полная версия

Анна Цой
Эшелон сумрака

Я попыталась дёрнуться, однако он отбросил плед прямо на землю, забрал у меня чашку и отправил её туда же, склонившись к моему лицу сильнее.

– Поцеловали, – одними губами прошептала я.

И замерла ещё сильнее, получив то, чего хотела: едва заметное, лёгкое касание куда-то в самый краешек губ. Трепетный и нежный поцелуй, от которого вмиг затрепетало любящее сердце, сами собой закрылись глаза и подкосились ноги.

– Честное слово, Луана! – со смехом подхватил меня на руки мужчина, – я надеюсь, это не обморок, иначе я тактически воспользуюсь ситуацией и буду целовать тебя так, как делал это в первый раз!

Я сжала пальцами край его капюшона у шеи и буркнула:

– Это не обморок.

Он весело зашагал в сторону своего входа в поезд.

– Да? Это только потому, что мои угрозы возымели действие! – громогласное.

Я едва сдержала улыбку.

– Это потому, что вы меня поняли и… – договорить я не смогла.

– И что? – не понял меня лорд.

Я ткнулась носом в его плащ, прячась от всего на свете.

– И я… мне… и вы сделали так, как я хотела, – почти пропищала.

Он хмыкнул.

– Это, наверное, потому что я мягкий, – он засмеялся и почти взлетел по складывающейся лестнице, – что это вообще за слово? Только ты могла адресовать его мне.

Мы прошли вдоль комнат слуг, по вагону с люком и вошли в спальню, где меня положили на кровать, не ложась рядом, но нависнув сверху.

– Только ты видишь меня хорошим, Лу, – почти касаясь моей щеки губами, – однако я дам тебе привыкнуть к себе сильнее.

Он отстранился и выпрямился.

– В конце концов, твоя невинность на брачном ложе будет выглядеть весьма… – хмык, – мило.

Он отошёл к двери и обернулся, оглядев меня ещё раз:

– Планируешь лить слёзы? – немного ехидное.

Я села, свесив с кровати ноги и помотала головой.

– Замечательно. Твои вещи доставили и расположили в шкафу у ширмы. Не ходи в мокром.

И он вышел в кабинет, оставив меня в непонятных чувствах.

***

В гостиную я вышла в очень романтичном расположении духа. Он меня поцеловал! Дважды! А я… а я была рада только второму поцелую, испугавшись первого, но… но если подумать об этом с другой стороны, то Оушен солгал.

– Вы обещали, что скажете мне! – я уставилась на стоящего у окна мужчину с ожиданием.

Все его плащи и маска были сняты и лежали на кресле сбоку, в то время как сам лорд застыл у окна.

– О чём же? – он сделал глоток из своего бокала и повернулся ко мне лицом.

Я нахмурилась и указала ему на красное вино, сквозь которое проскальзывали лучи света из окна.

– Господин врач сказал вам не пить много, – решила напомнить я.

Оушен поднял бровь, встал ко мне полубоком и допил всё то, что было в бокале, залпом.

– Какой прок беречь то, чего нет? Арзт втолковывает мне о здоровье, однако именно его я хотел избежать, – прищуренный взгляд на меня, – если ты явилась в мою жизнь упрекать так же, как он, то ты совсем бестолковая. После моей смерти Эшелон будет твоим.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, что никогда бы не смогла его упрекать, но захлопнула его, не понимая его слов.

– Зачем мне Эшелон? – спросила прямо.

Он усмехнулся, покачал головой и внимательно оглядел меня.

– Я велел тебе переодеться, – немного хмурый взгляд мне в глаза.

Я кивнула и ответила:

– Вы сказали не ходить в мокром платье, – я замялась, – я почти его высушила, – указала на едва видимое пятно, – оно сухое. Можете даже потрогать.

Мужчина ехидно улыбнулся.

– Уверена, что я могу «потрогать»?

Я сперва кивнула, потом поняла и начала мотать головой.

– Это лишь провокация, Лу, – рассмеялся он, – не бледней.

Осталась стоять на месте, несмотря на то, что он двинулся ко мне. Но сердце забилось очень сильно, не переставая свой забег даже после того, как он взял меня под локоть. Уже привычно коснулся.

– Что там насчёт «обещал и не сказал»? – повел меня к выходу из его вагонов лорд, – предлагаю поужинать в офицерской столовой, раз ты планировала покинуть меня снова.

Он открыл передо мной вагонную дверь и пропустил вперёд, не торопя и спокойно ожидая моего ответа. Я же смутилась.

– Вы обещали, что скажете, когда полюбите меня, – напомнила ему.

– Так, – он шагнул вслед за мной, только в этот раз поймав мою руку и приятно сжав ладонь и пальцы.

Мне пришлось задрать её и держать, чтобы было удобно ему. С его ростом по-другому не вышло бы.

– И вы не сказали, – неуверенно пробурчала я, смотря себе под ноги.

Мужчина хмыкнул.

– С чем связаны такие выводы? – задумчиво спросил он.

Я смутилась сильнее, желая скрыться под воротником платья с головой.

– Вы меня поцеловали, – выдохнула и отвернулась к тянущимся сбоку окнам, чтобы не видеть его глаза.

В ответ мне была лишь тишина.

– Как связаны два эти понятия? – не выдержал он вскоре.

Я оглядела его с сомнением и поджала губы. Он действительно не понимает? Такой умный, но не знает известных всем вещей?

– Целуют только тех, кого любят, – выдавила я.

Его губы медленно растянулись в ухмылке, будто надсмехаясь надо мной.

– Интересный… факт, – смеясь, произнёс он и открыл мне уже которую дверь, – боюсь спросить тебя, как появляются дети.

Щёки опалило стыдом.

– Простите, но такого я вам не смогу рассказать, – тут я вспомнила, – но вы можете спросить у господина Арзта!

Я закивала под его очередным смешком.

– Но… – я нахмурилась, – вы же сами рассказывали, что у вас с вашей женой должен был появиться ребенок…

Его щека дернулась, а глаза стали будто прозрачными. Какими-то пустыми.

– Ты права, Лу, – кивнул он мрачно, – ты как всегда права.

Его слова были холодными и странными, из-за чего я решила промолчать, как это делал он всю дорогу до столовой. Туда мы вошли по-разному: я с радостью, что буду есть вкусную и простую еду, а Оушен… с холодом и злостью в глазах. Столик он занял тот, за которым сидел, когда приходил раньше, потому садиться я не стала, придумав, как мне казалось, хорошее решение:

– Я могу принести…

– Сядь, – совсем не мягко произнёс он, поймав на себе только мой насупленный взгляд и тот хмурый, что скосил на него Джеки.

Я попыталась улыбнуться подошедшему к нам парню, отчего лорд сперва поднял бровь в мою сторону, а потом, не дав сказать никому и слова, ледяным тоном произнёс:

– Позови второго, – очень тяжелый и страшный взгляд на отшатнувшегося Джеки, – и не смотри сюда больше.

Он вернул более спокойное внимание мне.

– Визит сюда был грубой ошибкой, – колючие зелёные глаза застыли на мне.

– Чем он вас прогневал? – неуверенно спросила я.

Оушен молчал. Только смотрел на меня в упор и не говорил ни слова.

– Существует некоторая аксиома, Лу. Закономерность, если можно её так назвать, – он откинулся на спинку стула и смахнул с плеча прядь волос, – тот, кто производит впечатление лгуна – лгун. Тот, кто кажется слабым, на самом деле слаб. А тот, кто представляется обиженным – будет обижен.

Он усмехнулся.

– А есть определенная категория людей, которых просто невозможно не обидеть, Лу. Глядя на такого человека, – он прошёлся взглядом по моему лицу, – удивительным образом появляются не просто плохие мысли. Кошмарные. Кощунственные и баснословно безнравственные.

Усмешка стала довольной.

– И возникает только один вопрос: как ты выжила в подобных условиях? – он повёл бровью и сжал пальцами край стола, чтобы податься вперёд – ближе ко мне, – как так вышло, что ты смогла добраться до меня в виде юной сказочницы и мечтательницы, способной взобраться на крышу едущего поезда?

Я смогла лишь пожать плечами.

– Знаешь, по какой причине я это сказал? – усмехнулся мужчина, – не я один так считаю, – взгляд на меня исподлобья, – и я, в отличие от тебя, способен различить подобное… расположение.

Из всего этого я поняла только одно:

– Вы хотите меня обидеть? – вскинула брови и немного поджала губы.

Он расплылся в улыбке.

– В данный момент или вообще? – его приглушенный смех.

Я собрала платье на коленях в кулак.

– Не впадай в уныние, Луана, – лорд повернул голову в поисках мечущегося между вагонами второго официанта, – у тебя есть ещё чуть больше двух месяцев привыкнуть к моему нахождению рядом. Желательно до уровня свободной нравственности.

К нам наконец приблизился второй парень, имени которого я не знала.

– Милорд, – поприветствовал он Оушена.

– Второе. Мне и госпоже.

Парень кивнул и умчал выполнять заказ.

– Что значит «свободная нравственность»? – решила спросить я.

Уже зная, что мне это не понравится.

– В твоём случае – отсутствие смущения при близком контакте. Если я скажу тебе…

– Ваш заказ, милорд, – поклонился ему официант, – что-нибудь ещё?

Оушен зло его оглядел и махнул пальцами, не желая даже говорить ему что-то. А после оглядел меня и кивнул.

– Я понял твое состояние, Лу. Говорить тебе об этом сейчас – сверх глупо.

Я слегка мотнула головой.

– В-вы можете сказать мне мягко, – попросила, – пожалуйста.

Он пожал плечами.

– В идеале, нам не потребуется вторая кровать, – заставивший меня похолодеть ответ.

И он начал есть. По моему телу в этот момент ходили волны холода.

– Э-это обязательно? – почти шёпот, – разве лорд ночует в одной комнате со своей женой? Вы говорили про отдельный вагон…

Он мягко улыбнулся.

– Приоритеты поменялись. Как и условия к ним, – хмык, – не владею информацией насчёт того, как спят крестьяне в деревнях, однако мы с тобой определенно особый случай. Я бы не хотел терять настолько… славной возможности.

Я нахмурилась.

– Моя сестра всегда спала в детской, – сказала ему, – отдельно от своего мужа.

Он дернул щекой.

– Есть предположение, что спустя несколько месяцев после свадьбы ты сможешь переехать в свой личный вагон. Однако я не берусь утверждать. Подобных… увлеченностей у меня не было даже в юности.

Я снова ничего не поняла. Кроме одного:

– Увлеченности м-мм… мной? – смущённое.

– Тобой, – добил меня мужчина.

Я подумала о том, что подавиться пюре с каким-то приятно-пахнущим соусом будет приятнее, чем краснеть под его взглядом, потому отвлеклась на еду.

– Только те, кто друг друга… любят, – выдох, – могут спать в одной кровати?

– Можно сказать и так, – выражения его лица я не увидела, потому что не поднимала головы.

Но спросить дальше смогла:

– Значит, через несколько месяцев вы меня разлюбите? Если скажете переехать в другой вагон?

Он отложил вилку, скрестив руки на груди.

– Если ты не захочешь от меня к-хм… скрыться, то я буду счастлив, если ты останешься.

Я медленно кивнула.

– А вы будете делать мне больно? – я тоже положила вилку на стол.

Он покачал головой, будто устав от моих вопросов.

– Если твоя ассимиляция пройдет успешно и быстро, то, возможно, её не будет вовсе, – он увидел в моих глазах непонимание, – если желание падать в обморок при любом моём проявлении… интереса к тебе пройдёт, то всё будет благополучно.

Я положила руки на колени.

– Я не падала в обморок, – поправила его.

Он кивнул.

– Дойдём до вагона и проверим, – сузил глаза он.

Я помахала головой, боясь того, как он захотел проверять.

– Я согласен молить Всезнающего, лишь бы они не успели привезти кровать, – вкрадчиво произнёс он.

Меня пробрало мурашками.

– Я смогу спать в кресле, – пятки ботинок прижались к ножкам стула.

– Я же не настолько… жесток, чтобы позволить тебе это сделать, – очень странным тоном ответил он, – чай принесут уже в гостиную. Можешь сходить на минуту к своим… кухонным друзьям.

Я кивнула и подскочила на ноги.

– Но взамен поцелуй, – остановил меня он, чем заставил замереть в ужасе, – в щёку. Мы ведь уже приняли тот факт, что я тебя люблю.

Я вспыхнула. Затем улыбнулась, пытаясь это сдержать. Но всё равно кивнула ему и выдохнула, чтобы сделать неспешный шаг, немного наклониться, обязательно зажмурившись, и легко коснуться тёплой и приятной на ощупь щеки.

Мужчина хмыкнул.

– Поцелуешь в губы, и я разрешу тебе посидеть там ещё немного, – заставил замотать головой меня он, – как пожелаешь. Я жду.

Дослушав его, я рванула к двери с окошечком и распахнула её, заставив отскочить сидящую на полу Шагу. Пришлось даже перепрыгнуть её, чтобы подбежать к Весте и обнять её со всей силы, что у меня была.

– Неужто… – начала было повариха.

– Как есть облобызала! – поднялась на ноги девушка, – для чего ж ещё наклоняться?

Я покраснела и кивнула, понимая, что она видела только его спину – он сидел так, чтобы никто из женщин кухни не видел его лица.

– Вымоли остаться со мной на ночь! – встрепенулась Веста, – ей-богу поругает он тебя!

Я ещё больше замялась и прошептала ей:

– Он сказал, что после свадьбы обидит, – а после залилась краской даже на ушах.

Женщина покачала головой.

– Не волнуйся, – отошла от неё недалеко, – мне пора, иначе…

Придётся целовать его опять.

Затем, так и не договорив, рванула в столовую, где уже поднимался на ноги господин Эшелона.

***

Спать лорд ложился очень поздно. Даже позднее того времени, когда я уходила с крыши после разговоров с ним. И вставал, когда уже рассвело, засыпая за книгой в кресле у окна, или, как это было в этот раз – в кабинете, чтобы не мешать засыпающей на ходу мне.

К ночи мы успели выбраться из того городка и продолжить путь по занесённым снегом путям. Ставни пришлось закрыть из-за задувающего в окна бурана, от которого не помогали даже поднятые стекла, пропускающие ветер. Потому в вагоне была кромешная темнота, и я смогла упросить Оушена оставить мне открытую дверь в освещенный кабинет, чтобы не было страшно. Но даже так иногда становилось невыносимо жутко от завываний ветра за стенами вагона.

Грел комнаты только тот самый камин в гостиной, у которого мы успели почти в тишине попить горячий чай, пока мне готовили кровать – шире и намного красивее той, что была в общем вагоне. Она была деревянной, с несколькими матрасами и даже с тяжеленой пуховой периной сверху, отчего кровать была даже чересчур мягкой. Но очень холодной и большой для меня.

– Хватит стучать зубами, Лу. Я перечитываю эту страницу уже…– он встал в проёме, престранно меня оглядел и тяжело вздохнул, – замёрзла? Кровать можно перенести на центр, тогда будет теплее. Или сразу к камину.

Я помотала головой, больше кутаясь в одеяло. Мужчина сделал несколько шагов к креслу, сел в него и скрестил руки на груди.

– Я менее восприимчив к холоду. Потому не смогу понять, когда холодно тебе. Значит, ты должна говорить мне об этом, поняла?

Я кивнула и потёрла холодный нос одеялом.

– Ты ужасная лгунья, Лу, – закатил глаза он.

А после поднялся, взял со своей кровати несколько слоев одеял и покрывал и накрыл ими меня, придавив к кровати.

– А в-ты? – пропищала я из-под всей этой груды.

– А в-я, – передразнил он меня, пройдя сперва в кабинет, где отключил свет, а после обратно к своей кровати, – не замерзну и так.

Я видела лишь его тень, спокойно и плавно опустившуюся на вторую кровать в двух метрах от меня.

Мне стало совестно.

– Ещё не замерзли? – решила спросить я, чувствуя, что мне и в самом деле становится легче, теплее, и начинает нападать сон.

Лорд хмыкнул:

– Нет, мой юный провокатор.

Из этого я поняла только «мой» и «нет», улыбнулась и высунула нос наружу.

– А сейчас? – ещё один вопрос, почти сквозь сон.

– А что если «да»? – поинтересовался лорд.

Сперва я высунулась, чтобы увидеть его приподнятую от интереса голову, затем, копошась, выбралась из-под тяжести, но только наполовину, выпустив на холод ноги, а после быстренько добежала до него, плюхнула несколько одеял и попыталась убежать со своим одним, когда выдохнувшую меня схватили почти как в капкан, развернули из тонкого утепления, уложили рядом с собой, прижав с силой и замуровав в тёплые объятья во все те слои, что я сбросила на него секундой ранее.

– Знала бы ты, насколько мне холодно, Лу, – проникновенные, но почему-то усталые слова над моей макушкой, в то время как я утыкалась в его горячую шею носом, – однако, ты меня согреешь. Да, Лу?

Сердце колотилось как бешеное. Дыхание же было будто надломленным, хотя воздух был тёплым рядом с ним.

– Когда вы говорили про кровать, тогда в столовой, вы хотели сказать, что я буду спать с вами рядом? – недоумевала я.

– Ты предполагала что-то другое? – он едва заметно пододвинулся ближе, положив подбородок мне на голову.

Я слегка покачала головой.

– Я… я звала вас ещё тогда… в первый день, но вы остались в кресле, – я замялась сильнее, – я хотела, чтобы мы спали на разных половинах и… но так… вы очень тёплый и приятный.

Он усмехнулся.

– Мне казалось, это будет сложнее, – насмешливые слова.

В груди что-то защемило, будто стало грустно и счастливо одновременно. Будто я не могла понять, что из этого больше.

Я не сдержалась:

– Я так сильно вас люблю, что мне иногда больно дышать рядом с вами, – шёпотом и с придыханием.

С полминуты лорд молчал.

– Сообщу завтра утром Арзту, что следует проверить твое дыхание. Что-то мне подсказывает, что с любовью это мало связано.

Я улыбнулась на его простоту и прямоту.

– Вы совсем не романтичный, – довольно произнесла для него.

– Какое упущение, – пробормотал он так, будто это было ровно наоборот.

Я же нащупала на его плече тонкую прядь волос, которой тайно обмотала палец и потянула для удобства ближе к себе.

– Ты делаешь так уже не в первый раз, – заставил замереть меня он, – это достаточно мило. Можешь продолжать.

Отвечать ему я побоялась, только легла удобнее, гоня из головы крики о том, что даже для невесты я веду себя как очень нехорошая девушка. Таких в нашей деревне не любили – вечно смеялись, делали гадости, а иногда даже били.

Но я была далека от дома и от тех, кто смог бы узнать об этом. Была далека от своих же слов о нехорошем поведении. И была далека от того, кто смог бы предать моё доверие. Я верила Оушену. Как верила тому, что все его слова о том, что он плохой, только выдумки его самого. Он был тёплым и добрым, а ещё мягким. Кто бы что не говорил.

– Спи, Лу. Я сделаю всё, чтобы ты не замерзла.

Глава 15

– Холод плохо влияет на организм госпожи, – услышала я приглушенный голос врача у двери кабинета.

– На ней семь слоев одеял, Арзт, – безразлично ответил ему Оушен, – половину из них она скинула на меня ночью.

Он был, кажется, в кресле у окна. Открытого сейчас, потому что я чувствовала потоки ветра на кончике высунутого из-под покрывал носа и слышала нередкие его порывы и завывания.

– Я могу сегодня начать изучение, милорд? – просящим тоном задал вопрос врач.

Шуршание бумаг, опущенных с тяжёлым вздохом на колени лорда, и его немного холодные вымученные слова:

– Как я и обещал.

Быстрые шаги в мою сторону.

– Но только, когда проснётся, – остановил мужчину Оушен.

Я же не хотела вылезать из-под одеяла. Тут было тепло, уютно и очень мягко. Тут никто не хочет брать у меня кровь или ещё чего пострашнее.

– Как скажете, милорд, – немного недовольно пробурчал врач, после чего побрёл к выходу в вагон с люком, – я нашёл причину – иммунитет, господин. Скорее всего у юной госпожи иммунитет на антитела, которые вырабатывает ваш организм. Он мог выработаться в то время, как вы разговаривали через крышу.

Я прочертила пальцем по яркому рисунку на ткани.

– Я больше склоняюсь к выводам Лу, чем к твоим, – удивил меня лорд, – антитела могут передаваться при прикосновении. Что насчёт взгляда? Ты так и не смог найти ответа на это, – кресло скрипнуло, – а он прост, Арзт: это не болезнь. И вылечить её нельзя.

– Н-но, милорд! – возмутился второй, – я нашёл в вашей крови этот… вирус! Он есть! А у госпожи…

– У неё тоже что-то в крови? – перебил его с усмешкой Оушен

Несколько секунд тяжёлой тишины.

– Нет, господин, – тихие слова.

Словно невыносимые для него.

– Проклятье, – подтвердил сам себя лорд, – а я не идиот, Арзт. Иммунитет с расстояния выработать нельзя.

– Это должно обосновываться наукой! Если не медициной, то… – он осел на стул у входа, заставив меня резко и обеспокоенно сесть на кровати.

Но всё было в порядке. Кроме выражения лица, которое было у врача.

– Доброе утро, Лу, – на мгновение оторвался от чтения газеты Оушен, – тебя ждёт тёплая одежда за ширмой, – прямой взгляд на меня, – и в обязательном порядке чулки.

Я перевела глаза на совершенно печального господина Арзта и решила его утешить:

– Это же хорошо, что не нужно использовать никакое лечение! Вам не нужно лечить господина, потому что его вылечит любовь!

Я улыбнулась ему, почему-то не найдя в его глазах понимания и радости.

– Вы безумны, милорд! – вскочил на ноги врач, – и ваше безумие сыграет с вами злую шутку!

Оушен хмыкнул.

– Не переводи стрелки на меня, Арзт, – немного наставительно сказал ему он, – веди споры с той, кто как раз продвигает свои традиционные взгляды, взамен твоим революционным. Мне истинно нет никакой разницы – я согласен «болеть» дальше.

Врач опешил от такого, добитый тем, что лорд ещё и в газету опять уткнулся.

– К-как это… с ней? – прошептал он, – она же… госпожа. Женщина.

Мужчина в кресле хмыкнул, отнял глаза от чтения и указал мне на ширму. Я помотала головой.

– Арзт, будь добр, – он указал ему на дверь.

– Сперва несколько замеров, милорд! – спохватился мужчина, после чего подбежал к медленно встающей мне и потянул за руку, заставляя делать это быстрее, – вы… могли бы вы выйти?

Оушен сурово заглянул в глаза мужчине, отложил газету и скрестил руки на груди.

– При мне, Арзт, – заставил его захлопнуть рот.

После чего начал разглядывать напуганную меня, у которой успели попросить:

– Могу я помочь вам освободиться от платья?

Я с ужасом села обратно на кровать, подтянула под себя ноги и очень быстро затрясла головой.

– Арзт! – зарычал Оушен.

– Милорд, я врач! Мне нужно осмотреть кожные покровы, измерить длину и объём всех конечностей, живот в конце концов! – поднял ладони вверх под злым взглядом лорда он.

Они оба перевели внимание на меня. Я снова помотала головой с опаской.

– Я дам вам ленту, а вы будете проводить измерения, – сдался врач, – но сперва… я заметил рубцы в основании шеи. Могу я осмотреть хотя бы начало спины до лопаток?

Я неуверенно взяла из его рук ленту и вновь помотала головой.

– Что за рубцы, Луана? – зацепился за это лорд, – можешь только расстегнуть сзади.

Ему я противиться не могла. Потому подошла к его креслу и тихо спросила:

– Можно вы?

Недолгая тишина и его ответ:

– Как пожелаешь.

Я сразу же повернулась спиной, слыша, как он поднимается со своего кресла, а после почувствовала лёгкое теплое касание на волосах и шее. На этом платье было несколько пуговиц сзади, потому расстегивал их он медленно и почему-то скрипя зубами.

– Кто это сделал? – мягкие пальцы прошлись до начала обмотанной на груди ткани.

– Меня наказали, – ответила я.

Ещё один скрип зубами.

– Господин… – начал было врач.

Но его перебил сам Оушен:

– Я спросил другое.

Я сделала шаг от него, но опомнилась.

– Застегните, пожалуйста, – я дернулась, однако на плече оказалась его рука, остановившая меня, – так всех наказывают, господин!

Он быстро застегнул пуговки, но меня отпускать не стал, развернув к себе лицом и немного наклонившись.

– Кого ещё, кроме тебя наказывали? – вопрос со злостью.

Я поджала губы. И промолчала.

– Впрочем, мне не важно имя, Лу, – как-то быстро сдался он, – оно мне попросту не пригодиться.

Я его слов не поняла, как и врач, напомнивший нам об осмотре:

– Насколько сильны раны, милорд? – он сидел на том самом стуле у входа и держал в руках книгу с карандашом.

– Они получались не единовременно, Арзт, – раздражённо сел в своё кресло лорд, – несколько только покрылись корочкой. Им не больше двух месяцев. Синяков нет – они успели сойти. Похоже на кнут, но более широкий.

Я медленно прошла до кровати и села, всё ещё тиская в руках ленту для измерений.

– Бич, – поправила его я, – и иногда жердь.

Оба они сквасились, видя мою кислую улыбку.

– За что вас так, госпожа? – подошёл врач.

Я пожала плечами.

– По-разному: поздно проснулась, не успела что-то сделать, не уследила за кем-то из детей сестры или… – тут я все вспомнила и помрачнела сильнее.

Что не укрылось от Оушена.

– Продолжай, – холодно приказал он.

– Или у него просто было плохой день, – взгляд сам собой приковался к полу.

Лорд усмехнулся.

– У кого, госпожа? – взмахнул руками, чтобы я поднялась, господин Арзт.

Я протянула ему ленту, но он не принял.

– У мужа сестры, – просипела я.

Он кивнул. На Оушена я смотреть боялась, думая о том, что он всё понял. Я говорила ему об этом. А он был очень умным и догадливым.

– Оберните её вокруг плеч, – мужчина с куцыми усами под носом помог мне поправить ленту и кивнул, увидев замер, – грудная клетка.

Дальше он измерил вообще всё моё тело: как рост, так и отдельные части, чем немного отвлёк меня от грустных переживаний прошлого.

Остальные «анализы» заняли ещё час до того, как нам подали завтрак. К счастью, кровь у меня больше никто не брал, потому я радовалась маленьким оладушкам на тарелке и малиновому варенью, от которого хотелось радоваться ещё сильнее, потому что Оушен запомнил про мою к нему любовь и заказал его на завтрак!

– Всю порцию, Лу, – указал на мою тарелку лорд, – за два месяца тебе нужно набрать как минимум десять килограмм.

Я взглянула на задумчивого врача, перебирающего листы в своей книге и одновременно жующего какую-то кашу. Тот даже не взглянул на меня, желающую найти сторону для побега от огромной кучи оладушек.

– Не отвлекайся, – отследил мои метания лорд.

Я тяжело вздохнула, хоть и улыбнулась почти сразу.

Слуги-мальчики успели открыть ставни, оставив только небольшие щелки над стеклами, буран немного поутих, а мы пробивались сквозь густые сугробы, отчего даже до среднего вагона долетала мелкая снежная пурга.

Я успела переодеться в тёплое многослойное платье и те самые чулки, о названии которых мне пришлось догадаться самой, и это не считая тёплой длинной и вязаной из шерсти кофты поверх всех тех юбок и рубах!

Пусть я и чувствовала себя очень грузно, я видела заботу в глазах того, кого любила с каждым днем всё сильнее.

– Через пару часов будем в северной столице, – напомнил мне Оушен, – так что или ты ешь, или сидишь и рассматриваешь её из окна поезда.

Я быстро закивала. А после благоразумно продолжила жевать.

– Города расположены так близко? – удивился врач, подняв голову в первый раз за весь наш завтрак.

– Дороги здесь постоянно занесены снегом, – глядя в окно ответил господин Эшелона, – не логично отрываться хоть от какой-то цивилизации, – усмешка, – полагаю, почтовое сообщение здесь претерпело изменения с прошлого раза. Иначе…

Договаривать он не стал.

– Вы обещали мне книги, – довольно вспомнила я.

– Ты, – устало напомнил он, – и я злюсь из-за твоего пренебрежения к моим словам.

Я смущённо проглотила оладушек.

– Боюсь спросить, имеются ли в городе медицинские учреждения? – отвлёк его врач.

– Понятия не имею, – резко ответил Оушен, – в прошлую поездку мне не было дела до… этого.

Мужчина кивнул, принимая то, что ему придётся узнавать всё самостоятельно.

– Что же касается книг, то съездим и выберем вместе, Лу, – лорд вернул внимание мне, – всё равно на нужно пополнить запасы на весь тот крюк, что нас ждёт.

Улыбнулась ему восхищённо и скрылась за стаканом с компотом.

– Госпоже нельзя переохлаждаться, – продолжил нудеть врач, – тем более в холодной карете!

– В Вармунте не пользуются каретами, Арзт. Здесь в почёте сани, – ухмыльнулся Оушен.

У господина глаза на лоб вылезли от такого:

– Ещё ужаснее! Милорд, открытые сани это…

– Как скажешь, – перебил его и закатил глаза лорд, – когда-нибудь ездила верхом, Лу?

Я кивнула, вспоминая двух кобыл и жеребца, за которыми, как и за всем остальным хозяйством, ухаживала я.

– Замечательно, – заставил закрыть открывшего было рот врача он, – заодно посмотрим город.

Он сделал глоток из своей чашки с кофе. Я же поболтала ногами под столом, радуясь тому, что он не послушал господина Арзта.

– Могу ли я написать вам список нужной мне литературы, милорд? – как-то подобрел мужчина, – он будет минимальный, но необходимый. Я в это время подготовлю всё необходимое для лечения госпожи и вас.

– Жду до остановки, – поднялся на ноги лорд, – тебе нужно будет надеть шубу и плащ, Лу.

Я икнула, вновь чувствуя себя ужасно переевшей, но втолкала последний оладушек, запила компотом и побежала за ним, едва передвигая ногами под столькими юбками.

***

– Ратуша, – шепнул мне на ухо Оушен, – главное здание города. Нравится?

Он прижал меня сильнее к своей груди, заставив болтнуть ногами и выдохнуть колкий мороз изо рта.

Сегодня был солнечный и холодный день, из-за чего с неба не сыпал снег, не мела вьюга и совсем не было ветра, однако это не мешало морозу плясать на моих щеках, вгрызаясь в непривычную к такому кожу.

Я утянула шапку «за уши» вниз и улыбнулась солнышку, греясь лишь от того, что лорд находится так близко. Конь под нами всхрапывал, лениво перебирая ногами по хрустящему снегу на занесённой дороге, а я разглядывала каменные дома, со всех сторон поблёскивающие радостью и мелкими искорками снега, застывшего на стенах и крышах.

– Очень, – прошептала я, щурясь от тех не греющих лучей, что отражались от большого купола крыши.

Как у нашей деревенской церкви в такую же или обратную погоду: в жаркий летний день, когда от палящего марева перед глазами невозможно скрыться.

– Когда-нибудь, мы окажемся в столице, Лу, – я слышала его улыбку даже сквозь маску, – там зимы не такие холодные, почти нет снега, и строения превышают эти по великолепию в сотни раз.

Я кивнула ему, боясь сказать то, что мне и здесь было слишком красиво, но холодно больше не от зимнего дня, а от той громоздкости, пестроты и необычности, которой было полно всё здесь. Широкие улицы с редкими прохожими, толстые ставни и стёкла в дорогих домах, много светлых, но не ярких цветов, а ещё снег – везде, куда не взгляни.

Восхищающим здесь были только синие тени гор над крышами домов, с белыми шапочками снега и кучкой серых облаков у своих вершинок, будто согнанных туда специально. Или зацепившихся за острые кончики!

– Тебе тоже пришла посылка, Лу, – остановил коня у обитой тканью двери мужчина.

На ней большими синими буквами было выкрашено незамысловатое «Почта», потому я поняла, что за посылка.

– Мне? – решила спросить, пока господин спешивался и помогал это делать мне.

Точнее, подхватил, когда я хотела соскользнуть на землю. Меня аккуратно поставили, поправили сбившиеся юбки и взяли за руку в варежке своей в перчатке.

И как ему не холодно в такой? Кожа задубела и стала твёрдой от мороза!

– Несвоевременная и совершенно бесполезная сейчас вещь, но я понял, что нам правильнее добраться до более крупного города, чтобы заказать тебе фортепиано, а не… – он отворил передо мной дверь, пропуская в пропахшее дымом от печи нутро комнаты, – не что-то, что не подобает леди.

Здесь была небольшая деревянная лестница, запылённая грязью и подтаявшим снегом, несколько старых кривых лавок с зазубринами и большой длинный стол с двумя очень удивлёнными женщинами. У одной из них был странный предмет со стёклышками на носу, но перед глазами. Выглядела с ним она смешно, даже если не обращать внимание на большие круглые глаза.