Илья Свободин
Культ свободы: этика и общество будущего
5 Перерождение эволюции
Идея, что разум переосмысливает, а то и отрицает биологические потребности, вызывает у некоторых эволюционных этиков, генетиков, социобиологов, этологов и психологов мучительные, хоть и закономерные, сомнения. Действительно, разум – продукт эволюции, с этим глупо спорить. Как же он может отрицать законы эволюции? А если он погибнет в слепом стремлении к свободе? Или погубит себя в ослеплении моралью? Или просто ослепнет от собственного зазнайства? Нонсенс! От эволюции нельзя скрыться. И разум, и мораль – это все фокусы эволюции, направленные на выживание. Мораль полезна. Так думают эти ученые.
Но если ученые чтут логику, они должны согласиться, что тогда и полезное морально! Вот где нонсенс – достаточно вспомнить о коровах, чтобы забыть о логике! Разумеется, друзья, мы предпочтем коров. Кстати о коровах. Откуда они взялись? Как эволюция умудрилась из неживой природы создать существо, которое не только дает нам мясо, но и хочет жить? Откуда потребность жить в наборе молекул? Мутации и отбор лишь совершенствуют качества живых тварей, служащих их единственной потребности – выжить. Но сама эта потребность никак не может появиться от того, что эти игры случайных сил сложат атомы и молекулы особенным, животворным образом. Ученые много лет наблюдают галактики, туманности и другие поразительные небесные явления. Разве это – не продукт "эволюции"? Разве образование звезд и планет, элементов и веществ не подчиняется похожим, хотя и немного иным законам? Борьба масс, полей, энергий – это ж беспрерывное насилие! Всякая сила толкает материю, вызывает противодействие и достигая равновесия формирует нечто устойчивое, воспринимаемое нами как "обьект". Но обьекты не вечны. Кому повезло – "выживают" надолго, кому нет – быстро "погибают", превращаются во что-то иное. Все, что мы с восхищением наблюдаем на небе – лишь результат приспособления материальных субстанций к условиям, заботливо приготовленным для них мирозданием.
Появление жизни нарушает эту идиллию. К физическому детерминизму добавляется биологический. Вполне возможно, что появление первой протоклетки, заимевшей потребность "жить", было следствием давно известных нам законов. Ее потребность, например, оказалась энергетически "выгодна". Но как никому не придет в здравом уме полагать, что источник жизни – темная жизненная материя, пронизывающая все вокруг, точно так же никто в здравом уме не будет полагать, что все живое – лишь энергетические машины.
Разум тоже появился в рамках привычных биологических процессов. Свобода преодолевать эгоистические потребности, например, оказалась биологически "выгодна". Но если никому в здравом уме не приходит в голову полагать, что источник разума – светлая разумная материя, пронизывающая все вокруг, то почему здравомыслящие люди полагают, что все разумное – лишь биологические машины? Разум – это продукт эволюции и одновременно – преодоление эволюции, выход в новое качество. Как и жизнь. Жизнь – это появления потребности у мертвой материи. Разум – появление цели у живой. И откуда это все взялось, эволюция нам не обьяснит. Можно принять любую правдоподобную гипотезу – ниоткуда, от темной/светлой материи, от мирового духа и т.п. Не стоит только считать, что ни жизни, ни разума нет, а есть только колебания и колыхания.
Естественно, результаты обоих качественных скачков принципиально отличаются. Если живое хочет выжить, то разум хочет свободы. Разум может ставить разные цели, вытекающие из его биологической природы, но только не свободу. Ее просто нет в биологии. Также естественно, "эволюционные", за неимением лучшего термина, процессы, протекающие в неживой, живой и разумной "природе", принципиально отличаются. Между социальной и биологической эволюциями столько же общего, сколько между ними и судьбами галактик и туманностей. Как хочется думать, что культурная эволюция занимается все тем же – выращивает наиболее приспособленную культуру. Приспособленную разумеется к дальнейшему выживанию. Однако, учитывая предыдущие размышления, сделаем небольшую поправку. Эволюция неживой материи – стремление к устойчивости, пусть и случайное, ненаправленное. Жизни – к выживаемости. Появление разума, способного ставить цели, навсегда изменяет характер движения. Эволюция общества теперь идет туда, куда человек "хочет". Тот, по своему грустный факт, что проблемы устойчивости среды и выживания человеческих особей никуда не делись, ничего в этом не меняет. Но куда человек хочет? Откуда он вообще возьмет цель? Разве не очевидно, что все цели уже заложены – выбора нет! Верно, загадка смысла сложна, но тем более не стоит пытаться подменять ее банальностями выживания – бессмертием, искусственным разумом и прочим "транс-гуманизмом".
Есть абсолютно гарантированная, хотя и неочевидная связь между эффективностью, уровнем развития, степенью благосостояния общества и свободой. Однако "прямой" путь к благоденствию – через личное выживание и личный интерес – так же гарантировано и так же неочевидно ведет в обратном направлении. "Механизм" эволюции общества отличается от животной борьбы за собственные интересы – он связан с моралью. Мораль оказывается "полезна", но только не для ее носителя. Эволюция теперь движется осознанным ограничением личного интереса. Лежащие на поверхности, бросающиеся в глаза экономические и технические достижения, кажущиеся нам следствием рынка и эгоизма, на самом деле – следствия глубинных моральных сдвигов и отказа от эгоизма, следствия чистого разума, размышлений и этических идей, предложенных конкретными людьми. Их даже по именам можно назвать, если порыться в справочнике. Несмотря на то, что эти люди частенько говорили на разных языках, идеи, разворачивающие историю то влево, то вправо, в конечном итоге целят в одно место. И мы догадываемся в какое.
Эволюция общества, таким образом, вполне может быть переименована в "прогресс" – эволюцию осмысленную и целенаправленную, в отличие от эволюции живой природы, направленной но не осмысленной, и эволюции неживой материи, и не осмысленной и не направленной.
6 Бессилие разума
Подведем итог. Судя по всему, разуму обеспечена победа над чувствами? Направляя социальную эволюции, разум гарантирует человеку свободу?
Как хочется сказать "да" друзья, не так ли? Но спросим себя, разве может быть свобода гарантирована? Разве обязано добро непременно победить, не смотря ни на что? Без постоянных, упорных усилий, само по себе? Если "да", значит можно не напрягаться, забыть о моральном долге и просто жить в свое удовольствие. Иными словами, стать снова эгоистичным животным, погрязнуть в насилии, вернуться в мир детерминизма… Т.е. никакого обьективного, не зависящего от нас прогресса, в сущности, нет?! Тут явно какой-то подвох!
Может, тогда "нет"? Но если "нет", куда же тогда идет прогресс? Назад? В никуда? Что это за прогресс такой? И ради чего, опять таки, напрягаться? Налицо очередной парадокс свободы. Очевидно, что впереди свобода, но какая она и даже есть ли она вообще, нам неведомо.
Вот оно – полное бессилие разума. Мы идем, отказывая себе в самом необходимом, в самом наиестественном, ограничивая себя в желаниях и потребностях, борясь с природой и себе подобными, преодолевая немыслимые преграды – не зная куда!
И вот вам, кстати, результат. Несмотря на то, что и разговор, и в конце концов договор, кажутся нам неизбежными, моральные усилия разума явно не слишком успешны. Просто посмотрите вокруг. Как бы нас не тошнило, причин для тошноты никак не убавляется. Хуже того, они растут. В последнее время смотреть на "цивилизованное" общество и его самодовольных обитателей становится поистине невыносимо. Почему?
Я думаю мы мало думаем. То есть не мы – они. Такое впечатление, что раньше думали гораздо больше. Не зря же было изобретено столько всего хорошего, предложено столько здравых моральных идей. Что-то было даже реализовано на практике. А сейчас? Налицо повальное слабоумие. Успехи человечества – и наука, и культура, и остатки нравственности – исчезают с космической скоростью. Но почему?
На мой скромный взгляд, тут есть две версии обьяснений. Первая. Разум должен был, но не смог, можно сказать не успел, покончить с социальной эволюцией – т.е. хаотичным поиском моральных норм – и разумно, раз и навсегда, задать направление развития общества и человека. Ведь главное, в принципе, уже было известно. Заменить эволюцию направленным прогрессом можно было бы одним, хоть и непростым, способом – гарантированным воссозданием самого разума. Ведь не секрет, что разум – это всего лишь головы конкретных представителей человеческого рода, вполне смертных, пусть имена их и оказались бессмертны. Постоянное присутствие разума давало бы социальной эволюции непрерывный стимул к движению вперед и тем самым она превратилась бы в прогресс. Да, не гарантированный, но по крайней мере разумный, а значит и успешный. Ошибки и проблемы неизбежны, но размышления – творчество разума – не оставили бы нас без надежды на победу. Был бы разум, а решения найдутся.
Увы, разум так и не научился делать самого себя. Глядя на нынешних обитателей планеты, понимаешь – мы опоздали. Разум оказался не то что недееспособен, а в каком-то примитивно биологическом смысле бесплоден. Вчера он был, сегодня его нет. Умные люди с чувством выполненного долга ушли в мир иной и на их место пришли тупые потомки. Они забыли и про свободу, и про мораль. Они не хотят думать, им лень. Им не интересно.
Детерминизм верен себе. Животные всегда будут рождаться, это абсолютно железный закон, а свобода со своей стороны требует постоянных, непрерывных усилий. Свобода тоже верна себе. Людей необходимо постоянно и непрерывно воспитывать. Малейший сбой в этом процессе – и все. Все! Все надо начинать с начала!
Нам просто не повезло. Почему? Шутка свободы. Словно специальное напоминание, что у нас нет и не будет гарантий. Что свободу надо заслужить.
Вторая версия. Насилие видоизменилось, оно успело пролезть там, где его не ждали. Чем больше разум творит свободы, тем больше природа обнаруживает противоядий от нее. С Большого Взрыва прошло совсем немного времени – а сколько нового появилось вокруг! Как среди физических обьектов теперь существует немыслимое количество сил, так и среди людей теперь существует немеренное количество способов заставить другого подчиниться. Физическое насилие уже давно удел людей с плохо развитым мозгом. Куда эффективней насилие экономическое и финансовое. А также эмоциональное, идеологическое, культурное и моральное. А о демографическом никто еще и не задумывается!
И они не только эффективнее. Они еще и куда более приемлемы. Многие ли считают, что принуждать "мирными" средствами – зло? Что свобода "найти" работу, продаться за деньги – издевательство? Что новости, комментарии, аналитика, мнения и прочие сплетни, извергаемые СМИ – яд для беззащитных клеток мозга? Разве сравнить количество тех, кого тошнит от крови с теми, кого тошнит от лжи?
Бессилие разума вызывает отчаяние, но оно не удивительно. Если физическое насилие практиковалось на земле миллионы лет, то к насилию словами разум оказался не готов. Он просто не развился как следует. Он просто не ощущает насколько это мучительно, когда принуждают словами. Ведь крови не видно, боли не чувствуешь. Чужие страдания трогают только если ими тычут в глаза и хватают за руки. В мире абстракций факты не подкрепляются ощущениями. И разум спасовал перед нашими, закаленными долгой борьбой за выживание, героическими органами.
7 И его всесилие
Недавно ученым удалось добиться новой большой победы – успешно доказать, что биология, гены, вирусы и другие ужасы эволюционного прошлого полностью определяют наше поведение – на все 70 процентов! Вот он – предел? Думаю, нет. Думаю, это все неважно. Наличие полноценного разума перечеркивает их до последнего нуля. Ведь что такое 70%? Это насколько вариациями генов обьясняются вариации поведения. Так сказать, генный детерминизм. Как считали? Взяли разных людей и посмотрели. Рабочих там, колхозников, домохозяек. А почему бы ученым не взять представителей, скажем, каменного века? Палеолит какой-нибудь, не слишком верхний? Насколько отличаются наши гены и насколько отличается наше поведение?
Да что там палеолит! До самого недавнего времени мучительные пытки и зверские казни за пару неудачно сказанных слов были неотьемлемой частью повседневной жизни, приятно освежавшими скуку будней. Обыватели не только выступали в роли зрителей, но и, как показывают исторические документы, принимали самое деятельное участие в инспирировании, организации и проведении подобных экзекуций, масштаб которых следует без всякой скромности назвать массовым. Примерно как нынешняя массовая культура, где, однако, самое страшное – искусственная кровь на экране.
Вот какой удивительный прогресс! И за такое короткое время! Я думаю, всякий честный ученый обязан признать, что ныне живущие – совершенно особый феномен. Мы принадлежим к тому же самому биологическому виду, равно как и являемся физическими телами, но мы – совсем другие, гуманоидные что-ли. Ну, если не все, то довольно многие. Мораль уже вьелась в наши гены и незаметно проявляется сама почти у каждого, кто перерос детство. Как язык и стыд, совесть – вполне биологический орган, хоть и пока сильно варьирующийся в индивидуальных размерах. Этот орган смог доказать всем остальным, включая даже такой непреклонный как желудок – насилие уже неестественно. Осталось только научиться его контролировать и изгонять из нашей жизни. Осталось только научиться его распознавать – в любом его виде. И тогда свобода как бы незаметно вольется в плоть и кровь, а моральное поведение станет почти автоматическим. Свобода и насилие как бы поменяются местами – она станет естественной, а оно нет.
Мы только в начале пути. Как жизнь не появилась мгновенно, так и разуму надо свой миллион лет, чтобы окрепнуть и встать на ноги. Массовая тупость, повсеместное насилие, всепроникающая власть, лицемерные идеологии, дремучие религии и все прочее, вызывающее тошноту – пуповина, держащая разум в утробе детерминизма, не выпускающая его на свет божий. Вспомним детей. Как известно, дети сперва учатся говорить, это случается года в 3, потом осваивают абстрактное мышление, скажем лет в 17, и уже потом становятся морально самостоятельны – годам этак к 30-ти. Человечество еще в своей юности, где-то посередине между половым созреванием и получением аттестата. Оно давно и увлеченно разговаривает, преимущественно о сексе, а вот с абстрактным мышлением у него не очень. Самые бойкие уже способны кое-как мыслить, основная масса предпочитает сказки. Но главное сделано – разум поселился в головах, пусть не во всех, и значит договор – дело ближайшего будущего, пусть и в космическом масштабе.
Разум не умер. Размышления еще теплятся в нас. Еще не все философы стали профессионалами и не все написаное – макулатурой. Посмотрите сколько вокруг замечательных книг, рассказывающих "как надо"! И не всегда эти книги занудны. Некоторые настолько увлекательны, что читатели видят широкий путь к лучшему будущему, даже не понимая, где он на самом деле лежит.
И разум не умрет. Никогда. Потому что разум – это проводник свободы, а свобода обьективна, какой бы загадочной она не была. Без разума ей не обойтись. Пусть не на этой планете, пусть даже не в этой галактике. Какая нам разница?
Так что окружающая мерзость – явление временное. Блеск нынешнего упадка лишь осветил очевидное – мы не на последней странице. Разуму еще писать и писать, что мы, как истинные извращенцы и любители читать, можем только приветствовать, ибо каждая новая страница – это новая победа. Главное – верить! Верить и писать. Писать и верить.
Да, я не доживу. И вы. И еще многие, многие поколения. Но победа придет! Природа бессильна против разума. Что бы она там ни придумывала, разум придумает лучше. В конце концов, что такое сам разум, как не лучшее, что придумала природа?
***
А мораль – лучшее, что придумал разум. А еще одна книга – лучшее, что требуется морали. А вы, друзья мои – лучшее, что может случиться с книгой о морали. Спасибо за то, что вы есть. Если бы не вы, я бы ни за что не догадался о чем писать дальше.
Всего наилучшего,
Ваш
УЗ
Том 2. Об этике
Эволюция морали
Приветствую вас, друзья мои!
Борьба человека со своими биологическими корнями не должна оставлять равнодушным ни одного мыслящего члена общества. Она не оставляла и меня – непрерывно со вчерашнего дня. И я пришел к выводу, что ошибался. Мораль – вот наш настоящий героический орган. Ведь что такое истинный героизм? Это умение заставить себя! Думать и думать. Писать и писать. И не один раз, а всегда. Может даже каждый день.
Простите друзья, за мои предыдущие письма. Я был слеп и подошел к делу не с того бока – поверхностно и легкомысленно. Мораль заслуживает самого серьезного исследования, начиная с ее происхождения. Для этого, до работы над книгой, я решил сделать коротенькую историческую реконструкцию и отчасти футуристическую зарисовку пути человеческого разума от бессилия к всесилию. В первой части я опираюсь на успехи научного воображения, а затем использую логику этичного прогноза. Это позволит изобразить путь разума наглядно – методом художественного чертежа.
Да, еще. В жизни я никогда не рисовал, так что не обессудьте, если путь получится у меня кривоватым. Я искренне надеюсь, эти наивные и трогательные диаграммы заслуженно украсят будущую книжку.
1 Индивид против коллектива
– Индивид как пуп земли
Начну как водится издалека – оттуда, откуда я и сам в свое время начинал осознавать все, что хочу вам сейчас поведать. В наше бессердечное время все серьезные социальные теории начинаются с буквы "I". Это значит, что в основе всего лежит, или стоит, индивид. Т.е. в экономике, например – это обмен индивида с индивидом, в социологии – солидарность индивида с индивидом, в культурологии – общение индивида с индивидом, в политологии – голосование индивида за индивида, а в биологии… сами догадайтесь. Индивид – это всегда эгоист. Потому что иначе не бывает – ради кого, кроме себя, ему напрягаться? Возможно в этом – одна из причин, почему современные представления об обществе так напоминают сплошную экономику. Индивид действует ради выгоды и, соответственно, все общество – сплошной взаимовыгодный обмен, включая самые невероятные случаи. Например, семья – взаимовыгодная договоренность, благотворительность – взаимовыгодное улучшение настроения и перспектив, а любовь взаимовыгодна, потому что каждый получает задаром предмет любви.
Мораль с точки зрения Большой Экономики, разумеется, тоже выгодна. Оказывается быть честной, мирной овцой гораздо лучше, чем вероломным клыкастым волком. Наука обьясняет это тем, что волк, если останется волком, поест всех овец и умрет с голоду. Или потому, что овцы разбегутся. Или еще почему. Но так или иначе – верная смерть. Иное дело овцы. Живут мирно, не звереют, наслаждаются взаимной выгодой. А все потому, что овцы – это кооператоры, и значит находятся в постоянном экономическом и моральном выигрыше. Включая тех, кого сьели.
Идя дальше по этому строго научному пути, ученые стараются отыскать причины всего хорошего в обществе, да и само существование общества, в непреложных законах личного интереса. Люди же эгоисты. Получается пока не очень, но не надо сдаваться, главное, чтобы метод был выбран правильный – метод методологического индивидуализма. Метод этот говорит на первый взгляд правильную вещь – что индивид есть, его можно увидеть и даже потрогать, если он не против, а вот коллектива – нет. Его не увидишь, а тем более не потрогаешь. Стало быть всякий коллектив – это только сумма индивидов. Вопрос о том, переходит ли сумма в новое качество, метод оставляет в стороне как ненаучный. Ибо научно только то, что можно потрогать.
– Загадка морали
Помимо животной экономики, серьезный вклад в дело морали внесла социальная биология. Давайте и мы оставим в стороне рационального индивида и займемся стадным коллективом. Очень вероятно, что сам коллектив возник из животной эволюции именно так, как предполагают биологи – безжалостные силы эволюции сбили индивидуальные особи в стадо, истребив гордых и непонятливых одиночек. Выжили только стадные индивиды. Однако нам важно то, что случилось потом. А потом, с некоторого момента, стадные индивиды вообще перестали быть индивидами. Момент этот как-то упускается из социально-биологических теорий – момент, когда стадо переступило некий порог и в нем возникло новое качество. Может это было затмение, может просветление, а может – прозрение. Короче, что-то такое, что навсегда отделило человека от индивида, а наше понимание общества – от биологической теории. Что-то такое, после чего выживание и передача своих генов перестали быть единственной заботой человека.
Нет, люди в глубине души остались животными. Хуже того, они даже остались физическими телами, имеющими вес, плотность и тепло, ощутимое ладонью. И, как и физических законов, животных законов эволюции людям до сих пор не избежать. Однако эти животные законы ничего не обьясняют на самом деле. Если они и помогут что-то обьяснить – то самую малость. Да и то, когда она уже совсем неинтересна. В самом деле, взять физику. И животные, и камни подчиняются законам физики. Однако только законы физики никогда не смогут обьяснить почему покоящееся тело неожиданно прыгает на дерево. Может кроме физических законов в дело вступает что-то иное? Или вот, почему близкий человек тратит все силы, ухаживая за умирающим. Животное бы наверное давно убежало на зеленую лужайку к водопою. Может кроме выгоды есть еще что-то?
Животные приспосабливаются и выживают. Человек задирает нос и ломает шею. Он может не только воодушевиться на подвиг, но и морально сломаться. Там, где животное будет до последнего царапаться и кусаться, он – покорно ждать своей участи. Обьяснять мораль выживанием, пользой или генами – нелегкий труд. Интересно, как биология обьяснила бы нам то, что человек может отказаться от любой заложенной в нем эволюцией программы? Что он способен действовать как ему надо и как не надо? Причем в этом "надо" может не фигурировать ни репродуктивный успех, ни материальная прибыль, ни благоприятная репутация. Если ему припрет, никакая программа его не остановит. Он и через совесть переступит. Впрочем, совесть биология тоже вряд ли обьяснит. Как и способность убеждать себя в самых нелепых вещах.
– Предел эволюции
Так откуда же в человеке взялся истинный, а не взаимовыгодный, родственный или косвенный альтруизм? Откуда взялся истинный, братско-геройский коллектив, а не расчетливо-кооперативная сумма индивидов? Где эта роковая черта в эволюции? Как она возникла?
Несомненно, ответ должен быть сокрыт в чем-то таком, чего нет ни у одного вида животных, в том, что слишком неестественно и необычно для нашей мирной планеты. Нет друзья, пришельцы из космоса – это все же перебор. Мне кажется логичным предположить, что наука, мораль и все остальное чем мы гордимся, возникли когда несчастное эволюционное животное дошло до последней, крайней черты. В конце концов, куда идет эволюция уже известно – в сторону совершенствования когтей, клыков, жал и вообще способностей убивать. Эволюция – лестница насилия, от внешне невинной амебной водоросли до величественного царя зверей. Человек просто обязан был стать самым сильным и жестоким хищником. И он им стал. Победа! Но что дальше? К чему стремиться? Где найти достойного врага на сияющей вершине питательной пирамиды? Единственный ответ, который мы и до сих пор еще воочию наблюдаем – среди своих же. Борьба за выживание с себеподобными – вполне логичное завершение биологической эволюции, одновременно обеспечивающее победителей надежным источником пищи. Но пища конечно не главное, себя много не сьешь. Иное дело – убивать для профилактики. Убивать из любви к искусству. Из идеи прогресса. Из моральных побуждений. Просто так, для души. И такое мы тоже до сих пор наблюдаем. Так что сомнений нет: от примитивного каннибализма до массового геноцида – вот та область, где биологическая жизнь доходит до собственного отрицания, после чего эволюция неизбежно поворачивает совсем в другую сторону.
Но так ли уж неизбежно? Возьмем параллельный, водный мир. Там тоже есть питательная пирамида и ее хозяева, но что-то никаких признаков зарождающегося разума у них не проявляется. Даже напротив, акула – тупейшая тварь. На это можно возразить следующее. Мы просто мало подождали. На суше уже была похожая ситуация – правили тупые хищники. И где они сейчас? Так что я думаю, если подождать еще немного – несколько миллионов лет, максимум несколько миллиардов – в воде, если туда не будет совать свой нос человек, появится разум.
Выжить в таких условиях удается совсем не тем, кто выживал раньше. Но как работал этот убийственный механизм, превративший простых эгоистов, ищущих в стаде сородичей репродуктивную выгоду, в самоотверженных борцов за чужое семейное счастье?
Мнения на этот счет различаются. Иногда винят обычный естественный отбор, иногда групповой биологический, иногда все валят на культурную, т.е. небиологическую эволюцию. В первом случае альтруисты магическим образом получали репродуктивное преимущество. Например, чем сильнее они жертвовали собой, тем больше это помогало выжить группе, что очень нравилось составляющим ее эгоистам, и благодарные эгоисты взамен, очевидно на условиях взаимообразного альтруизма, дарили героям своих жен. Вариант возможный, но маловероятный. Мне пока что-то не доводилось встретить такого эгоиста. Ну, может еще повезет. В случае группового отбора, группы эгоистов вымирали сами собой, а поскольку все живые твари по умолчанию эгоисты, то в условиях всеобщего вымирания, альтруисты просто обязаны были сохраниться. Ведь загадочные альтруистические мутации, как ни сопротивляйся, периодически происходят, и там где этих мутаций случайным образом оказывалось много, группы выживали. Тут проблема в том, что закрепиться полезные мутации, по понятным причинам, никак не могли – герои неизбежно погибали первыми, а эгоисты сначала выживали, а потом, без героев, обратно погибали. Остается последнее обьяснение – культурная эволюция, с которой все отлично за исключением того, что непонятно откуда взялась сама культура, ведь культура уже предполагает мораль и альтруизм.
– Неестественный отбор
Поэтому, оставим в стороне сотрудничество, благодарность и культуру, и вернемся к насилию, которое остается единственным двигателем эволюции и правдоподобным обьяснением ее загадок. Война – насилие в предельной форме, это не защита от хищника, не охота на несчастное травоядное и не ритуальная внутривидовая агрессия дабы впечатлить скучающую самку. Это насилие к таким же как ты. Бесцельное и безграничное. И этот факт имеет далеко идущие последствия. Описанное насилие развязывает руки для такого, о чем мирно эволюционирующие животные никогда бы не догадались – для неестественного отбора.
Война на полное уничтожение требовала крайних жертв. Никакой самолюбивый индивид просто не мог бы спрятаться за чью-то широкую спину и тайком размножиться. Никакая эволюционно-стабильная игровая стратегия не гарантировала бы ему самку и кусок хлеба. Единственную возможную стратегию практиковали самые сильные и смелые – побеждали врага, а затем "побеждали" эгоистичных (равно как и слабых, трусливых и т.д.) сородичей. Причем насмерть, до полного уничтожения. Иными словами, выжить среди индивидов имели шанс только те, кто сперва доказал способность идти на крайний риск ради победы. Тоже как бы отбор, но наизнанку. Не мораль получалась от распространения генов альтруистов, а "гены" альтруизма получались от распространения "морали". Искусственные, ненатуральные гены. И жестокая, убийственная мораль. Выживание внутри воюющих групп принципиально отличалось от выживания вольных индивидов – принудительный отказ от эгоизма был его необходимым условием.
Мораль стала таким же требованием искусственной селекции, как приспособляемость – естественной. Люди вывели себя сами. Они создали в рамках коллектива условия, культивирующие жертвенные, альтруистические качества его членов, которые возможно честно появлялись в результате мутаций и прочих биологических чудес. А возможно – и нет. Какая в принципе разница, если иначе не выжить? И чем жестче был гнет насилия, тем у этих невольных альтруистов было больше репродуктивных успехов. Причем ситуация эта была одинаковой для всех воюющих. Все стада, племена и народности – включая тех, кто проживает за пределами земли и еще не успел к нам прилететь – с тех пор и поныне разделяют одни и те же базовые моральные принципы – взаимопомощь и жертва во имя сородичей, а также жесточайшее наказание изменников. Эта универсальность никак не вяжется с эволюцией, предполагающей многообразие моралей, не меньшее чем видов живых тварей, что в сочетании с живейшим разнообразием во всех других культурных аспектах только подтверждает, что "культурного" группового отбора – выживания коллективов с наиболее "моральными" генными традициями – не было и быть не могло. Нельзя же всерьез считать, что те, кто поклонялись Солнцу, оказывались приспособленнее тех, кто поклонялся Луне? И небесные светила, и насильственный альтруизм помогали всем без разбора. А уж победы одних над другими явно были следствием других важных факторов и помимо регулярных жертвоприношений. Из отмеченной универсальности следует также тот очевидный, хотя и отрицаемый многими факт, что все культуры в своей основе одинаковы – ибо все они растут из одной, вполне обьективной стартовой точки. По крайней мере касаемо отношений в коллективе. Это позволяет надеяться, что по мере дальнейшего прогресса мы увидим обьективность морали еще более отчетливо.
Конечно, может возникнуть вопрос – как же так? Тысячи лет да еще неестественного отбора, который идет на порядки раз быстрее естественного – достаточно заметить скорость успешного выведения новых сортов микробов и вирусов – а люди все еще не совсем похожи на альтруистов? Более того, альтруизм до сих пор кажется чем-то настолько чужеродным, что требует какого-то научного обьяснения, в отличие от милого сердцу эгоизма. Ответ в том, что если бы наблюдался чистый искусственный отбор – т.е. эгоистов истребляли бы на корню, а оставляли только альтруистов, – так бы оно и было. Но поскольку люди уже тогда обладали зачатками мозгов, они научились приспосабливаться к этой моральной евгенике. Нет, не обманывая, как можно было бы заключить из теории игр, а по-настоящему стараясь быть хорошими, честно подавляя свои природные задатки. Т.е. распространялись не гены альтруизма, которых скорее всего нет в природе, а элементарные мозги, коими обладают все стайные животные. Так генные эгоисты становились культурными альтруистами, а все их эгоистичные гены сохранялись в целости и сохранности и только ждали своего часа, чтобы опять вылезти наружу.
