Люминис Сантори
Конъюгаты: Три
– Не знаю, зачем я вам всё это… Что ж, слушайте. У меня есть дневник Аракелы.
– Вашей мамы?
Далила волнуется. Она всякий раз пытается подавить нелюбовь к этой уже несуществующей женщине. Но из-за неё (пусть она и мертва) всякий раз пробегают маленькие неприятные чёрные кошки между ними: то в виде детей от первого брака, то какие-то недомолвки со стороны мужа, её почётные фотографии, бережно хранящиеся в их доме.
– Да. Записи Аракелы Аичи. Из-за них я такой, каким вы меня видите и не хотите видеть.
– В смысле? (смутилась от прямолинейности пасынка).
– Там всё. Она, её мысли, её огорчения, из-за этого старого ублюдка в том числе. Наставления нам. Наставление мне, старшему.
– Я не понимаю.
Кирсанова как-то смялась и сгорбилась, как будто её атаковала сама бывшая жена его нынешнего супруга. Айнар перестал сверлить её обвинительным взглядом.
– Вы не так поняли. Этот дневник Айтал не читал. Вы же знаете моего брата. Какой он. Его мама – ангел, и вы для него тоже – ангел. Как можно испортиться от обычного чтения? Это обо мне. Хоть я и был маленький, я сразу понял, что не дам это братику. Нет.
Тогда Далила подняла глаза и узрела совершенно иного человека.
– Если бы ты только мог допереть, как похож на твоего нелюбимого предка.
– Да всё уже там. Поезд ушёл. Мы просто случайное свидетельство их кратковременной связи.
– Ты можешь не верить мне, потому что для тебя я никто, но Хрисанф любит вас.
– Не нас. А Айтала. Его все любят.
– Нет же.
– Он чуть не убил меня. Из-за вас.
– Он никогда бы не сделал такого. Просто он такой же эмоциональный, как и ты. И всегда строит из себя дурака и плохиша. Пожалуйста, не мешай ему любить и наших сыновей. Из-за вас он считает себя неудачным родителем.
– Вы угрожаете мне?
– Нет. Просто, ты ведь в собственном одиночестве понял, как это трудно защищать любимого человека. Поэтому, прошу тебя, не заставляй его сердце обливаться кровью. Он этого не заслуживает. Он вас всегда любил и никогда не забывал. Потом, потом ты узнаешь, как он любит своих детей.
– Вы – странная женщина, сеньора.
– Отнюдь. Просто давайте постараемся стать хоть мало-мальски семьёй. Никто среди нас не идеален, но так сложилась карта судеб, что столкнула нас всех вместе.
– Айтал говорил, что вы имеете влияние на Хрисанфа.
– Не было такого никогда и не будет. Он хочет жить так, как хочет. Этого же желаешь и ты. Поэтому хватит трепать языком, помоги мне покормить наших младших.
Глава 30
Камила позвала Кирсанову, чтобы сообщить, что ей пришло письмо во время их отсутствия. Далила вскользь посмотрела на бежевый небольшой бумажный пакет, решив, что это предложение от издательств и попросила мать Ванессы выкинуть почту в мусор. Ей так нередко приходили рекламные проспекты и просьбы выйти на связь: в основном от тех организаций, которые что либо слышали о финансовых вложениях в её работы. Там не пахло и квантом заинтересованности книгами, только желанием денег. Поэтому она быстро избавлялась от подобной корреспондеции, так как Хрисанф давно ждал, что труды его дражайшей супруги заметят, что мог не понять, что дело в нём, а не в ней.
Айнар нехотя следовал за женой своего отца в детскую, так что задерживаться возле мелочей означало потерять внимание сложного пасынка. В потной засаленной одежде Далила протянула руки к Виктории, чтобы обнять крошку Трейс.
– Как мои ёршики?
– Поели и теперь хотят поиграть. Наверное, трудно будет уложить.
– Ничего, пускай повеселятся. Стефан помогает Калите, они, скорее всего, задержатся сегодня. Устала?
– Как можно устать от этих чудесных ребяток! К тому же Вероника час назад забегала с работы (она, всё же, устроилась секретарём в институте, поэтому носилась на два фронта).
– А где Ванесса?
– Она возилась со старшими до вашего прихода, сейчас ушла убирать восточное крыло.
– Ох, думаю, стоит нанять ещё горничную. Вы тогда бы исключительно детьми занимались.
– Далила, не стоит беспокоиться. Александр же дал нам соответствующую технику. Вани сказала, что он заказал искусственный интеллект по уходу за домом.
– Хм. Хрисанф довольно старомодный, не слишком рассчитывай на это. Он лучше сам будет ползать по полу с тряпкой, чем доверит это роботу.
– Что ж, посмотрим. Вы отдыхайте, ещё не обедали что ли?
– Шашлыками обожралась на поле. Айнар, подержи-ка братца.
Далила чуть ли не впихнула Аичи маленького Рафика. Правда, она побаивалась, что он отбросит ребёнка куда подальше. И опять-таки ей пришлось признать, что она действительно совсем ничего не знает о близнецах. Перед ней сидел молодой человек, у которого, по всей видимости, был неплохой опыт ухаживания за малышами. Айнар уверенно вертел её сыночка, разглядывая со всех сторон на свету. И тут Далила увидела сходство, которого не должно было быть, но которое явно было. Хрисанф считал, что Савва с Рафаилом не похожи на него, хотя они выглядели почти как Айсен в младенчестве. Дети Кирсановых по малолетству почему-то все были светленькие, хотя Далила была темноволосой, да и Агний причислял себя к брюнетам, несмотря на свои регулярные видоизменения. Впрочем, это у многих так бывает, думали они. И вот теперь этот цвет кожи и прозрачность глаз мальчика как будто отражали внешность его возрастного единокровного брата, хотя последний и был в мать.
– Хороший малец! Как его зовут?
– Рафаил. Можно Рафаэль.
– Хорошее имя. Кто дал?
– Хрисанф. Но и мне нравилось давно уже.
Айнар осторожно опустил ребёнка в кроватку и поднял высоко, но надёжно Саввачока.
– А это что за перец?! Всё близнецы?
– Пятерня. Разнояйцевые. Это старичок Савва.
– Ага, вижу!
Далее он поочерёдно потешил девочек и обращался с ними, не как со старшими дочерьми Агния. Стоявшую неподалеку Викторию, парень игнорировал.
– Да, повезло вам, сеньора. Такое богатство.
– Всё благодаря Хрисанфу. У нас очень долго не было детишек. Я уже не верила. Но у мужа очень сильные гены, так что, в конце концов, получилось.
– Дело не в его генах. Просто вы – разные поэтому. У него было бы много потомков, но он связался с вами.
– Пожалуй. Но сейчас мы наверстали.
Айнар очень знакомо сжал губы и смолчал.
Всё-таки, он ревнует. Взрослый, но ревнует.
Аичи хотел было удалиться из комнаты, но тут тихонько отворилась дверь и к маме подошёл старший сын Кирсановых – Айсен.
– Утику, Айсенчик, ты откуда? Поздоровайся с… Дядей.
Мальчик обратил свои уже метаморфировавшие глазенки к гостю.
– Мама, это не дядя. Это Айнар.
Пасынок присел на корточки и всмотрелся в сосредоточенное личико мальчонки.
– Сеньора, вы в курсе, что выращиваете инквизитора?
Далила обняла первенца и спрятала его выразительно объёмную голову на своей груди. Затылочная часть её черепа и верхушка вытягивались в грушу и были гораздо меньше по сравнению с её лицевой частью. Агний и в этой области тела соблюдал точеные пропорции. Но черепушка Айсена вызывала ощущение, что он родился при помощи кесарева сечения, или конкретнее, мозга там было больше, чем у его родителей.
– Да, муж тоже предполагает. Но у людей судьба изменчива. Может, у него просто такие собственные особенные глаза.
– Ошибки быть не может. Такие появляются один на миллион.
Теперь настала очередь промолчать Кирсановой. Это проявление у их отпрыска и, так сказать, наследного принца, не так чтобы обрадовало Агния, но она, в принципе, была не против, поскольку была осведомлена, что если отенкаи имеют природную неприкосновенность, то инквизиторам пожизненно обеспечена официальная неприкосновенность и защита, как только они примут своё предназначение. Не жизнь ли важна для любой матери?
Хрисанф подвергался инквизиции, и, возможно, встречался с ней и в том сегменте своего существования, которого не помнил. Что хуже, Далила тоже прошла инквизицию, и так как она была всего лишь человеком, то пережила это гораздо труднее, чем её супруг, который, в общем-то не боялся ничего, кроме как бытия без неё. Но это же её ребёночек. Кто-то должен делать эту работу.
Виктория огласила, что пора вывести на прогулку старших, так что Кирсанова очнулась от своих мыслей и сказала слегка замявшемуся парню.
– Вот поэтому пора бы вам немного ослабить ваше противостояние. Я понимаю, что есть конкуренция между отцом и сыном, но время тикает, пока вы тут портите мне нервы. С этого самого момента я хочу, чтобы ты присматривал за нашими сыновьями. У нас здесь превалирует женское общество, так что, когда они подрастут, можешь их даже брать с собой в родное гнездо. Мне все уши прожужжали об узах конъюгатов. Пора это уже доказать. И ради бога, поспособствуй тому, чтобы твой маленький братик, даже если он станет тем, кем вы его прочите, вырос таким же добрым, как Айтал. Отныне ты обязан о них заботиться, потому что это и твоя семья тоже.
– Инквизитор не в праве занимать чью-либо сторону.
– Никто это не обязан, да будет тебе известно. Но каждый может выбирать, как ему жить.
– Вы думаете? После всего, что видели.
– Слушай сам, если не веришь мне.
Айсен повернулся к Айнару и мерцающие островки света, лучащиеся из его тёмных глаз, кажется пронзили насквозь изумленного родственника.
– Свободу может понять только любящее сердце.
Далила впервые слышала из его детских уст такое сложное предложение.
Глава 31
В порыве "страсти" Далила хотела ещё чего-нибудь навешать на оторопевшего Айнара и подбавить огня в итак переполненный котёл ответственности парня, как увидела в окно мужа, который стоял поодаль и совершал манящие знаки пальцами.
Рано же. Что он здесь делает?
Она неспешно вышла во двор, и Хрисанф повёл её в глубину яблочного сада.
– Сейчас только пять.
– Теперь ты меня гонишь уже.
– Сам потом будешь страдать, что растянули пустяк на два дня.
– Ты слишком хорошо меня знаешь. Я на минутку заскочил. Возьму чуть алкоголя для ребят.
Далила резко остановилась и сурово подбоченилась.
– Нет. В такую жару?! Дурак что ли!
– Муся, всего ящик возьму. Парни просили.
– Ни за что. Я сейчас же попрошу кого-нибудь, чтобы вообще всё до единой капли вывезли отсюда нахрен!
– Могу помочь.
Агний хотел ухватить супругу за бока, чтоб успокоить её объятиями (что вполне прокатывало), но она выскользнула из его рук, как рыба, и отскочила в сторону.
– Ты не о себе думай. Может, тебе ничего и не будет. Но спаивать людей я не позволю.
Хрисанф вздохнул и повертел головой туда-сюда, как бы, выражая: ты невозможна.
– Дэли, остынь. Опять ты из мухи Евразию строишь. Почти всё уже закончили, поднимем тост и по дамам!
– Пошёл вон тогда!
Кирсанова разозлилась и повернулась к нему на 180 градусов, как бы, иллюстрируя, что с одурелыми и разговаривать бесполезно. Она решила, что сейчас же пойдёт с девочками в погреб и разобьёт там все тары на мелкие осколки.
Это вернее всего. Нет смысла пытаться договориться с ним.
– Далила, давай договоримся!
Это не могло не заставить её развернуться.
– Что, что, ну что?! Вот такуусечную капельку?!
Показывает на мизинце, передразнивая его слова.
– Нет. Клянусь, я вернусь обратно к пацанам, как идиот, без ничего, если ты пообещаешь мне впредь не общаться с Айнаром так, как это было сегодня.
– Чегоо???
Глаза Кирсановой сузились, на лице появилось пренебрежительное недоумение.
– Что слышала.
Хрисанф на всякий случай отступил на пару шагов назад, справедливо предостерегаясь, что она может дать ему пинка между ног, постараться ухватиться за его ноне короткие волосы, или скрутить ухо.
Далила встала перед ним так, что, несмотря на её мелковатый рост, выглядела вполне дико и устрашающе: стойка шире плеч, побагровела.
– Хватит уже пользоваться своей псевдо-ревностью.
Она не говорила, она шипела и выдувала.
– Я тоже могу рассердиться, солнышко.
– Это не ревность, Агний!
Он щёлкнул языком и она заметила тут же откуда ни возьмись просочившуюся складку, перерезавшую часть его лба и взметнувшую до этого спокойные брови.
– Как ты не понимаешь. Почему я сто раз должен втолковывать тебе одно и тоже! Это тебе не Коська, прости Господи. Почему я должен это терпеть??? Ты что, нарочно мне это делаешь?!
– Блять, это же твой сын! Причём тут твои заскоки!
– Он, блять, на 50 процентов состоит из меня! Не заставляй меня орать здесь средь бела дня во всеуслышание!
– Виктория, Вероника, Ванесса тоже на 50 процентов состоят из тебя, в целом 150 частей тебя вертятся вокруг меня ежедневно. И что?!
– Не увиливай! Ты всё прекрасно знаешь! Это тебе не Айтал. Даже на примере Айтала ведь понятно, что они любят то же, что и я?!
– Конъюгаты то, конъюгаты сё! Мне надоело подстраиваться под ваши "неписаные" законы. Расскажи ты это хоть одному человеку, он будет смеяться не переставая.
– Айнар, может, слабее брата и вообще бездарная сволочь, но он – Аичи! И хитрец. Он прекрасно разбирается в людях, развил в себе этот талантик в качестве компенсации. Нельзя было не развить, когда с детства готовился занять определённую позицию.
– Он не такой, как ты думаешь.
Также внезапно она остыла, как до того взвинтилась, и покрылась мощной испариной. В такие моменты всегда ловила мысль: и с чего это я так завелась? Такая сумасшедшая, или так доводят эти гребаные людишки? Но зато Хрисанф уже был изведен и заведён.
– Ах, ты там ещё успела разобраться! До такой интимности вы дошли!
– Ладно, хватит уже. Действительно смешно.
– Далила, я прошу тебя быть аккуратнее.
– Так мы никогда не станем одной семьёй, как ты того на самом деле хочешь.
Желавший обрушить на неё шквал обвинений и предостережений, он осекся.
– О чём ты?
– Об этом. Ты думаешь мне приятна вся эта ваша краеугольная обстановочка, в которую вы меня впихиваете?
– Дорогая…
– Агний, ты такой умный, но и сам же обостряешь ситуацию.
Из Хрисанфа в природу выпустился пшик холостого негодования.
Она, конечно, абсолютно права. Как же странно и гадко обустроена человеческая натура: понимаешь идеально, делаешь с точностью наоборот.
Он примирительно, даже сдавшись, подошёл к своей жене.
– "На практике картошка опять" да.
Обнимает, прижимает свои веки к её лицу и макушке.
– Айнар называет меня сеньорой. Ты же знаешь, о чём я. Он – единственный признаёт, что я замужняя женщина. Неужели это не оправдывает его в твоих глазах. Я – старая пердунья для него, это же естественно.
– Малышка, прости старого дурака.
– Ты стал таким же истеричкой, как и я.
– Наши циклы совсем синхронизировались.
Смеётся.
Домочадцы где-то краем уха слышали, как хозяева бранятся, даже кое-какой ор достиг и до Айнара, но он был давно чётко осведомлён о непримиримом неприкосновенном отношении отца к его мачехе, так что вооружился наушниками и погрузился в очередную книжку.
Гребаный старый маразматик. Такой шумный!
Остальные и вовсе пребывали в тени привычного равнодушия: поскандалят, потом опять будут рай в шалаше.
Тем временем, горячей парочке было не так уж и легко, как о них считали.
– Можешь взять своё винишко. Но только по чарке! Как можно пить в такую жарынь!
– А те, что остались, они и так пьяные были. Ты что, не видела тех, кого мы наняли на свиноферму?
– Фу!
– Вот им и на посошок.
– И сам с ними вот такуую бусинку!
Она поддразнила супруга, не без злости, подозревая, что теперь он точно не упустит шанса чутка нажраться. И что виновны частично в этом её "резкие телодвижения".
– Ни капли.
– Точно-точно?
– Точно-точно. Помнишь, когда я впервые осмелился подойти к тебе в том заведении?
– Хах, ты вырядился тогда, как какой-нибудь сутенер.
– По моде оделся, нормально так. До сих пор временами ношу ту кожанку.
– Я сказала, что мне никогда не будут нравиться парни, которые пьют.
– И я сказал, что если моя девушка не пьёт алкоголь, то и я не пью.
– Ты весь вечер строил из себя крутого парня!
– Ну а чё делать: павлинил как мог, добрачные танцы же. До тебя мог месяцами не просыхать. Я тогда правду говорил. Как отрубило. Сразу понял, что если хочу быть с тобой, придётся изменить свои некоторые привычки.
– Бедняжка.
Сидят уже на лавочке под сенью живых деревьев и кустарников, выросших наподобие юрты.
– Просто будь осторожна с Айнаром. Да, ты возможно увидела то, что не вижу я, но также ты упускаешь то, что известно мне. Мужчины будут философствовать с тобой, казаться хорошим другом, а потом потребуют того, что ты совершенно не ожидала. Это в нашей крови, не пытайся это понять. Так уж всё устроено. Я доверяю тебе, но ты не можешь справиться с чем-то аналогичным, если такое случится.
– Агний, я уже не так молода, чтобы допускать такие глупости.
– Ты слишком молода, поэтому ещё не постигла, что люди глупы в любом возрасте.
– Просто я не такой параноик, как ты.
– И это здорово. Ты настолько наивна и доверчива, что можно спутать с непроходимой тупостью. Когда я зол, то так и думаю.
– Может, так оно и есть.
– Хотя благодаря этой твоей черте, может, мы и познакомились. Будь ты такой же нелюдимой, как я, ничего бы и не было.
Далила прикоснулась к его лбу, разглаживая то место, которое итак теперь было гладким и чистым.
– Не хмурься так больше.
– А. Они вылезают сами, хоть тонну ботокса туда вколи. Вырвал бы и кинул прочь.
– Живут сами по себе (смеётся).
– Терпеть не могу это тело.
– А я люблю. Даже эту складку. Но мне больно, когда я её вижу.
– Прости, средоточие моей вселенной. Что мне сделать, чтобы заслужить твоё прощение?
Птички поют где-то сокрытые в ветвях.
– Некоторые итак говорят, что вью из тебя верёвки. Что держу тебя под испанским каблуком (становится угрюмой. Угрюмо – это про неё).
– Что ты, солнышко. Я вот, как будто совсем из себя выхожу и сил нет терпеть, и как будто ты мне что-либо назло делаешь. А потом оказывается, что мне то на пользу. Я сам избрал такую жизнь, где бы мог измениться, благодаря тебе.
– Все говорят, что ты низко стелешься подо мной.
– Можно было бы ещё ниже (смеётся).
– Я не удовлетворяю тебя, как жена и мать твоих детей.
– Кто тебе такое наговорил!
– Это видно во взглядах.
– Значит ты такой же параноик, как и я.
Вкалывает ей в волосы небольшой розовый цветок-дикорос. Чуть отдаляет корпус и сканирует, как картину в галерее.
– Перестань придуриваться!
Шлепает его по колену.
– Ну! Если предъявлять требования… Мне многое в тебе не нравится!
– Агний!
– Разумеется, я б хотел, чтобы жена готовила мне вкусную еду три раза в день, хотя бы.
– Начал с самого больного!
– Но потом смирился. И года не прошло, как впервые увидел тебя, ещё ребёнком. Так что хватит уже коптить эту заморочку. Я решил: сам буду готовить ей и носить на руках: это меньшее, что я могу сделать за то, что она согласилась быть со мной!
– Не так-то уж часто со вторым пунктом.
Хрисанф не дал ей пробурчать и легко отнёс к ручью, что тёк в восточной части усадьбы.
– Будешь так ворчать – будешь меньше получать. Хотя вру. Не могу.
Он усадил её на берегу и стал осыпать поцелуями.
– Кто-то хотел к мужикам.
– Ещё заполните графу: недотрога и капризуля.
– Агний!
– Конечно, я бы желал многого.
– Агний, противный! Уходи, айка!
– И всегда так: извращенец, айка, уйку, не надо меня трогать! Я твой муж, или прохожий дядя с улицы?
– Я же говорила, что ты меня не любишь.
– Ага, и потом все шишки на меня. Потом получается, что это я плохой супруг.
– Я разве так…
– В общем, много чего бы я записал в этом перечне, начиная с твоей катастрофичной лени, заканчивая твоими родинками, которые так меня отвлекают.
Далила стала прихныкивать не столь от огорчения по поводу своей неидеальности, сколь из-за своей избалованности.
– Признаюсь, в чём-то сам постарался.
Ласкает.
– В чём-то, и вдвоём перестарались. Так что не разлеживайся тут, матушка, детки будут скучать.
Тут он получил хорошенький такой ущип в бедро, но зряшно, потому что это его ещё больше завело.
Далее пропали на какое-то время.
Далила прижалась к нему так, как будто хотела лопнуть и влиться в него и стать его частью.
– Ты слышал о дневнике Аракелы?
– Да, она много рисовала и много писала.
– Она была писательницей?
– Нет, насколько мне известно.
– У Айнара хранятся её эти письмена.
Хрисанф отлично знал, как жена пользуется его природными слабостями. Сейчас он физически не мог ничего возражать ей.
– Он получил их по наследству, Араний дал наверное.
– Прикинь, Айтал не читал.
– Хм.
– И не прочтёт. Айнар сказал, что уничтожил бумажную версию, копия только конъюгирована в него и доступ закрыт.
– Ну и прекрасно.
– Ваши распри связаны очень тонкой ниточкой, Агний. Близнецы могли бы быть действительно похожи.
– В такие моменты кажется я понимаю, как тебе неприятно, когда я ревную.
– Я не об Аракеле. Хотя, на самом деле, мне очень неприятно, что она существовала в твоей жизни. И я даже ненавижу её. И ненавижу тебя из-за того, что часть тебя всё ещё любит её. И ненавижу себя за то, что всё это чувствую.
– Я никогда не любил её. Только врал себе, что полюблю. Вот в чём некрасота. Стыдно в этом тебе признаваться. Ведь ты любишь только хороших.
– Это неправда. Ты сам это придумал, чтобы взять вину на себя.
– Ты не можешь этого знать. Всё это было до тебя. Она не была моей любовницей. У тебя нет причин для беспокойства.
– Агний, есть места, которые недоступны для меня. Я принадлежу тебе, а ты мне – нет.
– Господи, какая чушь. Что ты опять нафантазировала? Лучше иди ко мне.
Думает, что ей не хватило.
– Вот это вот некрасиво. Ты бы сказал, что никто никому не принадлежит и что всяк свободен. Разве после такого ты можешь любить меня? После такой некрасоты?
– Ах, глупышка, любовь с меня не спрашивалась. Одно слово могло и может отторгнуть меня от любого. Но не ты. Что бы ты ни говорила, и ни делала, меня тянет к тебе, как в бесконечный водоворот, и я сам с радостью кинусь в этот омут, лишь бы быть с тобой.
Твоя любовь слишком эгоистична. Ты действительно даёшь мне всего себя без остатка, корысти и задних мыслей. Но видишь ли ты мою любовь? Или тебе хватает только собственных чувств. Понимаешь ли ты, что иногда я молчу, потому что не могу донести, что ты хоть и совсем близко, но в то же время, так далеко. И я боюсь, что мы так и остаёмся друг другу совсем чужими.
…
Мне лучше закрыть глаза и спрятаться в твоей коже, в твоей груди, в твоих волосах. Если бы я мог, то стал бы стуком твоего сердца. Заставлял бы биться только ради меня, любить только меня, смотреть только на меня. Но это всего лишь плоские никому не нужные мечты. Я боюсь даже шелохнуться, когда ты признаёшься мне в любви, боюсь, что мир расколется и родятся новые, где нас не будет. Так бережно. Боюсь, что ты скажешь мне это, как благодарный ответ эха, дашь мне себя из-за милосердия своего, из жалости и доброты. Сам таким был. И разве боги меня не раз проклинали за деланность моей жизни. Как будто не видят, что я влюбился в первый и последний раз. То, что я скрываю от тебя, на самом деле, – не моя свобода. Это та огромная любовь, которая овладела мной, любовь к тебе, любовь моя.
Глава 32
Далила очень полюбила Айнара. Если любовью можно назвать симпатию и относительную совместимость. Агний с Калитой в эти дни глубинно заморочились судьбой того моста, по которому иногда бегал Арсен. Кирсанова не хотела лезть в душу супруга с мылом, потому что явственно было то, что он избегал встречи с другом. Арс был не из тех, кто приставал первым, так что их давно не видели вместе. Хрисанф перестал ходить в школу, чтобы случайно не столкнуться там с Ивановым.
Поэтому, возможно, с тройным усилием был вовлечён Никитой в разнообразный круг дел, которые не только никогда не заканчивались, но, по мнению Далилы, размножались где-то в тайне от них почкованием.
Что касается этого моста, он уже полгода находился на эксплуатации, но никак ещё не был продан городской управе. Во-первых, многим не нравилось то, что он временный, работающий только в тёплые сезоны, а хотели более широкое пользование. Разумеется, создатели прекрасно были осведомлены о характере реки и его годичном цикле. Агний и не рассчитывал на большее от самосинтезирующейся конструкции. И он был назначен только для пешеходов и лёгкого транспорта. Во-вторых, ночью мост мог распадаться, из-за чего никаких увеселений в темноте там устроить было нельзя. Калита на это отвечал в докладе, что дескать зачем нужны фейерверки в белые ночи? А в сентябре там будет холодновато. В третьих, и самое важное – в цене не сходились. Поначалу Кирсанов хотел оформить дарение, но во время пробы в мае с моста свалилось пять человек, и после на него навалилось такое общественное бурление, что он решил заключить договор купли-продажи и поднял стоимость чуть ли не заоблачно для локальной агломерации.
Часть горожан и заречья уже привыкли к новинке, поэтому другие проекты покамест отдыхали. Да и те пять бедолаг успешно были вытащены службой спасения, курировавшей во всё рабочее время: и простудиться не успели. Двое из них были пьяны в стельку, одна – неудавшийся суицидник, один подросток, не справившийся с управлением велосипеда и каким-то чудом перелетевший через высокие перила, и ещё какой-то блогер-экстремал, снимавший виды. Как раз они ничего не предъявляли Кирсанову, но среди других нашлись выдумщики, раздувшие небылицу до небес. Фокус был ещё в том, что безопасность была многократно увеличена не только нанятыми Александром спасателями с новейшей спасательный техникой, но и в том, что перевозка пассажиров осуществлялась именно на специальных экологичных автомобилях, сконструированных в лс-суперкарс по заказу. Каждый проезд был зарегистрирован, так что на том берегу "цыплят" считали. Скорость была трехуровневая, а класс – один, чтобы все были довольны.
Далила полагала, что муж обиделся на жителей за то, что не оценили его научно-практический вклад. Но это, скорее, стало вызовом для знаменитого тандема. Они сочли, что раз простолюдины не понимают халявы, необходимо найти другой подход.
Калита протёр очки и вытащил длинный металлический ящик с бумажками.
Конечно, никто в современном мире не знаком со словом "бесплатно". Мы это не учли, дорогой мой. Пора обновить нашу канцелярию-с!
И пошло-поехало. Придирались к каждой запятой, к каждой опечатке, виду бумаги, цвету чернил, осыпали всех с головы до пят пунктами и подпунктами всевозможных законов, и таким образом, чтобы ответственность несли в будущем именно покупатели, сто раз переносили обсуждения, удлиняли их, вносили и перечеркивали бесчисленное число изменений. Кирсанова просто прокляли, проклиная и тот день, когда связались с ним. А кончилось всё тем, что однажды поздно вечером, к десяти, Александр Птерович самолично совершил визит к контрагенту, чтобы внезапностью раскусить очередной финт и добавить побольше ос в улье. Однако, с удивлением обнаружил в офисе одну только стажёрку на испытательном сроке, которая заснула прямо за компьютером, ожидая мильонную копию из копировальной машины и редактировавшей грамматические моменты в тексте. Рядом с ней лежала пачка парацетамола и скисшая сосиска в тесте. Остальные умаялись и уехали на корпоративный ысыах. Тогда Хрисанф вытащил свой ноут и быстренько распечатал окончательную версию контракта, где обозначил вовсе пустяковую цену.
Надо соблюдать режим дня и сна, а то беспредел какой-то, сказала бы Далила.
Акт приёма-передачи, таким образом, прошёл на ура, со слезами счастья и крепкими объятиями в адрес известного мецената и благотворителя. Хотя потом за спиной поговаривали, что это его стандартные уловки ухода от налогов.
Молодёжь не пренебрегала этой переправой, как слой населения более рисковый и легкомысленный. Даже Арсену нравилось бегать там после дождя и пройти под самой радугой, перекинувшейся через реку: никаких выхлопов, пыли, вони, есть пешеходный сектор, есть семейный транспорт, уборщики, ларьки с продуктами и всем, что угодно. Правда, мост порой отдыхал и его не было видно, а когда был готов, то самосинтезировался за час с утра пораньше.
– Не думал, что этот старый хрыч увлекается полимерами.
Далила вошла на кухню, привлеченная весьма соблазнительным ароматом жаркого из говядины и молодой картошки. Она, коий раз, обнаружила в пасынке положительное качество. Лучше всех в этом доме готовил Калита, далее по очередности: Агний, Камила, Ванесса, Вероника, Виктория, и где-то в самом конце человеческой нации – Кирсанова. Но, надо добавить справедливости: Хрисанф в этом искусстве очень зависит от настроения. Не одна Вики поджигала кастрюльку до сплошной сажи. О Ванессе – в следующий раз.
К тому же, хозяин всегда старается следовать здоровому питанию для своей супруги, за исключением нередких шикарных срывов. А сейчас доносился запах максималистично пофигистично молодой, не следующим правилам и азам кулинарии. Поджаренное на обильном неочищенном масле, с кипучей смесью приправ, лука, чеснока, сдобренное колой и спиртом, не пожалевшее сахара и соли, и, конечно, без учёта всяких калорий.
У Далилы слюнки потекли от этой живительной силы свежести, когда пища – не твой враг, и даже элементарный бич-пакет превращается в божественную манну.
– Где ты так научился стряпать?!
Айнар хмыкнул и подкинул на сковороде ингредиенты одной рукой, другой – бросил мачехе пончик с наивкуснейшей глазурью.
– А кто думаете кормил Айтала, пока этот хлюпик не вырос в бугая? Деда-то мы порой только ночью могли дождаться.
– А ваши домашние работники?
– Слуги на то и слуги. Отслужил и давай до свидания. Вы ведь в курсе, что конъюгатам по сто раз в день надо в холодильник заглянуть.
– Ну да.
– У нас только мужская прислуга, никто ни с кем не нянчился, как у вас. Айтал побаивался их в детстве лишний раз о чем-либо просить. А когда это делал я, мне однажды дали такую затрещину, что брат не выходил из комнаты три дня и соответственно не ел. Пришлось надеть фартук.
– И дедушка не знал об этом?
– Даже если узнал, у Аичи не принято быть стукачом.
Парень разлил по тарелкам обед и пододвинул Далиле кувшин с прохладным виноградным соком.
– Овощи и фрукты из Айталайи прислали сегодня. У вас тут с фруктами просто беда.
– Да, есть такое.
Кирсанова с удовольствием уплела за обе щёки стряпню Айнара. Действительно, она частенько замечала парня с яблоком и другими дарами их родины, будь то за чтением, чертежами, которыми он любил заниматься, или даже за просмотром телевизора. Как и Хрисанф, он совершенно не брезговал ширпотребом, и, можно сказать, даже упоительно этому отдавался.
– Что, старикан твой тебя не накормил сегодня?
– Он же на открытии моста.
– Смотрю, этот пердун жоско осовременился тут, слился с местными.
– Не говори так, у Хрисанфа с Калитой – талант к ведению бизнеса, они много работают, плюс твой отец – ведущий ценный специалист в институте.
В эту минуту в кухню заглянула Виктория с Хайджи, чтобы взять домашнего печенья для братьев и сестёр. Далила внутренне прыснула оттого, что и Айнар и Викки задрали носы и стали смотреть куда-то высоко в сторону.
