полная версия

Анна Цой
Эшелон сумрака

– Возьми в привычку спать на пару часов больше, – только и сказал он, – никаких кухонь.

Я поджала ноги к груди и обвила их руками. Вчера я очень хотела спать, потому и выключилась быстро. Сейчас же эта большая кровать казалась мне неуютной и совсем неподходящей для меня.

– Теперь я не смогу помогать Весте? Никогда? – шепнула, не зная куда себя деть.

Мужчина показался мне ещё недовольнее, даже на фоне сумрака за приоткрытой ставней. И как ему не холодно сидеть на такой пронизывающей прохладе? Мне было зябко даже под слоем ткани.

– Луана, – строгое, – твое положение изменилось, прими его, – он скривился и выдохнул с тяжестью.

А из-под закрытого века по рубцеватой щеке покатилась красная капля. Она проскользила по одной из недавно открытых трещин и упала на темную рубашку на груди.

– Я… могу помочь вам? – вновь шёпот.

Только его я могла себе позволить – настолько мне было страшно за него.

– Нет, – безразличные слова.

Я закрыла нос краем покрывала, оставив только глаза.

– Ты не дашь мне спать дальше, ведь так? – вопрос с усмешкой.

И он приоткрыл глаза. Посмотрел куда-то в стену с дверью, но не на меня, будто боялся, что мы встретимся взглядами и со мной произойдет то, что не случилось вчера при прикосновении.

– Простите, милорд, – мне хотелось подойти к нему.

Наверное, это было странно для той, кто должна бояться его власти надо мной или же смерти, которую встречали остальные женщины. Но я не была остальными – это сводило с ума.

– Черты твоего характера открываются медленнее, чем я предполагал, – мягкая улыбка и резкий взгляд на меня, – предполагаю, что через условную пару лет меня ждёт что-то грандиозное.

Я не поняла его слов. И не смогла бы понять – мы смотрели друг на друга. Без маски, ткани, плаща и целого вагона, как было сначала. Если считать то, что он при этом видел только мои глаза, торчащие из-под покрывала, то моё дикое смущение должно было оставаться для него тайной.

– Милорд! – ворвался в вагон врач, – я нашёл ответ! Нашёл!

Оушен закатил глаза, мне же было интересно, потому я и села, желая услышать, что он скажет дальше.

– Причина того, что госпожа может вас касаться и… смотреть… в том, что она девственна! – почти закричал он.

Я упала спиной обратно и накрылась покрывалом с головой. Лорд хмыкнул.

– Ты мог бы привести себя в порядок, прежде чем нестись сюда, Арзт, – холодно заметил он.

Я успела увидеть полосатую ночную пижаму мужчины. Он выглядел в ней забавно, особенно если смотреть на топорщащиеся усы.

– И обдумать свои домыслы, – продолжил Оушен, – ты проводил мне проверку с пятилетней девочкой. Есть предположения, почему на нее мое «проклятье» отреагировало?

Я не видела выражений их лиц, но в комнате повисла тишина.

– Как ваше самочувствие, госпожа Луана? – через некоторое время поинтересовался врач.

Сколько раз он будет меня это спрашивать?

– Как обычно, господин Арзт, – промямлила, тыкнув пальцем в вышитый просвет ткани, – только проспала сегодня на час больше.

– Сбитый режим сна? Странно… – бормотание, которое перебил лорд:

– Она возместила его взамен того, что потеряла ночью при аварии, – недовольное, – приведи себя в порядок, Арзт. И передай, что завтрак лучше подать через пятнадцать минут. На двоих.

Я закусила губу и выдохнула, чтобы уверенно откинуть покрывало, высунуть нос на свежий воздух и совсем неуверенно спросить:

– Я могу позавтракать на кухне? Или хотя бы в солдатской столовой?

Хлопнула вагонная дверь – врач вышел.

– Ты… выводишь меня, Лу, – злой тон.

Я обрадовалась тому, что не села в этот раз, и смотреть, понятное дело, на него не стала. Просто поджала губы, чувствуя себя не так свободно, как обычно. Мужчина ощутил это. Он поднялся на ноги и сказал, подойдя к двери кабинета:

– Обещаю, что когда у тебя появятся туфли, отпущу тебя. А теперь поднимайся, на сегодня есть планы. Через пару часов мы будем в городе – я отдал приказ прибавить ходу.

***

– Двадцать трёхъярусных кроватей, шестьдесят матрасов, тридцать две пары… туфель? – на последнем слове Оушен поднял бровь и взгляд на жующую огурец меня, – целый вагон босоногих женщин. Какая досада.

На его губах повисла улыбка, повторяющая мою. Он даже повеселел и подобрел, стоило нам сесть за уже накрытый стол и начать завтрак. Но мне всё же казалось, что его весёлость началась в тот момент, когда ему подали кофе – может он тоже был каким-нибудь спиртным?

– Тот мост, который вчера сломался, уже починили? – я взглянула в окно и подцепила на зубья второй кусочек огурца.

Помимо вилки, с которой обращаться было сложно и неудобно, в моей голове зрел вопрос: зачем резать овощ так мелко? Намного легче и приятнее было откусывать и держать в руках целый!

– Да, Лу. Под утро – ты ещё спала, – его глаза проследили за тем, куда я смотрю.

Вновь поле, только уже с самым настоящим подтаявшим болотом.

– А вы не спали? – удивилась я, в который раз вперив взгляд в его шрамы.

Белёсые и ещё красноватые – они все были разными, но всегда прямыми – редко имели изгиб.

– В этот момент – нет, – простой ответ, – овсянка тоже не пришлась тебе по вкусу?

Я опустила глаза к своей тарелке, в которой была вполне съедобная каша. Точнее половина того, что мне положили.

– Нет, милорд, очень вкусно. Я наелась.

После чего улыбнулась ему, радуясь простоте той еды, которую он ел в этот раз. Мужчина нахмурился и смерил непонимающим взором меня, мою тарелку, а затем свою.

– Ещё четверть порции, Лу, – непримиримое.

И ещё внимательное со скрещенными руками на груди. Я опешила.

– Но я не… – начала было.

Молчание, которое переросло в его злость. Договаривать я не стала, взяла лежащую рядом ложку и продолжила есть, ощущая себя той самой девочкой из детства, которую ругала за это бабушка. От этого было приятно только на душе – в остальном мне казалось, что меня сейчас вырвет, пусть я и держала тошноту в себе. Что такое «четверть» я не знала, потому пришлось есть, пока он не остановит меня. После трех ложек он сжалился:

– Достаточно.

Просить два раза меня не надо было. Ложка и даже тарелка были отодвинуты в сторону.

– С завтрашнего дня Арзт начнет свои исследования, – предупредил меня он, пока я вытирала губы салфеткой, как делал это он ранее, – заодно будет лечить… тебя. У нас будет всего две недели, прежде чем мы сделаем крюк и вернёмся к центральной части империи. До этого момента твоей комнатой становится моя спальня – я больше не доверяю тебе, Лу. Я простил и принял твою обманчивую натуру относительно прежних условий. Сейчас я себе подобного позволить не могу.

Я скомкала подол платья на коленях под столом.

– Место под ещё одну кровать я найду, – успокоил меня он, – относительно прочего – я учёл твое рвение к «ответственности», – он усмехнулся, – ты можешь воплощать её в учебе. В этом городе, к сожалению, необходимой литературы я не найду, однако в северной столице ей пристало быть. В остальном, полагаю, ты можешь быть вольна. Кроме, уточню, работы на кухне.

Я радостно кивнула, борясь с желанием подскочить на ноги и подбежать к нему, чтобы обнять.

– Тебе повезло только потому, что мы на поезде, Лу, – добавил он, – как и мне, в действительности.

Он оказался задумчив, стоило мне направить на него свой взгляд.

– Значит… – я повторила его выражение лица, – когда я сойду с Эшелона… я ничего не заработаю?

Мне показалось это интересным. Что забавно – интересным, но не важным.

На меня были направлены глаза мужчины. Зелёные и чистые, как вода в реке по весне.

– Ты не сойдёшь с Эшелона, Лу, – утверждающие уверенные слова.

Я растерялась. С очень странной радостной улыбкой на губах. Он уловил мой неясный настрой сразу же:

– Я рад, что тебе это нравится. Что ж, как я уже сказал, тебе следует одеться согласно возрасту. Полагаю, прогулка по городу тебя не затруднит.

Я восхищенно, а потому медленно кивнула ему и выдохнула – всё оказалось даже лучше, чем я могла себе представить. Меня не просто ждало счастье. Я уже была счастлива.

– Замечательно, – отчеканил он, – однако сперва мы дождёмся посыльного.

Его глаза вернулись к окну.

– Что насчет личной служанки? – задумчивые слова, – это, к сожалению, мало возможно, – его рука коснулась подбородка и осталась там, – по понятным причинам. По ним же я взял на себя ответственность, заказать тебе платья более простого кроя – помощь в одевании тебя от мужчин я… не приемлю.

Я сделала глоток воды из своего бокала, пытаясь справиться с тяжестью в животе. Всё же я переела.

– Мне не нужна помощь в переодевании, господин, – попыталась мило улыбнуться я.

– Оушен, – тяжело выдохнул он, – и мы вполне можем перейти к более близкому обращению, – огорошил меня он, – но только в присутствии друг друга. И, разве что, Арзта.

Я его не поняла. Совсем. Потому и сидела, хлопая ресницами и не решаясь спросить, о чем он.

– Ты можешь обращаться ко мне на «ты», – понял моё смущение он.

Глаза расширились от удивления сами собой. На этот раз я не моргала вовсе.

– Не стоит этому удивляться, – будто пустой взгляд зелёных глаз, – я уже высказывал свои намерения, Лу.

Я опустила глаза к столу, понимая, что так и было. Вот только я до сих пор не могла в это поверить!

Меня отвлёк гудок паровоза, слышимый из этого вагона лучше, чем из кухни. Я молчаливо попросилась к окну, желая рассмотреть и этот город. Мужчина кивнул, давая своё дозволение, и вернулся к тем бумагам, которые успел положить рядом с собой на стол.

– Нан-ши, – прокомментировал он, – портовый город с населением в пару тысяч человек, – его глаза пробежались по строчкам в том «отчёте» от Мери, как он назвал его вчера, – откуда бы здесь взяться новому вагону? – задумчивое бормотание, кажется, даже не для меня.

Я в это время уже стояла у одного из центральных окон, у которого был небольшой диван, как в прихожей. На него я поставила колено и уместила руки на узком подоконнике.

– Будь внимательней – городские порой имеют к-хм… странную реакцию на Эшелон, – донеслось до меня сзади, – возвращаясь к вагону… может тот, что занят припасами? В нём достаточно места для… – взгляд в бумаги, – тридцати двух женщин.

Я вперила взгляд в косые одноэтажные домики, больше похожие на те, что были в моей родной деревне – редко когда попадались не тёмные и не полусгнившие. Здесь таким был весь город.

– Тот вагон очень холодный, – решила высказаться я.

Мы пересеклись взглядами.

– Продолжай, – потребовал он.

Я поджала губы и опустилась на диванчик уже прямо – смотреть на этот город было не так интересно, как на прошлые.

– В нём много щелей и ветра, – неуверенно пролепетала я, – а мы едем на север… вы сами это говорили. Значит женщинам будет очень холодно ночью. Это… нехорошо.

Он приподнял бровь, затем опустил и кивнул мне, после чего зачеркнул написанное на первом листе.

– До того момента, как услышал это из твоих уст, мне казалось это не такой существенной проблемой, – хмуро признался он, – ты определённо умеешь делать слезливый и жалобный вид.

Отвечать я не стала, лишь опустив глаза к полу.

– Да-да, – усмешка, – именно такой.

Он мило улыбнулся, немного приподняв брови, и вернул внимание бумажкам.

Мы же, точнее весь Эшелон сумрака и я в одном из его окон посередине полностью замедлили свой ход, поравнявшись с одним из домов, и остановились, издав характерный сигнал. Платформы здесь не было, как и домика напротив – только неровная утоптанная насыпь и запылённая дорога с двумя колеями немного подальше.

– Такое себе зрелище, – подошёл ко мне сзади лорд, – в прошлый раз мы останавливались здесь лет сорок назад, – прядь его волос упала на мой лоб, а край форменного пиджака коснулся спины, – есть предположение, что Нан-ши потерял статус города, каковым никогда и не являлся.

Я аккуратно убрала с лица щекочущую белую прядь и закусила губу. Он касался меня только краем одежды, но казалось, что прижимается вплотную. Тепло. И приятно, как вчера.

– У него непохожее на другие название, – прошептала я, задрав голову и разглядывая тёмные ресницы, кажущиеся совсем длинными с такого ракурса.

Мужчина дёрнул уголком губ и свысока взглянул на меня. Мы были в таком положении не столько фактически, сколько в плане положения, возраста и разумности.

– Первый город Северных территорий, – холодное, – дальше только Вармунт и пустошь.

Я кивнула, вспомнив, как он говорил о войне. Благодаря колдовству, которому его наделило проклятье, они смогли захватить Северную пустошь. Мы почти добрались до того места, где всё началось.

– После северной столицы нас ждет поворот обратно и всего пара дней пути по вечной мерзлоте, – его пальцы коснулись моего плеча, даже не давя на него, – нужно приобрести для тебя шубку – ты же захочешь прогуляться по заснеженному городу?

Я нахмурилась.

– «Заснеженному» это… какому? – стало интересно мне, – и что такое «шуб-ка»?

Он хмыкнул, убирая руку с моего плеча и отходя обратно к столу.

– Заснеженному от слова «снег», то есть с большим его количеством. «Шубка» – это «шуба», только в уменьшительно-ласкательной форме. Следуй за мной в кабинет.

Он забрал со стола бумаги и вышел с ними в следующий вагон.

– Зачем вы уменьшили это слово? Или… – я побежала за ним, почти влетев в его спину, но удержавшись в дверном проеме.

Вот только у двери были другие планы и меня отправило дальше её ударом – я всё же угодила носом в его спину.

– Удивительная грация, Лу, – поймал падающую меня за запястье мужчина, – присядь на диван.

Усадил туда меня он сам, краем глаза наблюдая за тем, как я потираю ушибленный нос. А после того, как убедился в моей целости, занял своё место за столом и с сомнением окинул меня взглядом.

– Мне позвать Арзта? – насмешливое.

Я качнула головой.

– Как пожелаешь, – обычный тон, – я не «уменьшал» то слово. Я произнес его несколько… – он отметил моё недоумение и пояснил, – благосклонно.

Ясности это не внесло. Но продолжать его спрашивать я не стала.

– Я осознал уязвимость твоего образования, Лу, – он хмыкнул, – точнее самообразования. Потому впредь буду более четко выражать свои мысли. Прошу за это прощения.

Я даже нахмурилась, ощущая на себе его извиняющийся взгляд. От этого было просто невероятно неприятно на душе.

– Вы очень добры, господин, – шепнула я, борясь с краской на лице.

– Вовсе нет, Лу, – насмешливое, – мне это попросту выгодно.

Между нами повисла тишина.

– Как и всё, что я для тебя делаю, – продолжил он, – в какой-то мере это вклад в моё будущее – я радую тебя, ты в свою очередь не проклянешь меня в один из наших брачных дней.

От его слов было не так волшебно, как если бы он был менее холоден и рассудителен.

– Твоя любовь играет немаловажную роль – спорить с этим сложно. Однако, удачные союзы строятся не столько на этом, сколько на осознанной взаимной выгоде. Я, очевидно, полезен тебе не менее, чем ты мне.

Руки немного подрагивали.

– Вы говорите, что… никогда меня не полюбите? – я не поднимала глаз, сверля пустым взглядом платье на коленях.

Было как-то тяжело в груди.

– Я… этого не упоминал, – заставил прикрыть глаза меня он, – как и…

– Разрешите войти, ваше превосходительство! – перебил лорда офицер, не решающийся сделать шаг в кабинет.

Оушен дернул щекой, но ответил как обычно:

– Разрешаю.

– Ваше письмо передано в отделение почты. Сроки служащий там назвал… приемлемые, но невозможные для изготовления необходимого к-хм… инвентаря.

Лорд сжал челюсть, недовольно вперив взгляд в окно за моей спиной.

– Продолжай, – его голос был холодным.

– Заказы из швейной и обувной мастерских переданы в распоряжение вашего слуги, – сказал мужчина, – автомобиля в этом городе не нашлось, милорд. Я взял на себя смелось распорядиться о карете.

Оушен тяжело выдохнул, недовольно ответив:

– Замечательно, – будто это было совсем не так, – можешь идти, – и обратив внимание на меня, – как бы ты отнеслась к ширме?

Офицер исчез за легко прикрытой дверью. Я открыла было рот, но была перебита словами мужчины напротив:

– Тканевому заграждению на каркасе, которое позволит тебе переодеваться в спальне в моем присутствии.

Глаза почти выпали от слов «переодеваться» и «в моём присутствии» рядом.

Лорд хмыкнул, туша на лице смех, и пробормотал:

– Догадываюсь, что нет. Что ж, это было логично, – его хмык, – и совершенно странно относительно вчерашнего осознанного приглашения лечь с тобой в одну кровать.

Я вспыхнула! Молниеносно! А ещё зажмурила глаза и опустила голову, стиснув зубы до боли.

– Неосознанного приглашения? – вопрос где-то совсем далеко, – тебе двадцать один, и ты росла в деревне, Лу. К чему такое бурное смущение от прямого вопроса без капли пошлости или непристойности?

Перед глазами встал момент, выбитый в моей памяти ударами плетёного пастушьего бича на спине. Хоровод вымещения злости. Падение того, кто никак не смог бы умерить свой порок, кроме как новой болью для меня.

– Я никогда не… – мой голос был сиплым, а глаза уже раскрытыми, – вы говорили, что вам докучало проявление любви от высокородных леди в столице, – я подняла взгляд и встретилась с его, желая убежать на крышу и сесть, вжавшись спиной в поручень, – а вы когда-нибудь думали о том, как проявляют её мужчины?

Он дёрнулся. Поднял подбородок, пристально глядя на меня. Между нами повисло молчание.

– Он не… – не смогла произнести я, – там всё было по-иному.

Лорд нахмурился, пытаясь меня понять. Я же говорить не хотела.

– Арзт… – его голос был хриплым.

– Я бы рассказала вам, если бы всё было плохо, – бессовестно перебила его я.

Он откинулся на спинку своего кресла, закинув голову на неё же. Его глаза устремились к потолку.

– Значит, планы всё же стоит изменить, – заставил похолодеть меня он.

В душе что-то взорвалось, а после застыло, не позволяя дышать.

– Жаль, – задумчивый тон, – столичный храм Всезнающего меня вполне устраивал.

Это позволило мне выдохнуть и прошептать:

– Вы меня не прогоните? – голос сорвался.

Он приподнял бровь и добил меня:

– Переосмысление приоритетов, Лу. Поразмысли об этом на досуге, – странные слова, – твоё предположение сделало бы меня самым малоразумным болваном, которого носила земля.

Я немного подалась вперёд, чувствуя растущую на губах улыбку:

– Почему?

Он постучал пальцами по столу.

– Несколько причин. Начнем с самой «нехорошей» по твоему субъективному мнению – ты единственная, кто мне подходит на данный момент. Не берём в расчет то, что Арзт при должном стремлении быстро найдет тебе к-хм… замену по схожему параметру, – он вновь хмыкнул, – это определённо ни к чему – я уже относительно привык к тебе.

Я поджала губы. Он был прав – мне эта причина не понравилась.

– Вторая, как я уже назвал секундой ранее – я привык. Ко всему прочему ты меня не раздражаешь, в тебе есть неплохой ум, некое изящество поведения и смазливое, вполне милое лицо, – он кивнул, – а ещё умение слушать и слушаться. Наверное, стоило начать именно с этого.

Я сжала пальцами ткань на коленях.

– Третья причина – интерес. Мне станет невыносимо от того, что я упущу возможность наблюдать твоё взросление и становление личности. И четвёртое – личные предпочтения. Ты в какой-то мере вызываешь в моём сознании хм… симпатию, – он улыбнулся и тут же нахмурился, – помимо вожделения – его учитывать тоже стоит, но не в той степени, как первые причины.

Я радостно кивнула ему, переспросив:

– Вожделение – это…?

Его губы дрогнули в улыбке.

– Тебе уже должны были принести всё необходимое для прогулки, – не стал отвечать он, – полагаю, принадлежности в спальне. Я дождусь твоего приготовления.

Я благодарно закивала, поднялась с места и поправила складки на платье.

– Я правда не разочарую вас, Оушен, – улыбнулась ему и направилась к двери.

Уже в спину мне прилетело его уверенное и без капли усмешки:

– Вне какого-либо сомнения.

Глава 13

Ступив на первую дощечку пола спальни лорда, я застала слугу, ставящего на кровать коробки.

– Ваш заказ доставлен, госпожа, – поклонился он мне.

Второй мальчик в это время заносил сложенную гармошкой конструкцию из непрозрачной плотной ткани и деревянных плашечек. «Ширма» – подсказала я сама себе, когда мальчик её расправил во всю длину и поставил у одной из стен. Ткань натянулась, а я осталась стоять на месте и смотреть на неё.

– Ещё что-то, госпожа? – улыбнулся мне слуга, растянув губы в почтительной улыбке.

Я качнула головой, поблагодарила его и дождалась пока они оба выйдут, чтобы, наконец, почувствовать себя лучше. А ещё – закрыться с двух сторон и сесть на кровать.

Чувствовала я себя грузно, будто само небо упало на мои плечи. Былое восхищение подарками, необычностями и предстоящими радостями вспыхивало в душе, но никак не могло совладать с разумом.

Платье. Небесно-синее, но какого-то тусклого цвета – не такое, как прошлое. А ещё длинное, до самого пола и с непонятными приспособлениями: крючковатой выстеганной тканью и вязанными тёплыми штанами, только почему-то больше похожими на длинные носки – ещё одна вещь для богатых, о которой я только слышала.

Всё это я оставила в коробке, опять обмотавшись в слой ткани и обув тёплые новые ботинки на каблучке, как у туфель. Сверху пока накинула на плечи меховую «шуб-ку», как назвал её Оушен.

Вышла к нему в кабинет я, заталкивая непослушные волосы под ворот платья, чтобы они не мешались при ходьбе.

– Выглядишь… старше, – улыбнулся мужчина, – цвет определенно тебя старит. И это бесспорно хороший момент.

Я кивнула, после чего села на диванчик и уставилась на него, ожидая, что он скажет делать дальше.

– Успела рассмотреть ширму? – он встал и, дождавшись моего кивка, продолжил, – всё ещё против подобного аксессуара?

Моё молчаливое согласие.

– Прискорбно, – он хмыкнул и отправился в спальню сам, – что ж, придется оставить всё на тех условиях, что имеются сейчас. Арзт уже…

– Милорд, – шагнул в кабинет врач.

– …прибыл, – продолжил лорд, после чего вышел за дверь, оставив нас с врачом наедине.

– Прошу прощения, но я не удержался, госпожа, – мужчина сел рядом со мной, будто бы и не обращая внимание на то, как быстро отсела от него я, – и захватил с собой всё для сбора крови и биологических материалов.

На его коленях появился жестяной поднос с разными ножиками, железными прищепками и тканевыми мокрыми тряпочками. Господин протянул мне свою ладонь, пытаясь приободрить улыбкой на тонких губах под усами.

Вновь действия с моим пальцем.

– Слюна и волос, – пробормотал он, – сперва слюна.

Он поднес к моему рту длинную стеклянную баночку. Я опешила.

– Просто плюньте, – почти ткнул в мой подбородок мужчина.

Я взяла предмет сама, не понимая зачем мне нужно делать то, за что даже в моей родной деревне женщин осуждали. Но я с самой первой встречи с врачом поняла, что он совсем не простой и не обычный человек, а значит и то, что он делает, должно быть таким. Немного странным.

– Благодарю… – пропел он, – а вот сюда завтра утром нужно…

– Я отдал приказ заняться этим завтра, Арзт, – вернулся в кабинет лорд, – Лу, руку.

Он протянул мне свою в перчатке. Я коснулась тёплой кожи. Не его, а подготовленной человеком. Не такой приятной.

Сейчас на его лице не было маски – она была поднята туда, где только начинались его волосы, из-за чего он смотрел на меня немного приподнимая голову и смотря вниз. Это выглядело забавно, особенно с его ростом.

Оушен помог мне подняться, внимательно оглядел платье и шубу, а после забрал из рук дурнопахнущую алкоголем тряпочку, вручил такие же как у него перчатки и уместил на моей голове летящий цветной платок, на который лег металлический венок. Я сперва общупала его руками, не понимая зачем он нужен, но потом всё равно кивнула, вспоминая, что нужно ещё спросить про пояс на шубе, однако… это было лишним, потому что на ней были пуговицы! Большие, разноцветные где-то в своей глубине и удивительно красивые. Спереди – как я и просила его.

– Вы не забыли… – восхищенно шепнула ему я, когда он уже вёл меня к вагону с выходом.

– Госпожа, – окликнул меня врач, – не забудьте про анализы – завтра утром сюда необходимо справить малую надобность.

Я застыла, пытаясь понять, что именно от меня нужно. В голову приходило только очень странное.

– Арзт! – заметил мою нерасторопность лорд, – озвучивай свои неблагопристойные врачебные просьбы наедине.

И мы пошли дальше, закрыв за собой дверь.

– А что сделать то надо? – неуверенно спросила я.

Оушен не ответил. Он не произнес и слова за всё время, пока мы шли до расправленной лестницы, недалеко от которой стояла большая обтянутая чёрной кожей карета, в которой мы должны будем куда-то ехать. Не такая высокая как поезд, но большая по сравнению со мной.

– Посетим пару нужных мне лавок, а после – несколько развлекательных для тебя. Что думаешь? – помог спуститься мне мужчина, сперва опустив маску на лицо.

Я улыбнулась, считая, что даже без последних мне будет очень интересно. Вот только мысли всё оставались в другом месте, потому я и чувствовала себя не так, как обычно. Наконец, когда мы подошли к карете, я собралась с силами:

– Я могу быстро сбегать до кухонного окна? Веста… она…

Несколько секунд лорд думал и, кажется, злился.

– Хорошо, – выдал он с недовольством, – раз я обещал тебя отпустить, как появятся туфли, – и поторопил, – я жду.

Я поборола яркую радость и благодарность и рванула в сторону конца поезда, где, оказывается, неспешно и боязливо толпились женщины из слуг, так же, как я сама ещё недавно.

Пришлось поддерживать венок, стягивающий платок на голове, чтобы он не улетел. И сжать в кулаке неудобный и очень длинный подол нового платья, пачкать которое даже о промёрзшую землю не хотелось.

А дальше стремительно бежать, ощущая колкий холодный ветер на щеках и шее, не закрытой ни мехом, ни платком с головы. Венок из металлических прутиков только холодил, и я чувствовала себя странно – будто только сейчас смогла вдохнуть воздух ясно и свежо, как делала это тогда на крыше.

Повариху я почти сбила с ног, врезавшись в неё с размаху и обняв что есть сил.

– Неужто уже…? – она бегло, но с волнением оглядела моё лицо, прижав горячие сухие ладони к моим щекам, – нарядил тебя, как куклёнка.

Её голос немного подрагивал, кажется, от холода, но я была счастлива только от того, что не видела в её глазах слёз.

– Всё хорошо! – заверила её, – Оушен сейчас повезет меня на к-карете! Представляешь?

– Больно дается тебе твоё бахвальство, Лушка? – не так громко, как обычно, но и так, чтобы услышали девушки за её спиной, рассмеялась Шага.

Все они прыснули и отвернулись, стоило донестись звуку шуршащих по мерзлой земле колёс.

– Мне не больно, Шага, – решила ответить ей, – и не будет больно.

Она опустила глаза, как и все остальные, когда дверца кареты отворилась, а из её нутра раздался голос лорда:

– Луана, нам пора.

Я сжала вмиг опустившиеся руки Весты, взяла её лицо в свои, повторяя её прошлые движения, и, глядя в обеспокоенные глаза, прошептала:

– Я смогу прийти вечером на кухню, хорошо? И мы сможем поговорить… и я тебе всё-всё расскажу!

– Лу, не задерживай меня, – уже строгое.

Веста отпускать меня не хотела, старалась удержать за руку, отчего мне пришлось забрать её лёгким рывком.

На козлах сидел с интересом разглядывающий меня мужчина. Он было спрыгнул, чтобы помочь взобраться по ступеням, однако был отправлен обратно властным взмахом руки лорда, а мне пришлось опереться на его руку вновь. Как какой-то высокородной госпоже. Это вызвало улыбку ровно до того момента, пока я не села на ледяное сидение и не вздохнула сырой и тяжёлый воздух кареты, в то время как передо мной явилась знакомая, но совершенно чужая маска. Мне хотелось видеть его лицо, а не тот холод, к которому я успела привыкнуть ранее, но отвыкла за считанные мгновения.

– Строительная мастерская, – отдал приказ Оушен.

И мы двинулись мимо застывшей толпы женщин, покачиваясь на ухабах и подпрыгивая при каждом выезде из колеи.

– Могу открыть окно? – спросила и потёрла нос от уже надоевшего запаха.

– Скоро начнется снегопад, – безразлично ответил мужчина.

Я поджала губы и отвела глаза к мутному стеклу. Как же я радовалась тому, что в Эшелоне нет маленьких окон, обтянутых паюсом, к каким привыкли у нас в деревне, и не было стекла, какое использовали богатые. Из-за этого я всегда чувствовала свежесть и солнечные лучи – сейчас казалось, что я вновь вернулась в дом сестры, где всегда было мрачно и холодно даже в жаркую летнюю погоду.

– Но он ведь ещё не начался, – едва слышно прошептала я, вспоминая, что когда бежала и стояла рядом с Вестой, не было даже пролетающей снежинки с неба.

Лорд молча протянул руку к находящейся с другой стороны от дверцы ручке, дёрнул, и стекло опало вниз, исчезнув где-то внутри. Я с восхищением выдохнула и подняла нос к новому воздуху с улицы.

– Спасибо! – радостно подсела к окну я.

– Тебя невероятно просто радовать, Лу, – усмехнулся сквозь маску лорд, – я не успел сделать тебе ни единого подарка, а ты уже благодарна.

Я улыбнулась ему, мечтательно вглядываясь в скачущие мимо заиндевелые кустики и деревья на пустыре.

– Это плохо, господин? – спросила у него.

– Убирай это слово из употребления, – он приподнял маску, словно она успела надоесть и ему, – в отношении меня – точно. И твоё радостное отношение ко всему не может быть плохим – оно мне выгодно.

Я вернула взгляд ему. При таком ясном свете его лицо казалось светлее, шрамы розовее и чётче, а кровяные трещины ярче.

– Я могу…? – я нащупала в кармане тот самый влажный платочек, который забрала у врача, когда он брал мою кровь, и достала его, чтобы потянуться к одной из собравшихся кровяных капель.

Отвечать он не стал, только подался вперед, прислонившись лицом к моей ткани, уже немного запачканной красными каплями.

Я смущенно улыбнулась, аккуратно промокнула несколько мест под его глазами и отсела обратно, чувствуя себя так же странно, как тогда на его руках. Тепло и приятно, но совершенно невозможно.

– Вы всё… вы говорите почти про всё, что я делаю… что оно вам выгодно, – неуверенное от меня, пока он выпрямлялся и откидывался на спинку своего диванчика, – можете… пообещать мне, что скажете, когда я стану для вас… не выгодной, а… если полюбите меня.

На его лице растеклась довольная, но смешливая улыбка.

– Ты непосредственна, Лу. Это прекрасно, – он приподнял голову, – и я обещаю тебе, что признаюсь в этом, как только смогу осознать сам.

Щёки не смогли покраснеть только потому, что становилось было холодно, а жара из нутра тела во мне оставалось мало.

– В ином случае можешь потребовать с меня всё, что угодно, и я, в свою очередь, обязан буду это исполнить, – усмехнулся мужчина.

Я отвела глаза к закончившемуся полю и успела заметить появившиеся кривые деревянные домики, как будто выбравшиеся из моей головы – так выглядела вся наша деревня, отчего мне стало немного страшно. Я сжала руки в замок, поскрипев замёрзшей кожей.