Геннадий Владимирович Ищенко
Неудачник. Книга первая
Глава 10
– Надо решать, что будем делать дальше, – сказал Робер. – Госпожа, мы не сможем доставить вас в Эссет! Нам придётся на полпути к нему свернуть в сторону Южина. Вообще-то, конному оттуда только два-три часа хода и вы сможете добраться сами.
– Я не поеду в Эссет, тем более одна, – ответила Гретта. – Я туда не хотела возвращаться до тепла, а теперь, когда вы увезли Леону, не смогу спокойно жить рядом с графством Родней. Если не возражаете, я поеду с вами. Только у меня нет денег. Отобрали даже те, которые вы заплатили за учёбу.
– О деньгах можете не беспокоиться, – успокоил Клод. – У меня на первое время хватит на всех. И называйте меня просто по имени. Что с вашей грамотой?
– Её забрали! – ответила Гретта, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Теперь я никак не смогу подтвердить благородное происхождение, разве что ехать в Эссет и падать в ноги Рабану, чтобы он просил за меня графа. Но я не могу…
– Не знаю, как будет дальше, но пока я барон и могу подтвердить ваше дворянство, – сказал Клод, – Если поедете с нами, можете присмотреть за сестрой, да и за графиней тоже. Теперь, поговорим о вас, Робер. Путь в империю долог, да и в ней может случиться всякое. Если поклянётесь в том, что не бросите Алину и позаботитесь о наших женщинах, я сделаю вас шевалье. Вы и без грамоты благородней многих, но часто бумага важнее личных качеств.
– Я не предал бы и без вашей грамоты, – отозвался Робер, – но вы правы: с ней будет легче.
– Тогда я составлю грамоты и заверю их своей печатью, а вы быстро посмотрите, что можно взять с собой из вещей Алины и ваших собственных. Сестра заснула, а Леону я усыпил, поэтому их лучше отнести в возок на руках. Да, из дома нужно взять волчьи шкуры. Прикроем ими девушек, а нам останется медвежья. И всё, что наготовила Ирма, тоже возьмём. Мы успеем сегодня попасть в Южин?
– Если позволит погода, то должны, – ответил Робер. – Не хотелось бы ночевать в лесу. Хотя после Южина до самой границы нет ни одного города, да и трактиров немного, так что таких ночёвок не избежать.
– Не будем терять время, – сказал Клод. – Я пойду в свою комнату заниматься бумагами, а вы делайте остальное. Говорить будем в пути.
Разговор состоялся, когда возок перевалил через закрывший деревню холм. Наёмники пока двигались верхом, Аксель сидел на облучке и правил конями, а остальные устроились в возке. На заднем сидении спали прикрытые шкурами девушки, а на одном из двух оставшихся, устроились Клод с Робером и Гретта.
– Часа через три в замке начнётся тревога, – сказал Робер. – Этот налёт наверняка свяжут с вами и сразу же бросятся в деревню. Её не сожгут?
– Не должны, – неуверенно ответил Клод. – Если граф пойдёт на такое, мне придётся мстить ему не за одного отца.
– Думаю, что на это наплюют, – вздохнул Хазе. – Оснований для мести и без того достаточно, а граф даст их ещё больше, потому что не оставит вас в покое. Не для того он приложил столько усилий, чтобы позволить вам увезти сестру. Я не сказал ни слова насчёт Леоны, потому что хуже для нас уже не будет.
– Пока разберутся с деревенскими и вернутся к графу, пройдёт часа четыре, – прикинул Клод. – Потом соберут и отправят погоню. Получается, что у нас фора в десять часов.
– Всадники движутся быстрее экипажа, – сказал Робер. – Зимой разница будет меньше, а за несколько дней пути она сократится ещё больше, потому что коней не будут долго гнать без подмены, тем более по морозу. И ночевать под крышей им важнее, чем нам, поэтому раньше чем через три дня нас не нагонят. Жаль, что не скроешь след от возка, и преследователи сразу поймут, куда мы держим путь.
– Сколько ещё ехать по снегу? – спросил Клод.
– Я понял, о чём вы говорите, – задумался Робер. – Через декаду заканчивается зима, но снег будет сходить не меньше месяца. Это у нас, а на южной границе с империей он начнёт таять раньше. Я никогда там не был, но слышал, что в граничащей с нами провинции Крамора гораздо теплее, чем у нас, и снег не лежит больше месяца. Куда поедем, если доберёмся до границы?
– Я рассчитываю осесть где-нибудь поблизости от столицы, – ответил Клод. – Но я мало знаю об империи, поэтому планы могут поменяться.
– У вас много денег? – спросила Гретта.
– Больше тысячи золотых, – ответил Клод, – и много серебра. И из замка прихватили шкатулку с драгоценностями. Она принадлежит Леоне, но её семья мне задолжала, так что кое-что ей оставим, а остальное можно продать. Эвальд считает, что выручим ещё тысячу.
– Две тысячи золотом – это большие деньги, если не покупать дом, – оценил Робер. – Я не знаю цен в империи, но в нашей столице приличный дом можно купить и за тысячу. Только это не в самом центре, а ближе к окраинам.
– Я не собираюсь сидеть сложа руки, – сказал Клод. – Я маг и неплохо владею шпагой, так что постараюсь устроиться на службу. Нам сейчас трудно о чём-то надолго загадывать. Гретта, расскажите, как вы попали в замок к Зерту. Неужели поехали из-за Алины?
– Я похожа на сумасшедшую? Мне было жалко девочку, но что я могла сделать? Граф сказал, что вы погибли, и у меня не было оснований ему не верить. По закону он был опекуном вашей сестры и имел право указать мне на дверь. А вот у меня не было на неё никаких прав, так зачем туда ехать? Я вообще никуда не уехала, меня украли. Приехали люди графа, куда-то отправили вашего слугу, а пока его не было, меня запихнули в карету и кинули туда же тёплые вещи. Сначала разрешали ходить по коридору, а когда ко мне пришёл маг и я выбила ему глаз, заперли в комнате.
– Вы выбили глаз Хроду? – удивился Клод. – Как это у вас получилось?
– Он этого не ждал, но потом наказал меня за строптивость. Отобрали амулет, а без него со мной что хотели, то и делали. Ладно, не вам такое рассказывать. А глаз он себе отращивает и ходить с повязкой.
– При случае я это ему припомню, – пообещал Клод. – Скажите, вы не слышали ничего такого, что могло бы дать подсказку, для чего графу нужна Алина?
– Слышала несколько слов. Когда Стефан хотел развлечься с Алиной, граф сказал, что спустит с него шкуру. После этого наследник у нас больше не появлялся. Из другого разговора с магом поняла, что кому-то нужна не Алина, а её дети. У женщины её силы наверняка будут дети с большими магическими способностями. А кто был заказчиком и что он обещал графу… этого я не знаю. Вроде бы за ней должны были скоро приехать, так что вы вовремя успели. Да, маг говорил, что его снадобье не навредит детям Алины. О ней самой речи не шло.
– Варина видели?
– Только тогда, когда ваш брат уезжал с графом, потом больше не видела. Мне жаль, но его не огорчила ваша смерть, наоборот, мальчик уезжал с радостью. Наверное, граф что-то ему обещал.
Возок остановился и стоял, пока наёмники привязывали коней. Когда они с этим закончили и сели к остальным, тронулись дальше.
– У вас тепло, – потирая руки, сказал Крис, – а снаружи мороз крепчает. Через час надо сменить Акселя. Повсюду много волчьих следов, так что вас, госпожа, нельзя отправлять одну. Лошадь не уйдёт от волчьей стаи.
– Я еду с вами, – сказала Гретта, вызвав довольные улыбки на лицах наёмников.
– Через час повернём на Южин, тогда я сменю нашего кучера, – сказал Робер. – С магом волки не страшны. А вы отогревайтесь. Я не буду вечно править лошадьми, так что настанет и ваш черёд.
До города, который показался уже к вечеру, на дороге не было ни одного трактира. Лошади сильно устали, намёрзлись и могли идти только шагом. Даже близость жилья не прибавила им прыти. За въезд в город с их транспортом и табуном у Клода взяли серебряную монету.
– Где здесь хороший постоялый двор? – спросил он старшего караула.
– Езжайте прямо, господин, никуда не сворачивая, – посоветовал тот. – На площади возле рынка целых три таких заведения. Летом в них не протолкнуться от тех, кто ездит в империю, а сейчас нет никого. Как бы хозяева из-за вас не передрались.
Они доехали до нужной площади и сняли три комнаты на постоялом дворе «Услада путника». Поужинав, разошлись по комнатам. Вскоре в ту, где отдыхали Клод с Робером, постучала Гретта.
– Господин барон, надо придумать, что делать с Леоной. Она отошла от вашего заклинания и требует, чтобы вернули домой. Если возьмёте её в жёны, согласна ехать в империю. Видимо, вы ей приглянулись.
– Она рехнулась? – не выдержал юноша. – Какой брак в тринадцать лет?
– Отложенный, – вздохнула Гретта. – Я тоже напомнила о возрасте, так эта грамотейка сразу о нём вспомнила. Сейчас его редко используют, а когда-то в дворянских семьях это было обычным делом.
– Точно, есть такой, – подтвердил Робер. – Только им пользовались не только дворяне, в деревнях таких было больше. Это тот же брак, но когда кому-то пока нельзя… ну вы поняли. И это не обязательно должна быть женщина, мог быть и парень.
– Я не собираюсь родниться с графами Родней! – рассердился Клод. – Пусть Леона ни в чём не виновата, это ничего не меняет. Да и вообще мне сейчас не нужна жена, ни нормальная, ни отложенная!
– Тогда внушите ей что-нибудь, – посоветовала Гретта. – Если она начнёт кричать, что мы её похитили…
– Дать бы ей такого же отвара… Ладно, внушу, что мы везём её в столицу на смотрины к сыну императора.
Ночь прошла спокойно, а утром быстро собрались, позавтракали и забрали с собой почти все продукты, которые были на кухне. Погода стояла безветренная и было теплее, чем вчера, поэтому весь день ехали без каких-то сложностей, а обедали в придорожном трактире. Поели сами, покормили лошадей и купили им в дорогу пять мешков овса, которые закрепили на крыше возка. Ночевать пришлось в лесу, потому что во встреченном трактире была только одна комнатка с тремя кроватями, одну из которых уже занял постоялец. От дороги не удалялись и разожгли костёр на обочине. Дров из лесу натаскали много, так что их хватило согреться, согреть ужин и дежурным до утра поддерживать костёр. Лошадей распрягли, стреножили и укрыли попонами, которые везли с собой. Натопили им снега, дали овса и отогнали подобравшихся к стоянке волков.
Утром на костре разогрели остатки захваченной из дома каши и позавтракали, добавив к трапезе свиной окорок и хлеб. Лошадей накормили ещё раньше, и теперь они бодро тянули возок по укатанной дороге.
– Почему холодно? – спросила Алина. – И куда я еду?
– Потому и холодно, что едем, – недовольно сказала Леона. – Я еду выходить замуж за сына императора, а тебя, наверное, везут для меня фрейлиной.
– Ты меня помнишь? – спросил Клод, взяв сестру за плечи. – Я твой брат!
– Брат… – неуверенно сказала девочка. – Брат умер…
– Действие зелья потихоньку проходит, – заметил Робер. – Не спешите. Ещё два-три дня – и она всё вспомнит.
Днём не встретили трактира, поэтому обедали на ходу, сделав короткую остановку, чтобы покормить коней. Но к вечеру, к своей радости, увидели довольно большой постоялый двор и завернули к нему, хотя можно было ехать ещё пару часов. Эту ночь люди и их кони провели в тепле и хорошо отдохнули. За весь следующий день им не попалось даже следа человеческого жилья.
– Близко граница, – сказал Робер. – Здесь мало кто селится, поэтому неудобно держать трактир. Всё приходится возить издалека и не дождёшься помощи, если кто-нибудь нападёт. Летом часто ездят купцы, а сейчас это мёртвое место. Заметили, что стало теплей? И снег начал липнуть.
В конце дня, незадолго до ночлега, Алина впервые узнала брата.
– Клод? – не веря тому, что видит, спросила она. – Это ты?
– Наконец-то! – радостно засмеялся он. – А то заладила, что я умер.
– Граф сказал, что вас убили. А после этого я почти ничего не помню. Какая-то чужая спальня… Да, кажется, там была Гретта… Ведь вы были?
– Была, – улыбнулась она. – Мы с тобой жили в замке вашего графа.
– А что с отцом? – спросила девочка. – Он тоже жив?
– Его убили люди Зерта, – тихо, чтобы не слышала дремлющая Леона, сказал Клод. – Отец оформил мне самостоятельность, и я ещё в столице сказал об этом графу, так что он для тебя не опекун, а твой отъезд был похищением. Мы выкрали тебя и теперь едем в империю, а за нами наверняка гонятся дружинники графа.
– А где Варин? Я его не помню.
– Его не было в замке, а мы не могли там задерживаться. Если получится вернуться в королевство, попробую о нём узнать. По словам Гретты, Варина не огорчила наша смерть и с графом он уехал с охотой.
– Он никогда тебя не любил, – печально сказала Алина, – но мне непонятно такое отношение к отцу.
– Он ревновал, – сказала Гретта. – Ваш отец выделял старшего, а младший от этого страдал. Зависть и ревность… Я не советую его искать. Часто кровные узы не роднят, а разъединяют. Жаль, что у вас так рано умерла мать. Если бы она осталась жить, такое вряд ли случилось бы.
– Всадник! – крикнул приоткрывший дверцу Крис. – Далеко, и пока только один. Похоже, что нас догоняют. Придётся ускорить ход, ехать до темноты и спать вполглаза. Завтра нас точно нагонят.
– Не бойся, – сказал Клод испуганной сестре. – Я уже кое-что придумал. Нужно подготовиться, поэтому пока не разговаривайте.
Он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. С полчаса поблизости чувствовалась только всякая мелочь, и только потом удалось нащупать волчью стаю. Перехватив управление вожаком, Клод повёл её за возком. Он не прекратил поиск и перед остановкой на ночлег наткнулся на ещё одну стаю. Пришлось постараться, чтобы волки не передрались. Когда занялись обустройством стоянки, Клод отошёл подальше, запретив кому-либо к себе приближаться. Щедро используя зелёный поток, он создал одно за другим несколько заклинаний и стал ждать. Вскоре из леса выскочили два волка. Вожаки выбежали на дорогу и бросились к Клоду, который опустился на корточки. Два матёрых хищника ластились к нему, как щенки, не забывая показывать друг другу зубы. С помощью магии он стал для них самым дорогим существом, и их радость больно ударила по его совести.
– Простите меня, – сказал Клод, гладя обоих, – только ваша смерть – это жизнь близких мне людей.
Захватив их внимание, он передал приказ бежать вдоль дороги и возле лагеря людей напасть на табун их лошадей. Уловив вопрос одного из вожаков, можно ли убивать двуногих, юноша ответил утвердительно, но дал понять, что лошади важнее. Оба волка отбежали от него на полсотни шагов и, задрав головы, начали выть. Из окружавшего дорогу леса один за другим выскакивали едва видные в сумерках серые тени. Не смешиваясь, обе стаи бросились туда, куда он их направил.
– Что ты сделал? – спросила сестра, когда Клод вернулся на стоянку и сел у костра. – У нас взбесились лошади. Зачем тебе волки? Хочешь натравить на дружинников?
– На их лошадей, – ответил он. – Но я не запретил трогать людей. Три десятка волков не остановят погоню, но могут сильно попортить лошадей.
Ночь прошла спокойно, и, несмотря на дежурства, все выспались. Утром быстро доели окорок и хлеб, накормили лошадей и до восхода солнца тронулись в путь.
– Сколько ехать до границы? – спросил Клод Робера.
– Дня два, – ответил тот, – но нас догонят раньше. Не верю я в то, что ваши волки сильно задержат погоню. Наверняка граф не поскупился и послал многих. Зная о ваших способностях, я на его месте непременно включил бы в отряд мага. И никто не помешает людям графа преследовать нас и в империи. В Краморе, на несколько дней пути точно такой же лес и отсутствие жилья. Мы не можем драться с большим отрядом, поэтому остаётся надеяться на лошадей. Похоже, что сегодня нас ещё не догонят, а завтра с утра нужно бросать возок и ехать верхом. Тогда, если повезёт, можем уйти.
– Возок не бросим, – решил Клод. – Не ровняйте, Робер, наших девушек с графскими дружинниками: они не выдержат такой гонки. Лучше я применю магию. Даже если с ними Хрод, он не сможет помешать.
– Тебе помогли в школе? – спросила Алина. – Или применишь огонь, как на лугу?
– Немного помогли, но я по-прежнему плохо контролирую свою силу, – ответил он. – И огонь применять не хочу. Я не удержу красный поток, а они не будут так подставляться, чтобы сжёг сразу всех. Нам запрещают огненную магию, и если в империи узнают, у меня могут быть неприятности. А граф постарается, чтобы узнали.
– А что тогда?
– Я хоть и не добился того, чего хотел, зато узнал много нового и даже научился работать с двумя потоками. Я найду, чем их остановить, только нам нужно ненадолго расстаться.
– Я не хочу! – воскликнула Алина, обхватив его руками. – У меня не осталось никого, кроме тебя!
– Я не собираюсь умирать, – засмеялся он, в свою очередь, обнимая сестру. – Пусть умирают враги! Мы не оторвёмся от погони с возком, а бросать его рано. Чего ты так боишься? Я возьму с собой двух лошадей, подожду дружинников графа и отобью у них охоту нас преследовать. После этого на двух лошадях быстро вас догоню.
– И как будешь отбивать? – спросила она. – Если хочешь, чтобы я тебя отпустила, немедленно рассказывай, что придумал!
– Я не стану использовать огонь, – сказал Клод, – наоборот, заморожу! Понятно, что не насмерть, но с обморожениями за нами долго гнаться не станут. Отведу в лес лошадей и спрячусь на обочине, а когда подъедут, ударю!
– А если среди них маг? – спросила Гретта.
– Им же хуже, – ответил Клод. – Если попробуют помешать, вряд ли я удержу баланс двух потоков и дружинники не отделаются одними обморожениями.
– Мы будем ждать! – сказала сестра.
– Ни в коем случае! – возразил он. – Мало ли что может случиться? Хочешь, чтобы тебя опять пичкали какой-нибудь гадостью и использовали для рождения магов? А остальных, кроме Леоны, вообще убьют! Вы должны не ждать, а убегать как можно быстрей и дальше, а потом устроиться в империи, а я непременно вас найду. Деньги останутся у вас, я возьму только один кошель с серебром. Запомни, что тебе обязательно нужно учиться. Время упущено, но в этом нет ничего страшного. До осени позанимаешься сама по моим учебникам, а потом поступишь в школу. Я сразу сдал первые два класса, а ты не глупее и прекрасно управляешь силой. Робер с Греттой помогут, а когда выучишься, поможешь им.
– Ты так говоришь, будто мы расстаемся навсегда! – всхлипнула Алина. – И мне сразу становится страшно!
– Сестрёнка! – обнял её Клод. – Неприятности могут случиться с любым человеком, я в этом не исключение. Могу обещать, что постараюсь уцелеть и вернуться. Если не поеду, всё равно придётся драться, но не будет неожиданности для погони. Или ты хочешь, чтобы меня убили на твоих глазах?
– Дурак! – рассердилась она. – Как ты можешь такое говорить! Только посмей умереть ещё раз! Знаешь, как я переживала?
– Не умру, – пообещал он, – но можем расстаться. Главное, верь, что я вернусь. Мы с тобой ещё завоюем всю империю! Хочешь стать императрицей?
– А как же я? – возмутилась Леона. – Ты обещал мне!
«Ты на самом деле ей обещал?» – мысленно спросила Алина.
«Надо же было чем-то её успокоить, – ответил брат. – Внушил, что везём на смотрины к сыну императора».
– Я не буду императрицей, – сказала Алина. – Ты старше меня и более знатная, поэтому это твоё место.
– Я назначу тебя первой фрейлиной, – сказала довольная девушка, – или своим придворным магом.
– И когда вы собираетесь ехать? – спросил Робер.
– Как только пообедаем, так и поеду, – ответил Клод. – Ни к чему тянуть и ждать, пока нас догонят. Возьму небольшой запас пищи и пару волчьих шкур, чтобы не замёрзнуть в засаде. Да, ещё захвачу один из пистолей.
– А почему не оба? – спросила Алина.
– Второй отдам тебе, – ответил он. – Мне не очень нужно оружие, а тебе останется память. Да не дерись ты, я имел в виду другое! Мне эти пистоли подарил Рабан. Помимо оружия, дал ещё пятьсот золотых.
– Не ожидала от него такого! – сказала Гретта. – Раньше за ним не замечали благородства.
– У вас с ним что-то было? – спросил Клод. – Рабан мне признался, что любил нашу мать, а вы сильно на неё похожи. Я так и не понял, почему он прислал вас к отцу, а не попытался сам…
– Он попытался, – сказала Гретта. – Не будем об этом говорить, ладно?
Разговор увял, и дальше ехали молча. Когда сделали остановку, покормили лошадей, а сами ели на ходу. Клод взял с собой только сумку с едой, кошель и пистоль с кинжалом, а шпагу оставил в возке. Для него свернули две волчьи шкуры и привязали их к заводному коню. Запах от шкур тревожил лошадей, и Клоду пришлось успокоить их магией. Поцеловав сестру и помахав рукой остальным, он поехал за ними вдоль дороги, ища подходящее место для засады. Скоро такое место было найдено. Юноша отвёл лошадей в лес и привязал к деревьям, после чего вышел на обочину к росшим у дороги кустам. Свои следы заметал срезанными еловыми ветками. Если преследователи что-то заметят, то только вблизи, когда будет поздно.
Клод убрал весь снег за кустами, бросил свои ветки на землю и постелил на них одну из шкур. Потом лёг сам, укрылся второй шкурой и начал руками набрасывать на неё снег. Получилось плохо, но с дороги его могли увидеть, только когда подъедут к кустам. Единственное, что могло помешать нанести внезапный удар – это разведка. Если преследователи вышлют дозор, его могут обнаружить, но вряд ли они станут осторожничать и терять время. Клод не стал искать врагов заклинанием, потому что их маг почувствовал бы такой поиск. Прикрывшись защитой и обострив слух, он ждал, когда подойдёт погоня. Вскоре вдали послышались дробный перестук копыт многих лошадей и невнятные звуки человеческой речи. Шум приближался, и к говору людей добавился собачий лай. Вот это было плохо! Осталось надеяться на то, что ветер для погони дует в его сторону. К счастью, Клода никто не обнаружил и, когда первые всадники поравнялись с кустами, он начал действовать. Юноша сбросил шкуру и вскочил, запуская заранее подготовленное заклинание. Дикое ржание коней, визг собак и истошные крики людей… Рванувшаяся от него голубоватая стена стужи ударила в ехавших по дороге дружинников, в один миг превратив их в обезумевшую от боли и страха толпу. Страшное заклинание, только его редко использовали в бою. Попробуй подобраться на нужное расстояние – вмиг утыкают болтами! Ему тоже попало, только не болтом. Кто-то всё же выстрелил из пистоля и то ли сумел взять верный прицел, то ли это было случайностью, но пуля попала Клоду в плечо, моментально нарушив контроль сил. У него стало на два потока меньше, а всё вокруг затянула непроглядная синева. Крики смолкли, и Клод слышал только свой собственный стон и то, как с оглушительным треском лопались от мороза ближайшие к дороге деревья. Хорошо, что заморозка не вредила заклинателю, иначе к полусотне превратившихся в лёд тел добавилось бы ещё одно. Но действие заклинания закончилось, а лютый мороз остался. Каждый шаг давался с трудом и заставлял стонать, но мороз погнал прочь от дороги к оставленным лошадям. Нечего было и думать о том, чтобы перевязать рану. Он не смог бы сам снять одежду и замотать рану, не смог даже создать исцеляющего заклинания: вся магия разом вылетела из головы, а сильная боль не позволяла контролировать даже один поток. Когда подгибающиеся ноги вынесли Клода к лошадям, он не смог одной рукой развязать узлы и просто обрезал их кинжалом. Юноша с трудом засунул его в ножны, с третьей попытки забрался на лошадь и ударил её здоровой рукой, заорав при этом от боли в простреленном плече. Удар и крик сделали своё дело: лошадь выбралась на дорогу и помчалась прочь от промороженного места. Брошенная кобыла бежала вслед за ними. Каждый толчок приносил муку, которая кончилась, когда на дорогу выбежал какой-то мужик. Он поймал повод отшатнувшейся лошади, а вторая не стала ждать, пока её поймают, и подошла сама. С опаской посмотрев на дорогу, мужик вместе с лошадьми и потерявшим сознание Клодом скрылся в лесу.
Очнулся он через несколько часов. Плечо болело, но боль была уже не такой сильной и не мешала думать. Горло тоже болело, да так, что трудно было даже сглотнуть слюну. Видимо, он заболел из-за того, что надышался холодным воздухом. Пошевелившись, Клод понял, что у него связаны руки. Он лежал в чём-то вроде шалаша, прикрытый грязной и потёртой шкурой. От входа тянуло холодом и дымом и оттуда же слышался чей-то невнятный разговор. Клод потянулся к зелёному потоку и создал два заклинания. Первое подстегнуло выздоровление, а второе обострило слух и позволило услышать разговор двух мужиков.
– Серебро поделим, – сказал один, – и два коня на двоих даже ты поделишь.
– А что не делится? – спросил второй. – Мне пистоль, а тебе кинжал.
– Это почему тебе пистоль?
– Потому что я это нашёл!
– Ты дурак, Клаус! Был дураком, дураком и помрёшь!
– А ты не обзывай, а то я порву с тобой дружбу и всё заберу себе! За что меня облаял?
– И ты ещё спрашиваешь! Почему не кончил его, а приволок сюда?
– Одёжа на нём больно хорошая и сапоги. Не мог я раздевать на дороге. По ней уже дважды проехали. До тепла ещё целая декада, а кому-то неймётся! Ничего, скоро помрёт, всё будет наше. Тебе одёжа, а мне сапоги. А его харч мы уже съели. Получается, что всё поделили.
Хотя прошло немного времени, заклинание уже начало действовать. Послушав мужицкую разборку, подчинил обоих. Повинуясь приказу, один из спорщиков забрался в шалаш и развязал ему руки. Клод подождал, пока в них восстановится чувствительность, и выбрался наружу. Рядом со входом горел костёр.
– Какой дурень его здесь разжёг? – спросил он. – А если бы поменялся ветер? Я в вашем шалаше задохнулся бы.
– Вас, господин, кончили бы, – объяснил тот, кто был ниже ростом, – а мы собирались уезжать.
– Кто меня привёз? – спросил юноша. – И кто вы такие?
– Я привёз, – ответил низкий. – Клаусом меня зовут. А мы, стало быть, здешние мужики. Собрались в империю на заработки, а тут с вами подфартило.
Заклинание туманило мозги, и они ещё не поняли, что фарт кончился.
– Откуда вы взялись, если нет жилья? – удивился Клод.
– Жилья здесь хватает, – сказал высокий, – только деревни укрыты так, чтобы до них не добрались. Крестьянствуем помаленьку, а кое-кто ходит на заработки. Опять же, в империи можно прикупить соль, а здесь с выгодой продать.
– Быстро возвращайте мои деньги и вещи! – приказал Клод. – Кончился ваш фарт. Скажите спасибо за то, что я оставил вам жизнь.
– Спасибо, господин, – буркнул низкий, отдавая ему кошель с серебром. – Оружие ваше в сумке на лошади.
– Хотите заработать? – спросил он мужиков. – И побольше того, что хотели взять у меня.
– Кто же этого не хочет! – оживился высокий.
– Далеко ли то место, откуда меня забрали?
– Совсем рядом, – ответил низкий. – А что?
– А то, что там побиты пятьдесят моих врагов. Сейчас идём туда, и вы срезаете у них кошели, забираете сумки и оружие. Снесём всё это в лес и разделим. Я бы и сам этим занялся, да мешает рана. Поможете мне, и не надо ходить на заработки. Всё лето можно валяться и греть пузо. Ну как?
– Пошлите быстрее, господин, пока туда никто не приехал! – заторопился низкий.
– Я пешком не пойду, – отказался Клод. – Приведите лошадь. А вторую пусть кто-нибудь из вас возьмёт в повод.
