Люминис Сантори
Конъюгаты: Три
Далила погрузилась в ничем непримечательное с виду раздумье, пока Калита развивал скорость. Она гладила складки хлопковой длинной рубашки и мягкой цветастой юбки из штапеля, присматриваясь в огни на озере, всё отдаляющимся в светлой тёплой ночи.
– Остановись!
Никита резко затормозил и выкатил к обрыву, откуда открывался замечательный вид на Мунди.
– Мы ездим кругами?!
– Как ты догадалась?
– Да я прошла пешком больше, чем ты колесишь!
– Колесю-с.
– Почему?
– Как помню, ты любишь закаты и небо в такие часы.
– Не виляй!
– Как угодно-с. Поехали.
– Стой.
– Да.
– Отвези меня туда, вниз. Что это там за свет? Я отсюда плохо вижу без очков.
– Студенты переправляются на остров на лодках в соответствующем образе и состоянии.
– Они пьяны?
– Для настроения. В этом возрасте невозможно напиться так, как это бывает, когда пустишь бороду посерьёзнее. А девушки в белые простыни завернулись и тянут плотик с их нептуном. На головах венки.
– Пойдём туда!
– Нет уж, уволь-с. Мне эта какафоня неинтересна. У вас канал показывает, где ночной эфир об океанах? Мы не пропускаем-с.
– Предатель. Кидала. Проваливай тогда.
– С преудовольствием.
Однако он подбросил её к берегу и, просигналив на прощание, оставил на произвол судьбы, как говорится.
Шумная молодёжь уже была далеко, но пляж не пустовал. Здесь купались и отдыхали те, кто опоздали на экспресс, или наоборот не в силах были расстаться с прекрасным озером и продолжали окунаться в его воды, откладывая поездку домой.
Далила непринуждённо спряталась за просвечивающим кустиком и напялила всё ещё влажный тот самый напрягший супруга купальник. Сердито и упрямо даже надела, и вошла в прибрежный лягушатник. Стояла самая жаркая пора, водичка была, как парное молоко. Чуть душно было, но в то же время свежесть природы придавливала к земле выхлопы и прочие вредности, выводя на поверхность еле видимый полупрозрачный туман, от которого на коже выступали капельки, а волосы у кудрявых людей так и шли пружинками.
Арсушка, наверное, стал бы тут одуванчиком.
Кирсанова потрогала свои мокрые виски и затылок. Рядом бултыхались дети примерно в диапазоне от шести до одиннадцати лет. Она различила среди этой кутерьмы сына той самой Люси, от которой пошло всё насмарку в их с мужем свидании. Мальчик был крупнее сверстников, в отличие от мамы, довольно симпатичный толстячок. Мать разговорилась с какими-то семейными, которые припрятались под сеточное шапито и ели куриные шашлыки с безалкогольным пивом. Её сынок в основном тусовался с другим ровесником, поменьше ростом, тоже немного плотного телосложения, но не пухляш, так, в пределах нормы. Далила невольно слушала, о чём общается ребятня вокруг неё. Разумеется, уж кого-кого, а её этот слой населения не стеснялся, и, видимо, считал чем-то таким, через которое можно перемахнуть, как через забор, потянуть за косу, как за хвост мимошедшей коровы и проявлять прочий произвол, будто она предмет мебели окружающей среды, а не тётка, которая вполне может их отругать и отшлёпать. Кирсанова могла, да. Но и до этого с ней детвора особо не церемонилась. Так было и в молодости, и когда была бездетной, и в настоящем.
– Эй, Коля, а у тебя есть отец?!
Только малолетки могут спрашивать такие каверзы, со смехом может, но без задних мыслей. А если даже со злобой, у взрослых так не получится.
Николай, отфыркивая воду из носа и рта, матернулся девчонке, дразнившей его, нападая целым фонтаном, и бросил другу.
– А он этого. Того. Умер давно уже, короче говоря!
– Аа. Понятно!
Далила насупилась, выпятила губы и посмотрела на некультурного пацана, как учительница начальных классов на ученика, который вырвал страницы с классного журнала.
До чего же неприятный невоспитанный ребёнок. Что это за, блин, родители. Ночи напролёт гуляют, и отпрысков своих таскают с собой. Безответственные и дикие какие-то.
Как будто сама не оставила свою ораву, если не с чужими, то с другими людьми.
Ну, за моими малышами их сёстры присматривают. Да они уже десятые сны видят. И Калитка к нам поехал. Не о чём беспокоиться. А эти? Простудиться же могут. Уже пять часов подряд купаются, наверное.
– Сулус, а твой папа кто? Где он?!
Некультурный мальчуган весело приподнял на лоб простые пластиковые очки на резинке для ныряния и чуть ли не радостно заявил.
– А я из пробирки! Дешман пробирка! Не знаю, кто мой отец!
– Аа. Понятно!
– Не переживай! Мама сказала, в дешман идут воон как те студенты! Так что я здоровый вырасту!
Сулус поднял кверху свои тоненькие бицепсы и сделал угрожающее выражение лица.
Голова Коли торчала, как у тюленя, и он добродушно и со знанием кивнул.
– Это хорошо. Я скоро в медцентр с мамой еду. Каждый год ездим. У меня редкий вид аллергии и ещё что-то, постоянно мониторим.
– Аа. Молодец! Будь здоровым!
– Буду, Сулус! Я же у мамы – единственный мужик в семье. Надо брат, надо.
Кирсанова и посмеялась вместе с ними (такие смешные, не могу), и внутри у ней что-то дрогнуло. Она с тоской посмотрела в сторону базы.
Затем выбралась на берег и попросила у дежурного спасателя, не может ли он, как-нибудь помочь ей попасть на Мунди. Этот парень смутно знал, что эта женщина как-то связана с владельцами, и ему всё равно нечего было делать. Почему бы не подсобить старшим. Они сели на катер и минут через десять, Кирсанова ступила на приятную матовую поверхность, обмытую ночными волнами.
Глава 58
Агний вернулся на Мунди, совершив шикарный пробег вдоль озера, сделав полукруг, потом нырнул с вышки, с которой никто давно не прыгал (боялись разбиться), вынырнул так далеко, что если бы кто-нибудь видел его погружение, то подумали бы, что утонул, далее плавал в самых холодных водах, там, где впадали речки. Ему, конечно, мало верилось, что это поможет ему снять стресс, но он даже опустился на дно и ходил там без кислорода довольно приличный отрезок времени. Когда он вышел на базу, то сильно пах тиной, так что сразу пошёл в душ. После жрал в трёх ресторанах. Пришлось поварам поднатужиться для хозяина, так как аппетит у него был какой-то неестественно неистовый. Также пришлось написать преждевременную заявку на продукты, потому что Кирсанов ощутимо истощил запасы мяса, рыбы и птицы. Чувствуя себя виноватым, что "обжирает всех кого ни попадя", он поставил сети и за час поймал целую большую старинную ванну карасей, гольянов, окуней и других видов. В Мунди стекали реки, поэтому ихтиофауна здесь была разнообразной.
Эта суета привела к тому, что Хрисанф сжёг калории буквально в воздух.
Всё из-за неё.
Глаза его после того, как она исчезла за поворотом, потускнели, затем потемнели, почернели и стали такого же цвета, как один из радужек Ванессы: угольными с дальними изумрудными всполохами. Ему не было до этого ни фени, в зеркало он себя не разглядывал. Зато девушки, с которыми давеча тусил в командных играх, то есть некоторые из них заметили. И решили, что он – сплошь искусственный: линзы с особым эффектом, придающим синеве особую выразительность, растерял в воде. Агний даже как-то побледнел за эти стрёмные часы. Когда притащил рыбу в столовую, его ладный золотистый загар, может, из-за закатных лучей, слабо розовел.
Автозагар. Подумали женщины.
Да и лицо его скроено по заказу. Не бывает у нас на локале таких картинно-красивых. Наверное, изменил себя для работы моделью. Сейчас это не так уж и сложно. Однако, значит, при деньгах. Качественно сделали.
Хрисанф вообще клал. Никакой настороженности, никакой выдержанности при посторонних. Все его мысли были забиты понятно кем.
Похоже, ночевать буду у Кузьки. Он – у нас. Я – у него. Далила саа да тэбиитигэр чугаьаппат буолла5а (як. – не подпустит на расстояние выстрела из ружья). Так тебе и надо.
Агний представил ночь и сон без неё, и такая тоска его пробрала, что справедливо рассудил, что без поглощения экстремальных углеводов, он ещё через полчаса превратится в легковеса, а то и вовсе растает от переживаний.
Все ларьки, закусочные работали в эти дни на Мунди круглосуточно и бесперебойно, поэтому он, запретив себе хоть на пятнадцать минут думать о супруге, помчался в будку с мороженым и купил большой брикет сливочного в картонной упаковке.
Кирсанов засел в одиночестве близ сектора Д, не потому что там была добротная глубина, сколь из-за известной буквы.
Неподалеку гуляла толпа студентов, отмечая день Нептуна. На турбазе алкоголь не продавали. То есть в обороте был фирменный коктейль Мунди парадайз, подававшийся, как с градусом, но то были враки. Состав его псевдохмелил, поскольку тандем стоял за здоровый образ жизни. Просто молодёжь была пьяна уже только по причине своего возраста. Жизнь булькала и кипела в них без особого смысла, превращая кровь в их сосудах в эйфорическую жидкость.
Те самые две девчонки-подружки, что имели момент посидеть на плечах Агния, давно уже посматривали в его сторону и хихикали нон-стоп. Мало ли чему смеются юные особы. Хрисанф чихал на их хихитушки.
Другие подруги насплетничали им о своём расследовании, заключив, что этот новенький супер-игрок похоже "ходячий комплекс", очередная жертва процветающей косметической хирургии, имплантатор и, возможно, частично, андроид. Также добавили, что он, кажется, чей-то богатенький сынок, несмотря на весь свой непримечательный гардероб (шорты да рубашка), потому можно и ухватиться.
Осведомители немного не по адресу сдали информацию: девчата оказались натуральные смеяны, вовсе не начинающие тигрицы. Таких, между прочим, очень много. Часто думают, что долгий волос хитёр и предприимчив, но очень немало и таких, как вот эти. Найдут какого-нибудь идиота и ржут до упаду. Вообще ни о чём. Просто нападает на них. Маленькие проказницы.
Они стали петлять рядом с одиноким поедателем мороженого, и он показался им таким уморительным, что дразнительницы действительно уморились. Они хихикали от его мокрых тёмных волос, от его восхитительных рук, от сильных крепких ног. А как завидели интересную область ниже живота, так вообще перешли во что-то визжаще-пикающее.
Ну что поделаешь. Может, кому-то такое безобразие никоим образом непонятно. А кто-то проходил. Бывает.
Студентки тыкали пальцем, бегая вокруг парня, задевали (вполне по-волейболистски) руками, ножками, ерошили ему патлы, щелкали по носу и прочие штучки, отчего так ему надоели, что он схватил сначала одну (всё-таки, не пушинки, спортивного сложения куры), перебросил через плечо "мешком" и кинул прочь в озеро. Потом то же проделал со второй прилипалой. Если бы это была Далила, то захлебнулась и умерла бы от такого броска. Но то были "полурыбы-полукрокодилы", из постоянного состава университетской команды. Что им сделается? Только ещё сильнее разразились хохотом.
Агний в расстроенных чувствах уставился на оставленное мороженое. Половина кирпича текла струйкой по покрытию, другая половинка вывалилась из коробки. Хрисанф, не желая терять добро, присел на корточки, поднял остатки и впился ртом в прохладную утешающую драгоценность. Упоротые крики и хихикание, не переставая, доносились из-за волн, рассекаемых наступательным техничным кролем.
– Арсен, спаси меня от этих исчадий ада. Ты максимально прав. Эти гребаные вертихвостки – искушение, вылезшее прямо из преисподней. Теперь я так тебя понимаю! Они существуют!
Он сам не отдавал себе отчёта, что говорит вслух с самим собой, и под конец этого короткого надрыва, закрыл ладонями уши и зажмурил глаза, пожалуй, веря, что сможет исчезнуть из обзора и попасть в сказочную страну без этих ужасных созданий.
Тут кто-то обнял его за шею, пропустив свои руки через его туго прижатые к голове кисти.
Как он мог не знать это прикосновение. Из биллиона узнает.
В изумлении он моментально повернулся к ней с широко раскрытыми взволнованными глазами.
Он был не из тех, кто мучает другого "дам, не дам", "прощу, не прощу", "ещё подумаю".
Будь так, они бы никогда не подошли друг другу. Никогда.
В следующую секунду он уже обнял её так, как будто боялся, что она упадёт в пропасть, если этого не сделать.
Глава 59
Спустя какое-то время.
– Ты пришла?
– Да. Ты нанял не спасателя, а спасителя. Воот, видишь, в зелёном жилете с жёлтыми прожилками?
– Далила!
Калита уже в усадьбе Кирсановых посмотрел на свои наручные часы и довольно хмыкнул.
По моим подсчётам должны помириться. А нет – выкину обоих на свалку.
Хрисанф укутал жену в большое махровое полотенце, поскольку она нисколечки не позаботились о подобном после купания на том берегу.
– Я не знаю, что сказать.
– Ладно, можешь не говорить много. Я случайно видела, как ты тут стал объектом для насмешек. Милого моего, акаарылар быьылах (як – дураки кажись).
– Дэли, они бегали за мной и мучили меня. Кто-то обзывал меня пластиком и роботом. Но кто?
– Ах, ты мой обыкновенный чудо-юдо!
– У меня было ощущение, что всё в мире перевернулось. Как будто я на другой планете.
– Всё в порядке. Это просто так. Молодые бесятся. Энергию некуда девать.
– Прости меня, любимая.
– Прощаю. Может, не прощаю. Но больше не хочу думать об этом сегодня. Я тоже, наверное, была не ангел. Я даже не могу понять, что делаю не так. Чем тебя огорчаю.
– Ты огорчаешь меня, когда тебя нет. Когда ты так исчезаешь, я начинаю думать, что тебя и не существовало. Меня охватывает дикая паника. Прости, что рассказываю все эти гадости.
– Иногда мне снится кошмар, где я попала в больницу. И я говорю: Мой муж – Александр Кирсанов, вы наверняка о нём слышали. Мои дети ждут меня. Отпустите меня, пожалуйста. А они отвечают: вы не в своём уме, бедняжка, у вас нет никакого мужа и детей у вас нет. Я просыпаюсь от боли в сердце. Ты не один такой.
– Ох, Далила!
Он прижимает её к себе, чтобы никто из них не растворился в воздухе.
Ещё через полчаса, еле успокоились и отклеились друг от друга. Поели, подкрепились. Хрисанф, наконец-то, насытился и восполнил силы. К коже вернулся здоровый медовый оттенок, глаза остались тёмными, но тревожные искорки преобразовались в спокойных умиротворенных светлячков.
Кирсанова рассказала супругу о ловкаче Калите, о разговоре маленьких купальщиков.
– Кузя – вообще идеал! Мой кумир! А Суля, он завсегдатай Мунди, живёт здесь поблизости и на велике каждый день продирается. Чисто водяной. Бесплатно на турбазу пролезает и, видимо, вырастет в мега-философа.
– Агний, я скучала. Поцелуй меня. Я там, в лесу, мельком думала, что сегодня родится ночь для поцелуев. Всё на то походило.
Целуются. Милуются.
– Так оно и есть. Это время, когда могут даже возникнуть новые пары. Сама природа тому способствует.
– Хи!
– Ты всё-таки сходила в туалет?
– Да, возле большой дороги, на просеке. Прямо на вытоптанной тропке, и по-маленькому. Ничего не портила. Моча – это тоже биоматериал.
– Ах, ты грязная антиэкологичная девчонка!
– А ты весь пахнешь тиной!
– О, это не смыть! По дну пулял же. Так три дня "благоухать" буду.
Она прильнула к его голой груди и вдохнула его запах.
– Ну и благоухай. Только рядом со мной.
Снова целуются.
– Знаешь что, Лил?
– А?
– Сейчас будет показательная игра в том секторе. У меня идея: пойдём вместе!
– Ни за что! Не начинай! А то я рассержусь!
Но он уже прицеплял к ней корсет, скрывавший мини-пояс, менявший законы в воде и позволявший носителю соблюдать равновесие, как поплавку. Разумеется, такие устройства запрещались в честном состязании, но разве кто мог заподозрить Кирсанову в махинации.
В той секции глубина была предостаточная. Далила не заходила глубже района под-груди. Желающие поиграть, завидев её, решили, что она утянула свой живот: и в голову никому не могло прийти, что Сааска приведёт с собой кого-то, кто не умеет держаться на воде и умеет чуть-чуть по-собачьи и всё.
– Что ты задумал? (шёпотом шипит).
– Удивительно упрямая. Всё равно надела это старьё.
– Он легко снимается.
– Ну, конечно. И, если подумать, ты носишь его не со школы. У тебя тогда был другой размер. Лиф тебе мал. Вспомнил. Это со времён, когда ты работала секретаршей в том учреждении.
– Неужели?
– Если сама не уверена, то почему загадку загадала?
– Просто они – разные: верх и низ.
– Господи, это сфинкс какой-то, а не купальник.
Хрисанф привёл жену к корту аква-волейбола.
– Ребята, это Далила.
Агний говорил спокойно, и остальные заметили значительную перемену в его поведении. Он как будто стал более размеренным и гармоничным. Кирсанов не представил её, как обычно, как свою супругу и не сказал: Далила Птеровна. Хотя для большинства игроков она была "женщина с отчеством", то есть соответствующего возраста. Хрисанф не хотел её напрягать ненужными здесь никому формальностями, и, возможно, давить авторитетом присутствующих.
Площадка была освещена сверху и снизу ввиду того, что наступила ночь, а в июле дни потихой становятся короче. Вода, однако, потеплела, как и у берегов. Занимая определённое место, Далила словила, что муж не учёл, что она не имеет и часа тренировок с "поплавком", поэтому то и дело качалась из стороны в сторону и даже падала спиной, или вниз головой. Она встала вблизи от разграничителя, на всякий случай, если гаджет подведёт. До резкого предупредительного сигнала девушки и парни, благодаря истоме позднего часа, не совсем тихонько посмеивались, и чуток флиртовали. Кирсанова любовала уши этими свежими, как лепестки неугомонной розы, разговорчиками, пока на её башку не хлопнулся мяч. Не так уж сильно ударило, так как было оттолкнутым по пути через воду. У неё просто возникло очередное смешнецкое выражение лица.
Агний тотчас превратился в самого страшного "завального" препода на универе, который мочит бедных студентов налево и направо, и у которого, разумеется, нет и намёка на присутствие сердца.
– Если кто будет нарушать технику безопасности – вызову охрану. Мяч должен быть в игре, а не инструментом для нанесения вреда!
Даже внушительного вида спортики как-то невольно притихли, вместо того, чтобы скучковаться и показать, где раки зимуют, наглому чуваку.
Девицы-следаки вдруг нашли, что Саша с самого начала притворялся новеньким, а на деле он, возможно, из службы спасения Мунди-экспресс. Но не из официальных, а скрытых, шифрующихся среди обывателей, частично, чтобы не нервировать отдыхающих. Это объясняло его хорошую физическую базу, и вот этот выдавший его с потрохами нудный гон на тему поведения в открытых водоёмах.
Далила успела сконфузиться.
Дурак что ли. Так бисеринка за бисеринкой строил сегодняшний контакт с новыми знакомыми, и дал пинка этой хрупкой башне из-за мелочи. Зачем наводить такой шухер. Это же дети (як – о5олор, имеется в виду – младшие).
Хрисанф поймал её недоуменный взгляд и сам понял, что перегибает. Тогда, желая исправиться, он обратился к жене.
– Эй, Далила! Не подведи! Будешь плохо играть – исключим из команды (смотрит с вызовом и не без требования).
Теперь поспела очередь оторопеть Кирсановой. Она итак считала себя тут лишним элементом, а от его слов и вовсе засосало под ложечкой: что я здесь делаю?
Осталось несколько секунд до старта и, видя волнение супруги, Агний неспешно подмигнул ей и ободряюще улыбнулся.
Блять, что это было? Он хочет конъюгировать со мной? Но он практически не пользуется конъюгацией в повседневности, особенно с обыкновенными простолюдинами, в хорошем смысле.
Сыллый (як – ну что то типа общего ласкательного обращения), с тобой конъюгировать – это просто курам на смех.
Ну! Пусть хотя бы общие правила данного водного волейбола!
Нет. За такой короткий срок, она вестимо ничего не поймёт. О чём речь. Она каждый год учится ездить на своём велосипеде заново! И я с ней не не занимаюсь. Занимаюсь! Но, Господи, я так понимаю тех, кто её обучал. Моя малышка – молодец. Но всё-таки называть самолётами всех, кто родился на борту – глупость.
Агний умеет прокачивать. Даже таких, как я.
Ты нужна мне не для этого.
(вообще-то, это просто хаотичный поток их мыслей).
О, нет! Мяч сюда собираются запульнуть?! Что мне делать?!
Честно говоря, она ненавидела командные спортивные игры. Ненависть эта состояла из неумения, страха, низкой физподготовки, замедленной реакции и нелюбви к окрикам, когда тебе пеняют, что ты вообще зряшный игрок.
Хрисанф не мог допустить, чтобы их команда стала ахиллопяточной из-за пятнашек в составе.
Надо серьёзно относиться к тому, за что берёшься, и уважать всех участников. Я не уверен, но, наверное, всем хочется постичь эту колоссальную радость, что приносят такие увеселения. Праздник торжества тела и духа!
В этом матче он играл за троих: за себя, за неё, и, как говорится, за того брата.
Просто невообразимо было, как он перемещается по полю, отбивается, отбивает, забивает, блокирует, ловит, подаёт, атакует, защищает и прочие термины, в которых не силён ни автор, ни героиня.
Победили с существенным отрывом. Хрисанф на сей раз никого к себе не подсаживал, а подплыл к Далиле.
– Неплохо. Ты справилась.
– Шутишь? Я ничего не делала. Разве что металась как сумасшедший бакен.
– Ты приняла бой и финишировала. А ведь могла грызть ноготь и завидовать с шезлонга, наблюдая, как я шикарно режу водичку!
– Очень надо!
Берёт её на руки и выходит из корта, не обращая внимания ни на чьи любопытные взоры.
Уже в их точке отдыха. Пируют. Едят рыбный пирог с ярмарки, остатки арбуза и дыни, черешню и горсточку княженики, собранной Кирсановым в лесу неподалёку.
– Я же легендарный Серебряный Кирс!
Он хвастается только в близком кругу домашних. Нет-нет, но словит минуточку, чтобы распустить перья, когда нет посторонних глаз.
– Ой всё!
– Женщина! Капельку восхищения, пожалуйста!
– Ну, ладно, крутой парень.
– Фиу-фиу!
И прочая активная жестикуляция, всякие придуманные суперменские звуки и междометия, которыми обычно мужчины изъясняют свою, если не мальчишескую, то обыкновенскую мужскую томсойерскую суть.
На самом деле, он входил в чемпионскую лигу масочников большой олимпиады. Это такие спортсмены в масках. В то время, МОК разрешает участие таких, поскольку они, или их спонсоры, уплачивают нехилые вступительные и текущие. Так, свои амбиции могли претворять в жизни старики, дети, больные, женщины (в мужских видах), политики, видные общественные деятели, артисты, представители религиозных течений, преступники, террористы, фанатики и те, кто просто стесняется открыть себя.
Ходили слухи, что среди масочников есть даже инопланетяне.
Агний выступал во многих видах с упоением и азартом: нашлось бы только времечко. Он носит особую био-маску, вступающую в совмещение с головой носителя. Такие тогда вполне юзались, но надо было уметь эксплуатировать: зачастую вызывало отторжение и клаустрофобию. Противники и яростные недоброжелатели называли его Дикий песец, хотя маска скорее напоминала что-то среднее между волком и лисом белого (серебристого) цвета. Один из поклонников однажды выразил версию (Ажиотаж по поводу, кто скрывается за прикрытием, был ничуть не меньше непосредственно состязаний, делались серьёзные ставки, некоторые фанбазы масочников были куда больше таковых официальных олимпийцев. Конечно, было много скандальных споров насчёт введения подобных конкурентов, но всё решали денежные поступления, повышение интереса среди зрителей, увеличение охвата, и некая новизна и нестандарт), что Кирс – это учёный и бизнесмен из Сибири, некий Александр Кирсанов. И даже не некий. Хрисанф был в судействе некоторых интеллектуальных видов спорта, а также его нередко приглашали и в другие составы. Но эту теорию разнесли в пух и прах, когда весьма чопорный и строгий судья завалил результаты их любимчика: Агний сам же превосходно поиграл, а потом, припрятав маску, сам же себя раскритиковал и допустил победу соперника. Разумеется, после этого инцидента о нём пошла слава, как об одном из страшных, непоколебимо индивидуалистски самодурно невыносимых судей, которых хочется вспенить в мыле, но которые никоим образом не вызывают скуки и предубеждения.
– Ну что, крутой мужчина, твои гормоны удовлетворены?
– Да! Но есть кое-что. Малость одна. Но очень важное для меня.
– Мм.
– Ага. Поэтому я хотел попросить тебя не ночевать сегодня дома.
– А?
– Поехали в гостиницу. Ты и я.
– Ненавижу!
– Там целый этаж нетронут. Не беспокойся, не левый.
– И что мы там будем делать?
– Отдыхать.
– Разве?
– Ага. Телом отдыхать.
– О, кому-то нравится активный отдых!
– Я всячески его пропагандирую! И мне нравится делать это с лентяйкими!
– Агний, я поеду! Если там нет клопов и прочей усталости.
– О дьэ, не заморачивайся! Это же наш отель! Он люксовый, а там, куда мы заедем, вообще новенький.
– Ну, хорошо. А мы не будем плохими родителями?
– Утром вернёмся. Может, и не заметят, что папка с мамкой уединялись.
– Пожалуй, ты меня уговоришь. Потому что я хочу наказать тебя за твои сегодняшние ляпы!
– Пресмиренно ожидаю. Хотя не получится: я буду сопротивляться!
– Я люблю тебя.
– А я тебя люблю так огромаднее, что это нельзя представить! И ещё я хочу показать тебе кое-что.
– Здесь?
– Да. Так что доедай свою картошку в мундире! А то я начну ревновать и к картохе, ты меня знаешь!
Глава 60
Хрисанф и Далила пересекли озеро на моторке в южном направлении и вышли к лесу, в котором, в отличие от противоположного берега, люди бывали редко. Деревья там росли густо и солнечного света тоже было вдоволь: без мрачности.
– Айка, на меня ещё повесили выбрать королеву ночи. Так что тебе надо будет подождать меня, до 01:30 провозимся наверное.
– Унн. Ну ничего. Хорошо, что тепло.
– А мне тепло везде, где ты со мной.
– Там узнали, что ты имеешь отношение к Мунди-экспресс?
– Не думаю. Мудаком же считают.
Агний склонил голову, чтобы попутно попробовать на вкус какую-то опушечную травинку.
– Куда мы идём? Ещё долго?
– Если устанешь, я понесу тебя.
– Нет, не устала. Мне нравится проводить время с тобой.
Он расплылся в широкой добродушно-довольной улыбке.
– Почему такая милая. Ты сказала, как будто мы только начали встречаться.
Останавливается, чтобы поцеловать жену.
– Иногда мне кажется, что мы вместе целую вечность, а порой – будто совсем недавно.
– Не знаю, что из этого лучше. Наверное, оба варианта.
Убирает с её лица капризульные короткие волосы, из тех, что никогда не делают аккуратную косу и сбиваются каждые полчаса.
– Знаешь, о чём я подумала?
– Нет, конечно. Во-первых, не факт, что ты подумала это прямо сейчас. Может, весь день думала. Или придумала. Или выдумала. Вполне способна. Но скажи.
– Да, с утра я шла себе. И подумала, ещё вчера. Что твоя мама могла бы быть хорошей свекровью кому угодно. Даже мне.
Агний фыркнул.
Такая смешная.
– Пфф! Господи, откуда ты это взяла.
– Ну. Это ведь возможно. Мне почему-то показалось, что у популярных парней мамы – мягкие. То есть хорошо относятся к своим невесткам.
– Популярный, ага.
– Пожалуйста, не напоминай о том, как ты был востребован в последнее время.
Дуется и хохлится.
– Сама же и напомнила. Странная такая.
– Я хотела совсем о другом сказать!
– Я понял. Если хочешь знать моё мнение. Вовсе не добрые это мамаши.
– В смысле?
– Не могу про себя обозначить. Но матери таких сыновей – просто привыкшие, понимаешь? Некоторые, наверное, говорят про себя: очередная пассия, посмотрим, сколь долго продержится. У них нет волнения, как у какой-нибудь глубиночной простой мамки, у которой сын один-единственный раз привёл в дом девушку.
– Хм. Но моя версия тоже вполне жизнеспособна.
Он ещё раз останавливается, чтобы поцеловать супругу.
– Конечно, дорогая. Все твои удивительные теории вероятны. Для меня: точно. Просто восхитительно, чего только не проблескивает в этой голове.
– Да, лезет всякая чепурда.
– Я тоже подумаю тогда. Если бы у меня была семья: родители, родные. Если бы они не приняли тебя, я бы всё равно ушёл к тебе.
– А если бы приняли?
– Поскольку у нас "межнациональный" брак, такие закорючки вполне могли бы быть. Особенно, с моей стороны. Например, если б я был из рода типа Аичи.
– А если из бедной? Неродовитой?
Хрисанф смеётся.
– Ну уж тогда наверное твоя свекровь из мечты: маленькая добрая бабулька, которая печёт тебе пироги и вышивает наволочки для подушек.
– Агний!
Возмущается, пытается оттолкнуть его объятия, хотя не особо-то старается.
– По-твоему я не заслуживаю пирогов и наволочек?!
– Ха-ха, я просто представил! Конечно, заслуживаешь. Я без никаких свекровей сам тебе буду печь и вышивать. Просто до тебя я жил такой "ореховой" жизнью (эриэхэбэй), что не могу думать так наивно, как ты.
– Вот и подумай на досуге. Поработай мозгами.
– Хорошо.
– А я останусь при своём: буду мечтать, что мне бы твоя мама понравилась, и ещё круче – что я ей тоже.
– Ну, если исходить из того, как ты нравишься моим детям, единственным кровным родственникам – то. Похоже же. Мой единственный некровный родной человек кроме тебя – Калита. Ты им всем нравишься. Так что. Ты очень даже хорошо подумала, оказывается.
– Вот видишь. Конечно, на практике они бы мне все кости перемыли, даже если б ты противу них женился. Наше чудовище не умеет ни готовить, ни лицом, ни умом и так далее.
– А так и бывает же. Если не у большинства, то у многих. Ревность.
– Может, ты ревнивый по наследству?
– Вполне. Хотя у меня же маленькая добренькая матушка. Нет! Мои недостатки – это мои проблемы.
– Но согласись, я интересно подумала? Это ведь тебя не расстроило?
– Нет. Впрочем, подумаю, воображу на твоей волне. Может, действительно, у меня тоже хорошие предки. Поэтому я и встретил тебя. Как равную. Господи, Далила! Ты всяко внушишь мне! Сразу всё преображается!
– Во всяком случае, они тебя ладно создали. Очень даже ладно.
– Ладно, хватит меня баловать. Пришли.
Они стояли на очень маленькой лужайке среди высокой сочной травы, над которой тихо метались огоньки, освещая округу.
– Что мы будем делать?
– Подожди минутку. Здесь.
Агний взял её за руку и подошёл к месту, откуда шёл лёгкий пар, а огоньки кружились, как угорелые.
– Что это?
– Не ошибся. Есть.
Они сели на корточки и он указал на какие-то растения.
– Что за огни? Это насекомые?
– Не отвлекайся. Вот, папоротник собирается зацвести.
Далила авторитетно хмыкнула.
– Дудки! Папоротники не цветут.
Она как-то не заметила однако, что этот вид вообще не растёт в данном ареале. Кирсанова развернула огромный тёмно-зеленый лист.
– Смотри, спорангии.
Ей пришлось дважды пощупать, чтобы не обнаружить тёмные бугорки под листочками.
– Как это? Агний, это ты вывел сорт? И прям напрягался, чтобы тут посадить?
– Тсс, Далила! Пусть будет искусственник, только помолчи секунду.
Она не знала, который сейчас час, но как только муж приставил палец к своим губам, на близрастущем папоротнике начали раскрываться очень даже немалые нежнейшие белые цветы. Ещё пара минут, и они оказались как будто среди матовых живых светильников.
