Roxy Sloth
В плену грёз. Том 1
Глава 2. Маленький рай
Давным-давно, в те времена, которые даже ангелы не вспомнят, люди жили в гармонии и мире в райских чертогах. Были средь них и магия и чудеса, коих даже воображение не в силах вместить. Чтили они порядок высший и преисполнены были благочестия. В благополучии пребывал и стар и млад, и женщины, и мужи. Но возгордилися своим величием и пали во греховное искушение, возомнили себя выше Всесоздателя и вздумали вести грязные сношения с темной силой. Навлекли на себя гнев небес и своими же руками разрушили райские кущи, впустив скверну в мир под Солнцем и Луной.
Всесоздатель смиловался над раскаявшимися грешниками и приблизил к себе проповедников. Для помощи заблудшим выслал он воинов своих, коих ангелами нарекли. Преисполняяся сострадания к страждавшим в миру, Всесоздатель стал даровать отдельным благочестивым душам Дар к магическому искусству, а иным – Благословение, уводившее костлявую руку старости от их лиц и тел. Некоторые особо чистые души получали обе благодати сразу.
Примерно так звучало писания Святой Церкви в части описания начала Великой или, как её назвали особо набожные, Святой войны, длившейся по разным мнениям то ли пять, то ли шесть веков. Никто из ученых и святых мужей не мог назвать точной даты, потому исходили в своих допущениях из момента снисхождения ангелов.
Долги и темны были века той войны, многих людей разорвали и съели адские бестии, однако в конце концов свет одержал победу над армиями тёмного владыки. Остатки его полчищ добила Святая Инквизиция в первые столетия новой эры. Хотя и по сей день тут и там зарождаются очаги скверных тварей, с которыми вынуждены бороться Орден Охотников, солдаты или дурные, решившие на этом подзаработать.
Разумных же бестий, принявших поражение сослали на край света, туда куда падает солнце, определив тем их тамошнюю резервацию. Тварям же, которые не представляли человечеству угрозы, не испытывавшие нужды в человеческой плоти – гномы, эльфы, орки – получили дарование жить по краям человеческого мира.
Всего Святая Церковь к концу войны контролировала три континента. Междуморье – сердце человеческой цивилизации, ставшей домом для первых королевств людей. Западнее, Средиземье, названное по наличию моря, сопряжённого с мировым океаном только узким проливом, ставшее пристанищем для гномов и эльфов, расположившим свои королевства на северо-востоке континента. Отличилось Средиземье и ересью. Сразу два богохульных учения расползлись по континенту. Церковь отнеслась к ним снисходительно, ибо зачатки ложных учений распространяли ангелы, внесшие весомый вклад в победу над владыкой. Лишь когда южане-поморы, вдохновлённые тлетворным учением, стали докучать всем окружающим и всему западному Междуморью, был предпринят крупный военный поход, окончившийся созданием трех вольных городов Капеллы, Арктура и Веги. Города превратились в центры благочестивого уклада под защитой Всесоздателя и должны были словно звёзды в ночи указать еретикам истинный путь.
На севере, Саммергейн, край вечного лета, при всём потенциале с ослаблением власти Церкви первым погряз и увяз в междоусобных конфликтах, рука об руку шедших с войной, голодом и болезнями. На самом севере смелые воины Матери воительницы, одной из ангелов, держали рубеж орочей орды, следили за исполнением теми договора и пресекали попытки орочьих вождей посягнуть на земли людей. По договору с Церковью орочье племя может селиться на отведённых землях, торговать с людьми. В обмен от них требовалось сдерживать распространение Белой Пустоши, тлетворных растений белого цвета плотно оплетавших своими зарослями северную часть Саммергейна.
На востоке от Междуморья змеёй с юга на север вился Драконий Хребет, уходя на самый-самый север через всё мироздание. Долгое время на нём правило одноимённое королевство, окончив своё существование в кровавой смуте. За ним в стороне восхода находились забытые Всесоздателем земли разного рода отщепенцев. В Южной части по берегам океана раскинулось единственное Королевство Вейстгард. Сюда стекались разного рода проходимцы, и какое-то время ссылались преступившие закон из Междуморья. За границами королевства на востоке начиналась Великая Пустошь, полная песка и чёрных безжизненных вод, где по преданиям спало ночью Солнце.
Севернее обитали дикарские племена, промышлявшие исчадиеподражанием – поедали людей, занимались работорговлей. Для их «воспитания», также как и на юге Междуморья, по решению Церкви были отстроены вольные города Канопус и Ригил.
Еще дальше на север, за Кипящим морем, лежала страна, с которой Церковь жила в мирном, но почти бесконтактном сосуществовании. Закрытое государство процветало в матриархальном благополучии, под присмотром нетленной царицы Май.
* * *
С падением влияния Святой Церкви, даже в Междуморье, где она была наиболее сильна, мерзкие правители начали играть основную роль в политической и экономической жизни. К началу шестнадцатого века в мире сложилось два крупных государственных образования, активно набиравших мощь и стремившихся к преумножению своей власти.
Республика Силенд пыталась развить свою ползучую экспансию с востока. Новая, с точки зрения многих, опасная социальная реальность Силенда долго не позволяла стране вырасти и окрепнуть. Но, преодолев лишения, свободный народ Республики смог добиться признания и вскоре стал жить гораздо лучше народов Междуморья. Вздымая флаги своих кораблей над морскими просторами, Силенд контролировал восточное и юго-восточное побережье континента.
Напротив, западное, северо-западное и северное – подпало под власть Короля Девяти Морей. Мудрая политика привела к быстрому объединению монархов под дланью Короля. Зародилось же его могущество внезапно.
После прекращения поморских набегов, маленький архипелаг Королевства Роз, горный край Королевства Георгин, северные долы и поля Королевства Астр объединили усилия для отпора новой угрозе в лице венценосного султана с запада. Король Роз стал номинальным главой союза, прозванного злыми языками Западным Полевым Трёхцветием. Так бы оно и было, кабы не был повержен султан и не стало Трехцветие прочным альянсом, а Король Роз Эрик Буревестник не дал начало династии Королей морей – Флорентибус Альбус Опимае.
Имевшие место склоки среди союзников быстро закончились посредством грамотных государственных решений и династийных браков. Король Морей не владел землёй, и лишь пребывал в статусе сюзерена у Королей Роз, Георгин и Астр. С монархами Георгин и Астр заключались крепительные семейные узы, а Король Роз в первых своих поколениях и без того был близкородственной ветвью семьи Флорентибус, беря начало от младшего сына Эрика, в то время как свою власть он передал старшему.
Между тем Королевство Девяти Морей превратившись во влиятельного и богатого игрока на международной арене, заведуя значительными объемами морской торговли, всё сильнее ощущало трения с Силендом. Усмирив ещё вначале становления султанат, Король Морей обеспечил себе спокойное положение на западе, сосредотачивая свои усилия на востоке, ведь ни Империя Под Закатным Солнцем, что была на самом западе Средиземья, ни заселявшие просторы в центре континента степняки, ни всеми забытое Южное королевство с запертыми в южных морях поморами не могли никак помешать росту и развитию нового государства.
Некоторые современные учёные мужи связывают взлёт Королевства Роз, в простонародье Роузленда, с назначением нового наместника Святой Церкви Александра. Ему приписывают и создание Трёхцветия, и многие последующие решения, а некоторые даже говорят, что именно он передал Эрику Буревестнику его легендарный меч – Ветряные поводья, повелевающий течениями воздушных масс. По сей день именно он даёт Роузлендской армаде ветер в паруса, и только он позволяет Королю Девяти Морей владеть столь обширными пространствами. Активная поддержка ангела играла дополнительную службу Королю Морей, превознося его над своими визави, а вскоре вассалами. Даже символ у его рода, отдавая дань происхождению, всячески подчеркивал возвышенность и благочестие монарха. Золотая роза, вышитая на белом стяге, символизировала красоту духовную и телесную, а фон подчеркивал чистоту.
Розалина Эрик Флорентибус Альбус Опимае – младшая из детей Короля Морей Эрика V Славного и королевы Ады. Всесоздатель послал им только двух чад, да и ещё младшенькая Роза слаба и больна, чему во всеуслышанье с горестью объявляли глашатаи. Из-за своей немощи вынуждена принцесса была обитать в дворцовых стенах безвыходно.
Колыбель Роз – построенная на Роузленде не так давно новая резиденция Короля Морей. Работали над ней долгие годы тысячи искусных мастеров со всех концов света. По задумке деда Эрика V, тогдашнего Короля Морей, Колыбель должна была стать символом могущества семьи Флорентибус, показать всем вассалам лоск и великолепие необозримого масштаба.
Дворец строился с учетом всех последних мод. Изысканное убранство, много света, удобные паркетные полы. Залы дворца множились и сбивали со счету. Отдавая дань традициям, по краям в направлении частей света выстраивались долговязые башенки с навершиями в витой форме бутонов, отсылая своим видом к древним замкам Междуморских монархов. По центру же дворца, прямиком над тронным залом вверх уходила королевская башня, с покоями монархов и особо важных гостей. Близь дворцовых башен примостились служебные флигели со складами и кухней, казармами и церквушкой.
А вокруг вплоть до белых известковых стен… Сад – чудесный и завораживающий. Растительным многообразием он не ограничивался. Тут и там были разбросаны террасы, беседки с легкими шатровыми куполами, летние домишки с размашистыми стеклянными зенками окон. Над водной гладью небольших и побольше прудов витала сказочная дымка, разрываемая редкими возгласами залётных диких птиц. Уходя от дворца на несколько миль во все стороны, сад нашел место и для привольных лужаек и колоссального зелёного лабиринта, аллей и фонтанов, плодовых растений и лесных островков. За ограждавшей сиё великолепие от мира стеной плотным кольцом бдил ров, за которым начинались густые заросли дубравы.
Дворец был достроен, но в аккурат с этим стал пристанищем для молодой принцессы, пребывавшей в Колыбели с самого рождения. Бушевать жизнью залы дворца так и не стали, пребывая в пустом затворном безмолвии. В Колыбель за редкими исключениями допускались лишь необходимые для поддержания жизнедеятельности дворца слуги и стража. Да и то в большинстве своём они продолжительное время обитали внутри дворца, сменяя друг друга раз в несколько месяцев. Другие же вовсе поселились в стенах Колыбели. Например, ведавшая оранжереей и руководившая посадкой растений вся уже в морщинах мастерица трав и эссенций Леа. Как она сама выражалась, в её возрасте лучше места и не сыскать, ведь здесь было всё для жизни, и она могла заниматься любимым делом столько, сколько Всесоздатель давал ей сил на то. Иногда по настоянию Александра Леа проводила ликбезы для принцессы в области естествознания. Однако практически всё время от заката до рассвета старушка занималась садом, гоняя крепких мужиков, чаще всего стражников, по разному поводу. Благодаря трудам Леа большая часть сада была в пристойном состоянии даже не смотря на явный недобор рабочих рук.
С внутренностями дворца дела обстояли куда хуже. Многие помещения просто запирались, и кажется про них забывал сам Всесоздатель. Снаружи дворец виделся безжизненным и чуть ли не заброшенным. И лишь пара тусклых огоньков в окошках центральной башни словно луч неведомого маяка указывал на наличии в этом чудовищно большом и пустом месте хоть каких до жителей. Конечно, во флигелях жизнь струилась, но от задуманного автором постройки великолепия это было даже не близко.
Роза с детства находясь в Колыбели быстро пресытилась безлюдными холлами и тропинками, изучила всё вдоль и поперек. Постоянную компанию ей составляла на пару годков её постарше девушка, Констанция Брешвил, которую принцесса по-дружески звала просто Кони. Нянька, мать, сестра, подруга, камеристка. Все эти роли сошлись в одной сухой и немного мрачной девушке. Всегда сопровождая Розу, Кони стала для неё незаменимым обществом. По крайней мере до того момента как появился он.
С тех пор как Лино стал завсегдатаем Колыбели Розе стало чуть интереснее коротать вялотекущие словно облака по небу в погожий день дни. По замечанию окружающих, благоприятное влияние на принцессу оказывала тяга Лино к чтению и образованию. Александр хоть и ошивался вокруг Розы по всей видимости при любой возможности, не занимался её обучением, лишь теша её редкими сказками об ином мире, откуда пришли все ангелы. О стрелах, что призваны поразить звёзды, о копях, из-за которых и гномы бы зашлись завистью, целые страны, которые стоят в море. За нормальное образование Розы отвечал приставленный в качестве основного наставника к принцессе старый королевский советник Реймонд. Разменяв десятую дюжину лет и послужив ещё в обучении отца нынешнего короля, старика уже начало подводить здоровье, но он всё ещё ретиво начитывал лекции и при необходимости изрекал назидательные нотации. Лино он чуть ли не в рот заглядывал. Во-первых, ему была лестна такая внимательная аудитория, во-вторых, его пример был заразителен для принцессы, что сильно упрощало задачу для её наставника.
Лино и Роза вообще хорошо ладили. Лино, поначалу присматривавшийся к принцессе, вскоре полностью ей открылся. Не нашёл он в ней ничего общего с другими своими сверстницами. Несмотря на всё Роза росла чуткой, доброй девочкой. Бывало, она могла капризничать или обижаться, но не больше, чем обычные дети в понимании Лино. Да и в целом она не была злопамятной и от вскипевших чувств быстро отходила. Уныние тоже ей вменять не приходилось, застать Розу в скучающем тоскливом настроении можно было по редким случаям, в которые происходило нечто по-настоящему волнующее девушку. Лино нравилась легкость их с Розой общения, как неподдельно искренне она любезна с ним, злится на него, ленится и вообще существует.
Роза в свою очередь нашла в Молодом Бенедетти неподверженного влиянию Александра собеседника, мечтательного, но реалистичного, друга, всегда готового наравне с Кони выслушать её. Компания Лино позволяла ей чуть сильнее отодвинуть от себя постепенно надвигавшиеся вопросы о своём положении и будущем. И того было ей до поры достаточно.
С Кони Лино поладил не сразу. Долго она колола его своими черными глазками, словно подозревая в чём-то. Но с течением времени она привыкла к его обществу и стала куда доброжелательнее к Молодому Бенедетти, окружая его частью заботы, предназначенной до этого исключительно для принцессы.
Слуги же вели себя с Розой почтенно отрешённо. Иногда Лино не понимал их, но каждый раз, видя довлеющий взгляд Александра, ему всё становилось ясно. Один молодой парнишка с конюшни так вообще прикидывался при Розе будто он немного не в себе и заикается. Между тем Лино доподлинно знал, что так-то с ним всё в порядке. Предположительно, встреча с Александром произвела на него уж слишком глубокое впечатление.
Александр действительно, без прикрас, дотошно как сторож относился ко всему, что связано с Розой. Всех слуг и стражу он проверял лично. Без его ведома никто не мог очутиться не то что в Колыбели, а подле Розы. Лино удостоился этой чести по неведомым ему самому причинам. Чудо – не иначе. При этом юноша гадал, почему Александр никак не связался с его отцом, да и вообще стараниями Фабриса тот ничего не знал ни про Колыбель, ни про Розу, ни про Александра.
Старому врачу нужно было сказать отдельное спасибо, ведь именно его стараниями Лино удалось остаться на Роузленде, устроившись в небольшом домишке в деревушке под боком у Колыбели, ежедневно наведываться к Розе. Как позже удалось узнать, старика нанимал не Джаспер. Действовал он от лица Купеческой Коллегии, члены которой обеспокоились резко поредевшим родом Бенедетти и выставили своему новоиспечённому коллеге нечто вроде условия. Больного наследника семьи лечит их врач, а взамен Джаспера оставляют в рядах коллегии. Не от доброты душевной, конечно, они это делали, а лишь чтобы приструнить и прижать неизвестно откуда взявшегося выскочку. Лино, к тому же, стало понятно, почему при всей ненависти к сыну Джаспер не спешил от него избавляться. Фабрис пользуясь свои положением продавил требование остаться на Роузленде. Из-за благоприятного воздуха или чего-то такого. Впрочем, разницы не было – всё равно это враньё.
Как, между прочим, и болезнь принцессы. Лино не мог поверить в то, что Розу кто-то мог посчитать больной. Вроде как брат Эрика V и был слаб здоровьем, но что с того. У Розы всё было в порядке во всех смыслах. Причину же надуманной хворы принцессы Лино видел в Александре, его нездоровой опеке над принцессой. Служитель церкви использовал все возможные способы, чтобы отгородить Розу от внешнего мира. Выстраивал видимые и не видимые стены. Как, к слову, та незримая магическая стена, не пускавшая сторонних людей ко дворцу. Лино долго не верил в её существование и отнекивался от стражников, говорил, что всё чушь, что он то прошёл ко дворцу и ничего не видел и не чувствовал. Однако, в один раз ехал он с Фабрисом на повозке по утру по обыкновению к Колыбели, и пристроились вслед за поварской повозкой, шедшей обратно со свежими припасами. Ехали, ехали, и как вдруг на дорогу прямо перед конем, тянувшим их повозку, вывалился мужик молодых лет. Он без стыда и совести хотел проникнуть в Колыбель, спрятавшись средь ящиков, и выкрасть чего-нибудь да побольше. По его словам, его будто выкинуло назад. Просто оттолкнуло.
Такую же невидимую стену Александр держал и в уме юной принцессы. Выход наружу всячески дискредитировался в её глазах. Лино тому не без собственного энтузиазма поначалу помогал. Молодой Бенедетти того не осознавал, но как вскоре понял, что пляшет под чужую дудку, сменил риторику. Говорить напрямую с Розой о внешнем мире в контексте «а кабы ты вышла» не получалось. И дело не в том, что она уверовала в беспросветность внешнего мира, и не в том, что она боялась Александра. Нет, она не могла его бояться. Пожалуй, она единственная видела его в иных лучах, любила и верила ему. Лино не мог точно отдать себе отчет, почему Роза свирепеет каждый раз, как он заводит разговор о будущем и предлагает «пойти прогуляться снаружи». Может она понимает, что тому не суждено быть и посему мысли об этом как соль на рану? Скорее всего… В любом случае, Лино придумал, как потешить принцессу мечтами и не расстроить одновременно. Все разговоры о внешнем мире он перенёс на книги. Описываемые им истории, будто бы не о чём, но на самом деле о совсем конкретных вещах. Имея дело с несуществующими людьми, можно было и мечтать о несбыточном. Да и Александр ничего не заподозрит, ведь всегда можно сослаться на то, что они обсуждали очередную книгу.
Лино несколько раз возвращался к мысли о проклятии Александра, поднимал доступные ему источники. Одно из королевств, которыми управлял до Роузленда кардинал, ныне не существовало. Другое ныне было вассалом Короля Девяти Морей. В обоих случаях упоминались династические кризисы, но подробности ускользали, как и от авторов сих трудов, так и от Лино. Был лишь один случай, который не на шутку напугал Молодого Бенедетти и между тем, развеял очередной приступ поисков проклятия. Роза сама очень перепугалась и Александр вовремя всё извернул в нужную ему сторону. Кони не без колебаний поддержала его странное предприятие. Лино, преисполненный тревоги, даже обратился к Фабрису, которому пришлось растолковывать Молодому Бенедетти нюансы так называемой «женской» болезни. По итогу, Лино так и не смог обсудить это с Розой, больно смущала его эта тема, а Кони, понятное дело, была тут не помощником. В проклятие Лино больше не столько не верил, сколько считал, если что-то и не так, то только с самим Александром и содержимым его головы. Однако, пока что всё ограничивалось словами и убеждениями Лино порешил, что пусть так и будет, отмечая между тем, что Роза с приходом «недуга» стала чуть проще относиться к идее выхода за стены дворца.
Жизнь текла своим пусть и особым чередом. Редкие всплески расходились кругами по зеркалу этого безмятежного пруда. Ни «недуг» принцессы, ни Джаспер изредка наведывавшийся к Лино с визитом пока был проездом на Роузленде, никто иной не мог испортить их беззаботных дней. Лино и Роза помогали друг другу свыкнуться с реальностью. Так Молодой Бенедетти адаптировался и, подучившись не без помощи Реймонда, кое-какие способности мог продемонстрировать отцу, затуманивая ему взор, отвлекая от мыслей, чем же его сын занимается в этой глуши. Благо надолго он не задерживался, да и интерес у него был крайне формальный.
Незаметно для всех минуло восемь лет. Роза расцвела, затмевая красотой все самые яркие и прелестные цветы Колыбели. Окажись она на балу с трудом можно было бы отыскать хоть одну девушку, которой она бы не дала форы в отношении внешности. Стройная женственная фигура, с пышными округлостями в нужных местах, шелковистая и абсолютно чистая кожа, длинные кремовые волосы, миловидное добродушное личико с мягенькими и чуть что краснеющими щёчками, и выразительными теплыми глазами. Лино тоже вырос. При этом буквально. Раньше его рост мог смущать, если знали сколько ему лет, но теперь в свои почти шестнадцать лет он был выше всех во дворце. Разве что некоторые стражники могли с ним посоревноваться до какой-то поры, но в итоге своё первенство Лино всё же взял. Стоя рядом с принцессой, он мог положить свой подбородок ей на затылок, а для того, чтобы посмотреть ей в лицо либо наклонялся, либо Роза сама чуть поднимала голову. В остальном это был всё тот же Лино. Немного неуклюжий, местами робкий, по-прежнему немного конопатый, особенно весной. Хорошо хоть болячки его изрослись и тело немного окрепло, иначе бы один Всесоздатель знает, как он бы тягал такую долговязую тушку.
Пребывание в Колыбели заставили характер Молодого Бенедетти пообмякнуть, а по-домашнему близкие и гармоничные отношения с Розой и Кони вернули так рано утраченное доверие и веру в человеческую доброту. Его трепетные дружеские чувства к принцессе со временем звучали все громче, крепли, слой за слоем оседая на струнах его души, пока со временем и взрослением не превратились в сакральные любовные ноты. Иногда, Лино задавался вопросом чувствует ли Роза нечто подобное по отношению к нему. Но как бы не томил и не рвал душу это вопрос, узнать ответ казалось самым страшным исходом. Ведь если… Такие мысли Молодой Бенедетти гнал от себя подальше и просто жил с согревающим чувством, прилив которого наступал каждый раз как он видел прекрасный лик или вальяжную походку, или слышал мелодичный, немного вязкий словно по её горлу разлилось добрых пол бочонка мёду голос Розы.
Кони, хоть и по всей видимости отвечала перед Александром обо всём, что происходило с принцессой, не рушила идиллию Лино и заботливо позволяла им с Розой насытиться общением друг с другом, не вмешиваясь или вступая в разговор всегда в нужный момент, чтобы разрядить обстановку или развеять смущение. Наблюдая со стороны, можно было бы сказать, что Кони как ответственный взрослый чутко бдит вверенных ей и, между тем, любимых детишек.
* * *
– Подожди – проговорил, не отрывая глаз от страниц книги Лино и достигнув самого низа дал отмашку Розе – всё переворачивай.
Сидя в одном из домиков в саду в эту осеннюю пору, Молодой Бенедетти и принцесса читали очередную книжку. Что-то из недавних романов, по заверениям лавочника, у которого Лино время от времени затаривался, ныне популярный среди светских дам и джентльменов. Роза редко читала что-то одна. Чаще всего рядом сосредоточенно молчаливо бегал по рядам буквенных нив один знакомый заядлый книголюб, поддерживавший её хрупкий интерес к бумажным творениям искусства. Однако, с недавних пор принцесса повадилась читать с особым пристрастием разного рода любовные истории, тем самым уже раззадоривая интерес Молодого Бенедетти. «Жонглируя сердцами» – о чем бы это могло быть?
– Ты же быстрее меня читаешь – приподняла углы рта принцесса в легком недоумении – или тебе так скучно, что ты сбиваешься.
– Не совсем, просто написано так, что я только со второго раза суть уловил. Автор уж слишком подался в образность, и я уже не понимаю сути сюжета – констатировал Лино сокрушенно – мне не совсем такая манера нравится. Тяжело читать, прям-таки физически тяжело.
– Неужели, настал тот день…
– А? – выпалил Лино, когда принцесса вдруг вскочила с их мягкой софы и наигранно пафосно запричитала.
– … когда я превзошла самого Лино, значит ли это что я теперь способна сокрушать горы, двигать реки и избавить этот мир от мерзкого Всесоздателю присутствия Владыки и его проклятых орд!
Закончив, Роза ожидающе закрыла глаза, ожидая признания Лино её заслуг.
– Ты хоть помнишь откуда этот отрывок?
– М-м-м, естественно – сбившись с победных нот открыла глаза Роза.
– Откуда же?
– А ты не помнишь? – попыталась перевести стрелки на Лино, но увидя его слегка снисходительное выражение лица попыталась вспомнить принцесса – что-то про героев, не помню уже про кого.
– «Повесть о Генри Земленогом», часть, где описывается обретение им магического дара – пояснил Лино приподнимаясь.
– Ну да, да. И вообще – смутилась Роза – мне просто понравилась реплика, есть в ней что-то торжественное. Я подумала раз уж я поняла книгу, а ты нет, то она будет уместна. Вот я её чутка и переделала под текущий момент.
– Про «не понял» ты не то, что не права – нехотя всё же признал Молодой Бенедетти – но я ещё разок прогляну её, когда ты с ней закончишь…
– Можешь и сейчас взять – голос Розы звучал расстроенно – я тоже толком его оборотов не понимаю. Особенно эти монологи главного героя… Вот спроси меня, о чём там, я двух слов не скажу. А ведь там что-то написано, автор ведь старался и вложил какое-то содержание – Роза сделала несколько задумчивых шагов по комнате – Последнее время дедушка Рей много рассказывает о культуре, о театре и всём таком. Говорит, что искусство помогает отдельным людям и целым народам выражать себя – Роза остановилась перед окном и сопроводила взглядом взметнувшихся с водной глади вверх стайку птиц – Только вот я не все понимаю. Иногда, мне вообще начинает казаться, что я плохо представляю себе, о чём думает даже кто-то кого я хорошо знаю, что он чувствует. От того терзает меня, не дает спокойно быть, ощущение – что я вовсе не могу быть как другие, что мне суждено всегда оставаться отмежёванной от остальных.
– Ты по крайней мере пытаешься понять. Многим и до этого далеко – сказал Лино успокаивающе – тем более у тебя неплохо получается. Например, даже эта книга – взял в руки ребристый корешок Лино обскреб текст книжонки – ты ведь просто не вдавалась в эти чудные мыслесплетения автора, самое важное ты же уловила.
– Джузеппе, уличный артист и циркач, тот, что главный герой, использует колдовские чары и влюбляет в себя встреченных им по дороге красавиц. Как только цирк уезжает, он обещает вернуться и заставляет тем самым девушек страдать. Однажды, он встречает девушку Изабель и уже сам влюбляется. Чувства взаимны, но у девушки строгие родители, которые запрещают ей быть с Джузеппе. Он же предлагает ей сбежать вместе, но она не может бросить родителей и отказывается. Дальше я пока не прочитала.
– Так все и было, да. Чего ж тут понимать? – вопросительно посмотрел на Розу Лино.
– Да почти всё. Вот возьмём хоть их любовь. Они только встретились и всё, сразу будто знают всё друг о друге. Или родители. Почему они против, если их дочь действительно любит этого человека. Да и он тоже хорош. Предлагает ей убежать «хоть на край света, где будут лишь он и она». А как же те, кто ей дорог. Как же вся её жизнь? Ей всё бросить… Честное слово, не понимаю.
– Любовь с первого взгляда – излюбленный прием – стал загибать пальцы Лино – не то, чтобы совсем не правдоподобный, но, согласен, крайне гипертрофированный. Родители обычно хотят лучшего для своих детей, тем более здесь они скорее играют роль антагонистов, не удивлюсь если дальше появится какой-нибудь жених, за которого они захотят выдать свою дочь против её воли. А про Джузеппе… Уверен, что либо его прошлое случайно как-то откроется, либо кто-то из антагонистов узнает. Хотя признаю, концовку предсказать не могу. Оказалась не такая уж унылая история. Возьму, почитаю.
– А сказал, что не понял – надула щёки принцесса и добавила – врунишка ты, Лино..
– Я честно не всё понял, особенно с предысторией главного героя. Что им двигало? Обделённое детство, не разделённые чувства, а может просто дурная натура? К тому же, про колдовство вообще непонятно к чему тут, он ещё так описывает, что не возьмёшься судить, это он придумал или действительно какую-то магию натворил. А, знаю, в него вообще никто не влюблялся, и он всё это выдумал, также как и любовь Изабель к нему. Вот это был бы поворот! Дай-ка посмотрю.
– Стоять! Я её ещё не закончила. Дам тебе как дочитаю
– Так ты же уже отказалась дочитывать – похлопал глазами Лино – Слово не воробей… Ай! Что это ещё за книжный произвол?!
– Почитаем вместе значит, ты тоже не жадничай – перехватив из рук Лино книжонку заключила Роза и, прижимая книгу к груди, отошла подальше, чтобы раздосадованный Молодой Бенедетти не решил вернуть ушедшее у него из-под носа.
– Ладно, ладно – лицезрев бесперспективность своих попыток забрать украденное у хохотавшей от его хаотичных касаний Розы, Лино сдался -Пойдём, узнаем, где Кони и Реймонд запропастились. Уже должны были вернутся со всем нужным для урока.
Отложив книгу и накинув плотную шерстяную накидку поверх платья, Роза выпорхнула на улицу в компании натягивающего смотревшуюся не по размеру курточку Лино.
– Гали, Джон, вы не замёрзли тут стоять? – вдыхая свежий осенний воздух, осведомилась Роза у двух застывших на посту стражников, явно подрагивавших от каждого порыва южного промозглого ветра.
– Никак нет, Ваше Высочество!
– Я же вижу, что вы дрожите! Почему не зашли внутрь? Ох, что с вами делать? Идите греться!
– Не имеем права жаловаться Ваше высочество! И поста оставить не смеем!
– Тогда, я вам приказываю!
Стражники в смятении не знали, как отвечать. Все из здешних стражников вписывались в общую картину Колыбели. Сложно было уличить их в отсутствии усердия и благочестия. Подобно этим двум, они с честью несли свой долг денно и нощно, без лишней необходимости не пренебрегая служебными обязанностями.