Геннадий Владимирович Ищенко
Неудачник. Книга первая
Глава 18
– Как быстро ты на меня реагируешь! – шепнула ему на ухо девушка. – Выбираемся отсюда. Я знаю в этом дворце одно место… Там нам никто не помешает!
– Как тебя зовут? – спросил Клод. – Мы в прошлый раз так и не познакомились. Ты только представилась, как дочь графа Баккена.
– Меня зовут Мартина, – ответила она. – Быстрее, пока не видит твоя графиня!
– А я барон Клод Шефер, – в свою очередь представился он. – Я не против того, чтобы прекратить эти танцы, но никуда не пойду. У меня есть любимая девушка, и я не так воспитан, чтобы ей изменять даже с такой красавицей, как ты.
– У тебя с ней сегодня свидание? – расстроенно спросила девушка. – Зачем тогда принял предложение на танец?
– Не хотел тебя обидеть, – признался Клод. – В прошлый раз ты из-за меня упала в обморок…
– Хорошо хоть не осталась заикой! – сердито сказала Мартина. – Прежде чем что-нибудь говорить, нужно думать! Я испугалась тебя больше той крысы! Надо же было такое сказать, что она твоя девушка! Я представила, как ты с ней… В ушах зазвенело, и очнулась, когда помог маг отца. Откуда мне было знать, что это иллюзия? Отец покупал для меня амулет у лучших столичных мастеров! И остальные были под защитой, поэтому и перепугались. Все думали, что крыса настоящая. Магов на приёме было мало, а шпаги на танцы берут только старики, которые весь вечер подпирают стены. Так тебя точно не хватит на двух?
– Ты можешь думать о чём-нибудь другом? – спросил он. – Или только о кавалерах? Сколько тебе лет?
– А о чём ещё думать? – удивилась она. – Что у девушек хорошего в жизни? Все думают о любви, а я не хуже других! У вас есть магия и войны, а у нас ничего этого нет! Остаётся сидеть дома и вышивать или играть на пианино. Знаешь, как всё это уже надоело?
– А что это такое – пианино? – спросил Клод. – В первый раз слышу.
– Музыкальный инструмент пришельцев. Бьёшь по клавишам, он и играет. Только не спрашивай, что такое клавиши. Неужели в вашем королевстве их нет?
– У нас есть рожок, трубы и тарна, а пришельцы делают только гитары и скрипки. Мартина, а почему ты не замужем? Тебе ведь не меньше пятнадцати?
– Уже шестнадцать, – буркнула она. – В городе для меня нет женихов! В графских родах никого не нашли, а выйти замуж за барона – это умаление чести семьи! Вам можно, а нам нельзя!
– А задирать платье в нишах – это не умаление чести? – спросил Клод.
– Говоришь, как моя мать, – рассердилась Мартина. – Она тоже этим стыдит, а сама встретилась с отцом в одной из таких ниш. Если бы не та встреча, они никогда не поженились бы. Уж не знаю, что она там вытворяла, но мой отец даже разругался из-за неё с роднёй. Сказал, что возьмёт в жёны свою баронессу, хотят они этого или нет!
– Извини, я не хотел обидеть, – сказал он.
– Я обиделась не из-за этих слов, а сам знаешь из-за чего. Ладно, не пойдёшь и не надо! Я через три дня уезжаю в столицу, поэтому больше не увидимся.
– Ещё не наговорились? – спросила подошедшая Мануэла. – Прощайся с Мартиной, мы сейчас уезжаем.
– А почему такая спешка? – спросил Клод, когда шли к выходу. – Хозяева не обидятся?
– Я извинилась перед графом, – ответила она. – Мне только что передали две новости. Одна из них может тебя обрадовать, а вот другая – вряд ли. Сегодня граф Ургель объявил о своём браке с благородной девицей Греттой Кранц. Церемония состоится завтра в городском храме.
– Рад за Гретту, – сказал он. – Никого не удивило, что у невесты нет титула?
– Конечно, удивило, но сейчас ты должен думать не о ней, а о себе. Виновником второй новости тоже является мой бывший муж. Он как-то выведал у вашей спутницы о расстреле стражников Бастиана и отправил своего человека разузнать, что об этом известно. Тот успел добраться до Закса и привезти из него копию ордера на твоё задержание. Понятно, что Ойген сразу же поспешил передать его в магистрат.
– И что теперь? – спросил побледневший Клод.
– А теперь нам нужно завтра уехать из города, иначе застрянем здесь надолго. Ты теперь имперский маг и гарант моей жизни, поэтому можешь не опасаться за свои жизнь и свободу, но это разбирательство будет длиться пару месяцев и вытянет из нас много золота. На одни компенсации семьям убитых уйдут не меньше пяти тысяч. В столице нас не тронут, а здесь придётся от всего откупаться. Поэтому завтра спешно собираемся в дорогу и незаметно покидаем город.
– Если ордер есть в Саксе…
– Правильно, – кивнула Мануэла. – Тебе нельзя ехать под своим именем. Садись в экипаж, договорим, пока будем ехать. Такие ордера могут быть не только в Саксе, но и в других городах по тракту, поэтому спрячем твой медальон, а тебе выправим грамоту на другое имя. Я уже попросила об этом Ульриха.
– И он согласился? – удивился Клод.
– Чему ты удивляешься? Связи правят миром. Ему выгодно оказать мне услугу, потому что взамен получит поддержку семьи Тибур. Со мной в этом городе носятся не из-за моей красоты или титула, а из-за влиятельной родни. Плохо только, что отсюда до столицы почти месяц пути, поэтому не всегда можно рассчитывать на помощь.
– А сестра?
– Кто проверяет служанок? – сказала графиня. – Ей придётся проще одеться и изображать прислугу Леоны. Сейчас приедем и начнём собираться, а завтра с утра докупим всё необходимое…
– Мне нужно встретиться с Хродом, – сказал Клод.
– А если сделать по-другому, – задумалась Мануэла. – Не тебе идти с ним в Совет, а ему найти художника. Он сбросит в память образ, а художник быстро нарисует. Это будет не портрет, а небольшой рисунок, поэтому работа не займёт много времени. Попробуй мысленно связаться с этим Хродом.
«Это вы, барон? – сразу же отозвался маг. – Образ размытый, наверное, из-за расстояния».
«Я завтра уезжаю, – сказал Клод, – поэтому не будет времени ходить с вами в Совет, а познакомиться с тем, о ком вы говорили, было бы полезным. Вы можете найти кого-нибудь из художников, чтобы они его изобразили? Портрета не нужно, достаточно небольшого рисунка. Если потратитесь, я всё возмещу. Только такой рисунок должен быть у меня утром, иначе не стоит возиться».
«Попробую, но ничего не обещаю, – ответил Хрод. – Если успею, отправлю к вам слугу. Золото отдадите ему. Не скажете, с чем связана такая срочность? Это не из-за того, что до вас добрался магистрат Бастиана? Если так, моей вины в этом нет: я никому о вас не говорил».
– Ни минуты не сомневалась в том, что он согласится, – сказала Мануэла, когда Клод сообщил результаты разговора. – Плохо, что теперь маг знает о нашем отъезде. Будем надеяться, что он не побежит ни к барону Лангеру, ни к моему бывшему мужу. Из-за Ойгена разрушились мои планы! Когда приедем в столицу, я обязательно устрою ему какую-нибудь гадость!
Новость об отъезде восприняли по-разному. Робер не имел ничего против поездки, Леона обрадовалась, а Алина испугалась за брата.
– Я готова изображать кого угодно, лишь бы с тобой ничего не случилось! – сказала она Клоду. – Ты у меня единственный близкий человек. Я и Луизу ревновала. Для мужчин их любимые важнее других родственников, несмотря на чужую кровь.
– Можно подумать, что для нас это не так, – сказала слышавшая их разговор Леона. – Для моей матери отец был важнее её многочисленной родни. А тебе не о чем беспокоиться: даже если у Клода будет несколько жён, он будет тебя любить. Это не мой братец, которого в любой женщине интересует только одна часть её тела.
– Как несколько жён? – растерялась Алина. – Как ты можешь такое говорить!
– Я сказала для примера, – пояснила Леона. – Мало у кого из южан меньше трёх жён, а нашим мужчинам такое запрещает вера, поэтому они и бегают по любовницам.
– Южане тоже бегают, – сказала подошедшая к ним Мануэла. – Вы бы укладывали вещи, вместо того чтобы болтать о мужчинах. Дорога долгая, так что ещё наговоритесь.
Поскольку заранее всё приготовили с вечера, утром не пришлось тратить время на сборы.
– Прикажите конюху, чтобы подготовил карету и лошадей, – сразу после завтрака сказала Мануэла Эвальду, – и отправьте Криса за Баумом. Если не сможет уехать сейчас, пусть ищет нас в столице. Робер, после этого рассчитаете слуг. Дайте кому-нибудь из них серебряную монету и отправьте к хозяевам дома сообщить о нашем отъезде. Ждём документы и уезжаем. Извини, Клод, но если Хрод не успеет с рисунком, мы не будем из-за него задерживаться.
Конюх недолго возился с лошадьми, дольше ждали бумаги из магистрата. Прискакавший от мага Крис передал, что Баум не сможет так быстро собраться.
– Он очень недоволен спешкой и тем, что не предупредили хотя бы за день, – сказал наёмник. – Постараться догнать нас в дороге.
Слуга, которого обещал прислать Хрод, подбежал к воротам, когда из них уже выехала карета. Робер взял у него небольшой свёрток и отдал два золотых. В карете находились только женщины, а все мужчины, кроме сидевшего на козлах Криса, ехали верхом, поэтому кавалькада получилась внушительная. Утром на улицах было мало карет и экипажей, так что до городских ворот добрались быстро. Когда их проехали, под колёсами кареты и копытами лошадей вместо булыжной мостовой запылила уже высохшая и укатанная дорога. Тряска сразу уменьшилась, а пыль сдувало в сторону, поэтому прибавили ходу. Ехали четыре часа, встретив только крестьянские повозки, после чего остановились на обед в придорожном трактире. Пока обедали, наёмники, сменяясь, следили за дорогой. Перед отправкой Клод отдал одному из них повод коня, а сам сел в карету.
– Похоже, что до Закса доберёмся без помех, – сказала ему Мануэла. – Отъезд был неожиданным, но пока нас нетрудно догнать, поэтому ты не расслабляйся. Ещё не смотрел портрет?
– Сейчас посмотрим, – ответил Клод, доставая свёрток из дорожной сумки. – Так, это лицо я где-то видел.
– Можно я посмотрю? – протянула руку Леона. – Это секретарь отца Арман.
– Точно! – вспомнил юноша. – Он оформлял мою грамоту. Я не вспомнил, потому что на рисунке он не очень похож.
– Что ты хочешь? – пожала плечами Мануэла. – При передаче образы искажаются, да ещё напортачил художник. Вот что, мои дорогие, пока нам никто не мешает, учите «Перечень».
С ней не стали спорить, хотя трудно придумать более скучное занятие, чем зубрёжка перечня дворянских родов. Когда у девушек от этого занятия начали закрываться глаза, Клод забрал книгу себе.
– Пусть поспят, – сказал он графине. – Не скажете, что это за закорючки?
– Я пометила для себя тех, о ком нужно вам рассказать, – ответила она. – Но этим займёмся позже. Я, наверное, тоже посплю. Когда спишь, дорога короче.
Клод с час читал «Перечень», потом отложил книгу и посмотрел на спутниц. Девушки спали, прислонившись друг к другу, а Мануэла, свернувшись калачиком, заняла третье сидение. Юноша невольно задержал взгляд на женщине, так похожей на Луизу. Он любовался её лицом, ласкал взглядом шею, грудь… Постепенно его фантазия разгулялась не на шутку.
– Надо было один раз свести тебя с дочерью, – сказала проснувшаяся графиня. – Повесить ей на шею амулет от зачатия, а перед этим кое-чем поделиться. Ты созрел для любви, а вас разделили. Если разлука затянется, место дочери может занять другая. Не стоит так краснеть, меня не оскорбил твой взгляд, наоборот, женщинам приятно, когда на них так смотрят.
– Я не разлюблю Луизу, – отвернувшись, сказал Клод. – Дело не в вашей красоте, просто вы очень похожи. Мануэла, я боюсь, что Ойген будет против брака. Если он решил сдать меня магистрату…
– Наплюй. Дело не в нём, а в тебе. Если займёшь достойное место в столице, мы не будем его спрашивать. Твоя невеста уже самостоятельная и не нуждается в его одобрении. Вам он и так ничего не даст, а если начнёт вредить, примешь меры. У большинства людей есть враги, и чем выше забирается человек, тем их больше, так что, из-за этого сидеть внизу, чтобы по тебе кто-то расхаживал? Этого я тебе не позволю. Твоя жизнь – это теперь и моя, а я не собираюсь прозябать. А верность моей дочери ты сохранишь. Как только устроимся в Ларсере, отведу тебя в один из весёлых домов. Если будешь ходить к платным девушкам, легче перенесёшь разлуку и научишься любви. Сейчас от тебя мало толку. Дочь мне потом скажет спасибо.
К Заксу подъехали, когда уже стемнело, но городские ворота на ночь не запирались, поэтому не пришлось ночевать за стенами. У мужчин потребовали показать грамоты, после чего взяли положенный сбор и пропустили в город.
– Едем в «Корону», – сказала Мануэла. – Кто-нибудь знает, где этот трактир?
– Я знаю, госпожа, – ответил один из наёмников.
– Мы в нём останавливались, когда приходилось бывать в Заксе, – сказала она Клоду. – Тракт только начинает наполняться, а из-за дороговизны в «Корону» не рвутся, так что в ней должны быть свободные комнаты.
Свободных комнат было в избытке, поэтому они сняли три для ночлега, занесли вещи и пошли ужинать, предоставив трактирным конюхам возиться с лошадьми. После ужина Мануэла о чём-то переговорила с трактирщиком и поманила к себе Клода.
– У уважаемого Фрида есть девушки для развлечения клиентов. Если хочешь, одну из них сниму для тебя. Учти, что Луиза даже не подумает поставить в вину подобную шалость с трактирной девчонкой. Вот если бы это была дворянка…
– Я не хочу… сейчас, – ответил красный от смущения юноша. – Может быть, в столице…
– Как хочешь, – вздохнула она. – Здесь должны быть отличные пташки, потом будешь жалеть! Не хочешь? Ну нет, так нет.
Клод не стал жалеть потом, он пожалел сразу же, как только отошёл от графини. Вторично он пожалел о своём решении, когда поднялся на второй этаж и увидел в коридоре девицу, за которой шёл один из постояльцев трактира. Не скрывающее точёной фигуры короткое платье выдавало род её занятий, упругая походка притягивала взгляд, а чёрные блестящие волосы доставали до ягодиц. Распахнув перед клиентом одну из дверей, она отступила, чтобы его пропустить, дав при этом полюбоваться на высокую грудь. Почувствовав взгляд Клода, девица послала ему такую улыбку, что он чуть было не вернулся к Мануэле. Юноша не изменил решения, но потом долго ворочался и не мог заснуть. Робера в комнате не было, поэтому он никому не мешал скрипом кровати. Шевалье в это время уже отработал с Мануэлой и отдыхал, беседуя с ней о Клоде.
– Редкий юноша даже для нашего королевства, – сказал он в ответ на её недовольство, – а с местными его вообще нельзя ровнять. Вы извините, графиня, но, с точки зрения любого северянина, империя – это страна греха. Вера у нас с вами одна, а отношение к распущенности разное. Но я согласен, что его девственность будет мешать. Тело требует, а он давит в себе эту потребность. Наверное, дело ещё и в вас. Вы постоянно напоминаете Клоду Луизу, а у него очень сильное чувство долга. Вам нужно снять для него комнату и запустить туда девицу, а то он дотерпит, пока не сорвёт крышу или не подгребёт под себя какая-нибудь решительная стерва.
– В следующий раз так и сделаю, – согласилась Мануэла. – Ты уже отдохнул? Тогда почему мы лежим порознь?
Баум нагнал их на третий день во время обеда в придорожном трактире.
– Нанял карету и двух кучеров, – сказал он усаживаясь с ними обедать. – За всё время сделали только одну ночёвку и сменили лошадей. Если в вашей карете есть свободное место, я отпущу свою.
– Карету отпускайте, – согласилась Мануэла, – но одного из кучеров я наняла бы до столицы, поговорите с ними после обеда. Не дело, когда на козлах сидит такой боец, как Крис.
Маг сговорился с более молодым кучером, а пожилой повернул свою карету и не спеша поехал обратно в Альфер.
В этот день они ночевали в следующем после Закса городе – Дежмане. Вселиться получилось только на третий постоялый двор, потому что в двух первых было слишком много постояльцев.
– Мы только начали путешествие, а уже появились сложности с комнатами, – недовольно сказала Мануэла. – Придётся раньше останавливаться на ночлег, а это нас задержит.
– Нас тринадцать человек, не считая кучера, – сказал Робер. – Разделяться нельзя, а не во всяком заведении будут нужные комнаты. Можно ехать весь день и ночевать под открытым небом. Если так сделать, приедем дней на десять раньше.
– Предпочитаю никуда не спешить, но ночевать в кровати, – отвергла его предложение графиня. – Или ты так говоришь, чтобы спать одному? Я так и думала, что нет. Тогда не задерживайся, а то помешаешь Клоду.
Клод, которому надоели дорожные разговоры и «Перечень», сегодня весь день ехал на коне, поэтому решил после ужина долго не лежать и раньше лечь спать. Робер, как обычно, ушёл ублажать Мануэлу, а юноша разделся и забрался в кровать. Его планы перечеркнула вошедшая в комнату девушка. Она сбросила халат, под которым ничего не оказалось, и бесцеремонно забралась в его постель. Сопротивляться было верхом глупости, поэтому он молча позволил ей делать с собой всё, что могло прийти в её кудрявую голову. Сначала Клод опозорился, но девица была с опытом и сразу поняла, с кем имеет дело.
В результате её усилий он полночи не спал, а наутро с трудом спустился на завтрак и был вынужден ехать в карете. Сидеть в седле после ночных забав не было возможности. Ехавший рядом Баум почувствовал его недомогание и создал лечебное заклинание.
Дорога сближает людей и способствует разговорам на темы, которые не затрагиваются в обычном общении. Баум начал мысленно расспрашивать Алину о её учебе, пытаясь оценить уровень знаний и наметить для себя план будущих занятий. Постепенно от магии перешли к жизни, и девочка рассказала магу многое из того, о чём не говорила с другими. Полный и жизнерадостный Баум внушал ей ничем не объяснимое доверие. Когда она дремала, маг тоже мысленно, чтобы не мешать другим, разговаривал с её братом.
Леону, которая целые дни маялась от безделья, потянуло к Клоду. Ей тоже хотелось выговориться, а юноша казался самым подходящим для откровенности. Она не умела мысленно общаться, поэтому села рядом с ним и часами шёпотом рассказывала о своей жизни. В рассказах девушки не было ничего интересного, но он не хотел её обидеть и терпеливо слушал эти откровения.
Даже Мануэла, которая молчала в начале путешествия, рассказала немало интересного. Когда в карету садился Робер, он тоже развлекал спутников своими рассказами, чаще о сражениях последней войны.
Видимо, барон Лангер перебесился и не рискнул отправлять за ними погоню, потому что за двенадцать дней пути не произошло ничего тревожного. Скорее всего, на его решение повлиял тот факт, что среди уехавших были сразу два мага. Они могли отбиться, а неудачное нападение, учитывая родственные связи графини Ургель, вышло бы ему боком.
Сегодня, ещё дотемна, въехали в четвёртый по счёту город – Брадбек. На первом же попавшемся им постоялом дворе было достаточно свободных комнат, в нём и остановились не только на ночёвку, но и на весь следующий день.
– Нам нужно отдохнуть от дороги, – сказала спутникам Мануэла, – вот и отдохнём. Заодно я навещу одного из своих родственников. Клод, магистрат Бастиана не добрался сюда со своим ордером, поэтому можешь переодеться и повесить на шею медальон. Алина, тебе тоже можно не изображать служанку и выбросить эти тряпки. Сегодня приведём себя в порядок, а завтра займёмся развлечениями и визитами.
Они разложили принесённые слугами вещи и спустились в трапезный зал ужинать. Людей было немного, поэтому без труда нашли три стоящие рядом столика. Сытный и очень вкусный ужин поднял настроение и даже Робера настроил на добродушный лад. Все немного переели, поэтому не спешили подниматься из-за столов.
– Странный мальчик, – сказал Баум, показав рукой на сидевшего в углу зала ребёнка. – Никогда не видел такой одежды. И в нём самом что-то не так.
– Бросьте, Джед, обычный бездомный ребёнок, – возразил Робер. – Странно только, что ему разрешают сидеть в зале, а не выгонят на улицу. По-моему, ему лет десять, а таких уже не берут в приюты. Эй, слуга!
– Чего изволите, господин? – спросил подскочивший к шевалье разносчик.
– Отнеси мальчишке этот окорок и хлеб.
– Он не возьмёт, господин, – сказал слуга. – Это порченый пришелец.
– Как порченый? – не понял Робер. – Кем?
– А вы разве не знаете? – удивился подавальщик. – Порченые пришельцы – это те, кто не принимает нашего мира и хочет умереть. Этому мальчишке только девять лет, но он тоже хочет смерти. Его подкармливали, а потом узнали, что он был грамотный, стало быть, и у нас умеет не только писать и читать, но и складывать цифры. Хозяин даже предложил ему работу. Понятно, что за харч, но и деньгами чего-нибудь дали бы. А ему ничего не нужно. Убейте, говорит, а то самому страшно… Проезжий маг сказал, что у мальчишки много сил, и хотел забрать его в школу, так пацан, представляете, отказался! Сидит в углу и пятый день не ест. И это при наших-то запахах! Видать, ему и в самом деле жизнь не мила. Так что не возьмёт он пищу, ещё посчитает за издевательство.
Робер поднялся из-за стола и подошёл к мальчику. Клод тут же обострил магией слух, и Баум сделал то же самое.
– Привет! – сказал Робер, садясь на стул рядом с ребёнком. – Мне сказали, что ты хочешь умереть. Это правда?
– А вы поможете? – с надеждой спросил мальчик. – Тяжело умирать от голода там, где столько еды, а уйти и остаться совсем одному… Меня на улице чуть не разорвали собаки… Я не хочу жить, но так страшно умирать тоже не хочется. Всегда боялся боли…
– Тебе предлагали работу, – сказал Робер, – предлагали даже учебу в школе магии. Это интересная, сытая жизнь! Что заставило от этого отказаться?
– Вы не поймёте! – сказал он и посмотрел на шевалье с такой недетской тоской, что того взяла оторопь. – Здесь всё для меня чужое! Чужая и непонятная жизнь, но главное – я потерял семью. Мама, папа, сестрёнка – родные и любимые люди! Здесь я никому не нужен. Чужие люди могут пожалеть и поделиться пищей, но никто из них не поделится любовью, потому что я им не нужен, а они не нужны мне. Я думаю, что уже умер в своём мире. У нас писали, что после смерти тоже есть жизнь, где-то в других мирах и не такая, как у нас. Там можно жить, пока опять не вселят в родившегося ребёнка. Я не знаю, что для этого нужно, может, опять умереть?
– Я солдат, и можешь мне поверить, что в смерти нет ничего хорошего, – сказал Робер, обняв мальчика. – Больно терять своих близких в любом из миров. Люди и пришельцы – все одинаковые. Жизнь может отличаться, но чувства, мысли и стремления должны быть сходными. Желание отгородиться от непонятных тебе людей и согрешить, загубив свою жизнь, – это слабость и трусость. Человек должен бороться до конца, а ты сдался, даже не начав. Ты был неправ, когда сказал, что никому не нужен. Просто ты ещё не встретил того, кто смог бы заменить твою родню. Любовь можно найти и в этом мире. Хочешь стать моим сыном?
– Вы это серьёзно? – уставился на него мальчик.
– Разве так шутят? Ты одинок, и у меня нет ни одного родного человека. Правда, недавно я подружился с очень хорошими людьми. Если поедешь со мной, я тебя с ними познакомлю. Среди них есть даже знатная женщина, которую недавно воскресили.
– Я ничего не знаю и не умею, буду вам обузой. Говорят, что во мне есть магия, но я её не хочу! Меня сюда отправили из-за неё!
– Не хочешь и не надо, – успокоил его шевалье. – Никто не заставит тебя заниматься магией. Ты ещё слишком мал, а когда подрастёшь, найдёшь себе дело по душе. Ну как? Молчишь, значит, согласен. Ты не ел пять дней? Тогда сразу нельзя наедаться. Тебя как зовут?
– Кирилл Матвеев. Кирилл – это имя.
– А я шевалье Робер Хазе. Если станешь моим сыном, назовут шевалье Кирилл Хазе! Личное имя у тебя красивое, а родовое слишком длинное. Пойдём закажем тебе кашу пожиже.
– Наш Робер нашёл себе сына, – успел сказать Клод тем, кто не слышал разговора. – Мальчишка хотел уморить себя голодом, а Робер уговорил его этого не делать. Не стоит его пока ни о чём расспрашивать.
– А вот и мы! – сказал шевалье, помогая ослабевшему мальчику сесть на высокую табуретку. – Представляю вам Кирилла. Он только что согласился продолжить мой род и завтра поедет с нами в столицу. Слуга! Принесите мальчику разваренной каши, и пусть в неё добавят мёда и молока. А теперь знакомься ты. У нас очень странная компания. Здесь почти все графы и бароны, а шевалье – один я.
– Я тоже шевалье, – признался Баум. – Маги редко называют дворянские титулы, особенно такие, как мой.
– Вы в самом деле маг? – уточнил Кирилл. – И колдовать можете?
– Колдуют только ведьмаки! – расхохотался Баум, – а я маг, хоть и небольшой силы. Барон Клод и его сестра сильнее меня.
– Не люблю магии, – насупился мальчик. – Меня из-за неё лишили семьи и запихнули сюда.
– Тогда садись рядом со мной, – сказала Леона. – Я хоть и графиня, но никакой магии у меня нет и никогда не было. Принесли твою кашу. Ешь, мы не будем мешать.
Все, кроме Робера, поднялись из-за столов и направились в свои комнаты. Так в их компании появился мальчишка-пришелец. По просьбе шевалье слуги хозяина поставили в комнату третью кровать, в которой приёмный сын крепко уснул. Шевалье ушёл к Мануэле, но скоро вернулся и спал в своей кровати рядом с Кириллом. Ночью Клода разбудил шум. Мальчик что-то говорил во сне на незнакомом языке, пока его не обнял Робер. После этого опять заснули и проснулись уже утром. Робер повёл Кирилла купаться, а потом вместе спустились в трапезный зал.
– Вчера у них не было такой суматохи, – сказал Баум, осматривая зал. – Садимся за эти два стола, как-нибудь уместимся.
Сегодня в зале сидело раза в три больше людей, и свободных столов почти не было. Многие, забыв о еде, что-то горячо обсуждали. Стоял такой шум, что было трудно разобрать, из-за чего весь этот сыр-бор.
– Скажите, любезный, у вас что-то случилось? – спросил Робер подбежавшего к ним подавальщика.
– Случилось, господин! – ответил слуга. – И ещё как случилось! Вчера утром наша графиня повезла свою дочку к императору, а сегодня на рассвете её нашли мёртвой! Побита вся охрана, а девочка исчезла! Не нашли и капитана её стражи графиню Хельгу. Теперь некоторые думают, что это она увезла девочку.
– А зачем Альма повезла Хайди императору? – спросила Мануэла. – Если я не ошибаюсь, девочке должно быть десять лет.
– Так и есть, – подтвердил слуга. – Только у нашей Хайди необычно много сил для женщины. Император собирает таких девочек, и их учат в его школе, вот графиня и повезла дочь. Рановато, конечно, но ей, наверное, самой понадобилось в столицу.
– А кто теперь правит графством?
– Брат графини Альвин. Заказывайте, господа, а то сегодня больно много людей, и мне влетит за задержку.
– Странно, – сказал Клод, когда слуга убежал выполнять заказ. – И здесь охотятся за способными к магии девочками. Даже пошли на разбойное нападение. Мануэла, а почему правит брат? У графини не было мужа?
– До моей смерти был, – ответила она, – Я не знаю, что у них случилось после. Я и Хайди видела проездом, когда ей ещё не было годика. Сходи узнай у хозяина, меня тоже интересует твой вопрос. Заодно спроси, часто ли шалят на тракте разбойники. Раньше их здесь не было.
Клод поднялся из-за стола и подошёл к хозяину заведения.
– Не скажете, много ли разбойных нападений на тракте? – поздоровавшись, спросил он. – У нас с собой женщины…
– У нас давно забыли о разбойниках. А почему вы спрашиваете? Не из-за нападения на нашу графиню? Так там были не разбойники. В её охране три десятка дружинников и Хельга Альтгард, которая сама стоит десятка бойцов! Разбойники не смогли бы их перебить даже из засады.
– А что случилось с мужем графини? Нам сказали, что графство взял на себя её брат.
– Отравила его какая-то сволочь два месяца назад, – нахмурился хозяин. – С тех пор всем заправляла графиня, а теперь их заменит её брат. У нашей Альмы не осталось других близких родичей.
Клод поблагодарил хозяина, вернулся за свой стол и рассказал об охране погибшей графини и отравлении её мужа.
– Всё плохо, – сказала Мануэла. – Завтракаем и уезжаем. Я хотела встретиться с Альмой, а не с её братцем, который всегда был изрядной сволочью. Не удивлюсь, если откроется, что он замешан в отравлении Леннара. Мы показывали на воротах грамоты, поэтому ему могут доложить о моём приезде. Нужно поторопиться с отъездом, а отдохнём где-нибудь в другом месте.
