Валерия Карнава
Алиса, Джейн и фисташки
– Давай лучше вернемся домой, – вздохнула Вирсавия, однако ее взгляд продолжал окутывать девушку, будто десятки плющей, обвивающих ветви деревьев.
Захохотав, Альвина взлетела в сторону девушки, осторожно огибая неподалеку растущие кусты. Вздрогнув от такой бездумной и сумасшедшей выходки своей подруги, Вирсавия кинулась вслед за ней. Она боялась, что Альвина может попасть в беду.
Непокорная фея быстро приземлилась на траву. И это хорошо, поскольку был шанс остаться незамеченной. Пробираясь сквозь толщу растительности, она быстро обежала девушку так, чтобы видеть ее со спины, а затем приподнялась вверх, около плеча. Быстро трепеща крылышками, фея замерла в воздухе, а ее любопытный взгляд падал в сторону раскрытой книги. Тут по соседству оказалась Вирсавия. Она поспешила за Альвиной, даже позабыв о своей нерешительности и обо всех предрассудках, которые у нее возникли еще совсем недавно. Вирсавия не хотела оставлять подругу одну с этой непонятной девицей. Феи улыбнулись друг другу так, будто напроказничали. Они обе прекрасно понимали, как это опасно и в коем-то веке интересно, однако вдвоем пережить все это было бы намного легче.
– Какая ты все-таки решительная! – Альвина подмигнула своей подруге. Затем она бойко взлетела в воздух и перевернулась на лету, будто циркачка на выступлении.
Вирсавия затаила дыхание, глядя на свою подругу. Фея очень боялась, что одним неверным движением Альвина может выдать их обеих. Однако она знала, что в Альвине столько подвижности, что держать ее в оковах предусмотрительности не было никакого смысла – она вырвется прежде, чем они захлопнутся на ней. Но хвала крыльям, что подруга была аккуратна, и фея выдохнула с облегчением.
– Это ты решительная, а я так, боюсь… Впрочем, как всегда. Любопытно узнать, какую книгу она читает. Аж до дрожи в крыльях! – шепнула на ушко подруге Вирсавия, тихо радуясь тому, что Альвина так и не послушалась ее.
– А ты знаешь много книг, которые читают люди?
– Я долгое время проводила в маленькой библиотеке, находящейся за лесом, неподалеку от озера, сновала между стеллажами, рассматривала книги. Мне очень хотелось на них взглянуть с тех пор, как я однажды увидела совсем юную девушку, в руках которой была книга. Девушка шла в библиотеку. А я летела за ней. Вот только язык людей не позволил мне узнать, о чем же они пишут. Всегда хотелось выяснить, чем их книги отличаются от наших.
– Может, люди предают бумаге свои легенды и жизненные истории так же, как и феи. Кстати, почему ты никогда не рассказывала мне про библиотеку?
– Не знаю, – пожала плечами Вирсавия, – я думала, что ты не поймешь меня. Тебе ведь хорошо известно, как я отрицательно отношусь к встречам с людьми. А тут получается, что я сама же их ищу и противоречу всем правилам.
– Вот как значит? Мне нельзя баловаться Жукоиграми, а тебе играть в прятки в библиотеке можно? – с укором произнесла Альвина.
Вирсавия лишь пожала плечами и сконфуженно улыбнулась. И в действительности, ее критика в адрес своей подруги была совсем необоснованной, поскольку она сама имела слабость пристраститься к тому, к чему не стоило бы.
Ася закрыла книгу и положила ее в сумку. Вирсавия в отчаянии ахнула. И почему все против того, чтобы фея могла наконец утолить свое любопытство? Может, все-таки стоит показаться этой девушке и заговорить с ней? Наверняка она расскажет о том, что прочитала, если только не испугается. Вдруг она никогда не видела фей? А как же язык? Фея не знала языка людей. И как быть? Вирсавия была в замешательстве и не представляла, что же ей делать, да и Альвина ничем не могла помочь.
Вдруг что-то не слишком большое и твердое упало прямо на двух маленьких фей, которые толком ничего не успели разглядеть. Вскрикнув и как-то криво перекувыркнувшись в воздухе, Альвина плюхнулась в мягкую траву.
А вот Вирсавия скатилась прямиком в открытую сумку девушки, которая в тот момент отвлеклась, обернувшись назад. Ей послышался какой-то непонятный писк почти над самым ухом. Однако Ася ничего не увидела, кроме упавшей около поваленного дерева сосновой шишки, едва не задевшей ее саму. Застегнув молнию на сумке, художница встала с того места, на котором сидела, и отправилась обратной дорогой.
Часть 2
Взмах крыльев и шелест страниц
Альвина лежала в траве на животе, раскинув руки в стороны и тяжело дыша. Падение оказалось очень неожиданным. Фея чувствовала испуг и небольшую боль у основания крыльев. Как следует отдышавшись, Альвина мягко приподняла распластанные и кажущиеся безжизненными крылья и пару раз взмахнула ими. Они были в порядке. Затем фея взлетела. На ее личике проблеснула светящаяся улыбка. Она была рада, ведь все могло оказаться намного хуже, и крылья были бы сломаны.
– Хвала крыльям! Хвала крыльям! Я могу летать! –воскликнула Альвина.
Но тут все ее ликование тотчас исчезло, и фея принялась в недоумении разглядывать поляну. Ни девушки, ни Вирсавии нигде не было.
– Вирсавия! – обеспокоенно позвала подругу фея. – Вирсавия, ты меня слышишь? Ты где? Ну-ка, отзовись скорей, это не смешно!
Альвина в панике принялась кружиться по лесу, будто в хаотическом полубезумном танце, стараясь забраться под каждую травинку и под каждый кустик. Ей стало страшно от того, что подруга вот так нежданно-негаданно куда-то испарилась. Неужели в сумке у этой девушки все же пряталась стеклянная банка, в которую она затолкала бедную Вирсавию, как когда-то бесцеремонно затолкали Августа? И Альвина чуть было не хлопнулась в обморок от своих же собственных мыслей.
А что же на самом деле произошло с Вирсавией, о чем не догадывалась ее подруга? Рухнув куда-то в нарастающую темноту, Вирсавия приземлилась на мягкую поверхность. Свет неожиданно погас, спрятавшись за пределами содержимого сумки. Фея, объятая тревогой, слегка привстала на коленки, почувствовав, как нечто, где она оказалась, стало медленно передвигаться в пространстве. Руками Вирсавия нащупала что-то твердое и большое, решив, что это была та самая книга, которая стоила ей этого странного заточения.
Если бы кто-то однажды сказал фее, что она попадет в весьма щекотливую ситуацию из-за своей неуемной жажды познания, она ни за что бы не поверила. До чего обидно, что все получилось каким-то нелепым образом! И где теперь была Альвина? Она уже сообразила, что ее подруга попала в западню?
Взобравшись на книгу, Вирсавия пролезла к самому верху. Ее крылышки легонько дрожали, а сердце беспокойно колотилось. Ничего утешительного она там не нашла: путь был закрыт основательно. Фея прощупала верх от начала до конца, однако не смогла отыскать нечто такое, что помогло бы ей взлететь и покинуть эту темницу. Книга качнулась, и фея упала прямо в маленький потайной карман, который обычно всегда пустовал.
Ася вернулась домой ближе к вечеру, решив прогуляться по городу вместе со своей подругой. Она положила сумку на кровать, на которой распласталась разомлевшая от постоянного лежания Оливка, а сама подошла к своему письменному столу. Ася взглянула на рисунок. Он казался ей настолько бесцветным и безликим, что ей стало его жаль. Она не знала, как подарить рисунку трепетную жизнь, ведь вдохновение, по всей вероятности, выпорхнуло из этой комнаты. Хотя Ася не имела никакого представления о том, как оно вообще выглядит и умеет ли оно летать. Вздохнув, девушка решила, что лучше всего будет отвлечься от этих мыслей и почитать книгу. И открыла сумку.
Едва показался первый краешек бумажного издания, как девушка увидела кончики чьих-то прозрачных крылышек. Она насторожилась. Неужели в сумку залетела стрекоза или еще какое-нибудь летающее насекомое? Вслед за крылышками вылезла маленькая, почти кукольная голова с испуганными глазками. Фея, просидевшая все это время в темном кармане, только завидев свет, который проник сверху, устремилась прямо к нему, зацепившись руками за книгу. Ошеломленная Ася чуть было не закричала от страха, глядя на это загадочное существо.
Кто же мог подбросить ей крылатую куклу, причем почти как живую? А существо тем временем взмахнуло крыльями и поднялось в воздух над кошкой. Мяукнув, Оливка привстала на задние лапки. Ей хотелось зацепить когтями странное существо, в котором Ася смогла разглядеть фею. Как подобное могло произойти? Феи существуют только в мифах и на ее собственном рисунке, а не в реальной жизни. Однако же девушка своими глазами смотрела на одну из них. А может, эта фея была плодом ее воображе- ния? А Оливка зря времени не теряла. Кошка подпрыгнула вверх, чтобы поймать летунью, и тотчас спрыгнула с кровати на пол. Фея испуганно захлопала крыльями и стрелой метнулась к потолку. Не успела Ася моргнуть глазом, как неведомая гостья исчезла.
Где она спряталась? За старым шкафом, в котором за стеклом стояли книжки и давнишние рисунки Аси дам девятнадцатого века и лошадей? А может, где-то около стола? Феи нигде не было. Повернувшись к кошке, которая свернулась бубликом на кровати как ни в чем не бывало и вылизывала свою шерстку, девушка недовольно произнесла:
– Что же ты натворила, глупышка? Зачем спугнула… фею?
Ася все-таки произнесла это вслух! Она сказала, что видела фею. Девушка в растерянности снова взглянула на свой стол. А ведь где-то там лежал ее неоконченный рисунок. Вернее, порхающий рисунок. Фея ведь ожила… Верно?
Затаив дыхание, Ася медленно приблизилась к столу и осторожно взглянула на лист бумаги. На девушку смотрели озорные глаза улыбчивой грифельной феи, обнимающей тонкий стебелек колокольчика. Изящный цветок склонился в сторону феи, будто маленький зонтик, защищающий крылатое существо от проливного дождя. У феи было только одно крыло, которое, словно стрела, устремлялось навстречу падающим с неба каплям.
Казалось, что фея хотела вдоволь насладиться теплым летним дождем, однако боялась промокнуть насквозь, и поэтому лишь наполовину закрывалась колокольчиком-зонтиком.
– Как красиво! – послышался почти над ухом Аси чей-то невероятно тонкий голосок. И этот голосок явно восхищался рисунком Аси.
Девушка повернула голову, увидев около плеча маленькую фею, взмахивающую в воздухе своими крылышками. Будто загипнотизированная, Ася медленно разглядывала эти крылья. Едва видимые, неуловимые, они таяли в воздухе, а затем вновь появлялись, искрясь перламутровым сиянием в электрическом свете люстры. Как же сложно нечто подобное, как эти крылья, изобразить карандашом на бумаге!
– А как она туда попала? – тем временем фея, удивленная рисунком, продолжала беседовать с девушкой.
– Я ее нарисовала, – пространно ответила Ася, до сих пор размышляя, снится ей все это или нет.
– Ой! – воскликнула фея и прикрыла рот руками. Затем она быстро юркнула в горшок с цветущей геранью и, вопросительно взглянув на девушку, проговорила: – Еще недавно я уверяла свою подругу Альвину, что феи не могут разговаривать с людьми, а люди – с феями. А я понимаю твой язык, я понимаю все, что ты говоришь…
– Да, – согласилась Ася, путаясь в своих размышления, будто муха в паутине, – так оно и есть. Неужели я и впрямь сошла с ума от своего рисования? Бабушка как-то рассказывала мне, как ее соседку поместили в психушку, потому что по ночам она разговаривала с Ван Гогом…
И Ася в страхе взглянула на фею. А может, ну их, этих фей, а то уже мерещатся? Надо срочно возвращаться к дамам и джентльменам. Или вообще ничего не рисовать?
От растерянности девушка побежала к двери, дабы развеять свои сомнения относительно своего сумасшествия. Эта комната была слишком пропитана запахом бумаги и грифеля, и Асе хотелось вырваться из плена своих же собственных творческих фантазий. Вот только не успела девушка покинуть комнату, как врезалась лбом об косяк. Схватившись руками за лоб, Ася вскрикнула. Больно!
– Я не знаю, кто такой Ван Гог, – улыбаясь, мельтешила фея. – И никто в нашем лесу его не знает.
– А вот я бы много чего рассказала о Ван Гоге… – бубнила себе под нос Ася, морщась и потирая лоб. Интересно, будет синяк или нет? И почему фея до сих пор здесь? Неужели девушку и впрямь сочтут сумасшедшей, поскольку она разговаривает с собственным рисунком? Затем она с тревогой произнесла: – И зачем я только ходила в этот лес?
– Лес? Какой лес? – воскликнула фея, и тут, словно бурные волны в океане, понеслись рассказы феи о ее недавнем приключении.
Ася стала понемногу успокаиваться и даже привыкать к тому, что видела перед собой и что слышала. Оказывается, в этом лесу были еще феи! Девушке надо было поверить в то, что говорила фея, иначе дело совсем плохо.
– И я все это время носила тебя в сумке… – бормотала девушка, расхаживая туда-сюда по комнате, будто сомнамбула.
Оливка бегала за хозяйкой, подняв хвост трубой и выслеживая фею. Вдруг ей все-таки удастся ее поймать!
– Вот только остается загадкой, что такое свалилось на нас с подругой, раз я угодила в твою сумку? – фея боязливо сверху поглядывала на кошку. И что этому недоброму меховому созданию надо от нее?
– Сосновая шишка, – впервые за это время улыбнулась девушка, вспоминая свое безмятежное утро, проведенное в лесу. Там ведь и вправду было волшебно. – Наверняка упала с ветки дерева.
Вирсавия засмеялась. Надо же, долгожданная встреча оказалась не такой уж и страшной, как пугали старые фейские предания, да и сама девушка – довольно приятной собеседницей. К тому же она сотворила фею. Такую красивую, необычную, и пусть даже закованную в белом пространстве, но так похожую на живую.
Ася вновь потрогала свой лоб и внезапно вздрогнула. Словно электрический ток по всему ее телу запульсировала одна очень хорошая и вдохновляющая мысль. Как известно, люди всегда вешают ярлыки сумасшествия на тех, кто чем-то от них отличается. Чем-то таким парадоксальным. Но Ася не считала себя сумасшедшей. Она – художница, а это значит, что, как и все возвышенные натуры, не была лишена заслуженной порции необычности, которую стоило пить медленно, все до последней капли, смакуя и наслаждаясь каждым моментом, поэтому ей простительно вести беседы с феей. Разве нет?
Вот вам, скучные ворчуны! Оборачивайтесь дальше в свое серое полотно скептицизма и перебирайте свои скудные мысли в голове!
А самолюбие Аси втайне отплясывало джигу, поскольку девушке льстило, что ее фантазии вот так виртуозно и непринужденно превращались в живые образы. Это можно даже как-то попрактиковать. В будущем.
– Вот только здесь чего-то не хватает… – задумавшись, Вирсавия вновь вернулась к рисунку. О нидерландском художнике она уже и вовсе забыла. Оно и к лучшему. Не будет слишком много вопросов.
– Чего? – Ася с горящим взором села за письменный стол. Надо же, а недавно она хотела избавиться от нарисованной феи из-за кляксы, а теперь, встретившись с глазу на глаз с настоящей, она почувствовала необычный прилив вдохновения и этой кляксы будто не замечала. – Расскажи все, что мне нужно добавить или исправить. Ты ведь фея и лучше знаешь. Подскажи!
И Вирсавия озарилась гордой улыбкой.
– Ну, это само собой, – важно ответила она. – Скажем так, без еще одного крыла нашей подружке никак не обойтись. А еще… – задумалась фея. – А у нее есть имя?
– Нет, – пожала плечами девушка, – а нужно?
– Ах так! А тебе разве не нужно? – с обидой произнесла фея, перелетев на стол.
Ася улыбнулась, глядя на то, как ее новая знакомая одним прыжком очутилась в середине рисунка и присела, скрестив ноги. Затем Вирсавия подняла голову, при этом взглянув на девушку так, будто она вместо феи нарисовала большого и страшного таракана, которого фее довелось однажды увидеть вылетающим вместе с огромным рваным тапком из окна одного дома. Как-то пролетала фея мимо. Еле увернувшись от тапка и таракана, напуганная Вирсавия мигом устремилась в лес, решив для себя, что людское жилище ей вовсе не по душе. Разве она тогда могла предположить, что однажды окажется в нем?
– Тебя как зовут? – поинтересовалась девушка, решив, что пора бы узнать ей имя феи. Девушке до сих пор не верилось, что у нее в комнате была фея. Сумасшествие какое-то…
– Вирсавия.
– А меня Ася.
И дабы приободрить нахмурившуюся летунью, Ася предложила дать фее имя – Вирсавия. Маленькая лесная гостья была довольна.
Спустя какое-то время, после бесконечных удивлений перед странностями жилища Аси, расспросов «А для чего это? А зачем то?», девушка наконец-то расположилась на кровати с книгой. Фея попросила ее почитать. Сидя на руке художницы и вглядываясь в непонятные строчки, Вирсавия постепенно вживалась в роль одной из жительниц Макондо. Оказывается, в мире людей достаточно волшебства. Вот только откуда фее было знать, что волшебство это выдуманное? Она ведь все принимала за чистую монету.
Оливка, уставшая от своей неудавшейся охоты, больше не прыгала за феей, а спокойно дремала внизу на коврике под медленное и мелодичное чтение вслух своей хозяйки.
Часть 3
Вот такое чародейство!
Слегка приоткрывая занавеску, солнечный лучик, напоминающий бесформенного человечка размером с мышонка, прокрался прямо к горшочку с геранью и осторожно дотронулся своей крошечной ручкой до плеча мирно спящей в позе младенца феи, закопавшейся в куче листьев. Сложенные крылышки Вирсавии слегка задрожали, будто белые пушистые зонтики одуванчика при дуновении задорного летнего ветерка, и всколыхнулись, словно желая взлететь навстречу солнцу. А солнечный человечек тем временем спрятался за занавесками и, сиюминутно взобравшись по ней, выпрыгнул в открытую форточку.
Фея открыла глаза и стала медленно потягиваться. Затем она поднялась, стряхнув с платья маленькие комочки земли и огляделась. Комната, еще вчера сверкающая потоками электрического света, теперь уже совсем ожила, как и рисунок. Он стал ярко-белоснежным, наполнившись волшебным утренним сиянием. Очертания грифельной феи были четкими, а сама она казалась настолько реальной, что готова была взмахнуть своим единственным крылом и покинуть тесное пространство бумажного мира, в котором зародилась.
Вот только осознание того, что с одним крылом далеко не улетишь, придавало ее выражению лица какую-то романтичную меланхоличность. Вирсавии как можно скорее хотелось подарить этой бедняжке второе крыло.
Фея за одно мгновение долетела до кровати Аси и опустилась на одеяло, которым девушка была накрыта лишь наполовину. Пробравшись к лицу девушки, объятому негой безмятежного сна, Вирсавия плюхнулась на щеку. Однако, не удержав равновесия, она скатилась на подушку, в гущу волос. Фея лежала на животе, запутавшись во всей этой рыжей гуще, обвившей ее маленькое тельце, словно большая цепкая лиана.
Волосы щекотали нежную кожу Вирсавии, и она чихнула настолько громко, насколько могла – больше это напоминало шлепнувшуюся в сосуд с водой божью коровку. Ася не спеша перевернулась на другой бок. Вряд ли ее уши могли уловить прозрачный чих феи. Боясь быть раздавленной, фея пискнула и заворочалась, щекотнув шею девушки.
Потянувшись, Ася улыбнулась, будто ей снилось нечто удивительное, и она никак не хотела расставаться со своими сновидениями. Она открыла один глаз, потом другой. Снова что-то защекотало ее шею. Пошарив рукой в собственных волосах, Ася сгребла в ладонь маленькое копошащееся существо и взглянула на него. Фея, тельце которой сжимали пальцы девушки, висела прямо у нее перед глазами. Она неуклюже пинала воздух своими малюсенькими ножками. Ее личико было слегка недовольным и немного уставшим.
– А что это ты у меня тут делаешь? – хихикнула Ася, глядя на то, как фея смешно смотрелась в таком виде.
– Хотела пожелать тебе доброго утра, но, пожалуй, утро не всегда бывает таким уж и добрым. Скорее конфузным, – вздохнула фея, придав своему выражению лица еще более расстроенный вид, дабы показать, что ее чуть было не раздавили.
– Бедняжка, – улыбнулась Ася, аккуратно опустив фею на одеяло. – Надеюсь, ты хорошо спала?
И фея принялась расхваливать свою новую и удобную постельку из герани. Раньше ей не доводилось просыпаться в горшке с цветком.
Но тут она замешкалась, подумав об Альвине. Наверняка подруга в панике переполошила всех новостью о том, что Вирсавия исчезла. Она ведь пока не знает, что с Вирсавией все хорошо. Надо бы предупредить, но… Вот только долго думать об этом наша фея не стала, ибо была слишком одержима тем, чтобы принять участие в создании шедевра.
Перед этим Ася и Вирсавия принялись завтракать. Глотками наслаждаясь горячим чаем, Ася наблюдала за тем, как фея отламывала от булки совсем крошечные кусочки и подлетала с ними к банке, слегка обмакивая их в брусничное варенье.
– Как вкусно! Тает на языке! – сказала фея с набитым ртом.
– Это бабушкино.
– Моя бабушка тоже любит делать варенье, в особенности из цветков волжанки с добавлением хвойного масла, а еще из красных или черных ягод воронца, редко из белых.
– Интересно, какой вкус у такого варенья? – искренне удивилась девушка, подув на свой бокал. Как же язык жжет!
Как рассказывала Альвина, варенье феи делали на основе специального сиропа, ведь так оно сохранялось намного дольше. Получали его из утренней росы, в которую добавлялась цветочная пыльца. Такой сироп следовало настаивать в течение трех дней в неопыленных соцветиях шиповника, склеенных смолой. В момент расклеивания соцветий роса с пыльцой становилась гуще и приобретала легкий желтоватый оттенок. Только после этого можно было экспериментировать с ягодами и цветами. А вкус у варенья… Вряд ли фее удалось бы передать его словами, это надо почувствовать.
Заинтересованная Ася все же попробовала представить вкус подобного лакомства. Брусника с горьковатым привкусом хвои? Или черника? А может вишня?
А чай постепенно остывал.
* * *
И пока Ася и Вирсавия беззаботно трапезничали и болтали о варенье, Альвина на всех своих крыльях мчалась по лесу. Подлетев к кусту можжевельника, фея разглядела в глубине острых колючих листьев шар, связанный из переплетенных между собой тонких деревянных прутиков. Фея медленно и осторожно пробиралась к нему, старалась не уколоться. Оказавшись рядом с плетеным шаром, Альвина потрогала его руками и нащупала маленький камешек причудливой треугольнообразной формы, нанизанный на один из прутиков. Это была ручка. Тронув за камешек, Альвина тихонько отворила дверь и устремилась внутрь.
Внутри шара царила таинственная полутьма. Сверху свисали вьюны, закручивающиеся в замысловатые узоры в виде спиралек и колечек. Посередине стоял столик из листа рябины на стебле. На нем лежали крошечные книги с обложками из коры дерева и маленький горшочек из ягоды черноплода. В шаре так пахло пряностями, что у Альвины немного закружилась голова. Она подергала один из висящих вьюнов, который мгновенно колыхнулся. Затем все остальные вьюны зашевелились и принялись громко шептаться на непонятном языке. Около стола появилась фея, облаченная в длинное платье из фиолетовых фиалок с золотистым поясом. Ее серебристые волосы, высоко забранные в хвост, струились до са- мых пят.
– Зря я придумала все это с вьюнами. В следующий раз сделаю так, чтобы меня больше не вызывали. Это очень отвлекает от важных дел, – недовольно пробурчала фея, скрестив руки на груди и нацелив свой зоркий взгляд прямо на Альвину. – Что случилось, радость моя? Тебе понадобилась помощь мудрой чародейки Дилары?
Эту фразу она произнесла с явным восхищением. Чародейка гордилась своим необыкновенным даром. Она могла познавать секреты трав намного лучше остальных фей. Она жила отдельно ото всех, в гуще леса, поскольку ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как она проводит свои самые сокровенные колдовские ритуалы.
– Ты снова хочешь, чтобы Отважные летуны выиграли? – с раздражением произнесла чародейка. – Предупреждаю, что я не намерена заниматься таким мелким и обманчивым колдовством. Это станет пятном на моей безупречной репутации. Тем более бездарям помогать не особо хочется. Тоже мне… Отважные – одно название.
– Нет, – вздохнула Альвина, – мне нужна помощь.
– Боже, да у тебя мешки под глазами! Что приключилось, деточка моя? – голос чародейки смягчился, едва она приблизилась к Альвине.
И действительно, фея казалась невыспавшейся, ее волосы торчали в разные стороны, взгляд был испуганным.
Чародейка взмахнула рукой, и позади нее появился пушистый высокий стульчик из одуванчиков. Плюхнувшись на стульчик и едва не утонув в его белоснежных пушинках, она приготовилась внимательно слушать. Однако фея позаботилась и о своей гостье, усадив ее на точно такой же стул, только пониже. Дилара любила чувствовать себя на высоте при любых обстоятельствах, пусть даже это была обычная беседа. Но в данном случае может и не вполне обычная, ведь обычно Альвина прилетала к чародейке в бодром расположении духа.
Начался сбивчивый рассказ об исчезновении Вирсавии. Фея поведала и о том, как она писала подруге на листьях, но ответа не было, летала весь вечер и всю ночь по лесу, под утро заснула на березе и, едва разомкнув глаза, поспешила к чародейке, ибо на нее вся надежда. Дилара призадумалась, спрыгнула со своего колдовского трона и снова облетела стол, только в этот раз в ее глазах мелькали огоньки беспокойства.
– В плену у человека, в плену у человека, – шептала чародейка, будто это была волшебная мантра. – Быть плененной человеком… Какой любопытный случай… Помню, однажды ко мне приходила одна фея. Она рассказывала, как ее братец угодил в ловушку, подстроенную человеческим созданием, а потом благополучно из нее выбрался…
– Я знаю эту историю, – нахмурилась Альвина. – Сейчас мне хочется найти свою подругу, а не обсуждать события минувшей давности.
– Я не договорила, – Дилара вновь села на свое почетное место. Чародейке не нравилось, когда ее перебивали, и от этого она начинала нервничать. – Я уверена, как только девушке надоест наблюдать за твоей подругой, она сразу ее и отпустит.
– Какой бред! – Альвина стала злиться. – А что было бы с братом твоей знакомой, если бы тот мальчик не уронил банку? Вернулся бы он домой?
– Надо поразмышлять… – чародейка тотчас состряпала задумчивое выражение лица. – Есть у меня один способ проверить, что стало с Вирсавией.
Дилара покинула свой трон-одуванчик и подошла к столу. Затем она взяла три книги из разных стопок и принялась их быстро перелистывать.
– Не то, – пробормотала чародейка и захлопнула все книги, отбросив их в сторону.
После этого Дилара достала из-под стола что-то невидимое. Ее руки обхватывали какой-то большой и тяжелый предмет, поскольку чародейка заметно напряглась. Как только этот предмет оказался на столе, он предстал во всем своем образе. Это была овальная шкатулка кремового цвета. Чародейка взмахнула руками над шкатулкой, и та превратилась в пепел, который закрутился над столом, а потом вновь собрался в шкатулку. Затем Дилара открыла этот кремовый овал, из которого извлекла несколько маленьких листочков такой же овальной формы и такого же цвета. Подобных и в природе не существовало. Расположив листья на столе, будто мозаику, чародейка принялась их внимательно разглядывать.
– Я хочу проследить невидимый свет, излучаемый от крылышек Вирсавии в день ее исчезновения, пока он не растворился в воздухе. Именно он и должен привести нас к ней. Я вижу, как свет становится очень тусклым, его тонкая ниточка вот-вот оборвется, – тихо произнесла Дилара, прищурив глаза.
Альвина, которая так и не смогла спокойно усидеть на месте, тоже склонилась над листочками, однако ничего в них не увидела, кроме кремовой поверхности, переливающейся ярким глянцем. Чародейка вновь перемешала листья, а затем брызнула на них какую-то прозрачную жидкость из горшочка-черноплода.
Листья стали плавиться, будто их подожгли невидимым огнем, образуя по краям черную копоть, а затем сжались, став жухлыми и совсем черными. После этого каждый листочек стал распадаться на сотни маленьких песчинок, и на столе образовалась горка черной золы, которая постепенно собралась в ровную и почти плоскую чашу. Эта чаша вертелась, словно гончарный круг.
– Сейчас ты все увидишь, – подмигнула чародейка Альвине, которая непонимающе разглядывала чашу. – А пока давай отойдем назад.
Черная чаша стала вращаться еще настойчивее.
* * *
За это время Ася узнала о феях, что это были веселые и очень осторожные существа. Они жили в самой глубине леса, за озером. Эти места назывались Озерным затишьем, поскольку лес окутывала приятная тишина. Люди здесь обычно не появлялись. Однако и фей здесь было не так уж много, поэтому все друг друга знали. Дома лесных фей представляли собой шары, сплетенные из вьюнков и множества стеблей различных растений (лишь у чародейки все было не как у остальных – на то она и чародейка).
В этих шарах можно было увидеть только постель из мха, столик из листьев рябины и пару таких же стульчиков, а также комод из коры деревьев, предназначенный для различных фейских безделушек, вроде флейты из стебельков ромашки и многих других вещей, которые приносили феям радость. Почти все феи Озерного затишья умели играть на флейте, поскольку были небезразличны к музыке.
Она рождалась вместе с ними и помогала сродниться с природой. Обычно феи собирались на ветвях деревьев, чтобы поиграть на своих флейтах. Их игра напоминала пение птиц и была настолько убедительной, что сами птицы с охотой вторили им.
Феи любили наряжаться. Платья, созданные из цветочных лепестков, покрывались чародейской смолой, которую готовила Дилара, поэтому они не вяли, сохраняя свой безупречный вид на долгое время. Таким образом можно было выдать себя за цветок, если хорошо замаскироваться, дабы чей-нибудь любопытный взгляд не обнаружил фей. Не забывали феи и о бодрости духа и приветливом отношении к тем, кто их окружал. Хотя насчет приветливости –даже среди фей встречались весьма дерзкие создания, способные спровоцировать настоящий хаотический бунт, переходящий в головную боль у обитателей Озерного затишья.
Каждое утро феи посыпали траву, кустарники и деревья около озера невидимым волшебным порошком, который появлялся на их крылышках. Это был оберегающий порошок, вот только от многих болезней он излечить не мог, и приходилось обращаться к старинным проверенным рецептам. Помимо этого, фейский народец помогал различным жучкам и прочим обитателям, попавшим в беду. А те, в свою очередь, знали, кого надо звать на помощь, если что случится, будь это недуг или еще какая неприятность.
Была у фей и своя обычная фейская жизнь. Феи-малыши ходили в школу, представляющую собой ряд шаров из стеблей, следующих друг за другом, где учились читать, писать, а затем, подрастая, выбирали себе дело по душе, которому их обучал особый учитель. Каждый такой учитель собирал небольшие классы, из которых выпускались знатоки своего дела. Это были портные, благодаря которым феи облачались в свои одежды, учителя, дарующие знания, строители, без которых феям негде было бы жить, кулинары, творящие настоящие шедевры из даров леса, от которых текли слюнки, лекари, лечащие не только всех обитателей леса, вплоть до мелких букашек, но и окружающую растительность.
