Валерия Карнава
Алиса, Джейн и фисташки
Часть 6
Маленькая хитрость поваленной сосны
Ася сидела на поваленной сосне, держа в руках свой альбом с карандашом и наслаждаясь чудесным пением птиц. Ей казалось, будто целый птичий оркестр собрался здесь, дабы скрасить ее временное одиночество, больше напоминающее приятное ожидание. Теперь девушка понимала, что кроме книжного Макондо существовал еще один мир, гостьей которого она оказалась совсем недавно. И не стоило ей печалиться из-за рисунка, поскольку она могла нарисовать тысячу таких фей. И даже лучше.
Закопавшись глубоко в своих мыслях, будто в ворохе свежих листьев, Ася осязала мягкую прохладу ветерка и разглядывала фарфоровые облака, которые медленно вальсировали по небу, словно влюбленные парочки, то отделяясь друг от друга, то снова принимая свою половинку в романтические объятия.
– Барышня, ты снова здесь? – рядом с девушкой появился тот самый старик, который в прошлый раз пожелал ей приятного чтения. Неужели он следил за ней?
– Я наслаждаюсь природой, – с удивлением ответила Ася, разглядывая старика и пряча альбом в сумку. Она не хотела разговаривать с ним о своем творчестве.
Он улыбался и жевал травинку. На нем была та же рубашка и те же брюки. Вот только голову покрывала белая панамка. Старик присел около девушки и поинтересовался:
– Как тебя зовут?
– Ася.
– А я – Звяга, – сказал старик. – Живу здесь неподалеку. Этот лес знаю до каждого листочка. Сегодня ночью опять была гроза. Я заснуть никак не мог, смотрел в окно.
– Я тоже. Зачастили грозы.
– Мой дед всегда говорил, если такое происходит, это значит, что лесные жители бедокурят.
Ася вздохнула и улыбнулась, отводя взгляд в сторону. Ей вовсе не хотелось признаваться в том, что с некоторыми из этих жителей она уже знакома, и, возможно, не без ее вмешательства дождь так часто поливает лес.
– Сегодня грозы не будет, – не скрывая своей улыбки, девушка снова взглянула на облака.
Теперь они напоминали застывшие на одном месте большие кружева, сплетенные талантливой небесной мастерицей.
– Лесные жители шепнули? – в ответ улыбнулся старик.
– Догадалась.
– Ладно, пойду по делам. А ты сегодня без книжки. Не скучно будет одной тут сидеть? – произнес старик, медленно вставая с сосны.
– У меня книжка в сумке.
– Хорошо. Приятного чтения!
С этими словами старик направился по тропинке, около которой стояла пышная рябина.
Вдруг девушка ощутила, как мир постепенно становился больше, и сама она будто тонула в нем, как в бескрайнем море. Захлебываясь воздушными волнами, Ася чуть было не упала вниз с откуда-то взявшейся большой высоты, а затем повисла в воздухе, будто кто-то ее поймал. У девушки перехватило дыхание от мгновенного испуга и закружилась голова.
Когда она стала приходить в себя, то увидела поваленное дерево, над которым висела. Что произошло? Ася в изумлении огляделась вокруг себя. Деревья стали такими большими, и казалось, что они могли задавить бедную девушку так, что она чуть было не потеряла сознание от психоделического чувства, которое внезапно охватило ее. Неподалеку, на тропинке, ставшей такой же большой, стоял старик-великан и улыбался своей приветливой великанской улыбкой.
– Что со мной? – пропищала Ася, в испуге схватившись за свою голову, ставшей такой маленькой по сравнению со всем, что было в этом лесу.
– Эта сосна, на которой ты сидела, была когда-то заговорена одной феей-чародейкой, – спокойно ответил старик, срывая новую соломинку. – Девушка, которая в Знойный день остановится около сосны, и солнце озарит ее своими яркими лучами, скоро превратится в фею. И пусть гроза повалила дерево, оно все еще обладает своими чарами.
– И это навсегда? А что это за Знойный день? – испугалась Ася, нащупывая на своем плече сумку. Она тоже уменьшилась. Как же это странно все было осознавать.
– Только в Знойный день заговоры действуют. Чары окутали тебя не сразу, а через какое-то время. Повезло, что ты хотя бы оказалась в лесу, иначе свела бы с ума людей. Завтра крылышки опадут, ты подрастешь и снова сможешь легко достать пятками до земли, – улыбнулся Звяга.
– Зачем чародейка заговорила эту сосну?
– Не знаю. Как я слышал, она хотела выведать какие-то человеческие секреты. В общем, побольше узнать о том, существует ли в мире людей магия, а если да, то какая она. Вдруг что полезное выяснит для себя. Напрямую встретиться с человеком чародейка никогда не могла: магия мгновенно делала ее невидимой для человеческих глаз. А вот девушка в образе феи в силах была бы видеть чародейку. Вот только колдовство чародейки было напрасным: никто не превращался уже много лет, потому что девушки обычно не бродили в этих местах. Но тут появляешься ты.
– Да, я вечно брожу в странных местах, – успокоившаяся Ася с благоговением рассматривала свои крошечные ручки, которые вовсе не казались ей крошечными, и слышала легкий шелест крыльев у себя за спиной. Она не могла поверить, что у нее теперь были точно такие же крылья, как и у Вирсавии! А ведь она их еще недавно рисовала!
– Лети, ищи свою крылатую подругу и наслаждайся фейскими радостями, пока есть время! Завтра такого уже не будет, – подмигнул старик, лукаво надкусив соломинку.
– Откуда тебе известно, что я подружилась с одной феей?
– В этом лесу у меня повсюду глаза, – улыбнулся старик и сошел с тропинки.
Внезапно на глазах у изумленной Аси туловище и ноги старика стали покрываться корой, как у деревьев, а руки обросли колючими листочками. Девушка удивленно и быстро-быстро захлопала глазками, будто ей попала соринка. Такого она еще не видела.
– И не забудь спросить у своих новых лесных друзей, правду ли говорил дед насчет грозы или, как всегда, потешался! А то феи давно со мной не разговаривают. Обиделись. Долгая история. Как-нибудь расскажу. Может-быть расскажу, – продолжал старик как ни в чем не бывало. – И принеси мне чуточку варенья! Давай, не ленись!
– Хорошо! – засмеялась девушка, вспомнив о том, что сама только что стала феей, и радостно вспорхнула над зеленым царством. Ей тоже не терпелось попробовать фейское варенье, о котором рассказывала Вирсавия.
Казалось, что мир фей, в который Ася совсем недавно лишь робко шагнула одной ногой, схватил ее по самые рыжие кудряшки.
А на том месте, где только что был старик, появился можжевеловый куст. На ветвях, на самой верхушке, торчала белая панамка – напоминание о том, что некогда здесь ходил человек. Или не человек? Казалось, здесь и вовсе не было никаких людей. Одни лишь мифические образы.
И вдруг стоявшая рядом с можжевельником рябина постепенно стала принимать женский облик, будто ее вырисовывали прямо на ветвях. Неужели все деревья в этом лесу превращались в людей, а потом обратно в деревья? Лицо этой незнакомки было классической формы, с большими выразительными глазами цвета грецкого ореха, таившими в себе знания и секреты всех лесов мира, и пусть морщинки в области глаз и складки около губ выдавали ее уже немолодой возраст, оно казалось свежим, будто только что ополоснуто чистейшей родниковой водой.
Локоны с оттенком легкого дымка падали на широкий листообразный воротник длинного платья. Одной рукой женщина-рябина поправляла маленькую шляпку с узкими полями, а другой поддерживала небольшой чемодан в клеточку. Она казалась довольно кокетливой и в той же степени серьезной.
Незнакомка в упор смотрела на можжевельник, она явно была чем-то недовольна. От такого натиска пронзительных глаз куст стал наполовину человеком – появилась голова Звяги и руки, окутанные бесконечным множеством листьев. Казалось, старик ничуть не был удивлен ее появлением, однако его радостный дух немного угас.
– Ах, Звяга, опять за фейским вареньем охотишься! Кора уже слипнется столько лопать! – произнесла незнакомка таким тоном, будто отчитывала маленького ребенка за проказы. – Я бы на твоем месте занялась более важными делами. Эту сосну облюбовали уже все червяки Озерного затишья!
– Здравствуй, Лукерья. Прости, никак тележку не могу отыскать. Запропастилась куда-то. Без нее мне сосну не увезти. Да и пилу давно не видел, – пробормотал лесовик, усиленно пытаясь вспомнить, кому он в очередной раз одолжил тележку и пилу. В его голосе проскальзывали нотки досады от того, что эта «рябина» снова вздумала за ним подглядывать.
– Какой же ты рассеянный, однако. Вот скажи, а девушку сам заманил к этой сосне?
– Что ты, заманивать – это не про меня. Моя совесть чиста, будто падающие с неба капли дождя. Ася сидела на ней с книжкой. Я даже сам удивился. Не думал, что людям нравятся такие уединенные места. И еще я видел, как одна фея вылетела из сумки Аси. Теперь пусть девушка радуется своим новым фейским обликом, заодно и мне варенье принесет, раз бабушка Вирсавии больше не угощает, – хитро заулыбался Звяга.
– Ну и плут же ты, Звяга. Все ради собственной выгоды. И не стыдно про капли дождя сказки рассказывать? Вот если бы тогда не пулялся в фей из рогатки шишками в тот момент, когда они танцевали, тогда и уплетал бы свое варенье, пока оно совсем не надоело бы.
– Вот откуда же я мог предположить, что старушка Грета ходит на фейский вальс? Они там все такие скучные были, когда выделывали свои танцевальные штучки с ногами и руками, что мне захотелось немного разбавить эту идиллию шишечным обстрелом. Как же они там все забегали, залетали в разные стороны. Ха-ха-ха! – старичок-можжевельник поначалу разразился диким хохотом, а потом его выражение лица сникло, будто он чем-то был разочарован. – А тебе откуда это известно?
– Это мой лес, и у меня повсюду глаза и уши. Смотри, вернусь из Ирландии, и если узнаю, что ты бедокуришь, тотчас выгоню, – Лукерья сдвинул брови, дабы показать, как она сердится на старика. – И вообще, сколько себя помню, лесовики ни разу не досаждали феям.
– На то мы и лесовики, чтобы досаждать кому вздумается. По крайней мере наши предки поступали таким образом. Мы – живая и взбалмошная душа леса. Сейчас, как я вижу, об этом благополучно позабыли.
– Так поступали только неотесанные. Времена меняются. Современные лесовики – это воплощение чистоты и гармонии в лесу.
– Ага, скорее ходячие стражи с неживыми лицами. Вот ваша гармония. Жаль, что нельзя очутиться в прошлом… – старик присел на землю, мечтательно облокотившись о шершавый ствол сосны. – Там было все намного проще и веселее. Мне еще мой прадед рассказывал, как он подбрасывал белкам в дупло всяких сверчков и наблюдал за тем, как сверчки верещали от страха так сильно, что белки, затыкая лапами уши, сами выскакивали из своих домиков в лес.
– Мои прабабушка с прадедушкой были тактичными и воспитанными. И уж точно не подбрасывали никаких сверчков, – гордо подметила Лукерья, тем самым доказывая превосходство своего рода.
– А к кому ты так спешишь? Даже чемодан собрала. И нарядилась по случаю, – старик явно хотел сменить тему, дабы не предаваться глупым сравнениям.
– Я уже и так давно не видела своего приятеля друида. Он был у меня в гостях прошлым летом, а я все никак не могу вырваться из леса – слишком много забот, – голос лесовихи несколько смягчился, и она еле слышно вздохнула. А затем холодно и с укоризной добавила: – Так что не досаждай мне!
– Нет проблем, я буду вести себя хорошо, – Звяга состряпал на своем лице притворную улыбку.
А про себя он отметил, как удачно тогда его шишка угодила прямо в фей, да так, что одна из них попала в сумку девушки. Не зря он был первым метателем шишек в Сосновой дуге. Правда до тех пор, пока его не прогнали феи, которые потом долго залечивали свои синяки от этих самых шишек.
Лукерья пока никуда не торопилась и задавала еще кучу вопросов о том, как справлялся Звяга в лесу, а вот Звяге уже не терпелось остаться одному, а не под надзором этой напыщенной лесовихи, вообразившей себя королевой из королев. Вот тогда он похозяйничает в полную силу так, что все лесные обитатели запомнят надолго.
«Тоже мне, нашла преемника с жутким характером и весьма сомнительной репутацией», – в свою очередь подумала Лукерья и вздохнула. Однако выбора у нее не было: либо оставаться самой, либо, предоставив на время лес этому чудаку, отправиться в долгожданное путешествие.
Естественно, что выбор пал на второй вариант, тем более кроме Ирландии есть и другие уголки земного шара, где она давно не была.
Часть 7
А где же варенье?
С тех пор, как Ася попала под чары заговоренной сосны, феи Озерного затишья долгое время не переставали говорить о необычном рисунке. Нарисовала его неизвестная фея из неведомой страны. Никто даже не знал ее имени. Рисунок изображал силуэты двух фей, летящих в небесную высь. Такие грациозные, легкие и свободные. Как воздух.
Крылатые лесные жители со всех сторон облепили рисунок, приклеенный смолой к стволу самого большого раскидистого дуба в лесу. Они старательно изучали его и галдели, делясь впечатлениями. А сама Гардения, хрупкая фея с разноцветными волосами, недовольно выглядывала из-за большого муравейника неподалеку. Ей не терпелось выяснить, что могло быть интереснее шляпок, которые она придумала сама. София и ее сестричка Майя, конечно же, не пропустили такое знаменательное событие и смешались в этой галдящей толпе.
– Кого-то они мне напоминают, но не могу понять кого, – бормотала София, с удивлением разглядывая рисунок и поправляя свою новую махристую шляпку из рыже-красных бархатцев. В такой толкучке можно и шляпки лишиться.
– Может нас с тобой? – без интереса предположила Майя. Рисунок как-то не особо ее вдохновил, тем более она ко всему относилась скептически. – Но я так не одеваюсь.
– Кстати, давай устроим фееричное жонглирование крылышками? Я подыграю тебе на флейте. Уверена, что соберется такая же толпа, и мы станем знаменитыми на весь лес! – радостно выпалила София.
Затем она отпрянула от рисунка и, выдернув кузину из толпы, быстро закружила ее вокруг своей оси.
– О нет, этого еще не хватало! – вздохнула Майя, чуть не потеряв равновесие. И зачем она только научилась этому глупому жонглированию? И вообще, фейский вальс был явно не для нее.
Но почему феи были так удивлены этим рисунком? В мире Аси подобный рисунок был обычным делом, а вот у обитателей Озерного затишья он стал чем-то невообразимым и диковинным. Феи рисовать никогда не пробовали. И вообще не ведали, что это такое – рисовать. А вот Альвина с Вирсавией упрямо обо всем молчали. Им не хотелось выдавать свой маленький секрет, иначе на долгое время лишились бы покоя. Тогда уж все пожелали бы увидеть Асю.
Одни ратовали бы за то, что людям нечего вмешиваться в жизнь фей, а другие, наоборот, всячески пытались доказать, что человек феям вовсе не враг и может их многому научить. Подруги не были готовы к этим бесконечным дискуссиям, а обсуждать что-либо феи могли годами и, как правило, не всегда находили золотую середину.
* * *
Окно в комнате Аси было открыто нараспашку и летний ветерок шкодливо играл с развевающимися занавесками. Девушка сидела за столом, а на коленях у нее сладко сопела Оливка. Ася рисовала, с неимоверной радостью вспоминая улыбки своих крылатых приятельниц, крошечный карандаш в ее крошечных пальчиках, вкус варенья, а вкус у него… ммм… нет, это невозможно описать! Такой ненавязчиво-воздушный.
А как же было весело и легко носиться по лесу на своих быстрых крыльях! Ася даже не ощущала усталости и страха высоты, словно была рождена феей. Ей казалось, будто воздух подхватывал ее в своих мягких и уютных ладонях и нес туда, куда ей хотелось, а лес радостно приветствовал новую летунью своим зеленым фейерверком.
И этот волшебный звездопад, который она видела вместе с феями, сидя на ветвях березы. Будто какой-то неизвестный художник невидимой кисточкой разрисовывал темно-фиолетовый небесный холст мелкими плывущими белоснежными искорками, добавляя в свой рисунок взлетающие штрихи, которые исчезали мгновенно, едва чей-то взгляд мог коснуться их.
Так рождалось вдохновение, совершенно новое и свободное, как взмахи прозрачных фейских крыльев. Не это ли было самое удивительное, к чему Ася так стремилась? Теперь ей многое хотелось рассказать миру в своих рисунках.
Миру, который утратил веру в чудеса. Она же их познала. Увидит ли противоречивый мир эти более безупречные линии, ощутит ли скрывающееся в них тепло летнего солнца и бархатистость зеленых листьев? Проникнется ли теми же воздушными, облачными эмоциями?
* * *
Как-то раз, ласковым и солнечным днем, Вирсавия сидела на ветвях орешника, что-то малюя зеленой тростинкой на листочке. Около куста застыл расплывшийся в блаженной улыбке Звяга в неуклюжем реверансе д’Артаньяна, хватаясь мохнатыми зелеными руками-ветвями за свою панамку так, будто ее в любой момент мог унести ветер.
«Как же здорово, что я тогда проявила смекалку! Иначе феи не увидели бы все эти чудеса», – думала Альвина, качаясь на качелях и радостно трепеща от распирающей ее гордости за саму себя.
Она вспоминала, как едва успела прилететь к Огненному оврагу, и навстречу ей кинулась взбудораженная Вирсавия. За ней будто стая шмелей гналась. До чего же Альвине хотелось влепить подруге сотню претензий, но не успела она и рта раскрыть, как увидела Асю. Максимум, на что она была способна в тот момент, это удивленно прошептать подруге: «Смотри…» И феи уставились на Асю. Ася летала. Как настоящая фея. Это было невероятно. Такого феи еще не видели. Они были поражены.
Вот так они узнали о давних проделках чародейки Дилары, которая, наверное, уже и позабыла о них. Да, ради такого пришлось пожертвовать Жукоиграми. Но ничего, Велор рано или поздно проболтается, какая из команд выиграла. Однако до сих пор осталось загадкой, как Ася и феи могли свободно друг с другом разговаривать? Языки ведь разные. Может, у фей или у самой Аси был какой-то особый дар? Кто знает.
На следующий день Альвина все-таки прочитала своей подруге бесконечный список нотаций и претензий. Злопамятная она. Этот список еле поместился на тысяче березовых листочков. Фея всю ночь строчила. А Вирсавия, схватившись за голову, признала, что Жукоигры были менее ужасны, нежели весь этот список.
А Звяга все знал, хоть Альвина и Вирсавия так ему ничего не рассказали. Он вечно за всеми подсматривает. Ему так и не терпелось выкрикнуть, что, если бы не его шишка, эти две феи так и улетели бы с носом, и никакая смекалка им не помогла бы. Однако он не хотел выдавать себя. Не хватало еще, чтобы феи взбунтовались и выгнали его из Озерного затишья. Тогда репутация лесовика стала бы чернее черного. Как хорошо, что его сдерживало это полезное, но не совсем удобное позирование, ибо руки и ноги затекли прилично.
И, как ни странно, именно в этот момент он жаждал, чтобы его видела Лукерья. Тогда бы она от ужаса и негодования грохнулась в обморок со словами: «Ах, Звяга, что же ты себе позволяешь? Ты же лесовик!» Увы, госпожа рябина умчалась в Ирландию на своей летающей колеснице, запряженной скворцами.
– Так, и где мое варенье? – облизываясь, произнес Звяга вместо своего хвастовства о сосновой шишке. – Вы меня не обманете? Получу ли я после этого заветную баночку?
От Аси варенья он так и не дождался. Пропала она куда-то. Вот и помогай после этого людям становиться феями.
– Что же ты такой пугливый и недоверчивый? – улыбнулась Вирсавия, вспоминая, как Ася водила карандашом по бумаге.
Удивительно, как это доселе неизвестное искусство имело такую власть над временным лесовиком.
– Вы, феи, – настоящие плутовки! Чуть что, сразу надуете. А я там точно красивый? На меня будут так же смотреть, как и на тех фей на дубе?
Альвина мельком взглянула на лист и увидела странные кружочки и кривые линии, пересекающиеся между собой. На Звягу это явно не было похоже. Даже отдаленно.
– Ой, какая каляка-маляка! – расхохоталась фея, чуть было не слетев с качелей.
– Что значит каляка-маляка? – занервничал Звяга, размышляя, будет подвох или ему только кажется.
– Это значит, что ты – непревзойденный красавец! – подмигнула новоявленная художница своей подруге.
И Звяга расправил плечи, будто у него за спиной выросли крылья, как у фей.
А неподалеку, в кустах шиповника, пряталась пробудившаяся ото сна Дилара. Через плечо у нее была перекинута маленькая корзинка с сосновыми зернышками, которые она выковыривала из шишек, летая по всему лесу. Для очередных колдовских ритуалов. Заметив фей и лесовика, она заинтересовалась.
– Что они там задумали? – вслух бормотала она, разглядывая маленькую веселую компанию. – Вот Звяга! Панибратствует с феями и к тому же кривляется, как сорняк на ветру! Сейчас узнаем, что у них там такое происходит.
Чародейка что-то нашептала листочкам, они затрепетали, и этот трепет подхватили ветви орешника, на котором были феи. Внезапно одна из ветвей так резко подпрыгнула, что Вирсавия вместе со своим рисунком взлетела вверх, еле удержав равновесие. Не успела фея взметнуться к своему чудо-рисунку, как листок ловко оторвался и, перекувыркнувшись, прилип прямо к физиономии удивленного Звяги. Бедный лесовик, которого уже не держали затекшие ноги, шмякнулся на траву.
Альвина застыла на качелях, а вот Вирсавия зависла в воздухе. Феи только и успели, разве что ахнуть и обменяться между собой настороженными взглядами. Поднявшись, лесовик взял в руки листок и посмотрел на фейское творение.
– А-а-а! – в ужасе закричал Звяга, весь покрывшись от злости дрожащими листьями. – Разве это я?! Это так вы меня представляете? Маленькие, вредные феечки Озерного затишья! Я так и знал, так и знал…
Дилара сжала губы и тряхнула корзиной. Несколько зернышек повыскакивали вниз, будто испугавшись негодования чародейки. Не так все должно было произойти. Она ведь только хотела, чтобы орешник рассказал ей, что творили фея и лесовик, а не устраивал целый спектакль. Однако Дилара совсем забыла, что этот орешник совершенно несговорчивый и может сотворить какую-нибудь пакость. После сна память совсем выветривается. Как жаль, как жаль. Но ничего, стоит привести в порядок свои колдовские силы, и все будет замечательно. Таким образом, тайно нашкодив, чародейка поспешно скрылась в лесу.
– Обманули! Завлекли вареньем! – причитая, Звяга продолжал бродить около орешника то в образе пунцового человека, то в образе дрожащего кустарника. – Все, сожгу вашу сосну!
– Что ты, Звяга, так разбушевался? Я всего лишь руку набивала. Я разрисуюсь как следует! Только не жги сосну! – порхала обеспокоенная Вирсавия за разгневанным лесовиком, пытаясь его успокоить.
– Да, она разрисуется, – ласково вторила Альвина, состроив своей подруге недовольную гримаску.
Вот разве она не предупреждала, что Звяга будет не в восторге от ее творчества? Теперь не видать им поваленной сосны. А все из-за чего? Из-за прихоти Вирсавии заделаться художницей! А просить чародейку, чтобы она заговорила еще одну сосну, было нельзя, иначе она забросает расспросами, а когда узнает правду, раструбит об Асе на весь лес, и маленький секрет фей будет раскрыт. Обмануть чародейку не всегда получается – слишком уж она проницательная.
– Ах разрисуется! Не хочу ничего слышать! И я не позволю никому на мне руку набивать! – еще больше кипел от злости лесовик.
Эта история разнеслась по лесу моментально, от листочка до листочка. Феи Озерного затишья посмеивались между собой над незадачливым лесовиком. А сердитый Звяга бегал по лесу, выслеживая болтающих фей и подслушивая их разговоры. Вдруг снова о нем заговорят. Стыд и позор! Звяга, Звяга, как ты позволил одурачить себя?
Лукерья сыграла в Ирландии пышную свадьбу со своим приятелем друидом, оставив свой лес на долгое попечение Звяги. Эх, Лукерья, Лукерья! Какой же он тогда приятель? Провести решила всех, да? Скрывала свои тайные любовные делишки? Ну да ладно, пожелаем ей настоящего ирландского счастья и отпустим с миром.
И вот, новоявленный «господин» подумал о том, а не пора ли ему позабыть о рассказах деда и прадеда, не приятельствовать с феями и стать воплощением «чистоты и гармонии леса», как изящно выражалась «госпожа рябина»? Иными словами – грозным, очень грозным лесным покровителем. А то уж больно феечки расшалились не на шутку. Строго-настрого Звяга запретил феям Озерного затишья рисовать, вплоть до изгнания из леса. Однако некоторые из них все же организовывали свои тайные посиделки, где малевали на листьях различные каракули, восхищаясь своим мастерством и нахваливая творчество друг друга.
Бродивший теперь по своим просторам с важным видом Звяга потирал руки и радовался своему триумфу. Слушаются его феи – значит грозный.
Ася все же приходила на ту лесную поляну вплоть до наступления промозглого осеннего холода и рисовала. Вот только поваленной сосны уже не было. Звяга где-то ее припрятал. Никому не говорил, где именно. Сжечь не мог – он же хитрый. Вдруг пригодится. Теперь девушка сидела у березы со своим альбомом. А возле нее летали две феи.
