Марина Васильевна Ледовская
Я тебе посылаю любовь. Книга первая.
– Хорошо, – согласилась та, – только, боюсь, нам не поверят.
Надя увидела Марью Ивановну первой. Та стояла возле калитки и поглядывала на часы, которые то и дело доставала из кармана передника. Цветастый платок обнимал полные плечи. Жидкие седые волосы закручены в пучок, а выбившиеся пряди привлекательно кудрявились на лбу и висках.
– Добрый вечер, Марья Ивановна! – тепло поздоровалась Андреева. Женщина дернула головой, растянула сухие губы в улыбке. Через секунду, распахнув калитку, суетливо выскочила на дорогу. – Это Виктория, я упоминала о ней.
– Да, конечно, доброго здоровья, девочки! Зайдете ко мне в гости? – она всплеснула пухлыми руками и подмигнула. – Напою вас чудесным молоком. Вот только дождемся моих сорванцов-внуков? Обещали вернуться с речки еще час назад, я беспокоюсь. Насилу утерпели, когда кончится дождь, и тут же убежали купаться. А вот и они, – действительно, два подростка спешили домой, сверкая разбитыми асфальтной болезнью коленками, мокрые волосы ежиком. Один был немного постарше и более долговязый, на его лице уже обозначились прыщи. Лицо второго густо усеяли веснушки, на шее повязана черная бандана. Парни вежливо поздоровались, получили нагоняй от бабушки и убежали на грядки есть клубнику.
– Девочки, проходите в дом, – гостеприимно предложила хозяйка.
Дом был самым настоящим, деревенским. Большая веранда, залитая солнцем, здесь, на высокой тумбочке стояло ведро с крыничной водой и лежали стебли укропа для засолки огурцов. В углу старый сервант, возле двери – самодельная обувница с полным ассортиментом: резиновые сапоги, галоши, старые выцветшие тапочки, две пары кроссовок, шлепанцы и одни туфли, вполне приличные.
Переступив высокий порог веранды, девушки оказались в столовой – довольно просторной, отделенной от кухни тростниковой занавеской. Между окнами вдоль стены диван, необычный такой, с высокой спинкой. И хотя выглядел он еще сносно, наверное, насчитывал лет сто. Надя почувствовала это, когда села, пружины громко заявили о себе. Хорошо, что они все-таки не выскакивали наружу.
Марья Ивановна разлила молоко в две белые кружки, Виктория поморщилась, она не любила молоко, но отказаться было неудобно, хозяйка проявляла такое радушие, что пришлось сделать несколько глотков. К своему удивлению Вика поняла, что молоко даже очень вкусное.
– Виктория, я дам тебе чудесную мазь, – сказала хозяйка дома после того, как молоко было выпито с видимым удовольствием. Двигалась она, несмотря на полноту, быстро и бесшумно. – Назавтра синяк под глазом исчезнет, будто его и не было.
Корецкая смутилась, она уже успела забыть о том, что Антон так украсил ее лицо. Марья Ивановна исчезла за дверью, ведущей в зал. Любопытная Виктория заглянула на кухню.
– Надь, здесь есть все: и плита, и холодильник, и даже печь – настоящая! – воскликнула она. Надежда улыбнулась.
– На ней не готовят, лишь подтапливают.
– Насилу нашла мазь, – появилась хозяйка и протянула Вике маленькую пластмассовую баночку. – Внуки все перевернули. И вот что еще: проснитесь завтра пораньше и умойтесь утренней росой, Аграфена Купальница даст вам красоту, – сказала Марья Ивановна, – а вечером приходите к реке, будет Ивана Купала. Ночью милости прошу в мою баньку, я завтра натоплю ее как следует. Наверное, и не вспомните, когда парились в настоящей деревенской бане?
Надя и Вика переглянулись. Вот здорово! Баня, Иван Купала! Просто сказка!
– Ишь, как глаза у обеих загорелись, – насмешливо заметила хозяйка.
Вбежали внуки, чумазые, шумные, схватили по сдобной булке и принялись уплетать. Как большинство подростков, ели они много и часто, требовал растущий организм. Его жернова перемалывали все и не давали жиру ни единой возможности отложиться.
– Ба, мы завтра будем прыгать через костер? – спросил веснушчатый. Его брат презрительно фыркнул.
– Лучше пойдем искать папоротник, – сказал он, – я уверен, мы его найдем.
– Ох, уж мне этот папоротник, – вздохнула бабушка, – рассказала им на свою голову, теперь третьи сутки бредят. Мечтают найти цветок папоротника. Глупенькие, это просто красивая легенда.
– Меня тоже в детстве волновала эта легенда, – вспомнила Надя. Она слышала ее в летнем лагере, от девчонок. Они еще тогда собрались ночью убежать за территорию и отправиться в лес искать цветок. Но вожатые пресекли на корню попытку побега, кто-то донес.
– А я ничего не слышала об этой легенде, – призналась Виктория. Она заметила, что старший подросток с любопытством поглядывает на ее синяк, одернула юбку и показала парню язык.
– О, это замечательная легенда! Виктория, неужели ты ничего о ней не знаешь? Расскажу-ка я с самого начала. Может, еще по кружке молочка?
Глава 37
Марья Ивановна начала рассказ, Виктория и Надя заслушались.
«Кто не выйдет на Купальню, тот будет пень-колода, а кто пойдет на Купальню, тот будет бел-береза».
Купала – бог земных плодов, ему жертвовали перед сбором хлеба. Это день летнего солнцестояния. В половине июня полуденное солнце достигает высочайшей точки на небе и в таком положении остается некоторое время, которое и называется летним солнцестоянием. Затем, достигнув полного проявления своих творческих сил, оно поворачивается на зимний путь, потеряв свою царственную власть над природой, свою живоносную силу, и начинает все ниже и ниже медленно спускаться по небесной горе; дни начинают убывать.
Вся природа, как бы предчувствуя свою близкую старость, спешит жить полной жизнью. Последний месяц кукует кукушка, последнюю чудную песнь поет своим звонким голосом соловей, и скоро, скоро и другие певчие птички приутихнут. Купальская ночь – самая короткая – этой ночью никто не должен спать. Купалу праздновали на Украине, в Белоруссии, в Латвии – называется «Лиго» – самый древний праздник. В Москве издревле праздновали на трех горах, в Петербурге на Петровском острове на «Куллерберге». В десяти верстах от Петербурга, по рижской дороге, старая липа сплетала свои ветви с ветвями других деревьев, образуя как бы природную беседку, здесь не раз отдыхал Петр Великий. Разводили костры, где сжигали белого петуха. Однако все по порядку.
Разжигание огня – в ночь под Ивана Купала разводился большой костер из сучьев и соломы. Это главная особенность Купальской ночи, огонь считался очищающим. Вокруг него плясали и прыгали. «Огонь очищает от всякия скверны плоти и духа, – писал один из этнографов XIX века, – и на Ивана Купалу прыгает через него всякая русская деревенщина». Прыганье через огонь напоминает идею очищения, которую можно найти у греков и римлян в разных видах. Очищение водой и огнем употреблялось у татар при Батые. Еще раньше – у индусов. В некоторых местах через купальский огонь прогоняли домашнюю скотину для защиты ее от мора. В Купальских кострах матери сжигали снятые с хворых детей сорочки, чтобы вместе с этим бельем сгорели и сами болезни. Молодежь, подростки, дети, напрыгавшись через костры, устраивали шумные веселые игры, потасовки, бег наперегонки. Обязательно играли в горелки. Удачный прыжок через огонь, если пламя не коснется прыгающего, и не будет искр, обозначал выход замуж или удачу.
Затем скатывали колесо – культ огня, молили о дожде – Русалии. Но самое интересное – купание, обливание. Да, Иванов день заполнен обрядами, связанными и с водой…
Надя с Викой переглянулись, а мальчишки поерзали, устроились удобнее, поджав ноги. Бабушку слушать – одно удовольствие, словно в сказку попадаешь. Конечно, они городские мальчишки, которые не могут без компьютеров, плееров и прочей современной техники. Интернет – это весь мир в его многообразии, это мгновенная связь, поиск любой информации, это электронная планета. Но пока ничего не заменит прикосновение теплых рук, ласковый взгляд, любимый с пеленок голос, который утешал в трудные моменты и сказки. Да, именно бабушкины сказки. Она такая мастерица. Недаром всю жизнь была историком. Она знает обо всем на свете…
Марья Ивановна, словно подслушав мысли внуков, лукаво улыбнулась:
– В Иванов день купаться – обычай всенародный, и только в некоторых областях крестьяне считали такое купание опасным, так как в Иванов день именинником числится сам водяной, который терпеть не может, когда в его царство лезут люди, и мстит им тем, что топит всякого неосторожного. Ранним утром бабы «черпают росу»; для этого берется чистая скатерть и «бурак», с которыми и отправляются на луг. Здесь скатерть таскают по мокрой траве, а потом выжимают в бурак и этой росой умывают лицо и руки, чтобы «прогнать всякую болезнь, и чтобы на лице не было ни угрей, ни прыщей». Роса служит не только для здоровья, но и для чистоты в доме; Купальской росой кропят кровати и стены дома, чтобы не водились клопы и тараканы, – мальчишки при этих словах захихикали. Бабушка налила им еще молока в кружки. Продолжила рассказ:
– Один из довольно распространенных купальских обрядов – обливание водой всякого встречного и поперечного. «Деревенские парни, – писал орловский корреспондент в середине прошлого века, – одеваются в старое, грязное белье и отправляются с ведрами и кувшинами на речку, где наполняют их самою грязною, мутною водой, а то и просто жидкой грязью, и идут по деревне, обливая всех и каждого и делая исключение только для малолетних и стариков. Но всего охотнее обливают девушек: парни врываются даже в дома, вытаскивают и выносят девушек на улицу силой и здесь с ног до головы окатывают водой и грязью. В свою очередь девушки стараются отомстить парням и тоже бегут на реку за водой. Кончается дело тем, что молодежь, перепачканная, мокрая, в прилипшей к телу одежде, гурьбой устремляется на речку и здесь, выбрав укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купается вместе, причем, разумеется, парни и девушки остаются в одеждах».
В обрядах и играх весенне-летнего цикла венки служили обязательным головным украшением девушек. Так, в восточнославянском обряде «проводов русалки» для ряженой «русалки» плели специальный венок с добавлением крапивы или делали много венков, надевая их ряженой на голову, шею, руки, всю увешивая венками. Последующее уничтожение этих венков (в воду, костер или даже кладбище) символизировало акт изгнания «русалки», – Марья Ивановна сделала паузу, затем посмотрела на Надю, перевела взгляд на Вику.
– В этот день проходил массовый сбор трав. В зачарованную Купальскую ночь деревья переходят с места на место и разговаривают друг с другом посредством шелеста листьев; беседуют между собой животные и травы, которые наполняются особой чудодейственной силой. Все земное зелиё-былиё получает сверхъестественную мощь: и злую, и добрую. Ночные травы цветут Огнем: черная папороть, царе-царь, лев, голубь и другие. Иной пылает неподвижным, сильным пламенем, иной, как молния, летучий, призрачный огонь. «Трава-лев, – сказано об одной из них в древнейшем из «Залейников», – растет невелика, а видом как лев кажется. В день ее и не приметишь, сияет она по ночам. На ней два цвета, один желтый, а другой ночью как свеча горит. Около нее поблизости травы нет, а которая и есть, и та преклонилась перед ней». А вот что говорится о дивной траве киноворот: «Хотя какая буря, она кланяется на восток всеми стволами; то же, если и ветру нет». Собранные травы и цветы кладут под Иванову росу. Высушивают и сберегают. Ими окуривают больных, борются с нечистью, бросают в затопленную печь во время грозы, употребляют их для «отсушки» или разжигания любви…
При этих словах Марья Ивановна с серванта достала большую потрепанную книгу, ласково погладила ее по корешку.
– Вот, досталось мне от бабушки-травницы. Уникальная книга, должна вам сказать, здесь описаны все травы, их свойства, а главное, рецепты к ним. Просто сказочные, скажу, сборы. Есть и приворотные, уж не знаю, насколько они и правда помогают, только шутки с этим плохи. Но я изучаю это как историк. А вот попади книга к несведущему человеку – может натворить такого! – она полистала книгу, страницы переворачивались тяжело, неохотно, словно сопротивлялись. – Туда, где особо интересные сведения о травах, я вложила закладки. Приворотные, к примеру, у меня заложены красным, так как уж больно они опасны.
Виктория почувствовала, как при этих словах гулко забилось ее сердце. Ох, не зря они с Надей зашли в дом к Марье Ивановне, не зря заговорили про Купальскую ночь…
– Девушки завивают венки из трав: Иван-да-марья, лопух, Богородицкая трава, медвежье ухо. Вечером пускают венки на воду, если потонет – суженый разлюбил. Из чудесных трав стоит назвать еще и «плакун-траву», особенная сила которой, по мнению крестьян, заключена в ее корне, имеющем свойство прогонять злого духа, владелец корня будет внушать к себе страх. «Терлич-трава» употребляется для очарования парней: девушки носят ее у себя за пазухой и приговаривают: «Терлич, терлич, хлопцев покличь!» Трава чернобыльник, по народному поверью, противна ведьмам и охраняет от них дома и двор. Ее же заплетают в плети и кладут под Иванову росу с приговором: «Мать-земля, отец-небо, дайте рабам вашим от этой травы здоровья!» Трава «зяблица» помогает от ребячьего крика и от бессонницы; высушенным «расперстьицем» присыпают больные места на теле – порезы, нарывы, опухоли. «Пастушью сумку» издавна заготавливали как хорошее кровоостанавливающее средство; страдающие ревматизмом собирали жгучую крапиву. Для лечения ран и ожогов запасались заячьей капустой; простуда и кашель – мать-и-мачеха, душица, багульник.
Одиноким девушкам тоже есть чем заняться. Несчастным в любви, дабы приворожить избранника, рекомендуется в полночь трижды обежать вокруг ржаного поля. Желательно обнаженной. Пока голая красавица носится кругами, возлюбленный будет видеть ее во сне, а на утро поймет, что она и есть та единственная и неповторимая, которую он искал всю жизнь.
Виктория и Надежда опять переглянулись.
– Ну, Вике это точно не понадобится, – улыбнулась Надя, – в нее влюбляются и без приворотов. Она у нас везучая.
Марья Ивановна внимательно посмотрела на Корецкую, посмотрела так, что та смутилась. Словно мысли ее прочитала, словно коснулась сердца, которое страдало, мучилось и не находило утешения.
– Везение переменчиво, – наконец сказала Марья Ивановна, – вольная птица, не знающая преград, зыбкий песок, убегающий сквозь пальцы, глаза с пушистыми ресницами, которые смотрят на другую…
Корецкая покраснела, отвернулась, Надя озадаченно почесала в затылке. Марья Ивановна иногда любила говорить загадками, Надежда помнила это еще с детства. Да, тогда старшая сестра брала ее с собой в гости. Маленькая застенчивая Надя тихо сидела на стульчике, однозначно отвечала на вопросы, но очень хотела принимать участие в играх взрослых. Но ее не брали. Лиза и Таня готовили себя в невесты. Младшая сестра Тани Сима, возложенные на нее обязанности присматривать за Надей, не исполняла. Ей хотелось гулять во дворе, лазить по садам, воевать с мальчишками. Марья Ивановна часто была в разъездах, но уж если Наде везло, и она заставала ее дома, с упоением слушала истории – длинные, порой непонятные, но удивительно яркие, выразительные, будящие детское воображение, которое у Нади было и так богатым.
Глава 38
Николай подошел к дому: калитка настежь, а дверь заперта. Фертовский принялся мерить двор шагами. Когда надоело, сел на крыльцо, стал рассматривать фотографии, которые принес с собой.
Да, они были, пожалуй, лучшими из всего, что он сделал за последнее время. И дело, конечно, не только в его профессиональном умении увидеть всю прелесть, все своеобразие, самобытность и красоту предметов, явлений, людей. У Нади было необычное лицо, нестандартное. Николай догадывался, что за фасадом ее робости скрывается живость, эмоциональность, способность испытывать настоящие чувства. Многим женщинам, которых он встречал, не хватало естественности, искренности, он ненавидел фальшь, как человек и как профессионал. Ненавидел и порой прямо и жестко заявлял об этом, и ему было безразлично, что думают о нем другие. Разве что-то должно было измениться с появлением Нади? Ни в коем случае! Такие как Антон или Никита способны изменить себе ради женщины, и они при этом считают себя счастливыми…
Николай опять вернулся к снимкам. Вот здесь Надя в профиль. Фертовский понял, что ему хочется смотреть на этот профиль, который безупречным и не назовешь. Не назовешь и не надо. Совершенство в несовершенстве. Да, она абсолютно не тянет на безупречных и складных современных девиц, с которыми ему приходилось сталкиваться, выполняя свои профессиональные обязанности. Они, в первую очередь, старались понравиться, заученно улыбались, отрепетировано двигались. Наверное, этого требовали условия отбора для кастингов, ролей, съемок. Но, оказалось, что и за камерой они продолжали в том же духе. Словно заигрались и уже не могли остановиться. Надя была другой, он заметил это сразу.
Встреча в лесу только подтвердила его предположения. Николай видел ее неловкость, смущение, попав в капкан пня, она явно жаждала остаться одна, но Фертовский не мог уйти, не хотел. Проявив благородство, он помог Наде освободиться, тем самым ввел ее в еще большее смущение. Все это ему показалось забавным и даже трогательным, и совсем развеселило ее бегство. Он долго смотрел на удаляющуюся спину и волосы, которые развевались на ветру.
Потом дом Вадима, спор, где Надя одержала победу. Первая женщина, которая одержала над ним победу. И это его задело не на шутку, сам того не ожидая, он разозлился и наговорил Вадиму Бог весть что о Надежде. Услышав мнение брата, он понял, что Вадим тоже неравнодушен к Наде. Да, брат подтвердил догадку на вечеринке в своем доме, признавшись, что ему нравится Надя, очень нравится. Николаю в этот момент показалось, что земля загорелась под ногами. Вадим мог стать соперником? Фертовского захлестнула настоящая ревность, но он и виду не подал. Решил, что все-таки убедит себя и забудет девушку по имени Надежда.
Николай опять закурил. Часы показывали без четверти десять. Сколько он готов ждать?
Через секунду услышал, как в доме звонит телефон, громко, требовательно. Пять, десять звонков, человек решил, во что бы то ни стало дозвониться. А если это срочно?
Фертовский вышел на дорогу – ни души, где-то вдалеке слышался шум автомобиля, потом затих. Как и затих телефон в доме Вадима. Где же Надежда и Виктория?
Николай в нерешительности еще покрутился возле калитки, потом все-таки закрыл ее. Из кустов выскочил рыжий кот, остановился на середине дороги, беззвучно мяукнул и принялся лизаться, высоко задрав заднюю лапу. Услышав громкий сигнал мобильного телефона, который находился в кармане джинсов Фертовского, кот на секунду оторвался от своего занятия, возмущенно глянул на человека и отвернулся, занявшись чисткой манишки.
– Ба, так что же там про папоротник? – младший внук от нетерпения раскачивался на стуле, рискуя опрокинуть его вместе с собой.
– Да, конечно, главным героем растительного мира становится папоротник, с которым повсеместно связывались предания о кладах. С цветком папоротника, раскрывающимся всего на несколько мгновений в полночь, можно видеть все клады, как бы глубоко в земле они не находились. Правда, достать такой цветок едва ли не труднее, чем сам клад. По рассказам, около полуночи из широких листьев папоротника «внезапно появляется почка, которая, поднимаясь все выше и выше, то заколышется, то остановится – и вдруг зашатается, перевернется и запрыгает. Ровно в двенадцать часов ночи созревшая почка разрывается с треском, и взорам представляется ярко-огненный цветок, столь яркий, что на него невозможно смотреть; невидимая рука срывает его, а человеку никогда почти не удается сделать это. Во время цветения папоротника слышно будто бы голос и щебетание нечистой силы, не желающей допустить человека до чудного, редкого цветка, имеющего драгоценные свойства». Кто отыщет расцветший папоротник и сумеет овладеть им, тот «приобретает власть повелевать всем. Пред ним бессильны будут мощные правители, и нечистые духи будут в его полном распоряжении; он может знать, где скрыты клады; во всякую сокровищницу, какими бы замками она ни была заперта, он войдет как хозяин, ибо двери сами растворяются перед ним – стоит только приложить к замку чудесный цветок. Невидимкою обладатель его пробирается к любой красавице – и нет ничего, что было бы невозможно для него. Но, сорвав цветок, надо бежать домой без оглядки, чтобы ни кричали сзади бесы. Такова сила и власть этого цветка». И помните: земные богатства, которые он открывает, еще никого до добра не доводили. Ведь здесь замешана нечистая сила. Да, да, в эту ночь ведьмы тоже справляют свой праздник. Они собираются на Лысой горе в Киеве и празднуют там свою ночь. У них хранится вода, вскипяченная с пеплом Купальского костра, и на Иванову ночь, обрызгав себя этой водой, ведьма может лететь, куда ей вздумается. Колдуны отбирают у коров молоко, портят хлеба, водяные стремятся утащить человека под воду, леший пугает вошедших в лес, заводит их в чащобу. В этот день слепая змея медянка получает зрение на целые сутки и потому в это время делается очень опасною: бросаясь на человека, как стрела, может пробить его насквозь.
Младший внук Марьи Ивановны все-таки упал со стула, в воздухе мелькнули голые худощавые ноги. Послышалось распространенное «блин!», которое бабушка терпеть не могла. Парень самостоятельно поднялся с пола, потер ушибленный бок.
– На тебя уже начала действовать нечистая сила, – серьезно заметил брат.
– Может быть, – Марья Ивановна спрятала улыбку, – надеюсь, после этого и после всех моих рассказов вы раздумаете идти в лес за папоротником, – сказала она.
Мальчишки переглянулись.
– Мы будем с краю, далеко не пойдем, – старшему, напротив, еще больше захотелось отправиться в лес искать Иванов цвет. Рассказы бабушки только раззадорили его, кроме того, он считал себя уже взрослым, и не верил ни в какую нечистую силу, летающих ведьм, леших и водяных. Сказки все это, не более.
– Там будет много народу, будут костры, песни, – добавил он, – мы же не одни.
Бабушка покачала головой.
– Пойдете на праздник, если пообещаете мне не ходить в лес, – сказала она, оба заметно приуныли, – вместо этого у вас будет возможность загадать любое желание, если сумеете перелезть через двенадцать огородов. Вполне безобидное занятие, учитывая, что все деревенские будут на празднике.
Глава 39
Надя и Вика вернулись домой поздно вечером, они решили еще пройтись до реки. Долго стояли на берегу, слушали говорливый поток воды, проворно исчезающий за поворотом, неустанный стрекот и щелканье в высокой траве. Возле дороги кто-то высадил несколько молоденьких ёлочек, их нежно-зеленые иголки были по-детски мягкими. Здесь же притаились стебли низкорослой травы с фиолетовыми цветками, Надя сорвала цветок, растерла его в руках. Запах был замечательный.
– Что это? – удивилась Виктория. В лесных растениях она ровным счетом ничего не смыслила.
– Чабрец, – пояснила Надя, – очень полезная трава, можно сказать, чудодейственная без всякого Иванова дня.
– Да, кстати, – глаза Вики загорелись, – мы обязательно должны пойти на Купалу.
– Искать папоротник? – засмеялась Надя. – Бегать в неглиже по ржаному полю?
– Но ты же хочешь быть счастливой в любви?
Надежда промолчала, посмотрела вдаль. Солнце потихоньку уходило за горизонт, огромный оранжево-розовый диск плыл в томном вечернем воздухе. Ветра совсем не было, у тропинки, пересекающей поле, желтел зверобой. О нем много рассказывал Вадим.
– Ты хочешь найти того единственного, о котором мечтала всю свою жизнь? – не отставала Вика.
– Кажется, я его нашла, – наконец тихо сказала Надя. Понимание этого пришло неожиданно, будто озарило её. Многое сразу стало ясным, и в душе разлился благодатный елей, он проник в сознание, коснулся сердца. Оно отозвалось первым. Надя скучала по Вадиму.
– Неужели ты все еще думаешь о Мишеньке? – фыркнула Виктория, она не заметила рядом с собой притаившегося маленького лягушонка, двинула ногой. Лягушонок ошарашено отпрыгнул в сторону, напугав ее до полусмерти.
– Миша? – переспросила Надя и весело побежала за лягушонком, обнаружила в траве огромную улитку. Та флегматично сидела на пыльном листе, коричневый с продольными серыми полосами серпантиновый домик съехал на бок, улитка медленно двигала рожками, словно настраивала антенны.
– Так Миша или нет? – крикнула Виктория, она нюхала чабрец и наслаждалась. На душе было спокойно и умиротворенно, так происходило, когда она находила единственно верное решение. Виктория теперь точно знала, как ей поступить, что предпринять, добиваясь своего. Она одержит победу, почему-то сейчас была в этом уверена как никогда. Есть несколько «но», однако при безупречной стратегии они не помеха. А Купальская ночь станет орудием.
– Я думаю, ты скоро узнаешь, – загадочно отозвалась Надя. Она вышла на большую дорогу – пора возвращаться домой, темнеет.
– Ты – тоже, – Виктория догнала подругу. Надя рассеянно кивнула.
К дому подошли, когда совсем стемнело. В окнах свет не горел, значит, Вадим не вернулся, Виктория облегченно вздохнула, еще не время.
– Надюша, мы забыли о Фертовском! – воскликнула Вика, заметив на крыльце несколько окурков. Вероятно, он ждал, нервничал, ведь обещал принести снимки.
– А что? – Андреева удивилась, она только сейчас вспомнила, что согласилась на его вечерний визит.
– Твои фотографии! – возмутилась Вика. – Он должен занести их. Видишь, приходил, ждал, наверняка переживал.
– Переживал? – усмехнулась Надя. – Если это так, я искренне рада, – она выглядела довольной, глаза блестели, улыбка лукавая.
– Ты хочешь сказать, что тебе нравится заставлять страдать Николя? Как ты жестока, оказывается! – Виктория включила свет на кухне, где-то здесь был сыр и булочки, есть хотелось нестерпимо, умственные затраты требовали компенсации. Впереди главная битва. – Он так старался, вложил все свое мастерство. Ты безупречно красива.
– Ерунда! – отмахнулась Надя. – Я никогда не была безупречной, и тем более, безупречно красивой, и, слава Богу! Это слишком тяжелый груз и мне совершенно не хочется его носить. А снимки всего лишь снимки, да, было забавно и весело, любопытно, что получится из этого эксперимента. Получилось, но не более. Не стоит обольщаться.
– Неужели? – Виктория высунулась из-за холодильника. – Прости, но мне не верится, что ты равнодушна к своей славе. А влюбить в себя, такого как Николай – просто высший пилотаж!
Надя засмеялась, Виктория всегда отличалась неуемной фантазией.
– Мне кажется, ты была бы с ним счастлива, – добавила где-то из холодильника. Надежда перестала смеяться, если подруга не шутит, то… Нет, этого просто не может быть! Только не Фертовский!
– Ты так и не сказала мне, кто же тот принц, о котором ты мечтаешь?
– Я пошла в душ, – крикнула Надя уже с лестницы. Почему-то больше не хотелось обсуждать эту тему.
Насытившись, Виктория покинула кухню, в нерешительности остановилась в холле перед дверью комнаты Вадима. Да, за прошедшие сутки без него дом будто осиротел, неслышно его низкого, чуть с хрипотцой, голоса, быстрых шагов, походки тяжелой, мужской. У него привычка взъерошивать свои короткие волосы, смотреть, не мигая, словно рентгеном просвечивая. В следующий момент изумлять собеседника улыбкой, которая кардинально меняет лицо. Вадим сдержан и серьезен, не так как Николай, но общее у них, несомненно, есть. Оба опасаются быть уязвимыми и ранимыми, боятся обнажить свое внутреннее смятение, прикрываясь маской холодности, дерзости и резких выпадов. Однако, как правило, такие мужчины способны на самую безумную страсть, скрывая внутри настоящий огонь. Виктория жаждала этого огня. Готова была броситься в него как в омут с головой, ни о чем не думая, не сомневаясь и ни секунды не сожалея.
Она толкнула дверь, бесшумно вошла в комнату Вадима, где никогда не была. Вот она – обитель того, о ком Вика мечтала последние дни, кого видела в своих снах и грезах.
Комната Вадима очаровывала мягкими цветами и плавными линиями в стиле модерн, на любой мелочи с удовольствием останавливался глаз. Кровать на своеобразном подиуме, неподалеку от нее шкаф, дополненный угловыми секциями и торцевыми элементами в виде плетеных стеллажей. Одним из торцов он вплотную примыкал к кроватной тумбочке: так не терялся ни сантиметр площади, под рукой всегда открытые полки. Свет от лампочек, расположенных на козырьке шкафа, наполнял комнату уютом и таинственностью. Мягкий свет светильника лился на книгу, которая лежала открытой, Вадим забыл о ней. Напротив кровати находился замечательный комод, ламинированный под светлый бук, верхний ящик украшен вставками из матового стекла. Да, Виктория знала, что комоды нынче опять вошли в моду. Она покрутилась по комнате, взяв книгу в руки. Уильям Фолкнер «Шум и ярость» – совершенно незнакомый автор. Что ж, придется осваивать, повышать интеллект, расти до Вадима. Он ни в коем случае не должен считать ее глупой и поверхностной.
Корецкая услышала телефонный звонок и пулей выскочила в холл, нервно рванула в гостиную. Нет, это звонок мобильного! Вика опять побежала в холл и заметила сумку Нади. Подруга все еще была в душе, это надолго. Вика схватила трубку.
– Да! – она буквально задохнулась от нахлынувших чувств.
– Наденька, душа моя! Наконец-то я дозвонился! – у Корецкой подкосились ноги. – Я больше не мог ждать, – голос был взволнованным, периодически отдалялся, вероятно, терялась связь. – Мне так много надо тебе сказать, – продолжил он после некоторой паузы, нисколько не смущаясь, что на том конце провода молчат. Это и к лучшему, он не собьется.
– Я жалею, что не смог с тобой поговорить, виной всему моя нерешительность. Я обжегся и поэтому стал слишком осторожным. Но с тобой все иначе, я знаю, я уверен в своих чувствах. И подтверждением тому является то, что я ощутил в разлуке. Да, мы не виделись сутки, но, Боже мой! Я пережил целую вечность, вечность без тебя, Наденька!
Виктория закрыла рукой трубку, боясь, что ее выдаст неровное дыхание.
– Я понимаю, что по телефону не объясняются. Но как, скажи, как мне набраться терпения, когда чувства так охватили меня?! Я хотел сказать тебе, что…
Глава 40
Лиза перешагнула порог дома, облегченно вздохнула. Нет, все-таки возвращаться домой милое дело. Даже если здесь опять будут толпиться друзья детей, шумные компании, будет невероятно быстро опустошаться холодильник. Заняты все комнаты, в том числе и уборная. Дом есть дом, очаг, созданный своими руками, вложены не только средства, но и душа.
Лизу встретил сын, подъехал на новенькой «девятке», важный такой, стал заводить авто – два раза заглох. Ничего, научится, будет ездить не хуже других.
