочет показаться". И тут же продолжил:
– Я не знаю, на сколько часов или суток вы имеете право меня здесь задержать, но, думаю, что наш разговор должен был начаться с этого. Зато я точно знаю, что имею право на защитника, адвоката, или кто у вас выполняет эти функции? А также на один звонок! – на последних словах он постарался сделать упор.
Следователь шумно запыхтел, обдумывая. Диктаторскую позицию он сдал, это он понимал. В итоге выдавил:
– Кому будешь… Будете звонить?
– Профессору Громову. Это мой наставник в научных исследованиях.
– Положено звонить только родственникам, – возразил следователь.
– Родственникам, думаю, что вы уже сообщили, а если не сообщили, то должны сообщить, – опять же спокойно продолжал Борька. – А мне нужно позвонить, считайте, что близкому человеку. Да, пожалуй, ближе него у меня не было никого за последние несколько лет.
У следователя на лице появилась ухмылка:
– Что? И девушки не было? Только профессор?
Борька понял шутку. Даже сам улыбнулся:
– Профессор все же ближе, – ответил он.
Ему опять повезло, в камере снова никого не было. Еще на посту ГИБДД отобрали всё, но, каким-то образом, оставили Пеликена. Во время обыска фигурка была в руке и полицейским даже не пришло в голову посмотреть, что у него в ладонях. А потом он машинально отправил статуэтку в карман. И теперь Борька не крутил талисманчик в руках, а внимательно рассматривал. До чего же он похож на того продавца! Да, сейчас он видел это отчетливо. Вон морщинки даже видны, как у него. Или это не морщинки, а трещинки на кости? Не важно, очень натурально вырезано. Настоящий мастер! Уж очень талисман на продавца похож. Правда, продавец был не толстый и не лысый. А вот лицо точь-в-точь. А может, Борьке так просто кажется. Да и продавец этот вечно везде мерещится. С другой стороны, все чукчи на одно лицо. Также, как и все китайцы. Поэтому не сложно и ошибиться. Но уж очень хотелось Борьке верить, что встречал он каждый раз именно того продавца с московской барахолки.
А сейчас он лежал и вспоминал допрос в кабинете. Да, следователь, конечно, тот еще тип. Его методы допроса обескураживают. Многие, наверное, сознались в своих грехах при таком напоре. Но Борьке нечего было скрывать. А все свои грехи он уже рассказывал раньше. И рассказал бы снова и даже с большими подробностями, но ведь следователь ничего и не спрашивал, а значит, и оправдываться было ни к чему. Но теперь Борька осознавал, что его положение гораздо хуже, чем он представлял. Если раньше он думал, что только незаконное хранение и ношение оружия является главной статьей обвинения, то теперь ему уже вешают убийство. Причем доказать обратное будет достаточно сложно. Хорошо, что хоть он смог дозвониться до своего наставника по научной работе. Правда, профессор Громов был достаточно замкнутым флегматичным человеком. Но что касается науки, Евгений Петрович был на коне. К нему можно было обратиться в любой момент, и тот всегда приедет, подскажет, поможет и словом, и делом. А вот по житейским проблемам Боря обращался к нему впервые. Каким-то чутьем он осознавал, что нужно звонить именно ему. Может быть, всему были виной слухи, порой доходившие до Борьки, что Громов Евгений Петрович как-то связан с верховными лидерами нашего государства. Может, это были лишь слухи, а может… В общем, Борька считал, что сделал на первом допросе всё, что мог, и теперь спокойно лежал и рассматривал Пеликена. Других забот не было. Он попросил принести ему тетрадь и ручку из своих вещей, но следователь отказал, сославшись на недостаточную изученность всех его записей.
А в Боре томились чувства, что он упускает время. Что ему нужно очень многое ещё сделать, чтобы вернуть друга к людям. Но для этого нужно находиться в лаборатории, а не здесь. Отсюда ничего не добьёшься. Наверное, это и была истинная причина, почему он позвонил профессору, а не родителям. Желание позвонить Громову было чисто интуитивным, и сейчас Борька боролся с сомнением, а не зря ли он это сделал? Евгений Петрович выслушал всё без эмоций, впрочем, он всегда всё выслушивал, не проявляя особых чувств, по крайней мере, внешне. И в конце разговора ледяным тоном спросил:
– У тебя всё?
Вот так вот просто "у тебя всё?"… Боря, конечно, тут же раскаялся в своей затее с этим проклятым звонком профессору и, естественно, ничего не оставалось ответить, кроме как:
– Всё, Евгений Петрович.
И он даже не стал продолжать беседу, не уточнил, как обычно это бывает, что сможет ли профессор ему помочь и тому подобное. На этом Громов тем же ледяным голосом ответил:
– Я тебя понял, до свидания, Боря.
И даже ничего не пообещал, не ободрил. Повесил трубку. Эх, плохо Боря его знает. А ведь уже почти десять лет с ним знаком!
Во второй половине дня Бориса снова вызвали на допрос. На этот раз в кабинете, кроме следователя, был еще один человек.
– Согласно закону, вам назначается адвокат, – бодро сообщил следователь.
Поскольку в Борькиной голове было очень мало сведений о разных законах, в ответ он просто кивнул, мол надо, так надо. Он даже порадовался, что на этот раз следователь, может, будет более адекватен. Защитник же должен защищать, а значит будет на Борькиной стороне.
Адвокат поздоровался, представился. Но Борьке не запомнились ни фамилия, ни имя. То ли Зарубин, то ли Подрубин. Впрочем, имя следователя тоже не запомнилось. Он по привычке списал это на свою, обычную за последнее время, рассеянность. И переспрашивать не стал.
Следователь начал допрос. Он задавал вопросы уже по делу.
– Итак, вы поехали на охоту вдвоем с другом, неким Волковым Василием Александровичем. Потом у вас что-то произошло, возможно ссора, и вы забрали его ружье, документы, одежду и уехали. Верно?
– Никакой ссоры не было, просто… – начал свой ответ Борька.
– Отвечайте на вопрос, – остановил следователь. – В рассуждения вдаваться не нужно. Ответьте, вы уехали вдвоем, вернулись один с чужим оружием. Так?
– Да. Но… – ответил Борька, но следователь его снова прервал следующим вопросом.
– Когда вы были на охоте, к вам кто-нибудь подходил? Или вы были одни?
– Никого не было. Ну, конечно, рядом и другие постреливали… – но следователь опять не дал договорить.
"Да что ж такое!" – возмущенно подумал Борька, но виду не подал. Следователь ему уже не просто не нравился, он его уже сильно раздражал. Борьке хотелось ответить колкостью, но благоразумие сдерживало.
– Почему вы возвращались один?
– Потому что мой друг в результате моих опытов исчез. Точнее, я думаю, что он трансформировался в гуся. И…
– Достаточно! – в голосе следователя начинало проскальзывать утреннее раздражение и злость. – Свои догадки оставьте при себе. Догадки не ваш конек. А вам бы лучше рассказать, как все произошло на самом деле. При этом ничего не утаивая и не выдумывая. Выдумывать сказки у вас еще будет время. Сокамерникам они понравятся.
Адвокат улыбнулся. И Боря заметил. Наверное, со стороны это, действительно, выглядело смешной шуткой. Но он же должен защищать, а ведет себя, как посторонний. Впрочем, криминальных фильмов Борька не смотрел, детективной литературой про полицейских и преступников тоже не интересовался. Может, так и должно быть. Может, адвокат не имеет права вмешиваться в допрос.
– Ну, что вы опять начали ломать комедию? Признавайтесь, где Волков Василий Александрович?
– Я не знаю, – честно ответил Борька. Ему уже начинала надоедать эта карусель одних и тех же вопросов. – Почему вы считаете, что я говорю неправду? Почему вы мне не верите? Вы же, наверняка, видели все вещи, которые были со мной! Там есть и лазер, с помощью которого я делал опыт. Там и записная книжка, в ней все написано, как и что я делал!
– Ну-ну, спокойнее, молодой человек, – сказал следователь, поднимая свое грузное тело со стула. Пиджак на этот раз был застегнут на животе. Шансов оторваться у пуговиц не было никаких. Он продолжил: – Отсюда вы прямиком направитесь в следственный изолятор. А там уже не будут с вами церемониться как здесь. Поэтому, рекомендую признаться во всем сразу. Честно признаетесь – уменьшите срок. Суд это оценит.
– В чем признаваться? – это вопрос был адресован адвокату, который молчаливо сидел и иногда согласно кивал в такт речам следователя.
Адвокат продолжал кивать, но тут до него дошло, что вопрос задали ему. Он встрепенулся и, запинаясь, ответил:
– Отвечайте, отвечайте. Нужно все рассказать. Здесь все хотят вам только добра. Не думайте, что вас запугивают. Нет! Ни в коем случае! Вам самому нужно как можно быстрее помочь следствию. Если вы ни в чем не виноваты, следствие непременно это выяснит. Рассказывайте.
"До чего же у него слащавый голосок", – брезгливо подумал Боря и в душе махнул на него рукой. А вслух сказал:
– А почему вы мне поверили, что я ездил на охоту вдвоем с другом? Почему поверили, что, допустим, мы не ездили большой компанией? Почему?
– Улики против вас. И ваше первое признание очень ровно накладывается на найденные при обыске вещи в машине, – тут же нашелся следователь. – А сказка про превращение – это вымысел. Может быть, вы и занимаетесь чем-то там научным. Но сами же понимаете, что можно все, что угодно допустить, но только не это. Потому что этим проще всего прикрыться, пытаясь замять преступление.
– Ну так выясняйте дальше. Проводите расследования, изучайте мои записи. Кстати, а вы попытались найти моего друга? Может я настолько все придумал, что и друг-то мой тут совершенно ни причем, а машину я у него угнал. А? Какого предположение? Нравится?
– Довольно! – грубо прервал следователь. – Что нам делать, мы разберемся без вас. Подумайте лучше о своем благополучии.
Он закончил писать протокол и пододвинул его Борьке:
– Ознакомьтесь, распишитесь!
Борька взял протокол, пробежал глазами наискосок. Да что он тут понимает в этих бумагах? Уже хотел поставить подпись, но вспомнил про адвоката, как хорошо, что ему его назначили, избавит от лишних бумаг. Он протянул исписанные листы. Адвокат взял с неохотой. По крайней мере, так показалось Борьке. И быстро просмотрел их. Причем, некоторые он даже не открывал полностью, а как будто пересчитал их. Вернул назад Боре с словами:
– Все в порядке, можете подписывать.
Боря взял ручку и потянулся подписывать бумаги. Но что-то его остановило, и он решил всё же вчитаться в смысл написанного. А что такого? Он в своей жизни уже много всего подписал в спешке. Всегда куда-то надо было торопиться, или же считал неудобным задерживать кого-то долгим чтением. А сейчас куда торопиться? У него времени предостаточно. Может, следователю и нужно домой, может, его там семья ждет. Ничего страшного, подождет. А не успеет, так завтра продолжит свои допросы. А адвокату, видать, и вовсе всё равно. Он даже и не читал толком. И Борька принялся читать.
– Что-то не так? – осведомился адвокат почти скороговоркой.
– Нет-нет. Все нормально, – очень спокойно ответил Борька.
– Вы же уже читали, – продолжал спрашивать тот. А следователь при этом старался не дышать. Но с его грузным телом это давалось совсем непросто. И Борька постоянно слышал сопение.
Борька на реплику адвоката ничего не ответил. Он уже углубился в чтение. Закончив читать, Борька сделал вывод, что ничего не придумано, написано все верно, но вот только не все, что он говорил. Например, не было ни слова о научном эксперименте. А ведь это же ключевой момент! Именно в результате этого и произошло несчастье. Конечно же, такой протокол разбудил много противоречивых чувств в Борькиной душе.
– А где же тут про эксперимент, про лазер? – удивленно спросил он у адвоката.
– Про лазер написано в другом протоколе, у инспектора ГИБДД, – не колеблясь ответил адвокат. – А здесь, в протоколе, только сегодняшний допрос.
"Допустим", – подумал Боря. Всё равно странно, какая-то недосказанность получается. Однобокость.
– Где должна стоять подпись? – спросил он.
– Там, где проставлены галочки, – ответил за адвоката следователь.
– Но ведь тогда останутся пустые строки, – заметил Боря.
Следователь с адвокатом переглянулись. От Борьки это не ускользнуло, но виду он не подал. Ему уже становилось ясно, что здесь что-то не то. Следователь странный с первой встречи. А теперь еще и адвокат.
– Молодой человек, – начал по своему обыкновению раздражаться следователь, – Вы считаете, что разбираетесь в следственных документах лучше нас? Если со всем согласны, то подписывайте.
А Борька вопросительно взглянул в лицо адвоката, мол, что ты скажешь по поводу пустых строк?
Адвокат опять нашелся:
– Понимаете, Борис Сергеевич, это обычная процедура. У сотрудников очень мало времени, а работы очень много. Приходится потом заканчивать оформлять различные бумаги, в том числе и протоколы. Уже после допроса. Чтобы не задерживать и не волновать задержанных лиц. Ведь ваша вина ни в чем доказана, а значит, и нервировать вас не стоит. Вам же лучше, если вас быстрее отпустят из кабинета в… в… – тут он не нашелся что ответить.
– Обратно в камеру? – иронично подсказал Борька. – Я вас понял. Я подпишу. Я уменьшу вашим следователям объем работы.
И он подписал. Свой автограф и число поставил ровно в тех местах, где заканчивался текст следователя и везде, где только мог добавил от себя: "Информация неполная. С текстом не согласен".