Анна Цой
Сердце жизни. Книга шестая

Пролог

Я вздрогнула от грохота над головой. В небо взмыла яркая вспышка света, сразу же переросшая во второй символ – огромный знак рода Хакгард. Он был идентичен тому, что висел сейчас надо мной и… отцом, который зашипел от досады, с яростью оглядывая метку бабули Агератум и явно сдерживал ругательства в её же сторону, когда поднимал меня на руки.

Я откинула в сторону Атланту, успев замаскировать ее под самый обычный камень и оставить печать для быстрого нахождения.

У меня возникло странное чувство, отец казался просто огромным для меня – моя ладошка едва ли была в половину его руки. Я уже догадалась, по какой причине он отреагировал на меня так, как сделал бы это в детстве. Кажется, тот удар от Виктора Кери был для меня почти летальным, из-за чего организм подключил режим экстренной регенерации, а силы, которые я успела накопить за период нахождения в одном теле с Алисой, пошли именно на лечение.

Я вновь стала ребенком на вид, но мыслить могла относительно взросло. По крайней мере я на это надеялась, ведь я могла лишь ощущать себя взрослой. Прояснить всё могло только время – сейчас я была напугана, истощена и… очень рада папе. Это сбивало с толку, однако контролировать ощущения и чувства было практически невозможно.

– Хочешь домой или пойдешь со мной? – спросил мужчина, снимая с себя одну из верхних рубашек.

Одежда у куртов была крайне странной, чего раньше я естественно не замечала. Сверху отец обычно не носил пиджаков и плащей, а заменял их тремя слоями специальных рубашек: нижняя – не имеющая рукавов и походящая больше на майку, затем вторая – с длинными рукавами, пуговицами, сотканная из тёплой ткани, и последняя – длинная, до середины бедра, иногда из легкой ткани, но почти всегда из бархата. Среднюю он обычно подвязывал снизу, застегивал до середины груди и… разрешал мне забираться под неё. В детстве это давало чувство невероятного комфорта и защищенности.

Это был тот самой факт, про который я забыла ещё двадцать лет назад и не желала вспоминать, чтобы не «бередить» душу и не выставлять себе отца в хорошем свете. Сейчас же мне хотелось именно туда – в тёплый кокон, под громко и по-волчьи часто бьющееся сердце папы, разрешающего мне оставаться ребенком.

Странно, но он никогда не вырезал и не прятал из груди своё сердце, как делали это все остальные курты. Он словно и не боялся смерти, не опасался того, что его может достать клинок.

От этих мыслей было тёпло и невероятно радостно, будто и не было всего того, что я узнала о нем от мамы, бабушки или той кучи людей, что его ненавидят и боятся.

– С тобой, – ответила я звонким голосом, отчего папа улыбнулся мне самой доброй и ласковой из своих улыбок.

Он закутал меня в верхнюю рубашку, по щекам скользнул мягкий бархатный воротник, а руки, ноги и всё остальное сковала плотная ткань. Я засунула нос в кокон, оставив на воздухе только глаза, и вновь посмотрела на него.

Острый нос, скулы и взгляд – вот, что бросилось мне в глаза в прошлый раз. Однако сейчас, с близкого расстояния я могла заметить лёгкую россыпь всё ещё «молодых» морщинок в уголках глаз, хмурую складку на лбу и короткие чёрные волосы, криво заброшенные назад недлинными прядями.

Я была похожа на него больше, чем на маму. И особенно это было видно сейчас, когда я получила его цвет глаз и волос. Сейчас я вспоминала, почему возмущалась этим, когда была в гостях у нянюшки – он сжёг моё поле во время очередной дуэли с дедом.

– Как скажешь, паучок, – он взмахнул рукой, открывая портал, – сперва оденем тебя, а потом пойдём ругаться с Синим дядькой.

Он усмехнулся, шагнул в собственный огненный переход и вышел в гостиной второго этажа Сахарного домика – дворца Владыки. В этот момент я весело улыбнулась, вспомнив, что «Синий дядька» – это Виктор Кери, названный так с моей легкой руки. Почему и зачем? – история и моя память умалчивают.

– А зачем с ним ругаться? – спросила, когда мы уже зашли в одну из комнат по соседству с гостиной.

Папа махнул рукой, приказывая замершей у стены служанке приблизиться.

– Потому что он большой врун и… жалеет всех подряд, – последние три слова он произнес с более жёсткой интонацией, – платье?

Я отрицательно мотнула головой, вспоминая его вкусы на подобные наряды.

– Штаны, так штаны, – согласился он, попрекая одной этой фразой этикет, устои и правила Танатоса.

Второй взмах служанке, и ей же вдогонку:

– Рубашку до колена и сандалии.

Садиться или проходить вглубь комнаты мы не стали, оставшись в середине. Папа смотрел на меня с радостью, которую никогда и не скрывал.

– Тебя никто не обижал? – с обещающей искоркой во взгляде спросил он.

Я покачала головой.

– Бабушка – добрая, – решила добавить я.

– Бабушка? – удивлённо спросил он, – Леди Агератум?

Я кивнула в ответ на его крайне хмурый вид. Хорошо, что не злой.

В комнату вернулась девушка-служанка, споро приблизилась к нам и протянула свёрток отцу.

– Долго, – холодно сказал он ей, после чего подошёл к софе и спустил меня на неё, положив одежду рядом.

Я успела заметить лишь его спину, удаляющуюся в сторону дверного проёма.

– Папа, не уходи! – пискнула я, садясь и глубже закутываясь в его рубашку.

Мужчина остановился, с беспокойством оглядел меня и закрыл дверь. Затем сделал несколько шагов к камину, поставил кресло спинкой ко мне и сел в него, не забыв сказать:

– Я здесь, паучок. Переодевайся.

Странное отношение к четырёхлетнему… мне не четыре. Мне почти тридцать пять.

Я стянула завязки со свертка, достала одежду и начала одеваться. Это оказалось очень сложным, потому что у меня были маленькие и очень непослушные пальцы, какая-то неповоротливость и не такая хорошая координация, как была во взрослом теле. Это выводило из себя, я буквально терпела накатывающуюся истерику.

Однако это помогло мне понять самое важное: мои выросшие мысли остались при мне, однако эмоции властвовали именно детские – мне хотелось зареветь лишь из-за того, что замочек на сандалии никак не мог попасть на крючок.

– Помоги! – неожиданно крикнула я служанке, отчего та дернулась и испуганно бросилась исполнять приказанное.

Совесть готова была сожрать меня здесь и сейчас.

– Прости, – добавила я, когда её ловкие взрослые руки сделали те манипуляции, которые были едва ли под силу мне.

Девушка от моих извинений побледнела, её губы задрожали, а глаза, не поднятые на меня даже раз, заискрились страхом.

– Я молю вас, Леди Варг. Я не стою ваших извинений, – из её рта донёсся едва слышимый шёпот.

Отвечать ей я не стала, тем более, что все уже было готово.

– Папа, – позвала я, спрыгивая с софы и шагая к его креслу.

Очень большому и высокому креслу.

Мужчина встал, обошёл его и сел на корточки передо мной, чтобы поправить мою плотную рубашку, пригладить волосы на макушке и взять меня на руки. А затем, даже не спрашивая меня – заранее зная мою радость, усадил в тот самый кокон из одежды. Я застегнула три пуговицы после тех, что уже были соединены снизу, и тем самым спряталась от чужих глаз.

Мне, наконец, стало идеально комфортно, безопасно и хорошо. Я была дома.

Глава 1

Я отсчитывала шаги отца.

Два до двери – скрип её открытия. Шум исключительно мужских голосов впереди. Мы вошли в зал Совета Танатоса. Не основной, конечно же, в него меня бы не допустили, а в тот, что использовался для не секретных заседаний, на которые могли приходить те, кого позвали, к примеру, для допроса, пыток или суда. Я бывала здесь часто.

Пять шагов к креслу отца уже сквозь напряженную тишину, потому как я чувствовала нутром взгляды всех присутствующих.

– Леди Хакгард мертва? – холодный тон Лорда Кери.

Насколько я помню, он всегда был таким, иногда становясь пассивно-снисходительным или пресным, как только что выпавший снег. Однако, он был тем единственным, кто никогда не оскорблял, не относился неуважительно и не был жесток. Я бы назвала его «никаким» – не хорошим и не плохим, безразличным ко всем и всему.

Он казался мне не таким опасным, как папа, хотя я знала, что магически он сильнее его. Это, скорее всего, и было моей ошибкой.

– Без понятия, – рыкнул на него отец, – это ты накосячил, Виктор! Какого хрена щенок ещё жив?!

Мы плавно, будто он не хотел меня потревожить, опустились в кресло. Я осталась всё так же висеть «в мешке», только стало немного темнее – я была на уровне стола.

– Поберегите слова, Лорд Варг, – ледяной тон Феликса, от которого сердце забилось быстрее, а я сама замерла, – однако, полагаю, это единственное, чем вам осталось управлять.

Отец почувствовал мою реакцию и успокаивающе провел рукой по плечу. Но расслабиться сейчас было очень сложно.

– И это говорит мальчишка, не рискнувший ответить на мой дуэльный клич, – жестокая усмешка из уст папы была сродни плети.

Я даже физически почувствовала напряжение в воздухе, будто огонь отца встретился со льдом Фила.

– Вам двоим стоит успокоиться и подумать о другом, – Виктор был невероятно зол, – что значат твои слова, Айзелвалф?

Папа немного расслабился, но всё равно выдохнул с шумом и сделал так, как делал очень часто, когда не хотел отвечать – задал встречный вопрос:

– На вторую метку вы отправили Брахман? Считайте он уже сдох. Если, конечно, не стал идиотом, примкнувшим к стаду бабки!

– Крайняя подозрительность выдаёт в вас или глупца или… – начал был Князь, однако что-то во мне щелкнуло, и я заорала со всей силы:

– Хватит!

Отец дёрнулся и попытался меня удержать, однако я была быстрее и ловчее, потому вырвалась из его «капкана», положила руку на край стола и встала, чтобы зло оглядеть обескураженного Вольтера с двумя высоко поднятыми бровями прямо напротив нас с папой.

На этом мой запал кончился, а сама я стушевалась, села обратно под защиту ткани и затихла. Над головой раздался смешок папандра.

– Ты нашел Лесси, – теплее произнес Кери, – она была под той меткой.

Варг кивнул, опустил ласковую ладонь на мою макушку, всё ещё торчащую у его груди, и погладил по ней так, как делал часто в моём детстве. От этого в душе стало приятно и щемяще-радостно, будто вернулась в те самые мгновения.

– Бабка держала её только для того, чтобы отвлечь нас, когда полудохлая будет бежать в свою нору, – выплюнул он.

Его рука остановилась в непримиримо-агрессивном жесте, который он сдерживал.

– Значит, под вторым знаком… сама Леди Хакгард? – донёсся до меня неуверенный голос Виватма, на которого я даже внимания не обратила.

Отец не сдержал очередного смешка.

– Н…нам стоит отправиться к нему и… – вскочил на ноги содержатель гарема, который как раз-таки и был шпионом Агератум.

– Это лишнее, – осадил его Кери.

– Пускай идет, – усмехнулся папа, – два трупа всегда лучше, чем один.

Я хихикнула от его извечной непосредственности, граничащей с грубостью.

– Паучок, ты хочешь кушать? – спросил он меня, держа на губах ласковую отеческую улыбку.

Я кивнула, а потом опомнилась:

– Печеньки! – я задрала голову и добавила, глядя в его глаза, – с молоком.

– Как пожелаешь, – он махнул рукой кому-то у двери и поднял голову обратно к Совету.

Я почувствовала себя лучше и расцепила несколько верхних пуговок своего кокона, вновь встала, забралась на подлокотник отцовского кресла, села на него и оглядела присутствующих.

Помимо всех говоривших, здесь ещё обозначился старший Лорд Вольтер с большим синяком на половину лица и разбитой губой, и пара слуг высшего ранга. Все смотрели на меня заинтересованно и с долей благожелательности – естественно, сделай они по-другому, отец был бы зол.

– Как твои дела, волчья принцесса? – с улыбкой спросил Виктор Кери.

Я оглядела его лицо и пожала плечами.

– Хорошо, Синий дядька, – ответила и продолжила его разглядывать.

Почему-то раньше я этим не занималась, однако теперь я находилась далеко только от Фила и Виватмы, а потому могла делать это лучше, чем в его кабинете при первой встрече за этот год.

Худой, я бы сказала, немного тощий мужчина лет сорока с хвостиком. Волосы светлые, не длиннее лопаток, завязанные в низкий хвост. Не такие белые, как у Александра, но и не русые. Глаза светлые, непонятно серые или голубые, наверное, ближе к голубому. И само лицо – обычное, без красоты или отторжения, простое. Из выдающихся черт только глаза и очень редкие морщинки, он будто не испытывал эмоций, а когда показывал их, то играл.

Что же касается наших прозвищ, то это он мне «отомстил» на Синего дядьку своей Волчьей принцессой, однако только моё прицепилось и стало сродни второго имени.

– Это замечательно, – ещё одна внимательная улыбка от мужчины, – я рад, что ты вернулась к папе. Мы долго тебя искали.

Я кивнула, сама ещё не разобравшись со своими чувствами.

– Лесси, – спокойное и почти безразличное от Фила, – как ты себя чувствуешь?

Не знаю, что именно сейчас чувствовал он, но я была просто безумно рада ему. Это была яркая и непосредственная детская радость, как перед большим праздником или скорым возвращением домой, потому я не смогла сдержать широкой улыбки и громкого счастливого почти вопля ему в ответ, вопреки хмурым и настороженным взглядам остальных Лордов:

– Хорошо! Папа меня спас!

Абсолютно каждый из мужчин Совета смотрел сейчас на Князя ошеломлённо, в отличие отца – тот был зол. И это было логично, потому как мы с ним не должны были знать друг друга вообще, пускай и были из практически одного поколения.

– Ты снова маленькая, – расплывчато, но всё равно понимающе просипел Александр, после чего громко и надрывно закашлял, чтобы достать платок, прикрыть им рот и оставить на нём кровь и… зуб.

Я неприязненно оглядела его и мельком кивнула, чтобы он больше не разговаривал.

– Я признал твое владение ашеррой, Вольтер! И мне было глубоко плевать на чёртов клан и стаю, но если ты приблизишься к моей дочери, то умрешь! – яростные слова отца, позади которого полыхал подобный феликсовому чёрный ореол – подчиняющая куртья магия.

Я нахмурила брови и почувствовала всколыхнувшуюся в груди ревность. Феликс тяжело покачал головой, даже не став ему отвечать.

– Проклятые Вольтеры! Если лезете под юбку этой… – папа искоса взглянул на меня, – Риайе, то делайте это без участия моей дочери! – продолжил рычать он.

Я всё ещё хмурилась. Младший из присутствующих Вольтер промолчал, туша в кулаке собственную улыбку и смотря на меня.

– Мама хорошая, – буркнула я, подарив своё недовольство Варгу.

Я подметила, как дернулась его щека от моих слов, словно я оскорбила его только тем, что сказала что-то про неё.

– Конечно, паучок, – выдохнул он, – просто твой дед и… он, – указание на Князя, – очень любят твою маму, и пытаются добраться до неё с помощью тебя.

Он был честен, говорил со мной, как со взрослой, и объяснял почти всё, что я хотела – он и в самом деле был лучшим отцом.

– Мне не нужна Риайя, – холодное от Феликса.

Про меня он ничего не сказал. По лицу отца прошла зверская волна жажды убийства. Однако он её сдержал, очевидно, чудом.

– Вам стоит разъяснить это после Совета, – Виктор тоже был на взводе, это было видно только по полыхающим глазам, – очевидно, Агератум умирает, раз не убирает спасительную метку.

– Ты ударил по ней иглами, – усмешка Аезелвалфа, – даже если бы в ней была магия, она бы не выжила. Сдохнет в течение получаса, – довольное.

Я поджала губы и обрадовалась открывающейся двери и служанке, что тенью подбежала к отцу. Перед ним был поставлен стакан молока и полное блюдо шоколадного печенья, к которому я и рванула, плюхнувшись коленкой по столу и притянув всё к себе. Рука папы мне помогла, отчего я благодарно ему улыбнулась.

– Брахман добьёт, если в этом будет необходимость, – продолжил он.

Его слова совсем не сочетались с действиями, потому я и остановила свой взгляд на нём, пропустив кое-что важное, что показало само себя голосом Гаспара:

– А…эм… а можно мне к элтани? – из-за прикрытой двери высунулась его беловолосая макушка.

– Иди, – даже не повернул голову в его сторону отец.

Я помахала парню рукой, так же улыбнувшись скользнувшему за ним бледному Лерою, пытающемуся прокрасться незамеченным.

– Хранитель, – невероятным образом разглядел его Кери, – тебя не звали.

Лерой перестал красться и понуро опустил голову. Теперь его лицо нельзя было разглядеть из-за упавших серебристых волос.

– Он тоже ко мне, – сказала я с набитым ртом и сделала глоток самого обыкновенного молока.

Не привычного коровьего, но кого-то весьма похожего.

На мне скрестились взгляды всех Лордов. Я поджала губы, и почти каждый отвёл глаза. Кажется, папочка отучил их пялиться на меня. Что-что, а Варга не бояться – быть глупцом. Или очень сильным магом.

– Ты успела подружиться с Хранителем пока была в гостях у… бабушки? – спросил отец с очень плохо скрываемым негативом по этому поводу.

Я кивнула и взяла с блюда второе печенье.

– Лесси стала дружелюбной, – с улыбкой констатировал Виктор.

– Она и была такой, – осадил его отец, получив в ответ только хмык.

Гаспар и Лерой сели на длинный диван вдоль стены и вылупились на меня, даже не попытавшуюся спуститься к ним – мне не хотелось нести молоко. Что интересно, элтан в этот момент смотрел на шарахнувшегося братца с крайне обещающей улыбкой. Кажется, в этой комнате была «блокировка» на скрывающие заклинания.

– Агератум находится при смерти? – спросил у хранителя Кери.

Лерой дернулся, мотнул головой, вновь её опустив, и прошептал:

– Я… я не знаю…

– Мы искали Лесс, когда она переместилась куда-то, – нагло солгал Гаспар, – потом шли за её меткой и поняли, что она здесь.

Варг нахмурился.

– Метки было две, – колюче зыркнул он на элтана.

Тот пожал плечами и резко опустил глаза – он не мог смотреть в глаза Высшему.

– Второй нет, – он кивнул в сторону окна.

Все взгляды обратились к улице. А там было что-то очевидно неординарное, на тёмном небе расплывалась одна-единственная тёмная метка пятого высшего. Неприятный Лорд Брахман просил о помощи. Стоит ли говорить, что остальные только скривились, но не бросились помогать «союзнику»? Основной принцип Танатоса: думать только о своей голове.

– Какая жалость, – ядовито хмыкнул папа, – надеюсь, что он успел добить бабку. Кто, кстати, будет добивать её шпионов?

Треск, разорвавший небо, и множество мелких брызг, оставшихся от метки Брахман.

– Не успел, – безразличный вердикт Виктора, – что ты имеешь ввиду? – обращение к отцу.

Я же смотрела на то, как жестоко и красиво выглядит смерть высшего: с неба падали тысячи мелких искорок, напоминающие фейерверк и тонущие в темноте меж звезд.

– Ты уверен в том, что её сподвижники не станут мстить? – ответил вопросом на вопрос Варг, – я усилю защиту на дочери, но мне не нравится идея запереть её в клане.

Кери кивнул и едва уловимо поджал губы.

Эти двое выглядели так, будто кроме них здесь никого не было, и только они управляли миром и выносили вердикты. Очевидно, раньше так и было, однако сейчас в Совет вступил Князь, а он за бортом оставаться не планировал, потому произнес:

– Метка Леди Агератум опала – она выжила. К чему выводы о мести? Без её участия они потеряют организованность и примутся воевать друг с другом.

Отец снисходительно оглядел оппонента и не сдержал усмешки в его адрес.

– Они не осознают себя шпионами, – спокойно сказал Виктор, – власть «Богини Луны» основана на вере. И только на ней.

Я была с ним не согласна – половина людей бабули была с ней из-за страха. Но говорить об этом им я не собиралась, а потому хрустела печеньем и продолжала подслушивать.

– Вы верите в Цикл, Лорд Вольтер? – Кери продолжил пристально смотреть на Фила.

Уголки губ Князя дернулись, выдавая то ли усмешку, то ли что-то на неё похожее.

– Приходится, – ответил он.

– Значит ты способен оценить падение всей системы Цикла, – отец на уважительное обращение к Феликсу не распылялся, – для ублюдков бабки её смерть равносильна остановке перерождений для нас. Боишься смерти, Вольтер?

В его глазах сверкнул огонек азарта. Я громко швыркнула, чем отвлекла их от очередного бессмысленного диалога.

– Ещё молока? – спросил папа.

Отрицательно мотнула головой и отдала ему пустой стакан, после чего спрыгнула на пол и подошла к диванчику у стены, где сидели элтан с братцем и сверлили друг друга взглядами. Забралась и села между ними, чтобы предотвратить потенциальный конфликт.

Отец проследил за мной с улыбкой и вернул внимание Совету.

– Если бабка жива, значит нас ждет очередная попытка переворота, – выразил общую мысль он.

– Не переворота, Айз, – задумался Виктор, – она не пыталась убивать нас – её целью была Атланта.

Варг на секунду застыл в изумлении. Я ещё больше навострила уши.

– Хочет восстановить мир? – нахмурил брови мужчина, – она ненавидит Хакгарда. Готова была идти убивать его сама.

Я не очень поняла связь его слов и поймала на себе мягкий взгляд Фила.

– Она сошла с ума, – холодно качнул головой Кери, – другого объяснения я не дам.

Отец усмехнулся.

– Бабка сбрендила давно, но она всегда действовала логично, – он выпрямился, вольготно облокотился на стол и дёрнул щекой, – в чём смысл возвращать того, кого сама же и предала? Если он вернется, то вырвет её сердце.

– Не вырвет – Хакгарды своих не убивают, – Виктор остановил свой взгляд на окне, – запрёт в ближайшем подземелье.

Папа промолчал.

– Мы должны не допустить соединения Атланты, – прошипел Александр.

Варг расплылся в ехидной улыбке и привычно колюче уставился на мужчину.

– Не бойся, Вольтер. Вы с сынком сдохните первыми, – довольно выплюнул он.

– Сразу после вас двоих, Варг, – ледяные глаза избитого и очень злого Владыки метнулись от Виктора обратно к отцу, – главные заговорщики – вы!

Смех Аезелвалфа прервал голос Лорда Кери:

– Будьте осторожны в высказываниях, Лорд Вольтер. Я, в отличие от Айза, милосердием не отличаюсь.

Тут отец уже хрюкнул:

– Скажи это всё ещё живому вольтеровскому щенку!

– Лорд Варг, – злое от Фила.

– У нас договор о ненападении, – огорошил всех Виктор.

Папа закатил глаза.

– Договор не распространяется на меня, – он едва не скалил зубы.

Князь изогнул бровь.

– Раршас арсанр ренке, – на куртском произнес Кери.

«Она не обрадуется сломанной кукле» – перевела я с родного языка.

Понятности перевод не нёс. Кто она? Кукле? Что?! Как это вообще связано с Феликсом?

Варг тоже особо не вникал в смысл, только нахмурился и откинулся на спинку собственного кресла, отвернувшись ото всех сразу. Однако удивил именно Вольтер, по лицу которого будто прошла волна понимания – он вновь что-то осознал. Меня же это начало бесить.

– Леди Агератум не сможет вернуть миры, – неожиданно перевёл тему Виватма, – мы запечатали её кровь – она не сможет активировать Атланту. Как и Риайя не способна это сделать. Она нашла новый способ?

Лорды оглядели его с сомнением. А затем почти слаженно взглянули на Лероя, который вмиг ссутулился.

– Хранитель, – поторопил его Виктор.

– Не надо его обижать! – не выдержала эмоционального всплеска я, – он ещё маленький!

Взгляды на мне, и логичное прозрение отца:

– Я вырву бабке сердце! – затем более спокойное, – Паучок, твоя… бабушка не давала тебе подержать синий камешек?

Я нехотя кивнула, понимая, что моя ложь сейчас будет очевидна. А я должна остаться на прежней позиции и не вызывать подозрений.

– Я говорил тебе… – начал было Кери, но был перебит яростным рычанием отца:

– Закрой рот! Мы не будем блокировать мою дочь! Сходи заблокируй свою!

Виктор поджал губы и остался спокоен, но, кажется, только внешне.

– Твоя жалость уже подводила нас, Айз, – холодно заметил мужчина.

– Жалость?! ЖАЛОСТЬ?! – взревел Варг, отчего все напряглись сильнее обычного, – я пожалел проклятую суку Агератум, но я никогда не жалел Лесси! Так что можешь собрать свои страхи и домыслы и засунуть их себе в самое глубокое место, до которого сможешь дотянуться, Кери! Но ставить печати на неё я не дам.

Почти все уткнулись глазами в стол перед собой. Кроме Фила.

– Клан и лес Варг находятся под полным моим контролем – Леди Хакгард не доберется до Лесси, – процедил он, – но я обещаю, что нарушу договор, если вы нападёте на неё, Лорд Кери.

Отец выдохнул с очередной жестокой усмешкой. Виктор вновь дёрнул щекой.

– Алесса…? – задумчиво спросил последний у Князя.

– Да, – короткий ответ.

Светловолосый мужчина кивнул и оглядел меня странным взглядом.

– Забавно, – произнёс он, чем вызвал злой взгляд папы.

– Прекращай юлить, Виктор, – процедил сквозь зубы отец, подавшись вперед.

Кери качнул головой.

– Позже, – он наоборот расслабился.

Варг неожиданно успокоился, откинулся на спинку кресла и очень подозрительно посмотрел на Фила. И, кажется, подозрения в его голове были совсем не добрыми.

Сбил меня с разглядывания отцовского выражения лица очередной стук в дверь и тихой вопрос камердинера с другой стороны:

– Леди Актиния Кери прибыла и просит разрешения войти, – дверь немного приоткрылась, и я со своего ракурса смогла разглядеть нянюшку с её извечным пучком на голове и рыжего любопытного Барсика, пытающего разглядеть побольше всего в этом зале.

– Пропусти, – задумчиво нахмурился Виктор.

Если вспоминать их отношения с Тини, то реакция была вполне понятна. Вот только я никак не могла принять отношение няни к собственному отцу. Вот же загадка! Почему Актиния ненавидит его и считает насильником, если каждое слово её отца говорит о том, что это неправда? Или вновь вступает в силу та самая догадка о судьбе Ариэллы? Не сама же она вышла замуж за них двоих?

Женщина сурово вошла в зал, сделала безразлично-холодный реверанс Лордам за столом и прошествовала к диванам, где сидели мы. Её лицо лишь на секунду поменяло выражение на удивленное, в тот момент, когда она посмотрела на меня – в остальное время она была копией своего холодного пресного отца, копируя его черты, наверное, так же, как делала это я со своим.

– Ты что-то хотела, Актиния? – максимально мягкий из всех возможных вопрос от Кери.

Леди сдержанно кивнула, опустилась на диван рядом с Лероем и произнесла:

– Я пришла к Алессе.

Я прыснула, оглядев целый диван тех, кто пришёл только ко мне и плевал на совет. От этого в детском сердце появлялась самая непосредственная радость, будто каждый из них был моим другом и дорожил мной, в отличие от тех времён, когда я жила в стае двадцать лет назад по Фобосовскому времени.

– У тебя и в самом деле стало очень много друзей, паучок, – улыбнулся мне отец.

Я важно кивнула и посмотрела на опершегося на подоконник Барсика, который, в отличие от своей венценосной матери, стянуть лицо от эмоций не мог и стоял сейчас темнее самой непонимающей тучи в мире. Его глаза пытались разглядеть в моём лице признаки той девушки, что он видел несколько недель назад, и, очевидно, кроме острого варговского носа, ничего обнаружить не мог.

– У меня теперь много друзей, папа, – я болтнула ногами в воздухе, затем спрыгнула и подбежала к Князю, не в силах бороться с собственными чувствами, – и Фил тоже мой друг! Так что не ругайся с ним – он хороший и добрый! – я даже почувствовала, как у отца дёрнулся прикрытый от ярости глаз и заходили желваки на скулах, – а ещё, – меня уже было не остановить, – он не любит меня, а не маму! А ещё…

Вольтер, уже осознавший, что боя с Варгом ему не избежать, выдавил максимально достоверную улыбку и подтянул поднявшую руку в жесте меня на уровень стола и усадил сверху, после облокотился на спинку и тем самым дал мне простор для манипуляций.

– А ещё, – совсем уже захлебывалась эмоциями я, – у него есть конфеты и… – я сунула руку в нагрудный карман и обнаружила там привычную моему детству сладость, которую он клал туда, чтобы порадовать меня.

Так было на Фобосе, когда папа за спиной не полыхал и не сверлил взглядом мужчину, способного радовать меня одним лишь своим присутствием.

– …и ты не можешь ругать Фила, потому что он мой, а не твой! – я достала конфету, открыла и уже успела положить её в рот, чтобы говорить с набитым, – ты обещал мне новую няню тогда, и я… выбрала! Пусть он будет моей няней!

Оглушающая тишина, упавшая прямо после моей тирады, и чёрная мгла, разлетающаяся во все стороны от отца. Его прямой взгляд Князю в глаза и ярость, от которой завизжала я, и шарахнулись почти все, кто был в зале Совета. К моим ногам уже почти домчала сеть подчинения Варга, а мой Вольтер закрыл меня рукой.

– Лесси, паучок, отойди к Актинии, – попросил папа, смотря поверх моей головы.

Я вскочила на ноги прямо на столе и топнула так, чтобы он, наконец, обратил на меня внимание.

– Папа! – крик и чёрная ударная волна, брошенная мной в порыве злости.

И от которой застыли все. Особенно отец, вперивший на меня очень внимательный и сожалеющий взгляд.

– Лорд Вольтер когда-нибудь делал тебе больно или плохо? – очень внимательный и суровый вопрос от него.

Я мотнула головой и уверенно ответила:

– Нет!

Я видела, как раздуваются его ноздри, ища на мне запах Фила. И в этом должна была быть огромная проблема, потому что… тело было одно!

Однако через полминуты он кивнул и успокоился, добавив злое предупреждение Князю:

– Одно движение, и ты будешь гореть ближайшую тысячу лет.

Феликс неожиданно кивнул ему и перевёл глаза ко всё ещё насупленной мне.

– Л…лорд Варг, – неуверенно обратилась к отцу Актиния, – Лорд Вольтер действительно хорошо относится к девочке – ничего предосудительного не было за всё то время, что Алесса пробыла у меня.

Варг кивнул, однако по нему было видно, что он не одобряет нашего общения.

– Что там с конфетами, паучок? – напомнил о моём прошлом монологе он.

Я кивнула, вернувшись к своему энтузиазму, но всё же чувствуя напряжение между ними – взрослым определенно было сложнее перестроиться.

– Ты разрешаешь ему быть моей новой няней? – с недоверием спросила я.

– Нет, но он может быть твоим другом, – поджатые губы и острый взгляд, – в моём присутствии.

Я вытянула губы трубочкой, размышляя о такой перспективе и кивнула, поняв, что действия отца были оправданны.

– Ладно, – я вновь села на стол и спросила, только уже у старшего Вольтера, – а почему ты такой побитый? И кровь у тебя идет!

Я машинально нащупала карман Фила и достала оттуда вторую конфету. Схрон он что ли туда установил?

Александр дёрнул щекой, напрягся и, хотел было ответить мне, но его опередил отец:

– Попытался забрать у тебя твою маму, а я его… наругал.

Мой смешок разлетелся по комнате.

– Мама – моя! – решила уточнить для серого лицом «деда» я, а после вновь нырнула рукой за конфетой.

Однако её там не оказалось, о чём я с недовольством сообщила Князю:

– Ещё конфету хочу!

Глаза разного цвета мигнули от чего-то вроде умиления, и мужчина хмыкнул.

– Зубы выпадут, – угроза в мой адрес.

Вот только мы были на Танатосе, а я была демонёнком.

– Не выпадут, – моё бурчание и снова поиски в маленьком нагрудном кармашке, походящие больше на рэкет.