Дэн Пласкин
Лазерный гусь
Борька подумал: когда только она успела? Чертеж, если уж говорить по-честному, создала она, а не Борька. Борькин эскиз был лишь жалкой пародией.
– Хорошо. Завтра. Но тогда сегодня, если уж дела, благодаря тебе, – он выделил это особенно, – выглядят лучше некуда, нужно заняться лазером.
– А что с ним не так? Я же всё проверила, всё работает. Правда, не запускала. Я хотела, честно. Но Евгений Петрович сказал, что слишком много мороки, что запускать лучше на свежем воздухе. Наш лабораторный кабинет совсем для этого не подходит. Знаешь, я совсем в этом не разбираюсь, наверное, он прав, я спорить не стала. Правильно?
У Борьки в очередной раз взлетели от удивления брови. Надо же, она и в лазере уже покопалась! Борька, конечно, проверит, ничего ли там не испортилось. Но всё же, какая величайшая трудоспособность! Откуда она у неё? Кто ей это всё привил? Не могли же из обычной любознательности вырасти такие знания. Это, не иначе как, дарование свыше.
– Кстати, Громов мне сказал, что ты действовала под моим руководством, что я удаленно присылал какие-то инструкции. С чего он это взял?
Яна подарила Боре невинную улыбку:
– Но ведь ты же мне сам сказал что ещё нужно сделать. Вот я это и делала. Что-то не так? – и она снова ослепительно улыбнулась.
Борька мгновенно догадался: всё это время она его прикрывала. Она не рассказывала Громову ни о чем: ни о пропавших колесах, ни о том, что его не взяли на кольцевание, ни о разногласиях с председателем. Ни о чем. А он еще на нее дулся! Да как он вообще смел даже думать о ней в негативном ключе? Он вдруг будто прозрел: перед ним стоит именно тот человек, которого он искал всю минувшую жизнь!
– Ты меня лишила всякой информации, говорила, что занята… Теперь я и сам это вижу, – Борька опустил глаза в пол. – Ты меня прости, по телефону много не узнаешь… Мой тон в переписке мог показаться слишком… строгим. Но я не хотел никаким образом давить. Даже не думай! – он поднял глаза. Яна в ответ смотрела ясным взглядом и легкая улыбка, которая очень ей шла, заставила Борьку забыть, о чем он планировал сказать. Он на миг замолчал, потом вдруг отчаянно захотел выпалить: "Ты выйдешь за меня?" Но чуть не поперхнулся от своей храбрости и вместо этого изрек: – Ты… поедешь со мной?
– Куда? – Яна продолжала улыбаться.
– На север, – он заговорил быстро. – Мне понадобится помощник, точнее даже не помощник, а заместитель, товарищ. Господи, что я говорю? Мне нужен соратник, кто меня поймет во всём. Абсолютно во всём. Ну, и заменит при необходимости. Ты ведь понимаешь?
Яна продолжала улыбаться. Её дыхание чуть углубилось. Борька этого не заметил. Она что-то обдумывала.
– Понимаю, – заговорила она медленно. – Но и ты пойми: я очень редко уезжала из дома. А без спроса родителей вообще никогда. У нас такой порядок. Мне надо сначала отпроситься у отца. Извини, я не против, но если отец не захочет отпустить, то… Он у меня очень строгий! – нахмурив брови добавила Яна. Борька помрачнел и не заметил веселых чертиков в ее глазах.
Перед уходом Яна помогла упаковать все кристаллы в ящики с мягкими стенками, специально изготовленные для этого случая. Казалось, она предусмотрела всё, но возразила, утверждая, что идея с ящиками целиком принадлежит Мирзо. Затем она также, как и всегда, сбросила трубку телефона, сообщила, что ей надо бежать, ее отвезут домой. И Боря снова, как и всегда, огорчился, а сердце сжалось завистью и ненавистью к тому, кто ее увозил. Он вне себя вдруг дернулся за ней. Выбежал на улицу. Но было поздно: у входа в институт никого уже не было. Вспоминая эту сцену, Борька злился на себя, что не остановил ее, не поговорил про ее ухажера. И одновременно ругал, что побежал за девчонкой как незрелый юнец. Борька запутался окончательно, не зная, как поступить и кляня свою нерешительность.
Рано утром чуть свет Борька уже был на ногах и приехал в лабораторию за кристаллами. Вчера, придя домой, ему не удалось основательно переговорить с отцом. Лишь смог рассказать в общих чертах как прошла командировка. Он не говорил ему про Седого, не говорил про отношение к нему председателя и других людей. Сказал, что всё было хорошо и всё понравилось. Не стоит тревожить нервы больному отцу. Успеет еще всё обсудить. А сейчас нет времени, нужно торопиться собрать все детали в одну общую конструкцию и отправляться назад, ловить Ваську на перелете. Он подъехал к гаражам Мирзо. Всё тот же механик ремонтировал очередную машину. Но, когда Борька появился в дверях, оставил это занятие и обратился к нему:
– Мирзо ждет, давай помогу, – и взялся за ящик. Боря не ожидал такого поведения, но подумал, что, наверное, виной всему Яна. Женщины редкие гости гаражных мастеров, а уж тем более хорошенькие девушки. Они запоминаются надолго и имеют особенное влияние на всех мужчин.
Борьку провели в лазерный цех. За единственным столом сидел Мирзо. Увидев Борю, встал, дружелюбно улыбнулся:
– Проходи, друг, показывай.
Механик ушел, а Мирзо сразу принялся за дело.
– Занятно, – бормотал он себе под нос, перебирая стаканчики. – Занятно. Хорошо, отполируем, покрасим чем-нибудь, чтобы не сохли. И вставим. Есть у меня один мастер.
Мирзо принес долгожданную решетку. Борьке хватило только одного взгляда, чтобы понять: тут действительно потребуется ювелирная работа, и ему никак не справиться. Каждая ячейка представляла из себя не просто отверстие, а ямку с лепестками, точь-в-точь как это применяется в дорогих украшениях. Человеку, который потом будет вставлять камешки, нужно уметь в совершенстве пользоваться своим инструментом, и однозначно этот человек должен обладать достаточным опытом. Борька бы никогда так не смог сделать. Его охватило чувство неудобства. Он понимал, что работа, можно сказать, выполнена, но Мирзо пока не взял ни копейки. Но при этом и решетку тоже не отдает. Тревожные мысли полезли в голову, но он решил пока не задаваться финансовым вопросом: пусть уж сделает всё до конца, потом и поговорим.
– Очень здорово! Вы мастер! – воскликнул он. Мирзо ничего не ответил, но видно было, что ему приятно. Любому человеку приятна похвала. – Вы говорите, что отдадите кому-то вставлять кристаллы. Долго он их будет вставлять?
Мирзо что-то посчитал в уме:
– Думаю, неделю.
"Неделю, значит, неделю, – прикидывал Борька: – Прибавим еще пару дней на разные обстоятельства. Итого, полторы недели. Многовато, но пролет еще не начнется." Он пока еще не замечал, что понемногу начинает рассуждать как человек, принимающий решения не только за себя одного.
– Хорошо, – произнес он вслух. – Как я узнаю о готовности? Мне самому приехать или через Яну? Вы вроде бы с ней уже сработались?
Мирзо улыбнулся. Он, конечно же, заметил изменения в Боре, особенно его более уверенный тон. Но Борька растолковал его улыбку по-своему.
– Хотя нет, ей уже хватит вас беспокоить. Давайте я лучше сам заеду. Говорите: через неделю?
– Постой, постой, – удержал Мирзо. – Не торопись так. Утро. Пойдем-ка чаю попьем.
Борька хотел бежать. У него появилось так много дел, что он боялся упустить каждую минуту. Но отказываться, конечно же, было бы верхом неприличия.
За чаем Мирзо вел себя как и прежде, но расспрашивал больше обычного. На этот раз его мало интересовало, чем Борька занимается в своей лаборатории. Его больше интересовало, что Борька за человек, какие у него есть увлечения, где бывает, кто отец, мать, друзья. Борька раскрылся не сразу: ну, не привык он, чтобы его расспрашивали так много о нем самом. Обычно это никому не интересно. Но Мирзо был очень искусным собеседником. И в итоге Борька разговорился и ответил на все вопросы, причем с удовольствием. Ему льстило, что нашелся в мире человек, которому интересно узнать что-то о нем. А Борька сам вдруг осознал, что не так-то и мало событий произошло в его жизни. Оказывается, есть, чем поделиться. Но когда Мирзо перешел к вопросу о Яне, Борька вдруг сжался. А что сказать, кто она ему? Коллега? Глупый ответ, да и сказать такое как-то банально, и почему-то ему показалось неуместным. Но не делиться же в самом деле самым сокровенным? Он ответил просто:
– Мой руководитель рекомендовал ее как хорошего помощника. Она ведь действительно толковая, вы заметили? Вот поеду в командировку, думаю, что Яна бы стала мне там надежной опорой.
Мирзо прищурился, отпил глоток зеленого чая, взял кусочек щербета, тщательно пережевал.
– Да, она славная девочка, – медленно произнес он, о чем-то раздумывая. – Есть, конечно, свои причуды.
– Вы меня извините, – встрепенулся Боря. – Но мне уже пора. Меня ждут в лаборатории. Эээ… Ждут дела.
– Да-да, конечно, иди, – подхватил Мирзо.
Он проводил его до выхода. Всё тот же механик оставил машину и подошел к Мирзо:
– Что? Конкурент? – спросил он, когда Борька удалился.
– Жизнь идет своим чередом. И это было ожидаемо, – ответил Мирзо.
Громов уже ждал и тут же пригласил его к себе в каморку.
– Сегодня у меня опять нет времени, Боря, – профессор ходил по комнате очень возбужденный. – Мне, скорее всего, в ближайшее время придется переселиться к ним для важного мероприятия, – он поднял палец вверх при словах "к ним". – Это и плохо, и хорошо. Хорошо, что будет новое дело. Они одобрили моё предложение по канализации и по мусоросжигательным заводам. А плохо, что я здесь долго не появлюсь, точнее, буду редко приходить. Мне нужен кто-то толковый, кто бы присмотрел за всем в моё отсутствие. Может быть, даже на несколько лет.
Боря затаил дыхание. Давным-давно он мечтал об этом как о несбыточном, далеком, недоступном. Неужели Громов предложит ему должность заведующего лабораторией? Вот было бы удачей! Это же повышение, а значит, более-менее ощутимая зарплата. Но не это главное. Главное, что он, Борька, младший сотрудник, наконец-то таковым перестанет быть и сможет заняться настоящей научной работой. У него будет возможность продвигать свои идеи, делиться с другими энтузиастами, он откроет двери в удивительный мир науки.
– А лекции? Вы их разве не будете вести? – осторожно поинтересовался он.
– Боюсь, что будет не до лекций. Часы я уже раздал другим преподавателям, осталось решить с лабораторией. Без хозяина здесь нельзя. Как думаешь, Яна справится? В твоё отсутствие она выглядела молодцом.
У Борьки оборвалась душа. Так вот зачем он его пригласил. Посоветоваться. В сущности, Громов, конечно же, прав. Ну, какой из Борьки заведующий? Его не было целый месяц, занимался чёрт знает чем, на этом проклятом севере. Грибы собирал да рыбу удил, вот и все занятия. А Яна тут вкалывала и показывала, кто действительно достоин. Да и с другой стороны, кто Борька сейчас? Да никто, временно освобожденный. Вот закончится вся эта канитель с превращениями, сочтут его треплом и упекут за решетку на долгие годы. Понятное дело, Яна сейчас в приоритете. Он, конечно же, порадуется за нее и обязательно будет рекомендовать, потому что на эту работу действительно вряд ли в институте сыщется более подходящий сотрудник.
– Лучше Яны я не знаю никого, – сказал Боря. – Но только не могли бы вы повременить хотя бы до окончания моего эксперимента? Я планировал взять ее с собой.
– Хорошо, но с первого сентября вы оба должны быть здесь. Независимо от результатов.
Он схватил свой портфель, но в дверях остановился и бросил:
– Кстати, ты просил кого-то из местных. Так вот, достаточно от тебя телеграммы на имя руководителя. Гм… Как его?
– Белоголов.
– Да, Белоголову.
И он быстро вышел не попрощавшись.
Боря расстроенный стоял и смотрел на оставленную открытой Громовым дверь. Он не знал за что приняться. Дел было запланировано много. Но он вдруг почувствовал, что это никому не нужно. Все его потуги и идеи поблекли. Ну и что, если он придумал какой-то там лазер, который превращает людей в животных? Баловство, за которое сажают в тюрьму. Это событие уже отшумело и потеряло заинтересованность. Громов занят новым проектом, Яна будет работать в лаборатории. А он? А он останется прежним младшим сотрудником.
Борька вышел из каморки, подошел к лазеру. Нужно начинать его упаковывать, но он не знал с чего начать. Яна в его отсутствие уже навела свой порядок. Вроде бы выглядело всё как прежде. Ну, лазер теперь стоял на столе без пыли, и все необходимые принадлежности расставлены в одном ей известном порядке. Борька почувствовал себя чужим. Даже здесь, рядом с лазером его собственной сборки, он стал лишним, ненужным и покинутым. У него опустились руки, и хотелось расплакаться. Нет, так продолжаться не может, нужно взять себя в руки! Да какая в конце концов разница, кто там что-то решает за него и без него? У него есть главная задача, и он ее выполнит! У него, пожалуй, остался только один друг. И этот друг – Василий Волков. Лучший друг. И Борька сделает всё, чтобы его вернуть. Что там Громов говорил про телеграммы?
Борька сел за стол и принялся составлять длинный список необходимых дел и вещей, которые понадобятся в предстоящей поездке.
Вскоре впорхнула Яна. Она была так очаровательна в этот летний день, что Борька на какое-то время забыл свои тяжкие думы. Он любовался ее светлым платьем до колен с открытыми плечами. Оно ей очень шло. Яна улыбалась и о чем-то весело щебетала. Борька даже не вникал в суть. Как легко она смогла его отвлечь и вернуть к подготовке.
– Ты сегодня не в духе? По тебе заметно. Может, решетка не понравилась? Ты же отвез кристаллы?
– Нет-нет. Точнее да, отвез. Но нет, со мной всё в порядке. Просто Евгений Петрович утром был… В общем, он очень доволен твоей работой, – Борька не решился рассказать ей о грядущих перспективах, чтобы не расстроиться снова. Пусть уж лучше Громов сам объявит. Это более правильно, и ему легче. Борька встряхнул головой: – Ну, давай, приступим!
Они провозились до самого вечера. Это было начало грандиозного эксперимента. Яна готова была услужить во всём. Видно, что работа доставляла ей неимоверное удовольствие. Вечером, как обычно, у нее зазвонил телефон. Она сбросила звонок:
– Ну, мне пора.
Для Борьки в этом уже не было ничего особенного, но он остро почувствовал, что не хочет ни с кем ее делить.
– Постой! – окликнул ее в дверях. – А что твой отец, согласен отпустить в командировку?
– Он сказал, что отпустит, но только ты сначала должен к нам домой прийти, отпросить меня, – Яна ослепительно улыбнулась, задорно сверкнув своими чарующими глазами.
Борька заранее почувствовал стеснение. В его планы это явно не входило.
– Да ты не переживай, – успокоила с прежней улыбкой Яна. Она легко отмечала малейшие изменения в его настроении. – Папа просто меня очень любит, – и растаяла в коридоре.
Борька спохватился и выбежал вслед. На этот раз он успел: Яна только лишь подходила к стоящей у подъезда машине. Она села в автомобиль, поцеловала в щеку водителя. Борька обомлел. За рулем сидел Мирзо! Борька отшатнулся назад, в темноту подъезда, чтобы его не заметили. И его не заметили. Дверь закрылась, машина уехала. А Борьку буквально начало трясти. Он поднимался вверх на свой этаж, яростно дыша. И лишь войдя в лабораторию и закрывшись изнутри, дал волю непередаваемой брани выплеснуться наружу:
– Старый козёл! Уже внуки скоро, а всё туда же! Да как он посмел? Разнесу к чертям его гараж! “Зайди, чаю выпей сначала.” Жалкий лицемер! Не нужен мне больше твой чай! И эта дурацкая решетка тоже не нужна. Всё из-за неё. Дернул черт связаться с такой скотиной. И без него бы всё сделал.
Около получаса Борька ходил из угла в угол широкими шагами. Но понемногу стал успокаиваться, шаги замедлились. Он сел на стул и подумал, что его вина в случившемся огромна. С его личного согласия Яна стала тесно работать с Мирзо. А он опытный, неглупый мужчина, умеющий вести разговор, наверняка, смог увлечь и ее – юную, невинную и пока еще наивную душу. Вины Яны он ни в чем не видел. Это ее выбор.
Борька достал из кармана давно позабытого Пеликена и поставил перед собой на стол.
"Не отступишься?" – вновь, как на яву, зазвучали в ушах странные слова.
– Не отступлюсь, – вслух спокойно и твердо произнес Борька.
Он взял телефон и набрал номер.
– Алло! Люда, привет! Ты где сейчас? В Москве? Я так и думал. Давай встретимся. Да, прямо сейчас. Посидим где-нибудь. Я как раз выхожу с работы. Заеду.
– Ты ведь не знаешь ничего, а он совсем другим был. Он веселым был. Рубаха-парень. Ну, как такого не полюбишь? – Люда улыбнулась своим воспоминаниям. – Со всех деревень девчонки о нем только и говорили. А он меня выбрал. Говорил, что вернется, женится. Чтобы ждала. И я ждала. Два года ждала. А потом он вернулся… – она помолчала. – Пока там служил, его мать с отцом умерли. Мы писали, да письма, наверное, не доходили, или не давали читать. Я же не знаю какие там правила. Он вернулся молчуном. Совсем изменился. Ни на кого не взглянет, не поговорит. Про меня и думать забыл. Даже наоборот, как только увидит, будто специально глаза отводил и уходил. Никто ничего не знал. Потом узнали. Ох, лучше бы и не узнавали. На почту пришло официальное письмо из части. А вместе с ним другое письмо от товарища по службе. Так вот то письмо было с открытым конвертом, отклеилась бумага. А я часто на почту забегала, отец просил. И мне отдавали всё, что нужно по деревне разнести. Я как увидела, что письмо не заклеено, конечно же, сразу прочитала. Но поняла, что на почте все уже в курсе, что там написано. Все же любопытные. Чуяла душа, что не нужно ему туда рваться. А он мне: "Ну чего ты боишься? Уходят сосунками, возвращаются молодцами! Да каждый мальчишка мечтает попасть в ту часть!" А ты знаешь, Боря, что это за часть? Я не знала, думала, ну спецвзвод какой, мало ли таких. Вон ОМОНовцы, так может и он туда же. А там из людей зверей делали. Они уже не могли нормальными вернуться домой. Машина, которая должна выполнить приказ или умереть. Вот и всё. Боли не чувствовать, грудью на пули, ни грамма сомнений. Да они там уходят все напичканные наркотиками. Голова думает, тело двигается, но весь организм на износ. Не спят по нескольку суток. Ну кто сможет выдержать? Кто не выдерживает, просто умирает. И чаще в бою. Ты не смотри, я не выдумываю. Я потом много узнавала. Я читала то письмо между строк. Я могу так. Сама боюсь себя. Я даже слушаю людей, а слышу совсем другое, не то, что они говорят, я их чувствую, – она вновь помолчала. – Его командир ему писал. Уж не знаю, как поняла, но потом с ним поговорила, он сам много рассказал. Никогда не рассказывал. И мои догадки подтвердились.
Было задание у них: очистить один поселок, вроде аула. Но вдруг выяснилось, что все духи ушли в горы. Группа погналась за ними. А он старшим в своей группе был. Через месяц, если бы дослужился, капитана дали. Короче, был бой. С нашей стороны двое тяжело раненых, с ними еще двоих оставили. А сами вчетвером погнали бандитов дальше. Было уже ясно, что без подмоги не обойтись. Он вызвал, но быстро прийти не смогли. Оказалось, что раскрыли крупное бандформирование в этом районе и брали всех в кольцо. Опытных бойцов не хватало, площадь большая, да еще горы, покрытые лесом. Поэтому отдали всем группам приказ: "Пленных не брать. Расстреливать на месте, но аккуратно, чтобы потом правозащитники не докопались. Проблемы же никому не нужны." А он правильный солдат. Да что говорить, не будешь правильным – выживут свои же. От каждого ждут четкого выполнения приказа. На это и рассчитывают. Этим и славилась его часть. Всегда, с самого первого дня своего образования. Лишь на следующий день выяснилось, почему так яростно отбивались духи и почему их здесь так много. Ему не повезло, именно на его долю это выпало. Бандиты лагерь оборудовали. Прям в ущелье вырубили пещеры, дома рядом построили и что-то вроде школы подготовки юных отморозков устроили. Человек двадцать юнцов от десяти до пятнадцати лет там тренировалось. Как выяснилось, умели они уже и из оружия стрелять, и взрывчатки ставить. Хоть завтра можно на задание отправлять. Очень опасные мальчишки.
Но ему с тремя бойцами удалось взять всех. Заперли в сарае и начали охранять. Что же с пацанами еще делать? Не стрелять же! Ведь юнцы совсем, просто их родители в свое время сдурели. Он доложил. Долго не отвечали. Но приказ есть приказ: пленных не брать. Ему так его командир и проорал: "Ты что же, лейтенант, себе позволяешь, мать твою? Ты хочешь всех подвести? Ты хочешь нашу честь опозорить? Из-за твоего малодушия сегодня может столько парней хороших погибнуть! Выполняй приказ!"
И он выполнил. А через тридцать минут его же командир по рации сообщил, чтобы мальчишек не трогали. Но было уже поздно. Они потом еще часа три трупы в овраг скидывали и земелькой прикапывали, маскировали. А в глаза друг другу смотреть боялись.
Люда помолчала, потом сделала большой глоток воды и продолжила:
– Уже позже командир ему говорил: "Не ссы, лейтенант, это же будущие убийцы. У них в крови всё. Не ты их, так они тебя, а не тебя, так детей твоих. Они мстить будут всю жизнь. Их все равно не перевоспитать." А он уже не мог дольше там оставаться. Написал рапорт. Удержать не смогли. Отпустили без содержания. Скандал был. Да не это главное. Плохо то, что он почернел, душа почернела. Обозлился на всех. Огрызаться начал. Его бояться стали. Ну, дальше ты сам знаешь. А его командир в письме прощения что ли просил. Словом, вернуть его хотел. Но не получилось. Хорошим мужиком оказался. Сам жертва службы, ничего уже тут не попишешь.
– А что было во втором письме, в официальном конверте? – спросил Боря.
– Там награда за тот бой и вообще за операцию. "За боевые заслуги" вроде. Я в них не разбираюсь. Еще сообщалось, что капитана присвоили и пенсию назначили. Типа не сам уволился, а комиссовали с содержанием. Это все командир его старался. Вину свою заглаживал. У самого на душе кошки скребли. Он, считай, со мной только потом и переписывался. А Шурка, когда я принесла конверты, даже не взглянул. "Выбрось, – сказал. – И больше не напоминай!" А деревня начала толковать, что он детоубийца. Представляешь, до чего люди злые бывают! Но в глаза, конечно, никто сказать не решался. И только Михалыч всё понял и принял. Михалыч вообще всех всегда понимает. Удивительно терпимый человек. Жену бы ему еще правильную найти.
Они помолчали. Люда вдруг спохватилась:
– Ой, а что же ты меня позвал-то? Я как-то на себя переключилась.
Боря улыбнулся, достал из кармана Пеликена и поставил перед Людой на столик.
– Помнишь?
– Конечно, помню! – она схватила фигурку и радостно стала ее рассматривать, будто увидела впервые.
– Забирай.
– Как забирай? – удивилась она. – Ты же так ей дорожил.
– Забирай, – повторил Борька. – Тебе он нужнее. Только обещай, что не отступишься, как бы сложно ни было!
– От чего не отступлюсь? – не поняла она. – Ну ладно, обещаю.
– Вот и славно, – улыбнулся Борька, чувствуя, что освободился от тяжкой ноши. – Когда он приезжает?
– Поезд через час. А потом на квартиру поедем. Командир временно снял для нас. Сказал, что пока живите, а потом по душе подберете. Мол, Шурка пусть пообвыкнется в новой шкуре. Предприятие очень большое, сотрудников тоже полно. Начальником охраны там бывший майор из спецслужб. Ну, а Шурку в заместители, можно сказать, как на стажировку берут. Начальник перед пенсией последний год работает. Вот командир и решил, что лучшей перспективы не подыскать.
– Рад за вас обоих. Честно. Я тебя отвезу на вокзал. А сама не забудь про обещание: к отцу в течение двух недель съезди обязательно!
– Обещаю, – улыбнулась Люда.
Ночью Борька спал очень плохо. Почти до утра не мог уснуть, перебирая в памяти момент, когда он увидел Мирзо за рулем машины, увозящей Яну. Он не хотел ее ни с кем делить. Почему-то он считал, что она уже его и никому не должна принадлежать, кроме как ему одному. Но, в итоге, он все же пришел к выводу, что не так уж он и прав, как показалось с самого начала, и стоит пересмотреть свой взгляд на эту ситуацию. Кто он и что из себя представляет? Пока он никто. Мирзо, в сущности, тоже по мнению Борьки не пара для Яны. Разница в возрасте значительная. Ну, что она в нем нашла такого? Но ведь он и Яну не знает. Действительно, он не знает о ней ничего, кроме того, что она умная. Хотя, если она выбрала Мирзо, то не такая уж и умная. Впрочем, как тут понять женскую натуру? Он даже не знает, кто ее родители. Может отец старше матери тоже лет на двадцать, и подобная семейная традиция у них длится годами? Было бы неплохо нарушить эту традицию. Да и вообще, надо наведаться к ее отцу, потому что с лазером бы она очень ему помогла в предстоящей поездке. Но главным обстоятельством для Борьки была бы не ее помощь, а всего лишь присутствие рядом.
– Я ей должен доказать, что достоин ее! – воскликнул Борька. И заключил, что повода злиться на нее у него совсем нет. А вот Мирзо совсем другое дело. С ним он еще как-нибудь поговорит. Не сейчас. Сейчас он ему еще нужен. Необходимо получить от него готовую решетку, а уж дальше он скажет ему, что тот не прав, совратив юную невинную душу. Причем Борька уже начал обдумывать подходящую речь, которая поразила бы соперника с первых слов.
Яна влетела в лабораторию, сияя больше прежнего. Она была уже в другом платье из материи каких-то ярких цветов, которое, конечно же, ей шло, как и вчерашнее. Плечи были открыты по-летнему. Борька часто украдкой бросал любующийся взгляд на них и мечтал, чтобы сегодня она как можно дольше не надевала лабораторный халат. Густые черные волосы распущены, и при каждом покачивании головы вдоль них прокатывалась блистающая волна. Борька даже прятал руки за спину, чтобы случайно не поддаться желанию погладить их ладонью. Когда она подходила совсем близко, а Борька в этот момент что-то рассказывал, то он начинал сбиваться, теряя всякую нить повествования. Борьке становилось жарко, а Яна почему-то слишком уж часто, как бы ненароком, появлялась возле него. Борьку злил тот факт, что он понимает от чего она такая жизнерадостная. С первого дня приезда Яна порхает перед ним, как бабочка, источая легкость и свежесть. А сколько времени она так порхала до его приезда? Ведь с Мирзо она знакома уже больше месяца! Но Борька гнал подальше мрачные мысли. В любом случае не стоит огорчать Яну своими неутешительными выводами.
Всю неделю Боря совместно с Яной полным ходом готовился к поездке. Профессор Громов заглядывал пару раз и, сообщив, что, если что-то нужно, пусть обращается, тут же исчезал. Тех денег, что когда-то он получил от Громова, вполне хватало, особенно, учитывая, что себе на зарплату Боря ничего не оставлял. Многое нужно было докупить. Борька понимал, что команда будет состоять не только из него одного, а значит понадобится больше снаряжения. А лучше докупить и оборудования: новый фотоаппарат должен будет заменить видеокамеру; штатив; фильтры, чтобы учесть вспышки лазера, всё требовало вложений. Кроме того, он поедет вместе с Яной, значит потребуется отдельная палатка с достаточно комфортным спальным местом. И, когда Боря объявил о том, что, видимо потребуется где-то найти прицеп к машине, так как нужно же будет везти раскладушки, столы, стулья, Яна вдруг категорически запротестовала:
– Не переживай. В детстве мы с папой и мамой много переезжали. Я могу спать и на тюфяке в сенях, не привыкать. Много вещей сулит долгие сборы. Хватит надувных матрасов и теплых спальных мешков.
В конечном счете получалось, что машина всё равно будет забита под завязку, но без прицепа. Даже при необходимости можно было освободить еще одно место для дополнительного пассажира.
Несмотря на это, Борьке требовалось окончательное решение насчет поездки Яны. Хоть они и собирали всё, будто она уже точно едет, но тем не менее официального согласия от отца получено не было. Встречу с ним откладывали: то Боря вечером уезжал по магазинам, то в принципе уже было поздно идти с таким визитом. Да и Борька старался создавать ситуации, чтобы вечером не видеть, как Яну опять увозит этот старый таджик Мирзо. Он не был уверен, что не сорвется и не наломает дров раньше времени. С самим Мирзо он никаким образом всю эту неделю не общался. Думал, что, может быть, Яна как-то сообщит, о готовности решетки, но не дождался. И решил, что пора бы уже съездить за ней самому, хотя совсем не хотелось даже просто видеть этого человека, не говоря уже о каком-либо сотрудничестве.
– Знаешь, завтра меня не будет до обеда, я поеду к… – он запнулся. – Поеду по делам.
– Ой, а папа намекнул, что ты завтра можешь приехать к нам домой. Как раз к обеду. Сможешь?
Борька опять ощутил стеснение, но отступать было бы неправильно и трусливо.
– Я планировал потом приехать сюда поработать, но, если так необходимо, если у вас это обязательно.
– Очень обязательно, – улыбнулась Яна. – Мы будем ждать. Не забудь: завтра выходной.
"Я надеюсь, разговор с отцом не займет много времени." – подумал Борька.
Проснувшись рано утром по будильнику, Борька, конечно же, забыл, что сегодня выходной. Для него выходные не имели ровным счетом никакого значения. Он много лет почти нигде не бывал, и редко с кем встречался. Поэтому часто досадовал, что в выходной не работает тот или иной магазин с реактивами или другими так часто нужными мелочами.
Приехав в гаражи, он застал уже другого механика, который лениво попивал чай из фарфоровой кружки с отломленной ручкой и явно не хотел начинать рабочий день. В середине августа обычно редко попадаются ясные деньки, но в этом году уже неделю стояла прекрасная погода.
– Не. Его нет сегодня и не будет. Выходной. А у меня очередь. Эх, не повезло, погодка-то какая! – ответил он на просьбу позвать Мирзо.
Борьке показалось странным, что Мирзо не работает по выходным. Он ему всегда представлялся очень деловым человеком, но вот оказался не без греха. Борька считал нормальным, если человеку не требуются выходные. И он уже было собрался ехать в институт, как вспомнил, что сегодня Яна звала его к себе домой. Яна оставила адрес. Оказывается, она жила где-то совсем рядом, но не являться же рано утром, подобно Винни-Пуху, в гости. Сказано к двум – значит, к двум. В лабораторию Боря решил уже не ехать. Он сел в машину и осмотрел себя: джинсы давно не первой свежести, рубашка тоже. Не мешало бы еще сегодня побриться и постричь ногти. Поразмыслив над этим, он решил, что всё-таки хорошо, что не встретился сегодня с Мирзо, а-то бы пришлось идти домой к Яне в очень дурном настроении. И он поехал к себе домой.
Борька начал нервничать. Последний раз он так нервничал, наверное, перед экзаменом в институте. Борька вдруг осознал, что не успевает привести себя в порядок. Но понимал, что появиться в её семье в таком виде будет совсем уж неправильно.