Роман Сергеевич Цуканов
Дух некроманта
Наше время, логово красных пауков.
– Вот почему Сильвия так разозлилась… скорее всего я напомнил ей отца. С тех пор как он пожертвовал жизнью, надеясь спасти остальных, она приравнивает мужество и смелость к глупости, – подумал Севастьян. – И всё же меня до сих пор мучает вопрос: что бы было, если бы я не испугался тогда? Если бы я попытался спасти своих родителей. Наверное… даже если бы я погиб, это всяко лучше, чем всю оставшуюся жизнь считать себя слабаком и трусом.
– Ферион, нам нужно распределить свет факелов, пауки берут нас в кольцо, – серьёзным тоном доложил Тавий.
– Понял Тавий. Севастьян, иди в середину строя и не давай паукам зайти со сторон. Тавий, прикрываешь сзади.
– Понял, – мгновенно перестроился Тавий.
– Севастьян, – повторился Ферион. – Не спи, ты не слышал приказа!?
– А, да, да, я с-сделаю, – спустя несколько секунд, торопливо и с паузами, ответил Севастьян.
– Чёрт, Севастьян, соберись. От тебя зависят наши жизни, – на грани проговорил глава отряда.
– Извини Ферион, больше такого не повторится, – наконец, он пришел в себя.
– Мы все рассчитываем на тебя, – подбодрил Тавий.
– Да, точно… – подумал Севастьян. – Так же как и тогда, от меня зависят чужие жизни. Теперь-то я точно не позволю никому умереть! Даже под страхом смерти, я сделаю всё, чтобы спасти своих близких! Клянусь своей жизнью.
– Идите сюда! – где-то в двадцати шагах послышался голос потерянного охотника. – Я тут, за дверью!
– За Дверью? – удивлённо проговорил Тавий. – Откуда здесь дверь…?
– Пауки становятся агрессивнее! – скомандовал Ферион. – Всем сомкнуть ряды! Севастьян, передай факел Тавию и отстреливай каждого чёртова паука, который приблизится ближе, чем на два шага.
– Сделаю, – однозначно ответил Севастьян.
– Ферион, это может их спровоцировать, – подметил Тавий, принимая факел у Севастьяна.
– Если ничего не сделаем, они точно нападут. Сам посмотри, они подходят всё ближе. Выполняйте приказ!
Догадки Фериона сбылись так быстро, что Севастьян даже не успел приготовить лук для стрельбы. Вначале пауки подняли передние лапы, а затем, со странным шипением принялись «осторожно» атаковать Тавия, пытаясь найти уязвимые места. Огонь всё ещё помогал их отпугнуть, но с каждым шагом вперёд количество нападающих увеличивалось в несколько раз, а атаки повторялись всё чаще.
– Чёрт! Такими темпами я не успею защититься от всех! – недовольно прокричал Тавий.
– Это бесполезно. Подстреливаю одного, тут же появляются несколько других, – торопливо доложил Севастьян. – Подержи-ка факел ровно, есть идея. Попробую зажечь стрелу.
– Я не могу держать факел ровно, твою мать! Ты не видишь, они нападают по всем сторонам!? Ферион! Нас сейчас сожрут всех нахрен!
– Потерпи, я уже вижу дверь! – отбиваясь от пауков впереди, прокричал Ферион. – Ускорим шаг!
– Прокричите, когда будете рядом. Я открою! – говорил охотник за дверью.
На подходе к двери пауки окончательно освирепели и принялись защищать проход, словно понимали, что это их последний шанс схватить добычу. Они даже перестали суетливо убегать от огня, чтобы только перекрыть отряду путь.
– Этого ещё не хватало… – озлобленно проговорил Фенрир. – У нас нет на это времени! – закричал он и ринулся прямо на пауков.
– Не разрывай строй! – скомандовал Ферион, но было уже поздно.
Действия Фенрира отнюдь не были безрассудны, он понимал, что если зверя не пугает медленное и уверенное наступление, то единственный способ взять вверх, это прибегнуть к резкой и неожиданной атаке. Его план должен был сработать, он срабатывал уже десятки раз, однако в этот раз «зверь» находился в своём логове, и этого Фенрир не учёл. Защищая своё потомство или свою территорию, животное никогда не отступит, оно скорее броситься на обидчика даже если шансов на победу не будет вовсе.
– К двери, быстро! – отчаянно закричал глава отряда.
Загнанные в угол пауки набросились на Фенрира, а спустя секунду и на всех остальных. Пытаясь отбиваться, охотники вначале потеряли Фенрира, а затем полчища пауков утащили с собой и Клыка. В панике Ферион хотел сделать хоть что-то, но даже брошенный факел в сторону Клыка не отогнал пауков. Словно обезумившие, они терзали тело Клыка до тех пор, пока воздух от последнего крика боли не вышел из его лёгких.
– Нет… нет… стойте… – глядя на трупы согильдицев, опустошенно говорил Ферион.
– Сюда! – где-то в «затворках» сознания слышался голос, однако Ферион его будто не слышал. Он даже не замечал, как паук мёртвой хваткой впился ему в ногу. – Быстрее! – закричал «потерянный» согильдиец ещё громче.
Не чувствуя боли, не слыша своих мыслей, Ферион схватил Севастьяна за воротник и практически закинул его в комнату за дверью, отвлекая всё внимание хищников на себя. После помощи Севастьяну, Ферион пытался спасти и Тавия, однако из-за ран его тело попросту рухнуло на землю, даже не сделав ни одного шага. Смерть пришла вскоре после этого, но до самого конца он почему-то верил, что Тавий жив, и тянул к кровавому, обглоданному, трупу, руку помощи.
– Ферион!!! – уже за дверью прокричал Севастьян, когда осознал что в живых остался только он один.
– Это бесполезно… они все мертвы, – торопливо закрыв дверь, отчаянно проговорил потерянный согильдиец, весь в ранах и крови. – Мне надо было сразу смириться со своей участью, это всё из-за меня…– медленно доставая нож, говорил он.
– Эй… ты что удумал…? – сидя на полу, опустошенно спросил Севастьян.
– Отсюда нет выхода… а все, кто сюда придут, повторят судьбу твоего отряда. Это всё моя вина! – направляя на себя нож, говорил он. – Мой тебе совет: не затягивай с этим как я… лучше закончить всё быстро, чем в отчаянии умирать от жажды и голода. Я ведь… я ведь уже почти смирился… зачем вы вообще пришли!!! – в отчаянии прокричал он и воткнул нож себе в сердце.
Севастьян не пытался его остановить, он и бровью не повёл, когда очередной согильдиец умер у него на глазах. Может потому, что в глубине души Севастьян проклинал этого охотника, а может потому что он потерял всё, и хуже уже просто быть не может. В какой-то момент ему даже начало казаться, что это лишь плохой сон, что всё не по-настоящему и вот-вот он проснётся на кровати, где всё будет как прежде. Где Ферион будет приходить с миссии и они будут вечерами разговаривать об охоте, где Сильвия каждый день будет дарить ему улыбку, и Агеон… куда же без его постоянных «завтраков» о том, что Севастьяну ещё рано на серьёзные миссии.
– Неужели это конец… – тихо проговорил Севастьян, посматривая на окровавленный нож в груди охотника. – Ещё час назад мы улыбались, шутили, и были полны надежд спасти выживших… а теперь остался только я один. Я не хочу в это верить, – опустошенно продолжал он.
Какое-то время пауки ещё пытались пробиться через дверь, отчего в маленькой мрачной комнатке постоянно слышался скрежет, но потом и они утихли, оставив Севастьяна наедине со своими мыслями. К слову, мыслей у него было предостаточно, он думал о своей жизни, о словах лежащего рядом согильдица, и о том, готов ли он к смерти или нет.
– Наверное, не стоит на него злиться… – лёжа на холодном полу, думал Севастьян, спокойно посматривая на труп согильдийца. – Теперь, оказавшись здесь, я чувствую как отчаяние и страх постепенно берут надо мной верх, – перевернувшись на другой бок, продолжил он мысленно разговаривать сам с собой. – Интересно, сколько он провёл тут времени? Если подумать, точно не меньше десятка часов. Так вот почему он так среагировал… почти приняв смерть, он услышал нас и не смог отказаться от этой надежды. Возможно, он даже понимал, что подвергает нас огромному риску, но настолько боялся вновь погрузиться в отчаяние, что не смог промолчать. Только когда мы все погибли, он понял что натворил, и к беспросветному отчаянию прибавилось ещё и чувство вины, чего выдержать он уже не смог. Кстати, а как он вообще сюда пробрался? А, кажется понял… пауки не пускали нас сюда, потому что защищали свою добычу, а когда тут никого не было, то они спокойно освободили проход. Хм… это значит, что и меня они уже считают добычей, а значит, далеко мне отсюда не уйти. И вообще, откуда тут взялась комната, чёрт подери!? Это же чёрный лес, тут никого не может быть.
Погрузившись в свои мысли Севастьян потерял счёт времени, он не хотел никуда идти или искать спасения, лишь смотреть в потолок и думал о чём-то своём. Из размышлений его не вывел даже потухший факел, который вскоре оставил его беспроглядной темноте. Даже наоборот, темнота лишь помогла Севастьяну ещё глубже уйти в себя и продолжить думать ни о чём, и обо всём одновременно.
Сандра, деревня касты целителей.
Только к ночи деревня, наконец, поутихла и бунтующие люди с бирюзовыми глазами начали расходиться по домам. Пожалуй, нетрудно догадаться чем всё закончилось, даже учитывая то, что Сандре удалось расслышать лишь малую часть речей.
– Вряд ли мне дадут прожить ещё хоть сутки, – с грустью проговорила прорицательница. – Что ж… если погибнуть это их выбор, я могу лишь принять его.
– Старейшина Аронтиф? – послышалось снаружи, от охранников. – Что вы тут делаете в столь поздний час?
– Совет старейшин принял решение сопроводить чужака в святилище, чтобы она приняла там свою последнюю участь.
– Разве это планировалось не на утро? – уточнил страж.
– Старейшины решили сделать всё без ненужного шума, – повторился Аронтиф. – Впрочем, дела совета тебя не должны тревожить. Откройте дверь и можете быть свободны.
– Слушаюсь, старейшина. Простите за мою дерзость.
Сандра приняла эти слова без страха, поэтому, не дожидаясь пока дверь откроется, встала с кровати и подошла к выходу. В свой последний час у неё не было сомнений или сожалений, ведь она сделала всё что смогла, но всё равно потерпела неудачу.
– Я всё слышала Аронтиф, давайте без лишних слов, – холодно произнесла прорицательница, как только открылась дверь.
– Спокойствие, достойное потомка короля. Значит, кандалы нам не потребуются, – так же холодно ответил старейшина.
– Делайте, что считаете нужным.
– Вам точно не потребуется помощь? – перед уходом аккуратно поинтересовался страж.
– Нет, – однозначно ответил Аронтиф и повёл Сандру к святилищу.
Когда стражники окончательно убедились, что заключённый не пытается сбежать, они тяжело вздохнули и двинулись по своим домам. В этом их можно понять, день выдался настолько трудным, что кроме как о сытном ужине и тёплой кровати, они больше ни о чём не могли думать. К тому же усомниться в правдивости слов старейшины само по себе считалось преступлением, пусть даже в последнее время, все только этим и занимаются.
– Через пять секунд беги влево, там встретишь мою внучку, она всё объяснит, – шепотом проговорил старейшина.
– Вы хотите мне помочь? – так же тихо спросила Сандра.
– Именно.
– Тогда… моя последняя просьба. Человек со знаком орла действительно сюда придёт, спасите столько жителей этой деревни, сколько сможете.
– Я постараюсь. А теперь беги.
– Спасибо… я этого не забуду, – тихо она поблагодарила спасителя и побежала в лес.
Большего прорицательнице было и не нужно. Аронтиф подарил шанс изменить ужасную судьбу человечества и она будет бороться за это до конца. Пусть душа её мертва, пусть эмоции пропали из её сердца, но ей всё равно не хотелось, чтобы видение стало реальностью. Ведь, как минимум, осталось много тех, кто не заслужил такой участи.
– Сюда, – сквозь мрачные заросли послышался спокойный голос уже знакомой девочки, которая приносила еду. – Быстрее, пока нас не заметили.
– Ты действительно побежишь со мной ночью, через лес? – добравшись до своего «проводника», удивлённо спросила Сандра.
– Не волнуйтесь, я знаю безопасный путь. Главное, не отставайте, – настоятельно проговорила девочка и тут же побежала вперёд.
– Я не совсем это имела в виду, – на бегу говорила Сандра. – Просто… сколько тебе лет?
– Мне… ну, по человеческим меркам около семнадцати.
– По человеческим… меркам?
– Мы растём не как люди и стареем не как люди. Например, моему дедушке по человеческим меркам около ста восьмидесяти лет. А отцу, где-то восемьдесят три… или вроде бы даже больше, – не сбавляя темп, задумчиво говорила девочка, умело проскальзывая сквозь ветки и кустарники.
– Подожди немного, я не успеваю за тобой, – пытаясь отдышаться, едва выговорила Сандра.
– Мы же даже минуты не бежим, неужели все люди такие медлительные? – недовольно продолжила девочка.
– Прости, мне просто почти ничего не видно. Возможно, сейчас не лучшее время… но мы видимся уже во второй раз, а я так и не знаю твоего имени. Как тебя зовут?
– Нейла, – проговорила девочка, терпеливо дожидаясь.
– А меня Сандра.
– Сандра, если вы не прибавите темп, вас либо съедят хищники, либо убьют следопыты из моей касты. Думаю, тогда вам не особо поможет моё имя.
– И я рада знакомству… Нейла, – спокойно произнесла прорицательница в ответ.
– На этом предлагаю закончить разговоры, пока не дойдём до безопасного места.
– Как скажешь, Нейла, – с тенью улыбки согласилась Сандра.
Елеазар, столица Мэнгорна.
Если бы не трудности встречи с главмагистром в ночное время то, пожалуй, Елеазар приходил бы в город исключительно под покровом ночи. Будь это туман или темнота, он чувствовал себя намного комфортней, когда его никто не видел и никто не замечал. Вначале Елеазар думал, что эти предпочтения не более чем «профессиональная» привычка, однако последние события заставили его задуматься об обратном. Что если он заложник своих страхов, но даже не подозревает об этом? Когда Елеазара притащили в орден, ему хотелось лишь покоя, хотелось стать невидимкой, на которого никто не обращает внимания и о котором все забыли. С тех пор вокруг Елеазара многое изменилось, но изменился ли сам Елеазар? Стал ли он меньше избегать людей? Меньше их ненавидеть? Может, меньше презирать? Отнюдь, нет… всё осталось таким же, как после смерти Рианы.
– Тогда именно боль сделала меня таким, – думал Елеазар, шагая к воротам в верхний район. – Но если я таким и остался, значит, та боль до сих пор мной управляет. И тут назревает всего один вопрос: если моя душа мертва, то почему она поддалась боли? Столько лет я считал, что внутри меня лишь пустота, что я не смогу чувствовать даже если захочу, и при этом постоянно чувствовал боль…
– Приветствую почтенный Елеазар, вы можете проходить, – с необычайной вежливостью проговорил громила-охранник.
– Что? Я не ослышался? Почтенный? – переспросил тень.
– Несколько часов назад вас занесли в список почётных горожанинов, почтенный. Поспешите, главмагистр вас ждёт.
– Понял. До встречи.
– Хорошего вам времяпрепровождения в верхнем районе.
Шагая по тёмным улицам к главному магистрату, Елеазар думал лишь об одном: в чём подвох!? Главмагистр наверняка знает о произошедшем в ордене, тогда почему внёс в список? Из-за доверия? Он подумал, что если я не ушел вместе с Назаром, то не один из них? А может он просто решил ослабить мою бдительность?
– Проходите почтенный, главмагистр вас ожидает, – проговорил стражник главного магистрата.
– Благодарю, – однозначно проговорил Елеазар и зашел внутрь.
Ночью в главном магистрате было намного тише и спокойней, словно кроме молчаливых, угрюмых охранников, тут вовсе никто не ходил. Даже воины призрачного отряда куда-то подевались, хотя до этого Елеазар постоянно ощущал их пристальный взор.
– Подождите почтенный, я сообщу главмагистру о вашем приходе, – вежливо проговорил охранник и негромко крикнул, приоткрыв дверь в главный зал. – Главмагистр, вашей аудиенции просит почтенный Елеазар.
– Пусть заходит, – послышался спокойный голос главмагистра.
– Проходите почтенный, приношу извинения за неудобства.
Несмотря на позднее время, охраны главмагистра нисколько не убавилось. Даже наоборот, почти весь призрачный отряд собрался в главном зале, по всей видимости, ожидая именно прихода тени.
– Ловушка?! – тут же подумал Елеазар. – Назар уверял, что главмагистр не рискнёт портить свою репутацию вероломным убийством. Может, он боится, что я на него нападу?
– Приветствую Елеазар, – не вставая с трона, проговорил Иларон. – Наслышан о твоей неудаче, что можешь об этом сказать?
– Возможно это совпадение, однако я думаю, что Назар узнал о моей миссии и сделал шаг на упреждение.
– Твои доводы уместны, но не так много людей знали о моих намерениях. Ладно, в любом случае я держу своё слово, теперь ты почётный горожанин и я лично решил тебя с этим поздравить.
– Благодарю главмагистр.
– Отправляйся в постоялый двор для почётных гостей и отдохни. Еворн тебя проводит. Завтра обсудим остальное, – в своей обычной манере произнёс главмагистр.
– Хорошо. Я могу идти? – сдержанно спросил тень.
– Вступай.
Севастьян, комната в паучьем логове.
С тех пор, как Севастьян оказался в комнате-ловушке, прошло уже несколько часов. За это время его эмоции слегка поутихли, но, тем не менее, он до сих пор не мог трезво оценить обстоятельства, уж слишком тяжелый удар судьбы ему пришлось пережить.
– Неужели это чувство теперь никогда не пройдёт… – сидя на полу, негромко произнёс молодой охотник. – Но всё равно, даже если мне уже никогда не стать прежним, даже если шансов выбраться почти нет, я не могу просто смириться и ждать смерти. Пусть сдохну, но сдохну с оружием в руках, пытаясь хоть что-то сделать.
На этих словах Севастьян торопливо поднялся на ноги, заново перемотал факел, и принялся разжигать огонь с помощью кремневых камней. Что делать дальше он ещё не придумал, но точно знал, что будет бороться до конца, даже если придётся пробиваться через полчища голодных пауков.
– Пошли вы в задницу со своими сраными пауками. Уж парочку этих членистоногих я точно заберу с собой в могилу, – злобно говорил охотник. – Ещё, сука, посмотрим, кто кого.
Наконец свет зажегся и Севастьян смог получше разглядеть странную комнату, которая тут взялась невесть откуда. Ничего необычного он, конечно, не заметил, однако в глаза тут же бросился старый пыльный сундук со сломанным замком. Видимо, над ним постарался ныне мёртвый согильдиец.
– Если замок сломан, то ничего интересного я там точно не найду, но… может хоть так пойму, откуда взялась эта комната, – подумал про себя Севастьян.
Естественно, вещи в сундуке лежали в полном беспорядке, должно быть опять дело рук согильдийца. Наверняка он надеялся найти оружие или одежду, но вместо этого получил лишь кучку свитков, пергаментов и костей мелких животных. Правда, помимо всего этого хлама, внизу сундука лежал ещё и странный амулет в виде чёрной змеи укусившей себя за хвост.
– Что-то мне подсказывает, это не обычный сувенир, – подумал Севастьян и потянулся за амулетом.
Непонятно чего ожидал охотник, однако едва он притронулся к амулету, как по руке прошел обжигающий могильный холод, на стенах комнаты появились белые светящиеся письмена, а полчища пауков за дверью начали светиться белым цветом, причём этот свет как будто бы проходил сквозь стены.
– Ёп…! – прокричал охотник и отбросил находку в сторону.
Словно сама смерть, приземлившись рядом с согильдийцем, амулет принялся поглощать мёртвое тело, оставляя нетронутым лишь одежду и снаряжение. Вначале рука, затем нога, а потом и всё остальное, просто превратились в чёрный дым и «затянулись» в амулет. Даже кровь с ножа исчезла, не говоря уже обо всём остальном.
– Твою мать… – то ли от страха, то ли от отчаяния, проговорил Севастьян, прижавшись к стене. – Это ещё что за…
– Столетиями я ждал своего пробуждения. Кто ты, смельчак, что нашел меня и принёс жертву? – послышалось в голове у Севастьяна.
– А кто спрашивает? – понимая, что страхом делу не поможешь, вызывающим тоном спросил охотник.
– Я первый глава касты жрецов, имя моё Метвил. И если ты дерзишь, либо очень смел, либо просто глупец.
– Что ж, буду честен Метвил, – всё так же смело продолжил Севастьян. – Меня зовут Севастьян, и я вообще не понимаю что, чёрт возьми, здесь происходит. Ты ведь сидишь в амулете, так? Как ты вообще оттуда со мной говоришь?
– Вижу, ты далёк от касты жрецов, удивительно, что тебе удалось меня пробудить, – звучал голос в голове. – Жрецы неотъемлемы от смерти, мы способны обрести бессмертие разума перенося души в предметы, однако лишь немногие достойны такой участи. Впрочем, никто не обретает бессмертие по мимолётной прихоти, у всего есть своя цена и свои цели. Моё пробуждение должно было произойти только тогда, когда потомки моей касты сочли бы моё присутствие необходимым. А ты, чуждый касте смертный, рискнул меня пробудить, ещё и смеешь дерзить. Как вообще мои потомки допустили попадание сосуда в руки непросвещённого…
– Не хочу тебя расстраивать, но, похоже, предки тебя забыли. Кстати, а откуда вообще взялась каста жрецов и где она сейчас?
– Как это? Ты не слышал о нашей касте? Мы одна из трёх главных ветвей клана божественной руки.
– Клан божественной руки? Впервые слышу…
– В какой глуши ты живёшь, смертный… в моё время даже самые отдалённые поселения знали моё имя, не говоря уже о клане божественной руки.
– Ладно, неважно. Метвил, ты можешь помочь мне выбраться отсюда? Там за дверью свора голодных пауков… если…
– Забудь об этом смертный, – грозным голосом перебил жрец. – Воля моя, принадлежит лишь потомкам моей касты.
– Разве ты не глава своей касты? А вдруг прямо сейчас им нужна твоя помощь.
– Кодекс касты гласит, что какой бы ранг последователь не занимал при жизни, после смерти он лишается своей власти и обязан беспрекословно подчиняться воли потомков. Тебе смертный, не понять значимость этого правила.
– Да нет, вроде логично, иначе бы глава в вашей касте не сменялся веками.
– Нет же глупец, не в этом смысл. Важно уважение к смерти и уважение к дарам Сальваториса. Он дал нам силу не для того, чтобы мы осуществили свои корыстные желания и стали бессмертными, а лишь для того, чтобы мы служили во благо равновесия. В нашей касте тот, кто использовал силу жреца для своего блага, горько за это платил.
– Вот чёрт… а я только подумал, что есть шанс отсюда выбраться, – облокотившись спиной о стену, расслабленно проговорил Севастьян. – Ну, значит, я тут умру, а ты пролежишь в этой комнате до скончания времён, умирая от скуки.
– Ошибаешься. Для поддержания разума мне нужна энергия, её может дать либо жрец, либо мёртвое тело. Без энергии моё сознание вскоре угаснет вновь.
– Ну смотри… – язвительно произнёс охотник. – Второго шанса может и не быть.
– Я на это искренне надеюсь, ибо если потомки обратятся ко мне за помощью, значит я плохо выполнил свою роль в качестве главы касты.