Ана Эм
Очевидный выбор
32
Дикая жажда заставляет меня открыть глаза. Голова слегка раскалывается, и я с трудом переворачиваюсь на спину. Тело протестует против любого движения. Кажется, я вчера изрядно накидалась. Щупаю рукой вокруг, надеясь обнаружить телефон, который вроде видела здесь перед тем, как отключится. Ага! Вот он. Достаю из-под подушки и включаю. Отлично, он не сел. Миллион звонков от мамы и несколько сообщений от Эммы и Элиота. Но я решаю ответить на самое последнее от Тристана пару часов назад.
Тристан: Доброе утро
Я: Доброе! Как дела в ресторане?
Пока он печатает ответ, открываю чат с Элиотом.
Элиот: Ты еще жива?
Элиот: Нет, серьезно
Элиот: Начинаю беспокоится
Элиот: Они ведь не могли запереть тебя в подвале?
Элиот: Если ты не ответишь мне в ближайшие сутки, я выдвигаюсь в Ниццу со спасательной операцией
Элиот: Нет, это уже и правда не смешно
Элиот: Ответь, чтобы я сам мог тебя убить
Я: Не нужно никакой спасательной операции, я жива. Просто телефон дома забыла.
Удивительно, но он читает почти сразу.
Элиот: Надеюсь, ты там развлекалась с каким-то горячим красавцем, а не читала в одиночестве
Дохлый смешок покидает легкие.
Я: расскажу, как приеду
Открываю новое сообщение Тристана.
Тристан: Неплохо, вот готовлюсь к интервью. Надеюсь, ты хорошо проводишь время?
Я: Да, у меня все хорошо
Теперь Эмма. Она просит позвонить, как я буду свободна. Ну, сейчас я достаточно свободна. Переворачиваюсь на бок и звоню ей через видеосвязь.
– Рада, что ты жива! – тут же восклицает она, когда появляется картинка. Она идет по улице, скорей всего на работу, судя по времени.
– Вы с Элиотом сговорились? С чего вы оба решили, что со мной может что-то случится?
– Ну, во-первых, обычно ты всегда доступна. А во-вторых, это не мы устроили истерику по поводу поездки.
– Да не устраивала я никакую истерику.
– Ну да, ну да.
Закатываю глаза, скорее самой себе, чем ей. Потому что, может, я и правда немного перегнула палку. Все не так плохо, как было раньше.
– В любом случае, родителям не до меня сейчас. У них видимо какой-то кризис в отношениях.
– У твоих родителей? – удивляется она.
– Да.
– Уже решила с кем останешься после развода, с папой или мамой?
Не смотря на то, что я немного посмеиваюсь, я отвечаю.
– Не смешно.
– А по-моему, смешно. Элеонора и Ричард Эдвардс тоже живые люди, кто бы мог подумать.
– А еще здесь Рафаэль.
– Что ты сказала? – переспрашивает она, и я не пойму, это из-за плохой связи или… – Тот самый Рафаэль? Брат Тристана? Который подвез тебя на мотоцикле, а потом оказался тренером по боксу? Тот Рафаэль? Рафаэль Ревиаль?
– Да. Тот самый. Еще оказалось, что я в детстве проводила каникулы с его бабушкой.
– И?
– Что и?
– У вас что-то было?
Кроме того, что я несла всякий бред?
– Нет.
Молчание.
– Говори, Эмма.
– Ты можешь сделать больно Тристану.
– Между нами с Тристаном нет ничего серьезного.
– Но это не значит, что он не относится к тебе серьезно.
– Осуждаешь меня?
– Нет, но для меня он тоже близкий друг. Не хочу, чтобы все стало сложно.
Все и так уже сложнее некуда.
– Знаю.
– Послушай. – она вдруг останавливается. – Я не хочу превращаться в ту самую подружку, которой ничего не рассказываешь из страха быть осужденной. Поэтому скажу только одно – бери от жизни все, что она может тебе предложить. А с последствиями мы разберемся вместе. Хорошо?
Я могу только кивнуть и улыбнуться, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
– Увидимся через неделю. – подмигивает она и сбрасывает вызов.
Открываю последний чат, в надежде, что там появится сообщение. Но мой незнакомец так и не ответил. Чувствую себя паршиво. Кажется, я зашла слишком далеко со своим секретом.
Сажусь в кровати, понимая, что вчера смогла раздеться только по пояс. На мне все еще вчерашний топ.
Ставлю телефон на зарядку и иду в душ.
Надеваю легкое зеленое платье до колена и собираю еще мокрые волосы в высокий хвост. Затем достаю из неразобранного чемодана маленькую сумочку, в которую только телефон и помещается. Перекидываю ее через плечо и выхожу из комнаты. Внизу тихо, как на кладбище. Сворачиваю направо в узкий коридор, ведущий в столовую, и вижу двух горничных. С одной я уже знакома, это Лиза, а вот вторую вижу впервые. Они обе очевидно подслушивают происходящее что-то за дверью. Тихонечко подхожу к ним.
– Что-то интересное? – шепчу я, и они обе подпрыгивают.
– Мисс Эдвардс. – смущенно говорит Лиза и опускает глаза, краснея.
Вторая девушка вовсе не смущается, но голову все равно опускает.
– Что вы здесь делаете? – спокойно спрашиваю я.
– Мы…мы. – запинается Лиза.
– Знаю, что вы подслушивали, я имею ввиду в этом особняке. Чем вы тут занимаетесь?
– Убираемся, готовим, мисс. – отвечает вторая.
– Хорошо. Тогда, у вас должно быть много работы на сегодня. Почему бы вам не начать ее выполнять, ну, например, прямо сейчас?
Обе быстро кивают и убегают из коридора. Я тянусь к дверной ручке, но замираю, услышав голоса.
– Вместо того, чтобы следить за мной, лучше бы занялась дочерью! – кричит отец.
– Не вмешивай сюда Дану!
– Она снова меня опозорила! Как мне теперь смотреть в глаза де Шару?!
Я не слышу, что отвечает мама, потому что интуитивно отхожу назад от двери. Шаг за шагом, подальше от них. Без понятия, что между ними сейчас происходит, но у меня нет ни малейшего желания здесь оставаться. Раньше, я бы скорей всего закрылась в своей комнате и плакала. Плакала от обиды, от того, что вечно что-то делаю не так. Но сейчас слова отца не вызывают во мне ничего, кроме жалости, жалости к маме. Потому что он – тот, с кем она согласилась прожить до конца своих дней. Она всегда выбирала его. И даже если бы я полностью им подчинилась, стала той, кем меня хотят видеть, ничего бы не изменилось. Потому что проблема никогда не была во мне. Это они сломаны своими родителями, не я. Прохожу в холл и останавливаюсь у портрета бабули на стене. Здесь ей не больше пятидесяти. Она была сильной женщиной, волевой, но никудышной матерью. Отец, как и я, никогда не получал должной любви в детстве. Может ли человек полюбить другого, если его самого никогда не любили?
Выхожу на улицу и смотрю в небо, которое затянуто серыми тучами. Кажется, сегодня будет дождь. В воздухе стоит небольшая влажность. Желудок начинает издавать не самые приятные звуки. И я делаю то, что делала всегда, когда была ребенком – сворачиваю в сад к мадам Дюран.
Издалека вижу её белое платье. От вчерашней вечеринки даже намека не осталось – столы и гирлянды убраны. Она сидит в мягком кресле за столом с закрытыми глазами и сигаретой в руках.
– Доброе утро! – кричу я, подходя ближе. Она распахивает глаза и улыбается.
– Ma chere, какой приятный сюрприз. Проходи, садись.
Я плюхаюсь на диванчик рядом с ней. На столе фрукты, кофе и различная выпечка. Смотрю на еду так, будто не ела неделю.
– Кофе? – предлагает она.
– Да, пожалуйста.
Мадам наливает мне кофе в красивую бирюзовую чашку, затем придвигает свой портсигар и зажигалку. Эта женщина умеет читать мысли. Беру сигарету, прикуриваю и делаю глоток кофе, наслаждаясь.
– А я тебя хорошо научила.
– Чему?
– Умению наслаждаться моменту.
Я улыбаюсь, и мы пару минут курим в абсолютном молчании. Вокруг раздается пение птиц. И я ловлю себя на мысли, что сделала правильный выбор, выйдя из дома.
– Если ты к Рафаэлю, – вдруг говорит она. – то, он на пробежке, скоро вернется.
– Нет, я просто зашла к вам.
Хотя от мысли, что Раф вернется в любую секунду, мое сердце начинает странно колотиться.
– Как прошел ваш вечер? Мой внук не был слишком груб с тобой?
– Когда дело касается Рафаэля все всегда слишком.
Она тепло улыбается с нотками гордости в глазах.
– Да, они с Тристаном сильно отличаются, правда?
– Ну, они ведь два разных человека. Конечно, они будут отличаться.
– Многие бы с тобой не согласились.
Мои брови сходятся на переносице, когда я выпускаю дым.
– Их часто путают?
– Сейчас уже нет, но раньше…только близкие могли понять, кто из них кто. Например, Тристан довольно открытый, ему легче сходиться с людьми, хоть он иногда и совершает опрометчивые поступки. А вот Рафаэль.., – качает головой, отпивая кофе. – никогда не знаешь, что у него на уме. Он всегда был немного замкнутым. Я думала, ему сложно придется в жизни, потому что он все и всех делил на черное и белое.
Рафаэль? Это никак не укладывается в моей голове.
– Но что-то изменилось. – продолжает она. – Сейчас он уже не тот, что был раньше. Может, дело в тебе?
– Нет, думаю, я здесь ни причем.
– Почему ты так решила?
– Мы знакомы всего месяц. И он никогда не казался мне человеком, у которого только два цвета в палитре.
– Значит, что-то все-таки произошло два года назад. – она тушит сигарету и мыслями уходит куда-то далеко.
– Тогда, когда их мама…
– Да. Не знаю точно, что случилось, но Рафаэль уехал, оборвав все связи с нами. – её голос едва заметно срывается, но она тут же берет себя в руки. – Не прошло и пары дней с его отъезда, как ее состояние ухудшилось. А спустя еще неделю Авроры не стало.
Она берет еще сигарету и закуривает.
– Мы никак не могли связаться с ним, он узнал сам спустя месяц через наших общих знакомых.
Сердце больно сжимается только от мысли, что он не смог с ней попрощаться.
– Значит, он не был на её похоронах?
Она отрицательно качает головой.
– Он не возвращался вплоть до недавнего времени. Хорошо, что хоть Тристан позвонил мне, и я смогла затащить его сюда прежде, чем он снова уехал.
– Обо мне говорите? – раздается голос за моей спиной, и я оборачиваюсь.
Рафаэль стоит в одних тренировочных штанах. Пот поблескивает на его смуглой коже. А от вида его обнаженного торса дух захватывает. Он, как чертова статуя, идеален.
– Меня ждешь, принцесса? – подмигивает он, явно в приподнятом настроении.
Я прочищаю горло, чувствуя предательский румянец на своих щеках.
– Зашла на завтрак к твоей бабушке. – разворачиваюсь обратно, но чувствую, как он приближается, опирается на спинку дивана позади меня и склоняется к моему уху.
– Мне показалось, или ты и правда смутилась?
Резко поворачиваю к нему голову, и наши губы оказываются в опасном расстоянии друг от друга.
Сохраняй спокойствие.
Спокойствие и невозмутимость, Дана.
Вижу каплю пота на его виске, и рука сама тянется к нему. Ничего не могу с собой поделать, это притяжение сильнее меня. Указательным пальцем смахиваю каплю, его челюсти сжимаются, а улыбка соскальзывает с лица. Веду кончиками пальцев ниже по скуле, щеке и к губам. Медленно провожу по ним легким касанием и резко убираю руку.
– Составить тебе компанию в душе или сам справишься?
Уголки его губ едва заметно подрагивают, он переводит взгляд в сторону от меня и выпрямляется.
– Никуда не уходи, – говорит он мне. – я приму душ, и мы продолжим.
Изо всех сил подавляю улыбку. Мне начинает нравится эта игра "Кто первый сломается".
Рафаэль скрывается в доме. И я ловлю веселый взгляд мадам Дюран.
Черт! Она все это время была здесь.
– Да, мой внук определенно изменился. – одобрительно кивает она, закуривая еще одну сигарету.
***
– Все! Я больше не могу идти! – протестую я, пересекая площадь с названием, которое мне в жизни не запомнить.
– Ты же сама попросила меня остаться с тобой на неделю. – смеется он.
– Но я же не думала, что ты решишь провести мне пешую экскурсию по всему городу в такую духоту.
– Вчера мы тоже много прошли, но ты не жаловалась.
– Я была пьяна. Когда ты пьян, все кажется намного привлекательней, чем есть на самом деле. – добираюсь до фонтана в самом центре площади и сажусь на тонкий каменный бортик, переводя дыхание. От воды немного веет свежестью. Но это все равно не помогает. Хорошо, что хоть небо затянуто тучами. Раф останавливается прямо передо мной.
– Прости, я забыл, что ты не особо дружишь со спортом. – он чешет затылок так, будто пытается придумать, что со мной делать. –Просто я люблю гулять.
– Я тоже. Очень люблю гулять. Но иногда, в такую погоду, например, вот как сейчас, мне хочется просто закрыться в холодильнике. И с чего ты вообще взял, что я не дружу со спортом, а? Уже забыл, как я врезала тому парню у бара.
– Да, – соглашается он, улыбаясь. – ты способная ученица.
– Знаю. – выдыхаю я. Ноги гудят. Платье прилипает к спине, я просто плавлюсь, как сыр в микроволновке.
– Подожди здесь. – вдруг говорит он. – Никуда не уходи.
Рафаэль перебегает улицу и сворачивает на более узкую улицу. А я смотрю ему в спину. Откуда в нем столько энергии? Ума не приложу.
Хотя было и кое-что прекрасное в сегодняшней прогулке. Я снимаю с себя сумочку, которая уже начала бесить, кладу ее рядом с собой и достаю телефон. Сегодня мне удалось сделать много снимков. Пусть погода и не самая удачная для прогулки, но Рафаэль показал мне много нетуристических мест. Просматриваю одно фото за другим и понимаю, что на многих есть Раф. Вот он стоит ко мне спиной на смотровой площадке. Вот я пытаюсь сделать селфи, а он лезет в кадр, получился смазанный живой снимок. На другой фотографии он, как и я всегда, смотрит вверх посреди деревьев. Мне нравятся эти снимки. И почему-то ни одним из них не хочется делиться в сети.
– Держи. – перед моим носом возникает стаканчик мороженного.
Я широко открываю рот и убираю телефон.
– Я уже говорила, что ты мой герой?
– Да. – кивает он, я жадно хватаю стаканчик и отправляю ложку себе в рот.
– Мммм, – стону от наслаждения. – фисташковое, мое любимое. Ты прощен, официально.
Он смеется напротив меня и принимается уплетать свою порцию. Я почти сразу съедаю один из двух шариков.
– А какой вкус у тебя?
– Шоколадный.
– Ммм, тоже неплохо. Рада, что не ванильное.
– Что плохого в ванильном мороженом? – серьезно спрашивает он.
– Самый скучный вкус. – отвечаю я с набитым ртом.
Он тяжело вздыхает, таращаясь в свой стаканчик. Я отправляю последнюю ложку в рот и ставлю стаканчик на землю. Он вставляет пластмассовую ложечку в мороженное, непонятно зачем перемешивает и достает, демонстрируя ее мне.
– Ванильное? – спрашиваю я.
– Да, поджимает губы. Ваниль и шоколад, мое любимое сочетание.
– Ну это совсем не…
Затыкаюсь, потому что он подносит ложку к моему лицу, пытаюсь увернуться, но в тот момент, когда холодная ложка касается моего носа, я теряю равновесие и падаю назад. Прямо в фонтан. Ногами вверх. Выныриваю почти сразу, потому что он не очень глубокий. Но сесть все равно не получается, потому что дно скользкое. Мое платье задралось. Оглядываюсь по сторонам, люди начинают смеяться.
Боже, какой стыд!
Поднимаю глаза на Рафаэля. Он с невозмутимым видом ставит свой стаканчик на землю. Затем оборачивается ко мне спиной, присаживается на бортик и падает рядом со мной в воду. Брызги воды отлетают мне в лицо. Но в отличие от меня, он оказывается мокрым только по пояс, ноги остаются на бортике, как будто он сел в лужу. От его вида я начинаю громко смеяться. Он пытается подняться, но поскальзывается. Вода снова разбрызгивается в разные стороны, когда он снова приземляется на зад, и это только больше веселит меня. Не переставая смеяться, я переворачиваюсь на четвереньки. Живот начинает болеть от смеха, но я не могу остановиться. Он внимательно следит за мной и повторяет те же самые действия. С горем пополам мы наконец встаем на ноги. Осталось только выйти. Он поднимает на меня глаза, и его плечи начинают подрагивать от смеха. Мы смотрим друг друга, и я говорю.
– Ну, теперь мне хотя бы не жарко.
Он качает головой и начинает смеяться в голос.
Платье прилипает к телу, по ногам и спине стекает вода, когда мы выбираемся из фонтана. Я начинаю выжимать подол платья, но застываю, потому что Рафаэль снимает с себя футболку через голову, прям, как в замедленной съемке. Ну, знаете, как в фильмах. Только это реальность. Сексуальная, горячая реальность. Он выжимает свою белую футболку, а я залипаю на его тату на предплечье. Где-то я уже видела этот рисунок. Почему-то он кажется мне знакомым. В любом случае мой взгляд там не задерживается, ведь его джинсы так низко сидят, что хорошо просматриваются косые мышцы живота. Он натягивает футболку обратно, и я поспешно отвожу взгляд, делая глубокий вдох. Чем я только что занималась? Ах, да, платье.
– Помощь нужна? – спрашивает он и подходит ко мне.
– Совсем нет. – качаю головой, и на его лице растягивается странная улыбка.
– У тебя мороженное на лице.
– Что? Где? – я быстро прохожусь руками по всему лицу, в особенности носу. – Осталось что-то?
Он внимательно изучает каждый сантиметр моего лица.
– Да, – серьезно говорит, и обхватывает мое лицо обеими руками. – вот здесь. – он быстро целует меня в щеку и отпускает.
– Там ведь не было никакого мороженного, да?
Он пожимает плечами.
– Ты не можешь утверждать, что я соврал. – Раф достает телефон из заднего кармана и проверяет.
– Работает?
– Да, вроде.
– Зачем ты вообще полез за мной в этот фонтан?
Я беру телефон с бортика, благодарная, что он не улетел вместе со мной, и убираю его в сумочку. Затем выжимаю свой хвост.
– Может, мне тоже было жарко.
– А может, ты просто лучше, чем хочешь казаться.
Я прохожу мимо него, радуясь, что хотя бы это он не отрицает.
– Не хочешь проветриться? – слышу его голос за спиной и оборачиваюсь. Он указывает на велосипеды недалеко от нас.
– Можно, – соглашаюсь. – но только учти, быстро мы не поедем.
– Конечно, мы же не хотим, чтобы ты свернула себе шею.
Я закатываю глаза. Рафаэль берет два велосипеда напрокат через приложение, и мы отправляемся в путь. Черт знает, куда. Но мне начинают нравиться наши прогулки.
По началу чувствую себя неуверенно на велике, но спустя минут двадцать привыкаю и даже начинаю смотреть по сторонам, а не только на дорогу. Мы выезжаем к набережной, потому что это чуть ли не единственная ровная дорога в Ницце. Мне нравится обгонять его или просто ехать рядом. Нравится, что не нужно ничего планировать. Нравится, что с ним не страшно потеряться.
Интересно, какие дороги привели его к тому, какой он сейчас? Даже представить не могу, какого это потерять близкого человека и узнать об этом только спустя время. Мне хочется обнять того парня два года. Чем он занимался все это время? Как справился со всем этим в одиночку? А что если ему помогли, и он не был один? Эта мысль меня успокаивает. Надеюсь так и было.
Благодаря ветру мои волосы практически полностью высохли вместе с платьем, чего не скажешь о кедах. Рафаэль вдруг резко сворачивает направо, и мы заезжаем на довольно узкую улочку.
– Не против сделать остановку? – спрашивает он, оборачиваясь.
– Нет.
Он останавливается перед ступеньками и слезает с велика. Я делаю тоже самое.
– Здесь есть одно классное место. – говорит он и берет меня за руку.
Мы поднимаемся по ступенькам и сразу же останавливаемся у двери справа. На двери снова нет никаких обозначений. Неужели очередной бар?
Раф открывает дверь и пропускает меня вперед.
– О. Боже! – мои глаза широко распахиваются..
Это самый прекрасный книжный магазин, в котором я когда-либо была. Стеллажи с книгами у стен высотой под потолок. Деревянная винтовая лестница ведет на второй этаж. Скорее не этаж, а что-то похожее на узкий длинный балкончик. Кроме нас никого.
– Ты знаешь только французский? – спрашивает он, проходя мимо.
– Еще итальянский и испанский. Ну, и английский, разумеется. А ты?
Он просматривает книги на полках, словно ищет что-то конкретное.
– Итальянский, испанский, португальский, арабский, китайский, английский и немного иврит.
– Ого. – поражаюсь я с восхищением.
– Я просто много, где жил.
Он пожимает плечами, будто в этом нет ничего необычного. Ну, так, парень в 26 лет знает восемь, почти девять языков. Пф! Подумаешь.
– Тогда почему мы все время говорим на французском, если ты хорошо знаешь английский?
– Мне нравится, когда ты говоришь на французском. Это сексуально.
У меня просто нет слов.
Рафаэль достает одну книгу с самой нижней полки и проходит дальше.
– Ты здесь часто бываешь, да?
– Я жил здесь, когда приезжал к бабушке на лето.
– Разве это не странно, что мы, живя в соседних домах ни разу не пересекались?
– А когда тебя обычно отправляли сюда?
– В августе.
– А я торчал здесь до июля.
Странная жизнь, однако.
– Вот она! – восклицает он и хватает книгу со стеллажа справа.
Прячет обе за спиной и поворачивается ко мне лицом.
– Грустный конец или счастливый?
– Счастливый, разумеется.
Он протягивает мне небольшую книгу, страниц на сто, а вторую возвращает на место. Затем снова берет меня за руку и ведет к лестнице. Мы поднимаемся наверх. Он садится на пол, прислонившись спиной к стене и свесив ноги с края, приглашает присоединиться к нему. Я аккуратно опускаюсь рядом с ним, вытягивая ноги.
– Так, и что теперь?
– Теперь я хочу узнать, насколько сексуален твой итальянский.
– Хочешь, чтобы я тебе почитала вслух?
– Да. Пожалуйста.
– Ну, хорошо.
Над нами настежь открыто окно, и я слышу, как первые капли ударяют о подоконник. Открываю книгу, и под музыку дождя погружаюсь в историю девушки по имени Бьянка.
Проходят минуты, а может часы, в любом случае, я не замечаю времени, потому что в какой-то момент потерялась в истории любви между девушкой, у которой было все, и парнем, который потерял самое важное в своей жизни. Слезы скапливаются в уголках глаз. Одна скатывается по щеке, когда я перелистываю последнюю страницу.
– Не могу поверить, что он и правда умер. – шепчу я хриплым голосом. – Ты же обещал счастливый конец.
Поворачиваю голову к нему, его рука тянется ко мне, и он вытирает слезу с моей щеки.
– Для девушки это был счастливый конец, принцесса.
Качаю головой.
– Он ушел. Ушел из ее жизни, как это может быть счастливый конец?
– Бьянка была несчастна до встречи с Леонардо. Он подарил ей крылья и возможность стать той, кем она всегда хотела быть.
– Он подарил ей не только крылья. Он отдал ей самое важное, что у него было – любовь.
– В любви нет смысла, если ты не научился летать.
– Ошибаешься. Она смогла взлететь именно потому что так сильно любила.
Рафаэль опускает голову, уставившись в свои ладони.
– Может, ты и права. – тихо говорит он. –А я, кстати, не ошибся.
– В чем?
– Твой итальянский такой же сексуальный, как и французский.
Из меня вырывается смешок.
– Ты невыносим.
– А ты красива.
– Идиот.
– Грубиянка.
– Только с тобой.
– Не правда. Я раскусил тебя, принцесса. Ты только притворяешься милашкой, а на самом деле ты тот еще дьяволенок.
– Забавно, Элиот так еще со школы меня называет.
– Видимо, он заметил это сразу.
Может, они оба правы. Может, я совсем не такая, какой хочу казаться. Что если настоящая Дана только начинает пробуждаться внутри меня.
Оглядываюсь по сторонам. Это место волшебное, но почему кроме нас здесь никого?
– Что это за место?
– Оно досталось мне от дедушки.
– Первого мужа мадам Дюран?
– Первого и единственного. Раньше это был книжный. Но сейчас просто…
– Таинственный сад.
– Что? – его брови сходятся на переносице.
– Это место похоже на таинственный сад. Тот, о котором я сейчас читаю. Волшебное место, куда тебе хочется возвращаться снова и снова.
– Хм, Таинственный сад, мне нравится.
У меня немного затекла спина, и я начинаю ерзать на месте.
– Устала? – тут же спрашивает Рафаэль и ловко поднимается на ноги. – Пойдем поедим чего-нибудь.
Мой желудок отзывается с энтузиазмом, когда не столь грациозно, как Раф, поднимаюсь на ноги.
Возвращаю ему книгу.
– Оставь себе. – говорит он.
– Не могу. Лучше пусть останется здесь и быть может тогда я снова вернусь сюда, чтобы прочитать её.
Он слегка улыбается и берет книгу из моих рук.