Роман Сергеевич Цуканов
Дух некроманта
– Я не убиваю по прихоти. А остановился, лишь чтобы донести лишь одну вещь: лошади уж точно невиноваты в том, что ты по своей жадности нагрузил полную телегу всякого хлама. Это твоя ошибка, если хочешь позлиться, то злись только на себя, – договорил Елеазар и направил лошадь вперёд. – Честно говоря, ненавижу, когда без причины поднимают руку на беззащитного. Даже если это всего лишь лошадь.
– Более глупого повода для остановки даже я бы придумать не смог, – напоследок произнёс торговец.
– Я знаю, – иронично ответил Елеазар. – Если бы я верил во всякие бредни про бессмертных, то наверняка бы сказал, что это они нас встретили. Прощай.
Сколько ужасов способен пережить человек? После смерти Рианы, Елеазар то и дело задавался этим вопросом. Несколько лет ему казалось, что черта уже очень близко, он знал что завтра либо через неделю, или может быть через месяц, ему всё надоест и он воткнёт себе нож в горло. Но время шло, а черта не приближалась, она лишь чувствовалась и всё. Только тогда Елеазар осознал, что черты нет, он понял, что человек способен пережить всё что угодно, но с каждой потерей он будет терять себя. Чувства и эмоции со временем исчезнут, пока внутри не останется ничего, что бы хоть отдалённо напоминало человечность. В таком случае тело, конечно, будет живо, но жив ли будет человек? До сегодняшнего дня тени казалось, что он давно мёртв внутри, однако стоило встретить Арлена, как в его замученное сознание вновь пришли картины из прошлого. Он вспомнил чёрные волосы Рианы, вспомнил, как он её любил и обещал всегда защищать, он даже вспомнил, с каким восторгом дарил ей подарки после очередной удачной кражи какого-нибудь кошелька. Несмотря на тяжелые времена, Елеазар был вне себя от счастья при каждой улыбке Рианы, и пусть он воровал, зато Риана и Бограт больше не страдали от голода. Елеазар хотел как лучше, но получилось, что он своими действиями отправил всех в могилу.
– Это только моя вина… если бы я хоть немного думал о последствиях, – мелькнуло в мыслях у тени. – То всё могло закончиться совсем по-другому…
– Мне только остаётся догадываться через что ты прошел… – глядя на исчезающий силуэт Елеазара, тихо проговорил Арлен. – Ты можешь не верить в бессмертных, но, похоже, именно из-за них наша встреча состоялась.
Одиннадцать лет назад, столица Мэнгорна, район среднего сословия.
В этот день Арлен очередной раз поссорился с отцом. Ближе к старости тот окончательно рехнулся, каждый день вопя, что лучше перепишет наследство на свою лошадь, нежели на бесхребетного сына. Арлен, как всегда, не стал выслушивать его старческие истерики и просто покинул дом, уж легче он прогуляется под ночным дождем, чем будет слушать старика, которому уже давно пора в могилу.
– Пожалуйста, помогите кто-нибудь!!! – внезапно он услышал тонкий женский голос в паре десятков метров.
Арлен ни секунды не сомневался в том, что надо помочь, он тут же побежал на крик и увидел трёх детей в старой изорванной одежде, один из них лежал на земле, держась за окровавленную ногу, а оставшиеся двое пытались его поднять. Арлен не понаслышке знал, что среди бездомных сплошные воры и лгуны, но пусть даже так, в его глазах они всегда оставались детьми, которые когда-то остались совсем одни в этом мире.
– Бесполезно… не веди себя словно только родилась, – охрипнувшим от боли голосом говорил раненый мальчик. – Нам никто не поможет кроме нас самих. Отдохните пока что, я сам пойду…
– Не вздумай больше двигаться! – со слезами на глазах прокричала сидящая рядом девочка. – Ты и так потерял слишком много крови из-за своего дурного упрямства!
– Что у вас случилось? – спокойно спросил Арлен, подбежав поближе.
– Пожалуйста, помогите! – тут же обернулась девочка. – Елеазар… он умирает!
Когда войска Веленгельма вторглись в столицу, Арлен многого успел насмотреться. Он видел, как сотни родителей жертвовали своей жизнью, защищая дом от безжалостного и губительного набега захватчиков. Многие дети своими глазами видели смерть отцов и матерей, но в отличие от взрослых, на этом их беды только начались: по причине того, что они хоть как-то пытались прокормиться, всего через год на бездомных началась настоящая охота. С ней обещали конец воровства и помощь всем нуждающимся, но на деле Арлен увидел ребёнка с глубоким порезом на ноге, плачущую над ним девочку, и ещё одного мальчика, который трясся, то ли от холода, то ли от страха, и ему было всего лет двенадцать на вид. После увиденного, так и хочется спросить у короля: разве для этого родители спасали своих детей? Для того чтобы они страдали от голода, холода, страха, а после всего пережитого за ними ещё и травлю устроили!?
– Дайте взглянуть на рану, – распутывая кровавые тряпки, говорил Арлен, а затем обратился к девочке. – Как тебя зовут?
– Риана… – ответила она дрожащим голосом.
– Риана значит… – подумал Арлен.
Судя по тряпкам на ране, она, несмотря на холод и дождь, не переставала отрывать куски от своей одежды и обматывать ими ногу, надеясь остановить кровь. Поступок, конечно, отважный, но во многом неумелый, с такой раной даже тугие и хорошие повязки могут не справиться, не говоря уже о накрученных лохмотьях.
– Риана, мне придётся затянуть повязки потуже. Просто наматывая тряпки на рану кровь мы не остановим.
– Если умеешь, то делай, – тихим голосом произнёс Елеазар. – У меня всё тело тяжелеет, долго я не протяну…
– Сколько прошло времени с момента получения раны? – затягивая повязки, спросил Арлен.
– Не знаю… – растерянно произнесла Риана. – Минут десять, может быть чуть больше.
– Дело плохо, – торопливо снимая ремень с пояса, говорил Арлен. – Риана, приподними его ногу, я попробую затянуть ремнём.
Арлену оставалось лишь догадываться, как быстро Елеазар потеряет сознание и начнёт умирать; судя по его бледному виду последние несколько минут он держался на одной только силе воли, и это когда его холодное тело больше похоже уже на мёртвое, чем на живое. При нынешней кровопотери пройдёт ещё максимум пять минут и спасать будет некого, но как Арлен может такое сказать маленькой девочке с глазами полными надежды и страха? Пожалуй, ужаснее поступка, чем растоптать детские надежды он и представить не может, поэтому остаётся только второй вариант – делать все, что в его силах. Если отец увидит беспризорников дома, то в лучшем случае, при очень большом везении, будет в ярости. Но если Арлен всё бросит и просто уйдет, то будет жалеть об этом всю оставшиеся жизнь. Риана искренне верит в помощь Арлена… ответить на это равнодушием может только последний выродок.
– Мы идём ко мне домой, там есть лекарь, он поможет, – уверенно произнёс Арлен, поднимая Елеазара на руки.
– С Елеазаром всё будет хорошо? – с надеждой спросила Риана.
– Конечно, не волнуйся, до дома совсем недалеко, – без доли сомнений ответил Арлен, будто сам в это поверил.
Арлен встретил детей на окраине района нищих, это примерно в восьми минутах ходьбы от его дома. При быстром шаге будет чуть меньше, но даже этого вряд ли хватит, чтобы успеть спасти Елеазара. Такова реальность и с этим ничего не поделать. Арлен давно понял, что в этом мире нет чудесных спасений, лишь жестокость и несправедливость.
– Даже если моя помощь окажется бесполезной… – думал Арлен, глядя на закрывающиеся глаза Елеазара. – Я всё равно поступаю правильно.
Дорога до дома оказалась намного напряженнее, чем Арлен себе представлял. И дело было не в том, что Риана или странный молчаливый мальчик кричали и волновались, как раз наоборот, все шесть минут ходьбы они молча смотрели вниз, изредка поднимая взгляд на Елеазара. Казалось, они не хуже Арлена знали, что им может помочь только чудо, и не сказали ни слова даже тогда, когда Елеазар окончательно потерял сознание. Скорее всего, Риана видела этот момент собственными глазами, но всё равно предпочла промолчать. Вместо паники, которая была бы свойственна любому человеку, она лишь ещё ниже опустила голову, зачем-то пытаясь скрыть красные от слёз глаза.
– Мы почти пришли, вы как? – не выдержал Арлен и, подходя к дому, заговорил первым.
– Скажите честно, каковы его шансы!? – едва сдерживаясь, спросила Риана.
– Пока у него есть хотя бы слабый пульс, шанс есть… – честно ответил Арлен, а затем тут же перевёл тему. – Позволь спросить, а как зовут твоего второго друга?
– Это не друг, это мой младший брат, – снова взяв себя в руки, ответила Риана. – Его зовут Бограт.
– Бограт… хорошее имя, – повернулся Арлен к мальчику. – А меня Арлен зовут.
– Бесполезно… после того, как год назад на его глазах погибли родители, он почти ни с кем не разговаривает… кроме меня.
– Ужасно, что в таком возрасте дети видят подобное, – проговорил Арлен, но ответа так и не услышал. – А вот и мой дом, – показал он на огромный особняк. – Постарайтесь вести себя тише.
Почти каждый столичный торговец слышал о так называемых трёх знатных семьях, самых богатых людях столицы. Поговаривают, что сам король обращался за их помощью, когда дело касалось золота или торговли. И пусть Риана не пыталась про них специально что-то разузнать, даже она знала, что «благороднейшие» семьи жили в огромных, почти королевских особняках. Причём если верить слухам, их особняки были точно такими же, в какой Арлен понёс Елеазара.
– Это ваш дом? – С недоверием спросила Риана, пока Арлен открывал огромные железные ворота.
– Не совсем, это дом моего отца. Обычно тут круглосуточно дежурит охрана, чтобы сообщать о гостях, но отец уже три месяца сильно болеет, поэтому никого не принимает.
– А ваш отец не будет против того, что вы привели нас сюда?
– Не волнуйся и проходи, он ведь сильно болен. Скорее всего, мы его даже не встретим.
Риана никогда не доверяла богатым, она с самого детства видела, как люди феодала жестоко обращались с её родителями, то моря их голодом за любой проступок, то избивая их плетью до полусмерти, если принесли маленький урожай. К ним относились как к животным потому, что знали: никто не будет заступаться за простолюдинов, а захотят убежать, то даже недели не протянут, особенно с двумя детьми. Несколько лет назад Риане это казалось безрассудством, но чем больше проходило времени, тем всё больше она понимала, что таков мир, безрассудный и жестокий. В нём настолько привыкли к несправедливости и безумству, что принимают это как должное. До того как Риана встретила Елеазара они с братом три дня скитались по столице пытаясь найти работу или выпросить хоть немного хлеба, однако, в лучшем случае, на них просто не обращали внимания, также как на сотни других бездомных детей. Дошло до того, что в отчаянии Риана начала стучаться в богатые дома, где было полно роскоши и еды, но опять же, вместо сострадания она получила лишь ненависть в свою сторону. Казалось, её презирали и выкидывали с порога не из-за каких-то проступков, а только за то, что сами люди боялись очутиться на её месте, чувствуя отвращение, они как бы доказывали самому себе, что намного выше бездомных. Так, конечно, было не со всеми, кто-то просто закрывал дверь перед самым лицом, но что это меняет?
– Даже обычные люди не помогают сиротам, не говоря уже о богатых… неужели он специально заманивает нас в дом чтобы нацепить кандалы!? – подумала Риана, крепко ухватившись за нож в кармане, а затем серьёзным тоном спросила. – Насколько я знаю, первыми охотиться на бездомных предложили именно богатые семьи из-за постоянных краж. Почему же, вместо того чтобы ненавидеть вы нам помогаете?
– Каждый знает, что детям помогать нужно, бездомные или с домом, разница между вами только в том, что когда дети без родителей сталкиваются с совсем недетскими проблемами, некому им помочь и показать правильную дорогу, – задумчиво говорил Арлен, торопливо шагая через огромный двор своего дома. – Понятное дело, что в такой ситуации без ошибок не обойдётся, поэтому какой смысл злиться? Ну не могут дети стать взрослыми, лишь потому, что начали жить во взрослом мире, я сам через это прошел, я знаю… всё, что ребёнок может, это лишь подрожать взрослым постоянно игнорируя свои настоящие желания.
– Сами прошли через это? – спросила Риана, всё ещё держась за нож. – Сомневаюсь, что ребёнок из богатой семьи может знать, каково жить в холоде и голоде.
– Голода, конечно, я не знаю… но не думай, что рождение в богатой семье означает счастливую и безоблачную жизнь. Знала бы ты моего отца, сразу бы поняла, о чём я говорю, – говорил Арлен, подбирая нужный ключ к дому.
Риана пережила слишком много предательств, чтобы просто так взять и поверить в красивые слова Арлена. В ответ на его искреннюю речь, она лишь сильнее вцепилась в нож. По столице уже давно ходят слухи о богатых семьях, которые специально заманивают бездомных детей, а затем, приставив нож к горлу, заковывают их в кандалы. Большой трёхэтажный каменный дом с крепкими железными замками, двор, окруженный высокой стеной, и ко всему прочему внезапно появившиеся знатный прохожий «необычайной» доброты. Всё это слишком подозрительно, и если бы не Елеазар, то Риана бы даже шага не сделала в сторону Арлена, уже не говоря о том, чтобы добровольно завести себя в возможную ловушку.
– Ведите себя тихо и ничего не говорите, пока мы не дойдём до комнаты, – всё ещё сомневаясь в своей затее, говорил Арлен. – Надеюсь, отец спит…
Едва зайдя за порог, Риана тут же попала в огромный каменный зал с ковром посередине. Уже сам по себе он наводил страх своим мрачным видом, но на этом всё только начиналось: далее шел небольшой тёмный коридор, освещаемый всего парой свечей, отчего у Рианы всё сжалось внутри, а руки начали трястись. Ей хватило всего пары десятков секунд, чтобы страхи достигли своего апогея, а разум сменился паникой и опасениями. Теперь, чтобы не дать шанса застать её врасплох, при любом непонятном шуме Риана мгновенно сжимала нож и отводила опорную ногу назад.
– Кто здесь!? – послышался мужской голос за спиной, что своей неожиданностью чуть не свёл Риану с ума.
– Тихо, тихо, это я, – шепотом ответил Арлен. – Отец уже спит?
– Ты что, рехнулся? Кого ты привёл, – приближаясь к Арлену быстрым шагом, говорил мужчина лет сорока в одежде дворецкого. – Ордан тебя точно убьёт, если узнает.
– Вот именно, если узнает. Поэтому лучше чтобы ты ему ничего не говорил.
– Чтобы он и мне голову отрубил?! Ну уж нет.
– Послушай, ты сам знаешь, что ему недолго осталось. Как думаешь, кто займёт его место? Если хочешь остаться тут, то держи язык за зубами и быстро позови лекаря, – твёрдо произнёс Арлен и пошел вперёд. – Я буду в своей комнате.
После разговора Арлена с дворецким, беспокойство Рианы понемногу начало утихать. Теперь почти все её переживания были только о Елеазаре, и о том, как много крови он потерял, пока они шли от района нищих. Будь в коридоре хоть чуть светлей, Риана бы незамедлительно бросилась следить за дыханием Елеазара, но так как в ночной темноте виднелись лишь мрачные силуэты, ей оставалось лишь верить… Верить в то, что Елеазар и сейчас победит все трудности, а затем, как обычно, улыбнётся и скажет: не стоило беспокоиться, бывало и похуже.
– Извини, что тут так темно, – начал Арлен, открывая дверь в свою комнату. – Раньше за свечами следили, но сейчас отец не видит в этом надобности.
– Нет, ничего… – растерянно проговорила Риана и зашла в комнату, не менее мрачную, чем сам коридор.
– Это чудо, но у него всё ещё есть пульс, – положив Елеазара на кровать, проговорил Арлен, а затем принялся зажигать свечи в комнате. – Теперь остаётся только ждать лекаря, надеюсь, он поможет.
В ожидании каждый миг тянулся целую вечность. Осознавая, что Елеазару в любой момент может стать хуже, Риана, не снимая руку с пульса, вслушивалась в каждый стук его сердца, с надеждой поглядывая на дверь. Чем больше проходило времени, тем больше Риане казалось, что жизнь уходит из Елеазара: дыхание становилось слабым, пульс едва чувствовался, а лицо приобретало всё более бледный цвет. И как бы Риана ни пыталась держать себя в руках, уже через две минуты её мыслями вновь завладели эмоции и чувства. Она вдруг невольно представила что будет, если Елеазар не справиться и погибнет, если все её надежды мгновенно исчезнут, а на их место придёт глубокое и долгое отчаяние. После этого ничто уже не будет как прежде; вся её независимость лишь маска, за которой скрывается чувствительная и робкая душа со своими хрупкими мечтами. Что ещё может дать Риане сил улыбаться, кроме как не вера в будущее? Не обходилось ни дня без мыслей о том прекрасном дне, когда всё в жизни будет хорошо; когда она и Елеазар смогут жить спокойно и счастливо, любя друг друга, когда Бограт вновь начнёт доверять людям, и когда, наконец, не придётся выживать, как сейчас. Эти мечты по сей день хранятся далеко в сердце Рианы и служат главной опорой при любых несчастьях, не было бы их… не было бы Бограта и Елеазара, она давно бы уже сдалась.
– Ну где ваш лекарь! – внезапно крикнула Риана. – У него уже почти нет пульса!
– Проклятье! Ты чего кричишь, – шепотом «прошипел» Арлен, а затем спокойно добавил, вымеряя пульс. – Риана, я понимаю как тебе страшно, но криками ты только всё испортишь.
– Надо что-то сделать, надо ему помочь, – не в силах больше сдерживать слёзы говорила Риана. – Я так не могу… – резко она вскочила с кровати. – Елеазар столько сделал для меня а я тут сижу сложа руки и смотрю как он умирает.
– Если ты хочешь помочь, то для начала успокойся и послушай меня, – твёрдо произнёс Арлен. – С Елеазаром всё будет хорошо, его пульс не менялся уже больше пяти минут. Учитывая состояние, это лучшее, что может быть.
– Я же только что сказала, что пульс слабеет, вы вообще меня слушаете!?
– Да угомонись ты уже, – не выдержал Арлен и, взяв Риану за плечи, силой посадил её обратно. – Теперь отбрось все лишние мысли и померь пульс ещё раз. Я пока схожу, проверю коридор, кажется, там были шаги.
В этот момент Риана едва ли могла кого-то слушать, все её мысли давно перемешались с эмоциями и мелькали в голове одна за другой. Только она пыталась сосредоточиться на пульсе, как внутри словно что-то взрывалось. Риана начинала одновременно злиться, плакать, боятся, и испытывать ужасное чувство бессилия, которое с каждым мгновеньем становилось только сильнее. До ранения Елеазара она даже представить не могла, как это мучительно; видеть страдания любимого человека и в то же время осознавать, что ничем не можешь помочь. Риану будто разрывало изнутри, ей всей душой хотелось сделать хоть что-то для спасения Елеазара, но в реальности, все, что она могла, это просто смотреть… Смотреть на умирающего Елеазара и чувствовать, как в очередной раз её желания беспощадно разбиваются, столкнувшись с реальностью.
– Рана довольно большая, но, к счастью, неглубокая, – послышался голос Арлена из коридора. – Я перевязал ногу ремнем, чтобы остановить кровь.
– Хорошо, кровотечение уже остановилось? – спросил старик с седой бородой, который через несколько секунд был уже в комнате.
– Не уверен… скорее всего да, – растерянно ответил Арлен.
– Думаю, если бы кровь не остановилась, то мальчик был бы уже мёртв, – без доли эмоций проговорил лекарь, одновременно приподнимая раненую ногу. – А вас как зовут дети? – неожиданно сделал он странное доброжелательное лицо.
– Меня Риана, его Бограт, – тут же послышался однозначный ответ.
– Кто на вас напал, Риана?
– Не знаю… разбойник наверно, я его не разглядела, – неумело соврала Риана.
– Интересно, и что же разбойнику потребовалось от трёх сирот? – всё так же спокойно, осматривая Елеазара, спрашивал лекарь.
– А я откуда знаю!? – не сдержалась Риана. – Тут человек вообще-то умирает, может вы отложите допрос на потом!?
– Я поднял его ногу не просто так. Нужно дождаться пока от раны отольёт кровь. С таким порезом спешка крайне опасна… – медленно и без доли эмоций говорил лекарь. – И чего так злиться всего от пары вопросов?
– Я не из-за вопросов злюсь. Вы просто ведёте себя так, словно вам наплевать на Елеазара, он тут умирает, а вы спокойно задаёте вопросы. Конечно… он ведь не из богатой семьи, а всего лишь бездомный, чему я удивляюсь.
– Ты перегибаешь палку, он согласился помочь совершенно безвозмездно, имей хоть немного уважения, – едва сдерживаясь, проговорил Арлен, а затем, взяв Риану за руку, обратился к лекарю. – Мы лучше подождём в коридоре.
– Не нужно… Она очень волнуется, её можно понять, – задумчиво произнёс лекарь, приложив два пальца к лодыжки Елеазара. – Когда люди переживают за близкого человека, они на многое способны. Пару раз меня даже чуть не убили.
– Тогда может не нужно быть таким хладнокровным? – успокоившись, начала Риана.
– Лекарь, который поддаётся эмоциям – плохой лекарь. Помоги мне Риана, подержи ногу в этом положении, – отдал лекарь ногу, а затем, аккуратно разматывая тряпки, продолжил говорить. – Я занимаюсь врачеванием уже много лет, на моих руках погибали сотни людей, не по моей ошибки, а лишь потому, что так было суждено. Если бы я хоть на секунду дал слабину и пропустил сочувствие в своё сердце, то вероятно, давно бы уже сошел с ума. Смерть это всегда горе, но что делать, если в отличие от обычных людей лекарям приходиться жить с ней рука об руку?
– Если у вас такой большой опыт, можете сказать каковы шансы Елеазара? – вновь спросила Риана.
– Ну… – задумчиво произнёс лекарь, рассматривая рану. – Самое страшное уже позади. Благодаря Арлену кровь удалось остановить, а это главное. Кстати об этом, можно тебя на пару слов? – обратился он к Арлену.
– Конечно, – ответил Арлен, и они без лишних слов отправились в коридор.
– Мы сейчас вернёмся, – напоследок произнёс лекарь. – Пока я не приду, держи ногу так, это очень важно.
Едва лекарь и Арлен зашли за порог, как Риана тут же начала вслушиваться в каждый звук, безуспешно пытаясь различить хоть что-то из сказанного. Без сомнений, разговор касался Елеазара, но что именно они обсуждали? Только одна их скрытность уже настораживала, и раз уж так получилось, что больше некому защитить Елеазара и Бограта, ей нужно взять эту роль на себя. Будь Елеазар здоров, он бы наверняка уже стоял у порога и подслушивал разговор. Как единственный защитник он никогда, никому, не верил на слово, а значит и Риана должна поступить так же.
– Бограт, – шепотом она обратилась к брату, но тот даже не обратил внимания. – Бограт! – толкнула Риана его рукой.
На слова Рианы брат никак не среагировал, всё это время он сидел с безжизненным лицом и, казалось, реальность его совсем не заботит. После того как он своими глазами увидел смерть родителей, его уже трудно назвать «обычным» ребёнком. Этот мир оказался слишком жесток, поэтому он создал свой, внутренний мир, где живы родители и где всё как раньше. Риана, конечно, всеми силами пытается его вернуть, но с каждым новым потрясением становится только хуже. Даже постоянные «маленькие поручения» от Рианы и её навязчивые разговоры уже не дают результата.
– Бограт, пожалуйста, обрати на меня внимание, ты мне очень нужен, – едва не в отчаянии проговорила Риана, на что брат, наконец, повернулся. – Мне надо чтобы ты подержал ногу Елеазара в этом положении, справишься?
– ……… – словно не понимая о чём речь, он просто смотрел на Риану.
– Хотя бы кивни головой… – на грани произнесла Риана.
После нескольких секунд невозмутимого ожидания Бограт, наконец, понял, что от него хотят и медленно кивнул. У Рианы не было другого выбора, кроме как ему довериться, стараясь лишний раз не думать она торопливо отдала ногу и тихо направилась к двери. Несмотря на то, что ей всегда хотелось верить в Бограта, он ещё ни разу не выполнял какого-то действительно важного поручения. До этого все просьбы Рианы существовали только для одного: хоть ненадолго вернуть Бограта в реальность.
– Ты уж извини… я всегда рад помочь, особенно детям, но мази слишком дорогие. Можно, конечно, приложить что-нибудь раскаленное к ране, но… – тихо говорил лекарь.
– Лучше мазью, – резко проговорил Арлен. – Я всё оплачу, не переживай.
– Что ж, как знаешь… – послышались шаги.
– И последнее, лучше отцу об этом не знать.
– Я так и понял, – уже рядом с дверью произнёс лекарь. – Как бы там ни было, ты делаешь хорошее дело.
Когда Арлен и лекарь зашли обратно, Риана уже сидела на кровати и как ни в чём не бывало держала ногу Елеазара. Теперь у неё не осталось сомнений, эти люди действительно хотят помочь, а значит и она должна проявить благодарность. После возвращения лекаря Риана без лишних слов делала все, что от неё требуют и старалась без утайки отвечать на любые вопросы. Вначале Арлен спрашивал исключительно про Елеазара и его рану, но со временем Риана настолько увлеклась беседой, что начала рассказывать про своё прошлое, и про то, кем она стала сейчас. Для Арлена, жизнь Рианы и Елеазара оказалась чем-то невероятным, он и сам не заметил, как с восхищением начал вслушиваться в каждое слово, понимая, что по сравнению с ним – эти дети настоящие герои. В отличие от Арлена, они не боялись трудностей и всегда были готовы рискнуть жизнью ради того, кто им дорог. И пусть с каждым днём им становилось только трудней, Риана и Елеазар продолжали бороться, с надеждой обращая взгляд в будущее. Всего за несколько часов разговора с Рианой, Арлен понял, что не так с этим миром и почему человек способен лишить другого человека жизни, даже не задумываясь. Для всего мира сироты лишь воришки, которые не дают жить нормальным людям спокойно, однако если бы только эти люди присмотрелись… Если бы только все, кто так ненавидит сирот хоть немного поговорили с Рианой… Узнали бы о её прошлом, о её мечтах… то сиротам больше никогда бы не пришлось прятаться. Легко поднять руку на того в ком видишь лишь вора, другое дело когда видишь такого же человека как и ты сам, который так же мечтает, так же любит, и так же ищет счастье. Быть может, если бы люди смотрели чуть дальше нацепленного клейма, то сирот бы вовсе не появилось. Сама война была бы другой, без несправедливой жестокости и произвола… Тот, кто убивает людей по прихоти, безжалостный убийца, которому нет прощения, зато тот, кто убивает на войне «врагов» получает награду и почёт, для этого всего лишь нужно заменить слово человек, на слово враг.
Елеазару уже ничего не угрожало, лекарь давно ушел, а Риана и Арлен продолжали говорить, раскрывая друг другу всё больше секретов. Для Рианы это был, пожалуй, первый из взрослых, кто разговаривал с ней на равных, в то время как для Арлена и вовсе, первый человек в жизни, которому не приходилось лгать. Беседа выдалась настолько увлекательной, что Арлен не замечал ничего вокруг, во всяком случае, пока Риана вдруг не уснула, прямо во время очередной истории. Она так и не решилась раскрыть самого главного… Тот, кто ранил Елеазара был стражник. Уже два дня подряд их постоянно преследовали, не давая даже сомкнуть глаз. Их разыскивали повсюду, в городе, за городом, в заброшенных домах, и вот наконец случилось то – чего Елеазар боялся больше всего. У него не осталось другого выхода, кроме как напасть на стражника и стать убийцей, этот выбор он ненавидел, но ничего не мог поделать. Бой принёс Елеазару порез на ноге, но самая большая рана осталась именно в душе. Он клялся, что никогда не будет убивать, что не станет вровень с теми убийцами, которые отняли у него брата и родителей, однако в выборе между Рианой и принципами, он вновь пожертвовал вторым. Начиная с самой первой встречи, Елеазар постоянно причинял себе боль ради чужого спасения, и чем больше Риана об этом думает, тем больше себя ненавидит. Из-за неё Елеазару пришлось пережить столько страданий… А он, вместо того чтобы возненавидеть, снова жертвует всем.
В то время как Риана смотрела уже не первый сон, Арлен сидел рядом и даже глаз не мог сомкнуть от нескончаемого потока мыслей. К нему постоянно возвращался один и тот же вопрос: если они не смогут выжить, когда я их отпущу, это будет моя вина, или чья-то ещё?
– Стражники даже ночью патрулируют каждый закоулок в городе, поэтому идти туда с раненой ногой сродни чистому самоубийству. – Мысленно продолжил Арлен. – Их единственный шанс, это переждать в каком-нибудь доме, пока Елеазар полностью не поправиться, но в том-то и дело, кроме меня этого дома никто не даст. Если только я способен спасти чью-то жизнь, то значит ли это, что в случае моего бездействия ответственность за их смерть ляжет на меня? Хотя причём здесь ответственность, дело совсем в другом… Если из-за моего бездействия с ними что-то случиться, я буду долго об этом жалеть. Пусть я не могу распоряжаться домом, пусть отец в ярости ещё опаснее стражи, но ведь хоть что-то я могу сделать, могу хотя бы попытаться…
До того как Арлен принял окончательное решение в его голове кипел полный хаос из сомнений и мыслей, он осознавал, что его задумка подобна детской авантюре, но кроме неё у Арлена ничего не было. Весь его выбор лежал между бездействием и абсурдной идеей, причём что самое странное, когда он выбрал второе, у него словно камень с души упал. Арлен неожиданно почувствовал спокойствие, и понял, что именно из-за этого решения он уже несколько часов не мог сомкнуть глаз. Конечно, от его мнения мало что менялось, и Арлен всё так же не мог оставить детей у себя, но ведь его дом не единственный, где возможно спрятаться, если он поговорит с лекарем, то может быть они смогут пожить у него, хотя бы немного времени.
– Точно… если кто и может помочь, то только он, – промелькнуло в мыслях у Арлена. – Осталось только дождаться утра.
Чем дольше Арлен думал о своём решении, тем больше убеждался, что поступает правильно. Со временем даже его «голос разума», который до этого то и дело твердил о бредовости всей затеи, начал понемногу утихать, принося с собой усталость и сонливость. Арлен закрыл глаза с ощущением, словно ему впервые в жизни довелось принять действительно важное решение, засыпая, он чувствовал умиротворённость и радость в глубине души, пока вдруг, сквозь дрёму, не послышался тихий голос Елеазара. Вначале Арлен, конечно же, растерялся от неожиданности и даже попытался встать, но затем, хорошенько подумав, вновь закрыл глаза и притворился спящим. Арлен решил, что прежде чем предложить детям остаться, он должен точно узнать, кто, и зачем, ранил Елеазара.
– Просыпайся, – шепотом проговорил Елеазар пытаясь разбудить спящую рядом Риану.
– Елеазар! – едва проснувшись, прокричала Риана, и чуть ли не со слезами на глазах бросилась обниматься. – Я так волновалась…
– Тише, не кричи, – обнял он в ответ. – Где мы сейчас?
– Мы в доме у Арлена, вот он сидит, – показала она на Арлена, который сидел рядом на кресле, и делал вид, что спит.