Люминис Сантори
Конъюгаты: Три
Калита с ответственностью и восторженностью заявил, что они с близнецами во время трипа набрели на ареал белух, и что если то надо, то он может поймать для детворы пару особей и устроить здесь годный дельфинарий.
– Нет, Никита, я возражаю. Если хочешь, можешь взять этих спиногрызов с собой, когда малость подрастут.
– Но, Далила, они в неволе проживут даже больше, хотя в принципе я мог бы отловить экземпляры для городского аквариума. Всем бы было в прелесть.
– Кузя, Далилушке не нравится же, не заставляй мою душу беспокоиться. Но, может, мы сами вдвоём слетаем на той неделе!
Подмигивает.
Эти двое знают друг друга лучше, чем легендарная парочка. То есть легендарный тандем, это, скорее Хрисанф-Калита, чем Хрисанф-Далила. Похоже, им и слов не надо, они как правая и левая руки, побратимы. Как им удаётся сохранять их стойкий тройственный союз? Но Калитка очень "политкорректный" да, но походу и он балует её. Может, это просто из-за экономии людей на их территории, на долю населения. Наверное.
– Сеньорита, вы любите природу?
– Не так чтобы. Порой мне некомфортно. Но это же природа.
Кирсанов, в старомодном стиле, прикрывает её своим корпусом, чтобы поцеловать.
Господи, что тут такого. Птерыч местами слишком консервативен и архаичен.
– Масса наших активов направлена на её природоохранные проекты.
– Агний, не так.
– Но это же всё твои идеи были. И я всегда вложу в них, я всегда во всём хочу поддерживать мою супругу.
– Арсен, я там ничего не делаю. Всё они.
– Если я начну перечислять все направления, в которых мы работаем по части экологии, ужин приобретёт деловую окраску, а Далиле будет неудобно, так что я не буду распространяться по этой теме.
За это в его рот женой помещается ядро грецкого ореха, затем кусочек мелкой красной икры с чесночком, так что тот затыкается в блаженстве и далее аппетит его пробуждается ещё больше, так что приступает к пирогам, запеканкам, слойкам, изящным салатикам и сладкому.
– Агний любит сладости да?
– И не буду даже вожражать. Што такого. Вкушно же!
– А ты любишь сладости, Арсен? Вот очень милые пирожные, это Никита с Вики приготовили.
Виктория здесь же, но то и дело выбегает к детишкам, чтобы поправить уже ставший разбойничим неповадным видом вид, меняет одежду девочек, заляпанную едой, пылью и некоторыми одноразовыми игрушками. В доме довольно чисто, но как ворчит Кирсанов, эти людишки умеют отыскать где посвинячить, что он от этих гигиено-процедур уже забыл, каков истинный цвет собственных рук.
Я постоянно в мыле, бро!
– Я тоже очень люблю сладости, сеньорита. Не всё. Но к примеру почему-то неровно дышу к таким выпечкам. Да и шоколад – это тема! А кто мы были без всех этих наших сладких напитков.
– Арсушка всегда истину глаголит! Вот, Урсула, бери пряник и хватит уже грызть мои ноги! Ей-богу, дети очень больно кусают!
– Хрисанфыч, зато теперь не будет жалоб, что не познал отцовства да?
– Да, теперь я понял, как это: день и ночь! Теория с практикой! А ведь на подходе вылупление пятерни! Они итак немного передерживаются и вес их немного больше, чем у четверни: вестимо, в маменьке долго росли. Ох-ох! Ну придётся, раз кашу заварили!
– Арсен, ты не думай, твой босс – довольно-таки преуспел в этом, он может участвовать в конкурсе лучших папок!
– Далила-йаа!
– Видишь, он даже покраснел, семья – его всё. Агний любит возиться с малышами.
– Мой авторитет (шепчет). Теперь обо мне будут думать, как о домашнем гномике, куриной мамаше.
– Дорогой, может быть ещё что-нибудь из мяса? Арсен, ты совсем ничего не ел.
– Я ем. Вот Калитка меня угощает куропаткой. А потом как-нибудь найду местечко для тех рёбрышек.
– Далила, не впихивай силой, а то будет не удовольствие, а понос.
– Фу, дорогой, неприлично же.
– Сама же так говоришь.
Хрисанф уже был слегка, как припеченный первым летним солнышком, сдобренный хорошими кушаньями, немного медленно и вальяжно соображавший и не особо себя истязавший.
Ей это всегда пеняли. Те же подруги.
У тебя муж, несмотря на всю свою крутизну, как пять копеек. Что ты жалуешься. Примитивный, в хорошем смысле этого слова, попался тебе человек. Накормить и спать уложить – делов-то! Каждой женщине это должно быть плёво. Это минимум треб. Знаешь, какие бывают мужики???!!! Хуже баб!
Они, конечно, не жили с ним, поэтому не знали. Но частично, это было справедливо. Но ведь Далила не умела ни того, ни другого.
Однажды Хрисанф случайно подслушал аналогичную беседу. Он вернулся с работы и просто уши его не могли не внять, как кто-то довольно бойко и громко учил его жену некоторым семейным рецептам. Ему это, конечно, показалось очень милым и смешным. Но позже решил перетереть с ней этот момент.
– Не слушай их.
– Кого?
– Ну, когда вы смотниц включаете. Враки это. Не нужно мне от тебя никаких куличей, борщей и мяса. И врать мне, когда мы ближе, тебе не стоит. Мне нужна ты, а не всё что лишне.
Кирсанов сказал это с осторожностью, потому что она могла принять это на штыки и обвинить его в том, что он плохо думает о её друзьях. Но она повременила, как будто думая о чём-то своём.
– Твои слова мне открыли, что ведь все мужья так говорят своим жёнам. И обо мне так могли говорить. Не водись с ней, она же бездетная старая дева. Таких издавна избегали.
– Да нет же. Я не о том. Вы можете перемалывать мне косточки, сколь угодно. Мне только приятно будет, что я так популярен и востребован. Просто я не хочу, чтобы ты думала, что ради меня тебе надо из кожи вон лезть. Это миф. Никто никому ничего не должен. И не обязан. Мне достаточно того, что ты просто есть и всё.
Даже просто эти слова могли быть для неё великим давлением. Хотелось как лучше – получилось как всегда. Но, в какой-то степени, и в ней жил простоватый человек, поэтому, может, она и любила его. Любовь – это, по идее, просто. Хотя думается, что сложно. Это лишне, как говорит Хрисанф. Сложности все эти. По идее, всё проще.
Глава 22
Виктория только заметно кивнула, когда завидела Арсена и он тоже в ответ уважительно кивнул.
Кажись, она действительно не любит работать мозгами, раз даже в зеркале не разглядела, что странным образом очень на кого-то похожа. Но так, наверное, и бывает: прекрасное далёко, а близкое – не суть.
Девушка была в длинном простом серо-синем платье. Просто фартук и чепец свой сняла как будто. Калита предлагал надеть ей что-нибудь из Далила катс, но та решительно отказалась. Однако, как и Кирсанову, на ней всё сидело. Хоть рубище. И даже ладнее, чем на отце. Порой одежда горела на том, особенно если он был в некотором беспокойстве, к тому же всегда мог испортить что-то торчащим откуда не возьмись крючком, разорвать в местах швов путём неудачных телодвижений, переместиться в вечернем туалете в непотребные места и превратить там себя в пороса и так далее. Викки, конечно, не была такой. Может быть и была бы, судя по тому, как по великому своему усердию, нередко наоборот приводила вещи в расстройство, но своего скарба у неё было совсем мало, и сказался, наверное факт стесненных обстоятельств, в которых она выросла. И этот её наряд был далеко не новым, но вошла Виктория в столовую в сопровождении Айсена, как… Только короны и скипетра не хватало, короче. И степени самодурства.
Арсен время от времени наблюдал за тем, как она ест, отщипывая кусочки того или другого. В общем-то, весьма быстро. Довольно скоро ела, но при этом не выглядела, как например, легендарная чета, или Аэлита. Серьёзно и тихо смотрелась. Кушала также с удовольствием, но с видом типа: я это должна делать и не смотрите, что я такая худая, у меня так с детства.
Может, если бы росла в семье, хоть у босса скажем, может выросла бы более плотной? Хотя Птерыч же ест как не в себя, и как с гуся вода. Нет. Такое уникальное строение.
Вика чувствовала эти взгляды гостя, и поскольку совсем его не знала, посчитала, что он слегка заносчив и малокультурен. Но ей некогда было думать об этом, так как чуть что вылетела из стола и бегала за маленькими Кирсановыми.
В этом ей помогал и их новый работник, который старался дружелюбно показывать зубы Иванову и которому, кажется, было не очень в своей тарелке. Ведь его тарелкой долго была пустота. Стефан оказался не на столь изящным, чтобы быть садовником. Зато по части подай-принеси-отнеси-помоги совершенно сносен. Правда, по началу его кости гремели издалека, поэтому Далила боялась его лишний раз тревожить: вдруг рассыплется на части, торопясь к ней по их длинному коридору. Но вот с детками вышел нонсенс. Почему-то ораве очень понравилась внешность стинки. Они, видимо, увидели в нём не устрашающего урода, а наоборот – приятное и главное то, с чем можно играть. И хотя Хрисанф старался им вразумить, что так делать нельзя, те мигом на того взобрались и хоть один из малышей на момент постоянно использовал беднягу, как транспортное средство. Далила тоже покрикивала, боясь, что её крупные отпрыски переломают Стафу хребет или шею, но ей не могло не стать симпатично, что тот как бы и не против всей этой мелкой возни, от которой обычные взрослые устают и просто никакие становятся. Дети действительно не нуждались в каком-то специальном нежном уходе, но, пожалуй, разнообразить компанию желали.
– Что молодёжь не тусуется?
Агний кивнул Арсену, намекая, чтоб тот сам первым нашёл общий язык с новичком.
– Ээ.
– Нормальный чувак. Просто немного ботан. Как и все мы. Покурить не хотите?
– Я не курю.
– Стефан тоже. И все мы тут. Кроме меня иногда. И Калиты.
– Бро, я никогда не видел, чтоб ты.
– А я и не этого. Просто. Для коммуникации так. Сказал.
Молодёжь не склеилась таким образом. Вероника после приготовлений к ужину хотела смыться к своему парню. А до этого горячо желала его присутствия здесь, но у Богдана было дежурство по его охранной деятельности. Он также начал подрабатывать у Кирсановых, на пару со стинки заменяя шофера, но это была нечасто, поэтому по весеннему времени, Верон планировала перевести его садовником в усадьбу. Далила уговорила девушку, сказав, что итак Ванесса с Камилой уехали, так что пусть она перетерпит пару часов без единственного и неповторимого.
– Арсен!
– Вероника.
– А чё вы так много кушаете?! Вам не пристало!
– Береника! (Хрисанф пылает)
– Хи! Но правда, СэшКи! Он же толстяк!
Тут уже возмутилась и Далила.
– Вероника! (пытается с намёком шипеть)
– А чё, Арсен, вы против?! Вы обиделись?! Вы же не дама-с!
Агний чуть ли не сорвался с места, чтобы выдворить эту дрянную негодную девчонку прочь со стола. Главное, он ничего не мог делать против всего беспредела, который она у них вытворяла. Это было ужасно, по его мнению. Кирсанов регулярно обдумывал план, как бы с нею справиться, но выходило так, что в калоше всегда оказывался он сам. Далила ощутимо щипнула мужа за окорок под скатертью: дескать, мы же не одни здесь.
– Напрасно, Вероника, так думаете-с (вмешался Калита). Арсен, признаюсь, имел излишки жира при первой нашей встрече, но сейчас он выглядит куда лучше. И право, миледи, с лица воду не пьют. Мне кажется, нам стоит возобновить наши те самые уроки.
– А я пью-с, пью-с! Старикашка не верит, но так бывает! Я с лица моего Богданчика выпью всё что угодно!
На этом месте Арсен, кажется, понял, почему босс называет девушек незаконорожденными дочерьми своей жены. Вероника с жаром доказывала свою земную любовь и Иванову это чем-то напомнило хлопотливые отношения сидящих напротив него.
– Верон, тут мне как раз твой друг написал, что не может дозвониться до тебя. Ты где-то телефон оставила?
Кирсанова решила опередить мужа, потому что тот уже кипел, как чайник, а язык его заплелся и валялся где-то во рту от дикого возмущения и трепетания.
– Ой! Душенька, прямо-таки!
Она пулей пронеслась мимо уха Арсена, чуть не оторвав его.
Далила побежала за горничной, и при этом мать семейства чуть не растянулась на плитке пола, забыв о длине кимоно.
– Вероника, я понимаю, что ты живёшь где-то в очень весёлом лояльном мире, и что мы тут все тоже собрались супер-лояльные люди. Но Арсен, как бы, не такой. А вдруг он расстроился из-за твоего поведения.
Последние слова не стоило говорить. Стояли они совсем недалеко от столовой, двери которой были нараспашку. Кирсанова шептала девушке, а та заголосила.
– Сарданка, нечестно! Несправедливо! Я что ли самая хрюшка! Вот Калитка от удовольствия причавкивает, и никто ему ничего не пенял-с! А ты сама под столом лапала Сачика, я же видела! Что я такого сказала!
Когда женщины вернулись, Далила предусмотрительно села чуть подальше от мужа, и хоть тот был весьма доволен тем, что супруга была несколько смущена словами средней старшей, но, всё же, изобразил жестами Вере, чтоб на ежемесячную тринадцатую зарплату отныне не рассчитывала, и чтоб вообще перестала у него что-либо вымогать.
Вероника поняла, поэтому в ответку показала в воздухе, что они должны-де потом во спокойствии перетереть эту тему без всяких истерических выпадов со стороны хозяина.
Арс, чтобы отвлечь всех от пылающего негодования, решил обратиться к обидчице с другого угла.
– Ты очень красивая девушка, Вероника.
Виктория, в эту секунду только вернувшаяся к остальным, вспыхнула так, что локоны спереди привстали и всколыхнулись.
Хрисанф засмеялся так, как будто его тотчас вынули розеткой из режима "бурление" в режим "прорвало". Он тыкал ложкой в сторону дочери и хохотал по типа "так тебе и надо курица-помада", не обращая никакого внимания на искры, которые метала Виктория.
– Александр! Доешьте салат!
– Сама доедай, дрыщиха!
– Далила, впихните в него картошку в мундире!
Вероника при виде беснующегося работодателя подхватила эстафету и также залилась своим сверхзаразительным громким смехом, который был очень похож на хрисанфийский, но дополнительно с привизгиванием и колокольчатыми переливами. Кирсанова заметила, что девушка свечера скинула свою домашнюю робу, и хотя Никита прививал ей вкус к богическому стилю, напялила штанцы в облипку с сверхзаниженной талией, напоминающих на глаз блестящий латекс чуть темнее тона её кожи, и сверху обтягивающий топ с длинными рукавами. Наверное, для ночной тусы с друзьями. При процессе хохотания она откидывалась на спинку стула, выставляя прехорошенький, правда сильно заполненный яствами, животик, и даже хлопала себя по животу от изнеможения.
Арсен сидел по левую руку от неё, и хотя он сам изнемогал без своей Аэлиты, однако не без интереса и вполне, надо сказать, с охотой, предавался созерцанию сотрясания тугой молодой живой плоти.
Кирсановой подобные взоры гостя не так чтоб пришлись по духу.
Эта глупёха. Она же не в курсе, что он вёл довольно кутильную жизнь до знакомства с Золотаревой. Зачем будить эти гены.
– Держите меня, батя! Вика – это трэш! Арсушка (везде подслушивает и копирует), яхонтовый вы мой, я вас люблю очень, но вы, простите-с благородно-с, слишком старые для меня! Ха-ха-ха!
Что тут смешного, Далила не вкумекала, но эти два человеческих придурка стали мокрые хоть выжимай.
Хотя, наверное, это торжество естества. Вероника же девчонка совсем. Тот возраст, когда не можешь удержать себя и начинаешь смеяться над всем при всех. И стыдно тебе и неловко, но так смешно. Мне, конечно, жаль Арсена, но разве на такую можно злиться.
– Пойду-ка я к моему соулмейту, а то с вами надорваться-с можно! А с тобой, КирСаш, мы ещё поговорим!
Бросает буквы ви.
– Калитка, моё почтение! Я такого чудесного маринада ещё не откушала! А эти тарталетки вообще хоть на выставку! Что ты туда добавил, улитку?! Аа, как это не улитку, я была уверена, что там улитки! А можешь мне одолжить определенную сумму?! Нее, Сасконай жабит нонче.
– Береникэээ!!!
– Всё, исчезаю!
Чмокает Далилу и Викторию, показывает язык Арсену и Агнию, выхватывает у Никиты малясь побольше, и была такова.
– Далила, позор!
– Успокойся, дорогой.
– Арсен, ты простишь меня!
– Что ты, бро! Молодёжь тусуется!
– Ох, ты самый лояльный человек на свете! Так я и думал, что идеальности нам не добиться. Но, клянусь, она была такая старательная на кухне! Всё для тебя старалась! Вот эти петушки-леденцы сама готовила! А Ванесса – вон ту селёдку под шубой, что в круглом блюдце возле тебя, а ты и не притронулся!
– Сейчас притронусь. Всё очень вкусно, Птерыч, не стоит на неё сердиться. Она так мило смеётся!
Тут Калита получил сообщение от Айтала и уведомил Агния, что ему надо скоро домой, ибо Айнар возможно в хламовом состоянии, и будет лучше, если братья заночуют у него.
Хрисанф озаботился этим, решив, что ужин пора сворачивать.
Глава 23
Хрисанф вызвался проводить друга, так как тот оставил углозуба далеко и шёл до их дома пешком несколько километров.
– Сейчас, мигом! Только у жены отпрошусь!
Он уведомил её, что скоро вернётся, что не уедет с ним праздновать дальше, и они с Арсеном неспешно побрели, миновав ворота, через широкий ровный луг. Иванов, в принципе, после такого обжирания, был рад моциону, а Кирсанов так и прямо заявил, что перед сном ему надо быть в форме.
Говорили о многом. О съеденных блюдах, о возможной поездке к морю, чтобы застать сезон белух, о том, почему Арса не занимает охота, о подготовке лакуны, о погоде, о женщинах и так далее.
– Видел, как лыбится Стефан?
– Пришлось.
– Одолжить его в какой-нибудь фильм ужасов что ли.
Смеются. Как будто сами вылитые элитные красавчики. Ну, Хрисанф, может быть, но его подопечный через каждый хотон встречающийся.
– А он ничего такой. Слава Богу, к Далиле не подмазывается, а то я не могу уследить за её ходами.
– Птерыч, у тебя паранойя. Сеньорита даже перемещалась с КПД в своём одеянии, насколько я заметил.
– Ах, она прекрасна да, всё-то ты подмечаешь. Кстати, о чём вы говорили, когда я возился с детьми?
– А ты не слышал? Слух у тебя вроде чёткий был.
– Частично только. Когда в твоё ухо летит пинок от Милы, в нос от Хайджи и в глаз от Урсик – нельзя никоим образом сосредоточиться. К тому же я доверяю моей любимой.
– Так, ага.
– Я видел, что она была взволнована.
Арсен вкратце пересказал боссу содержимое давишней беседы с хозяйкой.
– Мм…
– Что?
– Многим нравится такое построение её слов, но ты не должен забывать, что Далила – психолог и коуч.
– В смысле?
– Разве ты не заметил постановку её вопросов и поведение?
Арсен смутился.
Жалкая толстуха проверяла меня?
– Не то чтобы. Но узнаю её приёмчики. Думаю, она просто хочет понять, что ты за человек.
– Это логично.
– Но, может, она и настраивала тебя.
– Стать конъюгатом?
– Не знаю. Я не знаю, что в голове у этой женщины. И если ты ещё раз так назовёшь её, запульну тебя вот за тот овраг и пасись там вместе с телятами.
– Сорян, вырвалось.
– Да что с тобой поделаешь. У тебя всё в эпитетах.
Агний положил руку на плечо товарища и пошёл так, приобняв. Он был, несмотря на поздний час и холодок, поднимашийся в округе, в своей лёгкой широкой светлой рубашке. Арсен в куртке и натянул для верности капюшон.
– Ты ещё разоделся так! Интересно.
– Фу ты! Хрисанфыч, не смеши.
– А как ты отделал Веронику, а!
Кирсанов засмеялся, запрокидывая голову верх и то и дело похлопывая спутника по лопатке.
– Я сказал правду.
– Тебе надо приезжать к нам каждую неделю! Я не могу справиться с этой беспредельщицей, а ты живо поставишь её на место! Видел, как она?!
– По-моему, я её развеселил.
– Живо сбежала же, к своему жениху! И такую мину на себя напустила, чтоб мы не поняли, от чего она стала красной, как майский шарик! Поделом ей! Вечно надо мной прикалывается! Я итак и эдак! В итоге ору, как паравоз! Ну ты меня видел, доводит.
Так они шли, не подозревая о надвигающейся неприятности.
Близнецы решили вернуться чуть раньше, вернее, Айталу пришлось прихватить братца и смыться с вечеринки, потому что, как он и подозревал, тот напился и запустил руки в именинницу у всех на глазах. К сожалению, родители девушки, весьма осведомлённые обо всех людях, не знали, что парни – сыновья Александра Кирсанова. Иначе бы они не натравили на Айнара охрану и им было бы стыдно, что отпрыск знаменитого учёного получил отменный фингал под правым глазом от одного громилы. Хватило ума и капли трезвости: разборки со всеми вытекающими нелицеприятными обстоятельствами не произошло, и Аичи с позором покинули праздничное сообщество. При желании, любой конъюгат мог за считанные минуты, или даже секунды, очистить себя от токсинов и общего алкогольного воздействия, но это был не тот случай, когда Айнар мог себе отказать в удовольствии подебоширить, поскандалить, поваляться в грязи и так далее. По пути он выбил стекла чей-то дорогой машины, плюнул в платье какой-то драгоценной дамы, обозвал всех, кто ему попался, самыми последними словами, и искупался в фонтане из шампанского у самого выхода.
В общем, Айтал решил, что к Калите с такими рожами лучше не объявляться.
Дядя к нам с самыми лучшими чувствами, а мы обгадим его дом за все его старания. Некрасиво.
Поэтому потащил совсем уже желеобразного брата в усадьбу отца, но не напрямик, через парадный вход (чего доброго, ещё попадёмся тётушке, так она сильно расстроится), а через северо-запад. Они проехали небольшой деревянный мост через узкую речку, и дальше можно было спешиться и пробраться в сумерках к гостевому домику.
Братику на свежем воздухе полегчает.
Айтал оставил того возле изгороди, чтоб проблевался, и сам вернулся запирать ворота. Это была кое-какая процедура, надо было задвинуть три больших жердины в отверстия столбцов и ни в коем случае не оставлять открытый ход. Люди по внешней границе огромной территории видели заброшенный запущенный участок и не могли никак срезать или полюбопытствовать, поскольку им приходило в голову, что их ударит током. Хрисанф не мог вредить простолюдинам, но мысль, что они сами могут навредить себе висела прямо в атмосфере по всему краю неприкасаемой равнины. Однако животных это не касалось. Скот вполне себе мог пролазить внутрь и внутрь не к бывшей электростанции, а к вполне добротным угодьям. Это им и позволялось осенью, но не сейчас, когда Хрисанф с Калитой собирались готовиться к сенокосной поре и выгуливать там собственную домашнюю живность.
Пока Айтал с непривычки бился с местным устройством и далее запутался в мотке проволоки, притащенного Кирсановым, чтобы починить маленький загончик для кроликов, и потом прятал авто за куртинками ив, Айнар исчез из виду.
Старший побрел вперёд, но слегка отклонился с маршрута и вышел к тропе, которая вела к ещё одним дополнительным воротам западнее. Там на него опять напала тошнота и он чуть ли не упал в вольер к кабанам. Когда поднял гудевшую голову, то вдали различил силуэт двоих, неспешно направлявшихся в эту сторону.
Отца Айнар, конечно, признал сразу, даже будучи сильно пьяным. Но второй ему был незнаком.
Не Калита, не проклятый Стинки и почему они идут так близко друг другу. Гребаный Хрисанф, что он здесь тут делает?
В свете луны он увидел, что ненавистный ему родственник улыбается, смеётся, время от времени прикрывает рот от испытываемого смущения и удовольствия, безусловно прикасается к своим губам, волосам, носу. Делает какие-то мелкие незначительные движения рукой и головой, которые обычно совершает только в очень близком, интимном кругу.
Ублюдок. При нас он превращается в безмолвного высокомерного истукана. И что это за салака с ним? Что за?
В эту минуту пешеходы практически подошли к изгороди, за которой неподалёку стояла бывшая машины Далилы. Агний в эмоции обнял друга и ласково потрепал его по башке, спустив капюшон.
Айнар из своего укрытия в лунном отражении, наконец, присмотрелся к лицу незнакомца.
И вдруг на него нашла такая сильная злость, что Кирсанов потом очень сожалел о случившемся, и что был так наивен и открыт в ту ночь.
Глава 24
Арсен попрощался с боссом и повернулся к нему спиной, чтобы пролезть через жердочки изгороди, как, в буквальном смысле, почувствовал, как что-то захватило его дух.
Эта была какая-то доля секунды, но он тотчас осознал, что сейчас ему крышка, поминай как звали.
Люди добре, покеда. Так вот, оказывается, как это происходит. Калитка и гребаный Хрисандель, получается, были нежнее розы.
От принужденной конъюгации Арсу показалось, что его вот-вот разорвёт на мелкие клочки..
Наверное, что-то подобное ощущают женщины при сложных родах. Бедные мамы. Как будто моя душа больше не помещается во мне и её вытолкнут из моего тела, как выдавят гнойный прыщик. И я даже не могу как следует подумать об Аэлитке.
Всё это описывается здесь в нескольких абзацах, но помните об относительности времени. Арсен желал бы всеми фибрами, чтобы босс спас его, но если это происходит так быстро, он просто не успеет.
У него в руках останется только лужица от меня и всё.
Но тут что-то другое прошло через него, он еле-еле успел судорожно втянуть воздух, но его голова дала ему немедленный приказ: бежать!
Даже не оборачиваясь, Иванов устремился вперёд к углозубу, но сумел сотворить только один шаг: кто-то сильно дёрнул его назад за ту самую цепь, что выглядывала из-за воротника.
Момент, и Арсу бы наверное перерезало горло в области адамова яблока. Он уже ничего не думал. Конъюгации не было, просто его хотели убить здесь и прямо сейчас.
Хлопок. И Арсен упал на колени, а затем по инерции лицом в землю. Кашляя, он снял цепь и лихорадочно спрятал в карман. Ощупал шею, вроде всё двигается.
Обернулся и увидел мужчину, ставшего между ним и Хрисанфом. Метрах в пяти пытался встать кто-то третий, но это ему плохо удавалось и тот сильно бранился.
– Так это ты, тот самый тайный наследник Хрисанфа, его внебрачный ублюдок!
Теперь Иванову стало понятно, кто на него напал.
Ясно. Но зачем этот так смотрит на меня?
Арсен, качаясь, встал и оказался в замкнутом, залитом золотым светом, пространстве. Обычно, при контакте с боссом, он не видел того отчётливо во всех тех погружениях, в которые тот его вводил. Может, то была неполная конъюгация. Сейчас напротив стоял Айтал (это Арсен понял сразу, хотя братья в тот вечер были в одинаковых маскарадных костюмах героев по требованию хозяйки городского бала). Волосы его были зачесаны и убраны назад. Не как на фото, где у близнецов были распущенные кудри до плеч, отчего лица казались круглее, светлее и дружелюбнее (хотя бы у одного из них). Ранее Арс соглашался с Кирсановым, что старшие сыновья в Аичи, но в это мгновение он ясно увидел очерченность и строгость скул и практически такой же взгляд как у родителя при абсолютном другом строении глаз: как будто всё внимание в мире притягивал этот испытующий, как будто осуждающий взор.
– Кто ты?
– Я…
– Я спрашиваю: Кто ты?
– Арсен. Арсен Иванов.
– Что тебя связывает с моим отцом?
– Я работаю у него.
– Ты – конъюгат.
– Не совсем.
– Это правда, что говорит мой брат?
– Нет.
– Говори правду.
– Нет, я не сын ему.
Тут связь оборвалась и он услышал привычный голос.
– Гребаный активатор. Но почему ты ходишь и всех активируешь!
Миллисекунда и Арс оказался наверху прошлогоднего стога сена, который находился к востоку примерно в километре от места событий.
– Прости, так надо. Мне нужно побыть с сыном. Уходи. Потом поговорим.
Глава 25
Айтал освободил от своей "хватки" брата и тот, брызжа слюной, вскочил на ноги. Его глаза выражали тотальное разочарование в самом близком человеке.
– Как ты посмел?!
– Прости.
Младший выглядел не совсем виноватым, он смотрел на отца так, как будто сделал что-то непоправимое и молчал.
Хрисанф, ничего ранее не подозревавший о ловушке, подстроенной ему судьбой, суматошно кинулся к сыну, осыпая его лицо поцелуями. Тот не убежал, но тело его как будто одеревенело.
Со стороны зеваки, пришедшего именно в эту минуту, эта картина могла показаться немного странной. Трое молодых мужчин, и один из них обнимал и целовал одного из них, как будто это маленький ребёнок, которого он только что спас от своры диких псов, но не мог предотвратить и исправить полученный шок.
Но ведь это действительно был его ребёнок.
– Сынок, всё будет в порядке. Папа здесь. Пожалуйста, посмотри на меня.
Айнар, кажется, понял происходящий в настоящем исход. Его паясничание, алкогольное брожение исчезли, не оставив и капли следа. Угрюмость повисла в его облике.
– Это правда Он?
Агний даже не посмотрел в сторону старшего. Всё его существо было сосредоточено, чтобы восстановить прежнее создание, кем был его мягкий добрый сын.
– Перестань. Всё уже.
Хрисанф повернулся к Айнару и молча подошёл к нему.
– Нет, конечно. Что за глупость ты сморозил. Ты, как всегда, всё испортил (с ненавистью)
Айнар ступил назад, от этого человека. От человека, который всегда останется для него чужаком.
– Я пойду. Уезжаю сегодня. Всё, что мне нужно, я получил. Больше мне ничего не надо. И если хочешь, – я не буду поступать в орден. Я – Аичи! С самого детства я желал сохранить честь и достоинство моего рода, моего деда, Арания Аичи, моей мамы – Аракелы Аичи. Быть сильнее, чтобы мой брат жил свободно. Но сейчас я понял, от кого во мне эта жидкая кровь. Доволен?! Я ухожу! Ухожу, как и трус, стоящий передо мной! Мне на фиг не сдалось всё это! Зачем! Буду, как мой "любимый папка" прятать голову в песок, точнее в юбку какой-нибудь бабы!
Он развёл руками, подтверждая конец речи, и быстрыми шагами направился в усадьбу.
– Сынок.
– Папа.
– Айнар ушёл.
– Я пойду за ним.
– Хорошо.
– Папа.
– Да, Айтал.
– Я тебя люблю. Не бойся, что я изменился. И я люблю Далилу. И всегда буду любить и уважать твою семью, как собственную. Но ведь я, кроме того, что Хрисанфийский, – Аичи.
– Сын.
– Папа, живи свободно.
Он обнял и поцеловал своего отца трижды: в щеки и лоб.
Так, близнецы поменялись местами.
***
Далила, когда Виктория убирала посуду, долго пыталась прочитать этикетку на горлышке вина, привезенного братьями из родных мест.
Это буква I или i? italia.
Никита вошёл в столовую и начал помогать девушке. Он вернулся из своего дома, когда понял, что парни не будут у него ночевать.
– Там и вторая i читается не как "и". Айтал же наречён не только по-здешнему. Он носит имя своей страны. И не зря, походу.
Глава 26
Агний, после того как Айтал ушёл в усадьбу за братом, разрываясь между желанием побежать за сыном, а ещё больше – пойти к Далиле, отправился искать Арсена.
Тот, очнувшись на стоге прошлогоднего сена, пытался сориентироваться и даже разглядывал во тьму, чтобы узнать, что происходит с боссом и близнецами, но внезапно ощутил такую слабость, что по наивности наскоро решил, что эко его в сон так потянуло, и упал в самую середку сухой травы.
На самом деле Иванов потерял сознание, а затем на минуту придя в себя, действительно отплыл глубоко в царство Морфея.
Его разбудил голос Хрисанфа и его рука, несильно трясущая за плечо.
– Как ты?
Арс постарался выдавить приветствие в свете яркой полной луны, появившейся из-за уплывших к западу облаков, и прохрипел.
