Roxy Sloth
В плену грёз. Том 1
– Парни… – вмешался Лино выползая наружу.
– Лино – встретили его два рукопожатия – как твоё ничего?
Обменявшись парой фраз словно давние знакомые Лино убедил добросовестных стражников, что он окажет Розе охрану, пока те сбегают за чем-нибудь потеплее, чем та лёгенькая одежонка, что красовалась на них сейчас. С явными сомнениями они убежали, чуть не теряя казённое оружие.
– Спасибо, что спровадил их – заметила Роза, пока они с Лино шли мимо овального пруда, по поверхности которого медленно плыли отражённые с неба серые тучи – я бы расстроилась, если бы из-за меня кто-то из них заболел. Если честно, я вообще не понимаю зачем мне постоянно кто-то нужен в охрану. Мы же за стенами, плюс стража обходит время от времени сад. Да и кому понадобится сюда лезть.
– Я-то вот залез – шутливо сказал Лино – значит не так уж и незачем.
– А ты будто специально хотел сюда попасть? Если задуматься, то это же какой страх. Стена высокая ведь, а ты такой щупленький был. Расшибся бы ещё ненароком.
– Я тогда и нарочно мог – в полголоса проговорил Молодой Бенедетти, но поймав неодобрительный взгляд принцессы сменил тему – Слушай, а что бы ты сделала на месте Изабель? Пошла бы с Джузеппе?
– Нет, он ещё тот проходимец. Водить влюбленных девушек за нос, ещё и магию для этого использовать. Грех, так ещё и просто мерзко.
– А если бы он был во всём хорош, и проблема была только в родителях? – кивая продолжил мысль Лино – и допустим звал он не на край света, а в другую страну или просто путешествовать?
Роза остановилась. Постояв с полминуты молча, водя глазами то по тучам в отражении пруда, то по присевшему на траву Лино, принцесса всё же дала ответ.
– Наверное, нет. Ведь родители в любом случае остались бы одни и им было бы грустно. К тому же, такой эгоистичный поступок Изабель совершить не могла, она ведь хороший человек и не бросила бы тех, кого любит в одиночестве.
– Тут ты права – вздохнул протяжно Лино и потёр нос – только вот любят ли они свою дочь? И не станет ли для неё отеческий дом обителью одиночества? Да и… это всё-таки её жизнь, а не чья-то другая. А жить чужой жизнью – тяжело и чаще всего бесплодно.
– Всё это не важно – возразила Роза – ты прав – её жизнь, её дело, но именно поэтому поступить иначе она не может. Ведь её сердцу дорогие люди будут страдать, если она вдруг исчезнет или с ней что-то случится – прижала к груди холодеющие ладони Роза и опустила взгляд.
– Разве это не эгоизм тогда?
–Да ну тебя – скинула нахлынувшую печаль девушка и бодро ответила на риторический вопрос Молодого Бенедетти – Любишь ты разглагольствовать, а на деле тот ещё оппортист.
– Оппортунист, во-первых, а во-вторых, в каком это смысле?
– До меня тут дошел слушок – улыбчиво, играючи принялась допытываться принцесса – что ты обещал помочь на конюшнях, а сам профилонил. Надо же исполнять обещанное, Лино, а ты подвел тех, кто на тебя положился.
Лино не знал, от кого конкретно узнала принцесса, но случай он припомнил. Да, действительно, на конюшнях ему быть недавно приходилось. Пришлось действовать быстро, вот его помощь и потребовалась. Гусеница умерла. Любимая лощадь Розы. Ей было порядочно лет и похоже Всесоздателем отмеренное время уже пришло. Лино помогал погружать её тело в телегу. Нельзя было дать принцессе увидеть его, потому собрали всех, кто попался под руку. Для Розы Гусеница отправилась на заслуженный отдых в полях. Скорее всего, всё было заранее спланировано Александром. Ведь версию с лошадиным старческим отдыхом, принцессе озвучила Кони.
– Так что ты мне скажешь в своё оправдание? – фамильярно положив руку на рыжие волосы, отвлекла Лино от раздумий Роза – «и помни гибнет мир от лжи, потому Всесоздателю всё как на духу ты расскажи». Раньше мне эта фраза казалась более складной. Но да ладно, суть всё та же. Давай, Лино, поведай о своём прегрешении.
Лино не переносил такие моменты. Также как с недугом, или ещё какими-то фактами, которые Молодой Бенедетти не договаривал. Лино не любил врать Розе, особенно если вопрос стоял ребром и приходилось как уж на сковороде выкручиваться. Важно ведь было ещё и не попасться на этом поганом деле. Лино сразу припоминал неприглядные картины интриг и разборок, которые ему приходилось видеть в детстве. Как же он не переносил все эти недомолвки и кривотолки. Однако, благодаря стараниям Александра делать это увы приходилось. Но каждый раз Лино ходил по тонкой грани между желанием всё рассказать, как есть – быть может расстроить Розу – зато очистить свою совесть. Так было и в этот раз.
– Видишь ли я… – словно продавливая застрявший в горле комок начал Лино – я…
– Сильно увлекаешься, и потому совсем позабыл о том, что тебя просили помочь Сальви на конюшнях – внезапно из-за спины принцессы вынырнула Кони, как всегда, облачённая в тёмные тона – я так думаю, но мне также, как и госпоже было бы интересно тебя самого послушать.
Кони всегда знала момент. И никогда не сомневалась в словах, которые было необходимо сказать для общего благополучия. Лино даже немного завидовал в этом отношении Кони. Её уверенность, пусть и не без отпечатка воли Александра, переламывала желание Лино к внезапным откровенностям.
– Верно, я беседовал с Реймондом, а потом зацепился языком с караулом у парадного входа. Совсем забыл, что бедняге Сальви была нужна моя помощь. Ты ведь знаешь его. Он и так превозмогая собственные недуги, трудится не покладая рук. Нужно будет перед ним извиниться.
– Да, правильно – покивала принцесса – после урока как раз этим и займёмся.
– Простите, госпожа урока не будет – покорным тоном известила Розу фрейлина – в Колыбель пожаловали с внезапным визитом король и королева…
– Ура! – воскликнула Роза, преисполненная радостных чувств – я ждала папу и маму только в следующем месяце. А теперь увижу их сейчас и тогда. Пойдём же к ним скорее.
– Затем я и пришла – сделав строго сжатыми губами донельзя чинную холодную улыбку, сказала Кони и вернувшись к Лино, чуть мягче, заботливо отвесила наставление – а ты Лино, не сиди на земле, заболеешь.
– Ох. Попробуй мне только заболеть, в такой-то хороший день. Будешь завёрнутый в одеяло как младенец лежать под мои присмотром, а я буду лечить тебя.
– Да всё-всё я встаю – отряхиваясь поднялся с травы Лино всполошенный этой угрозой, а иначе про уровень врачевательных навыков принцессы сказать было невозможно.
– Не бойтесь, госпожа. Если он захворает, я быстро подниму его на ноги – кажется попыталась пошутить Кони, в знак чему легонько рассмеялась в конце, отчего стало совсем не по себе.
В практичности фрейлины Лино не сомневался, как и в том, что она дурного не сделает. Однако, «что» она сделает? По-настоящему страшный вопрос, на который лучше не искать без нужды ответ. В конце концов, есть же Фабрис, хотя двух скучающих девушек в осенний вечер это не остановит. Лино поёжился от налетевшего ветерка, глядя удалявшимся в приподнятом настроении Кони и Розе.
* * *
Король Эрик угрюмо шатался взад-вперед по гостиному залу, иногда подходя к некоторым предметам мебели и многозначительно стирая махровую пыль с их поверхности протяжно вздыхал. Лощёный зелёный мундир обтягивал корпулентное тело, а свисавшая до груди светлая, как волосы розы, борода дополнительно придавала солидности. Королева Ада, с виду утомлённо, сидела на банкетке, заваливаясь на один из подлокотников. Вышитое золотом пурпурно-бирюзовое платье и плотно заколотые русые волосы придавали ей величественный вид. Несмотря на зрелые годы лицо и фигура у неё выглядели свежо и завидно. Напротив, в креслице устроился Реймонд, с которым и вела беседу монаршая чета.
– Как это произошло? – чуть ли не шёпотом произнес Эрик, осматривая очередной серый комок на пальцах.
– Дорогой, давай не будет по очередному кругу про это говорить – отозвалась глухо Ада.
– Да, я не про то. Я в целом. Как мы дошли до того, что наша дочь живёт в подобном месте. Одна. Наша дорогая, добрая дочурка… – Эрик ещё пуще сник, в голосе его засочились до боли в зубах печальные оттенки.
– И выхода нет…– вслух озвучил итог своих мыслей Реймонд – да ситуация и впрямь неприятная.
– Да, так оно и есть – покачала головой королева – но от вас это слышать ещё больнее. Ведь вы наравне с его Святейшеством единственные, кто ещё мог как-то на это повлиять, что-то предложить. Но похоже тут нет хорошего исхода. В любом случае Роза… – прервалась она и через паузу, обращаясь к Эрику, продолжила – Да, дорогой. Я тоже не знаю. Наверно мы совершили какой-то тяжкий грех, провинились перед Всесоздателем. Иначе я не представляю, за что нам и нашему ребенку всё это. Дорогой, пожалуйста, сядь. А то я не выдержу – почти слезно закончила Ада.
Эрик ещё раз вздохнул и иступлено сел рядом с ней. В этот же миг в двери постучали.
– Я вас оставлю – пробубнил Реймонд и, разминувшись, как можно бодрее, с Розой, вышел.
Освещая лучезарным личиком кислые физиономии Эрика и Ады, принцесса тотчас кинулась в объятия к родителям. Приняв с особым благоговением счастье своей дочурки, король и королева устроились вместе с ней на банкетке в продолжительных объятиях.
– Как ты, солнце мое? – целуя в лоб, заколыхал бородой Эрик.
– Хорошо, папа. Дедушка Реймонд на меня последнее время совсем не жалуется. Я все учу, не отлыниваю.
– Вот как. Молодец! – сняла расплескавшиеся струйки сливочных волос с лица дочери Ада – а как здоровье? Ничего, кроме той… болезни не беспокоит.
Разговор тёк мерно, спокойно точно гонимые ветром воды в пруду, услаждая принцессу и её таких близких в этот момент пращуров. Говорили обо всём, что только приходило в голову. О книгах, о Лино, про которого родители Розы мало что знали помимо её рассказов, про Гусеницу, что отправилась на отдых, от чего родители, к непониманию Розы, почему-то расстроились, о платьях и колечках, что ей привозила Кони в те регулярные выезды за пределы дворца, ради покупок того, что принцесса давно хотела.
– Мне бы тоже хоть на немного выйти за стены, совсем на чуть-чуть и сразу назад – попросилась в какой-то момент Роза.
– Может лучше не надо. Всё-таки мало-ли, что может случится – предостерегла наигранно энергично Ада.
– Но мам. Я же всю свою жизнь тут сижу. Вы ведь уедете, а я тут останусь. Конечно, есть Лино и Кони, но они-то оба снаружи бывают, а я хотя бы на чуть-чуть не могу выйти. Пожалуйста.
– Послушай, дочка – вернулся к серьезному унынию Эрик – может оно и не так плохо внутри, а? Здесь немного не убрано и не обжито, но мы это поправим. Зато тут у тебя друзья, тот же твой Лино. Он ведь, судя по твоим словам, хороший малый. Найдём ещё каких-нибудь достойных людей, если захочешь поселим их тут же, во дворце. Тебе не будет так одиноко.
– Дело не в одиночестве, пап. Просто мне хочется хоть немного увидеть мир за пределами стен. Пусть ненадолго. Увидеть море. Ведь мы же на острове. Я даже не представляю толком, что такое остров. Да и с вами я только изредка вижусь, да и то говорим в основном обо мне. Я вас толком и не знаю, хотя вы мне родные родители – Роза мечтательно и робко улыбалась.
– Прости нас, Роза! Прости! – не сдержав копившееся напряжение, обвила руками дочь Ада и пустилась в плач – мы виноваты перед тобой. За всё виноваты. Очень. И до этого ничего не делали и сейчас заставляем жертвовать ради нас.
– О чём ты, мама? – подозрительно, но ласково спросила Роза, приобнимая мать в ответ – что случилось?
– Тут такое дело…Мы потому и приехали…Э-э…ну…чтобы тебе лично сказать…– Эрик обрывался на полуслове – Если не вдаваться в подробности…У нас…У королевства…Как же мне это, бестии меня дери, сказать…
– Так и говори, дорогой – утирая слезы, отпрянула от Розы Ада и почти отчаянным, но сдержанным голосом сказала – тебе придётся…за что мы себя никогда не простим… выйти замуж за чудище.
– Как это? – хлопая ресницами, Роза отказывалась верить в услышанное – как же? За кого?
– У Королевства проблемы, мы проиграли в нескольких важных битвах, да и в войне по большому счету…
– О, Всесоздатель, как же так, ещё неделю назад всё было в порядке, а сейчас над нашими городами в Южном Средиземье реют варварские флаги, а они грозятся постучаться в дверь нашего бренного архипелага. И нашего ангелочка…За что ты нас наказываешь, творец!? – запричитала наперебой с Эриком Ада.
–… и нам поступило предложение о мире, от которого как ни крути в нашем положении невозможно отказаться. Я проклинаю себя за глупость. Я не брал в серьез вести о том, что Южное королевство наращивает свою военную силу. Даже после того, что произошло с императором. Ох, какой же я дурак, предался греху гордыни и лености. За то и карает меня Всесоздатель. Но дочь мою то за что.
– Мама, папа, успокойтесь. Вы не виноваты, так всё сложилось, что уж с этим поделаешь – пребывая в престранно невозмутимом расположение духа сказала Роза.
– Нет, дочурка, не жалей нас – сопрягая взор своих, больше не в силах сдерживать слезы, глаз воскликнул Эрик – будем мы не ладны, выдавать тебя за душегуба, этого принца Александра.
– Александра? В честь дяди Ала? – с лёгкостью в устах пролепетала принцесса.
– Наверное, только вот благочестия во сто крат меньше. А отец его, король Николас, так вовсе погряз в мракобесии и снюхался с еретиками. Настоящий безумец – с горечью заверила Розу королева – потому-то не лучше ли тебе остаться в Колыбели, тут ты будешь в безопасности. Свадьба чисто формальная, и если прикрыться твоей болезнью, то быть может тебе не придётся долго терпеть этого, с воли Всесоздатели, человека. Потянет куда-нибудь его…или испустит дух по непредвиденной оказии, поскорее надеюсь и всё будет снова как раньше.
– Ты пока побудешь в Колыбели, а мы пока придумаем что-нибудь. Я и твой брат, Эрнст, обязательно отквитаемся и сделаем так, чтобы ты не была заложницей недостойного и дикого человека. Может Святую Церковь попросим о помощи, их грехов, учинённых в Империи и еретического поклонения будет достаточно. Если не выйдет, просто разобьём их. Соберём армии всех знаменосцев и…Нам просто нужно время…
– Не говори глупостей, дорогой! Не тешь ложными надеждами и без того обделённое нами чадо – Ада прагматично развеяла его слова одной фразой – Побудешь в Колыбели, а мы всё устроим с его преждевременной кончиной. Никто ничего не заподозрит. Найдём тех, кто нам в этом поможет. Ради дочери я готова на любой грех.
– Мама, папа, не волнуйтесь я поняла – с виду по-прежнему спокойная, ответила Роза – если вы говорите, что так надо, значит я вам верю. Только не делайте ничего плохого я вас прошу. Бросьте все эти дурные мысли. Я знаю вы просто тревожитесь за меня, потому обещайте, что не сделаете никаких плохих поступков. Иначе я не прощу себя. А так…Сколько будет нужно, столько и буду жить здесь – расплывшись в широкой улыбке выпалила бодро принцесса, резанув по глубинному нутру последними словами.
Эрик и Ада переглянулись и виновато опустили глаза. Такая реакция дочери обескураживала, и даже пугала родителей. Несмотря ни на что Роза всегда казалась им открытой девочкой, а уверовать в то, что она рада такому исходу они никак не могли.
– Обещаете?
– Обещаем, конечно, да ведь Эрик – беспокойно толкнула мужа Ада
– Да, да. – дрожа протянул Эрик и обрывисто, боязливо спросил – дочурка…как же ты…?
– Ой, простите, совсем забыла. У меня должен быть урок. Дедушка Рей обидится, если я не приду – встрепенувшись словно птичка засобиралась принцесса – приезжайте в следующем месяце обязательно. Буду ждать вас с нетерпением.
Попрощавшись, принцесса покинула безмолвно скорбных родителей.
– Она всё-таки расстроилась – констатировал Эрик через несколько мучительно тихих мгновения после того, как щелкнула ручка двери – вот только я дожил до того, что не понимаю радоваться этому или грустить.
* * *
Оказавшись в холле, Роза была готова разрыдаться. Мраморный пол затеняли капли, сползавшие по стеклу окон, за которыми было совсем темно от громадья свинцовых туч. Темно было снаружи, темно было внутри. Показывать этого родителя, видя, как и без того им тяжело, она, скрепя всю свою волю в кулак, не стала. Вот только вместе с тем на душе стало ещё паршивее.
Сама новость ещё толком не устоялась в голове принцессы и лишь начала втекать внутрь сознания вызывая колющее, щемящее осознание того, что пару минут назад случилось. Свадьба, война, заточение во дворце. Снежный ком проблем только раскручивался, но его уже было невозможно остановить. Оставалось лишь погибнуть под его тяжестью или выдержать удар.
– Роза, Роза – монотонно проговорил знакомый голос – ты в порядке?
– Да, да, дядя Ал – отозвалась принцесса, отметая на время все дурные мысли – со мной всё хорошо. Ты сегодня не заглядывал.
– Меня о том просили. Хотели сами тебе поведать об обстоятельствах. Каков был твой ответ?
– А? Ты про свадьбу? –прикрывая как могла свои истинные чувства Роза ответила не сразу – есть ли разница? Похоже, что у меня просто нет выбора.
– Он есть – прогремел чеканный голос кардинала под сводами дворца.
– Что?!Какой?!– выпалила принцесса без толики раздумий.
Верно. Именно любящий и прямой Дядя Ал подскажет, поможет в трудный час. Огонёк надежды забрезжил, также внезапно как затем и исчез.
– Не понимаю – дослушав чёткое и от того ещё более жуткое объяснение Александра, смогла из себя выдавить Роза.
– Возложить на себя сан монахини, продолжить жить во дворце как и прежде…
– Это я поняла. Я про другое. Описанный тобою способ почти ничем не отличается оттого, что предложили мне родители – Роза теряла остатки самообладания – отбросив детали я в любом случае останусь во дворце на очень-очень долго, если не на остаток дней.
– Да.
– Тогда какая мне разница? – Розу стало одолевать какое-то новое гнетущее, мрачное чувство, которого она сильно устрашилась.
– Тебе не нужно будет замуж. Сможешь продолжить также жить, как жила.
– И зачем это мне?
– Твоя реакция не понятна.
– Ничего, дядя Ал! Мне просто нужно подумать – сделав последний рывок дружелюбия, отмерила несколько неуверенных шагов в сторону принцесса.
– Решать нужно как можно быстрее. Понадобиться время, чтобы обратиться к сестре Еве и уладить все нюансы. Время выйдет – свадьбы не миновать.
Роза лишь уныло кивнула на прощание и спешно зашагала прочь. Ещё бы немного и слезы покатились бы прямо при дяде Але, который по итогу оказался безразличен к терзаниям принцессы. Принцесса не привыкла сдерживать накатывавшие на неё эмоции и то, что истерики не случилось перед королём и королевой, и тем более Александром, было равносильно подвигу и пытке по её меркам. Но она и не могла иначе. Родители пусть и озвучили саму новость, но всё же сострадали дочери, а тот, от кого Роза ожидала сочувствия… Даже так она не верила, что любимый дядя Ал желает ей зла. Но почему тогда он? Больно, от всего произошедшего больно. Где-то в груди, разливаясь сдавленными обжигающими осколками по всему телу, застревая в горле, так что становилось тяжело дышать, заставляя глаза источать солёные до горечи капли.
* * *
Лино скучал, созерцая вяло цедивший за окном мелкий дождь. До конца дня ему особо заняться было нечем. Роза занята, а погода не предрасполагает к брождениям по Колыбели в поисках время препровождения.
Чудно оно в итоге вышло. Джузеппе и правда оказался не причастен к колдовству. Если не считать чарующей внешности он вполне обычный странствующий фокусник. А вот Изабель на деле оказалась ещё той плутовкой. Ведьма захотела поиграть с мальчишкой и сотворила тёмное таинство. Дальше раскрытие тайны, очищение Джузеппе от злых чар, он всё равно любит Изабель. Лино усмехнулся. На сколько же Изабель была одинока, что за неё заступился только тот, кого она обманывала. Сцена, где они вдвоём горят на костре, и девушка раскаивается в сотворённом перед Джузеппе – так вообще нечто. Книга вполне сносная. Если бы не авторский запредельный выпендрёж мастерством достать уха пяткой, Лино даже бы сокрушился, что пролистал её, бегло освоив сюжет. А так…Слишком заумно.
Темные тучи превратили день в полусумрак. Молодой Бенедетти пожалел, что они с Розой не прихватили диковинный светильник эльфийской работы, который Кони достала в последнюю свою ходку по делам. Захлопнув книжку, он томительно бездеятельно уставился в окно. Зря прочитал – надо было всё же с ней продолжить. Как всегда я…Не успел Лино глубоко уйти в самокопание, как входная дверь отворилась, привлекая его внимание.
Лино тут же вскочил с лежбища, и застанный врасплох судорожно осмотрел источник всхлипывающих звуков. Перед ним с распустившимися слегка наводопевшими волосами, в измаранном вероятнее всего в нескольких встречах с землёй платье, раскраснелыми щеками и глазами, из которых струились неиссушаемые ручейки, то и дело утираемые рукавами. Какое-то время Лино и Роза стояли неподвижно. Роза за стеной солёного водопада не заметила Молодого Бенедетти, а он в свою очередь едва не трясся от волнения и не знал, как подойти к принцессе. Наконец, Роза ошарашенно провела взглядом по фигуре Лино и тотчас роняя новый заряд слёз прильнула к нему и уткнулась в его грудь. Лино в страхе, будто бы перед ним не человек, а хрупкая фарфоровая ваза, сделать лишнее движение застыл на месте, а затем медленно положил руки на спину Розы.
Так они и стояли. Тихо. В приглушённом свете осеннего пасмурного дня. Лишь дождь и редкие гортанные звуки и вздохи прорывали мертвенную тишину. Трепетно прислушиваясь к глухим стенаниям принцессы, Лино уловил трезвонно надрывный стук её сердца, как тогда казалось, готового вырваться из груди с любым следующим ударом.
Молодой Бенедетти не знал, что же случилось, как утешить Розу. Слов на языке не было, а, открывая рот в порыве влюбленного отчаяния развеять непостижимую тоску, звуки не вылетали. Просто исчезали, ещё и не родившись где-то в глубине. Так бы и стояли они в безмолвии, кабы слово не взяла принцесса.
– Ты ведь не врал, когда говорил – голос Розы тихий словно шёпот и глубокий, глухой словно из печной трубы, прерываемый то и дело вздохами и шмыганьем, заставил Лино скрепить сердце – когда грозился, что заберёшь меня. Что мы вместе пойдём наружу. Неважно куда. Хоть куда-нибудь. Ты ведь не врал? – подняла глаза Роза, так что у Лино перехватило дыхание.
Она имела ввиду их разговоры. Отрешённые, пустые, но похоже очень для неё важные. Ответ на вопрос, который она задала, Лино и сам не знал. Не мог же он тешить её эфимерным, несбыточным, зная как она к этому относится. Не мог же?
– Да, конечно – смог выдавить Лино и утёр слезу, шально выкатившуюся из-под век.
– Тогда сделай то, что задумал. Прошу тебя. – отказать столь жалостливому и неподдельно истошному и наравне с тем еле слышному прошению принцессы он никак не мог, хотя и совершенно не знал, что он может сделать.
Приподняв голову, Молодой Бенедетти обнаружил поразительный своей тревожностью взгляд Кони. Сжимая в руках курчавое полотенце, она молча смотрела на него, однако чёрными, точно двумя вороными, глазами Кони выдавала доселе за ней не замеченное беспокойство. Дрожавшие чёрные диски больше не источали того уверенного холода – лишь заботливую тревогу и откровенное незнание, что делать. Будто бы вопрошая к Лино, Кони не отрывала взгляда, отчего Молодой Бенедетти набрался духа и поглаживая Розу по волосам заявил:
– Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива. Я клянусь.