Анна Цой
Эшелон сумрака
– Да, маленькая госпожа, – назвал по-старому меня он, – и вы сможете помочь мне в этом.
Я пожала плечами.
– Если господин не будет против, то и я согласна, – ответила так, что он скривился.
– В этом то и проблема, госпожа… – начал, но замолк в тот момент, когда в проёме показался хозяин Эшелона, затянутый в свой непроницаемый костюм.
Я улыбнулась маске, которая не давала даже просвета на открытую кожу, и шагнула к лорду, вспоминая один вопрос:
– Я… а что… я могу касаться вас через ткань? – смущённо пробормотала я, – если у вас на руках будут перчатки, то ваша болезнь не переберётся на меня?
Оба мужчины посмотрели на меня. Я смутилась сильнее.
– Здесь больше вопрос этикета, госпо… – раскраснелся врач, но замер, как и я, глядя на протянутую мне руку, – вы не состоите в родственной связи и не… соединены браком!
– Это ненадолго, – заставил меня закусить губу Оушен.
Я потянулась к нему в ответ, нерешительно и медленно вложив свою ладонь в его. Прикосновение к чёрной коже и… ничего.
Лорд развернулся, дожидаясь, пока подойду я, затем положил мою руку к себе на сгиб локтя и двинулся вперёд, не спеша и не торопя меня. Задирать голову и смотреть на маску в этот раз я не стала – помимо того, что это было очень высоко, так ещё и некрасиво. Он был высоким, я понимала это даже не подходя так близко, но сейчас чувствовала себя ребёнком, слабым и уязвимым.
– Мы ненадолго, Арзт, – гулкий голос лорда сквозь маску, – не лишайся рассудка от одного жеста не по этикету.
Я впилась пальцами в тёплую плотную ткань на его руке, пытаясь держать себя в руках и не удавиться собственной радостью, прыгая на месте от неё же.
Мы прошли три вагона, в которых мне уже довелось быть, преодолели тот, что принадлежал слугам, и вышли в подобный тому, который был в конце поезда – с выходом на остановку. Здесь, в отличие от нашего, к спуску прилегали специальные ступени, очевидно раскладывающиеся и собирающиеся хитрым приспособлением, потому как я заметила два колышка, сдерживающие их от складывания у земли. По обе стороны стояли по двое слуг-мальчиков, даже не пошевелившихся при нашем спуске.
– Ваше… превосходительство! – воскликнул низкий господин с перрона, вытирающий ладони о белую рубашку на собственном пузе, – а-аа… эм… м-миледи?!
– Быстро, – приказал Оушен ледяным тоном, не став поправлять мужчину.
Лорд шагнул на землю, подал руку мне, помогая спуститься, и прошёл мимо господина, потерявшего всю свою уверенность, подстраиваясь под мой шаг.
– Добрый день, господин, – решила быть вежливой я.
Улыбка на моём лице ему однозначно понравилась, потому как он вновь добежал до нас, засеменил рядом с Оушеном и продолжил:
– Ваш управляющий дал нам добро на установку, ваше… милорд, – он запнулся, опустил взгляд к земле и перестал задирать её так высоко, – позвольте предложить вам чай или… может кофе?..
– Лу? – короткий вопрос для меня.
– Благодарю, не хочется, – я раз за разом оглядывала тянущийся вперед поезд.
– Может тогда… – не унимался господин.
– Исчезни, – холодное от лорда.
Я напряженно вернула внимание ему. Мужчина побледнел и остался стоять на месте, в то время как мы пошли дальше.
– Вы злитесь из-за меня? – решилась я на вопрос.
– Я не злюсь вовсе, – ответил он.
Спрашивать дальше я не стала.
Тем временем мы прошли почти до самого начала Эшелона, по железной лесенке которого взбирались мужчины в военной форме, в то время как им подавали трубки и крепления люди того господина. Происходила работа быстро и слаженно только у эшелонцев, которые терпели зевающих и совсем неторопливых городских, нередко косящихся на нас.
– Почему ты посчитала, что я злюсь? – не выдержал Оушен.
Я пожала плечами, щурясь от забегающего за вагон солнца. Ему оставались считанные мгновения, прежде чем лучики исчезнут из виду. Но только для меня.
– Вы зло ответили тому господину, – честно сказала я.
Лорд, кажется, задумался. По крайней мере именно так я его представляла в этот момент – с хмурыми светлыми бровями, упрямым взглядом и сведёнными в линию губами.
– Он нам мешал, – решил пояснить мужчина.
Я дёрнула уголками губ и промолчала.
– Хочешь, чтобы я был добрее к… таким, как он? – неожиданно спросил он.
Я зарделась, ловя себя на мысли о том, что мне нравится, когда он со мной говорит так. Но у меня было и осознание того, что я должна ответить.
– Это совсем необязательно, господин. Если вы думаете об этом, то меня это не пугает и не обижает никаким образом!
Он не стал ничего говорить. Зато вспомнила я:
– Ваша маска… вы хорошо через неё видите? У неё нет прорезей под глаза.
Он повернул ко мне голову, обратив эту самую маску в мою сторону.
– Специальная ткань, пропускающая свет и тени для меня, но не делающая этого для тебя, Лу, – произнес он, – ты сказала, что можешь «заразиться», когда мы выходили. Это не так – ты никак не сможешь получить на себя мою болезнь. Но ты умрешь, если я взгляну на тебя в упор, так же, как и ты в мои глаза. И от прикосновения.
Я задумалась.
– Но ваши солдаты и… господин Арзт вас касаются… – мне показалось это странным.
– Только женщины, Лу. Любого возраста, – прохладное.
Брови хмуро сошлись в одну.
– Всё готово, милорд! – отчитался один из офицеров, подошедший к нам, – вагон с инструментами и материалами прицеплен.
– Можешь идти, Клаус, – строго отправил его Оушен, – хочешь поехать на крыше? – обратился он ко мне.
Я радостно закивала, смотря, как отходят к средним вагонам солдаты, и как разглядывают нас мужчины с города. А после поддалась его движению к той самой лестнице и забралась наверх первая, чтобы пройти ко четвёртому вагону, ощущая жар, исходящий от первых двух, и вцепиться в новый, покрытый краской поручень.
Мужчина замер позади.
– Пара минут, – произнёс он.
А я не могла поверить своему счастью: я казалась себе самой свободной девушкой во всём мире. Той, о ком впервые в жизни заботились и думали. И это был мужчина! Не такой, к каким привыкла я – неприятный, громкий, кричащий и бьющий, что есть сил, а спокойный, милый, добрый и очень приятный. Не только внешне, но и внутренне. Хороший не только на первый взгляд.
Громкий и неожиданный гудок, от которого я закрыла руками уши, толчок поезда и придерживающий меня за талию лорд, в ткань на груди которого я втемяшилась. Он пах так, как пахло в его комнатах, лишь немного отличаясь ароматом того мыла, которое дали и мне к ванне.
Интересно, если его одежда пахнет так, то… как пахнет он сам? Н-например волосы?
Точно вкусно, и не так, как воняли все наши мужчины в деревне, но… я бы очень хотела узнать. Спрашивать же было неловко.
– Спасибо, – отпрянула я только через время, понимая, от этого ничего хорошего не будет.
Не были же это объятья? Для меня может и да, а для него скорее как простая помощь.
Поезд уже набрал скорость, и мелкие волоски на моей голове раздувало в разные стороны ветром, а кончик косы болтался из стороны в сторону.
– Я никогда не был на крыше, – произнёс мужчина, – где-то здесь есть третий люк. Однако, предлагаю спуститься по моему. Я помогу тебе, не беспокойся из-за высоты.
Я кивнула, ловя на лице лучик солнца. Ещё только конец лета, но здесь уже быстро заходило солнце. От этого на душе становилось немного тоскливо.
– Вы бы хотели, чтобы лето было всегда? – прошептала я так, чтобы он услышал.
Он обошёл меня, едва коснувшись краем плаща, и продолжил путь меж поручней.
– Я предпочитаю зиму, – донеслись до меня слова.
И я отправилась вслед за ним, ловя себя на мысли, что он – совершенно не романтичная натура. В отличие от меня.
Глава 11
Я проснулась от резкого толчка, впечатавшись в острый угол короба со своим инструментом. Бок сразу же полыхнул острой болью, но сама я не издала и звука, боясь разбудить остальных. Правда в этом уже не было смысла: остальные женщины повскакивали со своих мест, испуганно вскрикивая и сбивая с ног друг друга, пока освещенный лишь светом из распахнутой двери со слетевшей пружиной вагон кренился вбок, издавая страшный скрежет.
– Лу! Всемогущий господь, вставай сейчас же! – дёрнула меня за руку Мери, – быстрее! Проснись же ты!
Она заставила меня спрыгнуть на пол. Я добежала до мужского вагона и замерла, глядя на то, как мужчины отцепляют наш вагон, уже без нашей испуганно братией, но с нашими пожитками.
Пожитки! Моя мандолина!
– Женщины, на колени! Глаза к полу! – приказ поверх головы.
Но я почти ничего не слышала – в ушах было только бьющееся галопом сердце, и его было не становить.
Я вырвала руку из захвата начавшей опускаться на пол управляющей, прежде чем она успела это понять. Разбег, прыжок! И из груди выбило весь воздух, когда она напоролась на жёсткие руки, прижавшие меня к такому же твёрдому телу спиной.
– Ты должна была быть в другом месте, Луана! – злой голос Оушена над моим ухом, – какого чёрта я вижу тебя здесь?!
Сбоку по воздуху мазнула светлая длинная прядь его волос. Я выдохнула, удерживая им на весу всё это время. Мои глаза были круглыми, потому как я слышала его живой голос. Через маску он был приглушённее и не таким живым, а сейчас… я хотела обернуться, чтобы взглянуть на мужчину, находящегося так близко ко мне.
– Закрой глаза, – строгий приказ.
Я с сожалением зажмурила их, борясь с желанием приоткрыть хоть один. Хоть на секундочку.
– И не шевелись, – более мягкое, – прекращай ходить босиком, Луана. Это выводит меня из себя. Как и твое непослушание.
Он ловко перекинул меня в воздухе, развернув и прижав к своей груди руками, почти заставляя меня бесстыдно обвить его ногами, чтобы не упасть. Как в детстве.
– Голову на плечо, – подсказал он.
Я послушалась, пробравшись пальцами по его боку к спине. Он был тёплым, не таким мягким, как я представляла, но очень приятным, а ещё защищающим – мне хотелось доверять ему. Даже так, с зажмуренными глазами и в ужасно нехорошей позе.
Мы уже шли куда-то, развернувшись на том месте. У лорда были размеренные чёткие шаги, которые он подкреплял такими же приказами:
– Съехать с моста и разобраться. Вагон уже под водой – вытаскивать его долго и не к чему.
– Моя мандолина! – вспомнила я, – и… ответственность!
На последнем слове я дёрнулась, резко подняв голову и заставив мужчину замереть. Глаза распахнулись сами собой, а нос мазнул по тёплой щеке, дернувшейся будто от удара.
– Милорд… о боже! – увидел нас подлетевший в вагон со шкафами врач.
Мои глаза расширились от страха, но я всё же вспомнила, что мне нельзя смотреть на лорда, потому я зажмурила их что есть силы и бахнула головой о его плечо, стараясь сделать всё так, будто бы ничего не случилось.
Мужчина стоял почти минуту, не поворачиваясь и не шевелясь.
– Пронесло…? – прошептал врач, – вы не задели, маленькая госпожа?
Я стянула пальцами ткань мундира на его спине.
– Я больше не буду, – пробурчала извиняющимся тоном, – простите.
Оба мужчины выдохнули так, словно освободились от чего-то очень тяжелого.
– Это было безрассудно даже для вас, милорд, – пожурил вновь шагающего вперёд Оушена врач, – если бы она вас коснулась…
– Она коснулась, – ледяным тоном произнёс лорд.
Я нащупала пальцами прядь его волос, которую стиснула, стараясь не показать это самому мужчине.
– Это невозможно, – удивлённый тон господина, – госпожа бы уже…
– Потом, – все тот же тон, – у нас проблема серьёзнее, Арзт. Избавь меня от своего извечного желания докопаться до всего и исчезни.
Я уткнулась носом в его плечо – он пах так, как никто никогда не пах. Первыми лучами солнца после нескольких дней грозы, морозным утром, тёмным весенним вечером в яблоневом саду, грибным дождём и утренней росой на яркой траве. Он пах любовью. Моей первой любовью.
– Клаус! – вернул меня в реальность его голос над ухом.
– Милорд, – ответил мужчина где-то рядом.
Я вновь открыла глаза, разглядывая офицера, который вчера был на платформе. Растрёпанный, сонный, но в форме и даже в сапогах, а главное – чётко воспринимающий приказы.
– Я жду отчёт о количестве пострадавших, потерях среди состава и слуг. Материальные убытки переложи на управляющую и её подсчеты. Свободен.
Мужчина строго и безэмоционально кивнул, после чего исчез за той дверью, из которой мы только что вышли – комната для Весты и Мери.
Я напряжённо закусила губу, понимая, что лорд может наказать не только за то, что меня не было в их комнате, но и за то, что солгала ему об этом. Точнее, умолчала.
– Лу…шка! – дернулась ко мне Веста, открыв дверь, но была сбита с ног стоящим рядом солдатом.
– Т-так нельзя! – дернулась я, – ей же больно! П-пожалуйста, отпустите!
Лорд усилил объятья, которыми меня удерживал и ответил с долей злости:
– Сиди спокойно, Лу! Он спас её от смерти. Она не выполнила приказ, – пробирающий до костей тон, от которого я вздрогнула и затихла, – помоги ей подняться, когда мы выйдем, – сказал он тому солдату.
И шагнул в следующий вагон.
– Я могла бы… – начала было я, смотря на то, как закрывается за нами дверь.
– Не могла, – рыкнул он, – молчи и не мешай мне думать!
Я поджала губы, думая о том, что сейчас обо мне очень сильно переживает Веста. А я о ней.
– Повреждений путей впереди не выявлено, милорд, – отчитался ещё один офицер, только подошедший к нам спереди, потому и не видимый мной, – мне отдать приказ продолжать путь?
– Сообщи об остановке через десять метров от начала моста, – чёткие слова мужчины, – мы добирались сюда, чтобы починить его. Так пусть исправляют.
– Понял, милорд, – офицер припустил к началу поезда, докладывать о решении господина.
Мы продолжили идти, кажется, до его комнат.
– Как вы себя чувствуете, госпожа? – напомнил о себе врач, не поспевающий за нами, но бегущий с той стороны от плеча Оушена.
Я хотела бы пожать плечами, но почувствовала себя ещё более сонной и зевнула.
– Хорошо, господин Арзт, – пробурчала для него.
– Головокружение? Может тошнота? – не унимался он.
– Ничего, – выдохнула и уставилась на заправленные за ухо пряди светлых волос.
На лордовой челюсти играли желваки.
– Это невозможно! – возмутился врач, – вы просто уникальны, госпожа Луана! Я точно должен вас исследовать! Возможно… – с придыханием, – вы можете быть ключом к выздоровлению милорда!
– Ты меня нервируешь, Арзт, – не хотел никого слушать Оушен, – займёмся этим не сегодня.
Его слова подвели меня к мыслям:
– Я тоже сильно испугалась, господин, – тихо произнесла только для него.
Он не ответил. Так и шёл вперёд, не обращая внимания ни на кого, словно непримиримая и несдвигаемая сила, жестокая и холодная, но невероятная по своей природе.
Мы зашли в прихожую, где меня одним движением поставили на пол, заставив выдохнуть весь воздух и застыть. Я не решалась повернуться
– Ещё одно игнорирование моего приказа, и я разозлюсь, – бросил он мне, идя дальше – я ткнулась взглядом в его спину.
Губы надулись сами собой.
– Милорд, не стоит ругать её сейчас – девушка пережила такой стресс, что… – заступился за меня врач.
Я опустилась на диван в этом вагоне, боясь идти в другой. Даже ноги подрагивали и не хотели держать меня.
– Заткнулся и исчез в свою комнату, – как обычно не кричал, но зло рычал лорд.
Я поджала ноги под себя, спрятав подолом платья. А через секунду уже лежала на диване полностью, радуясь тонкой подушке без колкости, которую давал матрас с соломой. Лоб ткнулся в такую же мягкую стенку, а глаза закрылись спокойно и плавно.
– Лу, ты… – мужчина застыл в проеме, не идя дальше и не делая никаких движений – я слышала это, но обернуться не решалась.
– Можно я останусь здесь? – выдавила я.
Короткая заминка.
– Секунду, – более мягкие и терпимые слова.
И он шагнул обратно, потонув для меня в звуках поезда.
Громкий гудок! Мы начали останавливаться. Затихали и стуки колес, становясь более длинными.
– Не открывай глаза, Лу, – на этот раз попросил лорд, – тебе придется поспать сегодня на моей кровати.
На меня легло покрывало, укутавшее даже голову, но только на мгновение – вскоре руки подняли меня под спиной и коленями, а плечо уперлось в его грудь через плотную ткань.
– Если бы вы сказали мне идти, то я бы пошла, – устало прижалась к нему лбом.
Не знаю куда. Теперь нас разделяло несколько слоев, как в том тёмном непроницаемом плаще.
– Я знаю, – заверил меня он, – а сейчас? – неожиданный вопрос, – сейчас тебе не страшно?
Приоткрыла веки, надеясь увидеть хоть что-то, но на моём лице предусмотрительно лежал угол покрывала.
– Если я смогла коснуться вас, и ваша болезнь… – начала было я.
– Нам могло показаться, – опередил меня мужчина, – не стоит рисковать, Лу.
Я поджала губы. И сжала пальцами воротник на его мундире.
– Это потому что я вас люблю, – прошептала.
Он даже не изменил шаг – не сбился и не дрогнул, как мечтала я.
– Болезни не лечатся и не проходят от любви, Лу, – заметил он.
Не насмешливо, но и не серьезно. Будто говоря маленькому глупому ребенку.
– Вы сами сказали, что у вас… проклятье, а не болезнь, – щёки горели, а сердце вновь билось как сумасшедшее, – а проклятья исчезают именно от такого. Точнее…
Про поцелуй истинной любви я сказать не решилась. Только сильнее покраснела и ткнулась носом в покрывало.
– Маленькая бедная Лу, – вот тут прозвучала усмешка, – как же ты выжила в этом мире с такой верой?
Я нахмурилась, не понимая, про что он говорит.
– Давай решим всё утром, – предложил он, – я тебя не потревожу. Спи.
Он аккуратно опустил меня, кажется, на кровать и отпрянул, оставляя меня в темноте с одним только светом из-под полураскрытой ставни.
– В-вы… останьтесь пожалуйста со мной! – почти закричала я, сев и поджав под себя ноги, – пожалуйста… – повторила с мольбой.
Он остановился – я видела его, как широкую и высокую тень, стоящую в нескольких метрах от меня.
– Мне нужно написать письмо, – повернулся он к окну.
Я упала спиной на кровать и накрыла лицо тем самым покрывалом, оставаясь так в безопасности.
– Вы вернётесь? – сжала ткань меж пальцев.
Шаги и шуршание подушки на кресле. Он сел у окна в самом углу – оно было только там.
– Я не уйду, – понял мою просьбу он, – дождусь, пока ты уснёшь.
Разве возможно его не любить? Не восхищаться им и не сходить с ума от тоски о нём? Даже находясь очень близко.
– Вы очень хороший, – я повернулась лицом к нему и положила щёку на свёрнутое у головы покрывало.
Он потёр лоб рукой, тяжело вздохнул и ответил:
– Я буду молить твоего несуществующего бога, прося не забирать у тебя твои розовые облака над головой.
Я улыбнулась, сощурив глаза.
– Я продолжу молить его исцелить вас, – ответила ему с теплотой.
Он хмыкнул.
– Разрешите доложить, – вошёл в комнату офицер.
– Давай, – напугал его Оушен своим ленивым тоном с мрачного кресла, – и не смей больше заходить сюда без разрешения. Теперь здесь живет леди.
Я нахмурилась. Леди?
– Прошу прощения, милорд, – так же громко отчеканил мужчина, – погибших нет. Пострадавших трое. Женщины. И только по причине истерии – господин Арзт уже там и оказывает пострадавшим помощь. Отчёт о материальных потерях госпожа управляющая просит отсрочить до завтрашнего утра.
Оушен кивнул.
– Можешь идти, – задумчивое, – управляющей передай, что срок – максимум до завтрашнего вечера.
Мужчина поклонился, развернулся и вышел в кабинет, закрыв за собой дверь.
– Мне не страшно, Оушен, – резко села я.
Я, наконец, смогла ответить на его вопрос. И поняла для себя всё, что нужно.
– И я не боюсь посмотреть на вас без маски! – уверенный голос, – и даже коснуться!
Мужчина покачал головой. Я же чувствовала его улыбку. И дарила такую же в ответ.
– Мне бы твоё бесстрашие, Лу, – усмехнулся он, – я был бы, наверное, тем, кто вообще ничего не боится.
Однако решительно встал. Его шаги были для меня гулкими и попадающими в стук моего сердца. Но только через раз.
Остановился он, стоя у изножья кровати и протягивая мне руку. Оставалось сделать это мне, и единственное, о чём я сейчас жалела – это тень, падающая на всё ещё невидимое для меня лицо мужчины.
Пальцы дрожали. Как и вся рука, которую я тянула навстречу спокойной и недвижимой его.
Он говорил мне о моём бесстрашии, но был бесстрашным сам. Я же была трусихой, как и всегда.
Прикосновение. Тёплое и короткое. Нерешительное.
– Милорд, я… – открылась дверь и на пороге застыл опешивший врач с круглыми глазами, смотрящими в упор на наши встретившиеся пальцы.
Я же смотрела на узкую полоску света, озарившую изрешечённое кривыми шрамами лицо Оушена. Они были рассыпаны мелкими белыми полосками вокруг глаз и даже на веках, напоминая разросшиеся ветви деревьев или… трещин прямо на коже, которые тоже были там – короткие, кровоточащие и с загибающимися в стороны краями. Жуткие и красные, как и сами глаза, испещрённые множеством кровяных полосок на своей белой и цветной поверхности. С припухшими валиками под ними, наполненными подсыхающими каплями густой крови.
– Закрой, – отпрянул от меня мужчина.
Он шагнул в тень первым, даже не посмотрев на меня и не желая показывать своё лицо. Может, он даже не понял, что я успела увидеть. Я же не могла отвести взгляда, всё ещё видя перед собой его лицо.
Его глаза и в самом деле были зелёными. Не яркими, а скорее, как насыщаются цветом кленовые листочки в жаркое лето, или темнеющие вдали поля, подёрнутые утренним туманом.
– Вы поступили очень безответственно, милорд, – сузил глаза врач.
– Не тебе меня упрекать, – холодно произнёс лорд.
Я опустила руку, всё ещё сверля взглядом темноту.
– Вы очень красивый, милорд, – шепнула ему.
Оба мужчины замерли, не говоря ничего и не убирая внимания от меня.
– Вы пересеклись взглядами? – неуверенно просипел господин через какое-то время.
Я отрицательно помотала головой. Оушен молчал. И я даже не знала то, как он кривит свои губы, не то, что как смотрит на меня.
– Мы пробовали одинаковую группу! – всплеснул руками врач, – и разную! И резус-фактор! И…
– Это не зависит от медицины! – воскликнула я, – и от ваших экс…при…ли…тов!
Он удивлённо застыл. Лорд, севший уже на кресло, тяжело вздохнул.
– Такого ты даже не подозревал, Арзт, – немного насмешливо произнес он.
А я решила не сдаваться, потому и добавила с придыханием:
– Проклятье лечится любовью!
Оушен, кажется, хихикнул – я не разобрала. Я просто была поглощена желанием убедить врача.
Он повернулся к забавляющемуся мужчине в кресле, оценил моё воодушевление и спросил:
– Что же в таком случае должно вылечить его полностью?
Я не могла понять, с каким тоном он это говорит, но кивнула и вновь выдохнула. Теперь по-настоящему храбро.
– П-поцелуй, – вспыхнула я и прошептала, – истинной любви.
Никакого смеха в ответ на мои слова не было. Лорд даже приосанился немного, после чего подался вперёд, то есть ко мне.
– Получается, – начал он, – поцелуй я тебя сейчас, то проклятье… падёт? – улыбка.
Я замахала головой. И поджала губы.
– Для этого вы тоже должны любить меня.
Он откинулся на спинку кресла и уронил голову на её сгиб.
– Вина! – повысил он голос так, чтобы появившийся через мгновение мальчик-слуга с подносом его услышал.
В руке мужчины оказался знакомый мне бокал, из которого был сделан первый глоток. А за ним ещё несколько поспешных до самого дна.
– Оставь бутылку, – махнул он слуге, – и иди.
Он налил себе ещё. До моего носа добрался ядрёный запах алкоголя.
– Вы должны знать, госпожа, – наставительно сказал врач, – что ни одна болезнь не лечится так просто. Тем более сказочными методами. Ваша юность и крайняя неопытность могла сыграть с вами злую шутку.
Мои плечи опустились. Голова вжалась в них.
– Но вы же видели… – прошептала я, – никто до этого не мог, а я… у меня получилось!
– Это может быть совпадением! – покачал головой мужчина, – мы не проверяли всех девушек в стране. Подбирали по параметрам! О Всевидящий, это… пока мы не можем это обосновать, но вскоре… я уверяю вас, милорд, но мы найдем этому объяснение.
Глоток вина от лорда.
– Замечательно, – безразлично процедил он, – а теперь пошёл вон, Арзт. Тебя никто не звал сюда ни сейчас, ни ранее.
Мужчина в ответ нахмурился.
– Я пришёл сказать, что объяснил вашей к-хм… госпоже Весте, что с вами всё в порядке, и ничего вам не угрожает. Я дал ей успокоительное со снотворным эффектом – она проспит до самого утра.
Я кивнула ему и благодарно улыбнулась, обрадовавшись хоть одной новости за эту ночь. Он поклонился мне, оглядел Оушена и особенно его бокал, и добавил:
– Прошу не пренебрегать моими советами, милорд. Доброй ночи.
После чего вышел через другую дверь в ту странную комнату. Мы остались одни.
– Ложись спать, Лу, – устало произнес лорд, – я останусь здесь.
Я откинулась на невероятно мягкий матрас и закуталась в покрывало по подбородок.
– Вы не верите мне? – вырвалось немного наглое.
Он ответил только через полминуты, погрузившись в свои мысли:
– Я верю в то, что вижу. И в то, что имеет неоспоримые доказательства.
Я поджала губы. Брови сошлись в одну.
– И я верю в то, что вижу, господин. И в то, что чувствую, – я повернулась набок и уткнулась носом в пахнущую им кровать.
До меня донеслась его усмешка.
– Хочешь узнать, почему появилось это «проклятье»? – задал вопрос он.
Я села и закивала, надеясь, что меня видно лучше, чем его.
– Как я уже говорил, мне было тридцать. Военная карьера к этому времени подходила к концу – то, чего ты добился за все годы службы к этому сроку, было не опередить.
Он сделал глоток.
– Я был никчёмен, – неожиданное, – настолько тщеславен и самовлюблен, что ничего другого попросту не умел и не желал уметь. Забавно вспоминать то, как император отправляет меня в запас ещё в начале этой проклятой войны – я хотел на стену лезть, лишь бы не сидеть в поместье, доставшемся мне от отца, – он хмыкнул, – даже женился от скуки.
Повисла тишина.
– Не помогло, – прервал её он сам, – я сдался в тот же день, когда узнал о беременности Бель. Покинул поместье и отправился на поклон к императору – он только посмеялся, прежде чем отправил меня на западный фронт.
Тяжёлый выдох.
– Мы продержались полгода, прежде чем поняли, что постоянно отступаем. И не только мы – война должна была закончиться полной оккупацией нашей Империи, однако… на моём пути появился… лорд. Обещал вечную молодость, силу и победу, – усмешка, – последний козырь был решающим.
– А взамен? – прошептала я.
Он помахал головой.
– Ничего, – холодный тон, – ровным счетом ничего. Отдал мне тетрадь с ритуалом, рунами и даже горсть свечей предложил. Я посмеялся. А через две бутылки выпитого вина решил, что победа стоит чего-то более глупости с ритуалом при свечах.
Я завороженно выдохнула.
– А уже утром я проснулся в луже кровавых слёз и с силой, которую невозможно было контролировать. Ещё полгода мне потребовалась чтобы кое-как обуздать её. А спустя всего четыре месяца и всего две битвы мы заняли территории Северной пустоши.
Он снова отпил из бокала.
– В народе его прозвали «Огнём дьявола». А меня…
– Духом тьмы, – прошептала я.
Это была ещё одна байка, и именно она казалась мне придуманной: разве может существовать человек, который сжег целую армию людей своей магией? Убийца тысяч! Всех воинов вражеского государства. А так же невинных женщин, детей и стариков – тех, кто жил по другую сторону Замерзшего моря.
– Верно, – с шумом выдохнул он.
– Я не знала, что эти две байки связаны, – вновь шёпот от меня, – но…
Он усмехнулся.
– Всё ещё хороший? – перебил меня мужчина.
Я плюхнулась головой на матрас и оставила взгляд на потолке.
– Вы и в самом деле чудовище, – голос был хриплым и неуверенным, – и бог наказал вас за ужасные грехи.
Я зажмурила глаза, услышав его смешок и то, с каким стуком он отставил бокал на пол рядом с креслом.
– Но Всезнающий дал вам шанс на исправление, – эти слова были уверенными, – вы сами сказали мне, что не сделаете мне плохо. Не станете делать так, как было с вашей женой. М-мне кажется, что вы уже исправляетесь!
Он не шевелился. И я всем сердцем хотела сейчас знать, о чём он думает.
– Было бы прекрасно… – начал было он, но рассмеялся, – если бы это было хоть на каплю так, Лу, – он подался вперёд, – ты единственная женщина, которую я могу коснуться за пятьдесят лет. Даже сейчас мне стоит усилий не думать об этом, – усмешка, – в удивительно нехорошем ключе.
Я нахмурилась.
– Вы не такой, – сообщила ему, не поднимая головы.
– Тебе двадцать один, ты сбежавшая из дома крестьянка, Эшелон не подчиняется имперским законам, а ещё ты лежишь в моей кровати, – голос с улыбкой.
Я сжала пальцами покрывало.
– Вы просто хотите меня напугать, – сказала ему, а после добавила, – и после такого ваше проклятье только усилится.
Он рассмеялся, откинувшись на спинку кресла. Я отпустила покрывало и расслабилась.
– Любовь, так любовь, Лу, – выдохнул мужчина, – спи спокойно – я даже дышать на тебя боюсь, не то, что подходить.
Я не сдержала улыбки.
– Вы можете лечь рядом, – позвала я, – я буду на другой половине.
Очередная усмешка.
– Я буду на твоей половине, Лу. Спи.
Глава 12
Я села на огромной лордовской кровати, не понимая, как смогла проспать до самого рассвета. Я же… Веста меня ждёт на кухне, а я!
Мы ехали по какому-то полю с будто подмёрзшим заиндевелым болотом.
Босые ноги коснулись деревянного пола, но я осталась сидеть на кровати. Туфель теперь у меня не было. Они остались в том самом вагоне, который, по словам одного из вчерашних офицеров, утонул.
Мы ехали по мосту? А мост был над морем? Жаль, что я не видела всего этого с крыши. Хотя, вчера ночью там, наверное, было опасно.
– Ложись спать дальше, Лу, – сонно произнёс Оушен, сидя всё в том же кресле в углу, положив при этом голову на верх его спинки.
На его лице не было маски. Как и вчера. Вот только сегодня было сумрачно и туманно, поэтому даже восходящее солнце не позволяло мне разглядеть его так же, как я смогла это вчера при свете ламп из кабинета.
Однако он всё равно казался мне красивым. Со светлой кожей, почему-то тёмными ресницами и бровями, строгим лицом и острым прямым носом. Моё восхищение не портили тонкие рубцы у глаз, оставленные его жестокой болезнью.
– Эти… шрамы… – прошептала я, – некоторые из них выглядят только открывшимися.
Он нахмурился – свёл брови в одну, поджал губы и почти незаметно дёрнул крыльями носа. Я была счастлива видеть его чувства, наконец не сокрытые под масками.
– Обратная ситуация – те, что открыты и кровоточат сейчас, Арзт зашьёт. И они станут шрамами, – мало желанные для него слова, – я ответил. Теперь ложись обратно.
Я подняла ноги на кровать и сунула их под покрывало, после чего легла. Но спать не спешила, рассматривая его и стараясь запомнить как можно лучше. Жаль только, что глаз он так и не открыл.
– Я могу пойти на кухню, господин? – решила не раздражать его сильнее, – тогда вы сможете лечь сами.
Усмешка – уголок губ двинулся вверх, растягивая их только в одну сторону, у глаз появились кривые складочки.
