Алексей Андреевич Лагутин
Последний их Первых Миров – Эпоха Тишины. Том 1
Глава 7. Надзиратель, кому все ведомо
Состояние Лилики почти не изменилось, когда она снова открыла глаза в этот раз. Она стояла на ногах, вокруг было довольно темно, в ушах звенела мертвая тишина, а тело было таким же легким, но в то же время и таким же тяжелым, как и всегда. Все те умиротворяющие ощущения, вызванные контактом ее тела с Алой Жизнью, бесследно пропали, и она едва ли могла воспроизвести их телесной памятью. Довольно быстро она поняла, что оказалась в уже совершенно новом месте, но даже пока она об этом думала, само это место немного изменилось. Когда она открывала глаза, ее встретила беспросветная тьма. Теперь же, когда она решила немного осмотреться, вокруг с каждой секундой становилось все светлее, и вокруг нее будто из воздуха материализовались тихо чиркающие крылышками, летающие вокруг нее светлячки. Помимо них, на потолке не так уже высоко, зажигались светящиеся кристаллы, своим неприятным белым светом одаряя все окружение.
Представляло из себя помещение довольно скромный зал с высоким потолком, продолговатый, и все еще очень слабо освещенный. Чуть выше места, где остановилась уже прошедшая чуть вперед Лилика, вверх по пятиступенчатой лестнице, на уже более продолговатой площадке стоял длинный каменный стол, накрытый алой скатертью, с нескольких сторон окруженный четырьмя необычными тронами. Украшенные удивительными письменами, покрытые драгоценными камнями, и сами будто из них состоя, они напоминали определенные виды Первородного Пламени, будто для Надзирателей которых и были созданы. Стол тянулся почти от места, где вошла Лилика, до самой дальней стены, и по бокам его стояли три трона – аметистовый с гравировкой «Пурпурный Крэнсинг», рубиновый с гравировкой «Красный Римро», и из белого мрамора с гравировкой «Белый Россе». Рубиновый трон был справа, пурпурный слева, а мраморный стоял прямо перед Лиликой. Впереди, по ту сторону стола, стоял золотой трон, но Лилике вовсе не нужно было знать, что там написано, ведь это было более чем очевидно. Она знала это еще с очень давних времен, почти со времени собственного рождения, когда впервые попала в это, все еще не узнаваемое ей, место.
Как и ожидалось, дальний трон не был пуст, и Лилика, сглотнув, едва разглядев впереди силуэт того существа, стала всматриваться в его черты. Медленно и осторожно проходя вперед, уже дойдя до мраморного трона, она подумала, что существо это ее не видит, и именно для поддержания его сна окружающая обстановка была так спокойна. Вдруг светлячки, там впереди, закружились в медленном, но ярком танце, все больше открывая для ее взора дальний конец стола, золотую посуду и искрящиеся золотым блеском кольца на руках худощавого мужчины, теперь все лучше освящаемого будто заблестевшими по его воле кристаллами позади него и на потолке. Золотые глаза, частично закрытые золотыми волосами, золотой кубок в правой руке, наполовину наполненный Алой Жизнью, внешне это был высокий мужчина средних лет, одетый в золотые одеяния, величественный и невероятно красивый. Он не спал, и уж точно за все время существования мира не было мгновения, когда бы он чего-то не видел, постоянно и не смыкая глаз за ним наблюдая. Он смотрел на Лилику чуть подняв голову, пронзающим взглядом золотых глаз, что блестели, будто залитые расплавленным золотом. Он, «Золотой Уиллекроми», надзиратель Последнего из Первых Миров, старший среди Клинков Власти, и правая рука его Создателя, Лорда Винториса. Лишь от одного осознания его величия, Лилика была готова пасть ниц, просить его извинения за вторжение, но никак не могла даже заставить себя признать величину пропасти, что отделяла ее от него. Она понимала, что он не хочет этого, и сам навевает ей мысленное спокойствие, внушая его ей одной лишь своей мыслью. Не было в мире ничего, на что он не был бы способен. – это и было то, что она знала еще с самого вступления в Информаторы. И все же, помимо этого, он же был тем, кто когда-то «подарил» ее и ее мать Мерсеру, вызволив их из ловушки Совенрара. Пусть ее все еще мучал вопрос, не дававшей ей чувствовать себя рядом с ним хоть немного как с союзником – ведь именно Уиллекроми помог Совенрару сокрыть их в гробу Синего Пламени, и она совершенно не понимала, зачем он это сделал. Но его взгляд только подтверждал мнение, вызванное ее вдруг распластавшейся по земле самооценки при осознании его величия – он был настолько мудр, и знал такие тонкие материи мира, которые Лилика не могла себе даже представить. И то, как он следил за Гармонией мира по приказу его Создателя, было слишком далеко за пределами понимания ее скудного разума.
Он восседал на золотом троне, со всех сторон теперь освещенный белоснежным светом, и все же будто переливаясь золотом. Он улыбался.
–Путь твой был непрост, дитя. И все же, я впечатлен твоим рвением и мужеством, что до сих пор помогали тебе двигаться дальше, к своей великой цели, даже осознавая всю опасность. Я рад, что в них ты не потеряла себя, и добралась сюда целой и невредимой. – улыбался он, от чего Лилика подсознательно перевела свой взгляд на правое плечо, на котором след боя с Самумом вдруг пропал, будто его никогда и не было. – Пожалуй, нам стоит представиться друг другу. Мое имя Уиллекроми, или же Бог Судьбы Россе. Конечно, я не могу более носить его имени, ведь он уже покинул этот зал, покинув и свой пост. И именно его поиски стали причиной твоего появления здесь, как ни прискорбно.
–Его поиски? – кое-как выдавила из себя вопрос Лилика, как и прежде отталкиваясь лишь от силы воли и желания, при этом даже не пытаясь сдерживать волнение.
–Актонис Геллар желает получить Душу Россе, Клинка Власти, запертого теперь в душе твоего брата, Соккона Кацеры. О последнем, кажется, ты и сама уже знаешь от него.
–Зачем ему это?
–Возможно, он все еще ищет силы, с помощью которой сумеет отомстить моему старому другу, Чеисому Мерсеру, за давние обиды.
–Но…разве Мерсер навредил Геллару? Ведь это Геллар убил жену и сына Мерсера. – удивилась она.
–И то была месть. Чтобы сделать это, ему и пришлось стать Актонисом – впитать Черное Пламя самой Бездны, и поглотить своим телом собственную душу, выловленную из Алого Озера. Объединив тело и душу, он стал Актонисом, или же – Окто Нисом, Повелителем Окто. Одним из трех на данный момент. И одним из тех, кто, поэтому, находится вне моей власти.
–Почему он сделал это? Что такого сделал ему Мерсер?
–Прошу, присядь. – вдруг рукой с кубком медленно указал на белоснежный трон «Белого Россе» Уиллекроми. – Эта история может затянуться. Негоже, когда один собеседник сидит, а второй вынужден слушать его стоя.
Лилика на секунду задумалась, но не могла перечить блеску его глаз, мягкости и доброте в его голосе, свойственной будто не правителю, не другу, а скорее отцу, даже если отцу всего сущего. Она тихо обошла трон, рядом с которым и так стояла, и аккуратно заняла его, сразу немного испуганно поймав себя на мысли, вызванной взглядом Уиллекроми, что она теперь находится совсем близко к нему – к тому, кто, фактически, правит всем ее миром, и почему-то будто нарочно создает видимость, что они с ней равны. Так же он и смотрел на нее, теперь лишь спокойно, продолжая улыбаться, водя указательным пальцем правой руки по краям удерживаемого ей же золотого кубка.
–Любовь – невероятная сила в нашем мире. Она может развеять даже беспросветную тьму, но она же может ее и породить. И эта история о том, как свет любви, однажды потухнув, зажег в сердце одного героя абсолютную тьму, в который неизвестно, есть ли еще свет. – начал он, слегка прикрыв глаза и отпив Алой Жизни из золотого кубка, пусть вовсе и не казалось, что жидкости от этого в нем становится меньше.
Светлячки быстро сели на стены и стол, будто тоже готовые слушать историю Уиллекроми, не отвлекаясь при этом даже на полет. Лилика сосредоточилась и прислушалась, и все звуки вокруг, помимо ее собственного дыхания, на секунду исчезли. Эта секунда длилась еще секунду, и еще, и, казалось, еще долго не закончится. По крайней мере, до тех самых пор, пока Уиллекроми не закончит свой рассказ.
–С самого своего сотворения Геллар ненавидел людей. Он считал их дерзкими насекомыми, посмевшими равнять себя с великими существами, которыми он считал подобных себе имтердов. Он держался в стороне от конфликтов до тех пор, пока существо, созданное мной однажды для поддержания мира среди всех рас, Вильфеоренама, не был использован людьми против самого их Создателя. Едва пересилив себя, согласившись с планом Верховного Властителя имтердов Совенрара, он предал любимую сестру, Шираву, тем самым способствуя ее свержению и началу Первой Войны. Он, также, бросился уничтожить Вильфеоренаму, но не сумел его одолеть. Он всегда был слаб, не способный удержать собственных мечей, с такой заботой врученных ему Создателем, содержащих его волю, которую он до сих пор никак не может понять. Приняв сторону Совенрара, как одного из его самых близких Военачальников, он бесконечно сражался с людьми, становился сильнее, и даже сам придумал, как ему одним разом избавиться от всех людей, и окончательно положить конец Первой Войне, выйдя с поля брани победителем. Но его сил не хватило, чтобы пережить эту войну. За час до Великого Спуска, под собственным Храмом, он пал от руки Археев людей и ардов, Кортя и Джефф, и остался умирать у самых его дверей.
–Пал?.. – удивилась Лилика.
–Сие правда. Корть пробил его грудь рукой, и несчастный имтерд потерял жизнь.
–Он не умер.
Лилика с немалым испугом повернулась в сторону того голоса, лишь теперь заметив, что было в «зале» и другое существо помимо Лилики и Уиллекроми, ранее безжизненно наблюдавшее за их беседой. Вполне возможно, что золотой взор скрыл его от ее глаз, и она с самого начала не могла его видеть. Она также легко его узнала – его яркие, пламенные черты. Красные волосы, красные глаза, множество украшений с рубинами, костюм с высоким воротником, весь покрытый узорами в виде языков пламени. Тот, кто еще давно назывался ее дядей, когда она была еще ребенком, он Клинок Власти, надзирающий за Красным Пламенем. Смотрел он, восседающий на рубиновом троне Красный Римро, лишь на стол перед собой, будто полностью поглощенный собственными мыслями, но все еще вникающий в суть беседы Лилики слева и Уиллекроми справа.
–Римро? – чуть прищурил глаза Уиллекроми, одарив товарища уже более серьезным взглядом.
–Расскажи ей, что я сделал… – вздохнул он.
–Верно, ведь мне все равно придется об этом рассказать. Перед смертью, именами всех Клинков Власти, всех Правителей и самого Создателя, Геллар заклинал, умолял дать ему сил, помочь ему в неравном бою с изменниками Кортем и Джефф, к слову некогда помогавшим имтердам. Подняв руку к небу, он просил сил, и совсем скоро получил ответ на свои мольбы. Его руку сжала рука Римро. Красное Пламя разошлось по его телу и душе, передав ему над собой власть, и мгновенно погрузив его в долгий сон. Он не дал никаких обещаний, не ставил никаких целей. Все, что произошло тогда…
–Ты скажешь, что я ошибся? – поднял голову Римро, махнув пламенными волосами, и серьезными, горящими глазами вцепившись в золотые глаза Уиллекроми.
–Что же ты увидел? Что стало причиной для твоего решения? – блестя теми же глазами, не меняя лица спрашивал Уиллекроми.
Римро молчал, так и не спуская глаз с Надзирателя.
–Так опрометчиво для Клинка Власти думать, что создание Гармонии, впервые представ перед Первородным Пламенем, сумеет побороть его Проклятье. Именно благодаря осознанию Проклятья собственного Пламени, Клинки Власти способны им повелевать, и лишь они…
–Я сделал то, что подсказывало мне сердце. Я не пытаюсь защищать свой поступок. Я не пытаюсь защитить Геллара. Но мы оба знаем, что я помог тому, кому хотел, и кому это было нужно. – снова вернул взгляд к столу Римро. – Вы в праве судить меня за мое решение, ведь оно нарушило Гармонию. И вы сами знаете – я всегда готов принять за это свое наказание.
Уиллекроми лишь вздохнул, будто не в силах винить Римро, будучи его наставником и дорогим другом.
–О чем вы? – не понимала Лилика, подсознательно все еще удивляясь, какую картину она наблюдает, где и с кем рядом она находится. Она представляла себя на месте старосты деревенского поселка возле Лафена, некогда прибывшего в Кацеру лично к ее отцу, Джожди Кацере, просить поддержки их хозяйства. Она чувствовала себя совсем ничтожной на фоне своих собеседников, и ее прежнее дворянское положение, даже в котором она никогда не ставила себя выше других, никак не помогало ей чувствовать себя уверенней в подобной компании.
–Гел лар, истинный герой. Наш отец, Лорд Винторис, всегда любил вкладывать глубокий смысл в имена своих созданий. Через 20 лет после Великого Спуска Геллар пришел в себя, и тогда же был найден своим товарищем, Негласным Правителем. Он отвел его к уцелевшим Совенрару и Хемирниру, в тот момент развязавшим 400-летнюю Войну на Севере против людей. Объединившись, приняв имена Вестников, они все приняли «игру» Правителя Бездны, с которым они заключили союз, и стали основными силами для противостояния теперь уже всему остальному миру. Геллар вспомнил про земли, что он когда-то ненавидел, и выбрал в качестве зоны своих боевых операций ее. Восток, которым некогда правил его брат, Бетоуэт, с которым тот часто конфликтовал, и в землях которого обитали самые наглые, по его мнению, люди. С новыми силами, с могучим Красным Пламенем, он ворвался на земли людей, выжигая и поглощая их, обращая свой гнев в радость битвы, как он и мечтал еще будучи слабым. Так, за пару недель уничтожив весь Восток, целую Сторону Света, он добрался до Храма Бетоуэта, и встретил там самопровозглашенных владык людей. Тех, кто отрекся от цепей своей расы ради любви и мира – его племянника Лироя и племянницу Имперу, детей самих Бетоуэта и Ширавы.
Лилика чуть вздрогнула. Ведь она уже слышала о них, и знает, что они, на самом деле, часть и ее семьи. Дети Ширавы, и говоря иначе, ее прямые брат и сестра.
–Так, в бою с ними он случайно ранил Лироя так, что передал ему Проклятье Забвения Красного Пламени. Его руки покрылись жуткими шрамами, а его тело загорелось Красным Пламенем. Через несколько секунд агонии, он рухнул на землю без чувств. Не понимая происходящего, Геллар растерялся, но вдруг рядом появился Негласный Правитель и рассказал ему о Проклятье, что отныне разрушало душу Лироя. Он сказал, что, когда тот придет в себя, он забудет почти обо всем, что помнил раньше, и будет забывать себя постоянно, возможно каждый день, или даже каждый час. Также, он рассказал ему и Импере о том, что все это время происходило на Западе. Что Мерсер, по приказу Унзара, убил Шираву, дабы окончательно избавить мир от имтердов ради людей.
–Что?.. – не поняла Лилика, мгновенно, в растерянности, проглотив слова.
–Это было то, что он рассказал им. Подавленная и разбитая, загнанная в угол Импера не смогла полностью отрицать его слов. Ее дух был слишком слаб, а все близкие ей люди и имтерды мертвы. Чтобы ее любимый дядя Мерсер, Унзар, и прочие люди, кто когда-то так заботился о ней и ее матери, и даже спасли их некогда от безумия ее брата Таргота, так поступили с Ширавой? Геллар и сам был поражен этим. Негласный Правитель предложил ему вернуться на Запад и найти все ответы самостоятельно. Его прежнее желание убить предателей, прямую кровь Археев имтердов, вдруг пропало, и ему стало жалко Имперу. Он взял ее с собой, и она также теперь нашла цель в поиске правды. Негласный Правитель забрал Лироя туда, где он сможет вернуть себе силы и память, однако больше никогда не приходил с ним, и в новых землях он пошел по своему собственному пути.
–Значит, Вестницей Революции с Гелларом была Импера? – вспомнила Лилика.
–Вестниками Войны были Совенрар и Хемирнир. Вестником Перемен был Негласный Правитель. И Вестниками Революции были Геллар и Импера.
–Почему? Почему она приняла его сторону? Я знаю, она любила людей. Почему она помогала тому, кто уничтожал их, заставлял их убивать друг друга? – напряженно, будто чувствуя, что не хотела бы видеть сестру Имперу такой, Лилика понемногу теряла голос и сбивала дыхание.
–Первое время, придя на Запад, они скрывались среди людей, собирая информацию. Они узнали, что люди и вправду начали уничтожать доказательства зверств имтердов в Первой Войне, и сами их следы. Идея о том, что Негласный Правитель рассказал им правду, все больше крепла в их головах, и пусть Импера до конца не разделяла методов и желаний Геллара, она была вынуждена следовать за ним, ведь только он точно был с ней искренен. Помимо всего прочего, она начинала чувствовать тепло к нему, ведь в мире, помимо него и Совенрара, больше не осталось других правда родных ей имтердов. Но одной истории Негласного Правителя было недостаточно, и Импера нашла другое объяснение. Спустя несколько лет, Негласный Правитель привел ее и Геллара на Север, где она встретила Совенрара. Прежде она боялась и ненавидела его, зная, сколь жестоко он обошелся с ее матерью, забрав ее силы Верховного Властителя, затем развязав Первую Войну. Но Совенрар был только рад ее видеть, и был даже горд ей, ведь она выбрала их сторону, сторону своей родной расы. Он рассказал ей, что всегда любил Шираву, и не желал причинять ей боль. Что у него не осталось выбора, и он специально не трогал ее и ее детей, ведь ему было жалко их, и он не считал их своими врагами. Он говорил, что сам видел, как она обратилась за помощью к Мерсеру, своему другу, но была им же убита. Тогда он, Совенрар, пообещал отомстить Мерсеру и его подлой расе. Не было ничего странного и зазорного в вере словам родного дяди со стороны Имперы, и она приняла это за чистую монету.
–Но это не было правдой? Я знаю, мама говорила мне. Совенрар за…пер… – вдруг осеклась она, вспомнив, что именно с поддержкой Уиллекроми она и Ширава попали в плен Совенрара. Она хотела не упоминать этого, почему-то подумав, что так Уиллекроми не поймет, что она про это уже знает. Но он знал, и знал куда больше, чем она могла себе представить.
Уиллекроми вздохнул, чуть опустил голову, и вновь отпил из золотого кубка. Похоже, для него это, все-таки, была грустная история.
–Конечно, это было не так. Никто из них, никто из людей, никогда бы не причинил зла Шираве. Но, пожалуй, и вы поняли это не совсем верно. То, что Совенрар рассказал вам в Храме Актониса – теперь ты понимаешь выбор Имперы, раз и ты приняла это за чистую монету?
Лилика удивленно раскрыла глаза, уже совсем не понимая его слов.
–Лимит сил у Верховного Властителя? Глупости. Единственная причина, по которой он сокрыл вас здесь, окружив своим Пламенем – это его страх. Страх потерять Шираву, с которой он был связан Клятвой Душ, с помощью которой он, однажды, забрал ее силы Верховного Властителя. Стоило Совенрару получить ранение, его бы получила и она, и тогда же он бы сумел восстановиться – но не она. Его силы все то время именно защищали ее.
–Это… – пораженная, шокированная, Лилика просто не могла в это поверить. Ее руки тряслись, а зрачки сузились, будто совсем пропали. После всего, что она знала про Совенрара, про его злые деяния, и какой его образ могла себе представить, неужели такое было возможно? Нежели это была…
–Правда…– покрутил головой Уиллекроми. – Я не понимал этого, пока он не пришел ко мне, чтобы просить моей помощи. И я все еще удивляюсь, на что способна любовь, и в ком порой она встречается. Жаль…что этого не понимает «он».
–Он? – не поняла Лилика, уже сама стараясь поскорее прийти в себя, подумав тогда, что «все это не важно, я здесь не за этим!».
–Ох, я сказал это вслух? Прошу прощения. Я расскажу об этом позже, а пока… – Уиллекроми снова вздохнул. – Геллар и Импера начали создавать миф о воинах, что ведомы желанием больших перемен. Наверняка, ты уже сама знаешь эту историю – те, кто желали восстать против гнета сильнейших мира сего, звали их, Вестников Революции, и сражались вместе с ними против угнетателей. Пока Импера была ведома мыслью, что так она помогает людям, которые оказались брошены режимом предавших ее Мерсера и Унзара, Геллар понимал более тонкие политические грани, и следовал им. Революция для него заключалась вовсе не в помощи слабым людям, а в уничтожении самого основания их жизни, помощи будущим правителям, имтердам. Слабые люди, недовольные своей жизнью, сталкивались со своими правителями в жестоких боях, и обе стороны теряли немало людей. В кровопролитных боях мятежники свергали власть буржуазии, и сами принимали бразды правления. Не зная тех самых тонких граней правления, они вели свои государства лишь к забвению, а потеряв множество сил в гражданской войне, открывались перед более хитрыми и хищными странами, что теперь без проблем могли их захватить.
История Уиллекроми не прерывалась до тех самых пор, пока он не приложил губы к золотому кубку, отпив из него немного Алой Жизни, тем будто поддерживая, силами Мира Душ, свой ясный разум. Он дошел до части истории, которая явно была особенно интересна для Римро, и тот, все это время в раздумьях державший потупленный взгляд на столе перед собой, перевел внезапно острые и блестящие рубиновые глаза на уже снова готового продолжать историю Уиллекроми.
–Но однажды планы Геллара дали сбой. Поведя за собой войско наемников из провинции Бруси в Волшеквии против Ирмии, силами своей армии он уничтожил немало людей, даже тех, кто желали лишь мира и покоя, и ничем не были связаны с правлением Мерсера. Импера уже не могла его остановить, он совсем ее не слушал. Ей все еще было больно смотреть на страдания невинных. Но армия Геллара не прошла слишком далеко. Едва они пересекли границу Ирмии, как в бой с ними вступил Бог Войны людей, прозванный так именно после той самой битвы.
–Это был я. – окончательно поднял голову Римро.
–Далее история за тобой. – прикрыл глаза Уиллекроми.
Римро задумался. Он пытался вспомнить все, что происходило в тот день, в том месте. Как он, чувствуя Красное Пламя, что он некогда подарил существу, в глазах которого он увидел свет, настолько яркий, что на мгновение ввел его в роковую слепоту, и как он, сжав собственное Пламя в своих кулаках, решил сам проверить, правда ли это была его ошибка. Проверить, в чем он мог тогда ошибиться. Он начал неторопливо, но история его все быстрее обрастала деталями. Он уже не замечал окружения, глазами глядя лишь на стол, видя перед собой, одна за другой, картины из далекого прошлого, все быстрее погружаясь в него, заново переживая все ту же боль.
Красное Пламя пожирало людей вокруг него, земля разверзалась и будто кричала от боли. Тут и там знамена рвались и сгорали, ломались щиты и мечи, вместе с доспехами сгорали воины. Сама ненависть, гнев, окрасили небеса в алый, а под ними кровь покрыла поля и горы, затихали в пламенном шторме боевые рапсодии, взрывы заглушали бой барабанов, и быстрым шагом, безжалостно разбрасывая под собой людей, по полю битвы шагала смерть. Здесь впереди, где сходилось их Пламя, из огненной стены навстречу ему, разгневанному Клинку Власти, вышел воин в доспехах из черного металла, покрытого почти выгоревшей мятой серой тканью, с горящим позади пепельным плащом. Клинки по бокам его будто тихо кричали, по самую рукоять залитые кровью, жаждущие ее все больше, удерживаемые от полного безрассудства лишь тяжелыми окровавленными металлическими перчатками воина. Черные волосы его дрожали от ветра, горячего словно магма, выгорающего вокруг страдающей земли, по которой он шел, сжав острые клыки, встречая пламя как саму свою суть, из глаз искрясь лишь им и жаждой крови. Они стояли друг напротив друга здесь, куда не было ходу его ненависти. Ему не нужны были больше ответы, которых так ждал от него Римро. В нем жила лишь одна идея, одно желание – разорвать, растоптать людей, никому не позволяя встать у себя на пути.
–Почему? – зло сжал зубы Римро.
–А ты не знаешь? Ведь это ты дал мне эту силу. – так же сжимал зубы Геллар.
–Нет, это ты ничего не знаешь! Ты думаешь, что для этого должно служить Первородное Пламя?! Для этого я его тебе подарил!?
–Мое терпение лопнуло! Это не их мир, и я не позволю им его забрать!
–Да что ты знаешь о мире!? С чего ты решил, что знаешь, чего они хотят!?
–Хватит! Я не желаю больше слушать эти бредни! Они выступили против нас, пожелали стереть нас, чтобы забрать этот мир себе…
–Они хотят жить! – громоподобно раскатился по земле крик Римро. – Они всего лишь хотят жить! И вы пытались раздавить их желание, вы угнетали их!
–За все, что они сделали – они не достойны жизни! Если Создатель желает видеть мир без войн и страданий, тогда мы, имтерды, уничтожим любую угрозу, и станем глашатаями нового рассвета этого мира. А если другие падут…то я сам закончу их дело! Я выжгу все зло мира, и восстановлю порядок! Таков мой путь, и я до самой смерти с него не сойду!
–П-порядок?.. – трясясь от злости, до хруста сжимая зубы своего крепчайшего материального тела, сильной, до предела напряженной рукой с играющими под всей кожей жилами, он провел вокруг себя, указывая Геллару на все, что он принес миру. – Это? Порядок?
–Это необходимые жертвы. Не бывает мира без жертв. Ты Клинок Власти, и должен знать это.
–Нет! Не должно быть никаких жертв! То, что ты вбил себе в голову, это просто эгоизм и дурость! Твоя ненависть может только погубить этот мир!
–Если так…Он все равно прогнил. Я буду лишь рад, если он выгорит дотла, даже если он не сможет из него восстать. – широко раскрыв глаза, источая раскаленную, чудовищную ненависть, он взялся за рукояти своих катан, и быстро вытащил их из ножен.
–Вот, значит, как ты отплатил мне за мою доброту? – с жутким хрустом, еще сильнее сжал кулаки Римро, от чего те начали медленно истекать кровью.
Геллар занес мечи, готовясь к бою. Его решимость была непоколебима.
–Я – Клинок Власти. Я люблю этот мир. Я люблю жизнь. И я…никому…НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ ЕЕ РАЗРУШАТЬ!!!
Земля взревела, и оглушающий взрыв разнесся по полю боя. Мощнейшими потоками Красного Пламени столкнулись кулаки Римро и мечи Геллара. Они почти не видели друг друга из-за вспышек Пламени, но прекрасно все чувствовали. Все вокруг было залито им, они чувствовали каждое изменение его потока, отражая атаки друг друга, нападая и парируя, постоянно наступая, не отрываясь, заливая окружающий их ад животными криками, пропитанными злобой, что так и принадлежала не людям, чего они уже просто не могли за собой заметить. Они не были людьми, но теперь никто из них не был на них похож, они не были похожи на себя. Никто не видел их со стороны, это была лишь их схватка. Бой двух чудовищ, одержимых жаждой убийства.
Но этот бой не мог длиться долго, и Геллар помнил это – помнил, кем был его противник. Они уже успели ранить друг друга, но ранение Римро просто не могло быть для него опасно. Красное Пламя в руках его, Клинка Власти, быстро латало его раны, изменяло его черты, обращалось в его меч и щит. Прошло совсем немного времени, и силы Геллара начали иссякать. Тогда Римро использовал больше силы, и напрямую, подскочив к Геллару снизу, когда тот оказался на мгновение открыт, ударил его двумя руками в грудь. С отвратительным хрустом, кости Геллара сокрушились, и, сопровождаясь истошным криком и тяжелым выдохом, из его рта на Римро рванула кровь. Отброшенный чудовищным импульсом от удара, он влетел в часть поднятой Пламенем возвышенности, ударившись об нее спиной, мгновенно затем распластавшись на земле. Тугая и жгучая боль разошлась по всему его телу, и сам он будто впал в конвульсии. Внутренности горели, и он почти совсем не мог пошевелиться. Едва он взялся за мечи, которые, все же, не отпустил из рук, как заметил, что горящие Красным Пламенем глаза Римро, принявшего уже облик не то человека, не то монстра, уже почти вплотную смотрят на него, прожигая его все тем же, никак не выгорающим, гневом. Он посмотрел вокруг – все его воины, все кто пошли за ним, были уже мертвы. Земля вокруг была уничтожена и выжжена на целые километры, была поглощена родственным ей Пламенем, некогда ее создавшим. Настолько была велика мощь Клинка Власти, созданного, чтобы править высшими силами. И даже он, Геллар, не мог с ней совладать. Это был конец, он знал это. Ни одному созданию Гармонии не одолеть Клинок Власти.
–Нет! Стойте! – вдруг пронесся низкий, мягкий, встревоженный женский голос близ Геллара.
Оба они устремили взор к краю горы, откуда с огромной скоростью вылетела к ним одетая в шерстяную кофту с небольшим стальным нагрудником поверху, небольшим хвостом и рожками, с красными косичками и красными глазами девушка. Она подскочила к ним почти вплотную, и встала между ними, будто закрывая собой Геллара от Римро. Тот знал эту девушку, Имперу Кацеру, но не мог поверить, что увидит ее здесь. Он растерялся, запутался в происходящем, и совсем вдруг потерял прежнюю злость.
–Пожалуйста, вы не должны! – повторила она.
–Ты? Импера Кацера? – удивился он, широко раскрыв глаза.
–Агх…Уходи. Не вставай у него на пути. – напрягаясь, вызывая агонию во всем теле, через окровавленные зубы от боли рычал Геллар.
–Нет, я не уйду! Ты не должен был вступать в бой! – будто сама теряясь, рада ли она, что успела вовремя, или зла на Геллара за то, что он оставил ее позади, Импера резко махнула перед ним рукой.
–Импера… – зло, но в то же время как-то печально, выдохнул Геллар.
–Почему, Импера? Ты же знаешь, чем он занимается. Он враг для людей, для всего мира. – неуверенно, все еще ничего не понимая, крутил головой Римро.
–Я должна была рассказать вам все раньше, но я не знала, как вас найти. И…я боялась. – чуть опустила голову она.
–Почему? Я…Я бы никогда не причинил тебе зла. – удивился он.
–Я не была уверена, ведь…Ведь я думала также и о других. Я помню, когда нам помогали Унзар, Мерсер, Серпион и Чеистум. Дядя Мерсер… – вдруг будто проглотила слова она, сильно сжав зубы и прикрыв глаза. – Все они…так поступили с моей мамой…
Римро, с еще большим удивлением, сделал шаг назад. Он пытался вспомнить, что происходило с Ширавой в те уже далекие, спокойные года. Но все, что он и вправду мог вспомнить – очертания рубинового трона, к которому он был будто прикован все последние годы, находясь почти в спячке.
–Я думала, что они могли ввязать в это и вас. – подняла она голову уже уверенней.
–В-во что? Что произошло? – не понимал он.
–Так…Вы не знаете? – удивилась уже она.
–Уиллекроми не пускал меня дальше моего трона почти с самого момента Великого Спуска. Там иногда появлялись люди, даже Мерсер и Унзар. Часто гостили Боги людей. Чаще – Негласный Правитель. В какой-то момент, пока я дремал, в зале появилось что-то вроде гроба. Я не замечал почти никаких изменений помимо этого, и я редко покидал свой трон.
