Валерия Карнава
Алиса, Джейн и фисташки
– Что мне надо для этого сделать?
– Принеси мне душу королевства, – продолжая улыбаться, ответил старик.
Игнат испуганно отпрянул от старика.
– Что за чушь вы несете? У королевства нет души.
Старик лишь покачал головой.
– Жаль мне таких, как ты, невежд. У всех есть душа, даже у королевства. Ты подумай хорошенько над тем, что я сказал. И если ты этого не сделаешь, то всю жизнь будешь прозябать так, будто тебя и вовсе не существует. А как надумаешь красть душу, приходи ко мне в хижину из ореховой скорлупы. Она среди зарослей крапивы, возле кривого дуба. Только никому не говори обо мне, иначе больше никогда меня не увидишь.
С этими словами старик медленно побрел дальше. Игнат глядел ему вслед. Он был поражен и совершенно растерян. Конечно же, перспектива избавиться от жуткой королевской семейки казалась ему заманчивой, и мало того, старик обещал сделать его королем, а это значит, что клеймо бастарда будет окончательно стерто. Неужели он почувствует вкус настоящей жизни? Не пресно-обыденной, а той, которой живут король, королева и принцы. Какая она?
Игнат даже представить себе не мог, что они чувствуют, когда просыпаются, какие у них возникают мысли. Счастливы ли они? Или все это беззаботное великолепие кажется им настолько обыденным, что они перестали ощущать какие-либо вкусы? Наверное, у каждого существует своя обыденность, просто кто-то временами чувствует горечь, а кто-то страдает от приторной сладости. Но ведь лучше, когда сладко. Но для этого Игнату требовалось достать королевскую душу. Интересно, где ее искать и знает ли о ней король?
Неожиданно юношу стали одолевать сомнения. А вдруг это ловушка, и Дид сам послал этого старика, чтобы тот выведал, можно ли доверять Игнату? Что тогда сделает король, узнав о том, что его собственный слуга полон ненависти к нему? Вышлет из королевства? Казнит? Однако эти доводы вскоре показались Игнату несуразными. Ну зачем королю посылать за ним шпиона, ведь он никогда о нем не думал?
Разве только старик может обмануть его, получив душу. Ведь, по сути, Игнат даже не знал, кто он, откуда прибыл и чем занимается. Рискованно это – красть душу для старика. Но что же тогда делать? Одолеваемый сомнениями и страхами, Игнат отправился во дворец.
Когда он вернулся, король до сих пор сидел на своем троне, будто кисейная барышня, и устало обмахивался свернутыми в трубочку бумажками. Принцы без умолку тараторили. Видимо, монарх совсем утомился от неиссякаемого потока их идей. Увидев Игната, он ожил и даже спрыгнул с трона.
– Ну, как там дела идут? Много вафель добыли?
Принцы замолкли, с раздражением уставившись на юношу. Стоило появиться этому оборванцу, как их отец даже забыл об их присутствии.
– Все хорошо, вафель предостаточно, – ответил Игнат.
Король деловито потер ладони.
– Я очень этому рад. Еще бы идейка появилась, такая спелая, сочная, как ягодка, а то тут одни сыроежки лезут, – Дид с укоризной глянул на своих детей, а те стали зеленеть от недовольства.
– Не знаю насчет спелой, но думаю, что подданным, да и гостям будет интересно перевоплотиться на время в простолюдинов, – спокойно ответил Игнат, вспоминая слова рабочего.
– Это как? – монарх с таким удивлением уставился на него, будто тот был королем.
– Пусть посмотрят, как рушатся стены.
Король призадумался, почесав затылок. Принцы состряпали такие физиономии, словно в тронном зале запахло чем-то тухлым.
– Рушатся стены… пффф… ничего более глупого не слышал, – скептически произнес Прокоп.
– Проще самому сходить в деревню и встать под крышу качающегося домика. Вот тебе и развлечение. И нет смысла строить ради этого целый дворец, – подтвердил Сима.
– А мне нравится, – воскликнул Дид, выплыв из потока своих раздумий.
На его лице даже появилась улыбка, радостная, как у ребенка, который впервые выбрался за пределы своего дома.
– В деревню точно никто из подданных или гостей не пойдет – это же дурной тон, а вот если бы деревня оказалась здесь, рядом с дворцом, то это было бы и впрямь интересно, – принялся он довольно рассуждать, ходя кругами возле Игната. – Мне самому хотелось бы посмотреть, как на меня будет падать потолок, успею ли я убежать. Сколько адреналина можно поймать! Да за этим адреналином к нам сотни, нет, тысячи гостей со всех королевств съедутся!
И в завершении своей речи монарх подбросил бумажки вверх, которые фонтаном рассыпались к ногам юноши, почувствовавшего, как от счастья у него из-под ног уходит земля. Неужели он все-таки смог угодить королю? Да какой там король! Это же его отец! Неужели Дид теперь осознает, насколько умен и догадлив его сын? И это спустя столько-то лет! Приподняв подбородок, юноша смело глянул на братьев, которые не то, чтобы позеленели, а уже посерели от злости. Еще бы, ведь идея оборванца оказалась лучше их тысячного потока ереси. И пусть никто не знает, что она украдена у простого рабочего, зато теперь в глазах короля Игнат заметно возвысился. Может теперь его жизнь изменится, и уже не придется красть душу королевства.
Вот только король прошел мимо Игната, даже не взглянув на него, будто тот был стеной, и как ни в чем не бывало взобрался на свой трон. Затем он наклонился, чтобы посмотреть, не осела ли пыль на его белоснежных ботинках за то время, пока он разговаривал с юношей. Убедившись, что они чистые, он холодно и с легким раздражением приказал ему:
– Иди в хранилище и принеси мне оттуда чистые листы, и побольше. А то вечно притащишь два листочка. Мне этого мало. Сколько мне тебя учить?
Эти слова обрушились на Игната, словно груда камней, а сам он побледнел. Неужели после того, как он выдал блестящую идею, с ним по-прежнему обращались как со слугой? Хоть бы одно слово похвалы из уст короля! Неужели монарх жаден даже на это? И когда указ будет подписан, король поставит на нем свое имя, а заслуга Игната будет стерта в пыль. Будто ее и не было. Это и есть та самая благодарность…
Уходя, Игнат трясся, ноги словно не держали его, а сам он готов был упасть и зарыдать.
– Давай, поторапливайся! – насмешливо кричали ему вслед принцы. – Может по пути еще что-нибудь этакое придумаешь, и будет тебе титул гения королевства Черных вафель.
* * *
Ночью, когда весь дворец спал, Игнат надел защитную маску и рукавицы. Приподняв карамельные стекла, он вылез из окна на улицу. Сделать ему это было несложно, поскольку его комната находилась в подвале, как и у всей прислуги, это только королевская семейка почивала ближе к звездам. Почувствовав под ногами землю, юноша быстро побежал по дорожкам мимо розовых кустов. Комары обвивали замок и его окрестности черным, как сама ночь, полотном, а воздух был словно наэлектризован их громким стрекотанием. У Игната стало закладывать уши.
Вскоре показались темные, едва заметные языки лесной чащи, которая спрятала юношу от ночного комариного гомона. Ветви были настолько плотно переплетены друг с другом, что рой комаров просто не мог просочиться сквозь них. Сам юноша еле протиснулся, раздвигая ветки в разные стороны. Так ему с трудом приходилось расчищать себе путь, к тому же в перчатках сложно было за них хвататься, они, то и дело выскальзывая, били по маске. Наверняка все лицо Игната украшали бы одни царапины, если бы не эта маска.
Юноша злился, нервно обрывая листья, но упрямо шагал вперед, поскольку был полон решимости отомстить королю за то, что он втоптал в грязь его давние мечты и надежды. Идти обычной прямой дорогой, огибавшей непроходимые дебри, он не мог, ибо она не привела бы его сразу к кривому дубу. Тот рос в глубине чащи. Поскользнувшись на гладких корнях сосны, Игнат чуть было не слетел в овраг. Спастись от падения ему помогло это же самое дерево, ствол которого он успел быстро обхватить руками. Тяжело вздохнув, юноша аккуратно обошел сосну и, убедившись в том, что вокруг была земля, отправился дальше.
Спустя некоторое время юноша набрел на дуб, ствол которого был искривлен в форме полумесяца; чуть поодаль простирались заросли крапивы, высокой, в человеческий рост. Игнат без опаски нырнул в это крапивное море. Да в нем можно было утонуть! Не пройдя больше двух шагов, юноша уперся обо что-то твердое. Пригляделся, постучал перчаткой – вроде ореховая скорлупа. Неужели это и есть хижина? Крапива настолько разрослась вокруг хижины, что та стала совсем незаметной. Игнат даже обрадовался, что ему не придется плутать в этих зарослях. Вот только оставалось отыскать дверь. Не успел юноша сделать еще один шаг, как рядом послышался какой-то скрип, и чья-то рука схватила его за шиворот и куда-то поволокла.
Игнат оказался в полутемном пространстве, стены которого сплошь были обтянуты коричневой кожей, свисавшей лохмотьями вниз; вдоль одной стены стояла длинная скамья, собранная из тонких прутиков, а вдоль другой виднелись какие-то бочонки. Один из них был открыт, и в нем Игнат увидел красную, как кровь, жидкость. Выглядело это немного пугающе. А вдруг этот старик заманивает в свое логово таких простачков, как Игнат, а потом убивает и выкачивает кровь из их артерий для проведения своих опытов? И пока юноша думал об этом, старик окунул кружку из прутиков в эту подозрительную жидкость, которая стала легко просачиваться сквозь мельчайшие отверстия, а затем протянул ее своему гостю со словами:
– Пей.
Тот снял маску с перчатками и, держа все вещи в одной руке, недоверчиво взглянул сначала на старика, а затем на кружку. Красная жидкость лоснилась, подобно маслу, и казалось, что она вот- вот польется из этих отверстий, однако ничего такого не произошло, варево просто мягко объяло их всей своей массой, словно было живым.
– Да не бойся ты, это не отрава, – рассмеявшись, старик сам глотнул жидкость из кружки. Затем он сделал довольный вздох, означавший, что содержимое было настолько вкусным, что он просто не смог удержаться.
– А теперь ты, – старик снова настойчиво протянул юноше кружку, – это напиток соглашения, и его пьют из одной кружки. Если ты брезгуешь, то можешь разворачиваться и уходить.
Пришлось Игнату взять эту кружку, поскольку взгляд старика был слишком уж убедительным, а юноше вовсе не хотелось отказываться от своей мечты только из-за пустых опасений. Он развернул кружку другой стороной, где не было отпечатков дряхлых стариковских губ, на что старик лишь усмехнулся, и сделал глоток, причем с такой храбростью, что сам был удивлен. Что-то кисло-сладкое весело пробежалось по языку, подобно букашкам, а потом испарилось. Игнат даже толком не глотнул, но у него было ощущение, словно варево уже оказалось в его организме.
Перед глазами замаячила неясная картина: вот он – король и пробует напиток в свою честь, а вокруг стоят толпы приближенных и хлопают ему, а сколько почета и восхищения в их глазах! Игнат сиял. Сладость от увиденного погрузила его в своеобразное забытие, он перестал воспринимать с полной серьезностью происходящее, кем он был на самом деле, и что выпил он всего лишь напиток соглашения.
– Знаю я, о чем ты подумал, – подмигнул старик, наблюдая за Игнатом.
Тот вздрогнул и оглянулся. Придворные исчезли, остался один старик со своей хитрой ухмылкой. Сладость постепенно выветрилась из сознания юноши, как выветривается газированная вода, и он молча поставил кружку на скамью. Затем, слегка нахмурившись, юноша присел, положив рядом с собой свои вещи, чтобы не упустить их из виду. «Как же приятны порой мысли и отвратительна окружающая реальность», – подумал он.
– Я хочу, чтобы вы мне помогли, – тихо произнес он.
– О нет, юноша, не я тебе помогаю, а ты сам себе, – возразил старик. – Не забывай этого. Принеси мне королевскую душу.
– Я уже слышал про эту душу, где ее взять?
– Какой ты! Даже не поинтересуешься, что я с ней буду делать? – старик удивленно вскинул брови.
Игнат на секунду призадумался. А ведь и правда, для чего старику нужна была душа? Он хотел было задать ему этот вопрос, но старик, опередив юношу, принялся говорить:
– Меня зовут Зосим, я коллекционирую королевские души. Как только я соберу все, то смогу создать новое королевство.
– А почему я должен стать его королем?
– Потому что ты этого хочешь, неужели непонятно?
– Но другие разве не хотят?
– А другие мне и не попадались.
И снова послышался стариковский смех, который Игнат счел в какой-то мере издевательским. Что-то недоговаривает этот старец. Откуда тогда он узнал о том, что Игнат был бастардом? Кто ему рассказал? Однако спросил юноша старика о другом:
– И как же вы получали души других королевств?
Зосим кинул кружку в бочонок и присел рядом с юношей.
– Я водил дружбу с королями, а потом забирал то, что мне нужно. И сюда я прибыл только сегодня. Кстати говоря, здесь я жил какое-то время, когда был маленьким, в этой хижине. Но потом, когда мне пришлось странствовать по всему свету, хижина стала не нужна. И завтра я намеревался отправиться к королю. Знаешь, монархам временами хочется просто от души с кем-то поговорить, с тем, кто весел и неболтлив. Вот так я и собирался скрасить один вечерок короля.
– Странно, вы столько трудились, собирали души, а теперь хотите отдать мне целое королевство.
Старик кашлянул и продолжил хриплым голосом:
– Мои силы уже на исходе. Когда я только начинал, я был молод, как ты, и с каждой захваченной душой я терял часть своих сил, становясь старше на десять лет. Если я получу последнюю душу, то могу вообще умереть. Это определенный риск, но я был вынужден на него пойти, чтобы закончить начатое. Вот тут-то я и встретил тебя, тем более твои мысли кричали только обо одном, что ты сильно хочешь избавиться от короля. И я подумал, что это судьба, и мы должны были пересечься, потому что у тебя еще предостаточно сил, чтобы забрать одну-единственную душу.
– Вот как, – повеселел Игнат, думая о том, что, возможно, старик прав, и они действительно должны были встретиться. Однако в его голове всплыло, подобно дохлой рыбе, одно неприятное сомнение, которым он пожелал поделиться со стариком. – Но я все равно не понимаю, ведь именно вы – создатель королевства и только вам стать его единовластным правителем. Кража одной души – ничто по сравнению с тем, что было сделано вами. Я фактически не имею права на этот трон.
Зосим снова встал и заглянул в бочонок. Жидкость будто выцвела и стала какой-то прозрачно-мутной. Затем он взял крышку, которая лежала под скамьей, и накрыл ею этот бочонок.
– Я уже говорил, что у меня нет сил на то, чтобы править. Да и зачем мне уже это? Я и так достаточно потрудился. Это сколько же раз надо было истоптать ноги, уболтать королей, сколько смешных историй придумать! – старик всплеснул руками. – Ни один шут на такое не способен. Со временем мое море фантазий высохло, а радость испарилась. Чем я мог удивить вашего монарха? Своей дряхлостью? Вот поэтому я отправился в деревню, чтобы поговорить с местными жителями, услышать чего-нибудь интересного, вдруг понравится королю. Но ничего путного я не нашел. Ваши люди настолько поглощены работой, что складывается впечатление, будто она съедает их живьем. А с тобой никаких историй сочинять не нужно, ты все сделаешь сам. И как только я сотворю новое королевство с твоей помощью, я буду отдыхать.
Старик блаженно закатил глаза. По его выцветшим глазам и сухим, дряблым скулам, испещренным морщинистыми рытвинами, было видно, что он всю свою жизнь скитался, похудел, а теперь нестерпимо грезил о своем заслуженном отдыхе. Это означало, что единственным правителем мог стать только Игнат, что, собственно говоря, очень радовало его самого.
– Расскажите, где и как достать эту душу? – спросил юноша, не скрывая своей улыбки.
– Как достать – это уже твоя забота, а я скажу только одно: душа находится в королевской короне. И учти, она мне нужна завтра. Я ведь стар, и со мной может произойти все что угодно, поэтому чем быстрее я начну готовить, тем лучше.
Игнат вытаращил глаза, а его прежнюю радость спугнули, будто птицу.
– Как я успею раздобыть душу всего за один день?
– Друг мой, – старик посмотрел ему прямо в глаза своим насмешливо-утвердительным взглядом, – если очень надо, можно и луну с неба достать.
– Нет, это невозможно, – затряс головой юноша, – мне ведь нужно придумать план, подготовиться, а потом приступать к самой краже. Не могу же я вот так, с бухты-барахты пойти и забрать душу, не зная как.
– Как много суеты, – закатил глаза Зосим. – Когда я приходил в очередное королевство, голодный, уставший, я шел прямо к королю. Я не тратил время на то, чтобы покушать и собраться с силами и мыслями. Я просил стражу, чтобы король меня принял, поскольку у меня есть важные для него вести. И пока меня вели по длинным дворцовым коридорам, я думал, чем могу заинтересовать его величество. Уставший с дороги, я находил силы, чтобы рассказать королю о том, как в соседнем королевстве жарят драконьи головы. Король, удивленно уставившись на меня, тут же распускал стражу, чтобы узнать подробности с глазу на глаз. И я сочинял на ходу дальше. Меня угощали вкусной едой, такой, какую я никогда еще не ел, готовили ванную и одевали в чистые и свежие одежды. А на следующий день я уже спокойно шел из королевства с душой, которую прятал за пазухой. И никто не устраивал за мной погоню, потому что в тот вечер, опьяненный вином, король услышал от меня такую фразу: «Я все выдумал, а ваши шуты могут так?» И тогда монарх, удивившись еще больше, говорил мне, что это самое увлекательное, что он когда-либо слышал в своей жизни. Даже звал меня в гости во второй раз, чтобы поболтать. С новостями, конечно же. Он даже и не подозревал, что его обокрали. Так что, мой мальчик, имей ввиду, если не принесешь мне душу, я найду в деревне такого же, как и ты, и предложу ему стать королем. Желающих найдется много, и душу мне принесут на следующий же день, а ты останешься навеки бастардом. Так что жду тебя ночью, с душой. А теперь иди, я очень устал.
С этими словами Зосим медленно и кряхтя разлегся на скамье, причем одну руку он положил вдоль тела, у стены, а другая свисала со скамьи. Старик тяжело дышал, будто до этого ему приходилось долго бегать или таскать тяжести. Игнат надел маску с перчатками и вышел из хижины. Его снова окружили заросли крапивы, сквозь которые он отправился обратной дорогой во дворец и, оставаясь таким же незамеченным, через окно влез в свою комнату.
Остаток ночи Игнат не мог сомкнуть глаз, лежал и думал о том, как ему быть, ведь для того, чтобы извлечь из короны душу, ему нужно украсть саму корону, но как это сделать, если король не снимает ее ни на секунду, а ночью держит под подушкой? Наверняка стережет, знает, что могут покушаться. К короне даже никому не разрешено прикасаться, кроме… Игната. Он ведь поддерживает ее в то время, когда тот сидит на троне. Это что же получается, что все это время юноша был так близок к источнику своей свободы и даже не подозревал об этом?
Мысли об этом вызвали у Игната нервный смех. Он еще раз убедился в том, что его жизнь была абсурдна с того момента, как он появился на свет, и в этом не было ничего удивительного.
* * *
Наутро король сидел на троне и зачитывал на листке перед толпой придворных свой новый указ. Новость о строительстве дворца увеселений была вызвана очень восторженно, и лишь один Игнат посмеивался, по обыкновению прячась за троном. Если бы только знали все эти напыщенные придворные, что так восславляют идею простого рабочего, то пришли бы в такое недоумение!
Однако они были обмануты, впрочем, как и сам король, и юноша был горд, что хоть таким образом ему удалось затуманить всем сознание. И да, он по-прежнему считал эту идею своей только потому, что осмелился ее представить именно как таковую, а из уст рабочего она вырвалась обыкновенной усмешкой. Принцы сидели надутыми и молчали. Они до сих пор не могли смириться с тем, что какой-то там оборванец из подвала выдал ошеломляющий план. Лишь королева улыбалась, радуясь тому, какой все-таки находчивый у нее супруг.
Во время пламенной королевской речи корона чуть не упала в обморок от восторга, но Игнат вовремя ее подхватил. Его руки дрожали, ведь от этой короны зависело все его будущее. Он не собирался так быстро отпускать свое счастье. Пальцы юноши старательно ощупали каждую впадинку, и король даже тряхнул головой, чтобы Игнат тотчас убрал свои руки. Юноша так и сделал. Корона была как корона, ничего особенного он в ней не заметил. Это до такой степени раздосадовало Игната, что он забывал поправлять ее, и королю приходилось незаметно бить локтем по спинке трона. Когда речь была прочитана, а придворные вместе с королевой и принцами удалились, Дид отчитал неисполнительного слугу за то, что тот якобы дрых вместо работы. Даже пообещал отправить его чистить подвалы, а затем удалился в свои покои, поскольку выступление его слишком сморило.
И когда Игнат смотрел вслед ускользающей фигуре монарха, ему в голову пришла блестящая идея, и он, воспользовавшись тем, что тот преспокойно будет почивать, кинулся вон из тронного зала.
Убежав в деревню, Игнат разыскал там место, где делали шляпы для придворных. Оно было неподалеку от жилых домов, окруженное лишь парочкой кустарников. Прямо на траве, где были разбросаны вафельные куски разной длины и формы, сидели женщины и девушки. Здесь можно было разглядеть и уже готовые разноцветные экземпляры, которые лежали кучкой; у других шляпок не было полей или самой верхушки, некоторые были просто черными, пока что без украшений. Мастерицы весело болтали, скрепляя между собой поля и верхушки, некоторые из них лепили на черные шляпы зефирные розочки и прочие украшения.
Едва заметив бастарда, они замолчали и с хмурыми лицами уткнулись в свои шляпы. Игнат принялся спрашивать у мастериц, как найти их хозяйку, но девушки лишь пожимали плечами. Их неоднозначные взгляды красноречиво говорили о том, что юноша здесь явно лишний.
Игнат уходить не собирался, ибо у него было не так много времени, чтобы осуществить задуманное, и продолжал расхаживать между ними, подобно надзирателю. Мастерицы искоса поглядывали на него, тихо перешептываясь между собой. Им вовсе не нравилось, что этот бастард находился среди них. «Он придет и скажет королю, что мы не работаем, а ржем, словно козы», – шепнула одна другой. Та, согласно кивнув головой, взяла в руки заготовку. Отвечать своей подруге она не стала, потому что боялась, что бастард донесет на нее, и тогда бедную девушку погонят с работы, а ее маленький брат останется без пропитания.
Из-за кустов показалась та самая женщина, которую юноша видел в деревне еще вчера. На этот раз она была без ребенка. Бросив на юношу настороженный взгляд, она строгим тоном обратилась к мастерицам:
– Сегодня попрошу работать поскорее. Королева требует еще десять новых шляпок.
Вздохнув, мастерицы согласно кивнули, а обрадованный Игнат кинулся к их хозяйке. Ведь только она и могла ему помочь.
– А я думал, вы только одеждой занимаетесь, – осторожно заметил он, вспоминая, с каким недовольством она толкала тележку с нарядами. А сейчас ему необходимо было расположить ее к себе всеми правдами и неправдами.
– Я успеваю везде, в отличие от вас, дворцовых, – холодно ответила она. Затем, скрестив руки на груди, продолжила с ехидцей:
– Зачем пожаловал? На девиц посмотреть захотелось? Надоели придворные пустышки?
Пропустив мимо ушей эти мелкие колкости, Игнат вполне дружелюбно ответил:
– Королю нужна корона.
– Для чего? – хмыкнула женщина.
– Он выпустил новый указ и хочет отпраздновать. Новый указ – новая корона, как говорится, – выпалил Игнат, открыто глядя ей прямо в глаза, в которых сияло одно лишь недоверие.
– К какому часу нужна корона? – улыбнулась она, как показалось юноше, дружески, без прежней ехидцы.
– К вечеру, – обрадовался он, не веря тому, что ему так легко удалось убедить ее в том, что новую корону велел изготовить сам король.
– Очень хорошо, – продолжала женщина, взглянув на девушек, чьи любопытные взгляды то и дело пронзали ее вместе с бастардом. Мастерицы тотчас отвернулись и принялись за дело. – Как думаешь, какая из этих девиц лучше всего справится с изготовлением короны?
– Даже не знаю, – замялся Игнат, глядя на работающих мастериц. – Вы лучше знаете, на что способна каждая. Не мне судить.
– А еще я знаю, что корона должна быть только одна. Даже в случае утери король не имеет права надевать точно такую же, сделанную по образу первой. Это уже фальшивка. Нет короны, нет короля. Он оставляет трон, и приходит другой король, со своей короной, – пристально взглянув на Игната, ответила ему женщина, да так резко, что каждая жилка на ее высохшей шее запульсировала.
Юноша отшатнулся, его лицо стало бледным, а сам он даже не мог вымолвить ни слова от волнения. Как же так она его раскусила? Игнат хоть и жил во дворце, но не знал, что у короля должна быть только одна корона. Это и понятно, кто будет посвящать в такие тонкости простого слугу?
– Чего молчишь? В короля решил поиграть? – снова накинулась на него женщина.
Игнат на секунду задумался, а потом, поборов растерянность, охватившую его с головы до пят, тихо ответил:
– Честно говоря, да… Я проспорил принцам, что баклажанный человечек на рыжем коте выиграет, а он проиграл. И теперь они хотят, чтобы я изобразил короля, их отца, сегодня вечером, перед придворными. А меня холодный пот прошибает от подобного представления. Что подумают придворные? А сам король? Он же рассердится и на целые сутки запрет меня в подвале с крысами. Но выбора нет, ибо в случае отказа принцы скажут королю, что я делаю ставки, тем самым отлыниваю от своей работы. А это еще хуже, ведь король терпеть не может ставки, он попросту выселит меня из дворца. И чем я докажу, что это не по своей воле? Что это очередные злые козни принцев? Эти олухи издеваются надо мной с самого детства, превращая мою жизнь в полный кошмар. А от короля я ни разу доброго слова не услышал. Только издевки и приказы. Так что я прошу хотя бы смягчить свое наказание. Уж лучше стать на время шутом для придворных, чем оказаться в чужом королевстве.
Голос Игната с каждой ноткой звучал еще тише, дрожал, а в конце почти сорвался. Сам же юноша в довершении разговора потупил взор, дабы показать, в каком безвыходном положении он оказался по воле злых принцев, которых жители не любили даже больше самого монарха. Они считали их исчадием великой лени, а лень в деревне презиралась. Женщина приняла задумчиво-растерянный вид, а в ее глазах жалость боролась с недоверием. Она вроде и хотела помочь Игнату, но не знала, правильно ли это будет, учитывая, что юношу особо никто не жаловал. Конечно же, жители могли ошибаться насчет того, что Игнату во дворце хорошо живется. А если нет? Если все его слова – ложь? Но во благо чего?
– Ты думаешь, я просто так поверю тебе? Чем докажешь? – спросила хозяйка мастерской, продолжая наблюдать за юношей, который должен был либо выдать свою ложь, либо убедить ее в обратном.
Игнат поднял голову и взглянул на женщину глазами, полными слез.
– Вы все здесь такие, в этом королевстве, под стать своему королю: злые и бессердечные. А я ведь хотел сбежать из дворца, поселиться у вас, жить и трудиться, как вы. Но вам всем пришло в голову, что если я бок о бок нахожусь с королем, то смотрю ему в рот, исполняю все его приказы, подобно верному псу. А что, так оно и есть, но только я не верный пес, потому что можно быть верным тому, кто вытирает об тебя ноги, словно о тряпку? И будь я королевским доносчиком, то давно бы уже рассказал, как ваши рабочие таскают вафли, предназначенные для дворца увеселений, о строительстве которого король подписал указ только сегодня. И если король узнает об этом, то первым делом моя голова полетит с плеч. Ведь я должен был запретить им делать это. Но я не сделал, я стоял и смотрел, как они несли вафельные куски для своих домов. А почему? Потому что у меня есть сердце, израненное, но живое. А вы… вы… И кто знает, если бы вы сами захотели, то могли бы свергнуть ненавистного короля, но вам, похоже, больше нравится шептаться втихомолку и наблюдать за тем, как рушатся ваши дома в то время, когда король сидит на своем троне и выдумывает очередной глупый указ, дабы просто потешить свое самолюбие и показать всему королевству свою значимость. А вы все просто шайка проходимцев, страдающих под его гнетом и делающих вид, что так оно и должно быть. А не должно, ибо у каждого есть право на хорошую жизнь, просто его безжалостным образом крадут, крупицу за крупицей. И я это прекрасно понимаю, но ничего не могу сделать, ведь я один и я бастард, всеми отвергнутый и презираемый.
Речь юноши была похожа на предсмертный крик раненного зверя, даже девушки, прекратив работу, молча уставились на него, широко распахнув глаза. Все они, да и сама хозяйка, понимали, что Игнат был прав, но никто из них даже вслух подобного никогда не мог выразить. Жители всю свою сознательную жизнь посвящали безропотному подчинению королевской семье, которая заботилась только о своем благополучии и плевать хотела, что посреди ночи у кого-то может неожиданно рухнуть потолок, и кто-то может быть задавлен. Одна из девиц, толстушка с рыжими волосами с отвращением плюнула на симпатичную шляпку в цветочках, которую держала в руках, а затем демонстративно бросила ее на землю. Но никто не последовал ее примеру, мастерицы лишь растерянно переглянулись и снова взялись за работу, заметив на себе тяжелый взгляд хозяйки.
Женщина стала медленно приближаться к толстушке. За подобный проступок хозяйка могла лишить девушку работы, и та это понимала, как и все мастерицы. Толстушка в страхе схватила шляпу в руки и принялась лихорадочно стирать с нее свой плевок.
– Да брось ты ее, одной шляпы меньше будет, – сказала хозяйка, на удивление спокойно, без тени упрека.
Девушка не верила своим ушам, остальные мастерицы даже пооткрывали рты. Обычно их хозяйка была сурова, а здесь такое снисхождение. Затем толстушка с радостью бросила шляпу снова. Девица улыбнулась, будто почувствовав облегчение. Тем временем, прохаживаясь между мастерицами, хозяйка подняла с земли золотистую диадему и вернулась с ней к юноше.
– Это хоть как-то похоже на корону, сам потом доделаешь, потому что у нас нет времени, чтобы тебе состряпать готовую, – сказала она, протягивая Игнату свою находку, которую он принял с неописуемым восторгом.
– Спасибо, теперь мне не грозит участь быть изгнанным из королевства, – затрепетал он, не веря, что в его руках была свобода, самая настоящая, долгожданная, если, конечно, все пойдет именно так, как и было задумано.
– Надеюсь, король не разозлится и не запрет тебя в подвале, а то кто знает, вдруг ты сам однажды его там запрешь и станешь правителем. И надеюсь, твои речи полностью оправдают твои поступки, – улыбнулась женщина.
