Ана Эм
Очевидный выбор
25
Эмма в ярости. Но не из-за меня, точнее, совсем не из-за меня, а из-за мудаков, которые скорей всего опоили Дельфину и пытались изнасиловать. После того, как мы убедились, что ее желудок пуст, а она сама в состоянии выдавать членораздельные предложения, Эмма уложила её в кровать. А мы разместились на балконе. Она с сигаретой, а я с кофе.
– Я всегда этого боялась. – признается она. – Именно этого. Черт!
– Прости, я должна была лучше за ней присматривать. Это моя вина.
– Нет. Даже не смей брать ответственность за этих животных! Ты ни в чем не виновата. У Дельфины есть своя голова на плечах, по крайней мере, должна быть. Но и она в этом не виновата, даже если бы она обкурилась в хлам, ни у кого нет права творить такую хрень!
– Согласна. – бормочу я, отпивая кофе.
– Меня просто бесит, что в двадцать первом веке девушкам приходится оглядываться по сторонам из-за таких мудаков. Это несправедливо.
Она выдыхает, сбрасывая пепел.
– Зато у нас есть острые шпильки.
Из Эммы вырывается грустный смешок.
– Элиот рассказал по телефону, как ты не думая налетела на них. Спасибо. Если бы не ты, не знаю, что могло бы…– её голос обрывается.
– Эй, – отдергиваю ее от темных мыслей. – ничего не произошло, по крайней мере, ничего серьезного.
Рефлекторно тянусь к боку, который отдается тупой болью при определенных движениях. Костяшки пальцев горят, но лед не нужен. Рафаэль сказал, что я бы поняла, если бы ушибы были серьезные. А еще он, кажется, был горд за то, что я правильно ударила. Что уж говорить, я и сама гордилась собой. Хоть где-то эти навыки пригодились.
– Знаю. Только надеюсь, что этот инцидент научит её чему-то.
– Она научится. Дельфина сильнее, чем ты думаешь. Она просто не хочет, чтобы что-то сдерживало её, хочет жить полной жизнью и наслаждаться каждым моментом.
И я её в этом понимаю.
– Да, она всегда такой была.
– И мне кажется ей не хватает сестры.
Она поднимает на меня глаза, полные вопросов.
– Фина сказала, ты заменила ей маму.
Эмма отворачивается к горизонту и судорожно втягивает дым.
– Мне пришлось. – тихо признается она.
– Знаю, но вы обе потеряли маму. Её не вернуть, и чтобы ты не делала, она это понимает, знает, что её не заменить, как бы ты не старалась. И она будет продолжать испытывать тебя, пока ты не сдашься. Потому что для неё это единственный способ вернуть сестру.
Слабая улыбка появляется на её губах.
– Может, ты и права.
– А чем Дельфина занимается в Риме?
– Она художница.
Я улыбаюсь.
– Похоже на неё.
– Спасибо тебе еще раз.
– Для этого и нужна семья.
Я подчеркиваю последнее слово, потому и правда считаю Эмму своей семьей.
Она выдыхает, затем трясет головой, словно отгоняя дурные мысли.
– Так, значит, Рафаэль?
– Не спрашивай. – смеюсь я, она протягивает мне пачку сигарет, и я беру одну. – Есть кое-что, чего я не рассказала.
– Ммм.
– В общем, я как бы…возможно…немного…трахнула ногу Элиота на глазах у Рафаэля.
Секунду её мозг обрабатывает эту информацию, и вот она уже начинает громко смеяться, прикрывая рот рукой.
– Еще мы целовались.
– С кем? С Рафаэлем?
– Нет, с Элиотом, но и с Рафом тоже, но это было в другой раз.
– Чего? – ее рот широко открывается. – Когда ты успела?
Закуриваю сигарету.
– С Рафом, когда еще была вместе с Шоном, но я не ответила на поцелуй и влепила ему пощечину. А с Элиотом…
– О Боже! Тебе давно стоило расстаться с этим придурком, прости, с Шоном.
– Не извиняйся, я до сих пор злюсь на него из-за замков.
– Так, а как же Тристан?
– А что с ним?
– Ну, я думала, между вами что-то есть.
– И да, и нет. Боже! – я откидываюсь на спинку стула. – Я сказала ему, что не готова к отношениям, и он принял это.
– Так значит, у вас свободные отношения?
– Что? Свободные…нет. У нас нет никаких отношений. Ну, вроде того. Черт! Я запуталась! – из меня вырывается стон отчаяния.
– А по мне так, ты в полном порядке.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты наслаждаешься, Дана. Впервые в жизни. Разумеется, тот факт, что они братья все усложняет, но они ведь не общаются. Так что, все в порядке. – от меня не ускользает стеб в ее голосе.
– А это не странно?
– Не в Париже. Да и к тому же, пока никто никому не причиняет боли, все в выигрыше.
– Я шлюха, да?
Она снова начинает смеяться.
– Нет, ты просто молодая девушка, которая хорошо проводит время. Но будь осторожна. Как только появятся чувства, все усложнится.
– Куда еще сложнее.
***
Что мне известно о продвижении в социальных сетях? Ничего. Именно поэтому уже пятый день я провожу за тем, чтобы узнать, как можно больше. Мой мозг перенасыщен, во мне несколько литров кофе, а глаза режет от экрана компьютера, который одолжила мне Эмма. Её сестра уехала, задержавшись еще на пару дней, которые они провели вместе. Меня тоже пытались вытащить, но за последнее время я выходила только на работу, все остальное время занимает поиск информации, подбор фотографий и составление контент плана. Я уже сбилась со счету сколько раз все переделывала. Хочется, чтобы на этот раз все и правда получилось. Я не могу подвести Тристана, который поверил в меня, дал эту возможность. Но больше всего мне не хочется просрать эту возможность, потому что, кажется, мне это действительно нравится. Где-то в дальних углах моего подсознания еще шепчет голос родителей о том, что все это не серьезно, но я заглушаю его время от времени.
Мой телефон вибрирует на столе рядом, и я отрываюсь от экрана ноутбука, несколько раз моргая. Сообщение от Элиота.
"Я обвешу твоими фотографиями всю студию"
Какими…Мои фотографии! Они готовы?Печатаю ответ.
"Не смей"
"Они – мои. Так что…"
Закатываю глаза и усмехаюсь. Элиот неисправим. Честно говоря, я не была уверена в том, как наши отношения изменятся после того случая в баре. Но это ведь Элиот. Мне казалось, что чувство стыда убьет меня, если я снова посмотрю ему в глаза. Но ничего подобного не произошло. Когда он на следующий день вернул мою сумочку и вещи, не было ни шуток, ни смущения. Между нами все осталось по-прежнему. Разумеется, с тех пор я получила от него пару приглашений на групповой секс, но в остальном мы все те же Дана и Элиот. Он все еще мой лучший друг, который не осуждает, не ждет от меня чего-то и всегда готов подставить свое плечо, ну или ногу…
В таких случаях граница всегда тонкая, но Элиот был свободен от предрассудков и прочей чепухи, навязанной нам обществом. И признаться честно, я даже раньше ему завидовала. Но это было до того, как кое-кто толкнул меня за мои же пределы. А может, в каком-то смысле я и сама уже была готова спрыгнуть, просто нужен был кто-то, кто убедит меня в том, что я не разобьюсь.
Открываю другой чат и пишу сообщение.
Я: Как понять, что ты все делаешь правильно?
Ответ незнакомца приходит не сразу, так что я делаю себе еще кофе.
Он: а что значит, правильно?
Хм.
Я: не знаю.
Он: тогда, как я могу ответить на вопрос, смысл которого ты сама не понимаешь?
Я: значит, никто не знает, как это правильно
Он: получается так
Я: Даже ты?
Он: я не думаю о том, что правильно, а что нет, когда дело касается меня.
Я: почему?
Он: потому что если слишком много думать о том, что ты сделал не так, можно уничтожить все хорошее, что есть сейчас
Я: значит, ты просто слепо идешь по жизни, не оглядываясь назад, не думая о том, что будет в конце?
Он: да
Я: а разве это не трусость?
Он: что ты имеешь в виду?
Я: нельзя убежать от прошлого, просто игнорируя его, так же, как и нельзя совсем не думать о будущем, потому что оно все равно когда-то настанет. Это трусость.
Он долго не отвечает, я закуриваю сигарету и выхожу на балкон с телефоном в руках. Шея затекла, спина тоже. Черт, сколько часов я там просидела?
Телефон вибрирует, открываю сообщение.
Он: Какое белье на тебе сейчас?
Ого, резкая смена темы. Значит ли это, что я задела его? В любом случае вопрос странный и личный. Тем не менее, я вспоминаю, что на мне только пижамные шорты и футболка.
Я: На мне нет белья
Он: интересно
Я: к чему такая резкая смена темы?
Он: мне просто было любопытно
И вот опять, я не чувствую никаких тормозов или красного света.
Я: что еще тебе любопытно?
Он: на тебе вообще есть одежда?
Я: нет, я стою абсолютно голая на балконе и курю
Мне становится весело, и улыбка не сходит с лица. Мы что сейчас флиртуем? Снова?
Он: не верю
Я: почему?
Он: ты не кажешься мне такой безрассудной
Я: ты меня не знаешь
Он: значит, ты эксгибиционистка
Я: я же не говорила, что на меня кто-то смотрит
Он: люди всегда смотрят
Я смотрю вниз на прохожих. Люди никогда не смотрят вверх, а учитывая, что уже стемнело, всем глубоко наплевать на меня, даже если бы я стояла здесь абсолютно голой.
Я: сейчас нет
Он: и что ты собираешься делать?
И правда. Черт, зачем я ему это написала?
Я: принять ванную
Выбрасываю сигарету и иду в ванную, чтобы исполнить задуманное. Во-первых, так это станет хотя бы наполовину правдой, а во-вторых, мое тело и правда нуждается в отдыхе. Включаю теплую воду на полную. В голову приходит еще одна мысль, так что я достаю вибратор из шкафчика, оставляю его на краю ванны и возвращаюсь в гостинную. Там подключаюсь к колонке и выбираю тихую спокойную песню. Затем ложусь на диван, читая его сообщение.
Он: какой твой любимый фильм?
Я: "Ешь. Молись. Люби." А твой?
Он: это ведь книга
Я: знаю, но фильм лучше
Он: не спорю, мой любимый "Таинственный сад"
Я: но это же тоже книга
Он: вот именно
Я: еще не прочла её
Он: не смей смотреть фильм, не прочитав книгу
Кладу телефон рядом, улыбаясь. Все мышцы ноют, а глаза сами закрываются…
Раздается звонок в дверь, затем стук. Медленно открываю глаза. Видимо, я задремала. Сажусь и встаю, чувствуя легкое головокружение. Зря я выпила столько кофе на голодный желудок. Встаю и иду к двери, но замираю на полпути, услышав воду. Нет. Нет. Нет! Дерьмо! Бегу в ванную, но подскальзываюсь на мокром полу и с грохотом падаю на задницу. Боль прошибает поясницу, одежда промокает. Дерьмо! Медленно поднимаюсь, кто-то продолжает колотить в дверь. Но я игнорирую. Аккуратно ступаю в ванную и ужасаюсь. Вода повсюду, выливается через край ванны, мой вибратор дрейфует по волнам вместе с шампунями и прочей ерундой. Добираюсь до крана, выключаю, но, мать твою, опять подскальзываюсь и по пояс окунаюсь в воду, успевая выставить руки вперед. Отлично, теперь я насквозь мокрая. Выплевываю воду и щупаю рукой затычку, вынимая её. Дверной звонок разрывается, так что я решаю сначала открыть дверь, потом устранять потоп. Стараюсь передвигаться быстро и аккуратно, чтобы ничего себе не сломать. Распахиваю дверь и замираю.
– Рафаэль? – удивляюсь я.
Его глаза обеспокоенно изучают меня, затем взгляд становится темнее.
– Объяснишь, почему у меня с потолка капает вода?
– Вот черт! Прости. – извиняюсь я, оставляя дверь открытой, и бегу обратно в ванную.
Слышу, как он следует за мной, пока я в панике пытаюсь разобраться, как мне убрать всю эту воду.
– Нужны ведра и тряпки. – раздается его голос за моей спиной.
– Ага. – киваю я. – Только у нас ничего такого нет. Эмма нанимает людей для уборки.
Оборачиваюсь к нему, он закусывает губу, подавляя улыбку. Затем протискивается мимо меня, хватает два полотенца с крючка на стене и швыряет их на пол.
– Эй! Это было мое полотенце. – возмущаюсь я.
Его взгляд скользит по моему телу, и он ухмыляется.
– Можешь предложить свою одежду вместо этого.
Жар подкатывает к горлу, когда я осознаю, что тонкая ткань полностью облепила меня. Прочищаю горло и отвечаю:
– Полотенца сойдут.
Опускаюсь на колени и берусь за одно полотенце, он хватает второе, но не двигается, пока я выжимаю воду в ванную.
– Помочь не хоче… – разворачиваюсь к нему. Рафаэль тянется рукой за шкафчик и вынимает что-то розовое. Вот дерьмо!
Он вертит в руках вибратор, сидя на корточках, и поднимает на меня глаза. Мне хочется все отрицать, сказать, что это не мое. Но судя по румянцу на моих щеках в этом уже нет необходимости. Он и так все понял.
– Надеюсь, он водонепроницаемый. – просто говорит он и выпрямляется, кладя вибратор на раковину.
Отвожу взгляд и продолжаю собирать воду, радуясь тому, что никаких вопросов не последовало. Он наконец-то тоже принимается за работу. Наши тела то и дело соприкасаются в этом тесном пространстве, и мне становится жарко, не смотря на то, что я стою почти голая. От его присутствия начинает кружиться голова. А может, это от голода? Нет, определенно не от голода. Краем глаза наблюдаю за тем, как его мышцы перекатываются под футболкой, и не могу отвести взгляд, когда он выжимает полотенце. Его челюсти сжимаются, тело напрягается.
– Не смотри на меня так. – слышу его низкий голос. Мы стоим бок о бок у ванной.
– Как не смотреть?
Он поворачивается ко мне.
– Так, – его взгляд спускается к моим губам. – будто готова переступить еще одну черту.
Мое дыхание учащается под его взглядом, а по телу проносится разряд. Одной рукой я крепче сжимаю мокрое полотенце.
– Так, – он подходит ближе, пока между нами не остается никакого расстояния. – будто не жалеешь о нашем поцелуе.
Я втягиваю ртом воздух, но он не доходит до легких. Сердце набирает скорость в моей груди.
– Тогда и ты не смотри на меня так. – с вызовом отвечаю я.
Его полотенце падает с глухим звуком в ванную, а следом и мое. Мы смотрим друг на друга с немыми вопросами, как если бы могли читать мысли. Он тянется рукой к моему лицу и убирает мокрую прядь за ухо. Затем его теплая ладонь опускается мне на шею.
– Нам нельзя сближаться. – тихо шепчет он.
– Тогда уходи. – говорит мой рот, но все тело кричит об обратном. Может, я окончательно свихнулась?Нужно оттолкнуть его, нужно, но я забыла почему.
– Не могу, пока ты так на меня смотришь.
И тогда я закрываю глаза, давая ему самому решать. Потому что вряд ли смогу сейчас оттолкнуть его. Но и сделать шаг ему на встречу тоже не получается. Всегда легче, когда кто-то решает за тебя.
Я чувствую, как он склоняется надо мной, чувствую его дыхание около уха, от чего по телу пробегают мурашки.
– Это не честно, принцесса. – в его голосе улыбка. – На этот раз тебе придется сделать выбор.
26
Тебе придется сделать выбор.
Я вдыхаю эти слова вместе с его запахом, но они не доходят до моего сознания. Тело парализует. Открываю глаза и понимаю, что Рафаэль ждет, его рука все еще на моей шее, а между нами не хватает воздуха.
Хлопает входная дверь.
– Дана? – доносится голос Эммы.
Я вздрагиваю, делаю шаг в сторону, но нога скользит на мокром полу. Теряю равновесие, комната плывет перед глазами вместе с Рафаэлем. Но его руки обхватывают меня в самый последний момент, и вместо того, чтобы приземлиться на задницу, я падаю на него сверху. И вот мы снова лицом к лицу, он крепко держит меня за талию, а я чувствую, как сильно в груди бьется его сердце. Он убирает волосы мне за ухо, открывая лицо. Не знаю почему, но моя грудь начинает сотрясаться от смеха. Брови Рафаэля сначала сходятся на переносице, но я смеюсь так сильно, что он невольно тоже сдается, и на его губах растягивается улыбка.
– Чем вы тут занимаетесь? – слышу голос Эммы над нами.
Поднимаю глаза. Она сложила руки на груди, прислонившись к дверному косяку. А на её лице немой вопрос – "Какого хрена?"
Начинаю подниматься с Рафа, но каким-то образом только больше трусь об него, он прочищает горло, помогая мне встать на ноги.
– Я просто набирала ванну, но уснула и устроила небольшой потоп. – оправдываюсь.
Мы с Рафом наконец выпрямляемся.
– А ты? – Эмма переводит взгляд на него.
– Я его немного затопила.
Подруга смотрит то на меня, то на него.
– Понятно. Вы голодны? Я принесла ужин. – она отталкивается и выходит в гостинную.
Рафаэль молча идет за ней. Она это серьезно? Ужин? Выхожу следом за ними.
– Значит, ты тот самый брат Тристана? – спрашивает она.
– Тот самый? – удивляется он.
– Дана рассказывала про тебя.
Мы входим на кухню. Эмма подходит к столу и начинает доставать коробочки с фаст-фудом, полагаю. Рафаэль бросает на меня взгляд, но я отвожу глаза.
Какого хрена?
– Еда на вынос? Разве ты не повар? – спрашивает Раф, Эм только пожимает плечами.
– Это же не значит, что я и дома должна готовить. Кстати, я Эмма.
– Знаю, Дана и про тебя много рассказывала.
Не правда, я только упомянула, что она моя подруга. Но полагаю, что дело не в этом. Он снова посылает мне недвусмысленный взгляд. Черт, ну зачем Эмма сказала, что я вообще о нем говорю?
Подруга достает последнюю коробку и выбрасывает пакет, затем смотрит на меня и хмурится.
– Переодеться не хочешь?
Ах, точно. На мне до сих пор мокрая одежда. Быстро вылетаю из кухни и несусь к своим чемоданам у двери. Выуживаю оттуда джинсовые шорты и толстовку. Переодеваюсь и слышу смех из кухни. Эмма смеется. Да что вообще здесь происходит?
Бросаю мокрые вещи в стиральную машину и возвращаюсь к ним. Эмма сидит за столом, напротив Рафаэля. Почему он до сих пор здесь? Разве, он не говорил, что нам нельзя сближаться. Тогда какого черта он здесь ест картошку фри с моей лучшей подругой?
– Значит, Тристан в детстве был бунтарем? Ни за что бы не подумала.
Сажусь на стул между ними и прижимаю к себе согнутую ногу. Мой живот предательски урчит. Надеюсь, никто этого не заметил. Рафаэль придвигает мне картошку фри и салат, но продолжает смотреть на Эмму.
– Да, а мне, как старшему брату, приходилось прикрывать его зад.
– Ты старший? – порожаюсь я.
– Да, на целых пятнадцать минут. – он ухмыляется, и бросает в рот картошку фри.
– Как давно работаешь в спортзале? – спрашивает Эмма. – Я регулярно туда хожу, но ни разу тебя не видела.
– Недавно начал. Другу нужна была помощь, а мне как раз нечем было заняться.
Он так легко отвечает на её вопросы. И я задумываюсь, почему мне казалось, что на мои он не станет отвечать.
– А чем занимался до этого?
Я отправляю картошку фри себе в рот, наслаждаясь соленым вкусом.
– Путешествовал.
– Долго?
– Два года. – он отводит взгляд, но мне удается заметить печаль в его глазах.
Два года. Тристан говорил, что его мама умерла пару лет назад. Значит, он уехал сразу после этого. Но вряд ли эта та самая причина, по которой они с братом не общаются.
– Теперь решил вернуться? – продолжает подруга.
– Ненадолго. – его глаза сталкиваются с моими.
Нам поэтому не стоит сближаться? Потому что он уедет? От чего-то мне становится грустно.
– Зачем тебе снова уезжать? – слышу свой вопрос.
– Потому что я не могу остаться.
Его ответ ничего не объясняет. И это бесит меня.
– Спасибо за ужин. – вдруг говорит он, слегка улыбаясь. – Думаю, мне пора.
Он встает, а я не двигаюсь с места. Эмма поднимается вместе с ним и уходит, провожая его до двери. У меня пропадает аппетит.
– Ты расстроилась. – слышу голос подруги, и она снова усаживается на свое место.
– Нет. Просто устала.
Она ничего не отвечает, берет сигарету из пачки на столе и закуривает. Затем выпускает дым.
– Ты была права. Они с Тристаном совсем не похожи.
– Знаю. – выдыхаю я. – Ладно, пойду спать, завтра на работу.
Сейчас мне не хочется говорить ни о Рафаэле, ни о Тристане, ни о ком. Поэтому я просто встаю и плетусь в спальню. Возможно, Раф прав, и нам не стоит сближаться. Потому что если я уже сейчас чувствую, будто что-то теряю, тогда…
Ложусь в кровать, снимая шорты, и зарываюсь в одеяло. Просто не думай, Дана, – приказываю себе.
***
Все будет хорошо. Все будет хорошо. Делаю глубокий вдох, но не могу заставить себя открыть эту чертову дверь. Тристан дал мне три недели. Мне хватило одной. В голове уже по десятому кругу прокручиваю, что можно было бы добавить или исправить. Может, стоит воспользоваться этим временем и подумать еще? Это ведь нормально, что ему может что-то не понравиться. Совершенно нормально. Я занимаюсь этим впервые. Но я столько сил вложила в этот проект, что мне страшно услышать критику. Особенно от Тристана. Вдобавок ко всему, он еще был какой-то раздраженный весь день.
Так, Дана, соберись. У тебя все готово, нет смысла оттягивать неизбежное.
Делаю еще один глубокий вдох и стучусь. Слышу приглушенное "входите" и открываю дверь. Он сидит за столом и кажется уставшим.
– Тристан, я подготовила то, о чем мы говорили. Контент-план и систему продвижения.
Он кивает, выпрямляясь и подзывает к себе. Я прижимаю ноутбук к себе, обхожу стол и ставлю перед ним компьютер, открываю нужный документ. Он начинает просматривать фотографии, данные и остальную информацию, которую я собрала. Задерживаю дыхание, пока он пролистывает страницы, но стараюсь выглядеть профессионально. Мы с ним почти неделю не общались, потому что я была полностью погружена в работу. Жду от него вопросов или хотя бы какой-то реакции, но он молчит.
– Что-то не так? – тихо спрашиваю я.
Он шумно выдыхает и качает головой.
– Все.
Мои внутренности скручиваются в тугой узел.
– Тебе не нравится?
– Я думал, мы поняли друг друга. Нужно сделать акцент на людях. На тех, кто здесь работает. Я ведь тебе объяснял.
– Да, но для продвижения необходимо сделать акцент на меню, на концепции. Вот. – я склоняюсь к ноутбуку и начинаю искать, но он резко захлопывает его, и я вздрагиваю, отстраняясь.
– Я умею читать, Дана. – откидывается на спинку кресла и поднимает на меня глаза. – Это не то.
Ком подкрадывается к горлу.
– Но ты сказал, что доверяешь мне. Ты же сам выбрал меня для этой работы. Почему тогда…
– Вот именно. Я нанял тебя для этого. И ты должна выполнять мои требования. Знаю, это твой первый проект, но я не хочу больше допускать ошибок.
Черт, понимаю, что он прав, но от этого легче не становится. Ошибок? Да, я накосячила в первый раз. Но сейчас все иначе. Я правда старалась, училась. Не могу поверить, что придется начинать сначала…Стоп.
– Я понимаю, что для тебя это важно, но…
– Да, черт возьми! – он подрывается на ноги. – Для меня это важно. Поэтому просто сделай, как я говорю.
– При всем уважении, но еще пару недель назад, ты даже не думал о том, что можно воспользоваться социальными сетями. А я в последнее время только и делаю, что изучаю рынок. Ты должен мне доверять.
Хватаю ноутбук со стола.
– Не знаю, что с тобой происходит. Но ты не объективен.
Я разворачиваюсь и быстро направляюсь к двери, смахивая слезы. И прежде чем выйти, говорю:
– И чтоб ты знал, для меня это тоже важно.
Выхожу, хлопнув дверью. Черт! Знаю, что это было совсем далеко от профессионализма. Эмоции взяли вверх, и я почти ненавижу себя за это. Если бы это был не Тристан, кто выбросил в урну все мои старания, может, меня бы это так сильно не задело.
Всю ночь, я провела за тем, чтобы найти компромисс, связать его требования с моим виденьем. И у меня вроде как получилось, но почему тогда ему не понравилось? Наверняка есть что-то еще. Я еще ни разу не видела Тристана таким раздраженным. Даже когда его бывшая девушка облила ресторан грязью. А сейчас он зол. По крайней мере, мне хочется верить, что его настроение не связано со мной. Ведь я нутром чую, что сделала все правильно. Этот проект уникален. Но видимо мне придется провести еще пару бессонных ночей.
– Дана, не спи. – подталкивает меня Марсель. – Чем ты всю ночь занималась?
– Не поверишь, работала.
Беру два кофе с бара и ставлю их на поднос.
– Не хочешь сегодня вместе сходить куда-нибудь?
– Прости, нет настроения.
Несу заказ на веранду и на секунду задерживаюсь у входа. Солнце уже нагревает асфальт, август не должен быть таким жарким. И тем не менее, воздуха почти нет, а сейчас только утро. Кто вообще согласится добровольно пить кофе на улице? Наверное, только та пожилая пара.
Возвращаюсь к работе, до конца смены осталось пару часов. Но я уже как-будто выдохлась. Наверное, стоило все-таки бросить работу официантки. Хотя я все еще не готова. А в свете последних событий, так уже тем более. Знаю, что мне нравиться заниматься продвижением, но не думала, что будет так трудно.
Домой я возвращаюсь к обеду полностью без сил. Плюхаюсь на диван и позволяю себе отдохнуть пару минут. Затем снова открываю ноутбук и продолжаю работу.
Спустя три кружки кофе и пять сигарет, я прихожу к выводу, что мой первоначальный вариант проекта идеален. Но как убедить в этом Тристана? Ума не приложу. Смотрю на часы, 5:46. Я провела за компьютером пять часов. Не думала, что будет так сложно.
Мой телефон оживает на столике. Вижу имя, и замираю. Тристан. Секунду медлю, но отвечаю на звонок.
– Тристан.
– Ты дома?
– Да. У Эммы.
– Знаю. Я заеду за тобой через час. Ты свободна?
– Да.
– Хорошо, увидимся.
Он сбрасывает вызов, а я таращусь на телефон. По голосу не понятно, что он собирается делать. Зачем хочет встретится? Чтобы обсудить работу? Решаю, подготовить все свои аргументы. Я просто так не сдамся. Это проект важен для меня так же, как и для него. У меня нет ни желания, ни возможности сдавать назад.