Анна Цой
Эшелон сумрака
Отвечать ей я не стала – не в моих правилах было кого-то обзывать. К тому же, я не хотела считать управляющую плохой. В какой-то степени она была права.
– Ты это… – решил тоже высказаться Уил, – не реви что ли.
Тут я кивнула, пусть глаза и не подняла. Было стыдно осознавать себя самой собой. Даже появлялась мысль сбежать на этой остановке.
– М-может оставишь меня, а? – неожиданно спросил мужчина, – я ж к тебе, как это… по-хорошему…
Его рука потянулась к моему лицу, отчего я даже опешила.
– Возьмешь на кухню и всё, – заставил вскочить меня он, – ты чего?!
Я не знала, что ему сказать – только пятилась, смотря на него расширенными глазами.
– Лушка! – схватила меня за руку Веста, – чего ты рядом с этим окаянным забыла? Пойдем-ка, разговор есть.
Она развернула меня, прилагая немного силы, а после подвела к столику, где уже сидела Мери. Мне пришлось очнуться и протиснуться к окну.
– Ну, давай! – скомандовала повариха.
Как оказалось, не мне:
– Прости, – выдавила управляющая, – мне показалось, что ты специально.
Я качнула головой и вжала голову в плечи.
– Пойдёт, – похвалила её Веста, – у Лушки с совестью проблем нету, в отличие от этих бесстыдников. И нашёл же время, дурень!
– А чего он… – начала было Мери, но её голос потонул в длинном гудке паровоза, от которого стало как то… странно на душе.
Я вскинула глаза к окну – мы уже проезжали мимо кривых деревянных домов в два этажа, из открытых ставень которых высовывались преимущественно дети. Пару раз я даже заметила, как их оттаскивают взрослые, будто боясь, что их кто-то сглазит, если увидит.
– Я надеюсь, ты отказала ему? – вернула меня в реальность ставшая строгой собой Мери.
Я кивнула.
– Она и слова промолвить не смогла, пока этот прохиндей к ней лапу тащил! Если б не я, то задавил бы, честное слово! – проворчала Веста.
– Какой это город? – тихо спросила я, наблюдая за тем, как закончились кривые домики и началась сперва большая каменная площадь, а затем высокий деревянный настил и длинная вереница строений в нескольких метрах.
Вот они уже были красивыми – каменными и ровными, будто даже не отсюда.
– Ширис, – ответила управляющая, – небольшой городок. Я даже рада, что здесь есть баня.
Я не могла оторвать взгляда от протекающих мимо видов самого настоящего города – поезд замедлял свой ход.
– Ходи рядом со мной, – вытянула руки вперед повариха, – поймать хоть успею, – усмехнулась она.
Ещё один короткий гудок, и остановка. Моё дыхание замерло так же резко, как и весь состав. Меня дёрнуло вперед, отчего живот впился в стол.
Впереди стояло двухэтажное здание, в котором распахнулась дверь, и на платформу высыпались несколько толстеньких мужчин в цилиндрах и фраках.
– Сидим ещё десять минут! – громко объявила Мери.
Я взглянула в недоумении – впервые за всё это время.
– Сперва высаживается батальон во главе с лордом, и только после мы, – пояснила она милостиво.
Я кивнула, опасаясь даже разговаривать с ней. Она хмыкнула.
Не прошло и секунды, как мои мысли заняло совсем другое: господа в цилиндрах враз рванули в сторону начала поезда, придерживая свои шляпки. Это показалось мне смешным. Но именно так реагировали мы, когда в деревню приезжал граф – с благоговением и расторопностью.
Сердце пропустило удар.
А вскоре моя мечта сбылась – мерно, ровно и четко шагая вперед, невзирая на двух мельтешащих практически под ногами мужчин, к зданию напротив шёл лорд Эшелона сумрака. Он был затянут в чёрный непроницаемый плащ до самой земли. Голову скрывал то ли капюшон, то ли длинный отрезок ткани, такой же тёмный, как и всё остальное. Но главное – всё лицо ото лба до подбородка закрывала металлическая, будто сделанная из гладкого железа маска. Я не видела даже кончика его светлых волос, выбившейся пряди или даже волоска у маски – он будто был погребен под всем этим одеянием. Такой же возвышающийся, отстранённый и несгибаемый, как и его голос при разговоре иногда.
Через мгновение он исчез в дверном проёме, а я закусила губу. В голове поселилась уверенность в том, что я выйду к нему во время ужина. Даже не знаю от чего больше: сжигающего интереса или осознанной влюблённости в его образ, действия и в него самого.
Вскоре на платформу высыпались солдаты – их было не так много, как я предполагала, однако достаточное количество для длинного военного поезда, на котором мы и передвигались.
– Можем идти, – тихо сказала Мери, когда никого на улице видно не было, – так! – это уже для всех, – собираемся на перроне! Становимся парами по очереди и дожидаемся меня! Кто отойдет, того обратно не впущу! А вы двое – уходите сразу!
Стоило ей скомандовать, как все рванули на выход, толпясь, толкаясь и ругаясь друг на друга. Выглядело это кошмарно.
Мы трое остались сидеть, дожидаясь, видимо, когда все выйдут и освободят проход.
Так и вышло – мы пошли последние. Самым странным было сходить на высокий деревянный настил, на который не нужно было спрыгивать с высокого пола поезда. Однако, это не помешало мне помочь вечно хромающей Весте, у которой, кажется, было что-то с ногой.
Её рука была тёплой и сухой, будто у самой древней бабули, в то время как благодарственная улыбка на вечно сварливом, но достаточно молодом лице была для меня утешением.
– Ты… – запыхалась она, но была перебита стуком копыт по дереву.
Я мельком подняла глаза и вздрогнула, ощущая, как залило лицо краснотой – в паре метров от нас за узду придерживал коня сам лорд, смотреть на которого никто не решился. Мы стояли с опущенными головами и колотящимися сердцами, пока господин, видимо, рассматривал нас троих.
– Зелёные, – приглушенное через маску от него.
Мы услышали стук копыт до дощатого грузового спуска и галоп по улице вдаль, и ругань пытающихся догнать его офицеров. Это я увидела уже своими глазами – неосознанно выпрямила голову и расправила плечи.
«Зелёные» – повторилось в моей голове. На губах заиграла улыбка.
– Чего он сказал? – хмуро спросила Веста.
Я качнула головой.
– Не поняла, – вторила ей Мери.
Зато поняла я. Однако совершенно никаким образом и никогда не собиралась говорить им.
Потому что у хозяина Эшелона сумрака были зелёные глаза.
Глава 6
Город оказался захватывающим: большим, что бы не говорила Мери, полным деревянных и каменных строений с разноцветными стеклышками в окнах и с красивыми фруктовыми садами, а также мощёными камнем улочками, высокими фонарями всё с тем же светом для богатых и множеством резных вывесок. Мне нравилось идти вслед за хромающей поварихой, прислушиваться к её тихому ворчанию и разглядывать все вокруг. Единственным, что вызывало неприятные ощущения, было внимание толпы людей к нашему строю – каждый местный житель хотел поглазеть в равной степени тому, как этого жаждала я.
Поезд остановился где-то в бедном районе, как пояснила мне Веста. Мы же шли в центр, потому все чаще нам попадались разодетые дамы в платьях с турнюром (я не раз видела подобное приспособление и не могла не восхищаться тем, насколько интересно это выглядит) и с зонтиками в закрытых перчатками ладонях, джентльмены с тростями и даже одна пыхтящая и шипящая конструкция, от которой захотела сбежать только я одна – машина, как пояснила мне смеющаяся Мери. Двое мужчин ехали на ней прямиком по центру дороги, из-за чего нам пришлось отбежать к краю и остановиться, чтобы подождать, пока они проедут.
Это вызвало у меня новую волну интереса и мыслей, потому всю оставшуюся дорогу до бани я задумчиво прижимала к груди свои свёртки, теребила рукав платья и почти не смотрела по сторонам.
Дома здесь были уже богаче, несравненно приятнее и больше тех, возле которых на нас пару раз чуть не выплеснули что-то прямиком из окна. Да и людей здесь было намного меньше – будто яркое солнце полудня заставило их сбежать домой.
Сама баня мне понравилась. Но только сперва. После того, как мы поднялись по ступеням, вошли в каменное здание с колоннами и преодолели длинный коридор, Веста утянула меня и остальных к одной из стен, чтобы мы не мешали ходить работницам. Мери же в это время подошла к столу с пожилой женщиной за ним, и сообщила ей достаточно строгим тоном:
– Пятьдесят четыре человека – тридцать две женщины, двадцать два мужчины. Залог, – она вынула из кармана платья кошелек и достала оттуда золотую монету, – остальное после того, как нам выдадут принадлежности.
Женщина с оторопью кивнула и махнула рукой девушке в углу. Та в свою очередь подбежала к нам и поклонилась.
– Прошу за мной, – она выпрямилась и бросилась вперёд так, что мы с Вестой еле поспевали.
Дальше всё было быстро и не в меру отработанно – нам выдали небольшой брусочек мыла и чистое полотенце каждому (за него очевидно Мери и заплатила), после ею был внесен второй платеж, в то время как мы были разделены и отправлены в раздевалки. Тут то я и окунулась в замешательство.
Да, в доме сестры всё происходило похожим образом, и чтобы не тратить тепло бани зимой мы обычно ходили с ней и детьми вместе, однако сейчас… одна большая раздевалка с нескромно раздевающимися женщинами сперва ввела меня в ступор… Мою неуверенность Веста списала на характер, потому и махнула рукой, уходя во второе помещение. Я же раздевалась медленно, в конце решив остаться в нижней рубашке, кто бы что не подумал. Однако это было не самым страшным, потому что в общей помывочной были не только женщины с поезда, но и те, кто пришёл сюда из горожан. Очень большое количество тех, кто вводил меня в ужас одними только взглядами.
Помылась я быстро – настолько быстро я этого не делала даже в холодном пруду осенью, когда у нас не было дров на затопку бани. Волосы просушивала полотенцем уже в полупустой раздевалке, одевалась впопыхах, даже не в силах восхищаться платью с мягкой новой тканью и туфелькам на небольшом каблучке. Просто спихнула старые вещи в свёртки, заплела волосы в сырую косу и вылетела обратно в коридор, желая поскорее убраться из этого места.
Остальные начали подтягиваться через полчаса, если не позже, когда уже мнущуюся меня сверлила недобрым взглядом женщина за столом. Мери пересчитала нас, чем вызвала мое восхищение и желание попросить научить и меня тоже, а после мы удалились на улицу, где я, наконец, смогла выдохнуть спокойно. Легче мне, правда, не стало, но свежий воздух помог настроить мысли на другой лад.
– …странная… графская внучка… – донёсся до меня шёпот одной из девушек с уже построенного ряда, – …из новенькой сразу в главные…
Я даже оборачиваться не стала, понимая, что про кого-то другого говорить не стали бы. Шага, подкравшаяся рядом, подтвердила мои слова:
– Всё о тебе говорят, – наклонилась она ко мне, закрыв ладонью рот и давя странную улыбку, – ты… по слухам… – она собралась с силами и выдохнула, чтобы выпалить, – правда, что ты с самим лордом м-мм… того?
Я ускорила шаг, словно желая от неё сбежать. Однако Веста на такой разбег была не способна, из-за чего мне вновь пришлось затормозить.
– Ты язык то побереги! – зашипела на девушку всё слышавшая повариха, – да уши бесстыжие! Кто ж тебя до такого надоумил?! – она вырвала свою руку из моей хватки и обернулась, – а вы чего?! Ещё раз услышу такое, сразу выгоню! Повадились они… глупость за глупостью.
Я выдавила для неё благодарственную улыбку – вышло плохо, даже как-то криво.
– А ты чего мнёшься? – зыркнула она на меня и продолжила путь, – раз залезла в эту топь, то и выбирайся с прямой спиной! Иначе придётся и их за собой тянуть! А оно тебе надо?!
Я покачала головой, чувствуя, как щёки заалели.
– Да не бойся себя показать – иначе затопчут, – она прокашлялась и обернулась к подошедшей Мери, – ты теперь высока для них, як звезда. Вот они и будут шуметь долго. Они ж всю жизнь с тряпками в воде трястись будут, а ты… – она махнула на меня рукой и пробурчала, – и угораздило же тебя, дурная!
Мне от её слов хоть немного, но стало легче. Удручало больше всего то, что её и Мери в нашем вагоне не бывает – меня этой ночью могли практически порвать. И если они не поверили моей байке о графе в самом начале пути, то сейчас, скорее всего, никто смеяться не будет. От этой мысли на душе было одновременно тяжело и очень тепло. Льстиво горячо и как-то по злому язвительно.
Моя душа не была чистой, как наказывал Всезнающий. Она не была опрятна и нежна, как хотела я сама. Это печалило меня в минуты раздумий, какие выдались и сейчас. Однако я никак не смогла бы сделать себя не восхищающейся чем-то действительно восхищающим, не могла перестать желать для себя хорошего и не стала бы жертвовать собой, как было высечено на каменном постаменте в каждом верующем доме.
Не знаю существовал ли такой на Эшелоне, но я планировала купить свой, когда получу свои первые деньги. Я даже смогу поставить его в своем доме, когда сойду с поезда в последний раз. Ведь если отработать десять лет, то можно получить десять золотых, а этого хватит на небольшой домик в какой-нибудь деревне, где никто не буде меня знать.
Почему-то от этой мысли на душе стало тоскливо. Я мечтала о собственном доме давно. С того самого момента, как умерла бабушка. Однако сейчас мои мысли встрепенулись и унеслись в сторону господина Оушена, с нашими разговорами и моими песнями.
В моих мечтах мы прожили так целую жизнь: я – сидя на крыше его поезда, а он – храня свои тайны в собственной голове и игнорируя мой интерес. В этом, кажется, и состояло всё – я интересовалась, убегала и сердила его, но узнавала по крупицам.
Вот только кто будет терпеть меня всё это время? Когда-нибудь одинокий лорд Эшелона захочет завести жену, детей и остановиться в каком-нибудь замке, в котором у него будет целая стая собак, слуг и обязательно ковёр у печки в комнате. Кажется, она называется совсем по-другому.
Стоило нам остановиться у входа в вагон, чтобы подождать, когда поднимутся остальные, как к Мери подлетел мальчик-слуга, чтобы сказать:
– Остановка продляется до самой ночи, госпожа, – обратился он к ней, а после повернулся ко мне, – ваше место подготовлено, госпожа Луана. Мне проводить вас?
Я вновь застыла на месте от такого обращения и собиралась было кивнуть, как за меня ответила Веста:
– Сами справимся. Иди давай – не мешайся!
Он кивнул сперва мне, а после ей, а затем рванул к передним вагонам поезда, где уже через пару минут запрыгнул в ещё один вход, кажется, солдатский.
– Какой прыткий, – пробормотала повариха, потянув меня внутрь вагона.
Я вновь помогла ей забраться на ступень выше.
– Меня переселили к вам в вагон? – догадалась я.
Женщина кивнула.
– Сходи собери вещи, пока не началась готовка, – отправила она меня, – да не чеши языком с этими квакушками! Чего скажут – молчи! А я… тут постою.
Я кивнула и впопыхах побежала к последнему вагону. Там на меня смотрели все без исключений – теперь я была для них самым интересным человеком во всём поезде. Если не считать его лорда.
Вещи я собрала быстро – сграбастала платье из-под подушки и вылетела обратно. До Весты идти было недолго, как и до нужного нам вагона. Раньше я считала, что эта дверь ведёт в какой-нибудь склад или кладовку, потому что коридор здесь был узким и неприметным, однако нет – с одной и другой стороны узкого пространства «комнатки» за вагон до лестницы на крышу стояли кровати. И если с одной стороны всё было хорошо и понятно, то вторая и третья были втиснуты вплотную. Особенным было то, что пустой была именно «хорошая» одинарная кровать.
– Ну! Чего застыла?! Лушка! – попыталась подтолкнуть меня Веста.
Но она промазала мимо спины. Я успела увернуться и припустить обратно по вагонам к последнему.
Мне не было места там. И я могла бы радоваться своей удаче, но это было бы подло и неприятно для меня самой. Потому я и решила остаться на своём прошлом месте – я не заслужила таких благ. Как Мери с Вестой не заслужили стеснения в своих.
Вновь косые взгляды. Только теперь в них сквозило или удивление, или усмешка.
– Быстро же тебя прогнали, нахлебница! – раздалось шипение из угла.
Отвечать я не стала. Только положила все свои вещи обратно, собрала грязное и пошла к вагону прачечных, чтобы отнести всё, что успела замарать за эти дни.
Так и в самом деле будет лучше. Правильно и хорошо. От этих мыслей мне стало легче, потому на кухню я вошла уже с улыбкой.
***
– Не выживешь ты с этими змеищами, Лушка! – шипела в это время Веста, – и кто тебя такую совестливую родил?! Сиди, сказала, с нами в спокойствии! И не трепи всем голову, бесстыжая! Лушка, дурная!
Я подняла на неё глаза и улыбнулась.
Сегодня опять была картошка. Пальцы уже ныли от того количества, которое я почистила. Но Шага не успевала и не смогла бы успеть, а что толку повариха я или нет, если не могу ей помочь? Веста на мои оправдания плюнула ещё в самом начале приготовлений.
– Ой, несмышлёная, – вновь взмах рукой в мою сторону, – мелкая, да глупая, как дитё! Честное слово, шею тебе перегрызут! – суровый взгляд на меня, – а она лыбится! Как-никак ветер в голове твоей дурной!
Так и было. И женщина уже успела об этом догадаться. Потому что в моей голове был ветер, солнце и грибной дождик, под которым мне хотелось танцевать от счастья. А ещё океан – большой и очень глубокий, как тот, мимо которого мы проезжали в первый день моего похода на крышу. Такой же загадочный и бескрайний.
– Сегодня Джеки на подаче, – выдохнула с тяжестью Шага, – жаль, что Уила прогнали, – она косо на меня взглянула, – он был смешной.
Нож в моей руке на секунду дрогнул. Будто я была виновата в том, что он теперь не работает. Я даже не знаю почему его уволили.
– Могла бы и оставить их, – она зарделась и дёрнула губами, – они были твоими друзьями тоже.
Стыдиться мне было не за что. Но стыдно всё равно почему-то было.
– Я точно не могу такого делать, – пробурчала ей в ответ.
И была сбита тяжёлым басом Весты:
– Проветрушку и великовозрастного охальника оставить?! Никак о потолок кровати бахнулась, когда ото сна отходила?! Лушка сама чуть от него не… попала!
Странно было понимать, что женщина выбирает про меня слова. Словно я для неё была даже не дочерью, а внучкой, которую стоит уберегать от пошлостей и зла. Вот только я была достаточно взрослой для подобных разговоров. Наверное, об этом знать никому не стоит.
– Ага! – рассмеялась девушка, – да кому она нужна такая? Никто в неё «попасть» то и не захочет!
У неё был громкий, но мелодичный смех, от которого я вспыхнула, повариха нахмурилась, а сама девушка практически завалилась на стоящий рядом мешок с картошкой. После, однако, действительно завалилась, получив мокрым полотенцем по лицу от Весты. В этот момент на кухню вошёл недовольный Джеки, а за ним неожиданно девушка, из-за чего мы все застыли, ожидая пояснения.
– Мери сказала, что у нас недобор из мужчин, – сообщил нам парень, – и ещё она просит Лу побыть сегодня подавальщицей.
Я вытянула шею, не понимая по какой причине этим должна заниматься именно я.
– У тебя единственной есть допуск в мужскую половину поезда, – добавил он.
Я выдохнула и кивнула, поняв насколько всё было очевидно.
– Ох и достанется вам с Мери за это, – протянула Веста.
– Почему? – непонимающе оглядела её я.
Женщина села на лавку, вытянула ноги с кряхтением и ответила:
– Ты теперь повар, Лушка. Тебе и так за то, что дурью маешься, достанется, узнай лорд об этом! Точно получишь оплеуху!
Я закусила губу и уставилась в пол. А после пожала плечами и вернула своё внимание к картошке.
– Он придёт поздно, а тогда уже никого не будет, и Джеки справится один, – быстрый взгляд на каждого присутствующего, – господин просто не узнает.
Веста вновь нахмурилась. Остальные безразлично отвернулись.
– Попадёшься! Как есть говорю, попадёшься, – начала ворчать повариха, – аль придёт рано, аль сама проговоришься.
Я улыбнулась ей и прошептала:
– Он добрый, не станет наказывать.
На этой фразе на меня взглянули с интересом все трое. Я же замолчала, чувствуя себя так, будто раскрыла чужую тайну.
– Как знаешь, – буркнула Веста.
И отвернулась от меня к печке.
– Передник, – протянула мне свой вторая девушка и смущённо добавила, – будет нехорошо, если ты замараешь платье.
Я улыбнулась ей, чувствуя себя благодарной.
– Правильно, – усмехнулся Джеки, – она же тебе почти жизнь спасает! Того и гляди коленки от страха подкосятся!
Он рассмеялся и отправился к двери столовой. Я в этот момент подвязывала передник сзади, рассматривая его на фоне прекрасного нового платья. Он казался мне даже не из другого времени – из другого мира.
– Поднос не забудь, – напомнил парень, и я кивнула и бросилась к стене, на которой они висели, – не беги пока, никого ж нет ещё.
Я кивнула ему, но всё же успела схватиться пальцами за дверь. Это было странно – до этого момента я ни разу не была за ней, хоть и могла наблюдать за столовой со стороны. Сейчас я ощущала себя той, кто нарушает сразу сотню немыслимых правил, одновременно чувствуя свою исключительность. Наверное, это было плохим знаком.
Здесь было всё так, как я могла наблюдать из окошечка, в котором теперь виднелась голова Шаги. М-да, было бы странно, сделай я шаг и произойди здесь резкая перестановка или появись здесь господин Оушен без маски и с очень недовольным выражением лица.
– Странно так, – сел за один из столов Джеки, – почему именно ты? В Эшелоне столько девушек более… открытых, а лорд выбрал именно тебя.
Я поджала губы.
Никто меня не выбирал – я сама полезла куда не следует. А потому пожала плечами и подошла к стене, чтобы опереться на неё и уставиться в противоположное окно.
– Чем ты отличаешься от других? – продолжили сыпаться ненужные вопросы от него, – чем ты такая особенная?
– Ничем, – посмотрела на него прямо.
Он хмыкнул. И отвернулся от меня. Сделал он это как раз вовремя, потому что через секунду дверь открылась, и в столовую вошли первые солдаты. Взгляды их останавливались на мне и задерживались в удивлении, пока они шли к столам.
– Смотри внимательно, – Джеки остановил меня жестом и приблизился к мужчинам, всё ещё сверлящим меня взглядами.
Он подкинул поднос в воздухе, сделал уверенный шаг к ним и вопросил:
– Чего желают господа?
Пятеро мужчин даже откинулись по спинкам кресел, чтобы Джеки не загораживал им обзор на меня.
– Плохи дела, – донеслось до меня от Весты, стоящей у двери с той стороны.
– Мы желаем девушку, – с похабной улыбкой сообщил парню солдат, – пусть обслужит она.
Джеки если и растерялся, то виду не подал.
– Ей нужно посмотреть и научиться…
– Сами научим, – перебил его ещё один, переглянувшись с первым.
– Но…
– Не услышал? – исподлобья уставился на него второй.
По коже пробежались мурашки.
– Лу, заходи! Живо! – рыкнула на меня повариха, уже открывая дверь.
Однако я неожиданно даже для самой себя практически побежала вперед, попутно удивляясь собственной смелости.
– Ч-чего желают господа? – с заминкой и очень тихо повторила я то, что изначально сказал Джеки.
Последний остался стоять рядом, будто меня сейчас могли убить, а он бросится защищать. Мне кажется, что причина том, что он боится получить от Весты, если этого не сделает. Это вызвало нервный смешок. Хорошо, что едва заметный.
– Присядешь? – похлопал по свободному стулу один из солдат.
Хлопнула входная дверь – прибыли ещё мужчины. Меня это покоробило сильнее.
– Нет, господин, – поджала губы я, – мне стоит п-пойти к другому столику.
После чего развернулась и встретилась глазами с толпой похожих мужчин.
– Девушка? – ещё один удивленный вопль, – ну иди, раз ты сегодня с нами!
Шла я на совсем не гнущихся ногах, страх был подкреплён ещё одним хлопком двери. Народ прибывал, а у меня всё внутри было напряжено от страха.
– Марк, ты сегодня у девчонок был, оставь мне хоть кусочек! – раздалось от столика Джеки.
– Обойдёшься! – сквозь хохот тех, к кому шла я.
Я остановилась ровно напротив самого крикливого и гогочущего.
– Чего желают господа? – обречённое от меня.
В ответ мне раздались едкие смешки.
– Юной госпоже следует удалиться в свою часть поезда, – прохладный голос от двери.
Это был офицер, безразлично прошедший мимо меня и севший напротив окна.
– Я не могу, господин, – более спокойным тоном выдавила я, – на кухне больше нет замен. Тем более мужчин.
Он сурово взглянул на меня и нахмурил тёмные брови.
– Женщинам запрещено находится в этом вагоне, – ледяное в мой адрес, – Марк! Забери у госпожи поднос!
От такого опешили и я, и тот солдат, которым заменили меня. Дверь хлопнула.
То, с какой скоростью все склонили головы, заставило меня нахмуриться и зависнуть, однако вскоре мои глаза поднялись сами, а голова машинально повернулась. И я вновь замерла, смотря на то, как мерно и величественно вышагивает по вагону лорд Эшелона, на то, как развивается его плащ от шагов и на то, как непроницаемо ловит отблески маска на лице.
В вагоне стояла тишина.
– Следуй за мной, – не дойдя до меня пару метров, сказал Оушен, смотреть на которого сейчас было немного жутко, но как обычно волнительно.
Стоило нам поравняться, как я задрала голову, пытаясь поймать взглядом хоть один выбившийся волосок из-под груды ткани. Мужчина был высок. Даже чересчур. А ещё широкоплеч, что было заметно даже через плащ, пусть для его роста это казалось не таким масштабным.
– Да, господин, – шепнула я.
И двинулась к столику у окна следом за ним.
– Ты забылась, Лу, – прохладное от лорда.
Я вгляделась в его спину, едва передвигая ногами.
– Простите, Оушен, – прошептала я, надеясь, что он услышит и не услышит одновременно.
В ответ мне раздался знакомый, но гулкий хмык.
Господин откинул плащ назад, явив всем такой же плотный чёрный костюм, отстегнул серебряную брошь под горлом и сел на стул, закинув ногу на ногу. На его руках я заметила кожаные перчатки, а воротник был достаточно высоким, чтобы полностью перекрывать шею – ни щёлки голой кожи.
– Пятнадцать? – первое, что он спросил, когда я ещё подходила к столу.
Я кивнула, представляя, как выгляжу сейчас для него.
– Больше, – решила сказать правду.
Говорила я это с натянутой улыбкой, и он даже повернул голову в мою сторону. Не знаю, видел ли он сейчас что-нибудь – прорезей для глаз на его маске не было – сплошная металлическая конструкция, изображающая постное безразличное лицо. Такое же неживое, как, кажется, моё сердце сейчас.
– Что ж, об этом мы уже говорили. И, помнится, сошлись на обоюдной лжи.
Я кивнула, встав у стола подальше от господина.
– Мне стоит… – начала было я, но потом вспомнила уже выученную фразу и перебила себя сама, – вы чего-нибудь…
– Ничего, – прохладное, – ты находилась здесь до моего прихода. В чём причина?
На этом вопросе я стушевалась. Подставлять Мери не хотелось совсем.
– Я вызвалась помочь в качестве подавальщицы, гос… Оушен, – смотреть в металлические глаза было практически невозможно.
Но даже так я не могла бы это сделать – он был значительно выше меня по статусу, потому никто подобного мне просто не мог позволить.
– Господин Вьиверт, вы прибыли сюда, чтобы наблюдать за мной? – повернул голову к тому офицеру лорд, отчего последний сразу же перевел глаза на Джеки, который так и не обслужил тот столик, ведь, как и все вылупился на хозяина Эшелона и на меня, – продолжай, – это уже мне.
Вокруг стало слышно голоса. Вернее шёпот, однако даже он мешал отскакивать от стен моему голосу:
– Э-это всё, что я хотела сказать, – просипела я в испуге.
– Замечательно, – безразлично процедил он, – реши эту проблему. Можешь переложить её на управляющую. Но ты не должна выходить сюда без моего здесь присутствия.
Я поспешно кивнула и опустила голову ниже.
– Да, гос…
– За исключением личных указаний от меня, – я практически наяву увидела его улыбку и представила направленный на меня взгляд.
А после кивнула и попыталась сдержать потянувшиеся вверх уголки губ.
– Сядь, Лу. У меня есть подарок для тебя, – огорошил он.
Я даже глаза вскинула, чтобы заметить его неспешные движения в сторону кармана плаща. Через секунду передо мной лежала коробочка, а мужчина скрестил руки на груди, кажется, раздражаясь от того, что я так и не смогла сесть рядом.
– М-мне?! – прошептала я, – и я… могу его взять?
Лорд хмыкнул. Руки с его груди легли на стол, а после он рассмеялся, чем заставил меня смутиться ещё сильнее.
– Присядь, Луана. Мне не нравится, что ты стоишь надо мной, – он облокотился на спинку стула и прошёлся пальцами по столу.
Из-за перчаток стука не было слышно. Я приблизилась к коробочке, аккуратно взяла её в ладони и села так, чтобы не находиться напротив мужчины, а быть как бы сбоку.
– Это конфеты, – пояснили мне, когда я начала открывать деревянную, можно сказать, шкатулку.
Даже сама она была нескончаемо прекрасной. А то, что что-то было внутри, вообще сводило с ума.
– Не слышала о таком, – вновь шёпот от меня, а ещё внимательный, но хмурый взгляд на содержимое: несколько рядов небольших коричневых шариков, посыпанных чем-то белым на подложке.
Я быстро перевела потрясенный взгляд на лорда и опомнилась:
– Спас-сибо, – запнулась и закрыла коробочку, прикусив губу.
Желание испариться или хотя бы соскользнуть под стол было огромным.
– Попробуй. Они сладкие, – пообещал лорд мне.
И это в кои-то веки не было приказом, превратившись лишь в вялую насмешку.
– Так боишься? – уже с полноценным смешком, – мне казалось, девушка, пробравшаяся на крышу, не испугается конфет.
Я поджала губы. Затем выдохнула и вновь аккуратно раскрыла коробку. Даже брать эту «конфету» было откровенно страшно, потому я стиснула её пальцами, зажмурилась и отправила в рот, чтобы скваситься от яркой сладости и от того, как защипало зубы.
– Неужели всё так плохо? – донёсся до меня его приятный смех.
Я замотала головой и начала жевать, пытаясь перестать выглядеть глупо.
– Не понравились? – уже просто спокойный вопрос с улыбкой.
Я проглотила и закрыла коробочку. Мне казалось, что меня сейчас вывернет от той сладости, которая всё ещё блуждала во рту. Конфеты мне не понравились совершенно.
– Забавно, – прочитал он мой молчаливый ответ, – ты не любишь сладкое, – вынес вердикт.
Я слегка отодвинула от себя его подарок.
– Люблю, – тихо сказала я и обратила глаза к столу, – мёд или варенье.
– Варенье? – хмыкнул он, – вы привыкли делать его без сахара – оно кислое.
Спорить с ним я не стала, пусть он и был в корне неправ. Моего ответа никто и не ждал:
– Тебе понравилась новая комната? – продолжил разговаривать он.
Я поспешно кивнула, почему-то боясь сказать ему, что осталась в старой. На душе от этого было неприятно.
– Вы очень добры, милорд, – губы поджались сами собой.
Мужчина усмехнулся.
– Да, ощущаю в себе новые черты характера, – странные слова.
Я подняла глаза и непонимающе уставилась в глаза маски.
– Неважно, – холодный ответ, от которого захотелось отвести взгляд к окну.
