Элтэнно. Хранимая Звездой
Адские хроники. Каинова печать
Глава 10
– Да будет ваш великолепный путь освещён звёздами и незабве…
Договорить у Кварзиотто не получилось, потому что высокопоставленный демон уже стремительно прошёл мимо него и уверенно двинулся дальше. За время своего пути наместник Аджитанта пристально смотрел то в одну, то в другую сторону, как если бы выискивал что-то определённое, и в результате у главного смотрителя молниеносно возникли неприятные мысли о некоем подлом наушничестве.
– Имя? – требовательно произнёс Ал'Берит, останавливаясь возле одного из сотрудников.
– Чиотто, Ваше превосходительство.
– Кратко охарактеризуйте мне его.
Главный смотритель по достоинству оценил, сколь небрежно повернул в его сторону голову наместник, а потому нервно облизал языком губы и со всей осторожностью ответил:
– Сей способный демон, о мой сиятельный повелитель, чьё имя никогда не исчезнет из памяти миров, привычен держаться существенного и втаптывать в пыль ничтожное. Он опирается на законы и совершает только полезные деяния.
Ал’Берит снова продолжил своё шествие, покуда не замер у другого рабочего.
– Имя?
– Джерди, В-ваше превосход-дительство, – привычно начал заикаться тот.
– Кратко охарактеризуйте его.
Сказать по правде, Кварзиотто ненадолго растерялся. Стоящий перед ним паукообразный рефаим мог быть охарактеризован (и очень даже ёмко) всего двумя словами – сущая нелепость. И дело было отнюдь не в том, что природа не одарила его достойным телом. Как раз-таки наоборот! Просто сам по себе Джерди был замкнутым, молчаливым, скованным, а потому завсегда несуразно ёжился. Служба же его непостижимым образом началась ещё при предшественнике Кварзиотто, и из-за этого, как сумел этот жалкий рефаим пройти строгий отбор в сотрудники, нынешний главный смотритель не знал. Ему было только доподлинно известно, что с момента своего назначения Джерди ни разу не покинул территорию Питомника в силу своего старательного ухода от любого общества. Он был вечным отшельником. А если и был вынужден говорить не сам с собой, а с настоящим собеседником, то всенепременно начинал заикаться. Помимо этого, у него имелось крайне несовершенное мышление при совершенной памяти. Мозг Джерди работал избирательно. К примеру, он досконально помнил каждый сантиметр территории, но никак не уразумел как применить к этому знанию служебную схему с верными названиями. У демонов обычно происходило всё наоборот. Однако такая «ущербность» мало влияла на результаты его деятельности. Лишь иногда вносила определённую долю неудобств, ибо свою работу этот рефаим всегда исполнял лучше прочих. Неизменно качественно. И при этом с его именем не связывали ни халатность в соблюдении инструкций, ни служебные интриги, ни даже примитивные насмешки. За уйму веков, проведённых в Питомнике, Джерди снискал репутацию «золотого» работника, на котором не следовало сосредотачиваться. Он даже чем-то напоминал Кварзиотто людей без душ. Такой же молчаливый и безынициативный, он сливался с обстановкой и вызывал в нём умиление.
– Нечасто истинные слова бывают приятны, а приятные наполнены истиной. Перед вами редкий пример исполнительности и достойного послушания. Деяния и мысли Джерди прозрачны, как капля чистой воды, и наполнены заботой об исключительном благе Питомника.
– Однако я ни разу не видел никого подобного ему. Из какого он клана?
– Ни из какого. Он рефаим.
Взгляд Ал’Берита выразил презрение, но на этом его вопросы к Джерди иссякли. Наместник перешёл к следующему сотруднику, а затем и к следующему, и к следующему. При этом спрашивал он про каждого встреченного им одно и тоже. И, наконец, поворачиваясь к Кварзиотто, повелитель сих мест заключил.
– По сказанному вами мне ясно, что рабочий персонал подобран должным образом. А потому выходит, что свои претензии я вынужден предъявлять именно руководящему составу.
– О, горе! Я готов рассыпаться в прах у ваших ног, лишь бы вы увидели моё отчаяние. Что вызвало в мудрейшем из повелителей недовольство?
– Моим вторым заместителем были донесены до вас указания, которые вы так и не исполнили.
Ал’Берит смотрел на Кварзиотто пристально и безжалостно, но… главный смотритель никак не изменился в лице.
– И пыль ещё не успела осесть на следы, кои оставил он на дорогах Питомника. В беседе со мной ему открылась истина о невозможности…
Резкий взмах руки заставил Кварзиотто прервать свою витиеватую речь.
– Вам известно, что мой второй заместитель никто иной как барон Ада и до его нынешнего назначения вы бы обращались к нему не иначе как со слов Ваша высокость?
– Я вижу это так же ясно, как вас, Ваше превосходительство.
– Видимо не особо, раз вы не учитываете его отличие от госпожи Пелагеи, – скривил губы Ал’Берит. – Для него свойственно добиваться соблюдения своих указаний любой ценой. Перво-наперво господин Аворфис, конечно, обратился ко мне, но так как мои указания вы воспринимаете также плохо, то рассчитывайте на то, что он изыщет иные способы повлиять на вас. И я бы на вашем месте перестал чувствовать себя столь недосягаемым.
– Моя ценность по-прежнему подобна наипрекраснейшему из камней сокровищницы миров.
– Да что вы? – скептически изогнул брови Ал’Берит. – Разве вы сделали нечто значимое в последнее время? Я давно уже не вижу никаких дельных исследований или их результатов. Или, быть может, скажете, что ваше активное участие в создании бесполезного прототипа людей сойдёт за это?
Наместник Аджитанта говорил с таким жёстким напором, что Кварзиотто оставалось только мрачнеть и молчать.
– Вы становитесь крайне неэффективны. Уверен, регресс дойдёт даже до того, что вы однажды представите разработку придания демонам иллюзии души и вознесёте эту нелепую идею за значимую! – не скрывая своего презрения, Ал’Берит ещё и демонстративно засмеялся. Однако он здесь находился не ради насмешек, а потому вскоре стал выглядеть предельно серьёзно. – Размыслите над собственной актуальностью. А также над тем, что, быть может, самой приоритетной причиной моего выбора Его высокости Аворфиса на должность заместителя является его близость к Её могуществу Рэнэдатар. Когда она прислушается к словам и недовольствам единственного внука, вы мгновенно утратите нынешнюю протекцию.
На этих словах Высший демон сделал пренебрежительный поклон и, дождавшись глубокого ответного, покинул земли Питомника, оставляя Кварзиотто задыхаться от гнева.
***
Осчастливленная тем, что испытание словарём для неё закончилось вот уж как двое суток назад, Дайна вовсю наслаждалась свободой перемещения и свободой в принципе. Отсутствие необходимости присматривать за магнитом для неприятностей, которым порой ей виделась госпожа Пелагея, определённо радовало воительницу. А потому, дав себе непродолжительный отдых, Дайна с энтузиазмом переключилась на решение бытовых вопросов, прекрасных в своей простоте. Особо захватывающим в них было так же то, что будучи Кхалисси она могла не принимать непосредственного участия в озвученном ею перечне работ. А потому, отдав все распоряжения, Дайна с удовольствием направилась в обитель клана. Там она в настоящий момент и находилась, а именно пребывала в главном зале в полном одиночестве. Прочие Дагна занимались делами по переезду, а потому Дайна решила, что ей, как бездельнице, правильнее будет не только не показываться им на глаза, но заодно использовать своё одиночество с толком. Для этого она нынче восседала на расположенном на невысоком пьедестале кресле прежней Кхалисси. Точнее, как она на нём восседала? Скорее полулежала. Шея уместилась на подлокотнике, а ноги гибкая воительница кое-как умудрилась закинуть на спинку мебели. Руки просто‑напросто свешивались.
Столь некомфортная, но явно раскрепощённая поза, была ею принята намеренно. Сутки назад стены главного зала общины закрыли собой ширмы, сооружённые из штор, от которых по приказу завершившей ремонт особняка госпожи Пелагеи следовало избавиться (Дагна и избавились. Очень рационально между прочим). После этого кожи сестёр наконец‑то перестали изводить нынешнюю Кхалисси клана своим видом. Но она, пусть и набралась храбрости сесть в кресло праматери, всё равно ощущала себя в нём как-то скованно. Это обстоятельство послужило тому, чтобы начать бороться с детским страхом и неосознанным внутренним протестом. И наиболее предпочтительным воительнице показался метод, иногда называемый «клин клином вышибают».
– Кто там? – вдруг выкрикнула Дайна со своего места, когда уловила посторонний звук. Для человеческого слуха он был бы тихим, как будто крошечный камушек от стены отвалился и с шорохом прокатился по полу, но для одной из Дагна этого было достаточно. Дайна, не меняя позы чтобы не шуметь, насторожилась, прислушалась и вскоре даже сделала вывод. – Дейра, это ты, что ли?
Стоило вопросу отзвучать, как из окошка верхнего тоннеля показалась светловолосая головка.
– Да, Кхалисси.
Мысленно Дайна выругалась. Ей не хотелось, чтобы кто-либо застал её за нынешним занятием, но теперь было, что говорится, поздно. Поэтому она не стала вскакивать с места, а напоказ нахмурилась и поинтересовалась первым пришедшим в голову вопросом.
– Что там с вещами? Закончили перевозить?
– Нет.
– А чего ты тогда тут ходишь?
– Хочу для дэзултов отвар взять. Они устали, а ещё ходки три к особняку потребуется, – объяснила Дейра, но Дайна от сказанного не на шутку встревожилась и даже приподняла голову с подлокотника.
– Это с чего так много-то? – спросила она с подозрением.
– Да мы решили вместо груза дюжину сестричек перевезти. Чего они там без дела сидят все скопом? Пусть лучше заносить и расставлять вещи помогают. Ну, или хотя бы на охоту сходят.
– Как хорошо вы без меня всё решаете, – с брюзжанием возмутилась Дайна тому, что такой момент стал для неё полной неожиданностью, но вместо ругани лишь пригрозила. – Если среди этой дюжины затесалась Дарина, то никакой ей охоты и точка!
– Но она же лучшая из ловчих.
– И худшая из послушных! Скажи, чтоб к тем, кто в особняке дежурит, обратно возвращалась. А остальные так и быть, пусть остаются и помогают.
– Ага, передам, – недовольно поморщилась Дейра и ворчливо поинтересовалась. – Ещё указания будут?
– Свободна! – великодушно взмахнула рукой Дайна и повернула затёкшую шею так, чтобы глаза смотрели на каменный потолок. Вот только он выглядел неимоверно скучно. Пожалуй, стоило бы его покрасить в какой-нибудь яркий цвет.
«И почему только Кхалиссе Дагне такие мысли в голову не приходили? Миленько бы выглядело», – даже размыслила она. Однако ответ напрашивался сам собой, а потому демонесса звонко рассмеялась. Кажется, выбранный ею метод сработал, её стеснительность действительно сходила на нет.
– Занимательно вы проводите время, Кхалисси Дайна, – вдруг донёсся до неё полный иронии голос, и от его звучания воительница едва не сверзилась с кресла в своих попытках принять позу приличнее.
– Мой повелитель, – расторопно встав, низко поклонилась она.
Ал’Берит едва заметно кивнул в ответ на её приветствие и, сцепив ладони за спиной, начал с интересом рассматривать обстановку. Его взгляд задерживался на самых обычных предметах, и это вызывало в ней неподдельное беспокойство.
– Могу я быть вам полезна? – наконец решила осведомиться Дайна.
– Разумеется. Но не сейчас, – с недовольством обратил на неё взор наместник. – Мне удобнее самому осмотреться.
С этими словами он неспешно и даже по-хозяйски обошёл зал по кругу.
– Ширмы убрать, – наконец прозвучал его короткий и непререкаемый приказ.
– Да, мой повелитель.
Воительница ощутила невероятную тяжесть в груди, и, видимо, её эмоции не остались без внимания повелителя.
– Раз так не нравится вид за ними, то зачем ваш клан покинул особняк госпожи Пелагеи? – холодно осведомился демон.
– Ваше превосходительство сами сказали, что не намерены выводить госпожу Пелагею из стазиса продолжительное время.
– Но не сказал, что дозволяю вам своеволие, – жёстко ответил он и продолжил в ещё более грозном тоне. – Вы неспособны осознать мои замыслы, и, кажется, вообще неспособны логически мыслить. Действовать столь дерзко, как поступает сейчас клан Дагна, вообще пик глупости. Госпожа Пелагея не выражала ни малейшего желания избавить себя от вашего присутствия в её доме, между ней и вами по-прежнему действует контракт, а потому внезапное удаление от нанимателя можно принять со стороны за халатность. Это непрофессионально и губительно для лицензии вашего клана, – он смерил её презрительным взглядом и процедил сквозь зубы. – Незамедлительно вернуться!
– Да, повелитель.
– Где расположены ритуальные комнаты и бывшие апартаменты Кхалисси Дагны?
– В той стороне, – воительница, стараясь во всех подробностях восстановить в своей памяти, что же недопустимого там может узреть наместник Аджитанта, казалось, прекратила даже дышать. От такого визита и тона разговора ей было крайне не по себе. – Эм‑м, вам требуется моё сопровождение?
– Ваше сопровождение? Мне? – иронично и недовольно поинтересовался «гость». – Разве вы не слышали моё распоряжение? Организуйте незамедлительное возвращение клана в дом госпожи Пелагеи!
– Будет исполнено, повелитель!
Она, не забыв поклониться, бросилась со всех ног на поверхность, как вдруг ощутила, что оставшийся позади повелитель смотрит ей вослед крайне неприятным пристальным взглядом. Так мог смотреть враг, который вот-вот ударит тебя в спину, а потому инстинкты вовсю требовали обернуться для защиты. Но Дайна не стала. Она не сбилась с шага даже на крошечное мгновение, а потому, конечно, быть уверенной в своих предположениях никак не могла. Однако Ал’Берит в самом деле некоторое время продолжал смотреть на неё. И демон действительно едва удерживал себя от убийства. Он был до предела рассержен! Ведь несмотря на то, что Ал'Берит завсегда предвзято и недоброжелательно относился ко всем полукровкам, до момента посещения этой обители он как-то не считал нужным задумываться насколько тщательно стоит следить за всеми ними!
Тут он заставил себя остыть. В этом ему помогла мысль, что, возможно, на эмоциональную подозрительность его восприятия повлияли недавние видения Шайрву. Ему определённо стоило учитывать, что Дагна потомки не кого-либо, а Стражей. Они не зря всякий раз проходили его проверки на верность. Им больше была присуща человеческая недалёкость, нежели человеческое двуличие. В конце концов, это ведь Леккео и Йуллер были полны ощущения собственного превосходства, это именно их переполняло желание предать проявивших милосердие демонов, а не кого-нибудь ещё из рефаимов. Вероятность, что лояльность только разыгрывалась абсолютно каждым из них, была весьма низкой.
… Если не думать, конечно, что Ал’Бериту всего за одну минуту удалось дважды ткнуть Кхалисси Дайну в преступные обстоятельства, способные уничтожить все воспоминания о Дагна!
Верность. Даже если потомки Стражей действительно верны Аду, то насколько много в них человеческой небрежности! И это тогда, когда он так в них заинтересован!
Ал'Берит понял, что унять эмоции одним разумом в настоящий момент у него не получится. Однако он постарался вернуть себе равновесие. Желание уничтожать всё и вся постепенно угасало, и он, наконец, двинулся вперёд по коридору.
– Что же, посмотрим, что там далее, – при этом процедил Ал’Берит сквозь стиснутые от гнева зубы.
Дальнейшее пришлось ему «особенно» по вкусу. Скромная комнатка, призванная считаться тайной, не осталась для него сокрытой. В её мраке он также легко различил старые символы, нанесённые неиссыхающей кровью. В них ещё содержалась сила, а потому легко делался вывод, что в качестве жертвы был использован весьма могущественный демон. Но кто им стал было уже не узнать. Время стирало и более значимые события из истории дней. Да и важнее для наместника была общая суть рисунка. Узор служил телепортационным маяком, настроенным на визиты одного единственного существа.
Йуллер Къёрелл, вопреки его угрозе, посещала земли Аджитанта. И не единожды!
Ал’Берит зло прищурил глаза, но вместо того, чтобы уничтожить символы, подпитал их собственной кровью. Благодаря этому, отныне он бы легко смог узнать, решится в будущем на путешествие этим путём Йуллер Къёрелл или же нет. Затем он покинул тайную комнату, не забыв старательно скрыть все следы своего присутствия, и, по небольшом раздумьи, уверенно направился исследовать прочие помещения обители Дагна.
Сеть подземных пещер действительно оказалась интересной и достойной внимания… для заполнения протокола.
***
Тем временем, как Ал’Берит занимался доскональным изучением обители клана Дагна, территорию Питомника не отпускало напряжение, возникшее в связи с его недавним личным визитом. Рядовые сотрудники проявляли исключительную старательность, ожидая, что вот‑вот за их спиной окажется требовательный Кварзиотто. Однако они зря тревожились. Главный смотритель Питомника находился в своём саду, а именно в той его части, где не росло ничего из земной растительности. Не было там мягкой изумрудной травы, не было изумительной красоты благоухающих цветов, деревья не обладали пышными кронами, способными подарить блаженную тень. Даже фонтанчик, бьющий из широкой чаши, не походил на искрящуюся алмазными брызгами земную воду. Эту жидкость ещё не очистили, а потому она обладала специфически насыщенным синим цветом и являлась ядовитой даже для демонов. Однако место полностью отвечало вкусам жабообразного Кварзиотто. Он возлежал на мягком квадрате пёстрого ковра, вышитого позолотой, и наслаждался тем, как пара человеческих женщин равномерно обмахивает его толстое тело огромными опахалами. Обстановка соответствовала творческому настроению демона. Его руки легко и непринуждённо продолжали выводить записи, основанные на стихотворном слоге и призванные отправиться в архивы Аджитанта как отчёты по работе Питомника.
Вопреки угрозе, Кварзиотто не счёл нужным поддаваться на провокацию, ибо отношения, связывающие его с повелителем, позволяли такие вольности в рабочих моментах… Нет, несомненно, главный смотритель не чинил никаких диверсий! И обратись наместник к нему с неким действительно важным распоряжением, то Кварзиотто всенепременно выполнил бы его. Однако прямолинейное требование, озвученное вкупе с оскорблениями, не смогло заставить его поступиться с собственными привычками. Какова бы ни была тесная связь между господином Аворфисом и Её могуществом Рэнэдатар, маркиза всегда благоволила знаниям, а не прихотям. Даже когда дело касалось её внука.
Главный смотритель был уверен в покровительнице. И был уверен в иной своей протекции, о которой Его превосходительству Ал’Бериту никак не стоило забывать. Некогда тот уже допустил ошибку с предшественником Кварзиотто и ныне, из-за действий своего второго заместителя, вполне мог столкнуться с вытекающими из неё последствиями вновь.
Тогда наместник Аджитанта, уже освоившийся на новых должностях Хранителя летописей и Главы архивов, решил использовать своё усилившееся положение для успешного наведения порядка на подчинённых ему землях. Задумка осуществлялась легко. Одно дело обходить законы, когда повелитель демон со слабой репутацией, а другое – когда он приближен к самому Князю. Так что, пока дела касались прочих земель, требования Ал’Берита вдруг стали исполняться беспрекословно и с редким старанием. Однако Питомник всегда являлся особой территорией, и потому в этом секторе наместник Аджитанта встретил сопротивление, которое вытекло в череду увольнений (причём с крайне мешающими дальнейшей карьере характеристиками). Подобное надолго внесло сумятицу. Лояльные Ал'Бериту новые смотрители отчего-то не задерживались, ни с того ни с сего предпочитая покидать службу так же быстро, как сменяются дни в календаре. Экономические показатели серьёзно упали. В каждом секторе возникало всё больше и больше труднопреодолимых проблем. Даже личный контроль въедливого повелителя не разрешил ситуацию, так как он не обладал ни должным уровнем познаний в науках, ни… тайной.
Тайна эта была из разряда доступных лишь избранным – несмотря на то, что разные части Питомника подчинялись различным наместникам и сеньорам, главных смотрителей это не интересовало. Они образовали свой собственный орден, все члены которого делились друг с другом любой важной или возможно значимой информацией. Это происходило очень тихо и незаметно. Передачи шли по запутанной цепочке, ведь собираться вместе им было не очень-то дозволительно. Проникнуть же в этот круг было весьма сложно. Существовало всего два пути. Или главный смотритель приводил своего приемника, или (если первый вариант был в силу своих причин невозможен) все остальные единогласно принимали новичка.
Вот так и вышло, что на землях Аджитанта освободившуюся должность занимали как-то исключительно недостойные кандидаты (по мнению остальных смотрителей). В результате им хитроумно чинились различные препятствия, способствующие смещению или самостоятельному уходу. Одна изоляция от передовых достижений в науке уже низводила на нет прочие умения. В целом, недаром у общества сложилось мнение, что если главный смотритель остаётся на должности около полувека, то он занимает её до самой смерти. И Высшие, которые быть может и разгадали небольшой секрет своих подчинённых, занимались увольнениями таких сотрудников крайне редко. Удовлетворяющая главных смотрителей персона находилась далеко не сразу. Так что, вполне вероятно, не порекомендуй некогда маркиза Рэнэдатар дяде своего внука именно Кварзиотто, то Его превосходительство Ал’Берит запросто остался бы без самой первой из своих трёх должностей.
С этими мыслями демон злорадно поместил завершённые им записи в аляповатую шкатулку, а не как полагалось в тубус, и запечатал её, подготавливая к последующей отправке второму заместителю наместника Аджитанта. Его крайне расстраивало, что господин Аворфис своими сухими дотошными речами, пренебрежением к факту родства, а теперь ещё и жалобами вышестоящим лицам, сумел настолько вывести из себя несчастного его, что он, Кварзиотто, возжелал чинить различные проблемы исключительно для получения некоего чувства внутреннего удовлетворения.
