Роман Сергеевич Цуканов
Дух некроманта
– Эти туфли сводят меня с ума, лучше пойду в сапогах, – слезая с «Зари», говорила королева. – Всё равно за платьем ничего не видно.
– Только не выдай себя, – едва сдерживая смех, вмешался Теодор. – Представляю лица высшего сословия, если они увидят твои сапоги.
– Мне бы тоже хотелось это увидеть, – улыбнулась в ответ Аделина, а затем на ходу обратилась к конюху. – До встречи Ролан. Покорми Зорьку получше, у неё сегодня тоже значимая дата.
– Не волнуйся, я всё сделаю, – напоследок проговорил Ролан, заводя Зарю обратно в стойло.
– Если бы ты могла покинуть замок, куда бы ты направилась? – Внезапно спросил Теодор, вновь шагая за королевой.
– С чего вдруг такой неожиданный вопрос?
– Слезая с лошади, ты сказала, что только так можешь почувствовать свободу, мне сразу вспомнились слова одного мудреца из храма небесного света. Он говорил, что мы свободны только до тех пор, пока наши желания не заходят за пределы наших возможностей.
– Иначе говоря, мы свободны только тогда, когда можем делать всё что хотим. Поэтому ты подумал, что мои желания далеко за стенами замка? – тут же добавила Аделина.
– Даже я так быстро не понял смысла этих слов… – удивился Теодор.
– Нет, не в этом дело. Когда я была маленькая, мне постоянно хотелось сбежать из замка. Казалось, эти высокие стены, мрачные коридоры, и пустые комнаты, словно большая тюрьма, где я обязана провести всю свою жизнь. Именно тогда Сандра сказала, что свобода понятие относительное, ведь свободной может быть и птица в клетке, во всяком случае, до тех пор, пока не захочет выбраться из этой самой клетки. Она мне посоветовала найти какие-нибудь увлечения в замке, и я нашла верховую езду. С тех пор мне, конечно, стало легче… но ощущение тюрьмы так никуда и не пропало. Поэтому будь моя воля, я бы просто прогулялась по улицам города, как обычный человек.
– Если позволишь, я могу тебе в этом помочь.
– Не получится, я уже пробовала. Без сопровождения королевских стражников мне и шага не дадут сделать из замка.
– Быть может, разок мне удастся сделать исключение из правил. Одну тебя точно не отпустят, но если будешь в моём сопровождении, то шанс есть. Главное не привлекать лишнего внимания, пока мы за пределами замка.
– Хотелось бы мне посмотреть, как ты будешь уговаривать главу королевской стражи, только от одного его взгляда мне становится не по себе…
– Странно, что ты его боишься, он ведь должен тебя защищать.
– Я его не боюсь, просто мне не по себе рядом с ним. У тебя когда-нибудь было такое, что только встречаешь человека и сразу чувствуешь, хороший он или плохой? Как будто сердце подсказывает.
– Не уверен… – задумался Теодор. – Во всяком случае, ничего такого не припоминаю.
– А у меня частенько бывает такое. Даже если на то нет видимой причины, к одним людям меня тянет, а от других хочется держаться подальше. В тебе, например, я чувствую доброту, которую ты почему-то не показываешь, а вот в Геронте чувствую какую-то тяжесть. Словно сотни убитых им же на войне, навсегда остались в его душе тяжким бременем.
– Интересно… – задумался Теодор. – Наверняка я бы счёл это абсурдом, если бы не одно но: Геронт был моим учителем по военному делу и что-то подобное в нём действительно есть. Интересно, а что она об отце скажет?
– Как-то странно ты на меня смотришь, – улыбнулась королева. – Надеюсь, после этого ты не подумаешь что я совсем глупая…
– Нет, наоборот это интересно. А что ты, например, скажешь о моём отце? – «невзначай» спросил Теодор.
– Так и знала, ты подумал, что я совсем дура, – вновь безобидно улыбнулась Аделина. – Одно дело мои личные предпочтения, совсем другое, когда это касается правления. В таких делах нужно полагаться на разум, а не на чувства.
– Ну да, ты права. Слова настоящей королевы, – улыбнулся Теодор в ответ. – Куда мы, кстати, идём? Королевский зал в другой стороне.
– Когда я была на лошади, то кое-что увидела. Ты сказал попытаться обернуть обстоятельства в свою пользу и, кажется, я знаю с чего начать.
– Вот как, – задумался Теодор. – Не знаю, что ты задумала, но главное, не делай слишком опасных шагов, пока твоя власть не укрепилась.
– Не волнуйся, я всё понимаю.
После ответа Аделины и нескольких секунд раздумий, Теодор, наконец, начал догадываться, куда она так уверенно идёт. Неподалеку, около главных ворот, уже давно слышались крики простолюдинов, которые хотели присутствовать на коронации или хотя бы увидеть королеву. Обычно на них никто не обращает внимания, но если подумать, для новой королевы это лучшая возможность заслужить доверие народа. Если Аделина сделает всё правильно, то уже через день весь город будет говорить только о ней.
– Да уж, вот чего от неё точно не ожидал, так это таких решений, – начал раздумывать Теодор. – Может она наивная, но отнюдь не глупая.
– Они ведь тоже поданные королевской семьи, почему же им нельзя хотя бы увидеть королеву? – тихо проговорила Аделина.
– Это то же самое, что и спросить: почему мир устроен так, как он устроен. На оба вопроса ты знаешь ответ, – честно сказал Теодор.
– Да, пожалуй, – однозначно произнесла Аделина и заметно ускорила шаг.
– Такие как мой отец находят несправедливость этого мира «справедливой», такие как я просто сдаются и принимают мир таким, какой он есть, – вновь задумался Теодор, глядя на смелые шаги Аделины. – А ты, похоже, искренне желаешь его изменить. Что ж, в детстве я был таким же, во всяком случае, пока не поумнел и не осознал всю бессмысленность этой затеи. Мне даже интересно, какой станешь ты, увидев истинное лицо мира и живущих в нём людей?
Едва королева показалась около главных ворот, как и стражники и толпа начали постепенно затихать, причём больше от удивления, нежели из-за почтения. Даже те, кто минуту назад требовал присутствия королевы, не могли поверить, что Аделина действительно пришла, ведь раньше, как бы громко они не кричали, их никогда не слышали.
– Это королева! – начали слышаться крики. – Она здесь!
Аделина не ждала от народа ни радости, ни добрых пожеланий, шагая вперёд, она лишь надеялась, что её поступок оценят. Надеялась, что люди её поймут, и быть может даже поддержат. Конечно она знала, что найдутся и те, кто всем сердцем ненавидит знать вместе с королевской семьёй, но и подумать не могла что их окажется так много. Стоило королеве подойти чуть ближе, как вместо советов и просьб на неё обрушилась река злобных выкриков, упрёков, и обвинений. Всего за несколько секунд она услышала столько оскорблений, сколько не слышала за всю свою жизнь, причём на этом всё только начиналось. Дальше пошли упрёки в сторону отца, знати, сестры, да и вообще всех, кто имеет хоть какое-то отношение к власти, словно за стеной королевского замка одни палачи, детоубийцы, и предатели. Аделина с ужасом вслушивалась в каждое слово, а народ, срывая злость, даже не догадывался, что всё это она воспринимает всерьёз.
– Не принимай близко к сердцу, они годами ждали возможности высказаться, – проговорил Теодор, заметив, как королева опустила голову.
– Ничего, они имеют право… – стараясь не показывать свою подавленность, ответила Аделина.
– Эй вы, тише там!!! Сейчас языки пообрубаю, – прокричал стражник, а затем незамедлительно подбежал к королеве. – Ваше Величество, что вы тут делаете? Разве вы не должны быть на коронации?
– Для меня коронация в тронном зале уже закончилась, высшее сословие признало мою власть и вручило подношения. Теперь, чтобы стать королевой не только для знати, но и для всех подданных Веленгельма, обычный народ тоже должен меня признать.
– Кто вам сказал такую глупость? – усмехнулся стражник. – Вступайте и отдохните, сегодня был тяжелый день.
– Такую глупость сказала я, – твёрдо ответила королева и, ускорив шаг ещё больше, двинулась к закрытым главным воротам.
– И не говори, сам не знаю что сказать, – тихо проговорил Теодор, а затем, отправляясь за Аделиной, похлопал по плечу оцепеневшего стражника.
От слов, что Аделина наговорила стражнику, лица простого люда моментально сменились полной растерянностью. Они настолько привыкли к постоянному презрению со стороны высшего сословия, что даже и забыли, как реагировать на справедливость которую так долго ждали. Из всей толпы в несколько дюжин человек, лишь один оказался достаточно смелым, чтобы медленно зашагать в сторону королевы. Он был самым старым среди присутствующих, и по виду пользовался большим уважением среди простолюдинов.
– Здравствуйте Ваше Величество, я тот, кто привёл сюда этих людей, – подойдя вплотную к решетчатым воротам, заговорил старик с большой бородой и побелевшим слепым глазом. – Приношу извинения за их слова; не они, не я, даже не надеялись, что вы пришли для разговора с нами.
– Как ваше имя? – будто не замечая извинений, спросила Аделина.
– Меня зовут Эйнар.
– Эйнар, если вы не против, давайте разговаривать на равных? Без обращения к титулам.
– Что ж, если так будет угодно… Аделина, с какой целью ты хочешь с нами поговорить? Я вижу что все, кто со мной пришел, хотят знать ответ на этот вопрос.
– Я не преследую какой-то одной цели. Просто подумала что мне – как королеве, необходимо знать волю народа, чтобы лучше править.
– Посмотри на эту женщину, – говорил старец, показывая на прихожан. – У неё погиб ребёнок от голода. У этого мужчины погибла вся семья от болезней. А эти дети остались совершенно одни, их родителей оклеветали и забили до смерти. Я могу долго перечислять этот список несправедливых смертей, но главное, что чувствуешь ты, когда его слышишь. Если готова поставить себя на наше место, то и нашу волю понять не составит труда, если же нет, то чтобы я не говорил, мои слова не найдут отклика в твоей душе.
– Ваши слова уже нашли отклик, но что мне делать? Как мне исправить эту несправедливость?
– Начни с колодцев, многие из них уже сгнили и стали рассадниками для болезней. Как только решишь эту проблему мы хотя бы перестанем бояться за самое важное, что у нас есть, за детей, которые прямо сейчас вынуждены пить гнилую воду. Что касается остального, решение остаётся за тобой, если ты действительно та, кем хочешь казаться, другие справедливые изменения не заставят себя долго ждать.
– А как же голод!? – прокричал кто-то из толпы. – А бесправие? Неужели к нам продолжат относиться как к зверям!? – всё больше нарастали крики. – Мы выживаем пока они тут набивают живот!!!
– Вот оно, истинное лицо всех жалких людей, которые как родились простолюдинами, так ими и останутся до самой смерти, – мысленно проговорил Теодор, глядя на вновь кричащую толпу. – Дай им хлеба они попросят зрелищ, дай им зрелищ они попросят золота, дай им золота они попросят богатства, и так до бесконечности, пока рано или поздно не получат отказ. Всё, что такие люди могут это ждать помощи, оправдываясь несправедливостью мира, а если этой помощи нет, то сложив руки, они будут винить власть, бога, судьбу, лишь бы не казаться жалкими в своих же глазах. Перед ними стоит маленькая восемнадцатилетняя девочка с красивой железкой на голове, а они этого даже не замечают, продолжая взваливать на её хрупкие плечи все свои проблемы.
– Вспомните, зачем мы пришли сюда, – громко начал старец, обернувшись к толпе. – Нас привело отчаянное желание быть услышанными… и разве этого не произошло? Разве не за это мы так отчаянно боролись? Слова нашей королевы вселили в меня надежду, о большем я даже и не мечтал. Ваше Величество, – встав на колено, вновь обратился Эйнар к королеве. – Вы хотели получить признание народа… я признаю вашу власть от своего имени и желаю вам долгого правления.
– Вы тоже заметили? – шепотом спросил стражник, обратившись к Теодору.
– Да, старик явно не так прост, его движения в точности повторяют присягу королевского стража, – так же тихо ответил Теодор. – А я-то гадал, откуда у простолюдина столько воспитания…
– Это точно… смотрите, как он искусно управляет стадом, теперь они тоже встают на колени.
– Я бы не назвал это управлением, скорее простолюдины в первый раз подумали головой.
После речи Эйнара, простолюдины один за другим вставали на колено, признавая Аделину королевой. Кто-то охотно склонил голову, а кому-то вначале потребовалось побороть свои сомнения, но так или иначе, вскоре все без исключения доверили свои надежды новой королеве. Этот груз ответственности королева почувствовала даже через ворота; вначале как слабую дрожь в теле, а затем и как понимание того, что жизнь королевы не может принадлежать только ей одной. С этим пониманием Аделина наконец нашла ответ на свой главный вопрос: она осознала, что быть королевой это не заботится о народе, быть королевой это жить ради народа и его процветания.
– Спасибо вам, пусть сейчас между знатью и простыми людьми много разногласий, вы всё равно поверили в меня. Я никогда этого не забуду, – тихо начала Аделина. – Теперь, благодаря вам, мне понятно как воспользоваться полученной властью. Я снова сделаю Веленгельм справедливым, сделаю так чтобы каждый его житель, независимо от титула, мог жить достойно. Дайте лишь немного времени и сами всё увидите, – твёрдо договорила королева, а затем обратилась к стражу. – Раздай каждому по буханке хлеба.
– Что? Где я возьму столько хлеба? – удивлённо проговорил стражник.
– Мне всё равно, хоть из-под земли достань. Если не можешь, то я пойду в тронный зал и возьму оттуда.
– Эй-ей, успокойся Аделина, – вмешался Теодор, а затем обратился к стражнику. – Отправь своих людей в погреб королевской кухни, пусть там возьмут.
– Хорошо, будет сделано, – без пререканий ответил стражник.
– Пойдём Аделина, они и без нас тут справятся, – торопливо проговорил Теодор и принялся уводить королеву, опасаясь, что она ещё чего-нибудь начудит. – В тронном зале нас наверняка уже заждались.
– Теодор, я и без вашей помощи могу идти, – резко выхватила она руку, а затем задумчиво зашагала вперёд.
– Да уж, чувствую, оберёмся мы от неё проблем… – проговорил в мыслях Теодор. – Если она продолжит так себя вести, то долго не протянет.
После ухода королевы народ понемногу начал «оживать»; одни принялись восхвалять королеву, другие обсуждать её речь, третьи и вовсе обвинять в лицемерии. В этой поднявшейся шумихе выделялся лишь Эйнар, который молча смотрел на уходящую королеву и думал о чём-то своём.
– Ты очень изменилась Аделина… – думал старец. – Раньше я знал эгоистичного ребёнка, а сейчас вижу настоящую королеву. В первый же день у тебя получилось сделать то, чего за десятки лет никому не удавалось – пошатнуть невидимую стену между простолюдинами и знатью. Те, кто побывал по обе стороны прекрасно знают, как она незаметно искажает реальность: простолюдины видят за стеной жестоких, высокомерных, детоубийц, а на другой стороне знать видит в простолюдинах лишь грязных, озлобленных, кричащих зверей, которые только и хотят кусок урвать побольше. Само собой неправы здесь все, рождая своей ненавистью только ещё больше ненависти в ответ, но так ли важно, кто это начал? По-моему, куда важнее кто разорвёт этот порочный круг, правильно ведь, Ваше Величество?
Севастьян, нейтральная гильдия охотников.
Несмотря на то, что Севастьян своими глазами видел, как настоятельница уехала из нейтральных земель, на этом его проблемы только начинались. Мало того, что у согильдийцев появилось много новых поводов для насмешек, так ещё глава гильдии попросил его зайти и отчитаться о произошедшем. Вроде бы ничего страшного, многие охотники лично отчитывается перед магистром. Правда если «многие» отчитываются о выполненной задаче, то Севастьян чаще всего объясняется, как попал в очередную передрягу. И ладно бы сделали хоть один выговор, но нет, вместо этого Агеон молча хлопал по плечу и с улыбкой отпускал, отчего молодой охотник злился ещё больше. Несмотря на его хорошие навыки, к нему относились не как к охотнику, а скорее как к ребёнку. Бывалые даже талисманом прозвали, ведь всегда, когда они возвращались с чёрного леса, около ворот их ждал Севастьян, чтобы перевязать раны или просто помочь дотащить снаряжение.
– Агеон, можно войти? – постучался Севастьян.
– Заходи давай, я тебя уже второй час жду, – послышался спокойный ответ за дверью.
– Извиняюсь за задержку, решил лично убедиться, что Сандра уехала.
– Эт правильно, у нас своих проблем хватает, чтобы ещё чужие решать, – разбирая какие-то бумаги, задумчиво говорил глава. – Я тут посмотрел отзывы мастеров о тебе, очень впечатляет. Твои навыки в стрельбе растут не по дням, а по часам.
– Не удивительно. Пока другие выполняют важные задачи, мне только и остаётся что тренироваться.
– Ты присаживайся, чё встал-то. Нам есть, что обсудить.
Комната магистра не выделялась особым шармом; на стенах висели десятки картографических набросков чёрного леса с охотничьими угодьями разных зверей, стол завален кучами бумаг непонятного содержания, а пол устелен шкурами крупных чёрных волков в человеческий рост. В глазах гильдийского охотника комната магистра обыденна и ничем не примечательна, однако стоит зайти сюда простому человеку, как он тут же начнёт разглядывать всё вокруг, поражаясь огромным размерам когтей, шкур, и других развешенных повсюду трофеев. Неспроста именно здесь новоприбывшие охотники принимают окончательное решение о службе в гильдии, ведь только тут «наглядно» показано, с чем действительно придётся столкнуться в чёрном лесу.
– Если это по поводу Сандры, то я просто оказался не в том месте, не в то время, – сев на стул рядом с магистром, попытался объясниться охотник.
– Да все давно знают, что у тебя чуйка оказываться не в то время, не в том месте. У нас есть дела поважнее. Четыре часа назад должен был вернуться отряд охотников, если они задержались, значит возникли проблемы.
– Вы хотите, чтобы я был частью спасательной группы?
– Именно так. Сейчас уже поздно идти в чёрный лес, иначе до примерного местоположения охотников вы доберётесь только ночью, поэтому готовь вещи и хорошо выспись – пойдёте с первыми лучами.
– До утра они ведь могут сами вернуться.
– Не исключено, но у нас есть чёткие правила и инструкции: независимо от результата миссии отряд должен вернуться хотя бы в крайний срок. Если отряд не возвращается – мы готовим спасательную группу.
– Понимаю… к завтрашнему утру буду готов. Можно идти?
– Подожди… ты пойдёшь с опытными охотниками, которым лишние объяснения не требуются, тебе же стоит учесть несколько вещей: первое, к болотам даже не подходи, если каким-то чудом не утонешь, то станешь обедом для огромных змей. Второе, не подходи к пещерам, если они ведут вглубь. Вероятно, это очередное логово зверей. И третье, останешься один в ночном лесу – скорее всего не выживешь, поэтому не отставай от группы. Если же по каким-то причинам останешься один, то ищи безопасные места, о них тебе рассказывали на инструктаже.
– Мне всё это известно. Столько раз слышал инструкции по выживанию, что могу хоть наизусть их пересказать.
– Кстати насчёт этого… – признался Агеон. – Даже если ты идеально выполнишь все инструкции, то шансы пережить ночь в одиночестве где-то пятьдесят на пятьдесят. Обычно я такое не говорю, чтобы охотник не падал духом, но даже на втором ярусе, куда вы направляетесь, звери в два раза опаснее, чем за пределами чёрного леса.
– Не волнуйся, это мне тоже известно. Пусть я дальше первого яруса не был, зато мне не раз довелось разговаривать с бывалыми. Они даже про надзирателей успели рассказать.
– Знаешь, почему их так назвали? – с интересом спросил глава.
– Из-за изощренного способа охоты. Они могут часами преследовать жертву, ожидая момента для атаки, но самое страшное даже не это. Дождавшись момента, надзиратели не убивают, а всего лишь отравляют жертву своими длинными когтями, чтобы потом снова спрятаться и ждать, пока яд распространится по телу. Во всяком случае, я так слышал.
– Да уж… с одной стороны это популярная страшилка среди охотников, с другой – реально существующие тварюги. Именно надзиратели доставляют больше всего проблем охотникам, если другие опасные хищники привязаны к определённому лесному ярусу, то надзиратели могут быть где угодно. Их даже на первом ярусе несколько раз замечали.
– Кстати, всегда хотел спросить: а до какого максимального яруса мы доходили?
– Насколько я знаю, наши отряды доходили до топей, это конец третьего яруса. Оттуда, в общем-то, и достали шкуры гигантских чёрных волков.
– А кто там ещё обитает?
–Ты чё, на третий ярус собрался? К чему такие вопросы?
– Все охотники знают, что чем дальше ярус, тем опаснее звери. Вот мне и стало интересно, если на втором ярусе обитают настолько опасные звери, то что тогда на третьем? Или на четвёртом. Разве можно представить кого-то хуже надзирателей?
– Поаккуратнее со своей любознательностью, в чёрном лесу она явно до хорошего не доведёт. Вот что я тебе скажу… – сел рядом Агеон и положил руку на плечо Севастьяна. – Бывалые хорошо изучили третий ярус и не нашли ни одного логова надзирателей, скорее всего эти звери пришли из четвёртого яруса. Ты понимаешь, что это значит?
– Ммм… – задумался Севастьян. – Они достаточно умны, чтобы проявлять любознательность?
– Это значит что на чётвёртом ярусе неподходящие условия охоты для них. Иначе говоря, даже для хорошо скоординированной умной стаи надзирателей не по силам добыть там достаточно пропитания, что, в общем-то, и вынудило их проявить, как ты говоришь, любознательность. Я не знаю, что может обитать на четвёртом ярусе, но зато мне точно известно, что это «что-то», не по силам человеку.
– А если это «что-то» выйдет из леса, что тогда? – внезапно сменил тон Севастьян.
– Что за глупые вопросы? С чего ты взял что «оно» вообще когда-нибудь выйдет? Звери не люди, они покидают место своего обитания только в крайнем случае.
– Бывалые уже несколько недель твердят, что ярусы в чёрном лесу начали смещаться, теперь даже на первом ярусе начали пропадать охотники. Агеон, я же не глухой и не слепой, в гильдии никогда не было так пусто и никогда не было так много нападений зверей на близлежащие деревни. Может, ты скажешь что происходит?
– Выполняй свою задачу Севастьян, – поднялся глава со стула. – Остальное не для твоих ушей. Можешь идти.
– Ты прав Агеон, звери не покидают место своего обитания просто так… – уходя, произнёс Севастьян. – Что-то их испугало. Что-то ужаснее, чем даже самый отдалённый ярус чёрного леса.
– Ой, шел бы ты уже, – продолжив рассматривать какие-то бумаги, ненавязчиво проговорил Агеон. – Мне и без тебя тут умников хватает.
– Похоже, он лучше меня понимает к чему всё идёт, – закрывая дверь, подумал Севастьян.
– Будь осторожен. Из-за небывалого количества заданий в гильдии остались одни новобранцы, мне больше некого отправить… – подумал Агеон, глядя на уходящего Севастьяна.