Люминис Сантори
Конъюгаты: Три
Иванов был в курсе, что на близнецах стоят блоки и что они запрещают доступ к близкому контакту, которому, допустим, подвергался Арс, но ему в перерыве между кондратиями даже стало немножко неловко оттого, как видоизменился его шеф. От каменной неприступности обыденная мягкость исчезла, все углы его тела вытянулись, в глазах появился холодный блеск, от чего было весьма удобно, что он слегка отвернулся от них.
Айнар в ожидании ответа застыл, как немая фигура в игре в молчанку. Цвет кожи его лица с каждым мгновением становился всё багровее. Он не мог уже позволить неприкрытую грубость в присутствии родителя после того, как уехал его брат. Ведь он жил у Кирсановых теперь, как человек, которому некуда идти и который сам устроил таким образом, чтоб к нему относились, как к лишней вещи в доме. Он был сложен мощнее и корпуснее Хрисанфа, и ростом выше, но ощущалось давление, из-за которого Аичи, как ни пытался бить килем волну, мелкой щепкой еле барахтался в воронке гигантского водоворота
Арсен вдруг поймал себя на том, что ему на молекулу жалко этого громилу, несостоявшегося его убийцу.
Да ладно, что уж там. Легко отделался же. Благодаря Хрисанфычу и синяков не осталось. Может, это для меня было "происшествие". Чувак-то с детства привык к аналогичной среде. Мой труп ему трагедии бы не сделал.
Вид Агния говорил сыну без никакой конъюгации: Зачем ты припёрся вообще, я терплю тебя только из-за Далилы, а после того, что ты сотворил с Айталом и вот этим придурком, я терплю тебя ещё раз только из-за Далилы.
Это была правда, потому что она пригрозила, что выкинет обоих через окно верхнего этажа, если ещё раз они при ней покажут свои недовольные индюшачьи физиономии. Хрисанф хотел было выгнать Айнара, но останавливал его больше не долг перед Аранием, а то, что его супруга посчитает его жестоким и будет винить себя в том, что оказалась плохой мачехой. Последнего пункта он не мог позволить.
Господи, гребаный Хрисандель пугает. Не завидую я его возрастному пупсу, этому щитню.
Разумеется, и он был свидетелем этой частички натуры Кирсанова, но тут подумал, что совсем не цветочно будет тому, кто станет поперёк его пути и впадёт тому не в милость.
Обычно он же дружелюбный, и ласковый, что ли, если можно так выразиться. Может, это неестественно для других, но я рос в таком субстрате. Мой папа тоже ласковый человек. До сих пор относится ко мне, как к пятилетнему. С ним на улице стыдно появиться. То мороженку бежит покупать, то чуть ли не платочком рот от того же мороженого протрёт. А единственный сыночек-то чуть ли не в два раза больше. Чудной он. Может, эта программа работает всю жизнь? То, в каком болоте росли головастики. Не считая женщин, многие относились и относятся ко мне вполне миролюбиво и, с теплом что ли.
Арс честно признавался себе, что не может понять иные чувства. Не сможет уже никогда понять, что некоторые имели другой опыт. К хорошему привыкаешь и считаешь, что так и должно быть. Ты можешь быть и не особенно благодарным за то, что жизнь тебя так одарила, но видеть норму в собственных нормах и удивляться, что не у всех так.
Частично и из-за этого, Агний повторял, как попугай, что они с его женой похожи, и частично из-за этого полюбил этого неуклюжего подопечного.
Я веду себя некрасиво в присутствии Арсена. Надо уважать чужое мировоззрение. Он наверняка недоумевает, почему я так близок и откровенен с ним, и так прохладен к собственному наследию.
Хрисанф кивнул.
– Хорошо. Будешь в первой лакуне.
Айнар, наверное, чуть не лопнул от максимума напряжения и, пока предок не передумал, юркнул в левый вход.
Агний также отпустил свою струну и обернулся к ученику уже в обыденной задорной манере.
– Давай, бро, заходь! Не волнуйся, я буду присматривать за вами. Основной ход прочистит Стефан. Следуй за ним и постарайся найти свою дюймовочку. Айнару тоже не помешает немного практики, а то весь излежался, жиром покроется от ничегонеделания.
Иванов опешил. Во-первых, у него не было никакой охоты лезть в протоки вместе с тем опасным типом. Во-вторых.
– Тут же всего три лакуны.
– У меня на них аллергия и клаустрофобия, сынок. Я могу обходиться и без них. Пойду с Кузьмой проверить косилку, что вчера у крестьян приобрели. На свежем ветерке, на лошадке!
– Кирс, ты что, кидаешь нас?!
– Всё-всё, меньше слов – больше дела! Стаф уже готов!
Хрисанф захлопнул за Арсеном дверь и вышел вон из лакунариума.
Глава 47
Дверь эта была, или что, но не успело за Хрисанфом что-нибудь захлопнуться, Арсен оказался в чём-то тесном и эластичном. Как будто в мешке. Хотя он раньше вроде не залезал целиком в мешок. Оболочка была прозрачная, отовсюду проникал свет, но нельзя было понять, где находишься. Арс, чувствуя горстку паники, пытался двигаться и скользил внутри плёнки.
Это лакуна?
Иванов ощупал руками стенки и надавил на область над головой, решив, что эта часть слегка сужается. Кокон не оставил следов на коже, но тело парня сместилось куда-то, непонятно вверх или вниз: ориентироваться не удавалось. Он вращался либо перекатывался внутри, отчего его порой весьма неудобно сжимало, итак невольно свернувшегося в позу эмбриона.
– Забыл сказать, что сюда лучше лезть без одежды и прочих колющих предметов. Эта твоя гигантская пряжка отнюдь не во вкусе Далилы, так что впредь можешь не нацеплять.
– Бро, ты как всегда "вовремя" со своей инструкцией.
– Ну, я хотел предупредить. Но как объявился этот бычара, всё просто слетело с головы. К тому же, думаю, тебе б не понравилось, если б я попросил тебя раздеться.
Смех.
– Мне что, извиваться тут, как острие, весь вечер?
Хохот Агния заставил Арса оказаться на спине.
– А ведь похоже! Ну, выбирайся, червячок!
– Блин, теперь я похож на жука. Птер, ты где?
Хрисанф на минуту исчез с "поля обзора".
– Жена звонила. Скучает!
Издалека Арсен услышал лёгкий перестук лошадиных копыт и негромкую песенку, насвистываемую боссом.
Да блять, он на косилке. Наслаждается жизнью, пока мы тут паримся.
– Эй, фермер, ты тут?
– Бро, погода просто зашибись! Пройду ещё полосу и бултых в то озеро!
– Да, мы поняли, что у тебя там курорт.
– Не курорт. Я, между прочим, работаю! Тружусь тоже в поте лица.
Смеётся, обдаваемый тёплым летним ветерком.
– Где стинки? Что-то я его нигде не наблюдаю.
– Давно вас поджидает. Заснул, наверное.
– А щитень твой?
– А?
– Ну, Айнар.
Арс опять потерял равновесие и заколыхался в яйце. Агний, походу, упал с сидения и катался по свежескошенной траве. Хоть шеф и заразительно смеялся, испытателю что-то не было желания присоединяться.
– В точку! (еле успокоился). У нас в маркете слоганщиков кот наплакал, бросай школу и иди туда! Да как я сам не мог допереть! Натурально же!
– Ладно, и что же делает твой любимый сынок?
Поскольку они были в конъюгации, Иванов был более разнуздан, хотя не так бесконтрольно, как раньше.
– Барахтается, как ты. Нет, встал. Нет, упал (обречённо). Дурак, короче. У него же есть опыт. Но всегда так в начале кривляется.
Арсен замер, насколько это было возможно.
Потугами ничего не добиться. Как какашка вылезает? Как космонавт. Во спокойствии. Это была подсказка, может. Не надо включать силу, как щитень.
Он вдохнул и закрыл глаза.
Очень медленно и тихо. Пора вылупляться.
Яйцо при его мыслях чуть вытянулось, в верхушке открылся просвет и парня вытолкнуло наружу.
Что это?
Однако создалось впечатление, что он не услышал даже собственных мыслей. Пространство было гораздо больше и Арса затянуло в самый его центр, где закружило то по собственной оси, то поперёк, как гироскоп. Но движения не были слишком быстрыми.
Иначе я тут всё заблюю.
И снова показался себе таким тихим, как будто его мысли уменьшили почти до нуля.
– Хрисанф?
– Молоточек мой.
Агний по-прежнему сопровождал его.
Почему он отчётлив? Я же похож на немое старое кино.
– Лакуна – это пустота поэтому. Пусть некоторые созданы искусственно. Не трать энергию.
Голос босса тёк откуда-то, но уже не был громким подначивающим, а мерным и успокаивающим.
Арсен мысленно кивнул.
– Вот так. Если мне что-то будет непонятно, я сам буду спрашивать, а ты просто соглашайся или отрицай. Здесь суета не в почёте. Как мне удаётся? Слишком не нравилась эта работа. Поэтому пришлось во всём детально разбираться. Сурэхпэр астарбыппын (як – надоело до чёртиков, не могу вспомнить без тошноты). Как я вхожу сюда без лакуны? Мы ещё только на самом старте. Щитень ещё не выбрался. Не беспокойся за него. Он будет в отдельном канале. Заниматься тем, чем пришёл заниматься. Если удастся. Суть лакуны очень примитивная. Она лишает помех. Мы живём в каше. Невозможно на чём-либо сосредоточиться по-максимуму. Это защита самой жизни и её неповторимый мультиколор. Но для сборщика нужна тишина. Лакуна её предоставляет. Чуточку уменьшает и тот бесконечный хаос и треплю и в самом тебе. Но только капельку. На самом деле, эта трепля исчезает лишь со смертью. Жизнь – это жужжание. Нет, не опасно. Если соблюдать меру и, как ты говоришь, инструкцию. Эта штука работает всего лишь, как запуск. Скорость увеличивается в разы. Ну, в зависимости, от испытателя. Это действительно схоже с яйцом. Вот там донце, там кончик роста. Сейчас происходит установка связи. Если всё нормально прокатит, сможешь использовать. Если нет – зря время потратишь. Профессия стинки очень энергозатратна. Вроде ты ничего и не делаешь, но обычно среднему специалисту в одно погружение необходимо несколько суток. За это время организм не ест, не ходит в туалет, не спит, не бодрствует, и поблевать не получится: подобные функции временно отключаются, чтобы сбор шёл без сучка и задоринки. Приводит к атрофии и физически, и психически. Да, есть более-менее приспособленные к такой деятельности по рождению, или выработанным навыкам. Стефану нравится, хотя ты в курсе, что он может пройти в любой маскарад. Но по необходимости вполне можно эксплуатировать. Я? Я создаю мини-лакуну в себе. Мне постоянно надо обновлять информацию, чтобы сохранять безопасность своей семьи. Но я не люблю пустоты. Они не подходят Далиле. Многое из моего бытия не касается её природы, поэтому, по возможности, я разделяю конъюгацию от наших отношений. Но ты меня удивил! Я пребывал в предбаннике гораздо дольше в дебюте. Хотя, может, потому что был подвержен волнению и как можно быстрее хотел завладеть ключами. Правду твердят, мир – для созерцающего. Остальное – брен.
Тут позиция Арсена пришла в стабильность и он поймал себя на том, что летит метеором куда-то наверх.
Еле успел задержать воздух. Плюм! Оказался в толще синевы океана.
Почему я так хорошо плаваю?
Он вновь "слышал" себя и весёлой пробкой вынырнул на поверхность вод.
– Хорошая у тебя голова! Мой щитень попал в канализацию (обречённо).
– Так всегда при начале?!
– Нет. Ну у первопроходцев. Когда не знаешь, куда идти.
– Я в интернете?
Смех.
– Окей, пусть.
– Где Аэл?
– Бро, полазь тут пока. Прям, как я. Сразу под женщину!
Арс почувствовал сине-фиолетовый цвет. Он формировал перед ним светящийся проход.
Стаф?
– Да, это его цвет. Он ознакомит тебя. Это изоляция. Нечего бояться. Индивидуальные каналы. Собственное удовольствие.
Арсен сложил ладони лодочкой и, как дельфин, прыгнул в кольцо.
Чума! Моё тело такое послушное!
Босс остался где-то позади, или ушёл по своим сенокосным делам.
Глава 48
Теперь лакуна ловила каждое мельчайшее возбуждение любого его нейрона. Арсен в свои годы не выезжал за пределы своей страны. В ту пору уже популярны поездки из дому "Реальные ощущения". Но после того, как ты пролежал часок у открытого бассейна в компании загорелых красоток, у себя в комнате обнаруживаешь себя потом прежним бледным и синюшным, затекшим и одураченным. Живот урчит от голода и вместо груды клетчатки от поглощённых небывалых экзотических фруктов, в клозете наблюдается запор от суточного малоподвижного образа жизни. И эти новейшие штучки влетали в копеечку. Иванов пробовал раза два, потом забил, решив, что хорошо ни там, ни здесь. Просто реклама. Фольга.
Сейчас же он летел с невообразимой для него скоростью вдоль чрезвычайно полной реки, кишащей всякой живностью и его щеку порезало на пару сантиметров застывшим в воздухе листком дерева, сорванным ветром за две секунды до появления неопознанного летающего объекта.
Ничего, потом сенны попью и на выходных как следует разомнусь в зале!
Не заданный постылый маршрут с предсказуемым сюжетом и торможением сети. Он всего лишь на миллимоль подумал о желании, возникающем при взгляде на женщину, как очутился на крыше высотки где-то в южной Азии, и рядом с ним курили кальян какие-то "древние" девушки в треугольных соломенных шляпах и в полупрозрачных длинных одеждах с босыми ступнями. Одна из них с длинными лазурными глазами протянула ему стакан с бесцветной кипящей жидкостью. Он отпил и сразу же провалился с ней в пропасть, однако тотчас приземлился на широкое ложе с резными столбиками для балдахинов, но без них. Красотка раздвинула ноги и его пальцы проскользнули по горячей влажной груди и вдохнули запах спелого яблока из её рта.
Фум! Арсен сидел напротив горгульи в малоизвестной церкви во Франции и оторвал кусочек блестящего медного рога у фавна, плясавшего рядом.
Крац! Он спиной упал в волнорез длинного полуострова.
Австралия. Неужели я подумал об этом?
Арс неспешно вылез на белый песок, посмотрел наверх, на застывшее кучевое облако, напоминавшее корабль на всех парусах. Он медленно вытянул указательный и средний пальцы в сторону неба и грузно оттолкнулся от земли, изображая неудачную ракету. На высоте пятисот метров сжал кулак и устремился к паруснику, не боясь изменения температуры.
Вата как вата.
Прошёл насквозь и через пару минут приземлился на Статуе свободы.
– Ну, как тебе скорость?
На площадку также сверху опустился Хрисанф с большим гамбургером в левой руке и бутылкой ледяного сока в правой.
– Ничё так, вполне сносно.
Они поели. Агний следил за окрашиванием востока в розовые тона восхода.
– Далила ещё раз звонила, так что укорачиваю ваш парк аттракционов, полчаса ещё на всё про всё.
– Чувак!
– Ну, как бы, я тоже хочу поразвлекаться. Мы с женой должны к семи на опен-эйр местный, заодно ярмарку народных промыслов посмотрим. Ещё петушки может купим и пирожков с яйцом и луком.
– Бро! Какие пирожки! Нахрен опан-эйа!
– Ну, те может и нахрен, молодёжь. А мне случай упускать нельзя. Потом я ещё так поздно сказки буду что ли детям читать? Урсула страницы-то уже подмечать стала. Схалтурю – завтра придётся всю книгу по ролям. В общем, доедай и по дамам! Компас на Аэлиту!
Странного босса как будто выключило из изображения. Его появление в инфослое могли заметить, поэтому он вёл себя, как незатейливый, ничем не примечательный шифр.
Арсен почесал патлы и насупился, что твой пещерный человек, раздумывая, как призвать Стефана, или как настроиться на волну поиска Аэл.
Хрисанф покинул лакуну, чтобы послать супруге милые стикеры, в то время как за его подопечным чуть ли не хрустнула сине-фиолетовая дымка и из неё вылез Айнар.
На уровне инстинкта Арс развернулся и предусмотрительно отпрыгнул на пару шагов назад.
Аичи ничего не говорил. Он объявился, как чёрт из табакерки, и смотрел на Иванова, как на крошечного гуппи, поведение и суть которого не мог понять.
Ой-йё. Птерыч, sos. Кирс?
Взгляд щитня говорил.
Его здесь нет. Помощи не жди.
Айнар проломил на минуту защиту Стинки и, пробурив свою изоляционную трубку, проник к каналу, где находился любимчик отца. Он и раньше (что требовалось) эксплуатировал лакуну, но его проходы были очень некачественными, хотя лакунариум был один из самых лучших. Орденский, куда ещё с детства отвозил их с братом дед.
Почему он? Не поэтому ли я так завёлся тогда? И этот тюфяк её муж? Муж. Даже не просто проходимец. Законный супруг.
Брак был непустое слово для Аичи.
За что? Она что, любит его? Может, их связывает что-то другое?
Айнар не мог конъюгировать с учеником Хрисанфа, так как последний мог не только тут же обрубить сеанс, но и сделать то, о чём он и думать не хотел. Только Далила и могла спасти его от последствий сих необдуманных действий.
Старый маразматик. Сеньора проболталась, что этот ангельский цветок – отенкай.
Но о том, кем приходился девушке Калита, Аичи не знал. Мимикрия Никиты действовала в радиусе 360 градусов 24/7/365. Даже сама Золотарёва не могла бы объяснить, почему докладывая о своей родне, вообще не упомянула об этом своём родственнике.
Гребаный похотливый засранец. Понятно. У конъюгатов нет такого поражающего энергетического потенциала, как у отенкаев. Он надеется вывести чистую линию с ней. При помощи неё. И при этом всю жизнь утверждал, что ненавидит эти бредни. В отставку толстуху, как поспеет дивный сад. Но при чём тут он??? Папаша использует его? При его тотальном собственничестве? Этот мешок жира может подпортить его драгоценный план. Или наоборот? Но как??? Он же просто… Ничтожество! Почему Хрисанф подпустил к себе такого жалкого человека?
Айнар напросился в лакуну, чтобы тоже отыскать там следы той, которая пленила его сердце. Чтобы подтвердить: что с ним такое случилось? Он заболел, свихнулся, или это ошибка?
Арсен робко всматривался в лоб и подбородок Аичи, опасаясь зрительного контакта. Дело в том, что в этот момент Агний вернулся и хотел сразу вытурить сына с канала друга, но потом что-то его остановило и он молча наблюдал их молчание. У Айнара стояли поверхностные блоки, да и он сам как-то не хотел приближения с отпрыском.
Какая-то странная атмосфера возникла между этими двумя.
Мой щитень, конечно, эффектнее, громче и фактурнее. Но Арсушка, держись. Это просто кричащая вывеска. Разумеется, в рукопашном с ним от тебя и мокрого места не останется. Но его слабость в том, что он – моя родная кровь. Знаешь меня – не трудно будет прочитать и его.
Арс рассердился на себя.
До каких пор я буду склонять голову перед такими, как он? Между прочим, не я это начинал. Кое-кто сам набросился на меня. И что я ему такого сделал? Такой же чумной, как его родитель.
Иванов хотел было вцепиться в соперника (!) взглядом, бросая тому вызов, что отвечает взаимной антипатией, как вступил босс.
Стой тихо и не рыпайся. Прости. Вообще не ожидал, что он прорвёт заслон Стефана. Он – провокатор. Ты – активатор. Не провоцируйся и не провоцируй. Вы подходите друг другу. Ты его задеваешь просто своей сущностью. Ни за что ни про что. Теперь я лучше понимаю, почему он тогда так ощетинился. Даже не злись на него. Это естественная реакция.
Птерыч, убери своего цербера. Ты же знаешь, что у меня нет такого контроля, как у вас. Сорян, но что-то в нём будит во мне гнев.
Ой ли. Не надо так. В конце концов, это плоть от плоти моей. Я в любом случае с тобой, но, как говорит Далила, давайте жить дружно. Если она узнает, что я хоть как-то, пусть словом, обидел её дражайшего пасынка, спустит с меня три шкуры и вообще проблем не оберешься.
Да ты что.
Все мои дети не от неё похожи на неё. Это, видимо, судьба. Там было давно известно, что мы будем вместе.
И чем же этот щитень похож на сеньориту?
Хотя бы тем, что оба в детстве переболели неизвестной воздушной болезнью. Видишь, отметины по всему лицу и рукам мальчика?
Тоже мне мальчик.
Ни один лекарь в Айталайе не мог понять, что с ним. Мы боялись, что это аллергия на солнце и составные воздуха, и спрятали его в специальном боксе. Но там ему стало только хуже. Поэтому я рискнул и попросил Арания позволить ему жить, как и прежде. Болячки, как рукой сняло, также внезапно. Следы только остались. Рябой он из-за этого, не как Айтал. Айтал чист и телом и душой. У Далилушки тоже есть такие оспинки. Мне кажется, Бог отмечал каждого моего ребёнка, намечал мне карту, что когда-то я встречу ту, которую всегда ждал.
Ты не так остро реагируешь на него здесь.
Прочь шелуху. И в глубине, конечно, я люблю моего сына всем сердцем. Он же не был таким. Такой маленький и серьёзный был. Я виноват перед ним сильно. Ведь он смотрел за братом заместо меня.
Бро, не казни себя. Далила рассказывала, что не таким уж папой по выходным ты был. То есть расстояние и другие обстоятельства помешали тебе взять их с собой. Ведь ты тогда не имел постоянного места жительства.
Да и Араний не смог бы оторвать близнецов от себя. Они – единственное, что остались после его горячо любимой дочери.
Птер, ты что, уступил их ему?
Нет. Просто я не мог бы дать им всего того, что бы дал он.
Почему он так не взлюбил меня?
У тебя есть всё то, что не было у него и нет. Не зная о тебе ничего, он это чувствует.
Тогда ему придётся быть озлобленным на полмира.
А он такой и есть, щитень мой беззащитный.
Ну тогда хватит его гнобить. Раскрой своё истинное. И пускай перестанет меня терроризировать.
Ах, если б всё так просто. Он же чуть не разрезал твою шею. Человека, самого дорогого мне после Далилы и Калиты.
А как же твои дети? Они, наверное, где-то между этими двумя.
Они мне дороги уже своими крохотными молекулами и атомами. Безусловно. А вы – доказательство того, что и сам я – бренная частичка вселенной.
Ладно, бро, как мне с частичкой моего сердца, с моей половиночкой встретиться?
Сентиментальность тут же покинула чат. Хрисанф вспомнил, что его свиданочка с женой накроется медным тазиком, если эти два его разных сына вздумают подраться. Он абсолютно не желал вмешиваться в аэлитинские дела.
Но что поделаешь. Я же, всё-таки, гребаный дядюшка Хрисанфий. Ну зачем, ох, ох! Эти ершата тут будут плавать всю ночь, а у меня минуты нет.
Арс, всё. Сосредоточься. Да, именно так. Помнишь, компас на дюймову. Удачи!
Поток от Агния вытолкнул Айнара обратно в его трубу, а Арсена в новенький проход, который потянул его в строго определённом направлении.
Глава 49
Арсен обнаружил себя в глиняно-земляной небольшой лачуге. Напротив было маленькое открытое окошко без стекол, которое частично заслоняла знакомая фигурка, с аппетитом заливавшая в скудную кашу сок из пакетика, тем самым увеличивая объем еды, энергично мешала ложкой серую жижу и отправляла в рот, время от времени зажмуриваясь облизывая усики от простого солдатского кушанья.
Аэлита?
Она тотчас обернулась к противоположной стене домика, как будто что-то расслышала. Её светлая кожа сильно загорела, волосы были убраны высоко и спрятаны под кепку. В форме горчично-бледнозеленого цвета. Без средств защиты. В лёгких высоких ботинках на шнуровке.
А глаза! Эти глаза! Они поэтому у тебя такие зелёные, оттого что здесь круглое лето?
Они стали ещё более глубокими.
Аэлита.
Она повернулась обратно к окну.
Он не выдержал. Проверил, может ли двигаться. Арс видел себя. Но другие бы не увидели. Подошёл к ней и положил голову на её ровные крепкие плечи.
Они тут же стали мягкими, и она закрыла глаза.
Арсен.
Чиполлинка моя.
Арсен!
Он осторожно бродил губами по кусочку её шеи, выглядывающей из закрытой одежды.
Как много он хотел ей сказать. Про всё-всё! Как он жил и живёт без неё. Чему научился. Чему разучился. О школьниках. О Далиле. Об Айнаре. О Хрисанфе. О всех-всех. Хотел сказать, что она действительно чуть подросла и здорово окрепла. И что ещё в сто раз похорошела. Но могла ли она его слышать? Когда он сам себя вроде и слышит и не слышит.
Я скучаю, Аэл!
Арсен!
Она чувствовала его. Каждый миллиметр её кожи вспыхивал маленькой радугой торжества под его дыханием.
Она знала, что иногда больные начинают сходить с ума, слышать то, чего нет, видеть, чего нет. Она такое наблбдала даже у себя на родине. Но никогда не относилась к этому, как к из ряда вон выходящему. Некоторым действительно было больно. Некоторые слышали, что слышали, видели, что видели. Кто она такая, чтобы судить о том, кем является каждый из нас. Лучше посмотреть на этого человека так, как будто мы – одной крови, что всё будет хорошо. В ней не было страха перед вещами, несколько выбивающимися из привычного уклада. Она ни перед кем бы не оправдывалась и не доказывал бы свою правоту. Не давила бы своей правотой.
Лишь бы продлить это мгновение, когда можно побыть рядом с ним! Хоть так!
Арсен еле встряхнул собственные мысли, еле оторвался от своей ненаглядной нареченной и тихо шепнул в её маленькое вспотевшее ушко. Пусть она меня услышит.
Аэл, пожалуйста, не делай глупостей. Как в тот раз. Ты же понимаешь?
Девушка открыла глаза и посмотрела прямо на него, хотя как она могла знать, где бы он мог находиться. Ведь он, буквально, на том конце света.
– Я сделаю всё, что ты захочешь, Арсен. Всё для тебя.
Почему она такая? Почему она любит меня?
Он задавал себе вопросы, которые задавал себе Айнар, но не мог получить ответа.
Зеленоглазочка моя, чипололо, приезжай домой, я сильно скучаю, ты нужна мне.
Она, как будто поняла, что связь скоро оборвётся. Её головка откинулась назад и она быстро прошептала.
– Я приеду. Если так, то я поеду к тебе во что бы то ни стало!
Образ исчез. Он очнулся в мягком тесном предлакуннике.
Уснул бы здесь, как в колыбели. Дурак. Дурак. Такой дурак. Столько можно было бы сказать, чтобы поддержать её. А я был в сплошном собственном эгоизме. Она трудится во благо мира на Земле. А всё, что я просил – чтобы она потешила моё одиночество. Идиот!
Его выплюнуло наружу и Арсен еле удержался за дверной проём, чтобы не стукнуться носом об холодный металлический пол.
– Не расстраивайся так. Ты сказал то, что она мечтала услышать. На самом деле, это проявление эгоизма – и есть то, чего хочет каждая женщина.
– Ты подслушивал? Аэл – не каждая. У неё другая миссия по жизни.
Хрисанф не совсем весело усмехнулся.
– И, тем не менее, все при этом желают только одного – любви. Прости, мне пришлось быть свидетелем. Я ни в коем случае. Просто, часы тикали, поэтому пронёс тебя через свою лакуну.
– Ты видел, как я низок. Тебе нечего со мной якшаться отныне.
– Я видел лишь одно: что вы любите друг друга.
Глава 50
Хрисанф впопыхах, чуть ли не с нетерпением, проводил Арсена домой. Айнара предоставил Стефану.
– Бро, извиняй, но я очень спешу! Потом ещё расцелую и похвалю "с чувством, с толком, с расстановкой", а сейчас – чао-какао!"
Арс подумал: "Да нафиг ты мне сдался" и сразу же завалился спать: устал, как будто марафон пробежал.
Далила уже ждала на Большой площади и, судя по её лицу, ещё мгновение и готова была взорваться от раздражения, хотя ходила тут всего час с лишним. Сначала ей даже нравилось (Приведу мысли в порядок. Какая хорошая погода!). Потом она слопала два больших рожка мороженого, расстегай, банан в сахаре, и запила это дело газировкой, отчего попеременно захотелось и по-маленькому, и как следует оттаскать за волосы непунктуального этим вечером супруга. С общественными туалетами у ней никак не слаживалось, а последние пятнадцать минут ожидания у Кирсановой уже чесалась кожа во всех местах от вибрации нервов. Вообще-то, опаздывать – не по части Агния. Может, поэтому она привыкла к его удобности, а, может, действительно не любила стоять в очереди.
– Дорогая, я здесь! Когда концерт?!
– Он кончился, пока ты добирался.
– Неужели?!
– Все развлечения закрылись. Вот пирожок, лопай и возвращаемся. Виктория три раза звонила: Урсула вопит на крыльце, со взрослыми хочет на "кончерт".
– Уфф! Пускай ревёт себе в удовольствие! Ей лишь бы суматоху устроить (смотрит на часы). Почти девять, не беспокойся, через несколько минут её вырубит. У меня свой "кончерт" запланирован, так что давай на секунду забудем об этой ораве!
Тянется к сердитой жене за поцелуем.
– Фууу! Ёх! Агний, брось пирожок! И ушку не ешь! Слишком жарко, они испортились!
– Ещё чего! Я весь день мечтал о яичных пирожочках с зелёным луком. Вечно ты прицепишься к мелочам. Очень даже вкусно.
Честно, Далила не могла за всю их совместную жизнь избавить его от разных подобных вредных привычек. Деньги ему нисколько не мешали быть скаредным: он никогда не выкидывал остатки, домашним не подсовывал, но сам очень даже мог подчистить холодильник, набивая себя вполне просрочененными продуктами. И нос не воротил от всякой подозрительной на вид и запах еды. До женитьбы мог есть, когда совсем уже приспичит, потому мог поймать какую-нибудь дичь, и даже тухлую мышку и скушать её в сыром виде.
Вот и сегодня Хрисанф хаотично бегал вокруг ярмарочных лотков, опасаясь, что всё разберут или свернут, и покупал всё подряд. Далила, будучи сытой, неглижировала базар, но ему было превосходно известно, что даже после добротного ужина в ресторане дома в первую очередь хочется пошнырять по припасам.
Поэтому скоро его руки заполнились пакетами с разнообразной снедью, начиная от чипсов и шоколадных батончиков, заканчивая свежей солониной и копчёным омулем размером с пол-жены.
– Агний, хватит! Зачем столько?
– Как зачем? Нехозяйственный, вы, человек! У меня штук сто ртов ждут. Да и сами поедим. Давай-давай, лучше отнеси этот печеночный тортик в машину, там я спецом холодильную камеру притащил!
Так они возились примерно полчаса, пока Кирсанов не очнулся от факта, что действительно сделает переборщ и наскоро вызвал Стафа, чтобы тот отвёз покупки в усадьбу и остановил его ярмаркоманию.
– Дорогой, опен-эйр начнётся с минуты на минуту!
– Так он будет?! (сияет что твой медный тазик). Стоп! Я только вот эту замечательную глиняную свистульку куплю для Стефана. Ему нравятся такие вещи. И эту окарину. А ещё вот эту симпатичную шитую наволочку для Вики, у неё слишком минимализм. Далила, сделай уже с этим что-нибудь! А это деревянная ходячая коровка для моей зайки Хайджи.
– Агний!
– А? (рассеянно). Как насчёт этой курочки для тебя? Никак не могу выбрать, гиперсложно. Что ты хочешь: эту курочку, или фигурку гармониста?
– Курочку.
Всё-таки, он увлёк её в свой закупочный мир.
– А ещё вот набор красивый есть, из конского волоса, посмотри, как аккуратно.
– Он не подходит моему халадаю.
– Да, точно. Быстро туда. Там платья на любой вкус.
Ну, еле успели занять места ближе к сцене, стинки пришлось сделать два выезда: с питанием и с прочими товарами. Хрисанф, всё же, в чём-то был прав, Вика прислала сообщение, что дети убежали разбирать игрушки и перестали ныть в унисон старшей сестре, а та прежде всех остальных растолкала и завладела лошадкой-качалкой, но только в виде цветастого единорога.
– Милый, мне ничего не видно.
Кирсанов ловко продрался сквозь толпу и пронес жену к смотровому столбу, несколько таких гигантских каркасов высились во время мероприятий с большим наплывом людей. Он поставил супругу перед собой и обнял.
– Тут теплее, оказывается. Удобно?
– Ага. Ты прям, как твоя дочь. У вас, наверное, встроенный толпопроход и людишкорасталкиватель.
– Это я на юге научился. Главное, выставляешь вот так ладонь. И всё. Это как паспорт.
